Уэллс Энгус. Темная магия

   Ему показалось, что таверны в квартале поделены между кланами. В той, куда привели их братья, посетители были в основном очень похожи на Брахта, Гарта и Кыфана. Но в тавернах, встретившихся им по пути, люди были одеты по-другому. Здесь же, насколько он понял, заправляли представители рода Асифа: вокруг них сидели мужчины в бриджах и туниках из черной кожи, голубоглазые, с черными волосами, забранными в хвост, совсем как у Брахта, а теперь и у самого Каландрилла. Кто-то приветствовал их, но негромко, словно опасаясь недружественных ушей. Уж не лыкардов ли? Брахт отвечал им, но жестом просил, чтобы их оставили одних с братьями. Они отыскали столик и потребовали эля,
   — Какие новости? — поинтересовался Брахт, взглядом указывая на север.
   — Твои родители процветают. — Гарт сделал большой глоток, причмокивая от удовольствия. — Мыках предлагал ни Ларрхынам коней как выкуп, но они отказались.
   — Джехенне предпочитает тебя, — сказал Кыфан с лукавой улыбкой. — В ответ на предложение твоего отца она сказала, что тебя и двух крепких гвоздей ей будет достаточно.
   Он театрально замолчал.
   Гарт кивнул и объяснил:
   — Тебя, потому что таков был уговор, а гвозди — чтобы тебя распять.
   — Если ты на самом деле домой, то хоть повремени немного, — посоветовал Кыфан. — Вот распродадим лошадей — и отправимся все вместе. Так будет безопаснее.
   — Или отправляйся по лиссеанской дороге в Форсхольд, — кивнул Гарт. — В последнее время лыкарды переместились к востоку.
   Брахт вопросительно поднял брови, и Гарт, пожав плечами, сказал:
   — Твари из Пасти дьявола вновь зашевелились, и ни драхоманны, ни клинки не могут сдержать их у перевала.
   — Они отваживаются выходить?
   В голосе Брахта прозвучало удивление, и Каландрилл попытался вспомнить, что он знает о Пасти дьявола — так народы Куан-на'Фора называют Геффский перевал. Когда Каландрилл предложил выбираться из Гессифа этой дорогой, Брахт воспротивился, говоря о каких-то странных существах. Что значит, что они пришли в движение? Еще один сон Безумного бога? Гарт утвердительно кивнул на вопрос Брахта, и Каландрилл внимательно прислушался к словам кернийца.
   — Так говорят. Асифские земли они пока не трогают, а у лыкардов пропадают лошади и люди. Так что они теперь держатся поближе к асифским пастбищам.
   — Нам все едино. — Брахт махнул рукой. — Надо ехать, причем без промедления, пока не найдем того, кого ищем.
   — Ага, — протянул Кыфан. — Вот и начинается история. Погоди…
   Он допил эль, Гарт последовал его примеру, и они тут же потребовали еще. Когда кружки прибыли, братья выпили и наклонились вперед, не сводя глаз с Брахта, приготовившись выслушать его рассказ. Что расскажет им Брахт? — подумал Каландрилл. До сих пор они предпочитали, и вполне резонно, не рассказывать никому о Рхыфамуне и его коварных замыслах. До сих пор им было выгоднее молчать. А сейчас? Он не был в этом уверен.
   — Мы ищем человека по имени Давен Тирас, — сказал Брахт.
   По лицам братьев можно было догадаться, что это имя им знакомо.
   — Полукровка? Торговец скверными лошадьми?
   Брахт кивнул.
   Кыфан сказал:
   — Мать лыкардка, отец лиссеанец?
   — Он здесь? — хрипло спросил Брахт.
   Прямой вопрос нарушал все традиции, и братья были сбиты с толку, словно Брахту следовало ходить вокруг да около, постепенно подбираясь к теме.
   Явно потрясенные прямотой Брахта, оба кернийца отрицательно мотнули головой.
   Гарт сказал:
   — Нет. Он проехал через Ганнсхольд несколько недель назад. Три-четыре недели.
   — Четыре, — уточнил Кыфан. — Мы как раз продали чалого.
   — Истинно, четыре, — согласился Гарт.
