Уэйс Маргарет. Легион призраков

   – Вы думаете, они захотят повторить свою попытку, сэр? – Таск казался удивленным. – Зачем им это? Им же ясно уже, что я не попался в их маленькую ловушку.
   – Знаю. Но меня это не удивило бы. Не волнуйся, сынок, передай Ноле и малышу, что я люблю их.
   Изображение Дикстера исчезло с экрана.
   – Интересно, что он думает обо всем этом, – проговорил Таск, уставясь на опустевший экран. – Он был сейчас больше похож на служащего бюро по улучшению бизнеса, чем на Командующего Королевского флота.
   – Как знать? – отозвался Икс-Джей. – Может, ему не хватает боевого опыта, чтобы справиться с нынешней задачей? А что ты там за чепуху молол насчет работы?
   Таску стало лучше, он, пожалуй, мог уже обойтись без защитных очков.
   – Это вовсе не чепуха. Похоже, у нас будет настоящая работа, постоянная.
   – Да ну! Постоянная работа! Ой, как бы мне не отключиться от шока!
   – Вчера какая-то женщина обратилась к Линку. Надо, чтобы мы доставляли ее и ее партнера несколько раз в неделю на Акару.
   – Гнусное местечко! И что они возят с собой?
   – Кожаные чемоданы и портфели! – развеселился вдруг Таск. – Много будешь знать – рано состаришься. И зарегистрируй это в бортовом журнале.
   – Ясное дело. Ты меня знаешь: такт и осмотрительность – символы моего серийного номера.
   Таск фыркнул:
   – Такт и осмотрительность, болван ты мой! Единственное место, где ты найдешь эти два слова, – твой график времени. Послушай, – добавил Таск уже просительным тоном, – я с удовольствием выпил бы кофейку. Как бы это приготовить его, а?
   – Лучше подставь голову под струю! – хмыкнул Икс-Джей.
 

***

 
   – Сэр Джон Дикстер просит аудиенции у Вашего величества, – сказал Д'Аргент, войдя в кабинет короля с чашкой утреннего чая. – Он говорит, что у него весьма срочное дело.
   – Мы сумеем выкроить для него время? – спросил Дайен, отрываясь от чтения краткого отчета о резком ухудшении ситуации в Звездной системе Мурува, где шесть планет только что сокрушили диктат седьмой. К сожалению, каждая из этих планет решила, что теперь, будучи свободной, она может, как ей вздумается, расправляться с любыми из пяти соседей, и повела себя соответствующим образом.
   Д'Аргент просмотрел регламент короля:
   – У вас сегодня утром запланированы две встречи. Одна с муруванскими послами, а другая – с представителями Лиги слаборазвитых планет.
   Дайен быстро сориентировался:
   – Я приму муруванских послов. Перенесите встречу с представителями Лиги на вечер и передвиньте все остальные дела второй половины дня на час.
   – А пресс-конференция для Мурувы, сир? Можно ее передвинуть?
   – Нет. Здесь нельзя медлить, пока эти болваны окончательно не передрались друг с другом. – Дайен взглянул на часы. – Пришлите от моего имени советников на Муруву, а потом – послов. Если они начнут в приемной потасовку, как это было прошлой ночью в космическом аэропорту, вызовите Като, а уж он знает, что с ними делать. Подобные бесчинства недопустимы.
   – Да, сир, – ответил Д'Аргент и, чуть заметно улыбнувшись, бесшумно выскользнул из кабинета.
   В то же утро – немного позднее – семеро сердитых и пререкающихся друг с другом муруванских послов вошли в кабинет Его величества и – после конференции – вышли оттуда задумчивыми и, казалось, пристыженными.
   Джон Дикстер пристально взглянул на них. Послы были взволнованы и даже чем-то встревожены. Король же оставался холоден и мрачно улыбался.
   – Понадобятся войска, Ваше величество? – спросил Дикстер, усаживаясь и отказавшись от прохладительных напитков.
