Страница:
Лиза засмеялась, от этого в уголках ее глаз появились морщинки. Она похожа на озорного маленького зверька, решил Николай.
– Ты что, серьезно думаешь ехать на машине? Господи, здесь десять минут ходьбы.
Теперь изумился Николай. А он-то считал себя неплохим женским психологом...
Лиза презрительно тряхнула головой.
– Знаешь, я не думаю, что ты хороший путешественник, – объявила она.
– Очень жаль, – проворчал Николай. – Хочешь, я закину тебя на плечо как рюкзак? Лиза едва не задохнулась от смеха.
– Хотела бы на это взглянуть. Его глаза сверкнули. Он шагнул к ней, но Лиза уже была в конце улицы.
– Скорей, – крикнула она. – Я голодна и промокла.
Николай засмеялся и пошел за ней. Ресторан был в точности таким, каким он запомнил его с декабря: неяркий желтый цвет, минимализм в обстановке, восхитительный запах. Все столики были заняты, как всегда в вечернее время, несколько человек сидели за стойкой бара, читая субботние газеты.
Лиза удовлетворенно осматривалась вокруг.
– Мне нравится это место. Никто не рисуется. Николай разглядывал взъерошенную рыжую голову у бара. Лицо было знакомо. Небрежная одежда выглядела так, словно в ней спали. Он нежно улыбнулся.
– Я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Дружелюбная женщина, более элегантная, нежели ее клиенты, подошла к ним и подала меню. Николай с изумлением заметил, что Лиза чувствует себя как дома.
– Часто заходишь сюда?
Лиза заняла нейтральную позицию, ее отношение к этому мужчине не испортит ленч. Она проголодалась и знала, что еда здесь божественна.
Усмехнувшись, она искренне призналась:
– Да, я не умею готовить. Николай был удивлен.
– Не многие женщины могут позволить себе это. А почему?
– Никогда не училась, – пожала она плечами. Появилась официантка. Не дожидаясь Николая, Лиза сделала свой заказ. Брови Николая невольно поднялись.
Она заметила это и вскинула подбородок.
– Что-нибудь не так?
– Нет-нет. – Сделал заказ и он. – Что будешь пить? Шампанское? Или что-нибудь еще?
– О, шампанское, – нетерпеливо сказала Лиза, так равнодушно, как будто пьет шампанское каждый день.
Он кивнул официантке, которая записала заказ, забрала меню и удалилась.
Прежде чем та оказалась за пределами слышимости, Лиза взорвалась:
– Почему ты на меня так смотрел?
– Как – так? – уклончиво спросил Николай.
– Словно я выдула из жвачки огромный пузырь. Он моргнул.
– Что за ужасная мысль!
– Действительно, – сухо сказала Лиза. – Итак, что я сделала?
– Ничего особенного, – спокойно ответил Николай. – Расскажи, как вы познакомились с Татьяной? Но Лиза не собиралась успокаиваться.
– Что я сделала?
Он махнул рукой в знак протеста.
– Я не хочу обижать тебя.
– Уж лучше обидь, – мужественно произнесла Лиза. – Я хочу знать.
– Но это неважно. – Вежливость в его голосе граничила с пренебрежением. Она наклонилась вперед.
– Важно, ведь я не замолчу, пока не скажешь. Николай посмотрел на нее с некоторой обидой.
– С тобой, должно быть, очень сложно. Лиза откинулась на спинку сиденья и злорадно улыбнулась.
– Но ведь это тебя не должно волновать, не так ли? – сладко произнесла она. – Говори.
Он пожал плечами, повисло гнетущее молчание.
– Мне, очевидно, нужно было подождать, пока ты спросишь, что я хочу заказать? – в конце концов сказала Лиза с некоторой агрессивностью.
Николай снисходительно улыбнулся.
– Всего лишь небольшая условность. Как я уже сказал, это неважно. Лиза тряхнула головой.
– Это глупость.
Николай рассердился – если бы она извинилась, он бы заверил ее, что все это пустяки.
– Наоборот, цивилизованно. Лиза, как невоспитанный мальчишка, присвистнула.
Николай улыбнулся.
– В культуре есть некоторая польза, – раздумчиво произнес он. – Я по работе провожу много времени с животными. Изучаю их поведение, поэтому знаю, о чем говорю.
Лиза вскинула подбородок.
– Ты сравниваешь меня с животными?
– Мы все животные. Некоторые из нас только учатся сдерживать грубые инстинкты. Лиза глубоко вздохнула.
– Ты не распускаешь кулаки? Брови Николая поднялись.
– А ты?
Взгляды их скрестились. Лиза заморгала.
– Нет, думаю, что нет.
– Что-то есть у нас общее, – удовлетворенно сказал он.
– Ничего у нас нет общего.
Ей захотелось уйти, но вернулась официантка с напитками. Не стоит так поступать, а то будет похоже, будто ссорится влюбленная парочка. Лиза сделала большой глоток апельсинового сока и с умышленной рассеянностью сказала:
– Итак, Борис... Он нахмурился.
– Николай.
Лиза небрежно махнула рукой.
– Какая разница. Я голодна, и спор плохо влияет на пищеварение. Так что давай закончим с этим. Что ты хочешь узнать?
Он ласково улыбнулся. Это было его излюбленным оружием, но с Лизой, однако, это не сработало. Она подняла брови, скептицизм был написан на ее лице.
Самолюбие Николая было задето, но, естественно, он этого не показал.
– Что, по-твоему, хочет узнать каждый мужчина о привлекательной женщине? – небрежно спросил он. Лизу нельзя было ввести в заблуждение.
– О, ради бога!
Он отбросил вежливость:
– Хорошо. Расскажи мне что-нибудь о себе по своему выбору.
И он улыбнулся с преднамеренной интимностью. Любой, кто в данный момент смотрел на них, мог с легкостью поверить в то, что они влюбленные.
Она придерживалась своей линии поведения.
– Тебя интересует мое происхождение и размер бюстгальтера, – растягивая слова, сказала она и отвела взгляд в сторону.
Его улыбка стала еще шире.
– Если ты с этого хочешь начать... – медленно ответил он.
Лиза скрестила руки на груди.
– Я в "Нэпиер Краус" с шестнадцати лет. Все это время снимала комнату. Сейчас я глава "Бонд трейдинг", – жестко сказала она.
Николай кивнул головой.
– Семья?
Она была удивлена.
– У меня мама и сестра. С семьей все. Было в ее голосе что-то такое, от чего он сузил глаза.
– Татьяна знает их?
– А зачем ей это? Он нахмурился.
– Итак, вы познакомились в танцевальной студии. Что вас свело вместе?
– Жизнь, – дерзко ответила она.
– Твоя или ее? Лиза вздохнула.
– Обеих, это называется общение. Николай ликующе улыбнулся.
