– Рада за тебя, – сказала Иззи.
Джемайма встала и молча вышла из гостиной. Пеппер удивленно выгнула брови.
– Еще одна любительница диет, – легкомысленно пояснила Иззи. – Забудь. И чего же ты добиваешься?
– Ничего, – сказала Пеппер. – Просто хочу лучше себя чувствовать.
Она не сказала, а Иззи вроде бы не догадалась, что главнейшей ее задачей было забыть о Стивене Кониге.
К счастью, в следующие дни ей некогда было думать о нем. В первом магазине начались строительные работы, и ей хотелось бывать там хотя бы раз в день. Кроме того, пришли пробные варианты первого каталога, а журналисты донимали своими расспросами. Пеппер работала по восемнадцать часов в сутки и искренне этому радовалась.
Она уже решила, что Стивен выбросил ее из своей памяти, и убедила себя, что это к лучшему. По крайней мере, лучше для ее будущего.
А потом, в одно прекрасное утро, она получила сообщение по электронной почте. У нее вырвался звук, похожий и на писк летучей мыши, и на странный клекот. Словно робот, она открыла письмо.
Оно было кратким. Недвусмысленным. И безличным.
И совершенно безумным.
Сообщение под заголовком «Реальная американская женщина» гласило:
«Идеальная американская женщина имеет рост сто семьдесят сантиметров и весит пятьдесят килограммов; РЕАЛЬНАЯ американская женщина имеет рост сто шестьдесят два сантиметра и весит шестьдесят пять килограммов. (Фрейзер, «Страх перед едой: ловушка диеты», альманах «Семейный доктор», 1997, стр. 44)».
В конце была дописана еще одна строка:
«Поняла? С.»
Пеппер закашлялась.
– Что там? – спросила Иззи, сидящая на противоположном конце стола.
– Кажется, Стивен Кониг пытается сказать мне, чтобы я не нервничала по пустякам, – глухим голосом пояснила Пеппер.
Иззи встала и обошла стол, чтобы прочитать сообщение. Она усмехнулась.
– Ты права. Молодец, этот твой пижон.
Сообщения продолжали приходить.
– Прямо не верится, – смущенно говорила Пеппер. – Он целую кампанию развернул. Каждый раз, когда проверяю почту, нахожу очередную цитату из какого-нибудь научного журнала.
– Он знает, как привлечь твое внимание, – заметила Иззи. Стивен Кониг нравился ей все больше и больше. – Никаких признаний в любви. Он знает, что ты им не поверишь. Вот он и привлекает научные источники, пока у тебя не останется возражений, и тогда… ба-бах! – И она снова изобразила руками фейерверк.
Сам Стивен оставался невидимым, неслышимым и незабываемым.
– Почему он не позвонит и не объяснится? – удивлялась Пеппер.
Но она же сама это ему запретила. Вот он и не звонит.
Однажды наступил день, когда Пеппер одобрила окончательный вариант каталога. Строители закончили работу. Иззи подготовила склад к приему первых партий одежды, которые уже начали поступать. Пеппер понятия не имела, чем ей теперь заняться.
«Ты перестала быть незаменимой, – сказала себе Пеппер. – Так почему бы не воспользоваться этим?»
Она позвонила в колледж Королевы Маргарет и наткнулась на злобную секретаршу.
Нет, мастера сейчас нет. Мастер на заседании финансового комитета и не освободится до самого вечера. Он будет очень занят до конца недели. Она готова (без малейшего энтузиазма) принять сообщение.
Расстроившись, Пеппер продиктовала свое имя и номер телефона и повесила трубку. Она в тревоге ходила кругами по офису, когда в дверь позвонили. Девушка взглянула на экран и застыла от удивления. Это была Мэри Эллен Калхаун.
Пеппер вышла ей навстречу. Что понадобилось здесь ее бабушке? Она ведь отказывалась общаться с тех пор, как выкинула ее из дома Калхаунов.
Мэри Эллен была в своем репертуаре.
– Этот лифт очень старый. Инвесторы могут подумать, будто ты едва сводишь концы с концами.
– Вовсе нет, – невозмутимо ответила Пеппер. – Это Британия, бабушка. Инвесторы посмотрят на эту металлическую конструкцию времен короля Эдуарда и скажут, что у нас есть стиль. – Она не поцеловала Мэри Эллен, но раскрыла перед ней дверь офиса. – Добро пожаловать. Входи.
Мэри Эллен сняла перчатки, неодобрительно поглядывая по сторонам.
– И ты променяла «Калхаун Картер» на это?
– Вот именно. Будешь кофе?
Мэри Эллен подошла к большому окну и взглянула на викторианские дымоходы.
– У тебя даже секретарши нет? – бросила она через плечо.
– Она на складе.
Пеппер налила кофе по бабушкиному вкусу – черный с четырьмя ложками сахара. «Хорошо хоть к сервизу она не сможет придраться», – с облегчением подумала девушка.
– Сядешь?
– Я не задержусь. Это ненадолго.
Мэри Эллен была не склонна к всепрощению. Пеппер собралась с духом.
– Я видела отчет о твоей компании. Умно.
– Я не использовала имя Калхаунов, – быстро сказала Пеппер, пока бабушка не успела ее обвинить.
Мэри Эллен холодно улыбнулась.
– Я вижу. Признаться, эта твоя «Мансарда» оказалась неплохой идеей. Я пришла, чтобы предложить тебе сделку.
Пеппер нахмурилась.
– Что за сделка?
– Ты возвращаешься в «Калхаун Картер» и привозишь этот маленький проект с собой. Уж мы сумеем извлечь из него прибыль. Естественно, за тобой останется роль консультанта.
Пеппер расхохоталась.
– Бабушка, ты не меняешься. Нет уж, благодарю. Я не хочу быть консультантом. Я хочу разрабатывать собственную идею и посмотреть, куда это меня приведет. Но спасибо за предложение. А теперь скажи, как поживаешь?
Мэри Эллен отодвинула чашку.
– У тебя с ним серьезно?
Пеппер моргнула.
– С кем?
– С тем парнем из Оксфорда?
– Что?
– Ты еще такой ребенок, – ядовито заметила Мэри Эллен. – Ты думаешь, что стоит тебе кем-то увлечься, и он сразу же упадет в твои объятия. Так бывает только в мыльных операх. В жизни все по-другому.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Знаешь, он присылал в компанию электронные сообщения, пытался тебя найти. Несколько недель назад. Зачем бы он стал делать это, если бы не знал, что ты моя наследница?
Неожиданно Пеппер стало жалко ее. Она мягко сказала:
– Если ты о Стивене Кониге, то мои отношения с ним тебя не касаются.
Мэри Эллен фыркнула.
– Меня касается все, за что мне придется платить из собственного кармана. Во сколько он мне обойдется?