   Брахт выругался, хотя и не ожидал ничего другого. Каландрилл почувствовал Катино прикосновение и повернулся к девушке, смотревшей с хмурым видом. Ей явно не нравилось, что ее оставили в стороне.
   — Я слышала имя, — сказала она. — Какие новости?
   — Он отправился на север четыре недели назад, — пояснил Каландрилл.
   Девушка выругалась на вануйском.
   — Подожди, — сказал Брахт и опять повернулся к братьям: — Расскажите, что знаете о нем.
   Гарт и Кыфан переглянулись.
   — Ты знаешь, как он выглядит? — спросил Гарт.
   Брахт вкратце повторил описание Давена Тираса, данное Дарфом, и рассказал все, что они узнали по дороге на север. Гарт согласно кивнул, выпил, утер пену с губ и сказал:
   — Он по-прежнему на пегом мерине. Но из Ганнсхольда он отправился в компании какого-то лыкарда, родственника по материнской линии. Ни Брхын. Это все, что мы знаем.
   Он пожал плечами. Кыфан, повторив его жест, спросил:
   — У тебя с ним счеты?
   С мгновение помолчав, Брахт кивнул и сказал:
   — Он украл одну вещь.
   — И эта вещь заставила тебя вернуться на север? — пробормотал Кыфан. — В компании воинственной вануйки и лиссеанца, переодетого в кернийца? Очень, должно быть, дорогая эта вещь…
   Хоть и не напрямую, но вопрос был задан. Брахт кивнул, коротко улыбнувшись.
   — Это книга, — сказал он. — Мы…
   Братья от удивления не дали Брахту закончить: Гарт закашлялся так, что Кыфану пришлось со всей силы стукнуть ему по спине, хотя у него самого эль тек по подбородку.
   — Книга?! — не могли поверить они. — Ты рискуешь жизнью ради какой-то книги? Джехенне ни Ларрхын мстительна!
   — Какой прок от книги? — По лицу Гарта можно было догадаться, что это выше его понимания. Он провел рукой по залитой элем рубашке, отпил еще пару глотков, словно пытаясь прийти в себя. — Ты что, научился читать, пока гулял по Лиссе?
   — Нет, — сказал Брахт, — но мне заплатили за то, чтобы я ее нашел. И я поклялся доставить ее в Вану.
   — Ты работаешь на нее?
   Катя нахмурилась, когда братья повернулись к ней, и занервничала. Каландрилл жестом успокоил ее, а Брахт продолжал:
   — Нет. Но она дала такую же клятву: доставить книгу к себе на родину.
   — Это похоже на бабушкины сказки, вроде тех, что рассказывают, когда скучно зимой по вечерам, — заметил Кыфан. — Песня бардов… Брахт ни Эррхин скачет за… книгой… в компании Кати из Вану и переодетого лиссеанца.
   Глаза его опять остановились на Каландрилле с немым вопросом. Брахт заговорщически улыбнулся и пояснил:
   — Очень скоро здесь будет Тобиас ден Каринф, нынешний домм Секки. Он развесит везде портреты Каландрилла и обвинит его в отцеубийстве.
   Глаза братьев сузились, и Брахт быстро добавил:
   — Но это ложь! Тобиас нанял чайпаку, они отравили его отца, а пройдоха сыночек обвинил во всем Каландрилла, каковой все это время был со мной.
   — Отцеубийца… — Гарт произнес слово, которое Каландрилл не понял, но по перекошенному лицу догадался о смысле.
   — Истинно, — поддержал его Брахт. — Так что, пока мы скакали по Лиссе, пришлось прибегнуть к этому маскараду.
   — И ты бы хотел, чтобы мы об этом помалкивали? — догадался Гарт.
   — За книгой? — не унимался Кыфан.
   — Истинно, — кивнул Брахт, отвечая обоим сразу.
   — Чайпаку, — произнес Гарт явно, нервничая. — Братство тоже за вами гонится?
   — Уже нет, — ответил Брахт.
   — Уже нет? — Теперь Кыфан забыл о кернийских правилах приличия. — Ты скачешь на север, где Джехенне ни Ларрхын с удовольствием распнет тебя, в компании парня, за которым гонится домм Секки и еще чайпаку в придачу… У тебя талант наживать врагов, Брахт.
