Страница:
Здесь мы не станем разбирать эти теологические споры. Они не повлияли на историю в такой мере, как это сделало учение Христа. Учение самого Иисуса начало новый период моральной и духовной жизни всей нашей расы. Все то, что он говорил о всепоглощающем отцовстве Господа Бога и вытекающем отсюда людском братстве, о святости каждой личности как живого храма Господня, более всего повлияло на последующую общественную и политическую жизнь человечества. С возникновением христианства, с расширением учения Иисуса в мире пробуждается новое уважение к человеку как к человеку. Нельзя отрицать того, что выдвигают враги христианства - что св. Павел приказывал рабам быть послушными своим хозяевам, но нельзя отрицать и того, что дух учения Иисуса, в том виде, как его сохранили евангелия, направлен против порабощения человека человеком. И еще сильнее восставало христианство против такого унижения человеческого достоинства, которым были гладиаторские бои.
В течение двух первых столетий нашей эры христианская религия распространилась по всей римской империи, завоевывая все новых и новых сторонников, создавая из них общество, связанное новыми идеями и новой волей. Отношение к христианству императоров колебалось между неприязнью и терпимостью. Во II и III веках были попытки подавить эту новую религию; в 303 г. и несколько лет спустя христианство пережило страшнейшие преследования со стороны императора Диоклетиана. Были экспроприированы все владения Церкви, все священные библии и книги были конфискованы и уничтожены, христиане были признаны вне закона, многие из них были казнены. Здесь особо хотелось указать на уничтожение книг. Оно указывает на то, какую силу видели власти в письменном слове, прекрасно понимая, что именно оно и стало объединяющим элементом новой веры. Эти "книжные религии", христианство и иудаизм, были религиями воспитательными. Их длительное существование в значительной мере зависело от людей, которые могли читать и понимать провозглашаемые ими идеи. Древние религии не требовали такой личной интеллигенции. Во времена варварского нашествия, которое вскоре должно было постичь западную Европу, христианская церковь была единственным общественным институтом, поддерживающим традицию умения читать.
Преследования Диоклетиана ничего не добились; христианство не было искоренено. Во многих провинциях практически ничего и не было сделано, поскольку и само население, и чиновники были сторонниками христианства. В 317 г. новой эры император Галерий издал эдикт о религиозной терпимости, а в 324 г. - Константин Великий, сторонник, а на смертном ложе и окрещенный почитатель христианского учения, сделался единственным повелителем римского мира. Он отказался от всяческих божественных претензий и поместил христианские символы на знаменах и щитах собственных войск.
Через несколько лет христианство уже закрепилось как государственная религия Империи. Все соперничающие с христианством вероисповедания исчезли или же были поглощены в христианство с огромной скоростью, а в 390 г. Феодосий Великий приказал снести громадную статую Юпитера-Сераписа в Александрии. С V века во всей Римской империи уже нет иных священников, кроме христианских, нет никаких иных храмов, кроме церквей.
Глава тридцать девятая
ВАРВАРЫ РАЗРУШАЮТ ЕДИНСТВО ИМПЕРИИ
В течение всего третьего века нашей эры рушащаяся общественно и разлагающаяся морально римская империя сражалась с варварами. Цезарями этого периода были милитаристическими автократами, а столица государства переносилась в зависимости от их военных операций. Главная штаб-квартира императора находилась то в Милане, то в нынешней Сербии, в Сирмиуме или же Нише, или, опять-таки, в малоазиатской Никомедии. Рим лежал слишком далеко от центра событий, чтобы оставаться удобным местом расположения императора. Теперь это уже был город, переживающий собственный упадок. В большей части империи еще царил порядок, и люди ходили безоружными. Единственным источником власти была армия; зависящие от собственных легионов императоры становились все более автократичными по отношению к остальным слоям общества, а их держава становилась все более похожей на Персию или государства остальных восточных монархов. Диоклетиан, так тот вообще носил корону и восточные одежды.
Вдоль границ империи, на Рейне и на Дунае все сильнее стало чувствоваться натиск варваров. Франки и другие германские племена вышли к Рейну. В северной Венгрии были вандалы; в давней Дакии (нынешней Румынии) визиготы, то есть, западные готы. За ними в южной России располагались готы восточные, или же остроготы, а еще дальше - на Волге - аланы. Монгольские народы вытесняли их в сторону Европы. Гунны уже собирали дань от остроготов и аланов, вытесняя их все дальше на запад.
В Азии римские границы начали выгибаться под напором возрождающейся Персии. Эта новая Персия, Персия Сасанидов, сделалась могущественным и более удачливым соперником римлян в Азии на протяжении ближайших трех веков.
Читателю достаточно бросить взгляд на карту Европы, чтобы понять особенности слабости римской империи. На территории нынешних Боснии и Сербии, на расстоянии около 300 километров от Адриатического моря, Дунай сворачивает на юг. Римляне никогда особо не поддерживали свои морские пути сообщения, и этот трехсоткилометровый участок суши был для них единственным соединением между западной, латинской, и восточной, греческой, частями империи. Так вот, натиск варваров особенно силен был именно в этом месте, где Дунай, сворачивая к югу, образует прямой угол. Как только им удалось прорвать эту линию, империи пришлось распасться на две половины.
