Уэйс Маргарет. Испытание Близнецов (Трилогия легенд - 3)

   "Следовательно, - решил Карамон, - достаточно лишь снова включить устройство, и оно вернет меня в мое настоящее, обратно к Тике, в родную Утеху..."
   Открыв глаза, Карамон огляделся по сторонам. Стоит ли возвращаться, чтобы через два года снова встретить такое будущее?
   Эта мысль заставила гиганта вздрогнуть. Он промок насквозь, и наступившая ночь оказалась удивительно холодной, однако вовсе не погода беспокоила его. Ему было хорошо известно, каково жить без надежды, зная о том, что ждет тебя впереди. Как он мог вернуться назад к Тике и всем своим друзьям, зная, что с ним случится в недалеком будущем?
   Потом он подумал о трупе под обелиском. Каково самому ему будет возвращаться после всего...
   Если, конечно, этот труп действительно принадлежит ему. Карамон попытался припомнить последнюю беседу с братом. Тассельхоф изменил время - так сказал тогда Рейстлин. Кендерам, гоблинам и гномам - расам, созданным богами непреднамеренно, по чистой случайности, - перемещаться во времени было заказано. Они, в отличие от великанов, людей и эльфов, существовали вне временного потока. Значит, кендер, попавший в прошлое, способен изменить будущее?
   Тассельхоф попал в эпоху Катаклизма случайно, ворвавшись в магический круг, очерченный верховным магом Пар-Салианом, за мгновение до того, как заклятие, призванное отправить в прошлое Карамона и Крисанию, было произнесено. Тас изменил ход времени. Вот почему Рейстлин считал, что может избежать судьбы Фистандантилуса! Он мог попытаться пойти по другому пути и уцелеть там, где сгинул его предшественник. Рейст мог победить!
   Голова у Карамона закружилась, его начинало тошнить. Что все это означает? Что он здесь делает? Как он может одновременно быть живым человеком и покойником, изрядно к тому же разложившимся? Действительно ли это тело принадлежит (принадлежало? будет принадлежать?) ему? Если кендер на самом деле каким-то образом изменил ход истории, то у подножия каменного обелиска мог оказаться какой-нибудь другой ее персонаж.
   И все же самым главным вопросом для Карамона оставался один - что случилось с Утехой?
   - Интересно, это все Рейстлин устроил? - пробормотал Карамон себе под нос просто для того, чтобы услышать свой собственный голос среди шипения молний и сотрясающих землю ударов грома. - Имеет ли эта буря какое-нибудь отношение к нему? Случилось ли все это оттого, что он потерпел неудачу, или наоборот...
   Карамон вдруг почувствовал, как у него перехватило дыхание. Тассельхоф рядом с ним зашевелился во сне, всхлипнул и что-то невнятно пробормотал. Гигант рассеянно повернулся к другу и похлопал его по плечу.
   - Дурной сон, - ласково проговорил он, чувствуя, как сжалось под его большой ладонью маленькое тело кендера. - Просто плохой сон. Спи, Тас...
   Тассельхоф перекатился на другой бок и, по-прежнему закрывая глаза ладонями, плотно прижался к спине Карамона. Исполин продолжал ласково похлопывать его по плечу.
   Плохой сон...Как бы ему хотелось, чтобы это действительно было так. Он мечтал снова очнуться в своей собственной мягкой постели, пусть даже с гудящей хмельной головой и трясущимися руками. Ему отчаянно захотелось снова услышать, как Тика в отчаянии швыряет на кухне грязные тарелки, проклиная его на чем свет стоит за леность, пьянство и слабоволие и готовя на завтрак при этом его же любимые блюда. Карамон страстно желал вернуться к этому жалкому, растительному существованию, потому что тогда бы он умер легко, ни о чем не зная заранее.
   "О, пусть это будет только сон!" - мысленно взмолился гигант, роняя голову на колени и чувствуя, как из-под его плотно сомкнутых век капают жгучие слезы.
