Уэйс Маргарет. Драконы Пропавшей Звезды

   Думат помог ему застегнуть на плече длинный просторный плащ. Сшитый из тонкой шерсти, окрашенный сначала черной, а затем пурпурной краской и окаймленный золотом, плащ достигал пола и был почти таким же тяжелым, как кольчуга. Медан не любил носить его и надевал лишь в торжественных случаях, когда посещал заседания Эльфийского Совета. Но сегодня такое одеяние могло оказаться кстати, и, надев плащ, маршал перед зеркалом прорепетировал кое-какие приемы.
   Думат помог ему расправить фалды так, чтобы они не помешали выхватить меч из ножен у левого бедра. Сейчас у Медана в руках был не магический меч «Пропавшая Звезда», а обычное оружие. Не стоило забывать, что при ветре, поднятом крыльями драконицы, полы плаща могут распахнуться и обнажить оружие, а этого нельзя было допустить. Маршал сделал несколько выпадов мечом, добиваясь привычной стремительности удара. Думат критическим взглядом наблюдал за Меданом.
   — Получается? — спросил маршал.
   — Да, господин, — ответил Думат. — Если Берилл и заметит под плащом меч, она подумает, что, согласно воинским обычаям, Рыцари Тьмы обязаны всегда иметь при себе оружие.
   — Отлично. — Медан скинул плащ и, отстегнув меч, хотел было отложить его в сторону, но, передумав, отдал Думату. — Возьмите. И пусть он послужит вам так же хорошо, как служил мне.
   Улыбка редко появлялась на лице адъютанта, не улыбнулся он и сейчас. Молча, без цветистых благодарностей он поклонился, принял из рук маршала подарок и пристегнул великолепный меч к своему поясу. Благодарный взгляд и краткое «спасибо» показали маршалу, как приятен рыцарю его подарок.
   — Вам пора, — заметил Медан. — Путь до Квалиноста неблизкий, а вам предстоит еще немало дел.
   Думат вскинул было руку, отдавая честь, но маршал остановил его и обменялся с адъютантом сердечным рукопожатием. Покинув Медана, Думат галопом помчался к городу. А Медан вновь принялся обдумывать составленный план, проверяя и перепроверяя все детали. Он находил план превосходным, они с Лораной предусмотрели, кажется, все случайности. Затем, легко поднявшись, он направился к выходу. Запирая за собой дверь, маршал на минуту остановился, задумавшись о том, удастся ли ему вернуться сегодня и отпереть эту дверь самостоятельно или же его принесут сюда, чтобы похоронить в саду, как он просил в завещании. Интересно, когда эльфы возвратятся на родину, будет ли кто-нибудь из них жить в его доме? Вспомнит ли кто-нибудь о нем? Или этот дом останется в их памяти как «дом ненавистного маршала Медана»? Уж не сожгут ли они его дотла? Люди, пожалуй, именно так бы и сделали.
   Теперь у него оставалось невыполненным только одно дело. Маршал прошел в сад и отыскал две красавицы розы — алую и белую. Он срезал их, очистил стебель белой розы от шипов, а алую спрятал на груди, под доспехами, у самого сердца.
   Бережно держа белую розу в руках, маршал не оглядываясь вышел из сада. Прелесть любимого сада он унесет в своем сердце, а если в этот день его найдет смерть, то последней мыслью он вернется сюда и мысленно останется здесь, среди волшебной красоты, покоя и одиночества.
 
   Лорана заставила себя проглотить кусочек печенья и отодвинула тарелку, затем пригубила бокал вина, чтобы унять сердцебиение, и, встав из-за стола, ушла в гардеробную.