   – Я дам им тридцать дней, чтобы они уладили все свои разногласия. А если они в этот срок не уложатся, тогда мы сами установим мир у них в системе.
   – Блокада? – спросил Дикстер.
   – Муруванцы могут столкнуться с серьезными экономическими трудностями, если не пожмут друг другу руки и не помирятся. Мои советники сказали мне, что муруванская ненависть не простирается дальше их кошельков. Я думал, что дело серьезнее, но посмотрим, что из этого получится. Вы, вероятно, пришли ко мне потому, что у вас есть новая информация по делу, о котором мы с вами говорили в прошлый раз?
   – Да, Ваше величество. – Дикстер выждал несколько секунд, «переваривая» мысли, касающиеся Мурувы. – Я кое-что услышал от Таска.
   Адмирал повторил свою беседу с Таском, а Дайен слушал Дикстера молча, рассеянно потирая шрамы на своей правой ладони. Когда Дикстер заметил это, Дайен тут же оставил свою правую ладонь в покое.
   – А почему бы Таску и Линку не продолжить разведку, милорд? – спросил он.
   – Потому, что они слишком близки вам, Ваше величество.
   Дайен с сомнением покачал головой:
   – Вы искренне верите, что кто-то затеял все эти хлопоты только ради того, чтобы заполучить Таска? Зачем?
   – Я думаю, что это, возможно, лишь небольшая часть их намерений, сир. Какова же их общая, стратегическая задача, – этого я вам сказать не могу, не могу даже отважиться на какие-либо предположения. Одно я знаю точно: Джаран не работает сейчас ни на кого из внешних систем. Я проверил.
   – Так вы думаете, что…
   – Я думаю, что это какой-то ловкий трюк. Представители «Легиона Призраков» вступают в контакты с пилотами и предлагают им сделку, если те согласятся полететь на Преддверие Ада. Они исходят из того, что только те, кто серьезно заинтересуется их предложением, достаточно бесшабашен или оказался в отчаянном положении, клюнут на их приманку и отправятся на эту планету. Как видите, они уже составили соответствующий список и пытаются их нанять.
   Как только пилоты оказываются на месте, представители «Легиона Призраков» проверяют их. Видимо, собирают информацию, изучают их космические корабли или что-то в этом роде. Потом они «скармливают» пилотам какие-то странные координаты. Если пилот «проглатывает» приманку, они заполучают его или ее. Если же пилот не попадается на эту удочку, как, например, Джаран, они предусмотрели на этот случай предложение другого дела. Если второе предложение пилот принимает, они перехватывают его и ставят в такие условия, что он соглашается вступить в их войско.
   – И все-таки я еще раз спрашиваю вас, милорд, – настаивал Дайен, – зачем?
   – Не знаю, сир, но они, конечно, – что-то задумали. Идя по пути, проделанному Таском вслед за Джараном, я кое-что проверил на других людях, которые служили под моим началом. Все они получили такое же приглашение. Около ста человек летали на Преддверие Ада. С тех пор те из них, кто принял предложение «Легиона Призраков», однажды ночью улетели и больше не возвращались, исчезая из поля зрения. Однако они посылали домой деньги – большие суммы.
   – Кто-то создает его или ее собственный космический корпус.
   – Похоже. И это большой и отборный корпус. Им нужны только лучшие. Некоторые отправились на Преддверие Ада и теперь странствуют кругом в поисках работы. Никто из них не выходил со мной на связь. Этот «Легион Призраков» использует не только список моих людей. Они, по всей вероятности, ведут поиски пилотов по всей галактике.
   – А вы могли бы незаметно спрятать, утаить такую большую силу?
