Уэстон Софи. Идиллия в Оксфорде

   Стивен загородил ему путь.
   – Даже не думай об этом.
   – Но…
   – Я, – мягко произнес Стивен, – еще ничего не подписывал. Продай хоть сантиметр этой пленки, и я подам на тебя в суд. – Он взял Уиндфлауэр за руку, глядя на нее с раскаянием. – Перед тобой я тоже должен извиниться. Взрослые плачут.
   Она молча кивнула.Стивен сжал ее ладонь.
   – Идем, Уиндфлауэр. Нам с тобой нужно многое исправить. Очень многое.
 
   Пеппер вошла в квартиру и, зажмурившись, прислонилась к двери. Девушку била дрожь. «Четыре часа прошло, а я все никак от потрясения не отойду», – равнодушно подумала она.
   – Пеппер?
   Она, вздрогнув, открыла глаза. Обычно ее кузины возвращались не раньше семи. Но в дверях кухни стояла Иззи. Ее лицо казалось взволнованным.
   – Что с тобой? Что случилось? Опять бабушка достает?
   Пеппер усмехнулась. Иззи сама не понимает, насколько она права. До сих пор только Мэри Эллен Калхаун удавалось довести Пеппер до такого состояния.
   – Нет, – сухо сказала она. – На этот раз увальнем меня обозвал совершенно другой человек. Причем в прямом эфире.
   Иззи моргнула.
   – Увальнем? В эфире? Ах, да, это же твое сегодняшнее ток-шоу. Но я не поняла. Кто еще называл тебя увальнем?
   Пеппер обхватила себя руками и отошла от двери.
   – Это бабушкино слово. Но ты же знаешь, что оно означает.
   – Ничего я не знаю. У нас увальнями называют людей, которые целыми днями валяются перед телевизором и жуют чипсы. Но ты же не такая.
   – Моя бабушка имела в виду, – ровным голосом сказала Пеппер, – что мне нужно похудеть на три размера.
   – А.
   – Понятия не имею, что имел в виду лорд Зог. Наверное, просто хотел обидеть. – Она провела рукой по влажным волосам. – И ему это удалось.
   – Ой, – сочувственно воскликнула Иззи. – Кто такой лорд Зог? Кем бы он ни был, чирей ему в задницу. Садись и расскажи все.
   Пеппер вошла вместе с ней на неприбранную кухню. Уселась за стойку, отодвинув в сторону пачку утренних газет и цветок в ярком горшке. Ей все никак не удавалось привыкнуть к вечному беспорядку в доме кузин. Или к их постоянным смешкам. В особняке Калхаунов никто так много не смеялся. Или к тому, как они поддерживают друг друга, хотя и такие разные: добрая и красивая Джемайма и бесшабашная бунтарка Иззи.
   Теперь, пока Иззи заваривала для нее крепкий апельсиновый чай, Пеппер неожиданно подумала: «И я тоже одна из них».
   Все это время она невольно сутулилась. Но эта мысль помогла ей расправить плечи. Иззи поставила перед ней кружку с обжигающим напитком, и Пеппер обхватила ее руками. Она заметила, что больше не дрожит.
   – Так как передача? – спросила Иззи. – Прическа Терри помогла? Убедила их в том, что ты добрая фея?
   Пеппер неожиданно хмыкнула.
   – Понятия не имею! Думаю, все прошло замечательно.
   – Только думаешь? А мне казалось, что для тебя это вопрос жизни и смерти.
   – Ну, я так часто толкала речи о предпринимательстве, что знала свои слова назубок. К тому же я была в таком бешенстве, что даже о волнении забыла.
   Иззи уселась напротив.
   – А взбесил тебя этот… как ты его назвала? Лорд Зог? Кто это?
   – Тиран британский обыкновенный, – мрачно ответила Пеппер.
   – И что же он с тобой сделал?
   Пеппер скрипнула зубами.
   – Он сказал, что я слишком жирная. И что у меня слишком много денег.
   – Чего?
   – Прямо в студии перед двумя работающими камерами. Он сказал… – Пеппер умолкла. – Черт, прибила бы его.