Пеппер рассмеялась снова. От обиды Мэри Эллен растеряла всю свою невозмутимость, и тысячи мелких морщинок выступили под ее искусным макияжем. Она в гневе воскликнула:
– Не смейся. Не смей смеяться. Я всегда давала тебе все, что ты хотела.
– Нет, бабушка. – Пеппер совладала с собой, и теперь ее голос звучал более мягко. – Ты давала мне то, что хотела ты. И, поверь, я не хочу, чтобы ты покупала для меня мужчину. А если бы и хотела, Стивена Конига ты не купишь.
– Все можно купить. Вопрос в цене.
Пеппер покачала головой.
– Знаешь, мне очень жаль тебя, если ты и в самом деле веришь в это.
Бабушка взорвалась:
– Думаешь, сама его завоюешь? Правда? И как же? Ты же не женщина. Ты школьница, которая пытается играть наравне со взрослыми. У тебя нет обаяния. Ты слишком толстая. Ты не умеешь даже разговаривать с мужчинами. А этот Кониг добился успеха, судя по тому, что я о нем слышала. И очень привлекателен. У тебя нет ни малейшего шанса.
Пеппер вспомнила о его ежедневных сообщениях и сдержала улыбку.
– На сей раз, бабушка, ты ошибаешься, – сказала Пеппер. И поняла, что верит в это.
У Мэри Эллен было что сказать, но Пеппер ее не слушала. Она поверила. Она нужна Стивену. Девушка в этом не сомневалась. За ней – следующий шаг. Простые телефонные звонки тут не помогут. Нужно действовать.
– Прости, что тороплю тебя, бабушка. Но у меня много дел. – Она отдала бабушке ее перчатки и буквально вытолкала ее из офиса, едва успев спросить название гостиницы перед тем, как захлопнуть решетку лифта. – До свидания.
Пеппер сделала несколько заказов, и первым из них был вызов такси до Оксфорда. В последние три месяца она научилась экономить. Но сейчас не время считать гроши. На кону стоит ее жизнь.
– Полный отпад, – сказал Джефф, встретивший ее у будки привратника.
Пеппер подавила страх. В конце концов, это была ее идея.
– Надеюсь, – спокойно сказала она.
– Народ со стульев попадает.
– Ты никому не сказал?
Он усмехнулся.
– Ни одной живой душе. Даже тому парню, который должен притащить камеру. Тебе нужно переодеться?
Пеппер вскинула голову. Для осуществления своего плана она купила платье, при одном только взгляде на которое у нее слезились глаза. Спасибо групповой терапии. Нельзя сказать, чтобы она похудела, но зато обрела уверенность в себе, необходимую для того, чтобы надеть нечто подобное.
Она сглотнула.
– Да.
– Можешь воспользоваться моей комнатой. У нас еще полчаса. – Парень ухмыльнулся до ушей. – У Кинг-Конга крышу снесет напрочь, когда он тебя увидит.
Пеппер заставила себя улыбнуться.
– Я тоже на это надеюсь.
Десятая глава
Эпилог
Джемайма встала и молча вышла из гостиной. Пеппер удивленно выгнула брови.
– Еще одна любительница диет, – легкомысленно пояснила Иззи. – Забудь. И чего же ты добиваешься?
– Ничего, – сказала Пеппер. – Просто хочу лучше себя чувствовать.
Она не сказала, а Иззи вроде бы не догадалась, что главнейшей ее задачей было забыть о Стивене Кониге.
К счастью, в следующие дни ей некогда было думать о нем. В первом магазине начались строительные работы, и ей хотелось бывать там хотя бы раз в день. Кроме того, пришли пробные варианты первого каталога, а журналисты донимали своими расспросами. Пеппер работала по восемнадцать часов в сутки и искренне этому радовалась.
Она уже решила, что Стивен выбросил ее из своей памяти, и убедила себя, что это к лучшему. По крайней мере, лучше для ее будущего.
А потом, в одно прекрасное утро, она получила сообщение по электронной почте. У нее вырвался звук, похожий и на писк летучей мыши, и на странный клекот. Словно робот, она открыла письмо.
Оно было кратким. Недвусмысленным. И безличным.
И совершенно безумным.
Сообщение под заголовком «Реальная американская женщина» гласило:
«Идеальная американская женщина имеет рост сто семьдесят сантиметров и весит пятьдесят килограммов; РЕАЛЬНАЯ американская женщина имеет рост сто шестьдесят два сантиметра и весит шестьдесят пять килограммов. (Фрейзер, «Страх перед едой: ловушка диеты», альманах «Семейный доктор», 1997, стр. 44)».
В конце была дописана еще одна строка:
«Поняла? С.»
Пеппер закашлялась.
– Что там? – спросила Иззи, сидящая на противоположном конце стола.
– Кажется, Стивен Кониг пытается сказать мне, чтобы я не нервничала по пустякам, – глухим голосом пояснила Пеппер.
Иззи встала и обошла стол, чтобы прочитать сообщение. Она усмехнулась.
– Ты права. Молодец, этот твой пижон.
Сообщения продолжали приходить.
– Прямо не верится, – смущенно говорила Пеппер. – Он целую кампанию развернул. Каждый раз, когда проверяю почту, нахожу очередную цитату из какого-нибудь научного журнала.
– Он знает, как привлечь твое внимание, – заметила Иззи. Стивен Кониг нравился ей все больше и больше. – Никаких признаний в любви. Он знает, что ты им не поверишь. Вот он и привлекает научные источники, пока у тебя не останется возражений, и тогда… ба-бах! – И она снова изобразила руками фейерверк.
Сам Стивен оставался невидимым, неслышимым и незабываемым.
– Почему он не позвонит и не объяснится? – удивлялась Пеппер.
Но она же сама это ему запретила. Вот он и не звонит.
Однажды наступил день, когда Пеппер одобрила окончательный вариант каталога. Строители закончили работу. Иззи подготовила склад к приему первых партий одежды, которые уже начали поступать. Пеппер понятия не имела, чем ей теперь заняться.
«Ты перестала быть незаменимой, – сказала себе Пеппер. – Так почему бы не воспользоваться этим?»
Она позвонила в колледж Королевы Маргарет и наткнулась на злобную секретаршу.
Нет, мастера сейчас нет. Мастер на заседании финансового комитета и не освободится до самого вечера. Он будет очень занят до конца недели. Она готова (без малейшего энтузиазма) принять сообщение.
Расстроившись, Пеппер продиктовала свое имя и номер телефона и повесила трубку. Она в тревоге ходила кругами по офису, когда в дверь позвонили. Девушка взглянула на экран и застыла от удивления. Это была Мэри Эллен Калхаун.
Пеппер вышла ей навстречу. Что понадобилось здесь ее бабушке? Она ведь отказывалась общаться с тех пор, как выкинула ее из дома Калхаунов.
Мэри Эллен была в своем репертуаре.
– Этот лифт очень старый. Инвесторы могут подумать, будто ты едва сводишь концы с концами.