   – Без труда, Ваше величество. Особенно в таком месте, как та планета, которую «откопал» Таск. Вне космических трасс, на самом краю галактики, кусок холодного камня. Даже коразианцы не заинтересовались бы ею. И, кажется, именно оттуда ведется разведка. Я изучил отчеты, но, как говорит Таск, с этим делом связаны кое-какие странные вещи. – Дикстер углубился в свои заметки. – Эта планета была открыта тридцать лет назад знаменитым исследователем космоса Гартом Пантой. Вы не можете помнить его. Вы тогда были еще слишком молоды, но почти все люди моего возраста, особенно те, кто смотрит телепередачи, помнят, что Панта был не только дьявольски искусным космическим пилотом, но и блестящим физиком и биологом, а кроме того, – Дикстер улыбнулся, – чертовски обаятельным человеком. Он был знаменитостью, имел свое видео-шоу, вращался в высоких сферах. Очень высоких. И считался фаворитом вашего дядюшки. Король Амодиус сделал его рыцарем королевства.
   – Значит, Панта был особой Королевской крови.
   – Да. Но подлинный интерес представляет не сам образ жизни Панты, а то, как он ушел из жизни. Он погиб в результате какой-то загадочной космической аварии, примерно за восемь лет до революции. Вся галактика была поражена сообщением об этом. Этому событию еще много дней спустя посвящала свои заголовки пресса. В распоряжении у средств массовой информации был даже последний разговор с ним. Они показали, как он спокойно сообщает, что его двигатель вышел из строя и необходима помощь. Но с того момента, как он оказался в весьма отдаленной части космоса, Панта знал, что никто уже не успеет помочь ему, и он простился со своей семьей. Я и сейчас помню, как трудно было видеть и слышать его. Сердце в груди готово было разорваться.
   Королевский космический корпус послал спасательный корабль, но когда они достигли его последних известных координат, то ничего не нашли там. Некоторое время спустя они обнаружили обломки его космоплана. Никто, разумеется, не знал, что же случилось на самом деле, но Панта не раз говорил, что, если в космосе он окажется один на один с неминуемой смертью, он не станет ее ждать и сам разом со всем покончит. Видимо, так он и сделал.
   – Я знаю, – в задумчивости сказал Дайен. – Скажите, место его гибели далеко от координат «Легиона Призраков»?
   – Нет, Ваше величество, – сказал Джон Дикстер. – Он был вообще за пределами нашей галактики.
   Дайен нахмурился:
   – Значит, я многого не знаю…
   – Да, да, – сказал Дикстер, проведя рукой по своему лицу. – Это, кажется, ничего не дает нам, и, может быть, Гарт Панта не имел никакого отношения к нашему делу, но, как сказал Таск, здесь есть нечто очень странное. Панта открыл много новых планет и новых систем и многим из них дал названия. Существует хорошая копия, сделанная для его видео-шоу. Одну из планет он назвал Валломброза – на каком-то старинном языке, наверное на итальянском. И значит это…
   – Долина теней, – сказал Дайен.
   Дикстер казался изумленным.
   – Я поражен, Ваше величество! Вы перевели это название быстрее, чем компьютер.
   – Компьютер не был учеником Платуса, – сказал Дайен, улыбаясь своим воспоминаниям. – Мильтон, «Потерянный рай». Сатану

 
…терзали духота и смрад.
Но, боль превозмогая, он достиг
Пучины серной, с края возопив
К бойцам, валяющимся, как листва
Осенняя, устлавшая пластами
Лесные Валломброзские ручьи…
 

   Валломброза – Долина Теней.
   – Или, как сказали бы мы сегодня, Долина Призраков, – тихо уточнил Дикстер.
   Дайен взглянул на него:
   – Снова призраки?
   – Да, Ваше величество, – нахмурился Дикстер. – Снова призраки.
   – И вы считаете это серьезным и важным?