   Горничных она уже отослала из дворца, отправив в безопасный путь на юг, и те со слезами распрощались со своей госпожой. В доме оставался теперь один Келевандрос. Лорана хотела и его отослать, но он наотрез отказался, и она не стала настаивать, понимая, как дорога Келевадросу честь семьи, запятнанная предательством брата. Он был прилежным и трудолюбивым слугой, покорным, всегда угадывавшим ее желания, умевшим оставаться незаметным. Теперь он, правда, никогда не смеялся и не напевал за работой, как прежде, стал замкнутым, неразговорчивым и отвергал все знаки сочувствия.
   Лорана застегнула на талии кожаную юбку, сшитую давным-давно, когда она была Золотым Полководцем, и недовольно сморщила нос, заметив, что юбка стала тесна. Юбка имела высокий разрез на бедре, чтобы не мешать движениям, и служила прекрасным дополнением к доспехам. Одевшись, Лорана только хотела позвать Келевандроса, но увидела, что он уже стоит в дверях гардеробной.
   Не произнеся ни слова, Келевандрос застегнул на ней стальной нагрудник с золотой насечкой, который она не надевала много лет, и накинул ей на плечи плащ. Лорана накануне всю ночь перешивала его таким образом, чтобы он стал достаточно широким. Выполненный из легкой белой шерсти, плащ застегивался спереди на семь изящных золотых пряжек и вместо рукавов имел по бокам длинные разрезы. Внимательно глядя на себя в зеркало, Лорана прошлась по комнате, попробовала присесть, опуститься на корточки, проверяя, не видны ли на ней доспехи. Сегодня она должна была выглядеть покорной жертвой, а не опасным противником.
   Келевандрос помог Лоране причесаться — в плаще ей было не совсем ловко сделать это — и убрал ее волосы за плечи. Маршал просил ее надеть шлем, но она категорически отказалась, чтобы не вызвать лишних подозрений у Берилл.
   «В конце концов, — сказала тогда Лорана полушутливо-полусерьезно, — если она вздумает меня проглотить, не думаю, что шлем застрянет у нее в горле».
   Со стороны дверей послышался серебряный звон колокольчика.
   — Пришел маршал Медан, — сказала Лорана. — Впустите его.
   Лицо Келевандроса побледнело, он стиснул зубы и бросил на нее умоляющий взгляд.
   — Я должна сделать это, Келевандрос, — мягко сказала она, кладя ладонь на его руку, — у нас очень мало шансов, и мы не можем терять ни одного из них.
   Эльф опустил голову.
   — Тебе пора отправляться, — продолжала Лорана, — скоро ты должен быть в Башне.
   — Да, госпожа. — Голос эльфа звучал вяло, словно со смертью брата жизнь по каплям оставляла его самого.
   — Помни, о чем мы договаривались. Когда я произнесу: «Ара Квалинести», ты должен поджечь стрелу и выпустить ее в воздух. Целься в сторону города, так, чтобы стрелу видели те, кому предназначен этот сигнал.
   — Да, госпожа. — Слуга молча поклонился и направился к выходу. — Если вы не возражаете, я пройду садом.
   — Келевандрос, — остановила его Лорана, — я сочувствую твоему горю. Искренне сочувствую.
   — Госпожа, не утешайте меня, — попросил эльф, не оборачиваясь. — Мой брат пытался убить вас, и в том, что он сам погиб при этом, нет вашей вины.
   — Думаю, это не совсем так, — грустно покачала головой Лорана, — если бы я знала, что он несчастен… Если бы я расспросила его… Если бы я догадалась, что вы… вы…
   — Что мы тяготимся своей ролью слуг? — договорил за нее Келевандрос. — Это никому не приходило в голову, — печально продолжал он и вдруг со странной улыбкой посмотрел на Лорану. — Мне кажется, теперь все должно измениться, прежней жизни эльфов настал конец. Нам никогда не вернуться к старому. Это ужасно, но, возможно, теперь все узнают, что такое быть рабом. Даже вам придется узнать это, госпожа. И вашему сыну.