– Вовсе нет, – невозмутимо ответила Пеппер. – Это Британия, бабушка. Инвесторы посмотрят на эту металлическую конструкцию времен короля Эдуарда и скажут, что у нас есть стиль. – Она не поцеловала Мэри Эллен, но раскрыла перед ней дверь офиса. – Добро пожаловать. Входи.
Мэри Эллен сняла перчатки, неодобрительно поглядывая по сторонам.
– И ты променяла «Калхаун Картер» на это?
– Вот именно. Будешь кофе?
Мэри Эллен подошла к большому окну и взглянула на викторианские дымоходы.
– У тебя даже секретарши нет? – бросила она через плечо.
– Она на складе.
Пеппер налила кофе по бабушкиному вкусу – черный с четырьмя ложками сахара. «Хорошо хоть к сервизу она не сможет придраться», – с облегчением подумала девушка.
– Сядешь?
– Я не задержусь. Это ненадолго.
Мэри Эллен была не склонна к всепрощению. Пеппер собралась с духом.
– Я видела отчет о твоей компании. Умно.
– Я не использовала имя Калхаунов, – быстро сказала Пеппер, пока бабушка не успела ее обвинить.
Мэри Эллен холодно улыбнулась.
– Я вижу. Признаться, эта твоя «Мансарда» оказалась неплохой идеей. Я пришла, чтобы предложить тебе сделку.
Пеппер нахмурилась.
– Что за сделка?
– Ты возвращаешься в «Калхаун Картер» и привозишь этот маленький проект с собой. Уж мы сумеем извлечь из него прибыль. Естественно, за тобой останется роль консультанта.
Пеппер расхохоталась.
– Бабушка, ты не меняешься. Нет уж, благодарю. Я не хочу быть консультантом. Я хочу разрабатывать собственную идею и посмотреть, куда это меня приведет. Но спасибо за предложение. А теперь скажи, как поживаешь?
Мэри Эллен отодвинула чашку.
– У тебя с ним серьезно?
Пеппер моргнула.
– С кем?
– С тем парнем из Оксфорда?
– Что?
– Ты еще такой ребенок, – ядовито заметила Мэри Эллен. – Ты думаешь, что стоит тебе кем-то увлечься, и он сразу же упадет в твои объятия. Так бывает только в мыльных операх. В жизни все по-другому.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Знаешь, он присылал в компанию электронные сообщения, пытался тебя найти. Несколько недель назад. Зачем бы он стал делать это, если бы не знал, что ты моя наследница?
Неожиданно Пеппер стало жалко ее. Она мягко сказала:
– Если ты о Стивене Кониге, то мои отношения с ним тебя не касаются.
Мэри Эллен фыркнула.
– Меня касается все, за что мне придется платить из собственного кармана. Во сколько он мне обойдется?
Пеппер рассмеялась снова. От обиды Мэри Эллен растеряла всю свою невозмутимость, и тысячи мелких морщинок выступили под ее искусным макияжем. Она в гневе воскликнула:
– Не смейся. Не смей смеяться. Я всегда давала тебе все, что ты хотела.
– Нет, бабушка. – Пеппер совладала с собой, и теперь ее голос звучал более мягко. – Ты давала мне то, что хотела ты. И, поверь, я не хочу, чтобы ты покупала для меня мужчину. А если бы и хотела, Стивена Конига ты не купишь.
– Все можно купить. Вопрос в цене.
Пеппер покачала головой.
– Знаешь, мне очень жаль тебя, если ты и в самом деле веришь в это.
Бабушка взорвалась:
– Думаешь, сама его завоюешь? Правда? И как же? Ты же не женщина. Ты школьница, которая пытается играть наравне со взрослыми. У тебя нет обаяния. Ты слишком толстая. Ты не умеешь даже разговаривать с мужчинами. А этот Кониг добился успеха, судя по тому, что я о нем слышала. И очень привлекателен. У тебя нет ни малейшего шанса.
Пеппер вспомнила о его ежедневных сообщениях и сдержала улыбку.
– На сей раз, бабушка, ты ошибаешься, – сказала Пеппер. И поняла, что верит в это.
У Мэри Эллен было что сказать, но Пеппер ее не слушала. Она поверила. Она нужна Стивену. Девушка в этом не сомневалась. За ней – следующий шаг. Простые телефонные звонки тут не помогут. Нужно действовать.
– Прости, что тороплю тебя, бабушка. Но у меня много дел. – Она отдала бабушке ее перчатки и буквально вытолкала ее из офиса, едва успев спросить название гостиницы перед тем, как захлопнуть решетку лифта. – До свидания.
Пеппер сделала несколько заказов, и первым из них был вызов такси до Оксфорда. В последние три месяца она научилась экономить. Но сейчас не время считать гроши. На кону стоит ее жизнь.
– Полный отпад, – сказал Джефф, встретивший ее у будки привратника.
Пеппер подавила страх. В конце концов, это была ее идея.
– Надеюсь, – спокойно сказала она.
– Народ со стульев попадает.
– Ты никому не сказал?
Он усмехнулся.
– Ни одной живой душе. Даже тому парню, который должен притащить камеру. Тебе нужно переодеться?
Пеппер вскинула голову. Для осуществления своего плана она купила платье, при одном только взгляде на которое у нее слезились глаза. Спасибо групповой терапии. Нельзя сказать, чтобы она похудела, но зато обрела уверенность в себе, необходимую для того, чтобы надеть нечто подобное.
Она сглотнула.
– Да.
– Можешь воспользоваться моей комнатой. У нас еще полчаса. – Парень ухмыльнулся до ушей. – У Кинг-Конга крышу снесет напрочь, когда он тебя увидит.
Пеппер заставила себя улыбнуться.
– Я тоже на это надеюсь.
Десятая глава
Платье само по себе уже было приключением. Для женщины, которая всю жизнь носила строгие деловые костюмы и скромные блузки, шелковое платье до лодыжек – уже вызов. Но это платье сияло всеми оттенками красного: от пурпурного через огненно-алый к ослепительному светло-вишневому.
– Оно не идет к рыжим волосам, – заметила Пеппер, удивляясь, что Иззи выбрала именно это платье из коллекции молодого дизайнера.
– Оно пойдет любой девушке, у которой хватит женственности его надеть, – решительно возразила кузина.
Только примерив его, Пеппер поняла, что Иззи имела в виду. Платье не было обтягивающим, но шелк струился по ее фигуре, как вода, превращая красную ткань в льющееся вино. «Или в рассвет», – подумала Пеппер, вспомнив сильные руки пирата и зарево, разгорающееся над горизонтом. Она вздрогнула… и поняла, что это платье создано для нее.
– Я возьму его. Скажи Еве, чтобы она нашла ему замену, – велела Пеппер.
Иззи сунула ее кредитную карточку в совершенно новый автомат. А затем они встали и молча выпили за первую покупку в «Мансарде».