   – Я вижу, – согласилась удивленная Иззи. – Надеюсь, именно это ты и сделала.
   Пеппер вспомнила лицо Стивена Конига перед своим уходом.
   – Я поступила гораздо лучше. Я сказала, что он не джентльмен.
   Иззи уставилась на нее.
   – Нашла что сказать!
   Пеппер отвлеклась от приятного воспоминания.
   – Зато его это задело.
   – Э… Пеппер, сколько ему лет?
   – Не знаю. Тридцать с чем-то, наверное. А что?
   – Я уж подумала, что ему все семьдесят. Слушай, в наше время ни один парень и ухом не поведет, если ты назовешь его не джентльменом. Вот до чего их довело равноправие. Разве ты не знала?
   Пеппер задумалась.
   – А он обиделся, – уверенно возразила она.
   Иззи покачала головой.
   – Ну, ты даешь. Где ты жила все эти годы, во временной дыре?
   – Конечно, нет, – возмутилась Пеппер. – Просто меня правильно воспитали.
   – Голову тебе заморочили, – откровенно заявила кузина. – Знаешь, а мы с Джей-Джей все удивлялись, почему ты не встречаешься с парнями. Думали, у тебя кто-то в Нью-Йорке остался.
   Бледное лицо Пеппер побелело еще сильнее. Но она ничего не сказала.
   Иззи вздохнула.
   – Дай, угадаю. Он тоже не был джентльменом? Господи, Пеппер, что же нам с тобой делать?
   Пеппер сглотнула.
   – Будете преподавать краткий курс выживания в любовных джунглях? – Это была отважная попытка пошутить. – Хотя у увальней все равно нет никаких шансов.
   – Никакой ты не увалень, – с жаром возразила Иззи. – Ты красивая, умная женщина.
   – Кого волнует мое образование? – задумчиво произнесла Пеппер.
   – Этот парень сильно тебя задел?
   – Он не имел права так говорить. Но в чем-то ведь он прав. – Она взглянула на возмущенную и расстроенную Иззи. – Ну, скажи сама. Я же должна знать правду.
   Иззи заметалась по кухне, а затем схватила кружку с чаем, словно защитный талисман.
   – Нашла кого спросить, – выдавила она наконец.
   Какая-то нотка в ее голосе удивила Пеппер.
   – А что не так?
   Иззи стояла у окна, глядя на залитый дождем балкон. Пеппер подумала, что она не собирается отвечать.И тут кузина неожиданно выпалила:
   – Разве ты до сих пор не заметила? Джемайма никогда не ужинает с нами. Только кофе пьет по утрам.
   Пеппер опешила.
   – Ну, она же модель…
   – А они должны следить за своим весом. Знаю, знаю. Но она почти ничего не ест. А когда съест что-нибудь, я понятия не имею, надолго ли это задерживается в ее желудке, – мрачно сказала Иззи.
   Пеппер ошеломленно молчала.Иззи с заметным усилием взяла себя в руки.
   – Может, в этом нет ничего страшного. Может, я слишком сильно за нее волнуюсь. Забудь то, что я тебе говорила.
   – Ой, Иззи. Если я могу чем-нибудь помочь…
   Иззи хмыкнула.
   – Просто не жди от меня сочувствия, если какой-то неандерталец сморозил глупость по поводу твоего веса. Пускай они эту запись хоть целыми сутками крутят, это ничего не изменит. Все здравомыслящие женщины будут на твоей стороне.
   Пеппер с любовью улыбнулась. Но ее улыбка быстро угасла.
   – Меня не столько волнуют его слова, сколько собственная реакция.
   – То, что ты потрясла его до глубины души, обозвав не джентльменом?
   – Я чуть было не расплакалась.
   Иззи поняла, что это уже не смешно.
   – Ага. Вот именно. Подумай об этом. Я тут собираюсь произвести революцию в розничной торговле, а какой-нибудь умник наверняка скажет: «Эта женщина такая психованная, что ударяется в слезы по любому поводу».
   Пеппер передвинула цветочный горшок на середину кухонного стола.
   – Стала бы ты вкладывать в нее деньги? Никогда.