– А тогда почему она не знает, где ты работаешь?
– Потому что она не спрашивала. – Лиза почти кричала. – Ты что, не знаешь свою тетю? Я работаю в Сити, С деньгами. Она не говорит о деньгах. О сексе – да. Даже о смерти иногда. Но не о деньгах. Это вульгарно и дело мужчин – такова философия Татьяны.
Николай пристально посмотрел на Лизу. Наконец произнес:
– Вас с ней разделяет по меньшей мере два поколения. Неудивительно, что она по-иному смотрит на вещи.
– Я не считаю, что дело только в различных поколениях, – тихо произнесла Лиза. – Думаю, люди, которые заняты проблемой выживания, всегда говорят о деньгах.
Он сидел так же неподвижно, как сидел в парке, изучая горилл. Так же неподвижно, как он сидел в Андерсон-Горг, стараясь услышать звук сигнального устройства, сообщающий о начале лавины.
– А что ты рассказала о себе Татьяне? Лиза посмотрела на него с презрением, которое даже не пыталась скрыть.
– Она не задает таких, как ты, вопросов.
– Хорошо, тогда что спрашивает она?
– О, она знает, что я не принадлежу к "благополучной семье", как ты это называешь. Николай разозлился.
– Я такое выражение не употребляю.
– Да?
Подали еду. Она взяла нож и вилку и принялась за отбивную, словно та была ее личным врагом. Николай наблюдал за Лизой.
– Если ты изо всех сил пытаешься доказать мне, что ты груба, то не утруждай себя, я уже убедился в этом.
Еще один мужчина упрекает ее в грубости. Лиза приподняла волосы верх и ощутила прохладу. Ее глаза пылали огнем.
Николай принужденно улыбнулся.
– Не девушка – дьявол, – с чувством сказал он. -Сколько мужчин пострадало от этого? Глаза Лизы сузились.
– Он, – неопределенно сказала она, – выжил. Николай изобразил огромное удивление.
– Только один? Старомодная девушка, – усмехнулся он.
– Старомодная грубиянка, – ядовито поправила она.
Он выглядел пристыженным.
– Это было неуместное высказывание. Прости.
– Не волнуйся. Мне плевать на твое мнение.
– Это я уже заметил:
– Он помолчал. – И этот счастливчик тоже живет в подвале Татьяны? Лиза смотрела на свою отбивную.
– Думаю, это мое дело.
– И Татьяны, и мое, – добавил Николай с резкой усмешкой. Он наклонился вперед, пытаясь поймать ее взгляд. – Она немолода и одинока. И в некоторой степени не от мира сего. Что позволяет мне говорить о ее недееспособности. Как бы ты поступила на моем месте?
Она подняла взгляд.
– В чем ты меня подозреваешь?
– Зная Татьяну, подозреваю, что она, вероятно, взяла тебя с улицы. Ты могла мне солгать, сказав, что возглавляешь отдел в "Нэпиер Краус". Ведь тогда ты была бы в состоянии приобрести пентхаус, а не жить в подвале Татьяны.
Лиза пожала плечами.
– Я не считаю Татьяну такой уж доверчивой, как ты думаешь. Она независимая женщина. И не нуждается в надсмотрщиках и опекунах.
– О, хороший ход, – зааплодировал Николай. -Назвав заботливого родственника надсмотрщиком, ты надеялась, что он сбежит, извиняясь. Так вот, я не собираюсь извиняться. И сделаю все необходимое, нравится это кому-нибудь или нет. Особенно имея дело с политкорректной мошенницей. – Он был в ярости.
Лизе уже не хотелось есть, она отложила столовые приборы и оттолкнула тарелку.
– Не вижу причин продолжать. – Она взяла сумочку. – Спасибо за ленч.
Он вздохнул со страдальческим видом и откинулся на спинку стула.
– Чем ты покорила Татьяну?
– Может, я ей просто нравлюсь. По-твоему, так не бывает? – Лиза уставилась на него так, словно ее вдруг осенило. – Тебе вообще кто-нибудь нравится?
– Не настолько, чтобы позволить жить вместе со мной.
Губы ее насмешливо изогнулись.
– Могу в это поверить. – Она поднялась. – Вот и ты мне не нравишься, и я не собираюсь находиться с тобой рядом. – Лиза открыла сумочку и достала маленький белый продолговатый предмет, швырнула его на стол. – Банковская карточка, – резко сказала она. – Проверяй, если хочешь. Только не приближайся ко мне.
И, не дав Николаю сказать ни слова, Лиза скрылась.
Глава 3
– Ты что, серьезно думаешь ехать на машине? Господи, здесь десять минут ходьбы.
Теперь изумился Николай. А он-то считал себя неплохим женским психологом...
Лиза презрительно тряхнула головой.
– Знаешь, я не думаю, что ты хороший путешественник, – объявила она.
– Очень жаль, – проворчал Николай. – Хочешь, я закину тебя на плечо как рюкзак? Лиза едва не задохнулась от смеха.
– Хотела бы на это взглянуть. Его глаза сверкнули. Он шагнул к ней, но Лиза уже была в конце улицы.
– Скорей, – крикнула она. – Я голодна и промокла.
Николай засмеялся и пошел за ней. Ресторан был в точности таким, каким он запомнил его с декабря: неяркий желтый цвет, минимализм в обстановке, восхитительный запах. Все столики были заняты, как всегда в вечернее время, несколько человек сидели за стойкой бара, читая субботние газеты.
Лиза удовлетворенно осматривалась вокруг.
– Мне нравится это место. Никто не рисуется. Николай разглядывал взъерошенную рыжую голову у бара. Лицо было знакомо. Небрежная одежда выглядела так, словно в ней спали. Он нежно улыбнулся.
– Я догадываюсь, что ты имеешь в виду. Дружелюбная женщина, более элегантная, нежели ее клиенты, подошла к ним и подала меню. Николай с изумлением заметил, что Лиза чувствует себя как дома.
– Часто заходишь сюда?
Лиза заняла нейтральную позицию, ее отношение к этому мужчине не испортит ленч. Она проголодалась и знала, что еда здесь божественна.
Усмехнувшись, она искренне призналась:
– Да, я не умею готовить. Николай был удивлен.
– Не многие женщины могут позволить себе это. А почему?
– Никогда не училась, – пожала она плечами. Появилась официантка. Не дожидаясь Николая, Лиза сделала свой заказ. Брови Николая невольно поднялись.
Она заметила это и вскинула подбородок.
– Что-нибудь не так?
– Нет-нет. – Сделал заказ и он. – Что будешь пить? Шампанское? Или что-нибудь еще?
– О, шампанское, – нетерпеливо сказала Лиза, так равнодушно, как будто пьет шампанское каждый день.