И вот она летним вечером идет с обнаженными плечами, в малиновых перчатках до локтей, с подобранными волосами, через квадратный двор, не изменившийся за четыре столетия, и взгляды всех прохожих прикованы к ее пламенеющему платью.
Пеппер высоко подняла голову.
– Я это сделаю.
– Конечно, – согласился Джефф.
Он так проникся важностью момента, что, к изумлению Пеппер, переоделся в смокинг. Друзья последовали его примеру. И теперь она шла на свой первый ужин в колледже Королевы Маргарет в окружении одетых с иголочки молодых людей.
Они тщательно все спланировали и усадили ее на гладкую деревянную скамью на дальнем конце длинного обеденного стола. Как ей объяснили, Стивен будет сидеть за верхним столом вместе с руководителями колледжа и их гостями. Он часто пропускает ужин, но сегодня обязан прийти. Члены финансового комитета предпочитают, чтобы на ужине присутствовало все руководство.
Пеппер нервно облизала губы, когда слуги расставили на столах канделябры. Ей казалось, что она попала в сказку: торжественно одетые люди, пламя свечей, отражающееся в полированном дереве и серебре, вечернее солнце в высоких витражных окнах. Но ее спутники увлеченно обсуждали компьютерные игры, не видя в окружающей красоте ничего необычного.
– Только менестрелей не хватает, – проворчала Пеппер.
Джефф прервал разговор и с насмешливым укором заявил:
– Если в следующий раз предупредишь меня заранее, я и об этом позабочусь.
Она окинула взглядом зал, надеясь скрыть страх под маской насмешливости.
– Это же такая древность.
– Это традиция.
Прозвучал гонг, и присутствующие встали, приветствуя руководителей колледжа. Все они были в мантиях. «Прямо как на слете волшебников», – подумала Пеппер, волнуясь все сильнее с каждой минутой.
Стивен был вылитый волшебник, холодный и неприступный в своей черной мантии. Ничего пиратского. Казалось, тяжесть всего мира лежит у него на плечах.
Прозвучала краткая молитва на латыни, затем все расселись, и гул поднялся снова.
– Похоже, наши финансисты задали жару Конгу, – заметил какой-то парень напротив.
– Значит, ему повезло, – жизнерадостно откликнулся Джефф. – Потому что мы ему поможем. Правда, Пеппер?
– В бой вступает кавалерия, – согласилась она.
Еда была очень вкусной. Пеппер ела мало, но вовсе не из-за диеты. От страха у нее пересохло во рту.
– Когда? – спросила она у Джеффа.
Он поджал губы, осматривая помещение. Свечи сгорели больше чем наполовину. Некоторые студенты уже подходили к помосту, кланялись мастеру и покидали обеденный зал. Ужин подходил к концу, даже Пеппер это понимала.
Джефф пожал плечами.
– Когда захочешь.
У нее сердце ушло в пятки. Она облизала губы, глубоко вздохнулаи встала из-за стола.
Сначала на нее смотрели с любопытством, не более. Все женщины в зале были в вечерних нарядах. Но, пока она медленно шла к помосту, присутствующие кое-что поняли: они никогда не видели ее в колледже, она не похожа на студентку, и Стивен Кониг глядел на нее, как зачарованный. Гул голосов начал стихать.
Пеппер чувствовала, что краснеет. А ей еще осталась половина пути по скользкому полу. «Господи, не дай мне поскользнуться в этих дурацких босоножках», – взмолилась она.
Внешне она оставалась спокойной. Уверенно подошла к помосту. Но вместо вежливого поклона, поднялась по ступенькам и встала напротив мастера, сидящего за столом.Он медленно поднялся, глядя на нее. Тишина стала абсолютной.Пеппер сняла правую перчатку и аккуратно положила ее на стол.
– Я вызываю вас, мастер, – сказала она. – На дискуссию в этом зале. Мужчины всегда не правы.
Стивен прожигал ее взглядом, как будто они были наедине. Пеппер почувствовала приливающую к лицу краску, и начала злиться на себя. И на него. Он должен принять вызов. Но он не делал этого. Просто стоял и смотрел, словно разучившись говорить.
Пеппер стиснула зубы.
– Чт-то ответите?
– Что? – он казался рассеянным. И продолжал смотреть на нее так, словно собирался сбросить эти чертовы бретельки с ее плеч и…
Пеппер поняла, что становится похожей на одно сплошное пятно румянца. Она расправила плечи и громко произнесла:
– Дискуссия. Вы и я. Выручка от продажи билетов пойдет в фонд восстановления колледжа.
Члены финансового комитета начали переглядываться. По высокому столу прокатился гул одобрительных голосов.Пожилой мужчина с приятным лицом с улыбкой обратился к Стивену.
– Я настаиваю, чтобы вы приняли вызов, мастер. Надо же постоять за честь колледжа.
Наконец Стивен опомнился.
– Спасибо за совет, декан. Он превосходен, как всегда. – Он поклонился Пеппер. – С удовольствием принимаю ваш вызов, мисс Калхаун.
Сидящие в зале студенты взревели от восторга. Послышались аплодисменты.Пеппер опустила голову, вновь вспомнив о застенчивости. Стараясь не оступиться в длинной юбке и на тонких каблуках, она осторожно повернулась, не заметив, как Стивен торопливо обошел вокруг стола. Заметила она только тогда, когда он взял ее за руку.
– Позволь мне, – сказал Стивен.
Его голос звучал необычно. Пеппер взглянула на него, и ее каблук поехал по скользкому полу.
Стивен поймал ее. Конечно, поймал. «У него талант к этому», – словно в тумане подумала Пеппер. Она схватила его за плечи и только слегка покачнулась. Но ее сердце забилось, как бешеное, когда она встретилась с ним взглядом.
– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – смеясь, сказал Стивен.
Он провел ее через бурлящую толпу по залитому пламенем свечей залу, но Пеппер не видела ничего вокруг себя.
На этот раз в саду они не задержались. Стивен отвел ее в свои комнаты и запер дверь, отгородившись от мира.
– А теперь… о твоем вызове, – мягко пробормотал он.
И страстно ее обнял.Когда он поднял голову, казалось, он дрожит.
– Я так и знал.
– Что? – спросила Пеппер, ошеломленная и еле стоящая на ногах в своих изящных босоножках.
– Я люблю тебя, – признался Стивен.
Пеппер удивленно моргнула.
– Что-то я особой радости не замечаю.
– А с чего радоваться? – Он отстранился. – Будет лучше, если ты узнаешь всю правду. В прошлый раз, влюбившись, я очень сильно обжегся. Боюсь, ты уже почувствовала это на себе.
Пеппер сбросила босоножки. Она опустилась на старый диван и поджала под себя ноги.
– Кортни? – спросила она.
Стивен был поражен.
– Тебе рассказали?
Девушка покачала головой.
– Однажды ты упомянул ее. Я запомнила. Мне показалось это важным.
Он схватил ее за руку и так сильно сжал, что ее кости чудом остались целыми. Но Пеппер не вскрикнула.