   Товарищ Каландрилла пожал плечами так, словно земляки раздавали ему комплименты.
   — Это длинная история, — сказал Брахт. — Я поведаю ее вам позже. А пока расскажите о Давене Тирасе.
   — Он переехал через перевал четыре недели назад, — повторил Гарт. — Скорее всего, он скачет вместе с ни Брхыном.
   — А Давен Тирас читать умеет? — поинтересовался Кыфан.
   Брахт кивнул. , Гарт сказал:
   — Видимо, это очень ценная книга. Через весь Лиссе, ты говоришь? А теперь на север, прямехонько в лапы лыкардов? И все ради того, чтобы доставить книгу в Вану, куда не ступала нога кернийца?
   Брахт опять кивнул, не отвечая на вопрос, который так и плясал в глазах Гарта. Вместо этого он спросил:
   — Здесь есть люди ни Ларрхынов, которые могли бы передать Джехенне мое предложение о выкупе?
   Братья кивнули в сторону таверны, расположенной на некотором расстоянии от них. Каландрилл посмотрел: там сидели мужчины с волосами светлее, чем у Брахта, забранными в две косы, спускавшиеся с обеих сторон головы.
   — Там и ни Ларрхыны, и ни Брхыны, — пояснил Гарт. — и много еще кого, кто бы с удовольствием отобрал у тебя жизнь, знай они, что ты здесь.
   — Джехенне объявила, что, если доставить тебя живым будет слишком трудно, она не станет возражать против твоей головы, — пояснил Кыфан. — При условии, что ее можно будет узнать. Но все же она предпочитает сама распять тебя на дереве.
   Каландрилла даже передернуло: только они уйдут от одной беды, как тут же попадают в другую, и все это затрудняет погоню. Судьба придерживает счастливую кость.
   Катя зашептала ему на ухо:
   — В чем дело? О чем они говорят?
   Но он опять жестом попросил ее замолчать. Брахт холодно улыбнулся и сказал:
   — А что, Ганнсхольд забыл о своем нейтралитете? Договор нарушен?
   — По большей части нет, — сказал Гарт и многозначительно пожал плечами. — Но Джехенне сильна и страшно зла. Какая-нибудь горячая голова запросто может забыть о договоре.
   — Пока ты бродил по Лиссе, Чадор умер, — пояснил Кыфан. — Так что теперь Джехенне глава клана ни Ларрхынов. А она много обещала тому, кто доставит ей тебя. Или твою голову.
   — Я не думал, что она настолько ко мне привязалась, — с кислой улыбкой сказал Брахт, глядя туда, где пили светловолосые кернийцы. — Как бы то ни было, у меня есть деньги на выкуп. Около пяти тысяч варров.
   — Пять тысяч варров?. — У Гарта отвисла челюсть.
   — Ахрд! — воскликнул Кыфан с широко раскрытыми глазами.
   — Можно попытаться? — спросил Брахт.
   — С такими деньгами можно, — медленно произнес Гарт.
   — Столько никто никогда не предлагал, — сказал Кыфан.
   — Но все равно этого может не хватить. — На лбу у Гарта собрались морщины. — Джехенне очень сердита. Твой отец предлагал ей сорок лошадей взамен тех, что увел ты, и прибавлял к ним еще сорок, каких она пожелает, с седлами и уздечками, но она не приняла. Ты и два гвоздя, говорит, или пусть сам Мыках привезет ей твою голову.
   — Что он ей сказал? — поинтересовался Брахт.
   — Если ты вернешься, то пусть сама приезжает за тобой, — сказал Гарт. — Только он посоветовал ей захватить весь свой род, ибо если она пожелает забрать тебя силой, то все асифы поднимутся против нее.
   Брахт широко улыбнулся, хлопнул себя ладонью по бедру и сказал:
   — Отец все еще горяч.
   — Он не собирается выдавать тебя ни Ларрхынам, — сказал Гарт. — Даже если дело дойдет до войны между родами.
   — Я бы этого не хотел. — Брахт перестал улыбаться. — Моя цель — Давен Тирас и книга.