   Он сидел так довольно долго и, сокрушенный открывшейся ему истиной, даже перестал обращать внимание на бурю. Тассельхоф вздыхал во сне, но не просыпался. Сам Карамон не мог уснуть, а то, что ему привиделось, было сном наяву, реальным кошмаром, от которого нигде не спастись. Для подтверждения худших его опасений Карамону не хватало только одной детали, но в глубине души он был уверен, что не ошибся.
   Гроза понемногу стихала, отползая на юг. И когда буря наконец перевалила через горный хребет, тишина зазвенела в ушах Карамона громче самых яростных штормов. Снаружи развиднелось, и небо очистилось - до следующей грозы. Теперь на нем стало возможным разглядеть и луны, и звезды...
   Карамон еще некоторое время сидел в грязной норе, вырытой им под бревном, словно ожидая, пока до него донесется запах жареной картошки со специями или пока звонкий смех Тики не прогонит эту странную тишину. Он хотел, чтобы страшная боль в голове, которую он часто испытывал с похмелья, заглушила острую боль в его сердце.
   Но ничего такого не произошло. Над мертвой землей воцарилось гробовое молчание, нарушаемое лишь далекими раскатами грома. Карамон чуть слышно вздохнул, поднял голову и посмотрел в небеса.
   Он сглотнул скопившуюся во рту горькую слюну и до рези в глазах стиснул веки, стряхивая набежавшие слезы.
   Над ним в вышине горело неоспоримое подтверждение всех его худших опасений и страхов.
   В небе появилось новое созвездие.
   И оно имело вид руны Песочных Часов...
   - И что это означает? - осведомился Тассельхоф, протирая глаза и сонно разглядывая звездное небо.
   - Это значит, что Рейстлин добился своего, - ответил Карамон, и в его голосе прозвучала странная смесь страха, сожаления и гордости. - Это значит, что он проник в Бездну, бросил вызов Владычице Тьмы и победил ее!
   - Еще не совсем, - возразил Тас, внимательнее всматриваясь в расположение звезд. - Вот созвездие Такхизис, просто оно не на том месте, где ему положено быть. Оно вон там, а ему полагается быть вот тут. - Кендер указал пальцем и вздохнул. - А вот созвездие Паладайна. Бедный Фисбен, неужели ему пришлось сражаться с Рейстлином? Не думаю, чтобы это было ему очень по душе. Мне всегда казалось, что Фисбен неплохо понимал Рейстлина, может быть, даже лучше, чем все мы.
   - Значит, вполне вероятно, что битва продолжается, - вслух подумал Карамон. - Возможно, именно поэтому здесь, на земле, бушуют такие страшные грозы.
   Он немного помолчал, продолжая разглядывать новое созвездие, в то время как в памяти его возникали глаза Рейстлина - такие, какими они были много лет назад, когда он вышел победителем из того страшного Испытания в Башне Высшего Волшебства. Именно тогда зрачки молодого мага приобрели форму песочных часов. Пар-Салиан, помнится, сказал ему по этому поводу: "Этими глазами, Рейстлин, ты сможешь видеть все вещи такими, какими их делает время. Может быть, хотя бы это научит тебя состраданию и любви к тем, кто тебя окружает".
   Но и это не помогло.
   - Рейст выиграл, - вздохнув, проговорил Карамон. - Он стал тем, кем хотел, - богом. И теперь он правит мертвым миром.
   - Мертвым? - с тревогой переспросил Тас. - Ты хочешь сказать, что теперь весь Кринн выглядит как это грязное болото? И Палантас, и Гавань, и страна эльфов, и даже...даже Кендермор? Все-все?
   - Оглянись-ка по сторонам, - вяло откликнулся Карамон. - Что ты скажешь? Видел ли ты хоть одно живое существо с тех пор, как мы попали сюда?
   Он взмахнул рукой, которая была еле видна в бледном свете Солинари, горевшей в очистившемся небе, словно выпученный глаз.
   - Ты сам видел, какие хлестали по горам жуткие молнии. Я и сейчас вижу на горизонте новые зарницы - это идет еще одна гроза. - Карамон показал на восток. - Нет, Тас, ничто не может выжить в этом мире. Мы оба с тобой скоро будем мертвы: нас либо сожжет молнией, либо...