Он кивнул официантке, которая записала заказ, забрала меню и удалилась.
Прежде чем та оказалась за пределами слышимости, Лиза взорвалась:
– Почему ты на меня так смотрел?
– Как – так? – уклончиво спросил Николай.
– Словно я выдула из жвачки огромный пузырь. Он моргнул.
– Что за ужасная мысль!
– Действительно, – сухо сказала Лиза. – Итак, что я сделала?
– Ничего особенного, – спокойно ответил Николай. – Расскажи, как вы познакомились с Татьяной? Но Лиза не собиралась успокаиваться.
– Что я сделала?
Он махнул рукой в знак протеста.
– Я не хочу обижать тебя.
– Уж лучше обидь, – мужественно произнесла Лиза. – Я хочу знать.
– Но это неважно. – Вежливость в его голосе граничила с пренебрежением. Она наклонилась вперед.
– Важно, ведь я не замолчу, пока не скажешь. Николай посмотрел на нее с некоторой обидой.
– С тобой, должно быть, очень сложно. Лиза откинулась на спинку сиденья и злорадно улыбнулась.
– Но ведь это тебя не должно волновать, не так ли? – сладко произнесла она. – Говори.
Он пожал плечами, повисло гнетущее молчание.
– Мне, очевидно, нужно было подождать, пока ты спросишь, что я хочу заказать? – в конце концов сказала Лиза с некоторой агрессивностью.
Николай снисходительно улыбнулся.
– Всего лишь небольшая условность. Как я уже сказал, это неважно. Лиза тряхнула головой.
– Это глупость.
Николай рассердился – если бы она извинилась, он бы заверил ее, что все это пустяки.
– Наоборот, цивилизованно. Лиза, как невоспитанный мальчишка, присвистнула.
Николай улыбнулся.
– В культуре есть некоторая польза, – раздумчиво произнес он. – Я по работе провожу много времени с животными. Изучаю их поведение, поэтому знаю, о чем говорю.
Лиза вскинула подбородок.
– Ты сравниваешь меня с животными?
– Мы все животные. Некоторые из нас только учатся сдерживать грубые инстинкты. Лиза глубоко вздохнула.
– Ты не распускаешь кулаки? Брови Николая поднялись.
– А ты?
Взгляды их скрестились. Лиза заморгала.
– Нет, думаю, что нет.
– Что-то есть у нас общее, – удовлетворенно сказал он.
– Ничего у нас нет общего.
Ей захотелось уйти, но вернулась официантка с напитками. Не стоит так поступать, а то будет похоже, будто ссорится влюбленная парочка. Лиза сделала большой глоток апельсинового сока и с умышленной рассеянностью сказала:
– Итак, Борис... Он нахмурился.
– Николай.
Лиза небрежно махнула рукой.
– Какая разница. Я голодна, и спор плохо влияет на пищеварение. Так что давай закончим с этим. Что ты хочешь узнать?
Он ласково улыбнулся. Это было его излюбленным оружием, но с Лизой, однако, это не сработало. Она подняла брови, скептицизм был написан на ее лице.
Самолюбие Николая было задето, но, естественно, он этого не показал.
– Что, по-твоему, хочет узнать каждый мужчина о привлекательной женщине? – небрежно спросил он. Лизу нельзя было ввести в заблуждение.
– О, ради бога!
Он отбросил вежливость:
– Хорошо. Расскажи мне что-нибудь о себе по своему выбору.
И он улыбнулся с преднамеренной интимностью. Любой, кто в данный момент смотрел на них, мог с легкостью поверить в то, что они влюбленные.
Она придерживалась своей линии поведения.
– Тебя интересует мое происхождение и размер бюстгальтера, – растягивая слова, сказала она и отвела взгляд в сторону.
Его улыбка стала еще шире.
– Если ты с этого хочешь начать... – медленно ответил он.
Лиза скрестила руки на груди.
– Я в "Нэпиер Краус" с шестнадцати лет. Все это время снимала комнату. Сейчас я глава "Бонд трейдинг", – жестко сказала она.
Николай кивнул головой.
– Семья?
Она была удивлена.
– У меня мама и сестра. С семьей все. Было в ее голосе что-то такое, от чего он сузил глаза.
– Татьяна знает их?
– А зачем ей это? Он нахмурился.
– Итак, вы познакомились в танцевальной студии. Что вас свело вместе?
– Жизнь, – дерзко ответила она.
– Твоя или ее? Лиза вздохнула.
– Обеих, это называется общение. Николай ликующе улыбнулся.
– А тогда почему она не знает, где ты работаешь?
– Потому что она не спрашивала. – Лиза почти кричала. – Ты что, не знаешь свою тетю? Я работаю в Сити, С деньгами. Она не говорит о деньгах. О сексе – да. Даже о смерти иногда. Но не о деньгах. Это вульгарно и дело мужчин – такова философия Татьяны.
Николай пристально посмотрел на Лизу. Наконец произнес:
– Вас с ней разделяет по меньшей мере два поколения. Неудивительно, что она по-иному смотрит на вещи.
– Я не считаю, что дело только в различных поколениях, – тихо произнесла Лиза. – Думаю, люди, которые заняты проблемой выживания, всегда говорят о деньгах.
Он сидел так же неподвижно, как сидел в парке, изучая горилл. Так же неподвижно, как он сидел в Андерсон-Горг, стараясь услышать звук сигнального устройства, сообщающий о начале лавины.
– А что ты рассказала о себе Татьяне? Лиза посмотрела на него с презрением, которое даже не пыталась скрыть.
– Она не задает таких, как ты, вопросов.
– Хорошо, тогда что спрашивает она?
– О, она знает, что я не принадлежу к "благополучной семье", как ты это называешь. Николай разозлился.
– Я такое выражение не употребляю.
– Да?
Подали еду. Она взяла нож и вилку и принялась за отбивную, словно та была ее личным врагом. Николай наблюдал за Лизой.
– Если ты изо всех сил пытаешься доказать мне, что ты груба, то не утруждай себя, я уже убедился в этом.
Еще один мужчина упрекает ее в грубости. Лиза приподняла волосы верх и ощутила прохладу. Ее глаза пылали огнем.
Николай принужденно улыбнулся.
– Не девушка – дьявол, – с чувством сказал он. -Сколько мужчин пострадало от этого? Глаза Лизы сузились.
– Он, – неопределенно сказала она, – выжил. Николай изобразил огромное удивление.
– Только один? Старомодная девушка, – усмехнулся он.
– Старомодная грубиянка, – ядовито поправила она.
Он выглядел пристыженным.
– Это было неуместное высказывание. Прости.
– Не волнуйся. Мне плевать на твое мнение.
– Это я уже заметил:
– Он помолчал. – И этот счастливчик тоже живет в подвале Татьяны? Лиза смотрела на свою отбивную.