Конечно, можно было двинуться вперед и отбить Дакию, только римская империя была для этого уже слишком слабой. Вне всякого сомнения, Константин Великий был очень предусмотрительным монархом. Он оттеснил готов от этих важных для империи балканских границ, но у него не было достаточно сил, чтобы перенести границы за Дунай. Слишком много забот приносила ему внутренняя слабость державы. Чтобы возродить дух в гибнущую империю, он внес солидарность и моральную силу христианства, и он же решил основать новую, постоянную столицу в Византии, на Геллеспонте. Этот новый Византий, переименованный в его честь в Константинополь, еще строился, когда император умирал. Под самый конец его правления произошло знаменательное событие. Вытесняемые готами вандалы обратились к нему с просьбой допустить их на имперские земли. В качестве местожительства им определили Паннонию, часть Венгрии, расположенную к западу от Дуная, а воины-вандалы стали легионерами. Только эти новые легионеры остались в подчинении у своих собственных вождей. Рим уже не смог их переварить.
Смерть застала Константина врасплох во время реорганизации громадной державы, и довольно скоро границы вновь были нарушены - визиготы встали чуть ли не у врат Константинополя. Они разбили под Адрианополем императора Валенса и осели в нынешней Болгарии, точно так же, как вандалы в Паннонии. Номинально они были поддаными императора, фактически же - завоевателями.
С 379 по 395 гг. правил Феодосий Великий, и на время его правления империя формально еще не была разделена. Армией в Италии и Паннонии командовал Стилихо, вандал по происхождению; армия же на Балканском полуострове командовал гот Аларик. Умирая, Феодосий оставил двух сыновей. Аларик посадил одного из них, Аркадия, на троне в Константинополе. Стилихо, второго царевича - Гонория - сделал повелителем Италии. Другими словами, Аларик и Стилихо вели сражение за империю, прикрываясь куклами-василевсами. Аларик вступил в Италию и после недолгой осады в 410 г. нашей эры занял Рим.
В первой половине V века нашей эры вся европейская часть римской империи была выдана на поживу разбойничьих варварских армий. Очень трудно разобраться в сложившихся к тому времени отношениях в мире. Во Франции, Испании, Италии и на Балканах еще стояли огромные города, столь величественные во времена первых императоров, теперь же обнищавшие, отчасти опустевшие и рушащиеся. Жизнь в них была самая примитивная, бедная, без всякой надежды на завтрашний день. Местные чиновники удерживали собственную власть и выполняли свои задания с такой долей ответственности, насколько позволяла им совесть, понятное дело, от имени далекого и недостижимого императора. В церквах распоряжались неграмотные священники. Люди читали мало, гораздо больше предаваясь суевериям и неуверенности. Но везде, за исключением разве что разграбленных местностей, можно было еще найти библиотеки, картины, статуи и другие произведения искусства.
Сельская местность тоже дегенерировала. Весь этот римский мир был теперь ужасно запущенным. В некоторых местностях война и чума превратили страну в пустыню. Дороги и леса были полны разбойников. Варвары проникали в эти места, практически не встречая какого-либо сопротивления, и отдавли власть своим собственным вождям, частенько награждая их римскими титулами. И если бы это были хотя бы полуцивилизованные варвары, то покоренная страна под их правлением имела какое-то сносное существование: они бы взяли во владения города, путем браков породнились бы с местным населением, приняли бы латинский язык, окрашивая его собственным акцентом; но все эти юты, англы, саксы, которые, к примеру, заполонили римскую провинцию Британию, были народом земледельческим, посему у них не было никакого понимания к городам; вот они и вытеснили из южной Британии романизированное население, а их язык заменили собственными тевтонскими наречиями, из которых впоследствии сформировался английский язык.
Естественно, что в данном коротком очерке невозможно показать путешествия всех этих разнообразнейших германских и славянских племен, которые шатались по гниющей римской империи в поисках добычи и удобного поселения. Возьмем, например, вандалов. На исторической арене впервые они появились в восточной Германии. Поселились же, как мы уже говорили, в Паннонии. Оттуда в 425 г. они направились в Испанию, где встретили визиготов из южной России и другие германские племена, живущие под правлением своих собственных герцогов и королей. Из Испании вандалы под предводительством Гензериха (429 г.) переплыли в северную Африку, захватили Карфаген (439 г.) и построили собственный флот. Сделавшись повелителями моря, они захватили и разграбили Рим (455 г.), еще не успевший подняться после нашествия Алариха. Вандалы завоевали Сицилию, Корсику, Сардинию и большую часть других островов в западной части Средиземного моря. Они основали новую морскую империю, практически в тех же самых границах, на которые семьсот лет назад распространялась мощь Карфагена. Около 477 года нашей эры вандалы находились на вершине славы. В следующем же веке практически все их территории были захвачены константинопольской империей, во времена энергичного правления Юстиниана I.
История вандалов - это всего один пример из множества ему подобных. Только сейчас в европейский мир вступали самые ужасные разрушители, монгольские гунны, или же татары, желтокожий подвижный и весьма способный народ, которого до сих пор западный мир никогда не видел.
Глава сороковая
ГУННЫ И КОНЕЦ ЗАПАДНОЙ ИМПЕРИИ
Появление в Европе захватчиков-монголов можно считать началом нового периода в истории человечества. Вплоть до последнего века до наступления христианской эры монголы никак не вошли в соприкосновение с нордическими народами. Очень далеко, в стране льдов за северными лесами, монгольская народность - лапонцы - продвинулись на запад до самой Лаппонии, но никакой роли в истории не сыграли. В течение тысяч лет западный мир был ареной сражений между ариями, семитами и темноволосым первобытным населением, и только в очень редких случаях (исключением является вторжение эфиопов в Египет) между сражающими удавалось втиснуться чернокожим народам - на юге, и монгольским - на дальнем востоке.
