Страница:
– Поесть можно очень быстро. – Лиза фыркнула, вспоминая весь список провизии, которую настаивала взять Татьяна.
Николай засмеялся.
– Когда я впервые попал туда, мы принесли с собой бутылку шампанского и простой салат. Сейчас все более изысканно – и очень дорого.
– Слышала, – сказала Лиза. – Банк покупает билеты каждый год. Раньше, правда, гостей не приглашали.
– Я не удивлен, – поморщился Николай. – Боюсь, это становится немного напыщенно. Отсюда и смокинги, и шампанское. – Неожиданно он улыбнулся. – Но это не испортит музыку. Шестинедельные репетиции и несколько лучших в мире молодых певцов.
Лиза заерзала. Она ничего не сказала, но Николай хорошо ее понял.
– Не любишь оперу?
– Ну, я слышала оперу только однажды, – призналась Лиза. – Это свело меня с ума. На сей раз он не засмеялся.
– Почему?
– Они поют о том, чего не существует, – сказала Лиза и вызывающе взглянула на него. – Да, я такая. Не могу принимать всерьез те вещи, которые не имеют отношения к реальной жизни.
Он по-прежнему не смеялся, только кивал, словно она говорила что-то умное.
– Ты увидишь, сегодняшняя опера – это реальная жизнь. Она о женщине, которая вышла замуж за слабого, пьющего человека, который во всем подчиняется своей матери.
– И что дальше?
– Катя Кабанова – очень мягкая и порядочная женщина. Но ее муж находится под каблуком своей матушки. Она ненавидит Катерину, которая от одиночества и тоски влюбилась в другого мужчину. Однажды, попав в грозу и решив, что это наказание за любовь, молодая женщина бросается с обрыва в Волгу.
– Весело.
– Ну, Катя не обладала твоей решительностью, – сказал Николай, и губы его изогнулись. – Не могу представить, что ты позволишь своей свекрови вмешиваться в твою жизнь. – Покосившись на Лизу, он продолжал:
– Героиня отказалась от своей любви, посчитав, что сможет найти спасение лишь в смерти. Ты способна на это, не так ли?
– Любовь! Не сентиментальничай, Борис, – с презрением сказала Лиза. – Единственный финал у нее – огромный торт в лицо.
Николай передернул плечами.
– Уверен в твоей правоте, – сказал он. Потом, хохотнув, добавил:
– О, ко всему прочему, тебе нужно подготовиться: мужчину, в которого она была влюблена...
– Ну? – нетерпеливо произнесла Лиза.
– ..звали Борис. – И он весело рассмеялся. Наступила тишина. Лиза недоверчиво посмотрела на него. Затем ее плечи начали трястись от смеха.
– Не верю!
– К сожалению, это правда.
– Это послужит мне уроком, – печально сказала Лиза. – Не буду больше называть тебя Борисом.
Она замолчала, поглощенная своими мыслями. Харальдсены могут подумать, что между ними что-то большее, чем деловые отношения. Она вновь засмеялась, но смех был невеселым. Скорей бы этот вечер уже прошел.
Но все продолжалось подобно работе часового механизма. Они доехали до дворца Елизаветы к полудню. Николай захватил корзину для пикника и помог ей выйти. Они прошли через сад, стараясь, по просьбе служителей, не наступать на дикие орхидеи. И пока Лиза пребывала под впечатлением неординарной просьбы, Николай восхищался беседками, увитыми ранними розами, прекрасной садовой оградой и сверкающим озером.
– Похоже на старинную картину, – сказала Лиза. Простое восхищение позволило ей забыть о том, насколько она необразованна в сравнении с Николаем. – Красивые леди в шляпках, собирающие золотые яблоки в раю.
Николай понимающе улыбнулся и поставил корзину со снедью под иву.
– Жди своих гостей, а я, пожалуй, отдохну. Через некоторое время появились Харальдсены, столик был поставлен, шампанское открыто, и Лиза расположилась в своем кресле, устремив мечтательный взгляд на золотисто-зеленые ветви ивы. Лениво жужжали пчелы. Она расслабленно улыбнулась Харальдсену.
– Не правда ли, тут прекрасно?
– О да, – подтвердил Лиф Харальдсен, передавая жене шампанское и сырную соломку Лизе. -Все замечательно.
После этих слов одобрения роль сопровождающей уже не казалась ей такой уж сложной. Но были и неприятные моменты. Пока они бродили у озера, Моника Харальдсен пыталась деликатно разузнать об их взаимоотношениях с Николаем Ивановым. Помимо этого, ее гостям не досталась программка.
Не успела она извиниться, Николай быстро это уладил.
Но самое неприятное случилось в конце перерыва на ужин. Еда была изысканна, вино превосходно. Гости оживленно беседовали. Моника и Николай говорили об оперном искусстве.
Внезапно Лиза ощутила на себе чей-то взгляд. Не просто любопытный, а пристальный. Она подняла глаза. Вдалеке, на другой стороне зеленой лужайки, среди толпы стоял мужчина, испепеляя ее взглядом. Лиза нахмурилась – было в нем что-то настораживающе знакомое.
Поймав ее взгляд, мужчина отделился от толпы и медленно пошел к ней. Внезапно Лиза поняла, кто это, и помертвела.
– Ли! А я гадаю, ты это или не ты. Николай прервал разговор с Моникой и вежливо поднялся.
– Привет, Терри, – сказала Лиза замороженными губами.
– Привет, куколка. Долго мы с тобой не виделись.
Он наклонился и без колебаний поцеловал ее. Она отвернула голову, поэтому поцелуй пришелся куда-то рядом с ухом, и тут же поднялась.
– Позвольте представить, Терри Лонг. Он некоторое время работал в "Нэпиер Краус". Терри, познакомься – мистер Харальдсен, граф Иванов.
И я даже не запуталась в именах, подумала Лиза. Татьяна гордилась бы мной.
Терри настороженно покосился на Николая и бесцеремонно, как будто имел на это право, обнял ее за талию.
Лиза отпрянула, но Николай, кажется, этого не заметил. Его реакция была совершенно непонятна, с непроницаемым видом он наблюдал за обоими.
– Мы с Ли давно не видели друг друга, – откровенничал Терри. Он рассматривал ее с головы до ног, глаза его заблестели, задержавшись на обнаженном плече. – Ты прошла длительный путь, куколка.
Лизе с трудом удалось сдержать себя. Ее тело съежилось под его собственническим взглядом. Как я вообще могла доверять этому пресмыкающемуся? – думала она, окаменев от унижения и не в силах вымолвить ни слова.
И вновь ситуацию спас Николай. Он предложил Терри выпить, сменив тему разговора, и придерживался ее до тех пор, пока не объявили о начале спектакля. Все заспешили в зал, и Лизе удалось выкинуть Терри из головы.
