Уэйс Маргарет. Драконы Пропавшей Звезды

   Палин остановился и, обернувшись, бросил взгляд на Башню Высшего Волшебства. Затем снова направился вперед.
   «Если ты сейчас повернешь назад, — сказал он себе, — то больше никогда не решишься выйти отсюда. Никогда. Пока не превратишься в одного из них».
   И он ступил в реку мертвых.
   Ледяные, бледные пальцы цеплялись за него, обжигающие холодом губы прижимались к его рту, ловя теплое дыхание. Он застыл на месте, не имея сил пошевелиться и сбросить с себя клубок мертвецов. Они тянули его вниз, на землю. Палин ничего не слышал, кроме протяжных стонов. Испуганный, он резко повернул назад, пытаясь найти обратную дорогу к Башне, но увидел перед собой лишь глазницы, рты, руки. Он снова оглянулся, потом еще и еще раз, и потерял направление, а теней становилось все больше.
   У Палина перехватило дыхание, слова застряли в горле, он даже не мог закричать и рухнул на землю. Тени нависли над его телом, тащили и дергали за руки, липли к нему, словно пытаясь проникнуть внутрь.
   «Магии… магии… дай нам магии…»
   Палин закрыл глаза и перестал бороться.
 
   Тассельхоф отстал от Палина, так как его внимание привлекли души кендеров, которые кружились между стволами кипарисов, не сводя глаз с мага. Тас попытался заговорить с ними.
   — Эй, слушайте, — начал он довольно громко, — вы тут не видали моего друга Карамона? Он… э-э, ну, он почти такой же, как вы. — Тас собирался сказать, что Карамон такой же мертвый, как они, но не договорил, подумав, что напоминание о столь печальном факте будет им неприятно. — Он такой большой, из племени людей. Когда мы с ним виделись последний раз, он был уже очень старый, но так как сейчас он мертвый — не обижайтесь, пожалуйста, — он опять выглядит молодым. У него курчавые волосы и добрая улыбка.
   Никакого толку. Души кендеров безмолвствовали.
   — Фу, какие грубые. Мне не хотелось говорить вам этого, но приходится. — Тассельхоф решительно направился к лесу. Раз они такие невежи, он не станет с ними разговаривать. — Можно подумать, что вы выросли среди людей. Ни за что не поверю, что вы родом из Кендермора. Ни один кендерморский кендер не стал бы так себя вести. — Тас ненадолго замолчал и огляделся по сторонам. — Ничего не понимаю. Куда он делся? — Он изо всех сил пытался разглядеть перед собой хоть что-нибудь, но ему мешали неугомонно кружившиеся вокруг тени. — Палин, где ты? Я же должен быть твоим прикрытием. А как я могу прикрывать тебя сзади, если тебя нет впереди?
   Он прислушался. От постоянного гудения у него уже начала болеть голова. Тас заткнул пальцами уши. Может быть, Палин забыл что-нибудь в Башне и ему пришлось вернуться? Но Тас отлично видел, что возле Башни, до смешного маленькой рядом с великанами-кипарисами, Палина не было.
   — Пошли вон! — Тас разжал уши, отмахиваясь от призраков, настырно кружившихся перед ним. — Убирайтесь! Из-за вас мне ничего не видно. Па-а-лин!
   Он побрел словно в густом тумане, споткнулся обо что-то похожее на корень дерева и упал на землю. Почему-то этот корень дернулся под его ногой. «Нет, это никакой не корень, — подумал Тас, — а если и корень…»
   Он принялся ощупывать землю перед собой, и внезапно его пальцы нащупали тело Палина. Перепуганный кендер склонился над своим другом.
   Лицо Палина было даже более бледным, чем тени, что кружились над ним, глаза плотно зажмурены. Он едва дышал. Одна рука мага была прижата к горлу, а другой он судорожно вцепился в землю.
   — А ну пошли отсюда! Ступайте вон! Не трогайте его! — закричал Тас на мертвецов. — Прекратите сейчас же! — Тас вскочил и затопал ногами. — Вы же убиваете его!