   Он покачал головой, потом повернулся к Каландриллу с едва заметной улыбкой и спросил по-лиссеански:
   — Что из всего этого ты понял?
   — Почти все, мне кажется, — ответил Каландрилл.
   — А Катя?
   — Ничего, — резко ответила она. — Я слышала имя — Давен Тирас, но что вы о нем говорили…
   Она сердито замотала головой, пышные льняные волосы взметнулись в воздух, а в серых штормовых глазах заиграли сердитые искорки.
   — Прошу тебя, будь терпелива. — Брахт на мгновение притронулся к ее руке. — Позже я тебе все объясню — Он опять повернулся к Каландриллу: — Мне кажется, надо им сказать.
   Каландрилл задумался. Стоит ли утаивать цель их путешествия от братьев? Если Гарт с Кыфаном проникнутся всей важностью их задачи, они, возможно, помогут им Люди они мужественные, и если Брахт доверяет им. Он кивнул:
   — Если ты так считаешь.
   — Я думаю, это облегчит нам задачу.
   — Тогда давай, — согласился Каландрилл.
   Братья, переводя взгляд с одного на другого, напряженно слушали. На лицах их было написано явное любопытство, а когда Каландрилл дал согласие, то к нему прибавилось и явное нетерпение.
   Брахт повернулся к ним и сказал:
   — То, что я вам сейчас поведаю, предназначается только для ваших ушей. Клянетесь ли вы в этом?
   Они торжественно кивнули, подняв один за другим руку с раскрытыми пальцами и затем сжимая ее в кулак.
   — Клянемся святым именем Ахрда, — торжественно произнесли братья.
   — Тогда слушайте внимательно, — сказал Брахт. — Книга, за которой мы гонимся, называется «Заветной книгой». Написана она была Первыми Богами, а затем спрятана ими в Тезин-Даре…
   — В Тезин-Даре? — Кыфан нахмурился. — Где находится Тезин-Дар?
   — У меня нет времени рассказывать вам все о нашем путешествии, — заявил Брахт. — Если не будете меня перебивать, я расскажу самое главное.
   — Наполовину рассказанная история — это все равно что трехногая лошадь, — посетовал Кыфан. Брахт вздохнул, и Кыфан пожал плечами. — Ладно, я придержу язык и выслушаю тебя, если пообещаешь, что позже расскажешь все.
   — Обещаю, — кивнул Брахт. — Если доживу. Так вот, Тезин-Дар — это древний город в Гессифе. Он стоял там под охраной волшебства. «Заветная книга» была укрыта там Илом и Китой после Войн богов. — Братья удивленно и недоверчиво вскрикнули, но Брахт жестом приказал им замолчать. — Когда Первые Боги предали забвению сыновей своих, то написали книгу, в которой указали место, где почивают Фарн и Балатур. Теперь колдун по имени Рхыфамун забрал ее из Тезин-Дара. Но сейчас он принял новое обличье. Его цель — воспользоваться книгой и пробудить Безумного бога.
   Гарт и Кыфан опять что-то удивленно промычали, а Брахт, помолчав, продолжал:
   — Судьба ли, Молодые боги ли — не ведаю — соединили нас троих, чтобы мы догнали Рхыфамуна, отобрали у него «Заветную книгу» и доставили ее в Вану, с тем чтобы там святые отцы могли бы ее уничтожить. Рхыфамун вселился в тело альдаринского аристократа, и мы отправились за ним в Альдарин, но там узнали, что он переселился в тело Давена Тираса!
   — Гхаран-эвур! — с отвращением произнес Гарт.
   — Истинно! — подтвердил Брахт. — Мы мчались за ним через весь Лиссе, а теперь, похоже, придется преследовать его и по Куан-на'Фору, несмотря на Джехенне ни Ларрхын. Если Давену Тирасу — Рхыфамуну! — удастся осуществить свой замысел, Фарн пробудится, и весь белый свет и Молодые боги погрузятся в хаос.
   Он замолчал, потягивая эль. Братья долго смотрели на него широко раскрытыми глазами как на безумца. Наконец Гарт произнес:
   — Если б такое мне рассказал кто другой, я бы назвал его лжецом.