   – Я считаю, что это чертовски важно. Знать бы, что они затевают. «Легион Призраков» ищет информацию о доме Снаги Оме. Нечто призрачное проникает сквозь защиту, сооруженную в соответствии с совершенно секретными планами и проектами, и оказывается внутри дома. «Легион Призраков», насколько нам известно, вербует лучших космических пилотов, давая им координаты безжизненной планеты, которую погибший исследователь назвал «Долина Теней». – Адмирал подался вперед, иллюстрируя свои слова движением указательного пальца по столу. – И что действительно настораживает меня, так это то, что круг, откуда бы он ни начинался, замыкается на вас, Дайен. Бомба, Таск и Линк, даже тот факт, что Панта был когда-то другом вашей семьи. Я никак не могу понять их целей и признаюсь в этом. Но мне все это не нравится. А где-то ведь должен быть ключ к разгадке тайны. Мы не можем пока найти его. Я думаю, нам необходимо найти этот ключ – и как можно скорее.
   – И вы предлагаете?…
   – Поговори с архиепископом Фиделем, мой мальчик. Пусть он передаст эту информацию… он знает кому. Тому, кто может быть в ней заинтересован. – Дикстер, казалось, вернулся в прошлое, забыв, что они не в том трейлере на Вэнджелисе. – Я имею в виду… – адмирал густо покраснел, – я хотел сказать, Ваше величество…
   Дайен улыбнулся:
   – Приятно снова услышать от вас «мой мальчик». Как давно это было.
   Дайен умолк, и улыбка сошла с его лица. В кабинете стало темнее: на солнце набежала туча.
   Наконец Дайен, вздохнув, поднял голову и взглянул на Дикстера:
   – Как вы узнали?
   – Что узнал?
   – Что он еще жив.
   Им не надо было уточнять, о ком идет речь.
   Дикстер потер свою тяжелую челюсть:
   – А я вовсе не знаю, Дайен. Называй это предчувствием или умозаключением. Дерек Саган считал самоубийство смертным грехом. Он был не из тех, у кого в подсознании засела неотступная мысль о самоубийстве. Он был очень хороший воин. Если уж ничто другое, так хотя бы его инстинкты должны были сохранить ему жизнь. Нет, я никогда не верил, что Дерек погиб во время нашего бегства из Коразии. Он считал, наверное, что это мы погибли, и если он жив, то существует лишь одно место, где он мог укрыться. В конце концов, там, откуда начинал.
   Дайен кивнул:
   – Да, я так и предполагал. Я даже спросил Фиделя однажды о Сагане – в день коронации. Я сказал тогда: «У вас есть вести от лорда Сагана?»
   – И что ответил архиепископ?
   – «Он с Богом», – сказал мне Фидель. Тогда я опять спросил: «Он умер?» Но Фидель больше ничего не ответил мне.
   Дикстер пожал плечами:
   – Могу сказать, что это лишь подтверждает наши предположения.
   – Но что это дает нам? – возразил Дайен. – Если Саган отказался от мирской жизни, то для нас он все равно что мертвый.
   – Однако в действительности он от мирской жизни не отказался, Ваше величество, и он в заговоре.
   Дайен молчал. Его левая рука то и дело потирала шрамы на правой ладони. Он смотрел на Дикстера невидящим взглядом. Скорбная картина пронеслась в эту минуту перед его мысленным взором: Дерек Саган у похоронных дрог леди Мейгри. Тогда он видел Дерека Сагана в последний раз.
   – Нет, – сказал Дайен. – Не могу поверить в это. Вы были там, вы видели, как он страдал. Что была жизнь для него после ее смерти? С ней умерла и часть его самого.
   – Может быть, снова отросла, – сухо заметил Дикстер.
   Дайена эти слова покоробили, тень набежала на его лицо.
   Адмирал покачал головой и вздохнул. Память о тех днях и для него была мучительна.
   – Я видел тогда Сагана, Дайен. Но я видел его и двадцать с лишним лет назад, когда он возглавлял Революцию, которая сокрушила монархию. И если он и не нес прямой ответственности за смерть короля и ваших родителей, то был все же движущей силой тех, кто в этом повинен. Дерек Саган замучил и убил отца Таска. На совести Дерека Сагана смерть многих Стражей, и мы с вами хорошо это знаем. И смерть… – Дикстер запнулся.
