Уэстон Софи. Поцелуй бабочки

Софи Уэстон
Поцелуй бабочки

ПРОЛОГ

   Раскаленный воздух танцевального зала наполнился пьянящим ароматом лилий. Наступило время для медленных танцев. Самый эффектный мужчина в зале кружился с невестой на руках, держа ее словно облако.
   Фотограф, одетый, как и все гости, в смокинг, навел камеру на парочку.
   – Невеста и граф Николай Иванов, – бросил он своей ассистентке.
   – Девяносто восьмая фотография: Иванов, – послушно записала она и подняла взгляд от записной книжки.
   Граф Николай: рост больше шести футов, русоволосый, широкоплечий, донельзя самоуверен, что сразу бросается в глаза. Плюс гордый аристократический профиль и взгляд – холодный, завораживающий, неудивительно, что невеста очарована своим партнером по танцу. Когда он с легкостью поднял ее, ассистентка вздохнула.
   – Ух ты, – сказала она одобрительно и завистливо. – Почему я не видела его раньше?
   Фотограф продолжал обозревать комнату через объектив.
   – Самый завидный холостяк в Европе, хотя и проводит половину своего времени в джунглях. Невелика потеря. Не в твоем стиле.
   – О, для такого случая я могу изменить своему стилю, – с чувством сказала ассистентка. – Он великолепен.
   Ее босс скептически посмотрел на нее.
   – Ко всему прочему граф сердцеед. Кстати, последний в своем роду. Его брат умер.
   – А я не собираюсь выходить за него замуж, улыбнулась девушка.
   – Это радует. Родословная Ивановых длиннее, чем Романовых. У избранницы графа Иванова непременно должен быть фамильный титул. – Он вновь поднял камеру. – О, мать невесты и хозяйка. Девяносто девятый кадр: мадам Репикьют и графиня Иванова.
   – Бабушка выглядит усталой, – тихо сказал" Николай на ухо деду. – Хочешь, я ее отвезу?
   – Попытайся, – насмешливо ответил дед. Вероника Репикьют была рада, что ее свадьбу с Эдмоном ле Бруном празднуют в изысканном французском замке Ивановых. Пир, и это знал каждый, будет продолжаться всю ночь. Как было оговорено, старый граф и графиня проведут ночь на небольшой вилле Николая. Внук усмехнулся.
   – Я буду тверд. Женщины всегда чувствуют это. Дед скепитически поднял брови.
   – Ты думаешь, что знаешь о женщинах все?
   – Я дрессировщик, – подмигнув, ответил Николай. – Умею обращаться с женщинами.
   Поль улыбнулся, но все же выглядел обеспокоенным.
   – Ты не ведаешь сомнений, Ники? Николай озадаченно посмотрел на него.
   – Постоянно. Каждую экспедицию, над каждой страницей, написанной мною, перед каждой лекцией. Если бы не сомневался, то бросил бы исследовательскую работу.
   – Я имел в виду не работу, – сказал дед, неожиданно погруснев. – Я имею в виду женщин. Внук обнял старика за плечи.
   – Что такое, Поль? Сожалеешь, что предоставил замок для этой пирушки? Дед покачал головой.
   – Нет, – сказал он, – нет, но твоя бабушка говорит, что здесь должна была быть свадьба Влада.
   На мгновение Николай застыл. Старик уже корил себя за бестактность. Влад погиб год назад, и Николай тоже еще не оправился от удара.
   – Все-таки приятно снова видеть тебя в хорошем настроении. Я считал, что такая большой прием будет слишком утомительным для бабушки, но она утверждает, что это хорошая практика перед твоей свадьбой.
   – Ммм... – неопределенно протянул Николай. Дед и не рассчитывал, что с ним согласятся.
   – Почему ты тянешь с браком, Ники? Николай оглядел переполненный зал. Вновь заиграла музыка, громче и ритмичнее, и пожилые гости удалились. Мужчины сбросили пиджаки, девушки обнажили плечи и распустили изящно уложенные прически. Николай скривился.