   Поклонившись, Келевандрос подобрал свой лук и колчан со стрелами и направился к двери. На пороге он неожиданно обернулся и проговорил, не поднимая глаз:
   — Может быть, вы подумаете, что это странно, — голос его звучал еле слышно, — но я был счастлив здесь, госпожа.
 
   — Скажите, пожалуйста, это на Келевандроса я наткнулся сейчас в вашем саду? — спросил Медан, когда Лорана отворила ему дверь.
   — Да. — Она выглянула в сад, хотя не увидела эльфа за густой листвой деревьев. — Он пошел на то место, которое мы с вами определили ему. В Башню.
   — Вы выглядите озабоченной. Он расстроил вас?
   — Нет, Келевандрос ничего дурного себе не позволял, но со дня смерти брата он сам не свой. Он подавлен горем. Я понимаю его состояние.
   — А я нет. Жизнь этого негодяя не стоила и мелкой монеты, не то что слез.
   — Возможно, и так, — протянула Лорана. — Тем не менее он страдает… — Она помолчала.
   Медан не сводил с нее глаз.
   — Скажите только слово, госпожа, и я обещаю вам, что вы тут же в полной безопасности покинете Квалиност, соединитесь с сыном и сможете вместе бежать из страны.
   — Нет, нет, ни в коем случае, маршал! — Лорана подняла на него негодующий взор. — Пусть у Келевандроса свои трудности — я буду справляться со своими. Думаю, мое присутствие сегодня необходимо вам, маршал Медан, — заметила она лукаво, — если только вы не собираетесь заменить меня, надев одно из моих платьев и парик с пышными светлыми волосами.
   — Думаю, даже подслеповатая Берилл разобралась бы в таком маскараде, — сухо ответил маршал и в глубине души обрадовался, увидев, что Лорана улыбнулась. Ее улыбка — еще одно воспоминание, которое он унесет с собой. — Я принес вам розу, госпожа. Из моего сада. Этой осенью розы в Квалиносте будут особенно прелестны.
   — Полагаю, что так. — Принимая от него цветок, Лорана не смогла подавить дрожь в пальцах. — Как никогда прелестны.
   — Вы обязательно увидите их. Если меня сегодня убьют, вы будете заботиться о моем саде? Можете ли вы дать мне слово?
   — Стоит ли говорить о смерти в утро битвы, маршал? — воскликнула Лорана. — Наш план непременно удастся. Мы одолеем драконицу, и ее армия будет разбита.
   — Я солдат, госпожа. И возможность моей смерти предусмотрена в тех планах, которые я разрабатываю перед боем. Но вы…
   — Маршал, — торопливо прервала Лорана, — каждый, кто собирается в бой, должен учитывать такую возможность.
   — Но не вы, госпожа, — твердо отрезал он. — Во всяком случае до тех пор, пока я жив, чтобы помешать этому.
   С минуту они молчали. Он, не отрывая глаз, смотрел на любимое лицо, на волосы, по которым скользили отблески лунного света и к которым так хотелось прикоснуться. Она упорно не отрывала глаз от цветка, который держала в руке.
   — Прощание с сыном было тяжелым для вас? — нарушил маршал затянувшееся молчание.
   Лорана тихонько вздохнула.
   — Нужно сказать, оно было не таким, каким вы его, должно быть, представляете. Гилтас не пытался отговорить меня и не искал для себя иного пути. Мы не тратили наши последние совместные часы на бесплодные споры, как я боялась, а предались воспоминаниям и обсуждали будущее. Он вынашивает множество планов. И я верю, они помогут Гилтасу на том трудном и опасном пути, который ему предстоит пройти. Даже если сегодня нас ожидает победа, прежняя жизнь эльфов, как верно сказал Келевандрос, не вернется. Мы больше никогда не будем такими, какими были. — Лорана медленно роняла слова.