   Иззи сроду не нуждалась в том, чтобы в нее вкладывали деньги. Она попыталась придумать что-нибудь в утешение, но это было непросто.
   – Но это всего лишь бизнес, – выдавила она, наконец.
   Пеппер взглянула на нее серьезными карими глазами.
   – Для меня все иначе, Иззи. Я – или профессионал, или пустое место.
   Иззи молчала.
   – Черт бы его подрал, – с яростью закончила Пеппер. – Из-за этого лорда Зога я почувствовала себя пустым местом.
 
   Покупать одежду для Уиндфлауэр оказалось удивительно легко. И слава Богу, ведь мысли Стивена до сих пор вертелись вокруг Пеппер Калхаун.
   Как она посмела назвать его не джентльменом? За кого она себя принимает, эта рыжая стерва? Она насмехалась над ним с самой первой секунды. Называла его лордом Зогом! Провоцировала его.
   И все таки… эти слезы. С какой стороны ни возьми, виноват в этом он. Вот дьявольщина!
   К счастью, деятельная Вал расписала для них подробный план похода по магазинам. Сам бы Стивен с этим не справился. Даже с таким послушным ребенком, как Уиндфлауэр.
   Сказать по правде, она даже слишком послушная. Стивен считал, что дети должны быть более… шумными. Его семейные приятели с чувством рассказывали о ссорах и капризах. Но Уиндфлауэр принимала любую футболку или пару брюк с немым восторгом.
   С тех пор, как девочка узнала, что может выбрать для себя и джинсы, и шорты одновременно, она как будто впала в транс. Она ничего не просила. Ни от чего не отказывалась. Просто прижимала к себе очередную вещь и смотрела в зеркало, словно в волшебную страну Зазеркалья.
   – Если тебе не нравится, не бери, – заявил, наконец, Стивен, удивленный ее молчанием.
   Малышка держала в руках синий джинсовый жилет со звездой шерифа на кармане. При этих словах она взглянула на Стивена, прижав к себе жилет еще крепче. Но ничего не сказала.
   Он с сомнением взглянул на ковбойский наряд.
   – Тебе действительно нравится?
   Уиндфлауэр энергично кивнула.
   – Тогда ладно.
   Они покупали обувь. И Стивен в очередной раз пришел в ярость, обнаружив, что подметки ее туфель протерты до дыр.
   – Похоже, они очень старые, – заметила продавщица.
   – Да, – согласился Стивен, поджав губы. – Выкиньте их на помойку.
   Когда все закончилось, он сказал:
   – Что дальше? Аптека? Книги? Парикмахерская?
   – В парикмахерскую ходят только взрослые тети, – возразила Уиндфлауэр.
   Она огляделась по сторонам.
   – Тебе понравились волосы Пеппер?
   Стивен вздрогнул.
   – Что?
   – Пеппер. У нее такие классные волосы. Как бы мне хотелось такие же. Как ты думаешь, они красивые?
   Он судорожно сглотнул. На несколько секунд перед его глазами возникли рыжие кудри, сияющие, словно живое пламя.
   – Да, наверное.
   – Разве она тебе не понравилась?
   Он почувствовал себя загнанным в ловушку.
   – Я совсем ее не знаю. Но она мне нравится.
   Уиндфлауэр ничего не сказала. Но на ее лице отразилось такое недоверие, что она показалась ему раза в четыре старше.
   – Ну да, она меня разозлила, – признался Стивен. – Разве тебе не приходилось на кого-нибудь злиться?
   – А по-моему, она хорошая.
   – Ага. Может быть. Никогда нельзя судить по первому впечатлению. – Он вспомнил свою вожделенную застенчивую богиню. – И даже по второму.
   Девочка некоторое время молчала.
   – Значит… мы с ней еще встретимся?
   – Да, – сказал Стивен с неожиданным энтузиазмом. – Конечно, встретимся. И как можно скорее.
   Но это оказалось непросто.Он позвонил на телеканал «Индиго», но ничего путного не добился. Мартин Таммери все еще обижался на него и попросту отказался дать ему номер телефона.
   – У нас есть обязательства перед гостями, – торжественно объявил он. – Мы не может выдавать личную информацию. А вдруг ты захочешь ворваться к ней в дом.