   – Может, я просто этого недостоин.
   Дедушка продолжал свое:
   – Ты боишься брака, Ники?
   Николай смотрел в сторону. Губы его были крепко сжаты.
   Поль знал это выражение лица. Занавес опустился. Обычно он избегал подобных разговоров, но сегодня вечером по некоторым причинам не сдержался.
   – Мы никогда не задавали тебе лишних вопросов. Тебе нравится твое уединение, и мы не вмешивались. Но.., ты когда-нибудь жил с женщиной, Ники?
   Николай одарил деда широкой наигранной улыбкой и драматически вздрогнул.
   – Никогда.
   – Но у тебя были женщины? – спросил Поль, давая понять, что так или иначе добьется ответа.
   – Конечно, были женщины, – хладнокровно ответил Николай. – Только я никогда не позволял им жить со мной.
   – Но...
   – Это только подстрекало их. Женщины сразу норовят повесить свою одежду в твоем гардеробе, думая, что получили на это право.
   Старик помрачнел.
   – Звучит цинично.
   – Что ты, – бодро сказал Николай. – Я совсем не циник. Горячая кровь. Золотое сердце. Борьба за мирную жизнь.

Глава 1

   – Вот так обойтись со мной! Лиза Ромэйн прислонилась к стене и возмущенно уставилась на своего босса.
   Сэм Восс раздраженно поерзал за столом.
   – Не могу же я указывать главе "Бонд трейдинг"!
   – Указывать!
   Он умиротворяюще улыбнулся.
   – Лиза, не ерепенься. Почему бы тебе не присесть и не обсудить все спокойно?
   Естественно, Лиза даже не сдвинулась с места. Ее зеленые глаза превратились в щелки.
   – Но не мою личную жизнь, – раздраженно бросила она.
   – Когда ты работаешь в "Нэпиер Краус", в большом коммерческом банке, у тебя не может быть личной жизни.
   Лиза иронично посмотрела на него.
   – У вас, может быть, и нет, но не у меня. Сэм тряхнул головой.
   – Думаю, ты желаешь преуспеть.
   – Конечно, – подтвердила она. – Поэтому я так усердно работаю. Но я не собираюсь выворачиваться наизнанку, пытаясь быть похожей на исполнительного директора.
   – Хватит. – Голос Сэма стал жестким. – Ты сейчас в управленческой команде. Если хочешь остаться здесь, соответствуй.
   – Конечно, это работа, но я не собираюсь менять стиль моей жизни. И отказываться от своих Друзей.
   – Послушай, деточка...
   – Мне двадцать два, – выпалила Лиза, мгновенно теряя хладнокровие. – Не надо опекать меня.
   – Тогда прекрати зарываться. Ты умная девушка и заслуживаешь этого шанса. Не упусти.
   – Что ты имеешь в виду?
   – Я имею в виду кадровый комитет, у которого есть сомнения...
   – Почему? Мои очки...
   – О, твоими результатами они довольны, – согласился Сэм. – У тебя лучший годовой отчет. Но речь не о твоих результатах, они сомневаются, сможет ли женщина быть равной среди мужчин.
   Лиза презрительно усмехнулась, но промолчала.
   – И, откровенно, их смущает твоя внешность, продолжал Сэм.
   – Что не так с моей внешностью? Он махнул рукой.
   – Детка, ты прекрасно выглядишь. Сделай себе подобающую стрижку, закажи у портного пару костюмов – и ты сможешь попасть в круг магистров управленческого звена. Скажи, почему тебе больше нравится походить на панка?
   Лиза злобно фыркнула. Сэм не упустит шанса унизить ее. Что касается ее внешнего вида, она была вполне уверена в себе. В стеклянной стене за столом босса она видела свое отражение: натуральная блондинка, мальчишеская фигура, длинные, стройные ноги, умеренный вес. Эту девушку встречали восхищенным присвистыванием, стоило ей подняться с рабочего места и пройтись между столами.
   – Я не похожа на панка, – тихо проговорила она.