   - Либо случится что-нибудь еще, столь же неприятное, - перебил его Тассельхоф. - Мне...мне действительно немного не по себе, Карамон, - жалобно добавил он. - Может быть, это здешняя вода так действует, или я не совсем оправился после болезни.
   Не в силах больше сдерживаться, кендер схватился руками за живот, а его лицо перекосилось от боли.
   - У меня такое ощущение, словно я проглотил змею.
   - Это вода, - отозвался Карамон. - Я тоже чувствую нечто подобное. Наверное, - из туч нам на головы пролился какой-нибудь яд.
   - А мы что, просто так возьмем и умрем? - осведомился Тас после непродолжительного молчания. - Здесь? Ежели ты задумал именно это, то я, пожалуй, пойду лягу рядом с Тикой, если ты не возражаешь...Там я буду в большей степени чувствовать себя дома...Разумеется, до тех пор, пока не попаду туда, где Флинт сидит под деревом со своим чурбачком...
   Вздохнув, кендер положил голову на сильную руку Карамона.
   - Я должен многое рассказать ему, верно? - спросил Тас. - О Катаклизме и огненной горе, о том, как я спас тебе жизнь и как Рейстлин стал богом. Я уверен, что он мне просто не поверит, но если ты случайно окажешься там вместе со мной, то сможешь сказать ему, что я, гм-м...не преувеличиваю.
   - Умереть будет довольно просто, - пробормотал Карамон, задумчиво глядя на обелиск.
   На небе тем временем показалась Лунитари. Ее кроваво-красный свет, смешиваясь с бледным свечением Солинари, окрасил засыпанную пеплом землю в недобрые багрово-красные тона. Каменный обелиск, все еще мокрый от дождя, замерцал в темноте зловещим светом, а на его блестящей поверхности отчетливо проступили грубо вырезанные буквы.
   - Умереть будет просто, - повторил Карамон, обращаясь больше к самому себе, чем к Тассельхофу. - Проще некуда - лечь на землю и позволить тьме проглотить тебя...
   Он скрипнул зубами и с трудом поднялся.
   - Смешно, - процедил он, вытаскивая меч и начиная рубить им толстый сук упавшего дерева, торчащий из грязи. - Рейстлин однажды спрашивал меня об этом. Он хотел знать, готов ли я последовать за ним во тьму.
   - Что это ты делаешь? - с любопытством спросил Тас.
   Но Карамон ничего не ответил, продолжая кромсать мечом сырое, неподатливое дерево.
   - А-а, ты хочешь сделать костыль! - догадался кендер и в тревоге вскочил на ноги. - Но, Карамон, не собираешься же ты в самом деле...Это просто безумие! Я помню, когда Рейстлин задал тебе этот вопрос, и помню его ответ на твое "да". Он сказал, что это будет означать твою гибель, Карамон! Каким бы силачом ты ни был, это убьет тебя!
   Гигант молчал, только мокрые щепки летели во все стороны из-под сверкающего клинка. В конце концов он обернулся через плечо, чтобы бросить взгляд на новые грозовые облака, которые медленно подкрадывались сзади, гася в небе созвездия и уже подбираясь к лунам.
   - Карамон! - Кендер схватил своего большого друга за руку. - Даже если ты пойдешь...туда...- Тас вдруг обнаружил, что не в состоянии произнести вслух нужное слово. - Что ты будешь там делать?
   - То, что мне следовало сделать уже давно, - решительно ответил Карамон.
   Глава 4
   - Ты и вправду хочешь отправиться за ним? - вскричал Тас, выкарабкиваясь из ямы. Теперь он мог по крайней мере видеть глаза Карамона, который все еще сражался с веткой. - Это глупо, просто глупо!.. - Тут ему в голову пришла одна мысль, и он спросил, перебив самого себя: - А как ты туда собираешься попасть? Ты что, знаешь, где находится это место! Ты ведь даже не представляешь, где тебе его искать!