   Гудение, которое постоянно раздавалось у него в голове, стало еще громче, будто тысяча ос влетела Тасу в уши, превращая его голову в улей. Тас сказал себе, что должен спасать Палина во что бы то ни стало, пока эти мертвецы не превратили его в такое же чучело, как они сами.
   Быстро обежав лежавшего ничком мага, Тас ухватил его за плечи, крепко уперся пятками в землю и, резко выдохнув, попытался приподнять Палина. Не такой уж он громадный, какими иногда бывают люди! Тас поволок Палина по усеянной лапками кипарисов земле, протащил фута на два вперед и выпустил из рук, чтобы отдышаться.
   Мертвые не пытались остановить Тассельхофа, но их досадное жужжание стало таким громким, что он стиснул зубы. Он снова ухватил Палина за плечи и сделал еще один рывок. Тас пыхтел, упирался изо всех сил ногами, но Палина не выпускал. Наконец последним усилием кендер вытащил бесчувственное тело из-под покрова деревьев к Башне. Потом он присел на корточки и взглянул в лицо мага.
   Палин уже дышал ровно, полной грудью. Его веки дрогнули, и глаза широко раскрылись. Лицо приняло дикое выражение, маг резко сел, огляделся и с криком выставил перед собой ладони, словно защищаясь от чего-то.
   — Все нормально, Палин! — Тас ухватил руку мага и крепко сжал ее. — Ты уже в безопасности. По крайней мере я думаю, что ты в безопасности. Тут что-то вроде барьера, который они не могут преодолеть.
   Палин глянул на вход в Башню и поднялся.
   — Это я спас тебе жизнь, Палин, — скромно заметил кендер. — Ты там чуть не умер из-за них.
   — Да, Тас, действительно чуть не умер, — согласился Палин. — Спасибо. — Он благодарно посмотрел на кендера, и лицо его смягчилось. — Спасибо тебе большое.
   Тут он снова перевел взгляд на Башню и нахмурился. С угрюмым и злым выражением лица он некоторое время смотрел на нее, затем глубоко вздохнул и зашагал к Башне. По-прежнему бледный, он тем не менее выглядел очень решительным. Такой решительности Тас еще ни у кого не видел.
   — А куда ты собрался? — с интересом спросил кендер, внутренне уже готовый к новым приключениям.
   — Хочу разыскать Даламара.
   — Но мы же его уже искали…
   — Нет, мы не там его искали, — бросил Палин. В нем закипал гнев. — Даламар не имеет права так поступать! Он не смеет держать в заточении души этих несчастных!
   Ворвавшись в холл, Палин огромными шагами устремился к лестнице. Он старался держаться поближе к стене, потому что перил на лестнице не было. Один неверный шаг — и он бы рухнул в темный провал.
   — Мы хотим освободить их? — спросил Тас, карабкаясь следом. — Они ведь чуть не убили тебя?
   — Они не хотели, — возразил Палин. — Но они не могут справиться с собой. Их обрекли на вечные поиски магии. Теперь я знаю, кто в этом виноват, и намерен остановить его.
   — А как мы виноватого найдем? — жадно поинтересовался Тас. Похоже, Палин не собирался приглашать его в предстоящее приключение, что было непростительной оплошностью со стороны мага. — Остановим его, я хотел сказать. Мы ведь даже не знаем, где он.
   — Я узнаю это, даже если мне придется разрушить Башню до основания, — пробормотал маг сквозь зубы.
   Лестница привела их к какой-то двери.
   — Я здесь уже был, — объявил Тас. И, подергав дверь, добавил: — Не поддается.
   — Сейчас поддастся, — мрачно пообещал Палин.
   Он воздел руки кверху и произнес одно-единственное слово. Засиял голубой свет, и яркие огни сорвались с его пальцев. Маг глубоко вздохнул и вытянул руки по направлению к двери. Язычки пламени загорелись еще ярче.