   Сэм всегда неодобрительно отзывался о любимом черном цвете Лизы. Сейчас он свирепо смотрел на ее короткую юбку.
   – Не за горами тот день, когда тебе нужно будет подыскивать гостиницу для одной из наших общих вечеринок. Как будут чувствовать себя клиенты, сопровождаемые женщиной с сережками, словно позаимствованными в галерее поп-арта?
   Лиза приложила руку к уху.
   – Чушь!
   – Самое худшее – что ты живешь в одной из этих студенческих нор. Шофер рассказал.
   Лиза была возмущена до глубины души. Ее глаза, обычно зеленые с золотистыми крапинками, сейчас потемнели, как грозовое небо.
   – Ты сноб.
   – Нет. Я только называю факты. – Он разрывался между любовью и раздражением. – Есть определенные требования к среднему персоналу. Ты по всем статьям не соответствуешь.
   Лиза скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на него.
   – И поэтому я не могу ни на что претендовать?
   – Так точно, – сказал Сэм, потеряв самообладание. – А теперь иди и займись делом.
   Это была ужасная неделя. Рынок на Фа-Истен заполнен только наполовину, Лиза появилась за рабочим столом раньше, чем когда-либо, и задержится сегодня надолго, а домой попадет только к десяти.
   В результате опять пропустит свою очередь убирать кухню. Но что действительно обидело ее приятелей по квартире – это небрежность, с которой она отнеслась к совершеннолетию Анны. Двадцать один год.
   – Какая важность – помнить о чьем-то дне рождения, – усмехнулся Алек Палмер.
   Из всех живущих с ней в квартире Алек был единственным, кто хорошо знал ее работу. Он сам некоторое время работал в "Нэпиер Краус". Когда он только въехал, они поладили, но с ее повышением по службе отношения постепенно ухудшались.
   Она могла его понять. Алек старше, и у него вызывали досаду успехи Лизы, бросившей школу в шестнадцать лет. У него у самого была ученая степень. При такой конкуренции ревность была оправданным чувством. Но резкие замечания, отпускаемые им в последние дни, становилось все труднее терпеть. Может, ей и впрямь стоит послушаться Сэма и переехать, думала Лиза.
   Ее сердце сжалось, когда она вошла вечером на кухню и увидела Алека. Он стоял у плиты, перемешивая лук для болонского соуса.
   – Все в клубе, – сказал он, не поворачиваясь. -Ты можешь догнать их.
   Лиза поставила портфель на стул.
   – Откровенно – хочу отдохнуть, адская была неделька.
   – Груз ответственности, – сказал Алек с издевкой.
   Лиза напряглась. Но он постучал лопаткой по сковороде с кипящей пастой.
   – Хочешь спагетти?
   Лиза с радостью приняла оливковую ветвь.
   – Это было бы здорово. Только позволь мне переодеться.
   Она вышла, быстро приняла душ, затем надела джинсы и простенькую футболку и вернулась на кухню.
   Алек открывал бутылку красного вина. Лиза опустилась на деревянный стул, взяла протянутый ей стакан и подняла его в безмолвном тосте.
   – Настоящий пир. Спасибо, Алек.
   – Приятного аппетита.
   Он сервировал стол, поставил перед ней блюдо. Она натерла немного пармезана в мясной соус и начала с аппетитом есть.
   Поначалу все складывалось хорошо. Они говорили о еде, планах на выходные, семье. Даже о работе, но очень осторожно. Лиза лениво поинтересовалась:
   – В клубе празднуют день рождения? Алек взорвался:
   – Не стоит иронизировать.
   – Яне...
   – Шестизначный оклад не делает тебя лучше нас. Лиза вздохнула. Для ее соседей она была ребенком Ист-Энда: неугомонный трудоголик, сразу, чуть что, хватающий за оружие. Никто не знал, чего стоят часы ее работы или одиночества.
   – Я слишком устала, Алек. Он тихо засмеялся.
   – Слишком устала, – грубо передразнил он. -Большая работа забирает все силы? Я должен, наверное, поблагодарить тебя, что ты выкроила время, чтобы попробовать мое блюдо.