   Медан в душе аплодировал Гилтасу. Маршал прекрасно понимал, как чувствовал себя юноша, оставляя мать перед лицом страшной опасности, а сам отправляясь в убежище. Гилтас оказался достаточно разумен, чтобы не пытаться отговорить мать от ее замысла. Теперь ему требовалось вооружиться всей мудростью, какой наградила его природа. И Медан лучше Лораны представлял, с чем Гилтасу придется столкнуться. Маршал только что получил донесения о положении в Сильванести. Он не стал говорить об этом, не желая напрасно тревожить королеву-мать. У нее еще будет время обо всем подумать.
   — Если вы готовы, госпожа, — сказал Медан, — нам пора отправляться в дорогу. Хорошо бы успеть войти в город до рассвета.
   — Что ж, я готова, — ответила Лорана и вышла, не оглянувшись. В саду, где склоняли свои роскошные ветви кусты сирени, она снова обратилась к маршалу: — Я хотела поблагодарить вас за то, что вы сделали для нас. Поблагодарить от имени всего эльфийского народа и сказать, что память о вашей храбрости мы будем долго и благоговейно хранить.
   Медан смущенно кашлянул.
   — Возможно, я не так уж много смогу сделать сегодня. Скорее я буду стараться исправить кое-что из сделанного мною прежде. Но не сомневайтесь, я не подведу ни вас, ни ваших соотечественников.
   — Наших соотечественников, — подчеркнула она. — Наших.
   Ее слова были вполне дружелюбными, но они пронзили сердце маршала. Что ж, он заслужил этот невысказанный упрек и примет его молча, с достоинством, как и подобает солдату.
 
   Медан и Лорана быстро шли по притихшим улицам города. В продолжение всего пути им не встретилось ни единого эльфа. Иногда они слышали шум тяжелых шагов по лестнице или шелест ветвей, по которым взбирался лучник, чтобы занять отведенное ему место. Иногда они улавливали тихие слова приказов на эльфийском языке. Возле Башни они увидели Думата, с задумчивым видом художника наносившего последние штрихи в паутину ветвей, где он схоронился. Думат должен был отследить сигнал, который подаст Келевандрос, и сообщить о нем эльфам. Он отсалютовал маршалу и низко поклонился королеве-матери, затем спокойно продолжил свою работу.
   Занимался рассвет, и, когда Медан с Лораной добрались до Башни, первые лучи солнца осветили молчаливые улицы города. Прикрыв глаза рукой, маршал мысленно благословил этот ясный день, который облегчит им ведение боя, и тут же подумал, что для его сада дождь был бы полезнее.
   Солнечный свет лился в окна Башни, веселая радуга плясала на мозаике пола, делала живыми рисунки на куполе, где рука старого мастера заставила встречаться день с ночью, разделив их лишь надеждой.
   В предыдущий визит Лорана оставила меч «Пропавшая Звезда» и Копье Дракона в одной из комнат Башни. Пока она доставала оружие, Медан, стоя у окна, следил за последними приготовлениями Квалиноста к бою. Подобно королеве-матери, город превращался из изящной красавицы в сурового воина.
   Лорана подошла к маршалу и протянула ему меч. Он торжественно отсалютовал, принял его и пристегнул ножны к поясу. Она помогла ему расправить складки длинного плаща так, чтобы меча не было видно, и, отступив на полшага назад, придирчиво оглядела маршала. Маскарад получился удачным. Ничто не указывало на наличие оружия.
   — Нам придется взбираться довольно высоко. — Лорана указала на узкую лестницу. — Эта лестница ведет на балкон, который увенчивает Башню. Подъем долгий, и нам не следует терять времени.
   Внезапно свет в окнах померк, и стремительно наступила ночная мгла, как бывает при полном солнечном затмении. Медан торопливо обернулся к окну. Он хорошо знал, какое зрелище ему предстоит увидеть, но все же не ожидал, что оно окажется столь ужасным.
   Небо померкло от распростертых драконьих крыльев.