   – Платуса, – глухо сказал Дайен. – Я знаю. Я был там и видел… – память снова вернула короля в прошлое. – Странно, именно в ту ночь Платус цитировал Мильтона.
   – Круг замкнулся, – еле слышно проговорил Дикстер.
   Дайен покачал головой:
   – Нет, я не хочу верить этому. Но, – добавил он, опережая Дикстера, – я переговорю об этом с архиепископом. Не думаю, правда, что он будет здесь чем-то полезен. Он духовная особа, а не воин.
   – Еще не так давно, – сказал Дикстер, уже вставший со своего кресла и готовый уйти, – не так давно он был просто братом Фиделем и служил санитаром на «Фениксе». Он служил на военном корабле и, хотя сам и не носил оружия, знал и понимал тех, кому приходилось пускать оружие в ход. Некоторые думают, что Фиделю чужды мирские дела, но это вовсе не так. Скажите ему, Ваше величество, что вам угрожает опасность. Вам и… галактике. Я думаю, он поможет вам.
   – Вы не преувеличиваете? – улыбнувшись, спросил Дайен.
   – Нет, сынок, – ответил Дикстер, и голос его зазвучал торжественно, – я не преувеличиваю.
   Адмирал поклонился и вышел. Дайен, задумавшись, не сразу нажал на кнопку вызова секретаря.
   – Д'Аргент, соедините меня с архиепископом, он в аббатстве святого Франциска.
   Но Д'Аргент был вынужден сообщить Его величеству, что архиепископа в монастыре нет и никто не знает, где он сейчас.

Глава тринадцатая

   На самом деле архиепископ Фидель еще не покинул монастыря, когда его разыскивал Д'Аргент, а только собирался в путь. Его личный космический транспорт уже был готов к старту, когда появление неожиданного посетителя задержало архиепископа.
   Фидель послал монаха, бывшего у него в услужении, чтобы тот принес ему забытый требник, и остался один в своем кабинете.
   Архиепископ уже взялся за ручку двери и собирался выйти, как вдруг кто-то тихо постучался в дверь. Думая, что это его слуга, который не понял, что требник надо принести не сюда, а на стартовую площадку космического корабля (этот слуга был очень набожным монахом, вечно погруженным в возвышенные размышления, что нередко мешало ему должным образом выполнять свои земные обязанности), Фидель открыл дверь, готовясь слегка пожурить нерадивого посланца, но уже готовый сорваться с уст архиепископа легкий упрек так и остался невысказанным. Фидель ожидал встретить смущенный взгляд брата Петра, но увидел перед собой одного из послушников, живших в монастыре, но по разным причинам не допускавшихся к принятию обета или выполнению обязанностей священника.
   Послушник стоял в почтительном молчании, склонив голову и спрятав сложенные вместе руки в рукавах своей потрепанной сутаны, которую он смиренно донашивал после прежнего хозяина. Никто не требовал от него такого унижения, никто не требовал, чтобы он так низко опускал капюшон на свое лицо или избегал вступать в разговоры с другими братьями. Он сам обрек себя на такую жизнь. И сам же, по своей воле выполнял самую тяжелую, изнурительную работу в монастыре.
   От удивления Фидель заговорил не сразу. Низко надвинутый на лицо послушника капюшон не помешал архиепископу сразу же узнать этого человека по его высокому росту и очень широкой груди и плечам, хотя его тело под ветхой сутаной из-за постоянных постов стало худощавым. В обители его звали Непрощенным. Настоящее же имя этого человека знали только двое: он сам и архиепископ.
   – Брат Непрощенный! – все еще не совладав со своим удивлением, произнес Фидель. – Я… чрезвычайно рад видеть вас!