Ненадолго, конечно. Как только все расположились на своих местах, она снова оказалась наедине со своим волнением. Но оперное действие захватило ее. Когда под грузом вины бедная Катерина пошла на смерть, Лиза ощутила, что у нее льются слезы.
Голова от всего этого отяжелела, ей стало трудно дышать. Она ощутила прикосновение к своей руке и увидела, что Николай протягивает ей носовой платок. Лиза вздохнула и взяла его.
– Давай выпьем кофе, – предложил Николай, все равно нам еще стоять в огромной очереди, чтобы забрать машину.
Он перекинулся прощальными словами с Харальдсенами так непринужденно, что они даже не заметили ее угнетенного состояния. Лизе стоило усилий, чтобы вежливо сказать "до свидания", затем они с Николаем отправились собирать мебель после пикника.
– Так темно, – удивилась Лиза, когда они нырнули со света в гущу деревьев.
Николай достал из кармана фонарик.
– Я все-таки опытный путешественник.
В доказательство своих слов он расторопно собрал вещи, нагрузив себя, словно мул. Лиза несла всего-навсего ведерко для охлаждения вина и фонарик, которым освещала дорогу.
Неожиданно ее каблук подвернулся, и она пошатнулась.
Николай успел подхватить ее.
Его руки обжигали даже сквозь жакет. Лиза чувствовала биение его пульса. Если наклонить голову, то она окажется на его плече, а если поднять взгляд... Воображение Лизы пустилось в свободное плавание.
– К-как тебе это удалось? – с запинкой спросила она. – Ты так нагружен.
Голос Николая немного дрожал.
– Быстрая реакция.
– О!
Неужели я жду его поцелуя! Невероятно!
Лиза взяла себя в руки.
– Надеюсь, ты не сломал орхидеи. – Это была жалкая попытка перевести все в шутку.
Она высвободилась из его рук и, сняв туфли, пошла вперед. Николай покорно последовал за ней.
Они молча возвратились к машине.
Молчание продолжалось, пока они ехали по пригороду Лондона. Шел дождь, и все вокруг таинственно мерцало.
– Такое впечатление, словно мы пробираемся сквозь джунгли, – сказала Лиза и непроизвольно спросила:
– Ты ведь скоро туда вернешься? Николай бросил на нее быстрый взгляд.
– Возможно, если найдутся люди, которые спонсируют экспедицию.
– Тебе нужен спонсор? Я думала...
– Ты думала, я очень богат, – почти враждебно сказал он. – Считала, что я собираю друзей и направляюсь на охоту в джунгли.
– Нет, – сказала Лиза, ошеломленная его резкостью.
– Мои исследования – это не хобби. Я зарабатываю себе этим на жизнь. О, естественно, моя семья богата. По бумагам мы, без сомнения, миллионеры. Но это моя семья, а не я.
– Я не имела в виду...
Он не обратил внимания на ее слабый протест.
– Большая часть состояния – это земля, дома, картины, мебель. Если я не хочу питаться мебелью, мне нужно работать. А это предполагает полевую работу, написание статей и чтение лекций. – Он говорил раздраженно. – Над этим нельзя глумиться, даже тем, кто преувеличивает роль денег в этом мире.
Они приблизились к дорожным огням. Их машина была единственной на пустынной улице. Он сузил от света глаза и спокойно сказал:
– Как ты относишься к работе и к деньгам? Лиза уже почти решила не отвечать ему, но было что-то в этой темноте, пустынности улицы, что делало откровенность неизбежной.
– Я уже однажды говорила тебе: люди, когда оказываются на грани выживания, очень много говорят о деньгах.
Наступила тишина, затем Николай спросил:
– На грани выживания? А ты?
– О, я сейчас лицо, субсидирующее политические мероприятия, – хмыкнула Лиза. – Когда я росла, все обстояло совсем иначе.
– Иначе – это как?
И Лиза рассказала ему то, чего не рассказывала никому, даже Терри.
– Когда я росла, не было ничего, – сонно заговорила она. – Ни денег. Ни постоянного дома. Только череда сменяющихся наемных комнат. Ни друзей, потому что мы все время переезжали. Не лучшее образование – по тем же причинам. Может, это происходило из-за того... – Она резко оборвала свою исповедь.
Николай был спокоен.
– Из-за чего?.. – спросил он.
Лиза глубоко вздохнула.
– Из-за того, что у Кит был трудный период в жизни.
– Кто такая Кит? – Его голос был очень мягким. Словно она была пугливым диким зверьком и он не хотел ее встревожить, подумала Лиза. Она улыбнулась. В теплом коконе машины, скользя по спокойным улицам, она почти забыла о своем недоверии.
– Кит моя младшая сестра. Ей поставили диагноз – потеря аппетита, – когда ей было тринадцать. Сейчас ей двадцать. Врачи говорят, что ей не становится лучше, но мы сохраняем надежду.
Николай кивнул головой, словно был знаком с подобными заботами.
– По любому поводу у нее происходит эмоциональный сбой. Но никогда не было такого ужасного, как в первый раз. – Лиза вздохнула, затем сказала со странной, ошеломившей ее саму откровенностью:
– Порой мне кажется, что мама догадывается, с чего все началось. Теперь Кит постоянно уходит от любой проблемы в свою болезнь.
– У меня есть друг, который работает с подобными болезнями. Это должно быть трудно для семьи. – Он быстро взглянул на нее. – Как другие члены семьи реагируют на ее поведение?
– Я же говорила тебе, Кит, я и мама – это вся моя семья.
– Твой отец умер?
Лизу передернуло.
– Не думаю. Он бросил нас, когда я была ребенком.
– Но – поддержка? Деньги, если нет ничего другого? Ты не пыталась связаться с ним?
– Ты думаешь, мужчина пришел бы и помог. -Лиза покачала головой. – На мужчин надеяться нельзя. Не желаю, чтобы мужчина выбирал за меня стиль моей жизни. Моя мама терпела, приноравливалась, когда мы были маленькие. Но сейчас это уже не обязательно, я могу содержать свою семью.
Николай молчал.
– Я независима, и мне нравится это. – Она посмотрела на него с некоторым вызовом. – Единственный путь для современной девушки. Ты свободна, не отчитываешься ни перед кем.
Они ехали на север, все быстрее и быстрее.
– Деревья и сады, – неожиданно сказала она. -Сразу видно, где живут богатые люди. Широкие улицы, обилие деревьев и дома с садами.
Его голос был суров.
– Поэтому ты переехала к Татьяне? Чтобы жить богатой жизнью, с садом? Лиза промолчала.
– Прости. Я не хотел тебя обидеть.
Они приехали в Ноттинг-Хилл. Он остановил машину и отключил фары. Внутри машины сразу же образовалась мгла. Он казался ошеломляюще близко, совсем рядом, она ощущала его, слышала теплое дыхание – слишком громкое в пространстве автомобиля.