– Да. Да, так и было. – Его голос дрожал. – Классическая ситуация. У меня был друг… лучший друг, почти как брат. Кортни предпочла его. – Он отвернулся. – Вернее, даже не так. Она решила, что я так ошалел от любви, что всегда буду под рукой, если ей захочется гульнуть на стороне.
Пеппер так разозлилась, что готова была вышвырнуть эту женщину из окна.
– Она плохо тебя знала.
Стивен неуверенно рассмеялся и ослабил хватку.
– Ты права. Она меня не знала.
– И что с ней сейчас? Она живет поблизости?
– Не совсем. Она – мать Уиндфлауэр.
Пеппер собралась с мыслями.
– Ясно. То есть, Джен… э… Уиндфлауэр – дочь твоего лучшего друга?
Стивен кивнул.
– Его родители заботились обо мне после смерти моего отца. К тому же, Уиндфлауэр – моя крестница. Я не могу ее бросить.
Пеппер нахмурилась.
– Конечно, не можешь.
Со странной угрозой в голосе Стивен продолжил:
– Думаю, она будет жить у меня еще очень долго. Ее мать слишком занята устройством личной жизни.
– Какая дрянь, – сказала Пеппер.
– Но… ты не возражаешь?
Девушка пришла в замешательство.
– Почему я должна возражать?
– Я думал, тебе не нравится, что у меня есть ребенок. Тем более, дочь бывшей любовницы.
– Не нравится… – Она покачала головой. – Кажется, я чего-то не понимаю. С чего ты это взял?
Стивен отпустил ее руку.
– Ты даже имя ее не могла запомнить, – тихо сказал он. – По-моему, это явно свидетельствует о том, что ты не хочешь иметь с ней дело.
Пеппер вскочила с дивана.
– Ой, что за чушь. Я не могла запомнить ее имя, потому что думала о ней как о Дженис.
На этот раз Стивен разинул рот от удивления.
– Дженис?
– Так она мне сказала, – пояснила Пеппер. – В «Индиго». После того, как дала бесплатную консультацию по макияжу. Мне сразу показалось, что она врет. Но я представить себе не могла, что у нее такое ужасное имя. Уиндфлауэр… бедный ребенок.
Стивен расхохотался. Он чуть не задохнулся от смеха. А потом упал на диван и привлек Пеппер к себе в вихре огненного шелка.
– Значит, ты не ревнуешь к Кортни?
– Еще чего!
– Не буду врать, – мрачно добавил Стивен. – Меня в пот бросает каждый раз, когда я ее вижу.
Пеппер взяла в ладони его лицо.
– Она хотела, чтобы ты предал своего друга. Ей давно уже ничего не светит.
– Да, – сказал Стивен с некоторым удивлением. – Да, пожалуй. – Он чмокнул ее в губы. – Но я никогда не любил ее так, как тебя.
– О. – Пеппер поняла, что не может взглянуть ему в глаза. – Слушай, – сказала она, стараясь быть искренней. – Я очень польщена, но…
– Но ты мне не веришь.
Пеппер покачала головой.
– Мне тяжело верить людям на слово, – честно сказала она. – У тебя была Кортни. У меня были свои ожоги. Я узнала… слишком поздно… что все мои любовные свидания были организованы моей бабушкой.
– Не понял.
Пеппер холодным и равнодушным голосом рассказала ему об Эде Иванове.
– И я поняла, что он был не единственным. Но я не знала этого. Я думала, что я ему нравлюсь. Черт, я даже думала, что бабушка меня любит. Какой надо быть дурой!
– Что ты хочешь этим сказать?
Девушка зажмурилась на мгновение.
– Я так хочу быть похожей на моих кузин. Они умеют общаться с мужчинами. – Сдержав слезы, она открыла глаза и решительно заявила: – А я нет.
Наступило молчание.
– Переведи, пожалуйста, – сказал он, наконец.
Пеппер запнулась.
– Когда мы… когда я… в тот день…
– В наш идеальный день?
Она робко улыбнулась.
– В тот день, да. Я никогда раньше так не делала.
– И я тоже.
От удивления она отважилась взглянуть ему в глаза.
– Правда?
– Как ты…? – Вот теперь Стивен превратился в холодного британца. Как ни странно, ее это напугало. – Как ты могла подумать, что в моих привычках забрасывать все дела ради речной прогулки?
Пеппер напомнила себе, что у нее репутация женщины, наводящей ужас на подчиненных. Она вскинула голову.
– Откуда мне знать, что ты делал до встречи со мной?
Стивен неожиданно засмеялся.
– Оставался в здравом уме, – ответил он. – Прекращай изводить меня, глупая женщина. Ты собираешься за меня замуж или нет?
Пеппер не поверила своим ушам. Она уставилась на него с широко раскрытыми глазами и продолжала молчать.
– Или мне придется задать этот вопрос в разгар нашей дурацкой дискуссии? – простонал Стивен.
– А ты сможешь? – поинтересовалась Пеппер.
– Если надо будет, то да.
– Побоишься.
Он перебил ее.
– Я встречался с твоей кошмарной бабушкой. В сравнении с ней весь Оксфорд – просто детский сад.
У Пеппер похолодело внутри.
– Ты разговаривал с моей бабушкой?
– Я посылал электронные сообщения в ее компанию, когда пытался тебя разыскать. Ты залегла на дно, – пояснил Стивен. – А у меня было мало зацепок. Не знаю, что заставило эту аллигаторшу вылезти из ее болота, но пару дней назад она заявилась сюда и пообещала дать мне кругленькую сумму, если я уговорю тебя вернуться в Штаты.
– Она намекала, что заплатит тебе, если ты на мне женишься?
Стивен вздрогнул.
– Может, и намекнула бы, но я сам сказал ей, что собираюсь просить твоей руки.
– Ты ей сказал…
– Да, перед тем, как выставить ее за дверь.
Пеппер чувствовала себя ужасно униженной. Но в то же время испытывала гордость. И сомневалась, боясь поверить, что в жизни может быть так много счастья.
Стивен неожиданно встал. Он взял ее за руки и тоже заставил подняться.
– Пенелопа Энн Калхаун, ты удивительная женщина. Ты искренняя, яркая и забавная, и ты завоевала мое сердце в то утро, когда впервые упала в мои объятия. Выходи за меня замуж и верни мне мой здравый рассудок.
Но она все еще колебалась.
Он простонал:
– Пеппер, ради Бога. Я же люблю тебя. Что мне еще сказать? Или… ты меня все-таки не любишь?
– Мэри Эллен называла меня увальнем, – призналась Пеппер в последнем приступе откровенности.
Наступила полная тишина.
Затем Стивен вздохнул.
– Зря ты так о себе думаешь, – раздраженно возразил он. – Лучше думай о себе, как о роскошной, знойной женщине. Я где-то читал, что арабские принцы брали себе в жены пухлых дам, чтобы продемонстрировать всем свое богатство.