   – Мартин. Я в жизни ни к кому не врывался.
   – Да она и не станет с тобой разговаривать. Ты же, – ехидно напомнил Мартин, – назвал ее толстухой в прямом эфире.
   – Я не обзывал ее толстухой… – взорвался Стивен.
   Но именно в это время они с Уиндфлауэр ехали в метро по направлению к Паддингтону. На них начали оглядываться. Уиндфлауэр болтала ногами и с сияющим видом поглядывала по сторонам. Явно наслаждалась всеобщим вниманием.
   Стивен понизил голос.
   – Ладно. Обойдусь и без телефона. Ты не мог бы передать ей сообщение от меня?
   Но Мартин был непреклонен.
   – Не думаю, что это удобно.
   – Но может, она сама хочет связаться со мной?
   – Она знает, кто ты такой. Если захочет с тобой поговорить, позвонит в Королеву Маргарет. Если нет, я не рискну навязываться. Прощай, Стивен.
   Значит, придется идти кружным путем. Ничего страшного. Эта женщина занимается предпринимательством. Она ищет инвесторов. Значит, кто-нибудь да знает, где ее найти.
   На поиски ушла неделя. Задача оказалась очень трудной.Представители «Калхаун Картер» отрицали присутствие мисс Калхаун в Великобритании. Утверждали, будто она находится в Нью-Йорке, и советовали послать электронное сообщение в ее офис. На электронные письма никто не отвечал. И на звонки тоже.
   Тогда Стивен разыскал журналиста, который видел ее на борту самолета. Сэнди Фрэнкс проспал всю Нью-Йоркскую конференцию. Его отчет был бы чистейшей воды вымыслом, если бы не поправки Стивена. Сэнди – его должник.
   Но, несмотря на долг, Сэнди ничем ему не помог.
   – Тигренок? Она тебе не по зубам, старина.
   – Что ты имеешь в виду? – раздраженно поинтересовался Стивен.
   – Она кусается, – ответил Сэнди. – Не до смерти, как ее бабушка, великая и ужасная Мэри Эллен. Но неплохо для своего возраста.
   – Меня она не укусит. Скорее наоборот. Я должен перед ней извиниться.
   – Тогда держись от нее подальше. Если не хочешь, чтобы она тебе всю плешь проела.
   – Что?
   – Они злопамятные, эти Калхауны. И терпеть не могут проигрывать. Если тебе удалось в чем-то ее переплюнуть, благодари Бога и убегай. Как можно быстрее.
   Стивен подумал о ее бледном лице и удивленных глазах. Да, она бросила ему вызов. Но когда он произнес всю эту чертову чушь о еде и оправданиях, выглядела она так, словно он ранил ее в самое сердце. Не как тигренок, готовый вцепиться когтями. А как обиженная женщина.
   Он небрежно заявил.
   – Я хотел бы увидеться с ней. Покончить с недоразумением.
   – Ты сумасшедший. Забудь о ней.
   Небрежный тон не сработал.
   – Сэнди, это для меня очень важно, – тихо произнес Стивен.
   Журналист вздохнул.
   – Ну ладно. Я поспрашиваю. Но секреты Калхаунов хорошо охраняются. Если Пеппер захочет залечь на дно, я ее не найду.
   И не нашел.
   Стивен забыл об осторожности. Он расспрашивал всех, кто, по его мнению, мог знать Пеппер Калхаун. Никто не знал. К счастью, его знакомые не смотрели дневные передачи и не подозревали о причине его поисков.
   Единственными людьми, которые были свидетелями его неожиданной выходки, оказались двое студентов. К разочарованию Стивена, они были полностью на его стороне.
   – Как вы ее уделали, – восхитился один из студентов, встретившись с ним во дворе после утренней пробежки.
   – Мужчины наносят ответный удар, – усмехнулся второй.
   Они деловито кивнули и отправились по своим делам.Стивен схватился за голову и ринулся в свой кабинет.
   – Двое придурков считают меня Железным Джоном, – пожаловался он Валерии.