   - У меня есть способ попасть туда, - спокойно ответил Карамон, убирая меч в ножны и хватаясь за сук обеими руками. Дерево затрещало и переломилось. Одолжи-ка мне твой нож, - попросил он Тассельхофа.
   Кендер со вздохом отдал гиганту кинжал. Глядя, как он срезает мелкие сучки, Тас хотел было продолжить свои возражения, но Карамон перебил его.
   - У меня есть магическое устройство, которое доставит меня куда угодно, сказал он, сурово глядя на несчастного кендера. - Ты знаешь это не хуже меня.
   - В...в Бездну? - едва сумел выговорить тот. Глухой удар грома заставил обоих приподнять головы и посмотреть на приближающийся грозовой фронт. Затем Карамон вернулся к своему занятию с удвоенным рвением, а Тас снова попытался его отговорить.
   - Магическое устройство помогло нам с Гнимшем выбраться оттуда, но я совершенно уверен, что оно не сможет доставить тебя туда. Тебе не нужно в Бездну, - решительно заключил Тас. - Это очень плохое место.
   - Надеюсь, это устройство мне все таки поможет...- Карамон кивком головы подозвал кендера к себе. - Давай-ка проверим, как действует мой костыль, пока снова не полило. Для начала попробуем дойти до обелиска...
   Карамон отрезал мечом кусок своего насквозь мокрого плаща и намотал его на верхний конец дрына. Затем он налег на свой импровизированный костыль всей тяжестью. Дерево выдержало. Карамон с трудом выдернул его из грязи и сделал шаг. Сук снова завяз, но Карамон сумел все же продвинуться вперед, оберегая раненую ногу. Тас поддерживал его с другой стороны, и оба медленно, пядь за пядью, пошли по скользкой земле.
   Тассельхофу очень хотелось спросить, куда они идут, но он боялся услышать ответ. Впервые в жизни ему было совсем не трудно сдерживаться и хранить молчание. К несчастью, Карамон, словно подслушав его мысли, заговорил первым, отвечая на невысказанный вопрос.
   - Может быть, эта волшебная штука действительно не может доставить меня в Бездну, - пропыхтел он, - но я знаю кое-кого, кому эта задача по плечу. Уж к нему-то магическое устройство способно меня перенести.
   - К кому же это? - с подозрением спросил Тас.
   - К Пар-Салиану. Только он сможет рассказать нам, что случилось, и отправить меня туда...где мне нужно быть.
   - К Пар-Салиану? - спросил кендер таким встревоженным голосом, словно гигант намеревался направить свои стопы прямиком к Темной Воительнице. - Это еще большее безумие! - начал было он, но приступ слабости и тошноты заставил его остановиться и замолчать. Карамон терпеливо ждал, налегая на костыль, хотя и сам он выглядел неважно.
   Наконец кендер почувствовал себя немного лучше. Он кивнул Карамону (говорить Тас пока не мог) и пошел вперед неверными, заплетающимися шагами.
   Вскоре они оказались у обелиска. Оба тут же упали на землю и оперлись спинами о мокрый камень, совершенно вымотанные этим коротким переходом длиной в каких-нибудь три десятка шагов. Горячий ветер снова засвистел, завыл над их головами, а гром слышался теперь гораздо ближе.
   Пот заливал глаза Тассельхофа, губы его приобрели зеленоватый оттенок, однако он нашел в себе силы улыбнуться Карамону с вполне невинным - так ему, во всяком случае, казалось - выражением лица.
   - Значит, мы должны будем повидаться с Пар-Салианом? - спросил он как можно небрежнее и вытер влажное лицо кончиками волос. - Мне кажется, это не самая лучшая мысль. Тебе не под силу пройти весь путь, даже если бы у нас были вода и еда.
   - Я и не собираюсь идти пешком. - Карамон достал из кармана волшебный брелок и начал осторожно раскладывать его, превращая в украшенный драгоценными камнями скипетр.