   Лиза вздрогнула и возмущенно произнесла:
   – Дрянь.
   Он поднялся и обошел стол, глядя на нее в раздумье.
   – Когда ты последний раз по-человечески говорила со мной?
   – Алек...
   Казалось, он не слушает ее.
   – Ты никогда не задумывалась над этим? Его лицо искривилось. Лиза даже подумала, что он вот-вот расплачется. Она попыталась сдержать дрожь, но было поздно – Алек заметил ее отвращение. Он схватил за плечи.
   – Посмотри на меня, Лиза. – Внезапно он стал странно, тяжело дышать, словно ему не хватало воздуха. – Я люблю тебя. Никто не будет любить тебя так, как я.
   Лиза испугалась. Это выходило за рамки договора. В доме было соглашение: никаких личных взаимоотношений между съемщиками. Она воспринимала Алека как товарища, а с недавних пор как равноправного конкурента. Ей никогда не приходило в голову, что он может быть влюблен в нее.
   – Замолчи, – сказала она умоляюще. Но он не слушал. С искаженным обидой лицом он прижимал ее, словно от этого зависела его жизнь. Я не могу вынести этого, думала она.
   – Отпусти меня.
   Она старалась изо всех сил высвободиться.
   – Ты считаешь себя сильной, – глухо проговорил он ей в волосы. – Но и тебе необходима любовь. Каждый нуждается в любви. Я могу дать тебе любовь.
   И, к неописуемому ужасу Лизы, он встал на одно колено и прижался лицом к ее животу.
   – Алек, пожалуйста, не делай этого, – простонала Лиза.
   Она отталкивала его. Но его объятия были словно тиски. Лиза беспомощно огляделась. Казалось, он не подозревает о своей силе и не замечает того, что она всячески пытается высвободиться.
   Лиза замерла. Она стояла очень тихо, почти не дыша. Сохраняй спокойствие, твердила она себе. Она всегда избегала слишком экзальтированных парней. Если он опомнится, они вновь станут друзьями.
   Чушь! Они никогда не смогут стать друзьями.
   Алек, казалось, не замечал, что неприятен ей. Распалясь, он начал срывать с нее футболку. Сейчас он либо опомнится, либо бросит ее на пол.
   – Я люблю тебя. Люблю. Люблю... Сердце Лизы бешено билось от отвращения. Она вырвалась.
   – Любовь! – фыркнула она.
   Алек смотрел на нее, его глаза сверкали яростью и слезами. Он поднялся и снова притянул ее к себе. Его губы были грубыми, удушливыми, жадными.
   Лиза закрыла глаза. Она разрывалась между жалостью и отвращением. Совсем не смешно выглядела эта баталия с мужчиной, которого она воспринимала как своего друга более трех лет. Лиза резко оттолкнула его.
   – Но я люблю тебя, – настойчиво и возмущенно повторял он, как если бы прежде она была с ним близка.
   Он разбередил старые воспоминания, которые пронзили Лизу до самого сердца.
   – Любовь. Ха! Не смеши меня, – сказала она, наконец вырвавшись и отступая за стол. – Ты хочешь затащить меня в постель и считаешь, что признания в любви будет достаточно. Со мной это не пройдет. Не трогай меня! – в ярости крикнула она и убежала.
   На следующее утро Лиза ушла из дома, когда все еще спали. Она было решила переехать к маме, но очень быстро передумала. Джоан скажет, что у нее слишком много проблем с Кит. Надо самой найти выход из положения.
   В конце концов Лиза направилась в танцевальную студию на Лэндброк-Грув. Там как раз проходил утренний класс джаз-дэнса. Лиза с головой ушла в занятия. О делах она будет думать потом.
   Все уже покинули студию, как вдруг кто-то произнес:
   – И кто здесь собирается замучить себя?
   – Что? – Лиза обернулась. – О, привет, Татьяна. Я и не знала, что ты танцуешь джаз.