Лиза облизнула неожиданно высохшие губы.
– С-спокойной ночи.
Это прозвучало ужасающе робко.
Николай повернулся и взглянул на нее.
– А может быть, не надо прощаться?
Молчание было гнетущим. Лиза не знала, что сказать.
Тихие улицы были здесь еще темнее. Она не видела выражения его лица, едва могла разглядеть контуры фигуры.
Он вдруг задвигался, и, случайно или преднамеренно, его рука коснулась ее обнаженной руки. Лиза задохнулась.
– Я здесь, – нежно сказал он.
Словно во сне, Лиза позволила ему вынести себя из машины и на руках донести до квартиры, где он жил. Лиза не чувствовала холодного ночного воздуха, только ощущала жар его рук на своей спине.
Она думала: Это ждало нас с того самого дня, как мы встретились.
Он ничего не сказал, даже когда они вошли в дом и он включил лампу. Комната была обставлена старинной мебелью. Она огляделась. Создавалось впечатление, что книги и бумаги лежат повсюду. За лампой была стена, увешанная картинами. Слишком много картин. Слишком много антиквариата. Слишком богато.
– Мы такие разные, – сказала она.
– Я мужчина. Ты женщина. Обычно это считается неплохим началом.
Лиза не улыбнулась. Было время, когда она отвечала на шутки мужчин, но сейчас ей было не до шуток. Она дрожала.
Лиза не хотела, чтобы он заметил это. Она отошла от него и начала невидящими глазами рассматривать содержимое книжного шкафа.
– Я обычно так не поступаю.
– Как именно? – в его тоне слышалась улыбка. Лиза пристально смотрела на кожаный переплет поэм Браунинга.
– Не занимаюсь любовью с незнакомцем, – горько сказала она. – Почти незнакомцем.
Николай, не отвечая, подошел к ней сзади. Она видела его отражение в стекле книжного шкафа. Он наклонил голову, и Лиза напряглась, но он не поцеловал ее. Вместо этого он покачал головой, словно ласкал воздух над ее обнаженным плечом. Тело Лизы сжалось от вожделения.
– Ты хочешь домой?
Это был ее шанс. Если она скажет "да", то совершит ошибку.
– Нет, – сказала Лиза.
Он коснулся ее шеи, на этот раз не дразня воздух, это был настоящий поцелуй. Лиза почувствовала его язык на своей коже и, слабо вскрикнув, бросилась в его объятия как в омут.
Его руки обжигали сквозь платье. Он прижал ее к себе, и она почувствовала силу его желания. Она издала непроизвольный стон, который испугал ее, но не Николая. Он склонил голову и стал целовать чувствительные места обнаженной шеи, ушных мочек, век. Это было сущее мучение. Тело Лизы изнывало.
Она больше не могла вынести такой пытки. Схватила его голову и притянула для поцелуя, да так неуклюже, словно была подростком на первом свидании. И тут он взял власть в свои руки. Его язык безжалостно проник в ее рот. Лиза сдалась на милость победителя.
Она не думала. Не дышала. Она только прижималась к нему. И желала его.
Он хрипло произнес:
– Нам будет намного удобнее в спальне, Лиза почувствовала, как ее несут. Затем – как умело расстегивают молнию на платье.
Его губы нашли ее грудь, и взгляд ее затуманился. Соски распутно заострились. Каждый мускул тела напрягся в ожидании. Все, что она могла, – это только прижиматься к нему, беспомощно и нетерпеливо дрожа.
Николай тихо простонал. Удовольствие? Триумф? Лиза не знала. Может, и то и другое? Страсть? Нет сомнений, всего понемногу. И это было обоюдно.
На ней одежды уже не осталось, только колготки. Николай начал скручивать их. Его губы двигались вслед за руками. Руки были мучительно медлительны, но губы страстны. Лиза вслух всхлипывала.
Вот она уже вся обнажена. Николай целовал ее живот, колени, бедра. Его дыхание было яростным, неистовым, как и его поцелуи. Лиза изнемогала.
Боль между бедер едва не заставляла вскрикивать. У нее уже не было силы выдерживать эту боль, и Николай знал это. Он прикоснулся к сладкому пульсирующему центру, и у Лизы вырвался непроизвольный возглас – предвестник экстаза.
Николай замер. В темноте они изумленно смотрели друг на друга. Затем Николай сурово произнес:
– Это не скоропалительный секс с незнакомцем. Лизе было не до стыда. Она вскинула подбородок., – Тогда сними свою одежду. Сейчас они смотрели друг на друга так, словно им предстоял поединок.
– Помоги мне, – сказал Николай.
Она поднялась с подушек. Сбросив пиджак, он начал расстегивать рубашку. Лиза принялась за узел галстука, ее пальцы судорожно теребили этот узел, она изнемогала.
– Пожалуйста, – стонала она. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
Лиза не знала, о чем она просит. Николай взял ее пальцы в свои, и галстук легко развязался. Лиза снова откинулась на подушки.
Он освободился от одежды и властно лег между ее бедрами, страстно целуя в губы. Глаза Лизы непроизвольно закрылись. Она подалась к нему, но Николай держался на некотором расстоянии.
– Значит, я для тебя незнакомец? – спросил он, безжалостно отстраняясь от нее.
– Что? – Лиза зарыла голову в подушку. – О, Николай...
Но он был неумолим.
– Кого ты хочешь? Лиза разрыдалась.
– Николай, пожалуйста...
Николай победно вошел в нее, и она упрощенно покорилась силе его опытного тела.
– Ты хочешь меня, – сказал он раздельно.
Глава 8
Николай засмеялся.
– Когда я впервые попал туда, мы принесли с собой бутылку шампанского и простой салат. Сейчас все более изысканно – и очень дорого.
– Слышала, – сказала Лиза. – Банк покупает билеты каждый год. Раньше, правда, гостей не приглашали.
– Я не удивлен, – поморщился Николай. – Боюсь, это становится немного напыщенно. Отсюда и смокинги, и шампанское. – Неожиданно он улыбнулся. – Но это не испортит музыку. Шестинедельные репетиции и несколько лучших в мире молодых певцов.
Лиза заерзала. Она ничего не сказала, но Николай хорошо ее понял.
– Не любишь оперу?
– Ну, я слышала оперу только однажды, – призналась Лиза. – Это свело меня с ума. На сей раз он не засмеялся.
– Почему?
– Они поют о том, чего не существует, – сказала Лиза и вызывающе взглянула на него. – Да, я такая. Не могу принимать всерьез те вещи, которые не имеют отношения к реальной жизни.
Он по-прежнему не смеялся, только кивал, словно она говорила что-то умное.