   Кыфан сказал:
   — Одно точно: Безумный бог не в Куан-на'Форе.
   — Я… мы думаем, что нет, — подтвердил Брахт. — Я полагаю, что Рхыфамун ступил на пастбища Куан-на'Фора только для того, чтобы пересечь их. Он направляется куда-то дальше. Возможно, за Боррхун-Мадж. Но куда бы он ни направлялся, мы должны следовать за ним.
   — Вы втроем? И больше никто? — с сомнением в голосе произнес Гарт.
   — Так было предначертано, — кивнул Брахт.
   — И если ему удастся, он пробудит Безумного бога? — Старший из братьев озадаченно покачал головой. — Ахрдом клянусь, он безумец.
   — Истинно, — согласился Брахт.
   — Он уничтожит Ахрда? — едва слышным от ужаса голосом спросил Кыфан, словно сама мысль была богохульна. — Чем мы можем вам помочь?
   — Истинно — поддержал его Гарт. — Чем?
   От их недоверия, если оно было, не осталось и следа. Теперь братьями владели благоговение и решимость. По их глазам и лицам Каландрилл понял, что они поверили. И если прежде Гарт и Кыфан сомневались в мудрости Брахта, решившего рискнуть ступить во владения Джехенне ни Ларрхын, и даже советовали ему избегать лыкардов в Ганнсхольде, то сейчас они понимали, что риск этот необходим, чтобы остановить Рхыфамуна и не дать исчезнуть их богу под пятой Фарна.
   — Мы не можем здесь задерживаться, — продолжал Брахт. — С каждым днем Рхыфамун все ближе к своей цели. Мы должны скакать дальше, и как можно быстрее.
   — Лыкарды не поверят, — пробормотал Гарт. — Расскажи мы им об этом, и они обвинят нас в трусости и лжи с целью не дать гневу Джехенне уничтожить тебя.
   — Но вы мне верите? — спросил Брахт.
   Гарт и Кыфан обменялись долгим взглядом и одновременно кивнули. Старший сказал:
   — Да, ты никогда не был любителем баек.
   — И трусом тоже, — добавил Кыфан. — Но все же, что мы можем сделать?
   — Не говорите им ничего о нашей цели, лишь передайте предложение о выкупе. — Брахт кивнул в сторону соседней таверны. — Постарайтесь за меня. Если лыкарды остановят нас, Рхыфамун получит возможность уничтожить мир.
   — Даже если они примут твое предложение, — Гарт ткнул пальцем в сторону лыкардов, — это еще должно дойти до ушей Джехенне. Решение будет принимать она. Только то, что ты рассказал нам, может убедить ее. А если драхоманны не раскусят этого колдуна, он найдет прибежище у ни Брхына.
   — Он хитер, — сказал Брахт, — и обладает огромной колдовской силой. Он и драхоманнов проведет. Так что повторяю: передайте мое предложение лыкардам. Скажите, что я готов заплатить Джехенне четыре тысячи варров в качестве выкупа, а остальное — за беспрепятственный проезд. Если большинство вождей согласится, Джехенне смирится.
   — Этого должно хватить, — осторожно согласился Гарт. — Но когда мы передадим им твое предложение они догадаются, что ты здесь. И если они откажут…
   — Я готов рискнуть, — сказал Брахт. — Я верю в договор, заключенный с этим городом. Если же они не согласятся… нам надо на север любой ценой.
   — И ты прямиком попадешь в лапы Джехенне, — хмуро сказал Гарт. — И погибнешь.
   Брахт лишь пожал плечами.
   — Надо послать кого-то вперед, — предложил Кыфан. — Могу пойти я, если хочешь. Я расскажу твою историю Джехенне. А вдруг поверит и поручит драхоманнам выяснить, что представляет собой этот колдун?
   — Но она может и посмеяться над рассказом, как предполагает Гарт. — Брахт покачал головой. — Нет, я думаю, надо действовать иначе. К тому же гонец привлечет внимание Рхыфамуна. И тогда нам его не догнать.
   Кыфан вздохнул, соглашаясь с Брахтом.