   Татьяне Лепаткиной, должно быть, было больше семидесяти лет, но она все еще преподавала в балетной студии. Лиза впервые встретилась с ней год назад, когда принимала участие в любительском конкурсе по танцам сальсы.
   Они направились вместе в раздевалку.
   – Танцы! – фыркнула Татьяна. – То, что ты делала, не называется танцами. Это чистой воды солдатская муштровка.
   Впервые после схватки с Алеком Лиза засмеялась. Татьяна с улыбкой посмотрела на нее. Она пользовалась авторитетом, даже была чем-то вроде гуру среди молодых членов студии. Она была мускулиста, словно атлет, и никогда не пользовалась косметикой.
   Они разделись и разошлись по душевым кабинкам.
   Какое-то время был слышен только шум воды. Когда Татьяна вышла, укутанная в огромное белое полотенце, Лиза была уже одета и сушила влажные волосы перед зеркалом. Татьяна, наклонив голову, засмотрелась на нее.
   – Тебе повезло с волосами. Золотистые, и ведь это натуральный цвет... – И неожиданно переключилась на другое:
   – Кто разозлил тебя сегодня утром?
   Лиза удивленно вскинула брови.
   – Что, так заметно?
   К своему удивлению, Лиза откровенно все ей рассказала. Когда она закончила, Татьяна несколько минут молча смотрела на нее, сощурив глаза.
   – И ты уверена, что никогда не подстрекала этого мужчину?
   – Алека? – вздохнула Лиза. – И не думала. Мы заключили особое соглашение, как только познакомились. Каждый принял эти правила.
   – Правила не распространяются на чувства, поучительно сказала Татьяна. – Это никогда не срабатывает. Когда я танцевала, у нас каждый месяц был тур, там тоже были запреты и правила. Но человеческая природа всегда побеждает. Так что ты собираешься делать?
   Лиза вздохнула.
   – Поищу себе новое жилье. Алек никогда не простит меня. А вообще все мужчины идиоты.
   – О!
   – Я пережила драму, когда мне исполнилось восемнадцать, – важно сказала Лиза. – Я получила сполна и повзрослела. Почему они не взрослеют?
   Поддержав Лизу в ее негодовании, Татьяна вновь заговорила о человеческой природе. Лиза нахмурилась.
   – Все это жутко надоело. У меня масса дел, ни на что нет времени. Да еще мой босс начал придираться к моей одежде и посоветовал сменить гардероб, а мне не хватит денег даже на нижнее белье. Да и почему я должна выполнять его указания?
   Татьяна не только преподавала балетное искусство, она была еще и хореографом. Слушая Лизу, она невольно начала интерпретировать эту историю для балета. В воображении сразу возникла сцена: властный мужчина и хрупкая женщина, которая борется с ним, потому что не может и не хочет подчиняться.
   – И какие же указания ты получила от босса? осторожно поинтересовалась она. Лиза сразу ожесточилась.
   – Ему не нравится, что у женщины результаты от сделок самые лучшие. Он не хочет повысить меня, хотя компенсирует это деньгами.
   Татьяна сделала несколько редакторских поправок в своем сценарии.
   – Он предложил тебе сказать "спасибо" общепринятым способом?
   – Что? – Лиза не сразу поняла, о чем идет речь. -О, нет. Он бы не посмел. Но у него хватило наглости прочитать мне лекцию о моем стиле поведения. Стиле! Я принесла половину прибыли за последний квартал, и он еще говорит мне о моем стиле!
   Татьяна была разочарована. Она бы больше заинтересовалась любовной драмой.
   – А что не так с твоим стилем?
   Лиза начала загибать пальцы:
   – Не там живу. Не то ношу. Не с теми дружу. Татьяна задумалась.
   – Он считает тебя не вполне достойной повышения, – с негодованием заключила она.
   – В точку, – подтвердила Лиза. По ее лицу пробежала тень. – И он не первый, – пробормотала она себе под нос.
   Татьяна, задумавшись, не расслышала.
   – Жилье ты хочешь снять или купить?