– Ты увидишь, сегодняшняя опера – это реальная жизнь. Она о женщине, которая вышла замуж за слабого, пьющего человека, который во всем подчиняется своей матери.
– И что дальше?
– Катя Кабанова – очень мягкая и порядочная женщина. Но ее муж находится под каблуком своей матушки. Она ненавидит Катерину, которая от одиночества и тоски влюбилась в другого мужчину. Однажды, попав в грозу и решив, что это наказание за любовь, молодая женщина бросается с обрыва в Волгу.
– Весело.
– Ну, Катя не обладала твоей решительностью, – сказал Николай, и губы его изогнулись. – Не могу представить, что ты позволишь своей свекрови вмешиваться в твою жизнь. – Покосившись на Лизу, он продолжал:
– Героиня отказалась от своей любви, посчитав, что сможет найти спасение лишь в смерти. Ты способна на это, не так ли?
– Любовь! Не сентиментальничай, Борис, – с презрением сказала Лиза. – Единственный финал у нее – огромный торт в лицо.
Николай передернул плечами.
– Уверен в твоей правоте, – сказал он. Потом, хохотнув, добавил:
– О, ко всему прочему, тебе нужно подготовиться: мужчину, в которого она была влюблена...
– Ну? – нетерпеливо произнесла Лиза.
– ..звали Борис. – И он весело рассмеялся. Наступила тишина. Лиза недоверчиво посмотрела на него. Затем ее плечи начали трястись от смеха.
– Не верю!
– К сожалению, это правда.
– Это послужит мне уроком, – печально сказала Лиза. – Не буду больше называть тебя Борисом.
Она замолчала, поглощенная своими мыслями. Харальдсены могут подумать, что между ними что-то большее, чем деловые отношения. Она вновь засмеялась, но смех был невеселым. Скорей бы этот вечер уже прошел.
Но все продолжалось подобно работе часового механизма. Они доехали до дворца Елизаветы к полудню. Николай захватил корзину для пикника и помог ей выйти. Они прошли через сад, стараясь, по просьбе служителей, не наступать на дикие орхидеи. И пока Лиза пребывала под впечатлением неординарной просьбы, Николай восхищался беседками, увитыми ранними розами, прекрасной садовой оградой и сверкающим озером.
– Похоже на старинную картину, – сказала Лиза. Простое восхищение позволило ей забыть о том, насколько она необразованна в сравнении с Николаем. – Красивые леди в шляпках, собирающие золотые яблоки в раю.
Николай понимающе улыбнулся и поставил корзину со снедью под иву.
– Жди своих гостей, а я, пожалуй, отдохну. Через некоторое время появились Харальдсены, столик был поставлен, шампанское открыто, и Лиза расположилась в своем кресле, устремив мечтательный взгляд на золотисто-зеленые ветви ивы. Лениво жужжали пчелы. Она расслабленно улыбнулась Харальдсену.
– Не правда ли, тут прекрасно?
– О да, – подтвердил Лиф Харальдсен, передавая жене шампанское и сырную соломку Лизе. -Все замечательно.
После этих слов одобрения роль сопровождающей уже не казалась ей такой уж сложной. Но были и неприятные моменты. Пока они бродили у озера, Моника Харальдсен пыталась деликатно разузнать об их взаимоотношениях с Николаем Ивановым. Помимо этого, ее гостям не досталась программка.
Не успела она извиниться, Николай быстро это уладил.
Но самое неприятное случилось в конце перерыва на ужин. Еда была изысканна, вино превосходно. Гости оживленно беседовали. Моника и Николай говорили об оперном искусстве.
Внезапно Лиза ощутила на себе чей-то взгляд. Не просто любопытный, а пристальный. Она подняла глаза. Вдалеке, на другой стороне зеленой лужайки, среди толпы стоял мужчина, испепеляя ее взглядом. Лиза нахмурилась – было в нем что-то настораживающе знакомое.
Поймав ее взгляд, мужчина отделился от толпы и медленно пошел к ней. Внезапно Лиза поняла, кто это, и помертвела.
– Ли! А я гадаю, ты это или не ты. Николай прервал разговор с Моникой и вежливо поднялся.
– Привет, Терри, – сказала Лиза замороженными губами.
– Привет, куколка. Долго мы с тобой не виделись.
Он наклонился и без колебаний поцеловал ее. Она отвернула голову, поэтому поцелуй пришелся куда-то рядом с ухом, и тут же поднялась.
– Позвольте представить, Терри Лонг. Он некоторое время работал в "Нэпиер Краус". Терри, познакомься – мистер Харальдсен, граф Иванов.
И я даже не запуталась в именах, подумала Лиза. Татьяна гордилась бы мной.
Терри настороженно покосился на Николая и бесцеремонно, как будто имел на это право, обнял ее за талию.
Лиза отпрянула, но Николай, кажется, этого не заметил. Его реакция была совершенно непонятна, с непроницаемым видом он наблюдал за обоими.
– Мы с Ли давно не видели друг друга, – откровенничал Терри. Он рассматривал ее с головы до ног, глаза его заблестели, задержавшись на обнаженном плече. – Ты прошла длительный путь, куколка.
Лизе с трудом удалось сдержать себя. Ее тело съежилось под его собственническим взглядом. Как я вообще могла доверять этому пресмыкающемуся? – думала она, окаменев от унижения и не в силах вымолвить ни слова.
И вновь ситуацию спас Николай. Он предложил Терри выпить, сменив тему разговора, и придерживался ее до тех пор, пока не объявили о начале спектакля. Все заспешили в зал, и Лизе удалось выкинуть Терри из головы.
Ненадолго, конечно. Как только все расположились на своих местах, она снова оказалась наедине со своим волнением. Но оперное действие захватило ее. Когда под грузом вины бедная Катерина пошла на смерть, Лиза ощутила, что у нее льются слезы.
Голова от всего этого отяжелела, ей стало трудно дышать. Она ощутила прикосновение к своей руке и увидела, что Николай протягивает ей носовой платок. Лиза вздохнула и взяла его.
– Давай выпьем кофе, – предложил Николай, все равно нам еще стоять в огромной очереди, чтобы забрать машину.
Он перекинулся прощальными словами с Харальдсенами так непринужденно, что они даже не заметили ее угнетенного состояния. Лизе стоило усилий, чтобы вежливо сказать "до свидания", затем они с Николаем отправились собирать мебель после пикника.
– Так темно, – удивилась Лиза, когда они нырнули со света в гущу деревьев.
Николай достал из кармана фонарик.
– Я все-таки опытный путешественник.
В доказательство своих слов он расторопно собрал вещи, нагрузив себя, словно мул. Лиза несла всего-навсего ведерко для охлаждения вина и фонарик, которым освещала дорогу.
Неожиданно ее каблук подвернулся, и она пошатнулась.