– Думаю, это мое дело.
– И Татьяны, и мое, – добавил Николай с резкой усмешкой. Он наклонился вперед, пытаясь поймать ее взгляд. – Она немолода и одинока. И в некоторой степени не от мира сего. Что позволяет мне говорить о ее недееспособности. Как бы ты поступила на моем месте?
Она подняла взгляд.
– В чем ты меня подозреваешь?
– Зная Татьяну, подозреваю, что она, вероятно, взяла тебя с улицы. Ты могла мне солгать, сказав, что возглавляешь отдел в "Нэпиер Краус". Ведь тогда ты была бы в состоянии приобрести пентхаус, а не жить в подвале Татьяны.
Лиза пожала плечами.
– Я не считаю Татьяну такой уж доверчивой, как ты думаешь. Она независимая женщина. И не нуждается в надсмотрщиках и опекунах.
– О, хороший ход, – зааплодировал Николай. -Назвав заботливого родственника надсмотрщиком, ты надеялась, что он сбежит, извиняясь. Так вот, я не собираюсь извиняться. И сделаю все необходимое, нравится это кому-нибудь или нет. Особенно имея дело с политкорректной мошенницей. – Он был в ярости.
Лизе уже не хотелось есть, она отложила столовые приборы и оттолкнула тарелку.
– Не вижу причин продолжать. – Она взяла сумочку. – Спасибо за ленч.
Он вздохнул со страдальческим видом и откинулся на спинку стула.
– Чем ты покорила Татьяну?
– Может, я ей просто нравлюсь. По-твоему, так не бывает? – Лиза уставилась на него так, словно ее вдруг осенило. – Тебе вообще кто-нибудь нравится?
– Не настолько, чтобы позволить жить вместе со мной.
Губы ее насмешливо изогнулись.
– Могу в это поверить. – Она поднялась. – Вот и ты мне не нравишься, и я не собираюсь находиться с тобой рядом. – Лиза открыла сумочку и достала маленький белый продолговатый предмет, швырнула его на стол. – Банковская карточка, – резко сказала она. – Проверяй, если хочешь. Только не приближайся ко мне.
И, не дав Николаю сказать ни слова, Лиза скрылась.
Глава 3
Николай успел к Тому до окончания ленча. Его подруга Мелисса подала Николаю десерт. – А, Иванов! – Профессор Седджвик, оторвавшись от поглощения пудинга, тяжело поднялся, пожал ему с энтузиазмом руку и грузно опустился на место. – Славный малый, доставил удовольствие своей книгой. Не помню, писал ли я тебе об этом. Из моей головы такие вещи моментально вылетают, спасибо моей жене, она напоминает.
– Должно быть, она сделала это, – с благодарностью сказал Николай. – Ты прислал мне отличное письмо. Жаль, мой издатель выбрал для суперобложки жуткую картинку.
– Ничего, я не из пугливых, – добродушно сказал профессор. – На сей раз ты едешь на Борнео со мной, так?
Николай был захвачен врасплох таким предложением.
– Мне было бы очень лестно, но...
– Текучка заела? – посочувствовал профессор.
– К сожалению, обязательства личного характера.
Профессор с понимающим видом, но не слишком одобрительно покивал головой, затем просветлел.
– Возьмите ее с собой. Борнео прекрасное место для медового месяца.
Мелисса то ли фыркнула, то ли кашлянула, Том осек взглядом.
– Прекрасная мысль, – натянуто заметил Николай. – Но я не женат. Буду откровенным, обязательства перед моими престарелыми родственниками.
Это было выше понимания профессора. Проигнорировав отговорку гостя, он продолжал говорить об экспедиции, о возвращении на Борнео дикого орангутанга так, словно участие Николая было очевидным.
Когда он ушел, Том похлопал Николая по плечу.
– Джунгли в октябре твои. Седжвик считает тебя подходящим партнером. – Он поднял бровь. -Неужели откажешься?
Николай колебался.
– Не дави на него, Том, – запротестовала Мелисса.
Том неодобрительно фыркнул.
– Женщина?
Николай сдержанно объяснил:
– Семейные дела. После смерти брата... Том понял с полуслова. Он давно знал Николая и был с ним рядом после смерти Владимира в автомобильной катастрофе. Он знал об ответственности, которая легла на Николая, – как-никак последний внук в роду.
– Прошло больше года, – тихо заметил он. -Твои родственники вряд ли рассчитывают, что ты перейдешь на оседлый образ жизни.
– Они и не рассчитывают.
– Отлично, тогда...
– Я подумаю об этом, – отрезал Николай. Том понял, что данная тема закрыта.
– Ну и кто же твоя новая подруга? – спросил он, плавно переводя разговор в другое русло. Николай выглядел раздраженным.
– Слава богу, она не моя подруга.
– Да ты чуть не отказался от Борнео из-за нее, поддразнил Том. – Это что-то да значит.
– О, конечно. – Николай помрачнел. – Какая-то странная женщина поселилась у моей пожилой тети, очевидно рассказав парочку плаксивых историй. Я доберусь до сути.
– И как же ты предполагаешь это сделать? Обратившись к детективу?
– Если будет необходимо, – холодно сказал Николай.
Том присвистнул.
– О, парень, она тебя довела.
– У Ивановых еще есть связи. Сделаю несколько звонков и все улажу. – Неожиданно потеряв самообладание, он с горячностью добавил:
– Из-под земли раскопаю все, что касается Лизы Ромэйн.
– И что? – сказал Том. – Даже если она окажется дочерью Фу Манчу, что ты сделаешь? С Борнео.., или хотя бы из Франции...
Николай уже принял решение.
– Я не вернусь во Францию. Останусь здесь, в Лондоне, пока не разберусь со всем. Том изумился:
– Но ты ненавидишь Лондон.
– Больше всего я ненавижу проигрывать, – искренне признался Николай. – И не позволю ни одной оборванке занимать дом моей тети, даже если встречу сопротивление.
– Что ты так переживаешь? Эта девчонка не победит.
Николай довольно улыбнулся.
– Ты прав.
Лиза, ворча, вошла в дом. Татьяна была в саду, но Лизе не хотелось говорить с ней. Она крепко затворила окно и принялась за уборку.
Наполнив стиральную машину, она прошла в гостиную со стареньким пылесосом. Вдруг раздался звонок телефона.
Она отключила пылесос и, раздосадованная, поспешила к телефону.
– Николай Иванов, я передам вашей тете о вашем звонке.
Но это был не он, это была мама. В ее голосе звучали слезы.
– Я приеду, – сказала Лиза, выслушав Джоан. Как только появилась возможность, Лиза перевезла маму и сестру из арендуемой квартиры в маленький домик в пригороде. Здесь было легче навещать их после работы, но в воскресенье поезда ходили с большими интервалами. Лиза вызвала такси.