   — Вы правы, госпожа, — обратился он к Лоране, взял из ее руки Копье, а на негодующий возглас королевы-матери ответил легким поклоном. — Мы должны спешить. Атака начинается.
   Они стали взбираться по ступеням, которые бесконечной спиралью уходили в необозримую высь и огибали колодец Башни подобно застывшему каменному вихрю.
   — Наши люди готовы, — сказала Лорана. — Как только Келевандрос подаст сигнал, они откроют огонь.
   — Надеюсь, на него можно рассчитывать, — заметил маршал. — Последнее время Келевандрос, как вы и сами заметили, вел себя довольно странно.
   — Я доверяю ему. Смотрите! — воскликнула Лорана и указала на узкие следы ног, которые отпечатались в густой пыли, покрывающей ступени лестницы. — Он уже пришел и ожидает нас.
   Они торопливо поднимались по лестнице, стараясь как можно скорее оказаться на самом верху, но все-таки старались экономить силы.
   — Хорошо, что я… что я не надел всех доспехов, — пробормотал, задыхаясь, Медан. По знаку на стене он понял, что они преодолели только половину пути, и прислонился к перилам, чтобы перевести дух.
   — Мы бывало… бегали здесь с братьями… и с Танисом, когда я была маленькой. — Лорана запыхалась не меньше его и прижимала руку к сердцу. — Давайте передохнем… минуту, не больше… а то мы совершенно выбьемся из сил.
   Она присела на ступеньку, морщась от боли в ногах. Медан остался стоять, глядя в окно и глубоко дыша.
   — Что вы видите? Что там? — тревожно спросила Лорана.
   — Пока ничего. Слетелись миньоны Берилл, она послала их на разведку, чтобы выяснить, действительно ли город оставлен населением. Эта мерзкая драконица на самом деле большая трусиха. Без своей магии она ничего не стоит. И не осмелится показаться в Квалиносте, пока не убедится, что он не представляет для нее опасности.
   — Когда ее солдаты войдут в город?
   — Как только уберутся драконы. — Медан снова глянул в окно. — Не раньше. Командиры не пошлют сюда людей, пока эти зверюги реют в небе. Когда ящерицы прекратят утюжить небеса, войска начнут «очистку местности».
   Лорана рассмеялась, и в ее голосе прозвучала истерическая нотка.
   — Полагаю, им предстоит не много работы, — пробормотала она.
   — Если все пойдет, как мы планировали, — Медан ответил ей подбадривающей улыбкой, — ее не будет совсем.
   — Вы готовы?
   — Готов, — ответил маршал и галантно протянул даме руку, помогая подняться со ступени.
 
   Наконец лестница привела Лорану и следовавшего за ней Медана на самый верх Башни, где располагался небольшой, со сводчатым потолком альков. Оттуда можно было попасть на балкон, с которого открывался прекрасный вид на город. Беседующий-с-Солнцами и жрецы Паладайна имели обыкновение подниматься сюда в праздничные и пиршественные дни для вознесения благодарственных молитв Светоносному Богу за его великие благодеяния — прежде всего за щедрый солнечный свет, дающий жизнь Кринну. Этот обычай был забыт после Войны с Хаосом, и уже давно никто не поднимался на этот балкон.
   Паладайн, как и другие Боги, покинул Кринн. Солнце казалось теперь иным, скуповатым и холодным, а не величественным и прекрасным. Конечно, эльфы могли бы сохранить традицию ради самой традиции. Прежний Беседующий-с-Солнцами, Солостаран, следил за соблюдением обычая в течение ряда лет, последовавших за Катаклизмом, хотя и ощущал, что Паладайн не внимает их молитвам. Молодой же король Гилтас — разумеется по слабости здоровья — не мог взобраться по такой лестнице, и в конце концов древний обычай канул в прошлое. Однако подлинной причиной неохоты Гилтаса возносить молитвы с балкона Башни было его нежелание смотреть на город, захваченный и поруганный Неракскими Рыцарями.