Скорее всего, существовали две основные причины нового перемещения кочевых монголов в сторону запада. Первой причиной было объединение великой китайской империи, ее распространение на север и рост народонаселения во времена правления счастливой династии Хань. Второй же была какая-то перемена климата; возможно, уменьшение количества атмосферных осадков, которое высушило болота и уничтожило леса, или же наоборот - увеличение количества осадков, благодаря которому зазеленели бесплодные степи; а может это были сразу два процесса одновременно, только происходящие в различных местах. Главное, что они облегчили миграцию на запад. Третьей же, дополнительной причиной было экономическое расслоение, внутренний упадок и уменьшение народонаселения в римской империи. Богачи последних лет республики и сборщики налогов времен солдатских императоров совершенно истощили жизненные силы государства. Таким образом у нас имеются факторы притягательности, средств и способностей. С востока шло давление, на западе было замешательство, а дорога стояла открытой.
В I веке нашей эры гунны добрались до восточных рубежей европейской России, но перевеса в степях они достигли только лишь в IV и V веках. Пятый век вообще был веком гуннов. Первые гунны пришли в Италию как наемные банды на службе вандала Стилихона, истинного повелителя во времена императора Гонория. Сами же гунны сидели теперь в Паннонии, в опустевшем гнезде вандалов.
Во второй четверти V века среди них появился великий воин - Аттила. Мы совершенно не представляем его могущества. Он правил не только гуннами, но и сборищем германских племен, выплачивавших ему дань: его держава расстилалась от Рейна и по равнинам в глубины Центральной Азии. С Китаем он поддерживал дипломатические отношения. Главный же его лагерь находился в Венгрии, к востоку от Дуная. Именно здесь его посетил посол из Константинополя, Прискус, оставивший нам описание державы Аттилы. По способу проживания здешние монголы были похожи на первобытных ариев. Простые люди жили в хатах и шатрах, а вожди в громадных бревенчатых домах, окруженных палисадами. Там происходили пиры, на которых было множество выпивки и песен странствующих певцов. Герои Гомера и даже македонские товарищи Александра наверняка чувствовали бы себя лучше в укрепленном лагере Аттилы, чем при изысканном, декадентском дворе Феодосия II, сына Аркадия, который тогда правил в Константинополе.
Какое-то время казалось, что кочевники под предводительством гуннов и Аттилы станут для греко-римской цивилизации Средиземноморья тем же самым, чем греки-варвары были когда-то для эгейской цивилизации. Все выглядело так, будто история должна повториться, только в большем масштабе. Вот только гунны были более преданны кочевой жизни, чем первые греки, которые были, скорее, бродячими земледельцами, чем истинными номадами. Да, гунны устраивали наезды и сеяли опустошения, но они не оседали на постоянно.
В течение нескольких лет Аттила угрозами удерживал Феодосия в подчиненном состоянии. Его армии рушили и грабили возле самых окрестностей Константинополя; Гиббон утверждает, что он разрушил 70 городов на Балканском полуострове. Феодосий откупался данью и пытался избавиться от гунна, насылая на него убийц. В 451 году Аттила обратил внимание на остатки латинских владений империи и устроил набег на Галлию. Практически все города в северной Галлии подверглись разрушению. Франки и визиготы объединились с имперскими войсками против Аттилы и нанесли ему поражение под Троайя, в безумной и хаотичной битве, в которой пало множество народа; потери оцениваются от 150 до 300 тысяч человек. Только вытолкнутый из Галлии Аттила ни в коей мере не исчерпал своих громадных военных запасов. В следующем году он вступил в Италию, сжег Аквилею и Падую, а также полностью разграбил Милан.
Огромное число беженцев из северной Италии, а особенно - из Падуи, спрятались на островах среди лагун и основало там Венецию, которой было суждено стать одним из величайших торговых центров средних веков.
В 453 году Аттила неожиданно умирает после грандиозного пира, который должен был отметить его супружество с некоей молодой особой; и после его смерти созданная им разбойничья конфедерация распалась на части. Настоящие гунны исчезают со страниц истории, смешавшись с окружавшим и значительно превышавшим их арийским населением. Тем не менее, набеги гуннов окончательно положили конец западной римской империи. После смерти Аттилы в течение двух десятков лет в Риме правило десять различных императоров, которых возвели на трон вандалы или какие-то другие наемники. В 455 г. вандалы из Карфагена завоевали и разрушили Рим. И наконец, в 476 г. Одоакр, предводитель варваров, смел с трона некоего паннонца, который под невозможным именем Ромула Августа фигурировал в качестве римского императора. После чего Одоакр сообщил константинопольскому двору, что с этого времени императоров на западе не будет. Таким вот недостойным образом западно-римская империя прекратила свое существование. В 493 г. Теодорих Готский стал королем Рима.
Во всей западной и центральной Европе вожди варваров правили теперь как короли, князья и т.д., по сути своей независимые, но, в основном, все же признающих какую-то тень связи с императором. Таких независимых разбойничьих повелителей можно было считать сотнями, если не тысячами. В Галлии, Испании, Италии и Дакии еще преобладала латынь, пускай и имеющая некие местные отличия, но уже в Британии и к востоку от Рейна всеобщими сделались языки германской (или славянской) группы. Высшее духовенство и горстка образованных людей читала и писала на латыни. Повсюду жизнь была опасной, и собственное имущество нужно было защищать только лишь с помощью силы. Множились замки, а общественные дороги рушились. Начало VI века было периодом растерянности и интеллектуальной темноты, царящих на всем западе. Если бы не монахи и христианские миссионеры, латинская наука навсегда бы пропала.