   Тас поглядел на его руки, сглотнул и быстро заговорил:
   - Я уверен, что Пар-Салиан...очень занят. Вот именно - занят! Ему, небось, не до нас. - Тас криво улыбнулся. - У него, должно быть, полно дел. Особенно если учесть, какое безобразие творится вокруг. Так что давай забудем об этом и отправимся в такое место и время, где нам было хорошо. Может быть, вернемся в тот год, когда Рейстлин наложил на Бупу привораживающее заклятие и заставил ее влюбиться в себя? Это была довольно веселая шутка. Как сейчас помню - эта грязная девчонка из племени овражных гномов повсюду таскалась за ним...
   Карамон не отвечал. Тассельхоф в отчаянии принялся накручивать на палец свой хохолок.
   - Он умер, - сказал кендер, траурно вздыхая. - Бедный Пар-Салиан умер и лежит сейчас где-нибудь недвижимый и холодный, как дверная ручка. В конце концов, - радостно заключил Тас, - он был уже очень стар, когда отправил нас в прошлое. Да и выглядел он не ахти...Для него, наверное, стало настоящим потрясением известие о том, что Рейстлин сделался богом и будет править Кринном. Наверняка сердце старика не вынесло этого. Бац - и все! Пар-Салиан готов!
   Тас искоса взглянул на Карамона. На губах гиганта появилась легкая улыбка, но он продолжал молчать, ловко поворачивая драгоценные камни, словно детали сложной головоломки. Ослепительная молния заставила обоих вздрогнуть. Карамон поднял голову, чтобы посмотреть на тучи, и его улыбка погасла.
   - Я уверен, что и Башня Высшего Волшебства находится теперь совсем не там, где она была раньше! - в отчаянии вскричал Тас. - Если все, что ты говорил, правда, и если весь мир стал таким, как...как здесь, то Башня должна была пострадать первой. Удар молнии - и все!.. В конце концов, она была выше всех деревьев, которые я когда-либо видел.
   - Башня никуда не делась, - мрачно возразил Карамон, ставя на место последнюю деталь и поднимая магическое устройство над годовой. Лучи Солинари заиграли на гранях кристаллов, и жезл засиял в его руках, но набежавшие тучи закрыли луну, и свет погас. В кромешной тьме сверкали лишь ослепительные молнии.
   Скрипнув зубами от боли, Карамон подхватил свой костыль и встал на ноги. Тассельхоф последовал его примеру, но поднимался он гораздо медленней, с явной неохотой.
   - Видишь ли, Тас, я неплохо знаю Рейстлина, - сказал гигант, не обращая внимания на опечаленного кендера. - Может быть, уже слишком поздно, но теперь я понял его до конца. Он ненавидел Башню, а вместе с ней и магов за то, что они с ним сделали. Но и ненавидя, он продолжает ее любить, ибо она - часть его магического Искусства. А магия значит для него больше, чем все остальное, больше, чем сама жизнь. Нет, Башня осталась на месте.
   Приподняв устройство на уровень глаз, Карамон начал читать заклинание, но был прерван Тассельхофом.
   - О Карамон! - взвыл кендер, вцепившись в друга обеими руками. - Не заставляй меня отправляться к Пар-Салиану вместе с тобой! Я знаю, он сделает со мной что-нибудь ужасное! Он может превратить меня в летучую мышь...- Тас помолчал. - И хотя быть летучей мышью само по себе довольно интересно, я не уверен, что мне понравится спать вниз головой, цепляясь ногами за какой-нибудь сучок. Теперь я думаю, что больше всего на свете мне нравится быть просто кендером, и я...
   - Что ты несешь? - перебил его Карамон, свирепо глядя то на Тассельхофа, то на мрачные тучи. Дождь стремительно набирал силу, а молнии били в землю все ближе и ближе к ним.