   «Когда мы освободим нашу несчастную страну от рабства, — обещал он своей матери перед расставанием, — я непременно вернусь и, как бы я ни был к тому времени стар и слаб, взберусь на Башню, чтобы увидеть свободный город и его свободных жителей».
   Лорана вспомнила эти слова сына, когда добралась до конца лестницы, и представила себе Гилтаса — молодого, сильного, проворно взбирающегося по ступеням, чтобы с радостью взглянуть на родную землю, купающуюся в потоках солнечного света.
   Но сейчас сквозь арочный проем балконных дверей Лорана видела перед собой сплошную мглу. Затмив солнце, крылья посланцев Берилл лишили город света. Когда она смотрела на драконов, ужас сжимал ее горло, не давая дышать. Лорана знавала такой безоглядный страх и раньше, но она умела с ним справляться. Оторвав руку от перил, она шагнула на балкон, не опуская глаза, а глядя на драконов мрачно и решительно, будто выбирая место для удара. И страх оказался побежден. Не то чтобы он исчез совсем, но теперь он не мешал ее действиям. Лорана совладала с собой.
   Она стала взглядом искать Келевандроса. Когда на последней площадке его не оказалось, Лорана ощутила укол беспокойства. Должно быть, его тоже сковал ужас, подумала она. Может быть, он поддался страху и убежал?
   Нет, этого не могло случиться. Отсюда вел только один путь — та лестница, по которой они поднимались.
   Лорана услышала звук шагов маршала и вздох облегчения, который он испустил, добравшись до алькова. Она обернулась к нему, чтобы сказать об исчезновении Келевандроса, когда вдруг увидела, что тот, неожиданно появившись из ниши в стене, шагнул к Медану.
   Маршал прислонил Копье к стене у последней ступени лестницы.
   — Подумать только, — усмехнувшись, произнес он, — нам еще придется проделать такой же путь вниз.
   И тут Келевандрос прыгнул на маршала. Сталь сверкнула в его руке.
   Лорана вскрикнула, пытаясь предостеречь Медана, но было поздно.
   Медан еще не успел разжать пальцы, державшие Копье, как молодой эльф ударил его ножом, целясь под правую руку, между ребрами. Он погрузил кинжал в тело несчастной жертвы, защищенное нагрудником, по самую рукоять, и, когда выдернул его, лезвие и рука были обагрены кровью.
   Медан вскрикнул и, прижав правую руку к ране, упал на колено.
   — А-а! — выдохнул он. Сил сделать следующий вдох у него уже не было. Лезвие пронзило легкие. — А-а-а…
   — Келевандрос, — прошептала Лорана. — Что ты наделал?
   Эльф не сводил глаз с маршала. Взгляд его был совершенно безумным, белки налились кровью, он весь дрожал.
   — Не подходите ко мне! — выкрикнул он, вытягивая вперед окровавленную руку и преграждая Лоране путь.
   — Келевандрос, — беспомощно повторила она. — За что? Зачем ты это сделал? Он хотел помочь нам.
   — Он убил моего брата, — прошипел эльф, его бледные губы кривились в злобе. — Он убил его много лет назад, когда соблазнил своими грязными деньгами и мерзкими посулами. Он пользовался им, а сам ненавидел его… Ты еще не умер, ублюдок?
   Келевандрос наклонился над маршалом, чтобы еще раз ударить его ножом. Но в ту же секунду Лорана бросилась к нему, загородив собой раненого. У нее мелькнуло опасение, что эльф сейчас способен убить и ее. Но она бесстрашно смотрела прямо в его глаза. Ее смерть ничего не решала. Рано или поздно она тоже умрет. Их план провалился.
   — Что ты наделал, Келевандрос, — повторила Лорана. — Ты погубил нас всех.
   Он с бешенством смотрел на нее. Пузырьки пены вскипали на его губах, он сжимал в руке кинжал, но ударить не осмеливался. И вдруг с хриплым рыданием отшвырнул кинжал в сторону. Лорана услышала, как звякнуло, ломаясь, лезвие.