Почему же римская держава так возвысилась и так же быстро пала? Возвысилась она потому, что с начала ее объединяла идея гражданства. В период развития республики и вплоть до раннего периода империи имелось большое число людей осознающих то, что они являются римскими гражданами, усматривавших в этом свою привилегию и обязанность, верящих в римское право и желавших слагать жертвы во имя Рима. Слава Рима как символа справедливости, величия и уважения к закону вышла далеко за его границы. Но уже в период пунических войн чувство гражданства разрушалось из-за роста влияния богатства и рабовладения. Распространялся только лишь титул гражданина, но не его идея.
К тому же римская держава, несмотря ни на что, была весьма примитивной организацией; она не воспитывала растущие массы своих граждан; она не стремилась к доступности и пониманию своего устройства, не приглашала к сотрудничеству. Не было развитой системы школ, поддерживающих взаимопонимание, или же прессы, которая призывала бы к общественной деятельности. Дерущиеся со времен Мария и Суллы авантюристы не подумали о воспитании общественного мнения и интереса к делам государства. Дух гражданства захирел в результате отсутствия жизненных сил, и никто его смерти не заметил. В конце концов, все государства, все общественные организации являются порождением разума и воли. Когда же не стало воли удержать существование римской державы, ей пришел конец.
Но, хотя латинская часть римской империи и умерла в V веке, из нее родилось нечто иное, такое, что в большей мере должно было унаследовать ее традиции и достоинство, а именно - латинская половина католической Церкви. Церковь пережила империю, поскольку соответствовала умам и воле современных ей людей, поскольку она имела книги и громадный штат учителей и миссионеров, способных удержать ее в единстве - и это обладало гораздо большей силой, чем какое-либо войско или закон. В течение IV и V веков, когда империя катилась к закату, христианство стремилось овладеть всей Европой. Оно победило собственных победителей - варваров. Когда Аттила хотел пойти на Рим, римский патриарх встал у него на пути и совершил то, чего не могли свершить никакие армии - заставил гунна повернуть только лишь могуществом своего морального превосходства.
Патриарх или же римский папа желал стать главой всей христианской Церкви. А раз императоров уже не было, то он присвоил ряд императорских титулов и привилегий. В частности, он принял титул pontifex maximus, верховного римского жреца, самый старый из титулов римских императоров.
Глава сорок первая
ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ДЕРЖАВА САССАНИДОВ
Восточная половина римской империи, говорящая по-гречески, проявляла больше политической выдержки, чем западная. Она устояла в поражениях V века, которые окончательно сломили первоначальную латинско-римскую империю. Аттила выступил против Феодосия II и продвинул свои разрушительные походы до самых стен Константинополя, но столица осталась в безопасности. Нубийцы вторглись в долину Нила и полностью разграбили Верхний Египет, зато Нижний Египет с Александрией радовался относительному благоденствию. Большей части Малой Азии удалось устоять перед персами-сассанидами.
VI век, который был веком совершенного мрака для Запада, стал свидетелем значительного возрождения греческого могущества. Юстиниан I (527 - 565 г.г. н.э.) был повелителем, обладающим громадными амбициями и энергией. Его женой была императрица Теодора, женщина с равными способностями, которая начала свою карьеру в качестве актрисы. Юстиниан отобрал северную Африку у вандалов, а большую часть италии - у готов. Он даже отвоевал южную Испанию. Энергия его не ограничивалась только лишь морскими и военными предприятиями. он основал университет, построил громадную церковь Святой Софии в Константинополе и кодифицировал римское право. Чтобы защитить собственный университет от соперничества, он приказал закрыть философские школы в Афинах, которые развивались здесь непрерывно со времен Платона, то есть, практически тысячу лет.
Начиная с III века, персидская держава было старым соперником Византии. Обе эти силы удерживали Малую Азию, Египет и Сирию в состоянии постоянного беспокойства и разрушения. В I в. н. э. эти края еще находились на высоком уровне цивилизации, были богатыми и густонаселенными, но постоянные прохождения войск, резни, грабежи и контрибуции привели к тому, что среди обезлюдевших селений остались лишь разрушенные и опустевшие города.
В ходе этого меланхолического процесса разложения и наступления бедности, Нижний Египет чувствовал себя еще относительно лучше всего. Александрия, подобно Константинополю, еще проводила кое-какую торговлю между Востоком и Западом.
Наука и философия в этих постоянно воюющих и идущих к упадку государствах полностью застыли. Последние афинские философы, вплоть до закрытия школ, сохраняли тексты великой литературы с неизменным уважением, но без особого понимания. Не было уже на свете людей, одаренных светлым и независимым умом, которые были бы способны продолжить традиции свободных мнений и исследований, содержащиеся в этих произведениях. Общественный и политический хаос несет на себе значительную часть вины за то, что подобные люди перестали существовать, но имелась и другая причина того, что людские умы в это время были бесплодными. Дело в том, что и в Персии, и в Византии, это был век нетерпимости. Обе эти державы были державами религиозными, прияем - нового типа, который особенно тормозил свободные проявления человеческой мысли.
Правда, древнейшие государства на свете тоже были религиозными государствами, объединяющимися вокруг культа какого-нибудь бога или бога-царя. Александра считали божеством, а Цезари были богами, обладаывшими собственными алтарями и святилищами, и жертва с курениями перед императорской статуей была проявлением лояльности по отношению к римской державе. Но эти старые ррелигии по сути своей были религиями обрядовых действий. Они не нарушали и не ограничивали свободы ума. Тот, кто возлагал жертвы и кланялся богу, мог не только размышлять, но и говорить о том, что только ему хотелось. Но новоорганизованные религии, особенно христианство, шли гораздо глубже: они требовали не только исполнения предписаний, но веры и понимания того, во что ты верил. Понятное дело, что возникали резкие противоречия в понимании статей веры. Эти новые религии были уже религиями вероисповедания. Мир познакомился с новым выражением: ортодоксальность, правоверность. и с сильной решительностью по отношению к тому, что не только обряды, но язык и мысль охватить рамками постоянной доктрины. Поддержку, тем более - распространение фальшивых взглядов, теперь считали, не так как до сих пор, интеллектуальным недостатком, но моральной ошибкой, которая способна привести душу к вечным страданиям в преисподней.