   «Чрезвычайно удивлен» было бы ближе к истине, но Фидель надеялся, что Бог простит ему эту маленькую ложь. Никогда раньше этот послушник не подходил к архиепископу и не заговаривал с ним. Обычно он даже избегал встречи с архиепископом. Фидель не мог вспомнить, чтобы они когда-то о чем-то говорили бы друг с другом, хотя часто ему на глаза попадался этот молчаливый, необщительный человек, в одиночестве работающий в монастыре.
   – Я рад, очень рад видеть вас, брат, – повторил архиепископ, немного волнуясь. – Я давно хотел поговорить с вами, но, боюсь, сейчас нам это не удастся. Видите ли, я собираюсь лететь на другую планету и мне пора уже… Дело весьма срочное, и… мне действительно некогда.
   – Я знаю, Ваше преосвященство, – сказал послушник. Чтобы произнести эти слова, ему пришлось, кажется, преодолеть самого себя, как будто за долгие годы добровольного молчания он успел разучиться говорить. – Я потому и пришел, пока вы не улетели.
   Архиепископ уже опаздывал, но он считал, что не может отказать в просьбе этому темному, угнетенному и подавленному сознанием своих грехов существу, как не мог бы отказать Смерти, явись она сейчас в проеме двери его кабинета.
   – Слушаю вас, брат, – сказал Фидель.
   Опустив на пол свою небольшую ручную кладь, архиепископ посторонился, пропуская послушника в свой кабинет. Фидель собирался уже закрыть дверь, когда вдруг из рукава потертой сутаны высунулась рука, упредившая его.
   – Мы здесь одни? – зорко оглядываясь вокруг, спросил Непрощенный.
   – Да. Я забыл мой требник, и брат Петр пошел за ним. Он будет ждать меня возле космического корабля…
   Послушник кивнул, вошел в кабинет и остановился в молчаливом ожидании, снова спрятав руки в рукавах своей сутаны. Фидель закрыл дверь и вернулся к своему столу.
   – Прошу вас, садитесь, брат, – сказал архиепископ.
   – У нас нет времени, Ваше преосвященство, – сказал послушник.
   Фидель встревожился, словно ожидал вестей о какой-то ужасной катастрофе.
   – В чем дело, брат, что случилось?
   Послушник не ответил на этот вопрос. Он, казалось, задался целью не тратить попусту ни единого слова. Он сказал только:
   – Вы должны взять меня с собой, Ваше преосвященство.
   Аббат Фидель пришел в замешательство.
   – Брат, – сказал он, стараясь смягчить свой отказ. – Как-нибудь в другой раз… Я, конечно, был бы рад лететь вместе с вами, но я должен осуществить эту миссию в условиях полной секретности… и я…
   – Я знаю этот секрет, Ваше преосвященство, – сказал послушник, понизив голос, и плечи его опустились, как будто на них легла тяжелая ноша. – Я знаю, куда и зачем вы летите.
   – Этого не может быть! – возразил архиепископ.
   – Вас просили как можно скорее прибыть в госпиталь Святой Магдалены на планете в Центральной Системе. Их настоятельница лично вышли с вами на связь и убедила вас, что дело это крайне срочное и секретное. И что никто не должен знать о нем и о том, куда и зачем вы летите.
   – Но как же вы узнали об этом? – спросил Фидель, чрезвычайно удивленный как осведомленностью послушника, так и той невозмутимостью, с которой тот признавался в знании тайны.
   И снова слова с трудом срывались с уст Непрощенного.
   – Ну, скажем, Бог открыл мне тайну…
   – Бог? – спросил Фидель, с недоумением замечая, что человек, которому неведомы были нерешительность и колебания, теперь испытывает их, возможно, впервые в своей жизни.