   – Ну, я бы сняла на время...
   – Ты можешь поселиться в садовой комнате в моем доме, пока не найдешь что-нибудь подходящее.
   – Но я не хочу стеснять тебя, – сказала Лиза. – Я не знаю, то есть даже не представляю себе... – смущенно пролепетала она.
   Татьяна улыбнулась.
   – Понимаю. Ты не знаешь, где я живу и что я сдаю комнату.
   – Нет, – подтвердила Лиза, все еще слегка ошеломленная.
   – Ну так вот, я сдаю комнату. Всего пять минут ходьбы отсюда. – Она выразительно помолчала. -Стэнли-Кресент.
   – О, – вымолвила Лиза.
   Татьяна ждала – было ясно, что она ждала особой реакции. Лиза смешалась.
   Заметив ее конфуз, Татьяна улыбнулась.
   – Это очень хороший район.
   – Да?.. – Лиза запнулась и добавила растерянно:
   –Я просто не очень хорошо знаю эту часть Лондона.
   – Секрет садоводов, – сказала Татьяна с гордостью в голосе.
   – Прости?
   – Если идти по Ноттинг-Хилл, видны огромные белые террасы по обе стороны улицы, правильно?
   – Правильно, – недоуменно ответила Лиза.
   – Но ты не знаешь, что за многими из них тянутся обширные общие сады. Некоторые почти как парки. Ветвистые деревья, розы. Иметь дом в этой части города – престижно.
   Лиза сразу представила себе зеленые аллеи, деревья в весенней листве, птиц, вьющих гнезда, пространство. Она вздохнула.
   – Ты любишь сады? – поинтересовалась Татьяна.
   – Не знаю, – неопределенно ответила Лиза, хотя ее мечтательный взгляд говорил совсем о другом. Татьяна приняла решение:
   – Въезжай с понедельника.
   Лиза так и поступила.
   Стоял ветреный день, с вишен сдувало цветки. Это было похоже на вьюгу. У Лизы было мало вещей. Она выгрузила свои коробки в гостиной, заплатила за разгрузку и вызвала такси, чтобы успеть на работу хотя бы к одиннадцати.
   В офисе Лизу встретили громкими возгласами.
   – Привет, привет, сегодня на половину рабочего дня? – спросил Роб, ее напарник.
   – Я переезжала, – отрывисто пояснила Лиза. Она села за стол и набрала свой код.
   Брови у Роба поднялись. Лиза рассказывала ему о лекции Сэма.
   – Ты не обманываешь, нет?
   Она внимательно смотрела на экран, но взгляд ее сверкнул злобным зеленым огнем.
   – Да-да, не успел босс сказать, как сразу подействовало.
   – Сэм будет сражен. Спорю, он проверит, – задумался Роб. – Только чтобы убедиться, что на этот раз ты сделала правильный выбор.
   – Если он сделает это, – хихикнула Лиза, – то будет сражен.
   Для нее самой переезд оказался приятным сюрпризом. Единственно, что беспокоило ее, так это сама Татьяна, вернее, ее энтузиазм. На следующий день она устроила ей экскурсию по дому, обставленному удивительной мебелью, папоротниками и предметами искусства, по саду, зеленому и уединенному, как и представляла Лиза, и по местным магазинам – по всем, начиная с магазина нижнего белья и кончая книжным. Было видно, что Татьяна необычайно рада ей.
   – Послушай, – сказала Лиза однажды вечером, появившись в дверях Татьяны с бутылкой дорогого вина и информацией от местного агента по недвижимости, – так не может продолжаться. Необходимо составить контракт. – Она положила документы на ореховый стол, который мягко переливался под изящной лампой. – Так принято. – Что-то в выражении лица Татьяны заставило ее замолчать. – У тебя есть адвокат?
   – Есть семейный адвокат, – сказала Татьяна без энтузиазма.
   – Отлично. Позвони ему завтра. Единственное, что я не указала, – это сумма за аренду. Агент дал мне расценки. – В руке она держала бумаги с контрактом. – Выбери сама.