Николай успел подхватить ее.
Его руки обжигали даже сквозь жакет. Лиза чувствовала биение его пульса. Если наклонить голову, то она окажется на его плече, а если поднять взгляд... Воображение Лизы пустилось в свободное плавание.
– К-как тебе это удалось? – с запинкой спросила она. – Ты так нагружен.
Голос Николая немного дрожал.
– Быстрая реакция.
– О!
Неужели я жду его поцелуя! Невероятно!
Лиза взяла себя в руки.
– Надеюсь, ты не сломал орхидеи. – Это была жалкая попытка перевести все в шутку.
Она высвободилась из его рук и, сняв туфли, пошла вперед. Николай покорно последовал за ней.
Они молча возвратились к машине.
Молчание продолжалось, пока они ехали по пригороду Лондона. Шел дождь, и все вокруг таинственно мерцало.
– Такое впечатление, словно мы пробираемся сквозь джунгли, – сказала Лиза и непроизвольно спросила:
– Ты ведь скоро туда вернешься? Николай бросил на нее быстрый взгляд.
– Возможно, если найдутся люди, которые спонсируют экспедицию.
– Тебе нужен спонсор? Я думала...
– Ты думала, я очень богат, – почти враждебно сказал он. – Считала, что я собираю друзей и направляюсь на охоту в джунгли.
– Нет, – сказала Лиза, ошеломленная его резкостью.
– Мои исследования – это не хобби. Я зарабатываю себе этим на жизнь. О, естественно, моя семья богата. По бумагам мы, без сомнения, миллионеры. Но это моя семья, а не я.
– Я не имела в виду...
Он не обратил внимания на ее слабый протест.
– Большая часть состояния – это земля, дома, картины, мебель. Если я не хочу питаться мебелью, мне нужно работать. А это предполагает полевую работу, написание статей и чтение лекций. – Он говорил раздраженно. – Над этим нельзя глумиться, даже тем, кто преувеличивает роль денег в этом мире.
Они приблизились к дорожным огням. Их машина была единственной на пустынной улице. Он сузил от света глаза и спокойно сказал:
– Как ты относишься к работе и к деньгам? Лиза уже почти решила не отвечать ему, но было что-то в этой темноте, пустынности улицы, что делало откровенность неизбежной.
– Я уже однажды говорила тебе: люди, когда оказываются на грани выживания, очень много говорят о деньгах.
Наступила тишина, затем Николай спросил:
– На грани выживания? А ты?
– О, я сейчас лицо, субсидирующее политические мероприятия, – хмыкнула Лиза. – Когда я росла, все обстояло совсем иначе.
– Иначе – это как?
И Лиза рассказала ему то, чего не рассказывала никому, даже Терри.
– Когда я росла, не было ничего, – сонно заговорила она. – Ни денег. Ни постоянного дома. Только череда сменяющихся наемных комнат. Ни друзей, потому что мы все время переезжали. Не лучшее образование – по тем же причинам. Может, это происходило из-за того... – Она резко оборвала свою исповедь.
Николай был спокоен.
– Из-за чего?.. – спросил он.
Лиза глубоко вздохнула.
– Из-за того, что у Кит был трудный период в жизни.
– Кто такая Кит? – Его голос был очень мягким. Словно она была пугливым диким зверьком и он не хотел ее встревожить, подумала Лиза. Она улыбнулась. В теплом коконе машины, скользя по спокойным улицам, она почти забыла о своем недоверии.
– Кит моя младшая сестра. Ей поставили диагноз – потеря аппетита, – когда ей было тринадцать. Сейчас ей двадцать. Врачи говорят, что ей не становится лучше, но мы сохраняем надежду.
Николай кивнул головой, словно был знаком с подобными заботами.
– По любому поводу у нее происходит эмоциональный сбой. Но никогда не было такого ужасного, как в первый раз. – Лиза вздохнула, затем сказала со странной, ошеломившей ее саму откровенностью:
– Порой мне кажется, что мама догадывается, с чего все началось. Теперь Кит постоянно уходит от любой проблемы в свою болезнь.
– У меня есть друг, который работает с подобными болезнями. Это должно быть трудно для семьи. – Он быстро взглянул на нее. – Как другие члены семьи реагируют на ее поведение?
– Я же говорила тебе, Кит, я и мама – это вся моя семья.
– Твой отец умер?
Лизу передернуло.
– Не думаю. Он бросил нас, когда я была ребенком.
– Но – поддержка? Деньги, если нет ничего другого? Ты не пыталась связаться с ним?
– Ты думаешь, мужчина пришел бы и помог. -Лиза покачала головой. – На мужчин надеяться нельзя. Не желаю, чтобы мужчина выбирал за меня стиль моей жизни. Моя мама терпела, приноравливалась, когда мы были маленькие. Но сейчас это уже не обязательно, я могу содержать свою семью.
Николай молчал.
– Я независима, и мне нравится это. – Она посмотрела на него с некоторым вызовом. – Единственный путь для современной девушки. Ты свободна, не отчитываешься ни перед кем.
Они ехали на север, все быстрее и быстрее.
– Деревья и сады, – неожиданно сказала она. -Сразу видно, где живут богатые люди. Широкие улицы, обилие деревьев и дома с садами.
Его голос был суров.
– Поэтому ты переехала к Татьяне? Чтобы жить богатой жизнью, с садом? Лиза промолчала.
– Прости. Я не хотел тебя обидеть.
Они приехали в Ноттинг-Хилл. Он остановил машину и отключил фары. Внутри машины сразу же образовалась мгла. Он казался ошеломляюще близко, совсем рядом, она ощущала его, слышала теплое дыхание – слишком громкое в пространстве автомобиля.
Лиза облизнула неожиданно высохшие губы.
– С-спокойной ночи.
Это прозвучало ужасающе робко.
Николай повернулся и взглянул на нее.
– А может быть, не надо прощаться?
Молчание было гнетущим. Лиза не знала, что сказать.
Тихие улицы были здесь еще темнее. Она не видела выражения его лица, едва могла разглядеть контуры фигуры.
Он вдруг задвигался, и, случайно или преднамеренно, его рука коснулась ее обнаженной руки. Лиза задохнулась.
– Я здесь, – нежно сказал он.
Словно во сне, Лиза позволила ему вынести себя из машины и на руках донести до квартиры, где он жил. Лиза не чувствовала холодного ночного воздуха, только ощущала жар его рук на своей спине.
Она думала: Это ждало нас с того самого дня, как мы встретились.
Он ничего не сказал, даже когда они вошли в дом и он включил лампу. Комната была обставлена старинной мебелью. Она огляделась. Создавалось впечатление, что книги и бумаги лежат повсюду. За лампой была стена, увешанная картинами. Слишком много картин. Слишком много антиквариата. Слишком богато.