   Внезапным рывком дверь распахнулась.
   — Стой, Тас! — приказал Палин, заметив быстрое движение кендера.
   — Но ты же открыл ее! — обиженно запротестовал тот.
   — Нет. — Голос Палина звучал хрипло. Языки пламени угасли. — Еще не совсем.
   Он шагнул вперед и зорко оглядел комнату. Слабые солнечные лучи едва освещали комнату, оконные стекла снаружи были сплошь покрыты грязью и дождевыми потеками, а изнутри — толстым слоем пыли. Из комнаты не доносилось ни звука.
   — Тас, останься, пожалуйста, в коридоре.
   — Тебя опять надо будет прикрывать с тыла? — поинтересовался кендер.
   — Да. — Палин сделал еще один шаг вперед, наклонил голову и вошел в комнату.
   — Если ты заметишь что-нибудь подозрительное, — тихо попросил он, — сразу предупреди. Прикрывай меня по-настоящему.
   — От всяких призраков и мертвецов? Можешь не сомневаться.
   Тас остался в коридоре, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
   — Быть прикрытием — очень важное дело, — убеждал он себя громким шепотом, разочарованный тем, что из комнаты не доносилось ни звука. — Стурм, например, всегда прикрывал их, когда они отступали. И Карамон тоже. А вот я никогда не был прикрытием, поскольку Танис говорил, что кендеры не умеют держаться позади всех. — Палин, не бойся! Я иду к тебе! — Он с криком ворвался в комнату. — Сзади нас никого. Тылы надежно прикрыты. Ох!
   И Тас как вкопанный застыл на месте. Собственно, выбора у него не было — рука Палина крепко ухватила его за воротник.
   Внутри помещения тусклый свет едва освещал бесчисленные полки с огромным количеством книг. Тут же возвышалось хранилище для свитков со множеством ячеек, заполненное только наполовину. Деревянные сундуки стояли возле стены, украшавший их орнамент был скрыт толстым слоем пыли. Тяжелые занавеси на окнах, прекрасные когда-то ковры на полу выцвели и обветшали.
   В углу комнаты стоял рабочий стол, за которым кто-то сидел. Тас прищурился. Этим кем-то, похоже, был эльф; его длинные прямые волосы когда-то, видимо, были черными, а теперь от лба тянулась к затылку широкая седая прядь.
   — Кто это? — раздался свистящий шепот кендера.
   Эльф продолжал сидеть не шевелясь. Тас подумал, что тот спит.
   — Это Даламар, — ответил Палин.
   — Даламар? — изумленно переспросил Тас и обернулся к магу, чтобы убедиться, что тот не шутит. — Но этого не может быть! Его здесь не было. Я знаю точно, я сто раз, не меньше, стучался в эту дверь, кричал «Да-лама-а-ар», и мне никто не отвечал… Здравствуй, Даламар, — погромче произнес кендер, обращаясь к сидящему. — Привет! Где ты был?
   — Он не слышит тебя, — спокойно сказал Палин. — Он не видит и не слышит тебя сейчас.
   Даламар неподвижно сидел за столом, скрестив худые руки на груди, устремив взгляд вперед. Он не шелохнулся, когда они вошли. Веки его не дрогнули даже при звуке пронзительного голоса кендера.
   — Может, он умер? — Неприятное чувство сжало желудок Таса когтистой лапой. — Выглядит-то он очень даже мертвым.
   Эльф сохранял полнейшую неподвижность.
   — Нет, он не мертв, — произнес Палин.
   — Как смешно он, в таком случае, заснул, — пробормотал Тас. — Может, мне ущипнуть его?
   — Не прикасайся к нему! — предупредил маг. — Он в коме.
   — А, я знаю, где это, — уверенно отозвался Тас. — Это к северу от Устричного, примерно милях в пятидесяти. Только, Палин, он ни в какой ни в Коме, он здесь.