Она удивилась бы меньше, если бы Стивен встал перед ней на голову. Боль рассеялась, как утренний туман.
Пеппер рассмеялась.
– Вот теперь я убедилась. Ночь только начинается, а ты уже с ума сходишь!
Но Стивен уже стаскивал с себя мантию.
– Рубенсовские женщины чертовски сексуальны.
– Но не…
За мантией последовал пиджак.
– И ты права. Ночь только начинается.
– Ой, – произнесла Пеппер, неожиданно подумав о своих обнаженных плечах и о его жарком взгляде.
– Раз уж ты сама решиться не можешь, я сделаю то, о чем мечтал всю жизнь, – решительно заявил Стивен.
– Что…? – Она умолкла. – Стивен!
Он перебросил ее через плечо, словно пиратскую добычу.
И понес по винтовой лестнице в постель.
– Оно не идет к рыжим волосам, – заметила Пеппер, удивляясь, что Иззи выбрала именно это платье из коллекции молодого дизайнера.
– Оно пойдет любой девушке, у которой хватит женственности его надеть, – решительно возразила кузина.
Только примерив его, Пеппер поняла, что Иззи имела в виду. Платье не было обтягивающим, но шелк струился по ее фигуре, как вода, превращая красную ткань в льющееся вино. «Или в рассвет», – подумала Пеппер, вспомнив сильные руки пирата и зарево, разгорающееся над горизонтом. Она вздрогнула… и поняла, что это платье создано для нее.
– Я возьму его. Скажи Еве, чтобы она нашла ему замену, – велела Пеппер.
Иззи сунула ее кредитную карточку в совершенно новый автомат. А затем они встали и молча выпили за первую покупку в «Мансарде».
И вот она летним вечером идет с обнаженными плечами, в малиновых перчатках до локтей, с подобранными волосами, через квадратный двор, не изменившийся за четыре столетия, и взгляды всех прохожих прикованы к ее пламенеющему платью.
Пеппер высоко подняла голову.
– Я это сделаю.
– Конечно, – согласился Джефф.
Он так проникся важностью момента, что, к изумлению Пеппер, переоделся в смокинг. Друзья последовали его примеру. И теперь она шла на свой первый ужин в колледже Королевы Маргарет в окружении одетых с иголочки молодых людей.
Они тщательно все спланировали и усадили ее на гладкую деревянную скамью на дальнем конце длинного обеденного стола. Как ей объяснили, Стивен будет сидеть за верхним столом вместе с руководителями колледжа и их гостями. Он часто пропускает ужин, но сегодня обязан прийти. Члены финансового комитета предпочитают, чтобы на ужине присутствовало все руководство.
Пеппер нервно облизала губы, когда слуги расставили на столах канделябры. Ей казалось, что она попала в сказку: торжественно одетые люди, пламя свечей, отражающееся в полированном дереве и серебре, вечернее солнце в высоких витражных окнах. Но ее спутники увлеченно обсуждали компьютерные игры, не видя в окружающей красоте ничего необычного.
– Только менестрелей не хватает, – проворчала Пеппер.
Джефф прервал разговор и с насмешливым укором заявил:
– Если в следующий раз предупредишь меня заранее, я и об этом позабочусь.
Она окинула взглядом зал, надеясь скрыть страх под маской насмешливости.
– Это же такая древность.
– Это традиция.
Прозвучал гонг, и присутствующие встали, приветствуя руководителей колледжа. Все они были в мантиях. «Прямо как на слете волшебников», – подумала Пеппер, волнуясь все сильнее с каждой минутой.
Стивен был вылитый волшебник, холодный и неприступный в своей черной мантии. Ничего пиратского. Казалось, тяжесть всего мира лежит у него на плечах.
Прозвучала краткая молитва на латыни, затем все расселись, и гул поднялся снова.
– Похоже, наши финансисты задали жару Конгу, – заметил какой-то парень напротив.
– Значит, ему повезло, – жизнерадостно откликнулся Джефф. – Потому что мы ему поможем. Правда, Пеппер?
– В бой вступает кавалерия, – согласилась она.
Еда была очень вкусной. Пеппер ела мало, но вовсе не из-за диеты. От страха у нее пересохло во рту.
– Когда? – спросила она у Джеффа.
Он поджал губы, осматривая помещение. Свечи сгорели больше чем наполовину. Некоторые студенты уже подходили к помосту, кланялись мастеру и покидали обеденный зал. Ужин подходил к концу, даже Пеппер это понимала.
Джефф пожал плечами.
– Когда захочешь.
У нее сердце ушло в пятки. Она облизала губы, глубоко вздохнулаи встала из-за стола.
Сначала на нее смотрели с любопытством, не более. Все женщины в зале были в вечерних нарядах. Но, пока она медленно шла к помосту, присутствующие кое-что поняли: они никогда не видели ее в колледже, она не похожа на студентку, и Стивен Кониг глядел на нее, как зачарованный. Гул голосов начал стихать.
Пеппер чувствовала, что краснеет. А ей еще осталась половина пути по скользкому полу. «Господи, не дай мне поскользнуться в этих дурацких босоножках», – взмолилась она.
Внешне она оставалась спокойной. Уверенно подошла к помосту. Но вместо вежливого поклона, поднялась по ступенькам и встала напротив мастера, сидящего за столом.Он медленно поднялся, глядя на нее. Тишина стала абсолютной.Пеппер сняла правую перчатку и аккуратно положила ее на стол.
– Я вызываю вас, мастер, – сказала она. – На дискуссию в этом зале. Мужчины всегда не правы.
Стивен прожигал ее взглядом, как будто они были наедине. Пеппер почувствовала приливающую к лицу краску, и начала злиться на себя. И на него. Он должен принять вызов. Но он не делал этого. Просто стоял и смотрел, словно разучившись говорить.
Пеппер стиснула зубы.
– Чт-то ответите?
– Что? – он казался рассеянным. И продолжал смотреть на нее так, словно собирался сбросить эти чертовы бретельки с ее плеч и…
Пеппер поняла, что становится похожей на одно сплошное пятно румянца. Она расправила плечи и громко произнесла:
– Дискуссия. Вы и я. Выручка от продажи билетов пойдет в фонд восстановления колледжа.
Члены финансового комитета начали переглядываться. По высокому столу прокатился гул одобрительных голосов.Пожилой мужчина с приятным лицом с улыбкой обратился к Стивену.
– Я настаиваю, чтобы вы приняли вызов, мастер. Надо же постоять за честь колледжа.
Наконец Стивен опомнился.
– Спасибо за совет, декан. Он превосходен, как всегда. – Он поклонился Пеппер. – С удовольствием принимаю ваш вызов, мисс Калхаун.