В течение двух первых столетий нашей эры христианская религия распространилась по всей римской империи, завоевывая все новых и новых сторонников, создавая из них общество, связанное новыми идеями и новой волей. Отношение к христианству императоров колебалось между неприязнью и терпимостью. Во II и III веках были попытки подавить эту новую религию; в 303 г. и несколько лет спустя христианство пережило страшнейшие преследования со стороны императора Диоклетиана. Были экспроприированы все владения Церкви, все священные библии и книги были конфискованы и уничтожены, христиане были признаны вне закона, многие из них были казнены. Здесь особо хотелось указать на уничтожение книг. Оно указывает на то, какую силу видели власти в письменном слове, прекрасно понимая, что именно оно и стало объединяющим элементом новой веры. Эти "книжные религии", христианство и иудаизм, были религиями воспитательными. Их длительное существование в значительной мере зависело от людей, которые могли читать и понимать провозглашаемые ими идеи. Древние религии не требовали такой личной интеллигенции. Во времена варварского нашествия, которое вскоре должно было постичь западную Европу, христианская церковь была единственным общественным институтом, поддерживающим традицию умения читать.
Преследования Диоклетиана ничего не добились; христианство не было искоренено. Во многих провинциях практически ничего и не было сделано, поскольку и само население, и чиновники были сторонниками христианства. В 317 г. новой эры император Галерий издал эдикт о религиозной терпимости, а в 324 г. - Константин Великий, сторонник, а на смертном ложе и окрещенный почитатель христианского учения, сделался единственным повелителем римского мира. Он отказался от всяческих божественных претензий и поместил христианские символы на знаменах и щитах собственных войск.
Через несколько лет христианство уже закрепилось как государственная религия Империи. Все соперничающие с христианством вероисповедания исчезли или же были поглощены в христианство с огромной скоростью, а в 390 г. Феодосий Великий приказал снести громадную статую Юпитера-Сераписа в Александрии. С V века во всей Римской империи уже нет иных священников, кроме христианских, нет никаких иных храмов, кроме церквей.
Глава тридцать девятая
ВАРВАРЫ РАЗРУШАЮТ ЕДИНСТВО ИМПЕРИИ
В течение всего третьего века нашей эры рушащаяся общественно и разлагающаяся морально римская империя сражалась с варварами. Цезарями этого периода были милитаристическими автократами, а столица государства переносилась в зависимости от их военных операций. Главная штаб-квартира императора находилась то в Милане, то в нынешней Сербии, в Сирмиуме или же Нише, или, опять-таки, в малоазиатской Никомедии. Рим лежал слишком далеко от центра событий, чтобы оставаться удобным местом расположения императора. Теперь это уже был город, переживающий собственный упадок. В большей части империи еще царил порядок, и люди ходили безоружными. Единственным источником власти была армия; зависящие от собственных легионов императоры становились все более автократичными по отношению к остальным слоям общества, а их держава становилась все более похожей на Персию или государства остальных восточных монархов. Диоклетиан, так тот вообще носил корону и восточные одежды.
Вдоль границ империи, на Рейне и на Дунае все сильнее стало чувствоваться натиск варваров. Франки и другие германские племена вышли к Рейну. В северной Венгрии были вандалы; в давней Дакии (нынешней Румынии) визиготы, то есть, западные готы. За ними в южной России располагались готы восточные, или же остроготы, а еще дальше - на Волге - аланы. Монгольские народы вытесняли их в сторону Европы. Гунны уже собирали дань от остроготов и аланов, вытесняя их все дальше на запад.
В Азии римские границы начали выгибаться под напором возрождающейся Персии. Эта новая Персия, Персия Сасанидов, сделалась могущественным и более удачливым соперником римлян в Азии на протяжении ближайших трех веков.
Читателю достаточно бросить взгляд на карту Европы, чтобы понять особенности слабости римской империи. На территории нынешних Боснии и Сербии, на расстоянии около 300 километров от Адриатического моря, Дунай сворачивает на юг. Римляне никогда особо не поддерживали свои морские пути сообщения, и этот трехсоткилометровый участок суши был для них единственным соединением между западной, латинской, и восточной, греческой, частями империи. Так вот, натиск варваров особенно силен был именно в этом месте, где Дунай, сворачивая к югу, образует прямой угол. Как только им удалось прорвать эту линию, империи пришлось распасться на две половины.
Конечно, можно было двинуться вперед и отбить Дакию, только римская империя была для этого уже слишком слабой. Вне всякого сомнения, Константин Великий был очень предусмотрительным монархом. Он оттеснил готов от этих важных для империи балканских границ, но у него не было достаточно сил, чтобы перенести границы за Дунай. Слишком много забот приносила ему внутренняя слабость державы. Чтобы возродить дух в гибнущую империю, он внес солидарность и моральную силу христианства, и он же решил основать новую, постоянную столицу в Византии, на Геллеспонте. Этот новый Византий, переименованный в его честь в Константинополь, еще строился, когда император умирал. Под самый конец его правления произошло знаменательное событие. Вытесняемые готами вандалы обратились к нему с просьбой допустить их на имперские земли. В качестве местожительства им определили Паннонию, часть Венгрии, расположенную к западу от Дуная, а воины-вандалы стали легионерами. Только эти новые легионеры остались в подчинении у своих собственных вождей. Рим уже не смог их переварить.