– Мы такие разные, – сказала она.
– Я мужчина. Ты женщина. Обычно это считается неплохим началом.
Лиза не улыбнулась. Было время, когда она отвечала на шутки мужчин, но сейчас ей было не до шуток. Она дрожала.
Лиза не хотела, чтобы он заметил это. Она отошла от него и начала невидящими глазами рассматривать содержимое книжного шкафа.
– Я обычно так не поступаю.
– Как именно? – в его тоне слышалась улыбка. Лиза пристально смотрела на кожаный переплет поэм Браунинга.
– Не занимаюсь любовью с незнакомцем, – горько сказала она. – Почти незнакомцем.
Николай, не отвечая, подошел к ней сзади. Она видела его отражение в стекле книжного шкафа. Он наклонил голову, и Лиза напряглась, но он не поцеловал ее. Вместо этого он покачал головой, словно ласкал воздух над ее обнаженным плечом. Тело Лизы сжалось от вожделения.
– Ты хочешь домой?
Это был ее шанс. Если она скажет "да", то совершит ошибку.
– Нет, – сказала Лиза.
Он коснулся ее шеи, на этот раз не дразня воздух, это был настоящий поцелуй. Лиза почувствовала его язык на своей коже и, слабо вскрикнув, бросилась в его объятия как в омут.
Его руки обжигали сквозь платье. Он прижал ее к себе, и она почувствовала силу его желания. Она издала непроизвольный стон, который испугал ее, но не Николая. Он склонил голову и стал целовать чувствительные места обнаженной шеи, ушных мочек, век. Это было сущее мучение. Тело Лизы изнывало.
Она больше не могла вынести такой пытки. Схватила его голову и притянула для поцелуя, да так неуклюже, словно была подростком на первом свидании. И тут он взял власть в свои руки. Его язык безжалостно проник в ее рот. Лиза сдалась на милость победителя.
Она не думала. Не дышала. Она только прижималась к нему. И желала его.
Он хрипло произнес:
– Нам будет намного удобнее в спальне, Лиза почувствовала, как ее несут. Затем – как умело расстегивают молнию на платье.
Его губы нашли ее грудь, и взгляд ее затуманился. Соски распутно заострились. Каждый мускул тела напрягся в ожидании. Все, что она могла, – это только прижиматься к нему, беспомощно и нетерпеливо дрожа.
Николай тихо простонал. Удовольствие? Триумф? Лиза не знала. Может, и то и другое? Страсть? Нет сомнений, всего понемногу. И это было обоюдно.
На ней одежды уже не осталось, только колготки. Николай начал скручивать их. Его губы двигались вслед за руками. Руки были мучительно медлительны, но губы страстны. Лиза вслух всхлипывала.
Вот она уже вся обнажена. Николай целовал ее живот, колени, бедра. Его дыхание было яростным, неистовым, как и его поцелуи. Лиза изнемогала.
Боль между бедер едва не заставляла вскрикивать. У нее уже не было силы выдерживать эту боль, и Николай знал это. Он прикоснулся к сладкому пульсирующему центру, и у Лизы вырвался непроизвольный возглас – предвестник экстаза.
Николай замер. В темноте они изумленно смотрели друг на друга. Затем Николай сурово произнес:
– Это не скоропалительный секс с незнакомцем. Лизе было не до стыда. Она вскинула подбородок., – Тогда сними свою одежду. Сейчас они смотрели друг на друга так, словно им предстоял поединок.
– Помоги мне, – сказал Николай.
Она поднялась с подушек. Сбросив пиджак, он начал расстегивать рубашку. Лиза принялась за узел галстука, ее пальцы судорожно теребили этот узел, она изнемогала.
– Пожалуйста, – стонала она. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
Лиза не знала, о чем она просит. Николай взял ее пальцы в свои, и галстук легко развязался. Лиза снова откинулась на подушки.
Он освободился от одежды и властно лег между ее бедрами, страстно целуя в губы. Глаза Лизы непроизвольно закрылись. Она подалась к нему, но Николай держался на некотором расстоянии.
– Значит, я для тебя незнакомец? – спросил он, безжалостно отстраняясь от нее.
– Что? – Лиза зарыла голову в подушку. – О, Николай...
Но он был неумолим.
– Кого ты хочешь? Лиза разрыдалась.
– Николай, пожалуйста...
Николай победно вошел в нее, и она упрощенно покорилась силе его опытного тела.
– Ты хочешь меня, – сказал он раздельно.
Глава 8
Час спустя Лиза покоилась в его объятиях, чувствуя себя на седьмом небе. В комнату проникал лишь неясный свет с улицы. Сквозь сумрак ночи она ощущала, что Николай разглядывает ее. Лизе это доставляло удовольствие.
Его рука скользила по ее плечу почти сонно. Это был жест собственника, и, к ее удивлению, она упивалась этим. Она зарылась лицом в его грудь, наслаждаясь прикосновением шелковистых волосков и его неповторимым запахом.
– Теперь скажи мне, что я не все знаю о тебе, проговорил он. В его голосе слышалась улыбка. Она сонно поцеловала его в грудь.
– О, знаешь, знаешь.
– Ты все еще не хочешь, чтобы в твою жизнь вмешивался мужчина? дразнил Николай.
Но Лиза уже почти засыпала.
– Хочу, слушаюсь и повинуюсь, – прошептала она.
– Превосходно.
Николай замолчал, по привычке ожидая, что ее покорность – всего лишь каверза, но Лиза уснула.
В темноте его улыбка исчезла. Он подвинул ее поближе, так близко, что она во сне протестующе зашевелилась. Николай немного ослабил тиски, и она обмякла в его руках, удовлетворенно вздохнув.
– Лиза, – сказал он. Затем громче, словно проверяя:
– Лиза, милая.
Она что-то неразборчиво проворчала во сне. Николай ждал, но она не издала больше ни звука. Он очень бережно передвинул ее, накрыл обнаженные плечи покрывалом. Поцеловал ее волосы.
И затем тоже заснул.
В холодном свете нового дня, конечно, все изменилось.
Лиза внезапно пробудилась, освобождаясь от сна, в котором она спускалась по нескончаемой шаткой лестнице к мужчине, всячески старавшемуся скрыть от нее свое лицо. Она резко села, воскликнув: "Нет!" – и только тут поняла, что это всего-навсего сон.
В дверях спальни появился Николай. Он был необыкновенно привлекателен в одних джинсах. И похож на какого-то античного бога. Он был даже босоног. Лиза покраснела.
А Николай казался абсолютно невозмутимым.
– Прости, что оставил тебя, – бодро сказал он. Сразу же возникли сомнения: Он делал это и прежде. Много раз. Это она знала наверняка.
Она натянула простыню до подбородка и сказала так величественно, как только смогла:
– Я спала.