Джоан уже ждала. Она едва не с плачем обняла Лизу.
– Что произошло? – спросила Лиза, поглаживая ее по спине.
Кит потеряла аппетит еще будучи подростком, и каждый раз все проблемы сестры, что бы ни случилось, мать связывала с этим. Лиза порой изумлялась, до какой степени девичьи неурядицы сестренки волновали Джоан. Но ей хватало деликатности, чтобы не говорить об этом.
Рот матери дрожал.
– Кит не ела со мной всю неделю.
– О, дорогая, – сказала Лиза. Она жила дома до восемнадцати лет и знала, что расстройства аппетита восстанавливаются. Но вдруг на этот раз мама не преувеличивает драматичность ситуации?
– Я звонила в колледж. – (Кит училась на компьютерных курсах.) – Наставник назвал меня сумасшедшей матерью, – наступила пауза, – и затем сказал, что сейчас все в порядке.
– Сейчас? – сбитая с толку, спросила Лиза. Взгляд Джоан стал напряженным.
– У Кит было увлечение одним старшекурсником. Наставник говорит, что они не сводили с него глаз, так как он баловался наркотиками, а еще они заметили, что на последние две студенческие дискотеки он приходил с другой девушкой.
– Он водил Кит за нос, – сказала Лиза.
Она уже поднималась наверх.
Кит сидела на полу, слушала музыку и пристально смотрела в пространство. Лиза на короткий миг смешалась.
– Могу я войти?
Кит взглянула на нее невидящими глазами.
– О, привет, Лиза, – сказала она. Сестра не выглядела ни удивленной, ни заинтересованной. – Конечно.
Лиза стащила с кровати диванные подушки, уселась и подложила их себе под спину.
– Тебе действительно нравится этот вздор? – спросила она, кивая головой в сторону магнитофона, подаренного сестре на Рождество.
Кит улыбнулась, но было ясно, что через силу. Лиза была удивлена ее апатичностью.
– И что, под это танцуют? Сложно танцевать под такую музыку, напоминающую звук жужжащей дрели.
Кит выглядела измученной.
– Я не танцую.
– Вот как? Я думала, что студенческая жизнь это одна бесконечная дискотека.
– Только если ты красивая, – тихо проговорила Кит.
Лиза промолчала. Бесполезно убеждать сестру, что ее пшеничного цвета волосы и серо-зеленые глаза очаровательны.
– Хочу похвастаться – я могу получить награду, сообщила Лиза, пытаясь заинтересовать сестру.
Кит ничего не знала о работе Лизы и – уж тем более – о финансовом мире. Но сестры всегда делились друг с другом своими победами.
– Отлично. Какую?
– "Дилер года". Вручение на ежегодном Общественном обеде в среду. Но это еще неточно. Кит разволновалась.
– Ты победишь, – убежденно заверила она сестру.
– Может быть. Во всяком случае, я написала благодарственную речь. – Лиза помолчала. – Знаешь, я смогу ее произнести, только если у меня будет поддержка. Как ты думаешь, вы с мамой сможете прийти? – Лиза хитро сощурилась.
Кит задумалась: казалось, ее удивило предложение сестры. Лиза с надеждой следила за ней.
– Понимаю, это будет скучно, но ваша поддержка для меня много значит, – продолжила она.
– Почему? – поинтересовалась Кит.
– Потому что мой босс не придет. До этого момента Лиза до конца не осознавала, насколько ее это занимает.
– Он боится, что не сможет удержаться от публичной пощечины.
– Зачем ему это? – удивилась Кит.
– Он не любит меня с тех пор...
С тех пор, как она работала с Терри Лонгом.
– Он знаком с Терри Лонгом, – тихо проговорила Лиза.
Кит с пониманием кивнула головой. Она знала о романтической драме Лизы больше, чем кто-либо.
Лизе было восемнадцать лет, когда ее направили на курсы и перед ней открылись небывалые перспективы, затем появился Терри Лонг.
Боссом он был великолепным. А мужчиной беспринципным, эдаким серийным обольстителем.
– Но Терри давно уехал в Нью-Йорк, – возразила Кит.
– Три года назад, но Сэм не простил. Он считает, что дела в офисе ведутся непрофессионально, тут уж мне ничего не исправить.
– Глупый человек, – сказала Кит. – Ты не хочешь, чтобы он приходил на обед? Лиза принужденно улыбнулась.
– Прежде всего я не хочу, чтобы он объявил на весь город, насколько я его не устраиваю.
– Ему же будет хуже. Намного важнее, – ее голос ожил, – что ты собираешься надеть. Лиза была захвачена врасплох.
– Это же не "Оскар".
– Но это так важно для тебя, или ты хочешь показать, что тебе все безразлично? – Неожиданно сестра озорно предложила:
– Темно-красный шелк и бриллианты.
Лиза довольно усмехнулась.
– Не мой стиль, – сказала она. – Скорее стиль ассоциации, если на то пошло. Все мужчины в смокингах, а женщины, подозреваю, будут стараться подлаживаться под них, поэтому я лучше найду что-нибудь темное и представительное.
– Бриллиантов не будет? – разочарованно спросила Кит.
– Может, возьму напрокат – бриллианты мне пока не по карману. Лицо Кит застыло.
– Ты так много тратишь на нас, особенно на меня. Все эти терапии и консультации.
– Ничего подобного, – сказала Лиза, злясь на себя за бестактность.
– Не лги, – сказала Кит. – Эта последняя клиника.., ты сказала, что она благотворительная; но там же были одни богатенькие дети.
– Богатые дети тоже болеют, – сказала Лиза, обороняясь.
– Да, и за лечение платят их папочки. А в моем случае это была ты, разве не так?
Лиза начала поправлять диванные подушки, чтобы скрыть напряжение.
– Здоровье важнее.
Кит махнула рукой и погрузилась в молчание. Лиза встала и спустилась вниз.
– Пришлось во всем сознаться, – угрюмо сообщила она маме. Потом рассказала о награде и о своих проблемах.
– Кит придет. А что касается больницы – подумает и все поймет правильно, – с натужной бодростью сказала Джоан. Она похлопала Лизу по руке. – Достань нам билеты, я поговорю с ней.
Закипел чайник. Джоан опустила пакетики с чаем в кружки и залила их кипятком.
– Кажется, есть улучшение, – озабоченно сказала она. – Но, конечно, если тут замешан мужчина... Лиза издала раздраженный вздох.
– Кит очень ранима, помни об этом, – сказала Джоан с некоторым вызовом. Лиза вновь фыркнула.
– Любая будет ранима, если позволить мужчинам смешивать тебя с грязью.