   — Трудное положение, — сказал Гарт. — Чаша весов склоняется не в твою пользу. Даже если тебе удастся избежать лап Джехенне, ни Брхын вряд ли выдаст тебе этого человека, пока не удостоверится, что он не его крови.
   — Сообщи ни Эррхинам, — сказал Кыфан. — Мыкаху. Пусть вышлет всадников навстречу колдуну.
   — Рхыфамун очень сильный колдун, — возразил Брахт. — Он запросто уничтожит всадников и исчезнет. Нет, бороться с ним предстоит только нам троим. Так было предначертано. Никто другой не может этого сделать.
   Кыфан в отчаянии простонал и почесал затылок. Его брат допил эль и рассеянно потребовал еще. Сделав большой глоток, он сказал:
   — Так ты хочешь, чтобы мы были лишь посредниками и ничего не говорили о том, чем ты занимаешься?
   Брахт кивнул и сказал:
   — Ничего другого я придумать не могу.
   — Даже если лыкарды примут твое предложение и ты помчишься за магом, на стороне которого колдовство и ни Брхыны, — хмуро произнес Гарт, — я все равно не понимаю, как ты сможешь победить.
   — Я тоже не знаю, — бодро сказал Брахт. — Но если кто и может попытаться, то это мы. Послушайте: мы говорили с богами и они обещали нам поддержку. Когда наступит час…
   Он пожал плечами, а братья вновь раскрыли рты.
   — Вы говорили с богами? — пробормотал Кыфан.
   — Ахрд послал нам биаха, предупредившего нас о коварстве Рхыфамуна, — сообщил Брахт. — А в Кандахаре Бураш вырвал нас из лап чайпаку. По дороге сюда Дера явилась Каландриллу и Кате. Она сказала, — он кивнул в сторону Каландрилла, — что в нем есть сила, способная победить Рхыфамуна.
   — Он колдун? — подозрительно покосился на Каландрилла Гарт, но Брахт отрицательно покачал головой.
   — Нет. Однако в нем есть некая тайная сила, природу которой ни он, ни мы не понимаем. Богиня обещала, что сила эта поможет нам взять верх над Рхыфамуном. Нам предстоит встретиться с магом лицом к лицу.
   — Все это похоже на сказку, — прошептал Кыфан. — Барды будут петь об этом много веков.
   — Если мы добьемся успеха, — уточнил Брахт. — А чтобы преуспеть, нам необходимо отыскать Давена Тираса. И потому нам надо в Куан-на'Фор.
   — Мы тоже можем в этом поучаствовать, — гордо улыбнулся Кыфан, сильно хлопая Гарта по плечу. — Ну что же, брат, пойдем к лыкардам? Передадим предложение Брахта?
   — Истинно, — кивнул Гарт, хотя и не столь оптимистично. — Только осторожно. Надо предпринять меры, чтобы они могли уехать из Ганнсхольда, даже если лыкарды ответят отказом. Сначала позаботимся об этом.
   Кыфан посерьезнел. Улыбка слетела с его лица. Гарт почесал подбородок и вдруг кивнул, словно в голову ему пришла мысль.
   — Если они примут твое предложение — все в порядке, — осторожно начал он. — Здесь достаточно вождей, и Джехенне придется смириться с их решением. В любом случае за пределами земель ни Ларрхынов ты можешь ничего не бояться. Если же они не примут твоего предложения, тебе придется скакать тайно. Кони у вас сильные, и, если им дать ночь отдыха, они унесут вас от любой беды. Так что пока отдыхайте, а мы с Кыфаном пойдем на переговоры с лыкардами и сообщим вам о результатах. Если ответ будет отрицательным, вы отправитесь на рассвете, как только откроются ворота. А я подыщу асифов, которые прикроют ваш отъезд, задержат погоню и нежелательных гонцов.
   — Я не хочу, чтобы ты нарушал условия договора с городом, — сказал Брахт.
   — Мы его и не нарушим, — улыбнулся Гарт. — Если дела пойдут плохо, ты отправишься в сопровождении нескольких наших людей. За воротами города договор теряет силу. А дальше мы устроим засаду, и погони за вами не будет.
   — Мы остановились неподалеку, — сказал Кыфан. — В доме есть еще свободные комнаты. Если хотите, можете снять там тоже и ждите нас.