   На переносице Татьяны появилась пренебрежительная морщинка. Она с отвращением взяла один из листков.
   – Это слишком.
   Лиза была готова к такому повороту.
   – Все в порядке. Здесь ежемесячная плата за девять комнат. Я высчитала среднее арифметическое. -Она, как фокусник, достала бумаги из кармана.
   Татьяна взяла одну из страниц и брезгливо посмотрела на нее. Лиза засмеялась: точно так же Татьяна смотрела на улитку в саду.
   – Поговори с адвокатом, или я съеду. Мне будет жаль – очень красивое место.
   Был майский вечер. Из застекленной двери на первом этаже лился свет на деревья и газон, отчего все приобретало волшебный вид. Лиза, выйдя через нее, забралась в длинный фаэтон 1920 года, стоявший под окном, и удовлетворенно вздохнула.
   – Прекрасно! – радостно крикнула она Татьяне. – Подобного нигде больше не встречала. Глаза Татьяны увлажнились.
   – Мне приятно. – Она открыла вино и наполнила бокалы. – Родственники купили мне дом год назад. Они рассудили так: если не смогу больше преподавать танцы, по крайней мере буду сдавать комнаты.
   Лиза, вернувшись в комнату, взяла один из бокалов.
   – И что же ты?
   – Я согласилась. Танцы – это сложно. Особенно когда ты в возрасте. – Татьяна нахмурилась. – Моя семья производит ежемесячную ревизию – как я да что.
   Лиза, отпив вина, в изумлении посмотрела на хозяйку.
   – Все по очереди?
   Татьяна презрительно фыркнула.
   – В этом году, вероятно, это будет мой племянник Николай. В последний раз, когда я его видела, он носил бороду и камуфляж. Я видела его по телевизору, – проворчала она недовольно.
   – Импозантная семья.
   – Николай не похож на остальных, – уточнила Татьяна. – Он исследователь, пишет книги о поведении приматов.
   Глаза Лизы округлились.
   – Наверное, одичал?
   – Боже всемилостивый, нет. Он сама корректность.
   – Но?.. – заинтересовалась Лиза, услышав недоговоренность в ее голосе.
   – Большой педант. Может и надоесть своей заботой.
   У Лизы в семье не было мужчин, но она столкнулась с мужским миром, как только пришла работать в "Нэпиер Краус".
   – Он приедет только к Рождеству, так что еще шесть месяцев я могу прожить без его докучливости. Она ошиблась.
   Николай Иванов с такой же неохотой занимался делами своей тетушки, с какой она позволяла ему делать это.
   – О, только не Лондон, – сказал он деду.
   Они вышли из замка на весеннее солнце. Небольшой склон живописно спускался к реке. Пейзаж с виноградными лозами не изменился со времен его предков – это было видно по картинам из домашней галереи восемнадцатого века.
   – Ненавижу Лондон, – с чувством сказал Николай. – Кого тянет сидеть в этом грязном, шумном городе, когда можно быть здесь?
   Дед улыбнулся.
   – Всегда считал Лондон городом, куда все стремятся, – шутливо проговорил он. – Подозреваю, Вероника Репикьют предпочла бы сыграть свадьбу там. Она говорила мне, что Лондон великолепен.
   Николай возвел глаза к небу.
   – Вероника! Мне все же тридцать один год.
   – Однако ты неплохо проводил там время, – заметил дед.
   Журналы опубликовали фотографии Николая с прошедших рождественских приемов в Лондоне. На каждом снимке он был с разными женщинами.
   Поль тактично не сообщил своей жене о снимке, выпадавшем из общего стиля, его сюжет больше походил на студенческую вечеринку в подвале. Графиню шокировал бы вид ее внука, взгромоздившегося на пианино и сбрасывающего с себя одежду.
   – Должно быть, у тебя много друзей, – простодушно заключил Поль. – Девушка на одном из снимков очень мила.
   – Ты имеешь в виду кого-то определенно? – бесстрастно поинтересовался Николай, дед только тряхнул головой.