   — Мы уже давно погибли, — давясь слезами, выкрикнул Келевандрос и кинулся к лестнице. Либо он не увидел, куда шагнул, либо ему это было безразлично, но вместо лестничного пролета он сделал прыжок к хрупким перилам. Не рассчитанные на такую нагрузку, старые прутья вздрогнули и обломились под тяжестью тела эльфа, и он камнем полетел вниз. Далеко внизу его тело рухнуло на пол и застыло неподвижно. Наступила страшная тишина.
   Лорана прижала пальцы к губам и зажмурила глаза. Она не могла сделать ни единого движения.
   — Нет, я не сдамся… — прошептала она. — Слишком многое зависит от меня.
   — Госпожа, — послышался слабый голос Медана.
   Он лежал ничком на полу, зажимая рукой рану. Его лицо было землистым, губы посинели.
   Слезы застлали ей глаза, и Лорана опустилась на колени перед раненым, лихорадочно пытаясь раздвинуть складки плаща. Рану необходимо было срочно перевязать, чтобы унять кровотечение.
   Медан взял ее за руку.
   — Вы плачете обо мне, — промолвил он.
   Лорана не могла произнести ни слова. По ее лицу текли слезы.
   Медан улыбнулся и попытался поднести ее руку к губам, но не сумел. Его пальцы судорожно сжали ее запястье. Он попытался заговорить, но язык не повиновался ему. Наконец он собрался с силами и произнес:
   — Вам нужно идти туда… Берите меч… и Копье. Вам принимать командование, Лорана.
   Лорана вздрогнула. «Вам принимать командование, Лорана». Как знакомо прозвучали эти слова! Кажется, она их уже слышала однажды, во мраке, среди смертей. Но сейчас она не могла припомнить, когда это было, и решила, что ей это только почудилось. Она бессильно покачала головой.
   — Нет, — слабо произнесла она. — Я не смогу.
   — Золотой Полководец, — прошептал Медан, — я так хотел увидеть вас в бою.
   С помертвевших губ слетел тяжкий вздох, пожатие руки ослабло, и она безжизненно упала на пол. Но глаза Медана продолжали смотреть на Лорану в упор, хотя в них уже не было жизни. В них читались его дух, неукротимая воля и вера в нее.
   «Вам принимать командование, Лорана». Когда-то эти слова произнес другой голос. Эти же слова… Где-то далеко отсюда…
   «Принимай командование, Лорана. Прощай, маленькая эльфийка. Твой светоч еще просияет в этом мире, а моему пришло время угаснуть…»
   — Нет, Стурм, я не смогу! — отчаянно закричала она. — Я совсем одна!
   Когда-то Стурм так же стоял в одиночестве на верху такой же Башни и так же смотрел в лицо врагам. Глаза слепило солнце, но он не отводил взгляда. А смерть не сводила глаз с него.
   Когда-то давно Лорана, опустившись на колени, оплакивала его гибель. А сейчас она так же оплакивала гибель Медана и Келевандроса. Она рыдала над той ненавистью, что погубила их обоих и будет губить других, пока не найдется тот, кто окажется достаточно смел, чтобы любить, а не ненавидеть. Она рыдала и над собой, над своей слабостью.
   Выплакав все слезы, Лорана подняла голову. Она была готова вступить в бой.
   — Стурм Светлый Меч, — воззвала она к погибшему рыцарю, молитвенно сложив руки, ибо не знала, к кому еще обратиться. — Ты был мне настоящим другом. Мне сейчас так нужна сила. Мне так нужна храбрость. Прошу тебя, не оставляй меня без своей поддержки.
   Лорана решительно смахнула слезы. Ее руки больше не дрожали. Она наклонилась и бережно закрыла глаза маршалу Медану, поцеловала его холодный лоб.