Сидящие в зале студенты взревели от восторга. Послышались аплодисменты.Пеппер опустила голову, вновь вспомнив о застенчивости. Стараясь не оступиться в длинной юбке и на тонких каблуках, она осторожно повернулась, не заметив, как Стивен торопливо обошел вокруг стола. Заметила она только тогда, когда он взял ее за руку.
– Позволь мне, – сказал Стивен.
Его голос звучал необычно. Пеппер взглянула на него, и ее каблук поехал по скользкому полу.
Стивен поймал ее. Конечно, поймал. «У него талант к этому», – словно в тумане подумала Пеппер. Она схватила его за плечи и только слегка покачнулась. Но ее сердце забилось, как бешеное, когда она встретилась с ним взглядом.
– Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, – смеясь, сказал Стивен.
Он провел ее через бурлящую толпу по залитому пламенем свечей залу, но Пеппер не видела ничего вокруг себя.
На этот раз в саду они не задержались. Стивен отвел ее в свои комнаты и запер дверь, отгородившись от мира.
– А теперь… о твоем вызове, – мягко пробормотал он.
И страстно ее обнял.Когда он поднял голову, казалось, он дрожит.
– Я так и знал.
– Что? – спросила Пеппер, ошеломленная и еле стоящая на ногах в своих изящных босоножках.
– Я люблю тебя, – признался Стивен.
Пеппер удивленно моргнула.
– Что-то я особой радости не замечаю.
– А с чего радоваться? – Он отстранился. – Будет лучше, если ты узнаешь всю правду. В прошлый раз, влюбившись, я очень сильно обжегся. Боюсь, ты уже почувствовала это на себе.
Пеппер сбросила босоножки. Она опустилась на старый диван и поджала под себя ноги.
– Кортни? – спросила она.
Стивен был поражен.
– Тебе рассказали?
Девушка покачала головой.
– Однажды ты упомянул ее. Я запомнила. Мне показалось это важным.
Он схватил ее за руку и так сильно сжал, что ее кости чудом остались целыми. Но Пеппер не вскрикнула.
– Да. Да, так и было. – Его голос дрожал. – Классическая ситуация. У меня был друг… лучший друг, почти как брат. Кортни предпочла его. – Он отвернулся. – Вернее, даже не так. Она решила, что я так ошалел от любви, что всегда буду под рукой, если ей захочется гульнуть на стороне.
Пеппер так разозлилась, что готова была вышвырнуть эту женщину из окна.
– Она плохо тебя знала.
Стивен неуверенно рассмеялся и ослабил хватку.
– Ты права. Она меня не знала.
– И что с ней сейчас? Она живет поблизости?
– Не совсем. Она – мать Уиндфлауэр.
Пеппер собралась с мыслями.
– Ясно. То есть, Джен… э… Уиндфлауэр – дочь твоего лучшего друга?
Стивен кивнул.
– Его родители заботились обо мне после смерти моего отца. К тому же, Уиндфлауэр – моя крестница. Я не могу ее бросить.
Пеппер нахмурилась.
– Конечно, не можешь.
Со странной угрозой в голосе Стивен продолжил:
– Думаю, она будет жить у меня еще очень долго. Ее мать слишком занята устройством личной жизни.
– Какая дрянь, – сказала Пеппер.
– Но… ты не возражаешь?
Девушка пришла в замешательство.
– Почему я должна возражать?
– Я думал, тебе не нравится, что у меня есть ребенок. Тем более, дочь бывшей любовницы.
– Не нравится… – Она покачала головой. – Кажется, я чего-то не понимаю. С чего ты это взял?
Стивен отпустил ее руку.
– Ты даже имя ее не могла запомнить, – тихо сказал он. – По-моему, это явно свидетельствует о том, что ты не хочешь иметь с ней дело.
Пеппер вскочила с дивана.
– Ой, что за чушь. Я не могла запомнить ее имя, потому что думала о ней как о Дженис.
На этот раз Стивен разинул рот от удивления.
– Дженис?
– Так она мне сказала, – пояснила Пеппер. – В «Индиго». После того, как дала бесплатную консультацию по макияжу. Мне сразу показалось, что она врет. Но я представить себе не могла, что у нее такое ужасное имя. Уиндфлауэр… бедный ребенок.
Стивен расхохотался. Он чуть не задохнулся от смеха. А потом упал на диван и привлек Пеппер к себе в вихре огненного шелка.
– Значит, ты не ревнуешь к Кортни?
– Еще чего!
– Не буду врать, – мрачно добавил Стивен. – Меня в пот бросает каждый раз, когда я ее вижу.
Пеппер взяла в ладони его лицо.
– Она хотела, чтобы ты предал своего друга. Ей давно уже ничего не светит.
– Да, – сказал Стивен с некоторым удивлением. – Да, пожалуй. – Он чмокнул ее в губы. – Но я никогда не любил ее так, как тебя.
– О. – Пеппер поняла, что не может взглянуть ему в глаза. – Слушай, – сказала она, стараясь быть искренней. – Я очень польщена, но…
– Но ты мне не веришь.
Пеппер покачала головой.
– Мне тяжело верить людям на слово, – честно сказала она. – У тебя была Кортни. У меня были свои ожоги. Я узнала… слишком поздно… что все мои любовные свидания были организованы моей бабушкой.
– Не понял.
Пеппер холодным и равнодушным голосом рассказала ему об Эде Иванове.
– И я поняла, что он был не единственным. Но я не знала этого. Я думала, что я ему нравлюсь. Черт, я даже думала, что бабушка меня любит. Какой надо быть дурой!
– Что ты хочешь этим сказать?
Девушка зажмурилась на мгновение.
– Я так хочу быть похожей на моих кузин. Они умеют общаться с мужчинами. – Сдержав слезы, она открыла глаза и решительно заявила: – А я нет.
Наступило молчание.
– Переведи, пожалуйста, – сказал он, наконец.
Пеппер запнулась.
– Когда мы… когда я… в тот день…
– В наш идеальный день?
Она робко улыбнулась.
– В тот день, да. Я никогда раньше так не делала.
– И я тоже.
От удивления она отважилась взглянуть ему в глаза.
– Правда?
– Как ты…? – Вот теперь Стивен превратился в холодного британца. Как ни странно, ее это напугало. – Как ты могла подумать, что в моих привычках забрасывать все дела ради речной прогулки?
Пеппер напомнила себе, что у нее репутация женщины, наводящей ужас на подчиненных. Она вскинула голову.
– Откуда мне знать, что ты делал до встречи со мной?
Стивен неожиданно засмеялся.
– Оставался в здравом уме, – ответил он. – Прекращай изводить меня, глупая женщина. Ты собираешься за меня замуж или нет?
Пеппер не поверила своим ушам. Она уставилась на него с широко раскрытыми глазами и продолжала молчать.
– Или мне придется задать этот вопрос в разгар нашей дурацкой дискуссии? – простонал Стивен.
– А ты сможешь? – поинтересовалась Пеппер.
– Если надо будет, то да.
– Побоишься.
Он перебил ее.