Он усмехнулся.
– Какой может быть сон?
Их глаза встретились. Внезапно все, что произошло с ними прошлой ночью в этой комнате, вспомнилось, всплыло в памяти, подобно музыкальной мелодии. Она почувствовала медленные, сильные удары пульса.
Николай сбросил джинсы. Лиза опустила взгляд, ее щеки зарделись.
Его руки теперь знают все. Опустившись рядом, он стал теребить губами и языком ее соски, сводя Лизу с ума. Дыхание ее участилось, она откинула голову. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, Лиза притянула его к себе. Но Николай обвил ее простынями и перевернул ничком.
– Это несправедливо, – глухо в подушку запротестовала Лиза, барабаня ступнями по постели. Она наполовину шутила, наполовину была серьезна. – Позволь мне коснуться тебя.
– Минуту, – проговорил он осипшим голосом. Его губы путешествовали вдоль линий ребер, по позвоночнику. Лиза задрожала от острого желания.
– Мне всегда нравились бабочки, – невнятно прошептал он.
Лиза почувствовала его губы на своей татуировке на предплечье и едва не задохнулась.
– Я пообещал себе неделю назад, что сделаю это. – В его голосе слышалось ликование.
Это невозможно, думала она. Невозможно, чтобы его так сильно тянуло к ней.
Но это было так.
Она зарылась лицом в подушки, постанывая.
Он вновь перевернул ее, всматриваясь в ее возбужденное лицо так, словно на нем было написано о его триумфе.
Но это был и ее триумф. Голова Лизы кружилась. Она чувствовала гордость – и все еще скованность, испуг. Всецело в его власти, она в то же время, дав волю рукам, жадно заскользившим по его отзывчивому телу, ощутила себя богиней.
Он вздрогнул, застонал, когда она обвила вокруг него ноги.
– Нет.., подожди... – Его голос был почти неузнаваем.
Лиза таяла от его ласк.
– Что ты делаешь со мной? – Тело ее заметалось по постели, и они внезапно сползли на пол, в ворох простыней, одеял и подушек.
– Что ты делаешь со мной? – Николай опрокинул ее на спину, одной рукой держа ее за запястье, другой гладя ее влажные волосы.
Лиза долее не могла томиться ожиданием. Дрожа, она направила его внутрь себя. Глаза его закрылись, и он подчинился ее яростной страсти.
Позже, намного позже, он шевельнулся и лениво произнес:
– Чем ты обычно занимаешься по субботам? Лиза села, осматриваясь ищущим взглядом.
– Моюсь, – коротко сказала она. – У тебя есть что-нибудь, что я могу надеть?
Он прислонился к стене, разглядывая ее с чрезвычайно довольным видом.
– А что не так с твоей одеждой? Мне ты больше бы понравилась в одежде от Криции Карлтон.
– Я тебе понравлюсь в чем угодно. Его глаза светились так тепло, что она с трудом узнавала Николая.
– Или безо всего, – напомнил он и, скрывшись за платяным шкафом, вернулся со сверкающим лоскутом ткани. – Вот.
– Спасибо, – сказала Лиза без энтузиазма и взяла платье двумя пальцами. – Пожалуй, для улицы не очень подходит.
– Останься здесь до наступления темноты.
– Джентльмен предложил бы мне что-нибудь надеть.
– Отлично, бери что угодно, – фыркнул он. – В шкафу есть несколько скатертей, отличных скатертей. Используй одну из них.
– Я так и сделаю, – надменно сказала она. – После душа.
– Я поставлю кофе.
Лиза наполнила ванну водой, добавила несколько капель масла с ароматом белой лилии, которое нашла на полочке. Она никогда в своей жизни не испытывала такой полноты физического удовлетворения.
Николай, думала она, мечтательно взбалтывая воду, необыкновенный любовник, умеет всецело отдаваться чувственным удовольствиям. Должно быть, сказывается страстная русская кровь, решила Лиза.
Конечно, он не сказал, что любит ее. Но разве это нужно, когда его тело призналось в любви?
Кроме того, как она сказала Алеку, она давно научилась не доверять объяснениям в любви.
Кого я обманываю? Я хочу, чтобы он сказал, что любит меня. Хочу этого больше всего на свете.
– Высокий уровень постоянства запросов, Лиза, пробормотала она.
Эти грустные мысли испортили ей все удовольствие. Она без сожаления выбралась из ванны и взяла платье, бросив взгляд на лейбл, на котором было вышито "К2". Лиза усмехнулась, вспомнив, с какой легкостью Николай определил модельера. Криция Карлтон, по-видимому, и есть "К2".
Слишком уж легко, подумала она, и сердце ее ревниво сжалось. Опытный мужчина.
Она направилась на кухню уже во взвинченном состоянии и, недолго думая, выложила ему свои подозрения.
Он беззаботно пожал плечами.
– Наблюдательность у тебя на уровне, коп. Я хотел, чтобы у тебя был красивый наряд. И попросил Татьяну, чтобы она купила тебе настоящую одежду, а тебе сказала, что все куплено в "экономичных" магазинах.
– Ты сам купил мне платье?
– Ну и что? Тебе понравилось оно или нет? – Он широко улыбнулся. – Уверен, что да.
Все вновь повторилось, как с Терри Лонгом. Ты забавная оборванка, Лиза Ромэйн.
– Ты боялся, что я опозорю тебя? В конце концов, мы ведь могли повстречать кого-нибудь из твоих друзей, ведь могли?
Он был ошеломлен ее грубым тоном.
– Эй, я хотел сделать тебе подарок, вот и все.
– Нет, это не все. – Ее голос был тихим-тихим, почти неслышным. – Если бы ты хотел сделать мне подарок, то вручил бы его мне лично, а не сговаривался бы с Татьяной.
Его рука скользила по ее плечу почти сонно. Это был жест собственника, и, к ее удивлению, она упивалась этим. Она зарылась лицом в его грудь, наслаждаясь прикосновением шелковистых волосков и его неповторимым запахом.
– Теперь скажи мне, что я не все знаю о тебе, проговорил он. В его голосе слышалась улыбка. Она сонно поцеловала его в грудь.
– О, знаешь, знаешь.
– Ты все еще не хочешь, чтобы в твою жизнь вмешивался мужчина? дразнил Николай.
Но Лиза уже почти засыпала.
– Хочу, слушаюсь и повинуюсь, – прошептала она.
– Превосходно.
Николай замолчал, по привычке ожидая, что ее покорность – всего лишь каверза, но Лиза уснула.
В темноте его улыбка исчезла. Он подвинул ее поближе, так близко, что она во сне протестующе зашевелилась. Николай немного ослабил тиски, и она обмякла в его руках, удовлетворенно вздохнув.
– Лиза, – сказал он. Затем громче, словно проверяя:
– Лиза, милая.