– Дело не в позволении, – сказала мать. Лиза была захвачена врасплох. Их отец ушел от мамы сразу после рождения Кит. Лиза не очень хорошо помнила его. Но с тех пор Джоан не взглянула ни на одного мужчину. Только боролась с нуждой, которая преследовала их все детство.
– Прости, – сокрушенно сказала она. – Я просто не понимаю, как можно воспринимать мужчин всерьез. Мой босс откровенно завидует мне, Алек ведет себя словно капризный ребенок, а сегодня я столкнулась с мужчиной, который выглядит как принц из сна. И он в тысячу раз хуже их всех. – Она злобно засмеялась.
Джоан задумчиво посмотрела на дочь.
– Кто же это видение? Лиза с досадой пожала плечами.
– Обычный докучливый родственник моей хозяйки.
– О! – Джоан молча усваивала услышанное. Она перенесла две кружки с чаем в гостиную. На улице лил дождь. Джоан стояла у окна и с любовью смотрела на мокрый сад. Лиза, улыбаясь, взяла у нее чай.
Они постоянно меняли комнаты и квартиры в самом бедном районе Лондона. До тех пор, пока Лиза не купила этот дом. У Джоан никогда не было собственного жилья, а уж тем более сада. Теперь же она каждый раз, проходя мимо окна, смотрела на деревья.
Лиза почувствовала, что у нее увлажнились глаза. Я не страдала прежде сентиментальностью, с яростью сказала она себе.
Джоан отошла от окна и села.
– Ну и как ты познакомилась с докучливым родственником?
– Что? – Лиза вернулась из своего трущобного детства в настоящее. – А, Борис? Он ломился в мою дверь ранним утром, когда я еще была в постели.
Джоан улыбнулась украдкой. Она-то знала привычку дочери поспать в выходные.
– Поэтому ты называешь его принцем из сна?
– Нахал, – сердито сказала Лиза. – Высокий, темноволосый и красивый, вбил себе в голову какой-то бред.
– И ты ненавидишь его, – сказала Джоан, хорошо зная этот тон дочери, – только потому, что он поднял тебя с постели. Бедняга принц, – с чувством сказала она.
– Не надо жалости. Николай Иванов в этом не нуждается.
– Я думала, его зовут Борис, – сбитая с толку, сказала Джоан.
– Это я его так назвала, ему это не понравилось, – вспомнила Лиза с явным удовольствием.
– Звучит как обычный разговор.
– О, он вытащил меня на ленч.
– Вытащил на ленч? – изумилась Джоан. Она знала отношение Лизы к мужчинам. Со времени эпизода с Терри Лонгом дочь держала на расстоянии всех кавалеров. – Он, должно быть, высший класс.
– Он высшего класса свинья, – мрачно фыркнула Лиза.
– И что он думает о тебе? – заинтересованно спросила мать.
Лицо Лизы исказила злобная гримаса.
– Я настоящая мошенница, и ему не нравятся мои манеры за столом.
– Что! – произнесла Джоан в крайнем изумлении.
– Вообще-то я спровоцировала его. Он надеялся очаровать меня, а я показала ему, что это невозможно.
Джоан кивнула головой.
– Вижу, тебе это удалось. – Она одарила Лизу широкой улыбкой.
Николай изучил бизнес-карту Лизы, после чего пришел к выводу, что дальнейшее расследование затянется на больший срок, чем он планировал. Ему до смерти не хотелось задерживаться в отеле, хоть и роскошном, – он ненавидел отели.
К счастью, с жильем все уладилось. В понедельник после ленча с профессором Седжвиком он поселился в квартире его матери, которая на лето уехала в Шотландию. Квартира была старомодной и находилась слишком далеко от Публичной географической библиотеки, но обладала одним преимуществом – дом Татьяны был сразу за углом.
Днем в понедельник раздался звонок.
– Граф Иванов? Это Роджер Маурис, редактор "Финансового ежемесячника". Я спрашивал разрешения позвонить вам.
– Действительно? – сдержанно откликнулся Николай. Он в принципе не любил журналистов.
– Я уверен, что мы можем быть друг другу полезны, – сказал Роджер Маурис. – Вы хотите получить сведения о Лизе Ромэйн. Отлично, я только что делал репортаж из Сити. Что вы хотите узнать?
Николай был захвачен врасплох.
– Она что, знаменита?
– И преуспевает.
– Слава небесам.
– Необычная карьера, – деликатно сообщил Роджер. – Хорошие результаты, возможны блестящие перспективы. Я могу порекомендовать некоторых людей. В ответ...
Он объяснил.
Улыбка Николая не была улыбкой победителя. Он собирался показать Лизе Ромэйн, что такое перебегать дорогу мужчине, которого не собьешь с толку огромными зелеными глазами или эксцентричностью, пусть даже очаровательной.
Маурис назвал несколько телефонных номеров.
– Должно быть, она сделала это, – с благодарностью сказал Николай. – Ты прислал мне отличное письмо. Жаль, мой издатель выбрал для суперобложки жуткую картинку.
– Ничего, я не из пугливых, – добродушно сказал профессор. – На сей раз ты едешь на Борнео со мной, так?
Николай был захвачен врасплох таким предложением.
– Мне было бы очень лестно, но...
– Текучка заела? – посочувствовал профессор.
– К сожалению, обязательства личного характера.
Профессор с понимающим видом, но не слишком одобрительно покивал головой, затем просветлел.
– Возьмите ее с собой. Борнео прекрасное место для медового месяца.
Мелисса то ли фыркнула, то ли кашлянула, Том осек взглядом.
– Прекрасная мысль, – натянуто заметил Николай. – Но я не женат. Буду откровенным, обязательства перед моими престарелыми родственниками.
Это было выше понимания профессора. Проигнорировав отговорку гостя, он продолжал говорить об экспедиции, о возвращении на Борнео дикого орангутанга так, словно участие Николая было очевидным.
Когда он ушел, Том похлопал Николая по плечу.
– Джунгли в октябре твои. Седжвик считает тебя подходящим партнером. – Он поднял бровь. -Неужели откажешься?
Николай колебался.
– Не дави на него, Том, – запротестовала Мелисса.
Том неодобрительно фыркнул.
– Женщина?
Николай сдержанно объяснил:
– Семейные дела. После смерти брата... Том понял с полуслова. Он давно знал Николая и был с ним рядом после смерти Владимира в автомобильной катастрофе. Он знал об ответственности, которая легла на Николая, – как-никак последний внук в роду.
– Прошло больше года, – тихо заметил он. -Твои родственники вряд ли рассчитывают, что ты перейдешь на оседлый образ жизни.
– Они и не рассчитывают.
– Отлично, тогда...
– Я подумаю об этом, – отрезал Николай. Том понял, что данная тема закрыта.
– Ну и кто же твоя новая подруга? – спросил он, плавно переводя разговор в другое русло. Николай выглядел раздраженным.