Смерть застала Константина врасплох во время реорганизации громадной державы, и довольно скоро границы вновь были нарушены - визиготы встали чуть ли не у врат Константинополя. Они разбили под Адрианополем императора Валенса и осели в нынешней Болгарии, точно так же, как вандалы в Паннонии. Номинально они были поддаными императора, фактически же - завоевателями.
С 379 по 395 гг. правил Феодосий Великий, и на время его правления империя формально еще не была разделена. Армией в Италии и Паннонии командовал Стилихо, вандал по происхождению; армия же на Балканском полуострове командовал гот Аларик. Умирая, Феодосий оставил двух сыновей. Аларик посадил одного из них, Аркадия, на троне в Константинополе. Стилихо, второго царевича - Гонория - сделал повелителем Италии. Другими словами, Аларик и Стилихо вели сражение за империю, прикрываясь куклами-василевсами. Аларик вступил в Италию и после недолгой осады в 410 г. нашей эры занял Рим.
В первой половине V века нашей эры вся европейская часть римской империи была выдана на поживу разбойничьих варварских армий. Очень трудно разобраться в сложившихся к тому времени отношениях в мире. Во Франции, Испании, Италии и на Балканах еще стояли огромные города, столь величественные во времена первых императоров, теперь же обнищавшие, отчасти опустевшие и рушащиеся. Жизнь в них была самая примитивная, бедная, без всякой надежды на завтрашний день. Местные чиновники удерживали собственную власть и выполняли свои задания с такой долей ответственности, насколько позволяла им совесть, понятное дело, от имени далекого и недостижимого императора. В церквах распоряжались неграмотные священники. Люди читали мало, гораздо больше предаваясь суевериям и неуверенности. Но везде, за исключением разве что разграбленных местностей, можно было еще найти библиотеки, картины, статуи и другие произведения искусства.
Сельская местность тоже дегенерировала. Весь этот римский мир был теперь ужасно запущенным. В некоторых местностях война и чума превратили страну в пустыню. Дороги и леса были полны разбойников. Варвары проникали в эти места, практически не встречая какого-либо сопротивления, и отдавли власть своим собственным вождям, частенько награждая их римскими титулами. И если бы это были хотя бы полуцивилизованные варвары, то покоренная страна под их правлением имела какое-то сносное существование: они бы взяли во владения города, путем браков породнились бы с местным населением, приняли бы латинский язык, окрашивая его собственным акцентом; но все эти юты, англы, саксы, которые, к примеру, заполонили римскую провинцию Британию, были народом земледельческим, посему у них не было никакого понимания к городам; вот они и вытеснили из южной Британии романизированное население, а их язык заменили собственными тевтонскими наречиями, из которых впоследствии сформировался английский язык.
Естественно, что в данном коротком очерке невозможно показать путешествия всех этих разнообразнейших германских и славянских племен, которые шатались по гниющей римской империи в поисках добычи и удобного поселения. Возьмем, например, вандалов. На исторической арене впервые они появились в восточной Германии. Поселились же, как мы уже говорили, в Паннонии. Оттуда в 425 г. они направились в Испанию, где встретили визиготов из южной России и другие германские племена, живущие под правлением своих собственных герцогов и королей. Из Испании вандалы под предводительством Гензериха (429 г.) переплыли в северную Африку, захватили Карфаген (439 г.) и построили собственный флот. Сделавшись повелителями моря, они захватили и разграбили Рим (455 г.), еще не успевший подняться после нашествия Алариха. Вандалы завоевали Сицилию, Корсику, Сардинию и большую часть других островов в западной части Средиземного моря. Они основали новую морскую империю, практически в тех же самых границах, на которые семьсот лет назад распространялась мощь Карфагена. Около 477 года нашей эры вандалы находились на вершине славы. В следующем же веке практически все их территории были захвачены константинопольской империей, во времена энергичного правления Юстиниана I.
История вандалов - это всего один пример из множества ему подобных. Только сейчас в европейский мир вступали самые ужасные разрушители, монгольские гунны, или же татары, желтокожий подвижный и весьма способный народ, которого до сих пор западный мир никогда не видел.
Глава сороковая
ГУННЫ И КОНЕЦ ЗАПАДНОЙ ИМПЕРИИ
Появление в Европе захватчиков-монголов можно считать началом нового периода в истории человечества. Вплоть до последнего века до наступления христианской эры монголы никак не вошли в соприкосновение с нордическими народами. Очень далеко, в стране льдов за северными лесами, монгольская народность - лапонцы - продвинулись на запад до самой Лаппонии, но никакой роли в истории не сыграли. В течение тысяч лет западный мир был ареной сражений между ариями, семитами и темноволосым первобытным населением, и только в очень редких случаях (исключением является вторжение эфиопов в Египет) между сражающими удавалось втиснуться чернокожим народам - на юге, и монгольским - на дальнем востоке.
Скорее всего, существовали две основные причины нового перемещения кочевых монголов в сторону запада. Первой причиной было объединение великой китайской империи, ее распространение на север и рост народонаселения во времена правления счастливой династии Хань. Второй же была какая-то перемена климата; возможно, уменьшение количества атмосферных осадков, которое высушило болота и уничтожило леса, или же наоборот - увеличение количества осадков, благодаря которому зазеленели бесплодные степи; а может это были сразу два процесса одновременно, только происходящие в различных местах. Главное, что они облегчили миграцию на запад. Третьей же, дополнительной причиной было экономическое расслоение, внутренний упадок и уменьшение народонаселения в римской империи. Богачи последних лет республики и сборщики налогов времен солдатских императоров совершенно истощили жизненные силы государства. Таким образом у нас имеются факторы притягательности, средств и способностей. С востока шло давление, на западе было замешательство, а дорога стояла открытой.