   Вал посмотрела передачу из чистой преданности. После программы она не сказала ни слова. Опять же из преданности, как подозревал Стивен.
   Теперь она фыркнула.
   – Их далеко не двое. Студенты с младших курсов намереваются пригласить вас с мисс Калхаун выступить на собрании в конце семестра.
   – О, – Стивен задумался. Может, студентам удастся ее выследить, раз он не смог. – Звучит заманчиво.
   Вал и бровью не повела.
   – Повестка дня: «Мужчины всегда не правы».
   – О, – повторил Стивен совершенно другим тоном. – Это выходит из-под контроля, тебе не кажется?
   Валерия осторожно заметила:
   – Вы слишком много думаете о ней. Вчера вы чуть было не опоздали на три важных встречи. А через десять минут у вас заседание финансового комитета, вы не забыли?
   Стивен был все еще в спортивном костюме и весь в поту после пробежки. Он рассмеялся и встал из-за стола.
   – Отлично. Не забыл. Какое счастье, что я живу над лавкой.
   Он поднялся по винтовой лестнице в свою комнату, раздеваясь на ходу. Валерия покачала головой. Почему у такого потрясающего мужчины такой ужасный вкус? Кортни Андервуд была настоящим кошмаром, но она хотя бы красивая. Пеппер Калхаун готова испепелить его на месте, а он с ума сходит, пытаясь ее разыскать. Вот ненормальный!
   Она вернулась в свой кабинет, где Уиндфлауэр играла на компьютере. Стивен нашел для нее школу, а все сотрудники колледжа помогали, чем могли.
   – Домашнее задание заканчиваешь? – спросила Вал, готовясь к рабочему дню.
   Уиндфлауэр покачала головой.
   – Я сейчас на страничке моей подруги Пеппер.
   – Уже и девятилетние девочки заводят себе сайты в интернете? – удивилась Валерия. И тут до нее дошло. – Пеппер?
   Она подошла посмотреть. На сайте было много текста и фотография старинного дома с фруктовым садом и рыжей кудрявой женщины, собирающей яблоки…
   Стивен спускался по лестнице в конференц-зал, когда его остановила Валерия.
   – Мастер, я хочу вам кое-что показать.
   – У меня нет времени…
   – Кажется, я нашла способ связаться с мисс Калхаун.
   Представители финансового комитета дожидались мастера больше часа.
 
   В «Мансарде» была вечеринка. Даже Пеппер, ненавидящая вечеринки, согласилась с тем, что все идет прекрасно. Гостей было немного, но все они были избранными. Всех их пригласили с определенной целью – журналистов, редакторов журналов, фотографов. Пеппер хорошо поработала над списком гостей… и еще больше над тем, что необходимо сказать каждому из них.
   – Вот эта вечеринка в моем вкусе, – заявила она Иззи, с довольным видом оглядываясь по сторонам.
   В последние дни Иззи работала вместе с Пеппер. Она усмехнулась.
   – Ты хочешь сказать: сплошная работа и никакого удовольствия.
   Пеппер уже привыкла к ее подтруниванию.
   – Я хочу сказать, что у нее есть цель.
   К ним подошла Джемайма.
   – С кем бы я ни говорила, все хвалят. У тебя отлично получается, Пеппер.
   Пеппер кивнула.
   – Похоже на то. А теперь мне надо поговорить с… – Она окинула взглядом помещение и застыла на месте. – А этот что здесь делает?
   – Кто? Где? – всполошилась Иззи.
   – Если ты о том бровастом парне, – ответила Джемайма, – он сказал, что познакомился с тобой на самолете.
   – Ну да, мы знакомы, – мрачно сказала Пеппер. – Только самолет здесь не при чем.
   Кузины уставились на нее.
   – Так это он и есть? – с недоверием воскликнула Иззи. – Как он посмел сюда сунуться?
   Джемайма посмотрела на незваного гостя.
   – Этот посмеет. Ты не говорила, Пеппер, что он такой сексуальный.
   Взгляд ее кузины был очень красноречив. Джемайма со смехом развела руками.
   – Ладно, ладно. Это я считаю его сексуальным. А ты – мерзким типом. И что ты собираешься с ним сделать?