– Слава богу, она не моя подруга.
– Да ты чуть не отказался от Борнео из-за нее, поддразнил Том. – Это что-то да значит.
– О, конечно. – Николай помрачнел. – Какая-то странная женщина поселилась у моей пожилой тети, очевидно рассказав парочку плаксивых историй. Я доберусь до сути.
– И как же ты предполагаешь это сделать? Обратившись к детективу?
– Если будет необходимо, – холодно сказал Николай.
Том присвистнул.
– О, парень, она тебя довела.
– У Ивановых еще есть связи. Сделаю несколько звонков и все улажу. – Неожиданно потеряв самообладание, он с горячностью добавил:
– Из-под земли раскопаю все, что касается Лизы Ромэйн.
– И что? – сказал Том. – Даже если она окажется дочерью Фу Манчу, что ты сделаешь? С Борнео.., или хотя бы из Франции...
Николай уже принял решение.
– Я не вернусь во Францию. Останусь здесь, в Лондоне, пока не разберусь со всем. Том изумился:
– Но ты ненавидишь Лондон.
– Больше всего я ненавижу проигрывать, – искренне признался Николай. – И не позволю ни одной оборванке занимать дом моей тети, даже если встречу сопротивление.
– Что ты так переживаешь? Эта девчонка не победит.
Николай довольно улыбнулся.
– Ты прав.
Лиза, ворча, вошла в дом. Татьяна была в саду, но Лизе не хотелось говорить с ней. Она крепко затворила окно и принялась за уборку.
Наполнив стиральную машину, она прошла в гостиную со стареньким пылесосом. Вдруг раздался звонок телефона.
Она отключила пылесос и, раздосадованная, поспешила к телефону.
– Николай Иванов, я передам вашей тете о вашем звонке.
Но это был не он, это была мама. В ее голосе звучали слезы.
– Я приеду, – сказала Лиза, выслушав Джоан. Как только появилась возможность, Лиза перевезла маму и сестру из арендуемой квартиры в маленький домик в пригороде. Здесь было легче навещать их после работы, но в воскресенье поезда ходили с большими интервалами. Лиза вызвала такси.
Джоан уже ждала. Она едва не с плачем обняла Лизу.
– Что произошло? – спросила Лиза, поглаживая ее по спине.
Кит потеряла аппетит еще будучи подростком, и каждый раз все проблемы сестры, что бы ни случилось, мать связывала с этим. Лиза порой изумлялась, до какой степени девичьи неурядицы сестренки волновали Джоан. Но ей хватало деликатности, чтобы не говорить об этом.
Рот матери дрожал.
– Кит не ела со мной всю неделю.
– О, дорогая, – сказала Лиза. Она жила дома до восемнадцати лет и знала, что расстройства аппетита восстанавливаются. Но вдруг на этот раз мама не преувеличивает драматичность ситуации?
– Я звонила в колледж. – (Кит училась на компьютерных курсах.) – Наставник назвал меня сумасшедшей матерью, – наступила пауза, – и затем сказал, что сейчас все в порядке.
– Сейчас? – сбитая с толку, спросила Лиза. Взгляд Джоан стал напряженным.
– У Кит было увлечение одним старшекурсником. Наставник говорит, что они не сводили с него глаз, так как он баловался наркотиками, а еще они заметили, что на последние две студенческие дискотеки он приходил с другой девушкой.
– Он водил Кит за нос, – сказала Лиза.
Она уже поднималась наверх.
Кит сидела на полу, слушала музыку и пристально смотрела в пространство. Лиза на короткий миг смешалась.
– Могу я войти?
Кит взглянула на нее невидящими глазами.
– О, привет, Лиза, – сказала она. Сестра не выглядела ни удивленной, ни заинтересованной. – Конечно.
Лиза стащила с кровати диванные подушки, уселась и подложила их себе под спину.
– Тебе действительно нравится этот вздор? – спросила она, кивая головой в сторону магнитофона, подаренного сестре на Рождество.
Кит улыбнулась, но было ясно, что через силу. Лиза была удивлена ее апатичностью.
– И что, под это танцуют? Сложно танцевать под такую музыку, напоминающую звук жужжащей дрели.
Кит выглядела измученной.
– Я не танцую.
– Вот как? Я думала, что студенческая жизнь это одна бесконечная дискотека.
– Только если ты красивая, – тихо проговорила Кит.
Лиза промолчала. Бесполезно убеждать сестру, что ее пшеничного цвета волосы и серо-зеленые глаза очаровательны.
– Хочу похвастаться – я могу получить награду, сообщила Лиза, пытаясь заинтересовать сестру.
Кит ничего не знала о работе Лизы и – уж тем более – о финансовом мире. Но сестры всегда делились друг с другом своими победами.
– Отлично. Какую?
– "Дилер года". Вручение на ежегодном Общественном обеде в среду. Но это еще неточно. Кит разволновалась.
– Ты победишь, – убежденно заверила она сестру.
– Может быть. Во всяком случае, я написала благодарственную речь. – Лиза помолчала. – Знаешь, я смогу ее произнести, только если у меня будет поддержка. Как ты думаешь, вы с мамой сможете прийти? – Лиза хитро сощурилась.
Кит задумалась: казалось, ее удивило предложение сестры. Лиза с надеждой следила за ней.
– Понимаю, это будет скучно, но ваша поддержка для меня много значит, – продолжила она.
– Почему? – поинтересовалась Кит.
– Потому что мой босс не придет. До этого момента Лиза до конца не осознавала, насколько ее это занимает.
– Он боится, что не сможет удержаться от публичной пощечины.
– Зачем ему это? – удивилась Кит.
– Он не любит меня с тех пор...
С тех пор, как она работала с Терри Лонгом.
– Он знаком с Терри Лонгом, – тихо проговорила Лиза.
Кит с пониманием кивнула головой. Она знала о романтической драме Лизы больше, чем кто-либо.
Лизе было восемнадцать лет, когда ее направили на курсы и перед ней открылись небывалые перспективы, затем появился Терри Лонг.
Боссом он был великолепным. А мужчиной беспринципным, эдаким серийным обольстителем.
– Но Терри давно уехал в Нью-Йорк, – возразила Кит.
– Три года назад, но Сэм не простил. Он считает, что дела в офисе ведутся непрофессионально, тут уж мне ничего не исправить.
– Глупый человек, – сказала Кит. – Ты не хочешь, чтобы он приходил на обед? Лиза принужденно улыбнулась.
– Прежде всего я не хочу, чтобы он объявил на весь город, насколько я его не устраиваю.
– Ему же будет хуже. Намного важнее, – ее голос ожил, – что ты собираешься надеть. Лиза была захвачена врасплох.
– Это же не "Оскар".