В I веке нашей эры гунны добрались до восточных рубежей европейской России, но перевеса в степях они достигли только лишь в IV и V веках. Пятый век вообще был веком гуннов. Первые гунны пришли в Италию как наемные банды на службе вандала Стилихона, истинного повелителя во времена императора Гонория. Сами же гунны сидели теперь в Паннонии, в опустевшем гнезде вандалов.
Во второй четверти V века среди них появился великий воин - Аттила. Мы совершенно не представляем его могущества. Он правил не только гуннами, но и сборищем германских племен, выплачивавших ему дань: его держава расстилалась от Рейна и по равнинам в глубины Центральной Азии. С Китаем он поддерживал дипломатические отношения. Главный же его лагерь находился в Венгрии, к востоку от Дуная. Именно здесь его посетил посол из Константинополя, Прискус, оставивший нам описание державы Аттилы. По способу проживания здешние монголы были похожи на первобытных ариев. Простые люди жили в хатах и шатрах, а вожди в громадных бревенчатых домах, окруженных палисадами. Там происходили пиры, на которых было множество выпивки и песен странствующих певцов. Герои Гомера и даже македонские товарищи Александра наверняка чувствовали бы себя лучше в укрепленном лагере Аттилы, чем при изысканном, декадентском дворе Феодосия II, сына Аркадия, который тогда правил в Константинополе.
Какое-то время казалось, что кочевники под предводительством гуннов и Аттилы станут для греко-римской цивилизации Средиземноморья тем же самым, чем греки-варвары были когда-то для эгейской цивилизации. Все выглядело так, будто история должна повториться, только в большем масштабе. Вот только гунны были более преданны кочевой жизни, чем первые греки, которые были, скорее, бродячими земледельцами, чем истинными номадами. Да, гунны устраивали наезды и сеяли опустошения, но они не оседали на постоянно.
В течение нескольких лет Аттила угрозами удерживал Феодосия в подчиненном состоянии. Его армии рушили и грабили возле самых окрестностей Константинополя; Гиббон утверждает, что он разрушил 70 городов на Балканском полуострове. Феодосий откупался данью и пытался избавиться от гунна, насылая на него убийц. В 451 году Аттила обратил внимание на остатки латинских владений империи и устроил набег на Галлию. Практически все города в северной Галлии подверглись разрушению. Франки и визиготы объединились с имперскими войсками против Аттилы и нанесли ему поражение под Троайя, в безумной и хаотичной битве, в которой пало множество народа; потери оцениваются от 150 до 300 тысяч человек. Только вытолкнутый из Галлии Аттила ни в коей мере не исчерпал своих громадных военных запасов. В следующем году он вступил в Италию, сжег Аквилею и Падую, а также полностью разграбил Милан.
Огромное число беженцев из северной Италии, а особенно - из Падуи, спрятались на островах среди лагун и основало там Венецию, которой было суждено стать одним из величайших торговых центров средних веков.
В 453 году Аттила неожиданно умирает после грандиозного пира, который должен был отметить его супружество с некоей молодой особой; и после его смерти созданная им разбойничья конфедерация распалась на части. Настоящие гунны исчезают со страниц истории, смешавшись с окружавшим и значительно превышавшим их арийским населением. Тем не менее, набеги гуннов окончательно положили конец западной римской империи. После смерти Аттилы в течение двух десятков лет в Риме правило десять различных императоров, которых возвели на трон вандалы или какие-то другие наемники. В 455 г. вандалы из Карфагена завоевали и разрушили Рим. И наконец, в 476 г. Одоакр, предводитель варваров, смел с трона некоего паннонца, который под невозможным именем Ромула Августа фигурировал в качестве римского императора. После чего Одоакр сообщил константинопольскому двору, что с этого времени императоров на западе не будет. Таким вот недостойным образом западно-римская империя прекратила свое существование. В 493 г. Теодорих Готский стал королем Рима.
Во всей западной и центральной Европе вожди варваров правили теперь как короли, князья и т.д., по сути своей независимые, но, в основном, все же признающих какую-то тень связи с императором. Таких независимых разбойничьих повелителей можно было считать сотнями, если не тысячами. В Галлии, Испании, Италии и Дакии еще преобладала латынь, пускай и имеющая некие местные отличия, но уже в Британии и к востоку от Рейна всеобщими сделались языки германской (или славянской) группы. Высшее духовенство и горстка образованных людей читала и писала на латыни. Повсюду жизнь была опасной, и собственное имущество нужно было защищать только лишь с помощью силы. Множились замки, а общественные дороги рушились. Начало VI века было периодом растерянности и интеллектуальной темноты, царящих на всем западе. Если бы не монахи и христианские миссионеры, латинская наука навсегда бы пропала.
Почему же римская держава так возвысилась и так же быстро пала? Возвысилась она потому, что с начала ее объединяла идея гражданства. В период развития республики и вплоть до раннего периода империи имелось большое число людей осознающих то, что они являются римскими гражданами, усматривавших в этом свою привилегию и обязанность, верящих в римское право и желавших слагать жертвы во имя Рима. Слава Рима как символа справедливости, величия и уважения к закону вышла далеко за его границы. Но уже в период пунических войн чувство гражданства разрушалось из-за роста влияния богатства и рабовладения. Распространялся только лишь титул гражданина, но не его идея.