   – Вышвырнуть его отсюда, – с готовностью предложила Иззи.
   Но Пеппер взглянула на приглашенных фотографов и скрипнула зубами от злости.
   – Не получится. Похоже, до сих пор никто не видел этой чертовой передачи. Пусть все идет как есть.
   – Как это? – удивилась неискушенная Иззи.
   Но Джемайма прекрасно знала, что такое пресса.
   – Ослепительно улыбаемся. Делаем вид, будто это лучший друг Пеппер. Иначе кто-нибудь догадается, и завтра все это будет в новостях. Разве не так, Пеппер?
   – Есть такая опасность, – согласилась Пеппер.
   Она прищурилась. Стивен Кониг в противоположном конце комнаты взял бокал ее шампанского, с рассеянным видом беседуя с финансовым журналистом из одной крупной газеты. Словно почувствовав ее взгляд, он посмотрел в ее сторону.
   И отсалютовал ей бокалом, как будто они были друзьями. Близкими друзьями. Любовниками.Пеппер шумно выдохнула сквозь зубы. Сейчас она готова была наплевать на прессу и засветить Стивену Конигу прямо в лоб. За себя и за всех женщин.
   – Я с ним разберусь, – заявила она.
   Кузины глядели ей вслед, разинув рты.
   – Ух, ты, – сказала Джемайма. – Пристегните ремни.
   Можно поиграть и в близких друзей. Пеппер подошла к Стивену Конигу и одарила его теплой, фальшивой улыбкой. К ее тайной радости, он на мгновение растерялся.Но тут же опомнился.
   – Значит, вы нашли источник финансирования. Вы это заслужили. Я видел ваш сайт в интернете. Признаюсь, он произвел на меня сильное впечатление.
   – Вот и отлично, – все с той же ослепительной улыбкой сказала Пеппер. – Выпей за успех «Мансарды» и проваливай.
   Он поднял бокал с очень, очень насмешливым видом.
   – За мир во всем мире.
   Глаза Пеппер сверкнули. Она подняла бокал в ответ.
   – Чирей тебе в задницу, – сказала она, позаимствовав это выражение у Иззи. Ее улыбка осталась такой же яркой.
   Стивен моргнул. Пеппер улыбнулась еще ослепительнее. Сбоку донесся щелчок фотокамеры. Девушка это заметила. Со стороны казалось, будто они флиртуют. «Отлично, – безжалостно подумала она. – Теперь жена ему устроит веселую жизнь».
   Она шагнула к нему и положила руку ему на плечо. Ему пришлось наклонить голову.
   – Ты ублюдок, – медовым голосом произнесла Пеппер.
   Глаза Стивена заблестели.
   – Именно об этом я и хотел поговорить.
   На этот раз растерялась Пеппер.
   – Что?
   – Может, я и ублюдок. Глупец, наверняка. Но на этой чертовой передаче я совершенно не собирался переходить на личности.
   Он казался таким честным. Таким раскаявшимся.
   Пеппер прекрасно помнила еще одного мужчину, который тоже выглядел честным и раскаявшимся. Эд был так убедителен. Она считала его своим другом. А он воспользовался ею. Девушка не собиралась повторять эту ошибку. Тем более с лордом Зогом.
   Пеппер убрала руку и игриво произнесла:
   – Знаешь, у мужчин это так хорошо получается.
   – Что? – насторожился Стивен.
   – «Ой, я так виноват, что так плохо с тобой обошелся».
   Стивен прикусил губу.
   – Мне жаль, если ты так подумала.
   Она легкомысленно рассмеялась.
   – А потом ты скажешь, что в бизнесе позволено все.
   – Нет, – возмутился Стивен.
   – И что я должна повзрослеть и не строить из себя маленькую принцессу. – Ее губы улыбались, но глаза казались осколками льда. – Разве я не права?
   – Конечно, нет.
   – Нет?
   – Нет! И более того, мне кажется, все, что ты мне сейчас сказала, на самом деле относится к другому парню.
   Пеппер опешила.Стивен заметил это и усилил нажим.