   Глаза эльфа вдруг закрылись и долго не открывались. Он приходил в себя после того странного состояния, когда тело находится на месте, а дух бродит по миру. Эльф с силой втянул в легкие воздух, крепко сжал губы, пальцы его скрючились, лицо исказилось, словно от боли. Он сжал и снова разжал пальцы, потер их.
   — Нарушение циркуляции крови. — Эльф произнес первые слова и взглянул на Палина. — Довольно болезненно.
   — Изнемогаю от жалости, — сказал тот.
   Взгляд Даламара скользнул к изуродованным рукам мага, к его скрюченным пальцам. Ничего не сказав, он продолжал тереть руки.
   — Привет, Даламар! — прощебетал Тас, обрадовавшись случаю вступить в беседу. — Приятно снова увидеться с тобой. Я тебе уже говорил, как сильно ты изменился с первых похорон Карамона? Знаешь, какую отличную речь я тогда произнес? Всем ужасно понравилось, но потом вдруг начался дождь. Мы все, конечно, и до этого были грустными, а из-за дождя стало еще хуже, но ты вдруг сказал что-то и взмахнул руками — вот так, — и дождь сразу перестал. Капли засверкали как стеклянные, и в небе раскинулась такая радуга…
   — Нет! — выкрикнул эльф и выставил вперед руку.
   Тас уже собрался перейти к другим частям своего замечательного повествования, поскольку Даламар явно не хотел слушать про чудесную радугу, но эльф как-то странно глянул на него, высоко поднял руку и сделал какой-то жест, будто прицеливался.
   «Кажется, я тоже собираюсь в ту самую Кому», — успел подумать Тас и надолго лишился сознания.

16. Скучающий кендер

   Палин уложил бесчувственного Таса в обшарпанное, покрытое пылью и плесенью кресло, стоявшее в дальнем углу библиотеки. Даламар по-прежнему сидел за столом, уронив голову на руки.
   Всмотревшись, Палин был потрясен видом тщеславного эльфа: поседевшие, пегие волосы, постаревшее лицо, худые руки, покрытые сетью набухших вен. И это прежний властитель их дум… Властелин Башни…
   — Ваш чудо-затвор на двери внизу, — спросил Палин эльфа, — рассчитан на то, чтобы удержать нас в Башне?
   Даламар не пошевелился и не произнес ни слова, предоставляя магу возможность самому ответить на свой вопрос.
   — В таком случае, для защиты от них? — Палин указал на окно. — Если так, вам не мешает спуститься и вернуть его на место.
   Даламар, храня угрюмое молчание, встал и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся и встал рядом с Палином, глядя на бледный туман безмолвно кружившихся душ.
   — Они окружают вас, — тихо заговорил Даламар. — Их ледяные руки хватают вас. Вас сжимают их леденящие кровь объятия. Холодные пальцы подбираются к вашему горлу… Впрочем, зачем я рассказываю вам об этом? Все это вы знаете сами.
   — Знаю, — согласился Палин, — знаю. — Он тряхнул головой, словно отгоняя ужасные воспоминания. — Но вы тоже не можете уйти отсюда.
   — Не может уйти мое тело, — уточнил Даламар. — Но мой дух волен парить, где ему вздумается. Просто, когда я ухожу, мне необходимо вернуться обратно. — Он пожал плечами. — Как там любил говорить наш шалафи ? «Даже маги должны знать страдания». Такова цена, которую платим мы. — Эльф опустил взгляд на искалеченные пальцы мага. — Не так ли?
   Палин спрятал руки в просторных рукавах своего одеяния.
   — Ну, и где же ваш дух пребывал сейчас?
   — О, я странствовал по Ансалону, — ответил Даламар. — Знакомился с вашей фантастической историей путешествия в прошлое.
   — Историей? Но не я вам рассказал эту историю, — желчно заметил Палин. — От меня вы не услышали об этом ни одного слова. Значит, вы виделись с Йенной. Это она вам все рассказала. А еще говорила, что не видела вас долгие годы.