К тому же римская держава, несмотря ни на что, была весьма примитивной организацией; она не воспитывала растущие массы своих граждан; она не стремилась к доступности и пониманию своего устройства, не приглашала к сотрудничеству. Не было развитой системы школ, поддерживающих взаимопонимание, или же прессы, которая призывала бы к общественной деятельности. Дерущиеся со времен Мария и Суллы авантюристы не подумали о воспитании общественного мнения и интереса к делам государства. Дух гражданства захирел в результате отсутствия жизненных сил, и никто его смерти не заметил. В конце концов, все государства, все общественные организации являются порождением разума и воли. Когда же не стало воли удержать существование римской державы, ей пришел конец.
Но, хотя латинская часть римской империи и умерла в V веке, из нее родилось нечто иное, такое, что в большей мере должно было унаследовать ее традиции и достоинство, а именно - латинская половина католической Церкви. Церковь пережила империю, поскольку соответствовала умам и воле современных ей людей, поскольку она имела книги и громадный штат учителей и миссионеров, способных удержать ее в единстве - и это обладало гораздо большей силой, чем какое-либо войско или закон. В течение IV и V веков, когда империя катилась к закату, христианство стремилось овладеть всей Европой. Оно победило собственных победителей - варваров. Когда Аттила хотел пойти на Рим, римский патриарх встал у него на пути и совершил то, чего не могли свершить никакие армии - заставил гунна повернуть только лишь могуществом своего морального превосходства.
Патриарх или же римский папа желал стать главой всей христианской Церкви. А раз императоров уже не было, то он присвоил ряд императорских титулов и привилегий. В частности, он принял титул pontifex maximus, верховного римского жреца, самый старый из титулов римских императоров.
Глава сорок первая
ВИЗАНТИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ДЕРЖАВА САССАНИДОВ
Восточная половина римской империи, говорящая по-гречески, проявляла больше политической выдержки, чем западная. Она устояла в поражениях V века, которые окончательно сломили первоначальную латинско-римскую империю. Аттила выступил против Феодосия II и продвинул свои разрушительные походы до самых стен Константинополя, но столица осталась в безопасности. Нубийцы вторглись в долину Нила и полностью разграбили Верхний Египет, зато Нижний Египет с Александрией радовался относительному благоденствию. Большей части Малой Азии удалось устоять перед персами-сассанидами.
VI век, который был веком совершенного мрака для Запада, стал свидетелем значительного возрождения греческого могущества. Юстиниан I (527 - 565 г.г. н.э.) был повелителем, обладающим громадными амбициями и энергией. Его женой была императрица Теодора, женщина с равными способностями, которая начала свою карьеру в качестве актрисы. Юстиниан отобрал северную Африку у вандалов, а большую часть италии - у готов. Он даже отвоевал южную Испанию. Энергия его не ограничивалась только лишь морскими и военными предприятиями. он основал университет, построил громадную церковь Святой Софии в Константинополе и кодифицировал римское право. Чтобы защитить собственный университет от соперничества, он приказал закрыть философские школы в Афинах, которые развивались здесь непрерывно со времен Платона, то есть, практически тысячу лет.
Начиная с III века, персидская держава было старым соперником Византии. Обе эти силы удерживали Малую Азию, Египет и Сирию в состоянии постоянного беспокойства и разрушения. В I в. н. э. эти края еще находились на высоком уровне цивилизации, были богатыми и густонаселенными, но постоянные прохождения войск, резни, грабежи и контрибуции привели к тому, что среди обезлюдевших селений остались лишь разрушенные и опустевшие города.
В ходе этого меланхолического процесса разложения и наступления бедности, Нижний Египет чувствовал себя еще относительно лучше всего. Александрия, подобно Константинополю, еще проводила кое-какую торговлю между Востоком и Западом.
Наука и философия в этих постоянно воюющих и идущих к упадку государствах полностью застыли. Последние афинские философы, вплоть до закрытия школ, сохраняли тексты великой литературы с неизменным уважением, но без особого понимания. Не было уже на свете людей, одаренных светлым и независимым умом, которые были бы способны продолжить традиции свободных мнений и исследований, содержащиеся в этих произведениях. Общественный и политический хаос несет на себе значительную часть вины за то, что подобные люди перестали существовать, но имелась и другая причина того, что людские умы в это время были бесплодными. Дело в том, что и в Персии, и в Византии, это был век нетерпимости. Обе эти державы были державами религиозными, прияем - нового типа, который особенно тормозил свободные проявления человеческой мысли.
Правда, древнейшие государства на свете тоже были религиозными государствами, объединяющимися вокруг культа какого-нибудь бога или бога-царя. Александра считали божеством, а Цезари были богами, обладаывшими собственными алтарями и святилищами, и жертва с курениями перед императорской статуей была проявлением лояльности по отношению к римской державе. Но эти старые ррелигии по сути своей были религиями обрядовых действий. Они не нарушали и не ограничивали свободы ума. Тот, кто возлагал жертвы и кланялся богу, мог не только размышлять, но и говорить о том, что только ему хотелось. Но новоорганизованные религии, особенно христианство, шли гораздо глубже: они требовали не только исполнения предписаний, но веры и понимания того, во что ты верил. Понятное дело, что возникали резкие противоречия в понимании статей веры. Эти новые религии были уже религиями вероисповедания. Мир познакомился с новым выражением: ортодоксальность, правоверность. и с сильной решительностью по отношению к тому, что не только обряды, но язык и мысль охватить рамками постоянной доктрины. Поддержку, тем более - распространение фальшивых взглядов, теперь считали, не так как до сих пор, интеллектуальным недостатком, но моральной ошибкой, которая способна привести душу к вечным страданиям в преисподней.