   – Слушай, я сказал, не подумав. У меня были личные неприятности, и я… сорвался. Это не имеет к тебе никакого отношения, как бы это ни выглядело со стороны.
   Пеппер фыркнула. Но ей было трудно разжигать в себе гнев после такого чистосердечного признания.
   – Это было нехорошо с моей стороны. Я искренне прошу прощения.
   Мгновение Пеппер колебалась. Может, он честен с ней. А может, играет в какие-то хитрые игры, преследуя собственную выгоду. Может…
   Но затем он предложил:
   – Слушай, давай поужинаем вместе. И окончательно помиримся.
   Она хотела этого. Честно, хотела. И именно это ее остановило. Соблазн делает человека уязвимым.
   «Черт, а ведь это свидание из милости! – мелькнула у нее мысль. – Он считает, что такой увалень, как я, на все пойдет ради ужина с мужчиной».
   – Нет уж, спасибо, – выпалила Пеппер, не успев даже подумать как следует.
   Стивен этого не ожидал. Конечно, не ожидал. Он откинул голову, словно получив пощечину.
   – Прошу прощения? – тупо произнес он.
   – Я хотела сказать, никогда. Ты этого не дождешься; забудь, – отрезала Пеппер.
   – Но…
   – Ты извинился. Спасибо. Прощай.
   Его глаза сузились, и он снова стал похожим на лорда Зога.
   – Я не уйду.
   Пеппер прищурилась в ответ.
   – А по-моему, уже уходишь. Это моя вечеринка, профессор Кониг.
   Он улыбнулся.
   – Конечно, твоя. И здесь полно журналистов. Хочешь преподнести им такой подарочек?
   – Что?
   – Хорошо, делай, как знаешь. Но по-тихому я не уйду.
   Их взгляды встретились. Пеппер почувствовала, что ее сердце забилось быстрее…. Было в нем что-то такое…. Снова возникло это странное ощущение, будто она видела его раньше. И эта встреча была для нее важна.Должно быть, она переменилась в лице, потому что он подошел к ней совсем вплотную.
   – Если только ты не пойдешь со мной, – сказал он тихим, настойчивым шепотом. – Зачем тебе оставаться здесь? Идем прямо сейчас. Я знаю место, где мы могли бы поговорить.
   На мгновение ей захотелось согласиться. Мгновение она глядела в темные глаза Стивена Конига и видела в них только желание. У Пеппер пересохло во рту, как будто она снова стала подростком.
   «Подросток! Маленькая принцесса! Свидание из милости!»
   Она заставила себя вернуться к реальности.
   – Мы уже поговорили, – холодно сказала Пеппер. – И разговор был не из приятных, по крайней мере для меня. Я не горю желанием его повторить.
   Но даже это не помогло. Этот мужчина непрошибаемый, как аллигатор, и такой же коварный.
   – Ты многое потеряешь.
   Он еще и улыбается. Обращается с ней как с капризным ребенком!
   У Пеппер потемнело в глазах. Неожиданно для себя она огрызнулась:
   – Прекрасно, если ты этого хочешь. Оставайся здесь. Накачивайся моим шампанским. Развлекайся.
   – Спасибо, я уже развлекаюсь. – В его голосе звенел смех.
   – Но держись от меня подальше. Попробуй только подойти, и я чем-нибудь в тебя брошу. Журналисты, камеры… плевать! Я тебя предупредила.
   – Спасибо, – серьезно ответил Стивен. Но в его глазах плясали чертики.
   Пеппер чуть было не вылила шампанское ему на голову. Остановила ее лишь мысль о том, что он и это сочтет забавным.
   Она рассерженно фыркнула и отвернулась.
   Ее трясло. Она никогда еще так не злилась. Она – Пенелопа Энн Калхаун, самая здравомыслящая девушка в студенческом городке, которая ходила на деловые встречи чуть ли не с пеленок. И все же она забыла о своем воспитании. Забыла о цели своей вечеринки. В какое-то мгновение ей хотелось выплеснуть шампанское в смеющееся лицо Стивена Конига и заплясать от ярости.
   Она сама себя презирала. Она вела себя как светская красавица времен Регентства, а не как ответственная деловая женщина двадцать первого века.