   — Она сказала вам чистую правду, Маджере, уверяю вас. Но не всю правду. Она действительно не видела меня, она только слышала мой голос. Это произошло совсем недавно — мне понадобилось встретиться с нею после того ужасного шторма, что пронесся над Ансалоном, и я вызвал ее.
   — Я спрашивал, знает ли она, где вас можно найти.
   — И она сказала вам чистую правду. Она не знает, где меня можно найти. Я никогда не рассказывал ей об этом. И она никогда не бывала здесь. Впрочем, здесь никто не бывал. Вы — первый, и поверьте мне, — брови Даламара сердито насупились, — если бы вы не оказались в столь критических обстоятельствах, то и вас бы здесь не было. Я не большой любитель веселых компаний. — Глаза Даламара зло блеснули.
   Палин хранил молчание, не вполне понимая, верить сказанному или нет.
   — Ради всего святого, бросьте так смешно дуться, Маджере. — Эльф не совсем правильно истолковал молчание Палина. — Это не подобает человеку вашего возраста. Сколько вам лет? Шестьдесят? Семьдесят? Сто? С вами, людьми, этого никогда толком не понять. По-моему, вы выглядите на добрую сотню лет. Что же касается «предательства» Йенны, то для вас и кендера оно послужило спасением, ибо, не займись я вами, вы бы сейчас были вверены нежным заботам Берилл.
   — Не пытайтесь, пожалуйста, уязвить меня намеками на мой преклонный возраст, — спокойно отозвался Палин. — Я знаю, что сильно постарел. Для людей такой процесс естествен. Но не для эльфов. Взгляните в зеркало, Даламар. Годы потрудились над вашей внешностью куда больше, чем над моей. А гордость? — Он пожал плечами. — С гордостью я расстался давным давно. Видите ли, когда твоей магии не хватает даже на то, чтобы вскипятить чашку утреннего чая, гордость — это непозволительная роскошь. Почему-то мне кажется, что вы легко меня поймете.
   — Возможно, и пойму. Я знаю, что сильно изменился. Та битва, которую я вел против Хаоса, отняла у меня не одну сотню лет, но я примирился с этим. В конце концов я вышел из нее победителем. Победителем — и побежденным. Я одержал победу в войне, но потерпел поражение от того, что последовало за нею. Потеря магии… Я рисковал жизнью ради нее, — продолжал Даламар, тон его стал бесцветным и равнодушным. — За обладание магией я бы легко расстался с жизнью. И что же? Магия покинула нас, как покинули нас Боги. Они оставили меня осиротевшим, беспомощным, бессильным. Обыкновенным. — Даламар горько вздохнул. — А ведь я всем пожертвовал ради магии — родиной, соотечественниками, близкими… Я считал, что совершил выгодную сделку. Моя жертва была вознаграждена. Но награда выскользнула из моих рук, и я остался ни с чем. На потеху всему миру.
   Именно тогда до меня дошли слухи о том, что Келлендрос Синий намеревается захватить мою Башню. О том, что Рыцари Тьмы готовятся напасть на нее. На мою Башню! — прорычал Даламар, сжав кулаки, но тут же совладал с собой и хрипло расхохотался. — Скажу вам больше, Маджере, даже пара овражных гномов смогла бы отнять у меня мое сокровище — у меня не было бы сил остановить их. У меня, некогда самого могущественного мага на всем Ансалонском континенте! Да, как вы только что удачно выразились, теперь я не смог бы даже согреть себе чашку чая.
   — Но вы не один такой. — Палин не мог вызвать в себе сочувствие. — Мы все ощутили это на себе.
   — Нет! — Голос Даламара возвысился до крика. — У вас все было по-другому. Вы ничем не жертвовали ради магии! У вас были мать и отец, жена и дети.
   — А у вас была Йенна, — возразил Палин. — Она любила вас.