– Но это так важно для тебя, или ты хочешь показать, что тебе все безразлично? – Неожиданно сестра озорно предложила:
– Темно-красный шелк и бриллианты.
Лиза довольно усмехнулась.
– Не мой стиль, – сказала она. – Скорее стиль ассоциации, если на то пошло. Все мужчины в смокингах, а женщины, подозреваю, будут стараться подлаживаться под них, поэтому я лучше найду что-нибудь темное и представительное.
– Бриллиантов не будет? – разочарованно спросила Кит.
– Может, возьму напрокат – бриллианты мне пока не по карману. Лицо Кит застыло.
– Ты так много тратишь на нас, особенно на меня. Все эти терапии и консультации.
– Ничего подобного, – сказала Лиза, злясь на себя за бестактность.
– Не лги, – сказала Кит. – Эта последняя клиника.., ты сказала, что она благотворительная; но там же были одни богатенькие дети.
– Богатые дети тоже болеют, – сказала Лиза, обороняясь.
– Да, и за лечение платят их папочки. А в моем случае это была ты, разве не так?
Лиза начала поправлять диванные подушки, чтобы скрыть напряжение.
– Здоровье важнее.
Кит махнула рукой и погрузилась в молчание. Лиза встала и спустилась вниз.
– Пришлось во всем сознаться, – угрюмо сообщила она маме. Потом рассказала о награде и о своих проблемах.
– Кит придет. А что касается больницы – подумает и все поймет правильно, – с натужной бодростью сказала Джоан. Она похлопала Лизу по руке. – Достань нам билеты, я поговорю с ней.
Закипел чайник. Джоан опустила пакетики с чаем в кружки и залила их кипятком.
– Кажется, есть улучшение, – озабоченно сказала она. – Но, конечно, если тут замешан мужчина... Лиза издала раздраженный вздох.
– Кит очень ранима, помни об этом, – сказала Джоан с некоторым вызовом. Лиза вновь фыркнула.
– Любая будет ранима, если позволить мужчинам смешивать тебя с грязью.
– Дело не в позволении, – сказала мать. Лиза была захвачена врасплох. Их отец ушел от мамы сразу после рождения Кит. Лиза не очень хорошо помнила его. Но с тех пор Джоан не взглянула ни на одного мужчину. Только боролась с нуждой, которая преследовала их все детство.
– Прости, – сокрушенно сказала она. – Я просто не понимаю, как можно воспринимать мужчин всерьез. Мой босс откровенно завидует мне, Алек ведет себя словно капризный ребенок, а сегодня я столкнулась с мужчиной, который выглядит как принц из сна. И он в тысячу раз хуже их всех. – Она злобно засмеялась.
Джоан задумчиво посмотрела на дочь.
– Кто же это видение? Лиза с досадой пожала плечами.
– Обычный докучливый родственник моей хозяйки.
– О! – Джоан молча усваивала услышанное. Она перенесла две кружки с чаем в гостиную. На улице лил дождь. Джоан стояла у окна и с любовью смотрела на мокрый сад. Лиза, улыбаясь, взяла у нее чай.
Они постоянно меняли комнаты и квартиры в самом бедном районе Лондона. До тех пор, пока Лиза не купила этот дом. У Джоан никогда не было собственного жилья, а уж тем более сада. Теперь же она каждый раз, проходя мимо окна, смотрела на деревья.
Лиза почувствовала, что у нее увлажнились глаза. Я не страдала прежде сентиментальностью, с яростью сказала она себе.
Джоан отошла от окна и села.
– Ну и как ты познакомилась с докучливым родственником?
– Что? – Лиза вернулась из своего трущобного детства в настоящее. – А, Борис? Он ломился в мою дверь ранним утром, когда я еще была в постели.
Джоан улыбнулась украдкой. Она-то знала привычку дочери поспать в выходные.
– Поэтому ты называешь его принцем из сна?
– Нахал, – сердито сказала Лиза. – Высокий, темноволосый и красивый, вбил себе в голову какой-то бред.
– И ты ненавидишь его, – сказала Джоан, хорошо зная этот тон дочери, – только потому, что он поднял тебя с постели. Бедняга принц, – с чувством сказала она.
– Не надо жалости. Николай Иванов в этом не нуждается.
– Я думала, его зовут Борис, – сбитая с толку, сказала Джоан.
– Это я его так назвала, ему это не понравилось, – вспомнила Лиза с явным удовольствием.
– Звучит как обычный разговор.
– О, он вытащил меня на ленч.
– Вытащил на ленч? – изумилась Джоан. Она знала отношение Лизы к мужчинам. Со времени эпизода с Терри Лонгом дочь держала на расстоянии всех кавалеров. – Он, должно быть, высший класс.
– Он высшего класса свинья, – мрачно фыркнула Лиза.
– И что он думает о тебе? – заинтересованно спросила мать.
Лицо Лизы исказила злобная гримаса.
– Я настоящая мошенница, и ему не нравятся мои манеры за столом.
– Что! – произнесла Джоан в крайнем изумлении.
– Вообще-то я спровоцировала его. Он надеялся очаровать меня, а я показала ему, что это невозможно.
Джоан кивнула головой.
– Вижу, тебе это удалось. – Она одарила Лизу широкой улыбкой.
Николай изучил бизнес-карту Лизы, после чего пришел к выводу, что дальнейшее расследование затянется на больший срок, чем он планировал. Ему до смерти не хотелось задерживаться в отеле, хоть и роскошном, – он ненавидел отели.
К счастью, с жильем все уладилось. В понедельник после ленча с профессором Седжвиком он поселился в квартире его матери, которая на лето уехала в Шотландию. Квартира была старомодной и находилась слишком далеко от Публичной географической библиотеки, но обладала одним преимуществом – дом Татьяны был сразу за углом.
Днем в понедельник раздался звонок.
– Граф Иванов? Это Роджер Маурис, редактор "Финансового ежемесячника". Я спрашивал разрешения позвонить вам.
– Действительно? – сдержанно откликнулся Николай. Он в принципе не любил журналистов.
– Я уверен, что мы можем быть друг другу полезны, – сказал Роджер Маурис. – Вы хотите получить сведения о Лизе Ромэйн. Отлично, я только что делал репортаж из Сити. Что вы хотите узнать?
Николай был захвачен врасплох.
– Она что, знаменита?
– И преуспевает.
– Слава небесам.
– Необычная карьера, – деликатно сообщил Роджер. – Хорошие результаты, возможны блестящие перспективы. Я могу порекомендовать некоторых людей. В ответ...
Он объяснил.
Улыбка Николая не была улыбкой победителя. Он собирался показать Лизе Ромэйн, что такое перебегать дорогу мужчине, которого не собьешь с толку огромными зелеными глазами или эксцентричностью, пусть даже очаровательной.
Маурис назвал несколько телефонных номеров.