   - Пар-Салиан! - воскликнул Тас, в ужасе приседая. - Я помешал его заклятью! Я отправился в прошлое вместе с тобой, хотя меня никто туда не приглашал! И еще я укра...нашел волшебное кольцо, которое кто-то обронил, и оно превратило меня в мышь. Я уверен, что Пар-Салиан очень сердит на меня за это. И потом, я же тогда сломал магическое устройство! Помнишь? Правда, я в этом не виноват, это Рейстлин заставил меня сделать что-то неправильно, однако Пар-Салиан очень строгий! Он может рассудить, что если бы я с самого начала не влез в это дело - как я и должен был поступить, - то потом не произошло бы ничего из того, что случилось! Или ты со мной не согласен? Правда, я заставил Гнимша починить устройство, но он исправил его не совсем удачно, из-за этого мы...
   - Тассельхоф, - сказал Карамон. - Заткнись, пожалуйста.
   - Хорошо, Карамон, - покорно согласился кендер.
   Гигант посмотрел на его маленькую, жалкую фигурку, освещенную вспышкой молнии, и вздохнул.
   - Я не позволю Пар-Салиану сделать с тобой ничего дурного, - сказал он устало. - Обещаю. Или ему сначала придется превратить в летучую мышь меня.
   - Честно? - с беспокойством осведомился кендер.
   - Даю слово, - отозвался Карамон, не отрывая глаз от грозового неба. - А теперь дай мне руку, и давай выбираться отсюда.
   - Конечно. Вот она, - сказал Тас почти радостно и сунул пальцы в ладонь Карамона.
   - И еще, Тас...
   - Что?
   - На этот раз думай, пожалуйста, о Башне Высшего Волшебства в Вайретском лесу. И больше никаких лун, слышишь?
   - Хорошо. - Тассельхоф вздохнул. Карамон снова начал читать заклинание, а кендер закрыл глаза и подумал: "Готов поспорить, что из Карамона получилась бы замечательная летучая мышь!"
   В следующее мгновение они очутились на опушке леса.
   - Я тут ни при чем, - едва открыв глаза, быстро сказал Тас. - Я думал о Башне всем сердцем и головой. Клянусь, у меня и в мыслях не было никакого леса.
   Карамон пристально всмотрелся в просветы между стволами. Ночь еще не кончилась, но небо очистилось от туч. Гроза бушевала где-то у горизонта. Лунитари светилась в небе тусклым красным светом. Солинари медленно погружалась в далекие облака. В зените горела выложенная звездами руна Песочных Часов.
   - Ну что же, мы, по крайней мере, все еще в том же временном периоде, пробормотал Карамон. - Но где мы? В каком месте?
   Он оперся на костыль и с раздражением посмотрел на зажатое в руке волшебное устройство. Затем его взгляд переместился на стволы деревьев, освещенные болезненным светом лун. Неожиданно лицо Карамона прояснилось.
   - Все в порядке, Тас, - сказал он с явным облегчением. - Ты что, не узнаешь это место? Это Вайретский лес - тот самый магический лес, который охраняет подступы к Башне Высшего Волшебства!
   - Ты уверен? - с сомнением спросил кендер. - Мне сдается, что, когда я видел его в последний раз, он был совсем другим. Тогда он был намного старше, а мертвые деревья теснились со всех сторон и словно глядели на меня. Когда я хотел войти, они меня не впустили, а когда захотел вырваться из их кольца, то не выпустили.
   - Это тот же самый лес, - пробормотал Карамон, снова складывая скипетр и превращая его в неприметный брелок.
   - Тогда что же с ним случилось?
   - То же, что и со всем остальным миром, - ответил Карамон, бережно пряча брелок в кожаный кошелек на поясе.
   А Кендер уже унесся мыслями в то время, когда он в последний раз побывал в заколдованном лесу.
   Создан он был для того, чтобы ограждать от непрошеных гостей Вайретскую Башню Высшего Волшебства, и всегда считался странным и опасным местом, где с неосторожными путниками происходили разные сверхъестественные вещи. Достаточно сказать, что человек - или, допустим, кендер, - как правило, не мог найти этот лес. Напротив, сам лес находил того, кто был ему нужен. Например, в первый раз он нашел Тассельхофа и Карамона сразу после того, как Сот наложил умертвляющее заклятие на Крисанию. Тогда Тас проснулся после крепкого сна и обнаружил лес на том месте, где еще вчера его не было.