   — Любила? — Лицо эльфа исказила насмешливая гримаса. — По-моему, мы всего лишь использовали друг друга. И, уж во всяком случае, она никогда не понимала меня. Она была в точности как вы, полна надежд и оптимизма, присущих вам, людям. Почему вы такие? Почему вы продолжаете на что-то надеяться, когда уже совершенно ясно, что никаких оснований для надежды нет? Я больше не мог выносить пошлость и заурядность Йенны, мы поссорились, и она оставила меня. Я больше не нуждался в ней. Я ни в ком не нуждался. Мне нужно было лишь спасти мою драгоценную Башню от этих распухших червей, и я сделал то, что должен был сделать. Единственный способ спасти ее состоял в том, чтобы убедить всех, будто она разрушена И я добился этого. Башня уцелела. Никому не известно, где она находится. И никто никогда этого не узнает, если я не захочу.
   — Но передвинуть Башню совсем не то же самое, что вскипятить чашку чая. Для этого, несомненно, потребовалось огромное количество энергии, — заметил Палин. — Должно быть, вы сохранили в себе часть прежней магической силы.
   — Нет, уверяю вас, во мне не сохранилось ни крупицы ее. — Страстный порыв эльфа угас. Он едва мог говорить. — Я был так же опустошен, как и вы. — Тут он обратил на Палина пронизывающий взгляд: — Как и вы, я понимал, что магия еще существует в мире, просто ее надо уметь искать.
   Палин избегал настойчивого взгляда эльфа.
   — Не понимаю, о чем вы. Я рыскал по свету в поисках стихийной магии…
   — Но не один. Вам помогали в этих поисках. Я знаю это, потому что точно так же помогали и мне. Странная личность, именуемая Темным Чародеем.
   — Да! — Палин был изумлен. — Некто в сером плаще с капюшоном, под которым было не разобрать, мужчина это или женщина. С голосом мягким и одновременно глубоким.
   — И вы никогда не видели его лица?
   — Нет, видел. В своей последней ужасной битве я увидел, что это женщина. Она была агентом драконицы Малистрикс.
   — Да? — Даламар удивленно поднял бровь. — А я в своей «последней ужасной битве» увидел, что Темный Чародей — это мужчина, агент дракона Келлендроса, насколько мне известно, оставившего этот мир и устремившегося на поиски души своей покойной госпожи Китиары.
   — Этот Чародей учил вас стихийной магии?
   — Нет, — неохотно ответил Даламар. — Темный Чародей учил меня магии мертвых. Некромании.
   Палин посмотрел в окно, где беспокойно метались тени, окинул взглядом комнату, полки с бесчисленными книгами, которые сами казались призраками, заточенными в этом запущенном и пыльном помещении. Он посмотрел на эльфа, худого, изможденного, похожего на обглоданную кость.
   — Что же с вами случилось? — спросил он.
   — Я был одурачен, — с трудом выдавил Даламар. — Мне казалось, что я повелитель этих мертвецов, а на самом деле это они повелевали мной. Слишком поздно я понял, что я пленник. Пленник собственного честолюбия и жажды власти… Поверьте, мне очень трудно произносить эти слова, Маджере, — продолжал он. — И особенно трудно признаваться в таких вещах вам, избалованному дитяти магии. О да, я знаю. Вы были любимчиком. Вам благоволил Солинари. Вас обожал ваш дядюшка Рейстлин. Вам предстояло стать одним из самых великих магов всех времен… Завидовал ли я? Да, отчаянно завидовал. Особенно тому, как относился к вам Рейстлин. Вы, наверное, и не подозревали, что я сам нуждаюсь в его заботах и любви, так ведь? А я жаждал его внимания и одобрения. Да, это было так.
   — А ведь я, — Палин не отводил глаз от метавшихся за окном бледных призраков, — все это время завидовал вам.
   Тишина пустой Башни сгустилась вокруг них.
   — Я хотел поговорить с вами, — произнес наконец Палин, решившись нарушить молчание. — Вернее, спросить об устройстве для путешествий во времени.
   — Не слишком ли поздно? — ядовито заметил Даламар. — Вы ведь, кажется, сломали его?