Она что-то неразборчиво проворчала во сне. Николай ждал, но она не издала больше ни звука. Он очень бережно передвинул ее, накрыл обнаженные плечи покрывалом. Поцеловал ее волосы.
И затем тоже заснул.
В холодном свете нового дня, конечно, все изменилось.
Лиза внезапно пробудилась, освобождаясь от сна, в котором она спускалась по нескончаемой шаткой лестнице к мужчине, всячески старавшемуся скрыть от нее свое лицо. Она резко села, воскликнув: "Нет!" – и только тут поняла, что это всего-навсего сон.
В дверях спальни появился Николай. Он был необыкновенно привлекателен в одних джинсах. И похож на какого-то античного бога. Он был даже босоног. Лиза покраснела.
А Николай казался абсолютно невозмутимым.
– Прости, что оставил тебя, – бодро сказал он. Сразу же возникли сомнения: Он делал это и прежде. Много раз. Это она знала наверняка.
Она натянула простыню до подбородка и сказала так величественно, как только смогла:
– Я спала.
Он усмехнулся.
– Какой может быть сон?
Их глаза встретились. Внезапно все, что произошло с ними прошлой ночью в этой комнате, вспомнилось, всплыло в памяти, подобно музыкальной мелодии. Она почувствовала медленные, сильные удары пульса.
Николай сбросил джинсы. Лиза опустила взгляд, ее щеки зарделись.
Его руки теперь знают все. Опустившись рядом, он стал теребить губами и языком ее соски, сводя Лизу с ума. Дыхание ее участилось, она откинула голову. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, Лиза притянула его к себе. Но Николай обвил ее простынями и перевернул ничком.
– Это несправедливо, – глухо в подушку запротестовала Лиза, барабаня ступнями по постели. Она наполовину шутила, наполовину была серьезна. – Позволь мне коснуться тебя.
– Минуту, – проговорил он осипшим голосом. Его губы путешествовали вдоль линий ребер, по позвоночнику. Лиза задрожала от острого желания.
– Мне всегда нравились бабочки, – невнятно прошептал он.
Лиза почувствовала его губы на своей татуировке на предплечье и едва не задохнулась.
– Я пообещал себе неделю назад, что сделаю это. – В его голосе слышалось ликование.
Это невозможно, думала она. Невозможно, чтобы его так сильно тянуло к ней.
Но это было так.
Она зарылась лицом в подушки, постанывая.
Он вновь перевернул ее, всматриваясь в ее возбужденное лицо так, словно на нем было написано о его триумфе.
Но это был и ее триумф. Голова Лизы кружилась. Она чувствовала гордость – и все еще скованность, испуг. Всецело в его власти, она в то же время, дав волю рукам, жадно заскользившим по его отзывчивому телу, ощутила себя богиней.
Он вздрогнул, застонал, когда она обвила вокруг него ноги.
– Нет.., подожди... – Его голос был почти неузнаваем.
Лиза таяла от его ласк.
– Что ты делаешь со мной? – Тело ее заметалось по постели, и они внезапно сползли на пол, в ворох простыней, одеял и подушек.
– Что ты делаешь со мной? – Николай опрокинул ее на спину, одной рукой держа ее за запястье, другой гладя ее влажные волосы.
Лиза долее не могла томиться ожиданием. Дрожа, она направила его внутрь себя. Глаза его закрылись, и он подчинился ее яростной страсти.
Позже, намного позже, он шевельнулся и лениво произнес:
– Чем ты обычно занимаешься по субботам? Лиза села, осматриваясь ищущим взглядом.
– Моюсь, – коротко сказала она. – У тебя есть что-нибудь, что я могу надеть?
Он прислонился к стене, разглядывая ее с чрезвычайно довольным видом.
– А что не так с твоей одеждой? Мне ты больше бы понравилась в одежде от Криции Карлтон.
– Я тебе понравлюсь в чем угодно. Его глаза светились так тепло, что она с трудом узнавала Николая.
– Или безо всего, – напомнил он и, скрывшись за платяным шкафом, вернулся со сверкающим лоскутом ткани. – Вот.
– Спасибо, – сказала Лиза без энтузиазма и взяла платье двумя пальцами. – Пожалуй, для улицы не очень подходит.
– Останься здесь до наступления темноты.
– Джентльмен предложил бы мне что-нибудь надеть.
– Отлично, бери что угодно, – фыркнул он. – В шкафу есть несколько скатертей, отличных скатертей. Используй одну из них.
– Я так и сделаю, – надменно сказала она. – После душа.
– Я поставлю кофе.
Лиза наполнила ванну водой, добавила несколько капель масла с ароматом белой лилии, которое нашла на полочке. Она никогда в своей жизни не испытывала такой полноты физического удовлетворения.
Николай, думала она, мечтательно взбалтывая воду, необыкновенный любовник, умеет всецело отдаваться чувственным удовольствиям. Должно быть, сказывается страстная русская кровь, решила Лиза.
Конечно, он не сказал, что любит ее. Но разве это нужно, когда его тело призналось в любви?
Кроме того, как она сказала Алеку, она давно научилась не доверять объяснениям в любви.
Кого я обманываю? Я хочу, чтобы он сказал, что любит меня. Хочу этого больше всего на свете.
– Высокий уровень постоянства запросов, Лиза, пробормотала она.
Эти грустные мысли испортили ей все удовольствие. Она без сожаления выбралась из ванны и взяла платье, бросив взгляд на лейбл, на котором было вышито "К2". Лиза усмехнулась, вспомнив, с какой легкостью Николай определил модельера. Криция Карлтон, по-видимому, и есть "К2".
Слишком уж легко, подумала она, и сердце ее ревниво сжалось. Опытный мужчина.
Она направилась на кухню уже во взвинченном состоянии и, недолго думая, выложила ему свои подозрения.
Он беззаботно пожал плечами.
– Наблюдательность у тебя на уровне, коп. Я хотел, чтобы у тебя был красивый наряд. И попросил Татьяну, чтобы она купила тебе настоящую одежду, а тебе сказала, что все куплено в "экономичных" магазинах.
– Ты сам купил мне платье?
– Ну и что? Тебе понравилось оно или нет? – Он широко улыбнулся. – Уверен, что да.
Все вновь повторилось, как с Терри Лонгом. Ты забавная оборванка, Лиза Ромэйн.
– Ты боялся, что я опозорю тебя? В конце концов, мы ведь могли повстречать кого-нибудь из твоих друзей, ведь могли?
Он был ошеломлен ее грубым тоном.
– Эй, я хотел сделать тебе подарок, вот и все.
– Нет, это не все. – Ее голос был тихим-тихим, почти неслышным. – Если бы ты хотел сделать мне подарок, то вручил бы его мне лично, а не сговаривался бы с Татьяной.