   Деревья в лесу показались ему тогда мертвыми. Их скрюченные, почерневшие сучья были лишены листвы: лишь клочья сырого тумана шевелились у земли, да между стволами мелькали какие-то темные тени. Но деревья вовсе не были мертвыми. К тому же у них оказалась довольно любопытная привычка - не свойственная обычным, живым деревьям - следовать за путником. В связи с этим Тас припомнил свои попытки выйти из леса, но в каком бы направлении он ни шел, лес всегда оказывался на его пути.
   Все это было довольно загадочно и таинственно. Стоило тогда Карамону вступить под сень чудовищных деревьев, как всё чудесным образом преобразилось. Старые стволы, выглядевшие сухими и безжизненными, снова принялись расти, на глазах превращаясь в прекрасные и величественные валлины. Из мрачной непролазной чащобы лес превратился в зеленую и приветливую рощу, шумящую на ветру согретой солнцем золотисто-зеленой листвой, в которой беззаботно и зазывно Щебетали птицы.
   Теперь Вайретский лес снова переменился, и Тассельхоф с недоумением его разглядывал. Как ни странно, он все еще был похож на тот, прежний Вайретский лес, и все же в нем появилось что-то незнакомое и пугающее. Деревья выглядели мертвыми, однако, пристально вглядевшись в то, как они колышутся под ветром, кендер вдруг подумал, что эти черные и голые сучья отнюдь не мертвые, а очень даже живые! Они тянулись к путникам, словно хищные пальцы чудовищ...
   Повернувшись к чаще спиной, Тассельхоф оглядел окрестности. Вокруг все было точно так же, как в Утехе. Кроме леса, ни вблизи, ни вдали не было видно ни одного дерева - ни живого, ни засохшего. Только серо-черная, мертвая земля и обгорелые пни. Насколько хватало глаз, нигде не наблюдалось ни малейшего признака жизни - лишь смерть и запустение.
   - Что это, Карамон?! - вскричал вдруг Тассельхоф.
   Гигант обернулся. У одного из пней скорчилась в грязи какая-то маленькая фигурка.
   - Это живое существо! - в крайнем волнении завопил кендер. - Я же говорил, что мы не одни!
   - Тас...- Карамон предостерегающе поднял руку, однако прежде, чем он успел остановить друга, Тассельхоф устремился вперед.
   - Эй! - закричал он на бегу. - Привет! Ты что, уснул? Вставай скорее!!!
   Опустившись на колени, он потряс фигуру за плечо, но с ужасом почувствовал, что тело под его руками - твердое и холодное. От толчка кендера оно перекатилось на спину, и Тас ошарашенно застыл.
   - Ох! - сказал он. - Карамон! Это же Бупу! Когда-то очень давно Рейстлин подружился с Бупу - женщиной из племени овражных гномов.
   И вот теперь она лежала в грязи, глядя широко раскрытыми невидящими глазами в черное небо с яркими пятнами звезд. Бупу была одета как обычно - в грязное и рваное тряпье, но ее крошечное тело выглядело невероятно худым, чумазое личико заострилось, а всегдашнее его дурашливое выражение навеки уступило место гримасе страдания и усталости. Вокруг шеи мертвой Бупу был намотан длинный кожаный шнурок, к другому концу которого была накрепко привязана сушеная ящерица. В одной руке Бупу сжимала дохлую крысу, а в другой куриную кость.
   Тассельхоф печально подумал, что на пороге смерти Бупу призвала на помощь ту маленькую магию, которой она владела, но магия ей не помогла.
   - Она лежит здесь не так давно, - заметил Карамон.
   Хромая, он приблизился и, болезненно морщась, опустился на одно колено рядом с крошечным телом.
   - Похоже, она умерла от голода. Протянув руку, гигант закрыл остекленевшие глаза Бупу и покачал головой.
   - Интересно, как ей удалось продержаться так долго? Те, кого мы видели в Утехе, умерли по меньшей мере несколько месяцев назад.