   Послушник выпростал из рукава сутаны руку и медленно поднял капюшон, не сводя глаз с архиепископа. Глубокие морщины на его лице казались похожими на рубцы и шрамы. Черные волосы с проседью, прямые и длинные, спутанными прядями опускались до самых плеч. Горестная складка тонких губ и глаза, прежде всего – глаза этого человека приковали к себе внимание Фиделя и заставили его сердце сжаться от боли. Эти глаза казались пустыми и непроглядно темными. Архиепископ помнил их полными огня и жизни.
   – Пусть будет так: Господь Бог открыл мне эту тайну, – просто сказал послушник.
   Весьма озадаченный, архиепископ Фидель пристально смотрел на стоящего перед ним человека. Его преосвященству вдруг стало страшно. Он сам не знал, кого или чего он боится, но от этого было еще хуже. Фидель был не робкого десятка. Еще когда он служил санитаром на военном корабле, то снискал всеобщее уважение за смелость и находчивость, проявленные под огнем неприятеля. Сейчас обстоятельства принуждали его, как никогда еще прежде, принимать трудные решения, решения, от которых зависели жизнь или смерть.
   Взволнованный и огорченный архиепископ молил Бога о помощи. Его собеседник в своей жизни сделал немало зла. На его совести были тяжкие преступления, но он раскаялся и с тех пор посвятил свою жизнь тому, чтобы заслужить у Бога прощение. Он никогда ни о чем не просил архиепископа. И вообще никого ни о чем не просил. Ему были известны подробности миссии Фиделя, которых не мог знать никто, не будь на то воли Всевышнего. Кое-кто – и среди них настоятель Джон – сказал бы, что здесь не обошлось без вмешательства нечистой силы, но как только эта мысль пришла на ум Фиделю, он уже знал, какое решение должен принять. Его вера в Бога не поколебалась.
   – Да, конечно, брат, вы полетите со мной, – решительно сказал Фидель. – Вы готовы? Вам ничего не нужно взять с собой?
   Послушник, не говоря ни слова, надел на голову капюшон и низко опустил его на лицо – таков был его молчаливый ответ архиепископу.
   Фидель покидал монастырь, довольный тем, что поступает по воле Создателя. Оба они, архиепископ и Непрощенный, уже собирались подняться на космический корабль, когда прибежал запыхавшийся и смущенный брат Петр. В руке он держал требник, но чуть не забыл передать его Фиделю из-за того, что остолбенел от удивления при виде странного спутника архиепископа.
   – Скажи настоятелю Джону, что Непрощенный брат улетел со мной, – только и сказал архиепископ, а больше ничего и не надо говорить, подумал он, так как эта новость сразу станет известна всей общине, едва лишь брат Петр обретет дыхание.
   Фидель еще раз напомнил себе, что действует по воле Божьей.

Глава четырнадцатая

   Таск, подтянутый и деловой, в отлично сшитой военной форме, которую он носил, когда транспортировал своих пассажиров, стоял возле приставной лестницы «Ятагана», приветствуя своих новых клиентов.
   – Таск, – представился он им, протягивая руку.
   – Дон Перрин, – сказал в ответ мужчина, белокурый, широкоплечий и обаятельный.
   – Цинтия Цорн, – назвала себя женщина, светловолосая, длинноногая и симпатичная.
   Засим последовали рукопожатия.
   – Командир Линк уже на борту, – сказал Таск. – Все готово к старту. Мы отправимся в точно назначенное время. Могу я взять ваши вещи?
   Клиенты прибыли на космодром на блестящем новом реактивном лимузине. Водитель лимузина выгрузил дорожные сумки и чемоданы из багажника.
   – Спасибо, – сказал Дон. – Осторожно, осторожно, Чарльз! Дайте-ка, я сам…
   Водитель лимузина, держась, за ручку какого-то неуклюжего и тяжелого металлического аппарата, пытался вытащить его с заднего сиденья лимузина, но не очень преуспел в этом и с заметным облегчением отошел в сторону, предоставив Дону самому справиться с этой задачей. Таск тем временем взял и легко поднял два небольших дорожных чемодана и ждал, что еще появится из багажника лимузина.