– Я встречался с твоей кошмарной бабушкой. В сравнении с ней весь Оксфорд – просто детский сад.
У Пеппер похолодело внутри.
– Ты разговаривал с моей бабушкой?
– Я посылал электронные сообщения в ее компанию, когда пытался тебя разыскать. Ты залегла на дно, – пояснил Стивен. – А у меня было мало зацепок. Не знаю, что заставило эту аллигаторшу вылезти из ее болота, но пару дней назад она заявилась сюда и пообещала дать мне кругленькую сумму, если я уговорю тебя вернуться в Штаты.
– Она намекала, что заплатит тебе, если ты на мне женишься?
Стивен вздрогнул.
– Может, и намекнула бы, но я сам сказал ей, что собираюсь просить твоей руки.
– Ты ей сказал…
– Да, перед тем, как выставить ее за дверь.
Пеппер чувствовала себя ужасно униженной. Но в то же время испытывала гордость. И сомневалась, боясь поверить, что в жизни может быть так много счастья.
Стивен неожиданно встал. Он взял ее за руки и тоже заставил подняться.
– Пенелопа Энн Калхаун, ты удивительная женщина. Ты искренняя, яркая и забавная, и ты завоевала мое сердце в то утро, когда впервые упала в мои объятия. Выходи за меня замуж и верни мне мой здравый рассудок.
Но она все еще колебалась.
Он простонал:
– Пеппер, ради Бога. Я же люблю тебя. Что мне еще сказать? Или… ты меня все-таки не любишь?
– Мэри Эллен называла меня увальнем, – призналась Пеппер в последнем приступе откровенности.
Наступила полная тишина.
Затем Стивен вздохнул.
– Зря ты так о себе думаешь, – раздраженно возразил он. – Лучше думай о себе, как о роскошной, знойной женщине. Я где-то читал, что арабские принцы брали себе в жены пухлых дам, чтобы продемонстрировать всем свое богатство.
Она удивилась бы меньше, если бы Стивен встал перед ней на голову. Боль рассеялась, как утренний туман.
Пеппер рассмеялась.
– Вот теперь я убедилась. Ночь только начинается, а ты уже с ума сходишь!
Но Стивен уже стаскивал с себя мантию.
– Рубенсовские женщины чертовски сексуальны.
– Но не…
За мантией последовал пиджак.
– И ты права. Ночь только начинается.
– Ой, – произнесла Пеппер, неожиданно подумав о своих обнаженных плечах и о его жарком взгляде.
– Раз уж ты сама решиться не можешь, я сделаю то, о чем мечтал всю жизнь, – решительно заявил Стивен.
– Что…? – Она умолкла. – Стивен!
Он перебросил ее через плечо, словно пиратскую добычу.
И понес по винтовой лестнице в постель.
Эпилог
Дискуссия имела огромный успех. Обеденный зал был набит до отказа. Аргументы были остроумными, уместными, и впоследствии часто цитировались. Один из бывших выпускников вызвался оплатить ремонт крыши из собственного кармана. Многочисленные фонды никогда еще не пополнялись так успешно.
В тот день, когда Пеппер и Стивен объявили миру о своей помолвке, они сидели на лугу в пойме реки. Пеппер положила голову ему на плечо, наслаждаясь солнцем и ароматом скошенной травы.
Уиндфлауэр тоже участвовала в пикнике, согласившись изменить свои планы ради такого случая. Они хотели рассказать ей первой.
Девочка мрачно посмотрела на них обоих, а затем повернулась к Пеппер.
– А много ли ты знаешь о детях? – поинтересовалась она.
Пеппер насторожилась.
– Совсем ничего. – Эта мысль так ее потрясла, что она неожиданно рассмеялась. – Черт, я только что поняла, что у меня практически не было детства. Мне надо многому научиться.
Уиндфлауэр прикусила губу. Пеппер с тревогой взглянула на Стивена. Он молча покачал головой.
– Это плохо, да?
Уиндфлауэр приняла обдуманное решение.
– Не волнуйся. Мы с дядей Стивеном тебя научим, – добродушно сказала она.
– Спасибо, – с искренним облегчением ответила Пеппер.
Уиндфлауэр была великодушна.
– Пожалуйста.
Девочка побежала играть в крикет с детьми, которых давно уже заметила на берегу. Стивен и Пеппер проводили ее взглядами.
– Думаешь, она вправду не возражает? – все еще волнуясь, спросила Пеппер.
– Я думаю, она все еще надеется сменить имя, – ответил Стивен. – Наверняка она предложит сделать это во время свадебной церемонии.
Пеппер хмыкнула.
– Почему бы нет? Все ведь меняется.
Он привлек ее к себе.
– Действительно. Несколько месяцев назад у меня не было ни семьи, ни даже личной жизни. А теперь…
– А теперь на тебя обрушилась куча ответственности, – усмехнулась Пеппер.
Стивен взял ее руку и поднес к губам. Его взгляд был невероятно нежным.
– Нет, милая, – мягко сказал он. – А теперь я влюбился.
В тот день, когда Пеппер и Стивен объявили миру о своей помолвке, они сидели на лугу в пойме реки. Пеппер положила голову ему на плечо, наслаждаясь солнцем и ароматом скошенной травы.
Уиндфлауэр тоже участвовала в пикнике, согласившись изменить свои планы ради такого случая. Они хотели рассказать ей первой.
Девочка мрачно посмотрела на них обоих, а затем повернулась к Пеппер.
– А много ли ты знаешь о детях? – поинтересовалась она.
Пеппер насторожилась.
– Совсем ничего. – Эта мысль так ее потрясла, что она неожиданно рассмеялась. – Черт, я только что поняла, что у меня практически не было детства. Мне надо многому научиться.
Уиндфлауэр прикусила губу. Пеппер с тревогой взглянула на Стивена. Он молча покачал головой.
– Это плохо, да?
Уиндфлауэр приняла обдуманное решение.
– Не волнуйся. Мы с дядей Стивеном тебя научим, – добродушно сказала она.
– Спасибо, – с искренним облегчением ответила Пеппер.
Уиндфлауэр была великодушна.
– Пожалуйста.
Девочка побежала играть в крикет с детьми, которых давно уже заметила на берегу. Стивен и Пеппер проводили ее взглядами.
– Думаешь, она вправду не возражает? – все еще волнуясь, спросила Пеппер.
– Я думаю, она все еще надеется сменить имя, – ответил Стивен. – Наверняка она предложит сделать это во время свадебной церемонии.
Пеппер хмыкнула.
– Почему бы нет? Все ведь меняется.
Он привлек ее к себе.
– Действительно. Несколько месяцев назад у меня не было ни семьи, ни даже личной жизни. А теперь…
– А теперь на тебя обрушилась куча ответственности, – усмехнулась Пеппер.
Стивен взял ее руку и поднес к губам. Его взгляд был невероятно нежным.
– Нет, милая, – мягко сказал он. – А теперь я влюбился.