   — Я вынужден был сделать это, — Палин произнес эти слова, не извиняясь, а констатируя факт. — Я должен был спасти Тассельхофа. Если бы он умер не в своем времени, то весь наш мир был бы предан забвению.
   — Ну и скатертью дорога. — Даламар равнодушно махнул рукой и медленно направился к столу. Поступь его была тяжелой, плечи ссутулены. — Забвение — счастливое избавление от всех бед.
   — Если бы вы вправду так считали, вас уже давно бы не было в этом мире, — заметил Палин.
   — Нет, — Даламар помедлил у противоположного окна. — Нет, мы ведь говорим о забвении, а не о смерти. — Он пересек комнату и устало опустился в кресло подле стола. — Вы свободны. Ваше магическое кольцо перенесет вас прямо к порогу вашего дома.
   — — Но магия не может унести со мной Тассельхофа, — возразил Палин, — а я не могу покинуть Башню без него.
   Даламар устремил на дремавшего кендера задумчивый взгляд.
   — Ключ к проблеме, конечно, не в нем, — протянул он, — но, возможно, он является отмычкой.
 
   Тассельхофу было скучно.
   Любой житель Кринна знает (во всяком случае, должен знать), насколько опасен может быть скучающий кендер. Знали об этом и Даламар с Палином, но, к несчастью, забыли. Они забыли о самом существовании кендера, что было совершенно непростительно.
   Примирение двух магов было, с точки зрения Таса, очень хорошим знаком. Он вышел из той странной комы, в которую отправил его Даламар, и, усевшись на край стола и постукивая по нему пятками (пока эльф очень тихо и вежливо не попросил его перестать это делать), присоединился к разговору, дабы объяснить свою роль в недавних важных событиях.
   На некоторое время этот разговор увлек его. Сначала Палин рассказал о своем посещении Лораны в Квалинести, о том, как он установил, что кендер действительно является тем самым Тассельхофом Непоседой, о магическом устройстве и о своем решении совершить путешествие в прошлое. После этого Таса попросили уточнить некоторые детали, и он с радостью заверещал.
   Он радовался бы еще больше, если бы ему позволили рассказать всю историю целиком и при этом не перебивали. Но Даламар сказал, что таким безмерным количеством времени они не располагают, и Тас вынужден был удовлетвориться изложением сокращенной версии.
   Он рассказал о том, как явился на первые похороны Карамона, на которых присутствовали и Даламар в качестве главы Ложи Черных Одежд, и Палин как глава Ложи Белых Одежд, и Сильванеш, король эльфов, и уточнил, что там не было великих драконов, истребивших здесь, в этом мире, всех кендеров Кендермора. После этого ему сказали: «Спасибо, достаточно», и он должен был сидеть смирно и открывать рот только тогда, когда его о чем-нибудь спросят.
   Вернувшись в дальний угол библиотеки, Тассельхоф уселся в свое кресло и стал лениво прислушиваться к рассказу Палина о путешествии в прошлое и о том, как он обнаружил, что этого прошлого не существует. Тут Тас, конечно, мог бы кое-что уточнить, поскольку был очевидцем этого события, но к нему никто не обращался за разъяснениями. Затем Палин поведал о том, что Тассельхофу полагалось бы умереть под пятой Хаоса, и именно потому, что этого не произошло, все в мире и идет наперекосяк. Во всех этих несчастьях, включая уход с Кринна прежних Богов и появление великих драконов, Палин видел вину Тассельхофа.
   Палин тогда посоветовал Тассельхофу вернуться в прошлое и умереть, на что кендер ответил категорическим — и вполне логичным — отказом. Он сбежал в Цитадель Света искать защиты у Золотой Луны, которой пожаловался на Палина, желающего, дескать, его прикончить. Палин отправился следом, чтобы разубедить кендера. Когда Палин начал описывать, какой молодой и прекрасной он нашел Золотую Луну, рассказ чуть вильнул в сторону, но тут же, к великому сожалению Таса, вернулся к основной теме.