   Брахт с поднятыми в вопросе бровями посмотрел на Каландрилла. Тот поразмышлял мгновение, но, не придумав ничего лучше, кивнул, и Брахт сказал:
   — Да будет так.
   — Тогда пойдем, заберем ваших лошадей и отведем их на постоялый двор, — сказал Гарт. — А затем отправимся к лыкардам.
   — Да склонит их Ахрд к согласию! — пылко добавил Кыфан.
   Они допили эль, и Брахт бросил на стол монету, отказавшись от предложения братьев заплатить за себя. Солнце зашло, на город спустились сумерки. Холодный северный ветер гнал по небу тяжелые облака и рвал знамена на стенах цитадели. В некоторых тавернах зажглись огни, но большинство уже пустовало. Шум в Квартале всадников почти стих, торговля тоже. Каландрилл осторожно взглянул на таверну лыкардов, но на них никто не обратил внимания, и они благополучно добрались до загона. Годовалые кони сбились в углу, боязливо поглядывая на вороного, стоявшего наготове. Два мерина тоже дожидались своих хозяев. Вороной заржал, почуяв Брахта. Выведя лошадей из загона, они отправились вслед за Гартом и Кыфаном — сначала через торговую площадь, затем по широкой улице к постоялому двору, окруженному высокой стеной. Над воротами висела вывеска с выцветшим рисунком мчащейся лошади. Под рисунком была надпись: «Услада всадника».
   — Стойла здесь хорошие, — заверил Гарт. — Постояльцы по большей части — асифы. Здесь вы можете спать спокойно.
   — Благодарим за помощь, — сказал Брахт.
   — Какая это помощь? — улыбнулся Гарт. — Пойдем поговорим с хозяином.
   — Я займусь вашими лошадьми, — предложил Кыфан, и, к удивлению Каландрилла, Брахт не стал возражать.
   В это время года на постоялом дворе было много свободных мест, и путников быстро расположили в трех соседних комнатах. Братья оставили их, пообещав скоро вернуться с ответом от лыкардов. Как только они ушли, Катя явилась в комнату к Брахту и громко позвала Каландрилла. Голос ее был столь же штормовым, как и блеск глаз, когда она сидела в таверне, не понимая ни слова из разговора мужчин. Каландрилл не заставил ее ждать.
   Она стояла спиной к окну, прислонившись к подоконнику, со скрещенными на груди руками. У Брахта было виноватое лицо. Каландрилл закрыл дверь и пристроился на односпальной кровати.
   — Я просидела полдня, слушая и ничего не понимая. — Она едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик. — Так, может, хоть сейчас объясните, до чего вы договорились? Давен Тирас в городе?
   — Он оставил его, — ответил Брахт и вкратце рассказал, о чем он говорил с двумя кернийцами.
   Катя кивнула с непроницаемым лицом.
   — Значит, мы отправляемся в Куан-на'Фор, — пробормотала она. — И насколько нам там будет трудно, зависит от решения лыкардов.
   Брахт кивнул. Катя жестко спросила:
   — А эта Джехенне ни Ларрхын? Кто она? Почему она хочет твоей смерти?
   Каландрилл с любопытством смотрел на Брахта, ожидая ответа. Может, сейчас он узнает тайну, окутывающую прошлое меченосца, объявленного вне закона в Куан-на'Форе? Может, наконец кусочки сегодняшнего разговора соединятся в одно целое?
   Брахт сглотнул. Ему было явно не по себе. Он отвел глаза, пожал плечами, откашлялся и медленно начал:
   — Джехенне ни Ларрхын — дочь Чадора, кетомана, то есть вождя лыкардов. — Глаза его молили о понимании и прощении. — Мой отец Мыках — кетоман ни Эррхинов. Наши пастбища соседствуют, и с незапамятных времен роды наши враждовали. И тогда отец, желая крепкого мира с ни Ларрхынами, отправил к ним сватов, чтобы браком — моим с Джехенне — связать навеки наши роды.
   Загорелые щеки Кати побледнели. Из штормовых глаза ее стали ледяными, и, когда она заговорила, от голоса ее веяло холодом: