Страница:
Горячий румянец залил лицо женщины. Горячий румянец вины.
— Мина! Мина! — скандировали Возлюбленные.
— Поцелуй меня еще раз! — выкрикнул кто-то.
— Убей меня! — выли другие.
Чемош стоял, в изумлении взирая на происходящее.
— Повелитель! — Отчаянный голос Мины заглушил все нарастающий шум.
Она сбежала по ступенькам, пытаясь подойти к нему, но Возлюбленные толкались вокруг нее, в тщетной надежде прикоснуться к ней, умолить или проклясть ее.
Бог вспомнил подслушанный им разговор между Миной и минотавром Галдаром, ее верным другом.
— Я подняла армию мертвецов, — сказала Мина. — Я сражалась и убила двух могущественных драконов. Я победила эльфов и загнала под каблук своего сапога. Я одержала победу над соламнийцами и видела, как они удирают, словно побитые собаки. Я наделила Рыцарей Тьмы властью, и теперь их боятся и уважают.
— И все во имя Такхизис, — откликнулся Галдар.
— Я хотела, чтобы это было во имя меня…
«Я хотела, чтобы это было во имя меня».
— Молчите! — разнесся по залу голос Мины. — Разойдитесь! Не смейте трогать меня!
Повинуясь ее приказу, Возлюбленные отшатнулись.
— Ваш Бог — Чемош, — продолжала Мина, и ее виноватый взгляд нашел его, стоящего в противоположном конце зала. — Это он даровал вам бесконечную жизнь. Я всего лишь принесла вам его дар. Никогда не забывайте об этом!
Никто из Возлюбленных не произнес ни слова. Они расступались, давая ей пройти. Крелл засопел:
— Она считает себя такой умной. Пусть тогда и командует этой жалкой армией, господин.
Рыцарь Смерти даже не догадывался, насколько близок к тому, чтобы быть разорванным в клочья и вышвырнутым в забвение. Но Чемош сумел сдержать свой гнев.
Мина быстро шла к трону Возлюбленных. Она пересекла зал, все ускоряя шаг, и, оказавшись рядом с Богом, упала перед ним на колени.
— Повелитель, прошу, не сердись на меня! Они не ведают, что говорят…
— Я не сержусь, Мина. — Чемош взял ее за руки и помог подняться. — На самом деле это я должен просить тебя о прощении, любовь моя. — Он поцеловал ей руки, затем — губы. — Все эти дни у меня было плохое настроение, и я изливал свой гнев и недовольство на тебя. Прости меня.
Янтарные глаза Мины засияли от радости и, как заметил Бог, облегчения.
— Повелитель, я люблю тебя всей душой, — сказала женщина тихонько. — Поверь хотя бы этому, если не веришь всему остальному.
— Верю, — ответил он, проводя рукой по ее золотисто-рыжим волосам. — А пока ступай в свою комнату, подожди меня там. Я скоро приду к тебе.
— Приходи поскорее, мой господин, — произнесла Мина, нежно поцеловала Чемоша и ушла.
Бог с тревогой смотрел на Возлюбленных, которые тут же принялись болтаться по залу. Нахмурив брови, он жестом подозвал к себе Крелла.
Рыцарь Смерти почуял кровь и с готовностью бросился к своему повелителю.
— Приказывай, господин!
— Она что-то задумала, и мне необходимо выяснить что. Ты будешь следить за ней, Крелл, — сказал Чемош. — И днем и ночью. Я хочу знать о каждом ее шаге. Я желаю слышать каждое ее слово.
— Ты узнаешь все, что тебе угодно, Повелитель.
— Она не должна заподозрить, что за ней следят, — предупредил Бог. — Не грохочи рядом с ней, не брякай железом, не лязгай, как какой-нибудь паровой механизм сумасшедшего гнома-механика. Сумеешь, Крелл?
— Да, господин, — заверил Чемоша Азрик Крелл.
Чемош заметил огонек ненависти, горящий в пустых глазницах, и его сомнения улеглись. Азрик Крелл не забыл, что Мина победила его в его собственной Башне, застала врасплох и едва не уничтожила. И еще он никогда не забудет, что Возлюбленные подчиняются каждому ее слову, тогда как на его команды вообще не обращают внимания.
— Ты можешь на меня положиться, господин.
— Прекрасно, — отозвался Повелитель Смерти.
Мина сидела перед зеркалом в спальне, расчесывая длинные рыжие волосы. На ней была тончайшая шелковая сорочка, подаренная Повелителем. Сердце Мины быстро колотилось в предвкушении его прикосновения и от радостного осознания, что Чемош все еще любит ее.
Она решила принарядиться для него и вот тогда заметила нитку черного жемчуга, лежащую на ночном столике. Думая о своем господине, Мина взяла жемчуг. И вдруг услышала голос Зебоим, которая, как оказалось, стоит у нее за спиной.
— На ожерелье наложено заклятие, — сказала Морская Королева. — Оно исполнит твое сокровенное желание.
Мина заволновалась:
— Благодарю тебя, госпожа, но у меня уже есть все, чего я желала. Мне больше ничего не нужно…
Мина замолкла на середине фразы — она только что вспомнила, чего хочет. Хочет очень сильно.
— Жемчуг приведет тебя в грот. Там тебя будет ждать то, о чем ты мечтаешь. Не благодари, дитя, — добавила Зебоим. — Мне доставляет удовольствие делать смертных счастливыми.
Морская Богиня колдовала над ожерельем, застегивая его на изящной шее Мины.
— Не забудь, кто это для тебя сделал, дитя, — сказал она, исчезая и оставляя после себя запах морской свежести.
Чемош вошел в комнату и обнаружил, что Мина расчесывает волосы.
— Что… — Он замер. — Откуда у тебя это ожерелье?
— Его подарила мне Зебоим, господин, — ответила Мина. Она не сводила глаз со своего отражения, продолжая расчесывать волосы. — Я никогда раньше не видела черных жемчужин. Они такие удивительные, так странно блестят, правда? Похожи на черные капли росы. По-моему, они поразительно красивые.
— А по-моему, они похожи на заячий помет, собранный на нитку, — холодно заявил Чемош. — Выброси их.
— Ты просто ревнуешь, господин, — возразила Мина.
— Я сказал, выброси этот жемчуг! — приказал Бог.
Женщина вздохнула, неохотно поднимая руки к застежке, потянула ее, но не смогла расстегнуть ожерелье.
— Ты мне не поможешь, господин?…
Чемош уже был готов сорвать жемчуг с ее шеи… но передумал.
С каких это пор Морская Ведьма раздает смертным подарки, задумался он. С чего бы это эгоистичной стерве делать подарки кому бы то ни было, в чем причина? Почему Зебоим принесла Мине жемчуг? За этим кроется что-то большее. У них зреет против него заговор. Лучше не возражать. Он будет вести себя как глупец, которым они его и считают.
Чемош поднял роскошные пряди Мининых волос, отводя их в сторону, провел кончиками пальцев по жемчугу.
— От него веет магией, — сказал он обвиняющим тоном. — Божественной магией.
Отражение Мины взглянуло на него. В ее глазах блестели непролившиеся слезы.
— Разумеется, ведь эти жемчужины заговорены, Повелитель. Зебоим сказала, что они выполнят мое заветное желание. — Мина подняла руку, прижала ко рту. — Я понимаю, что потеряла твое расположение. И сделаю все, чтобы снова завоевать его. Все, что угодно, лишь бы снова испытать то счастье, какое было у нас. Ты и есть мое заветное желание, Повелитель. Эти жемчужины должны были успокоить тебя, вернуть тебя мне!
Она была так прелестна, так печальна. Он едва не поверил, что она говорит правду. Едва.
— Оставь жемчуг у себя, — великодушно разрешил Чемош. Он забрал у женщины щетку для волос и отложил в сторону, затем заключил ее в свои объятия. — Ожерелье красивое, но оно не так прекрасно, как ты, моя дорогая.
Бог поцеловал Мину, она жаждала его прикосновения, и он не отказал себе в удовольствии.
Заодно доставив удовольствие ей.
Азрик Крелл наблюдал из темноты.
Глава 2
Глава 3
— Мина! Мина! — скандировали Возлюбленные.
— Поцелуй меня еще раз! — выкрикнул кто-то.
— Убей меня! — выли другие.
Чемош стоял, в изумлении взирая на происходящее.
— Повелитель! — Отчаянный голос Мины заглушил все нарастающий шум.
Она сбежала по ступенькам, пытаясь подойти к нему, но Возлюбленные толкались вокруг нее, в тщетной надежде прикоснуться к ней, умолить или проклясть ее.
Бог вспомнил подслушанный им разговор между Миной и минотавром Галдаром, ее верным другом.
— Я подняла армию мертвецов, — сказала Мина. — Я сражалась и убила двух могущественных драконов. Я победила эльфов и загнала под каблук своего сапога. Я одержала победу над соламнийцами и видела, как они удирают, словно побитые собаки. Я наделила Рыцарей Тьмы властью, и теперь их боятся и уважают.
— И все во имя Такхизис, — откликнулся Галдар.
— Я хотела, чтобы это было во имя меня…
«Я хотела, чтобы это было во имя меня».
— Молчите! — разнесся по залу голос Мины. — Разойдитесь! Не смейте трогать меня!
Повинуясь ее приказу, Возлюбленные отшатнулись.
— Ваш Бог — Чемош, — продолжала Мина, и ее виноватый взгляд нашел его, стоящего в противоположном конце зала. — Это он даровал вам бесконечную жизнь. Я всего лишь принесла вам его дар. Никогда не забывайте об этом!
Никто из Возлюбленных не произнес ни слова. Они расступались, давая ей пройти. Крелл засопел:
— Она считает себя такой умной. Пусть тогда и командует этой жалкой армией, господин.
Рыцарь Смерти даже не догадывался, насколько близок к тому, чтобы быть разорванным в клочья и вышвырнутым в забвение. Но Чемош сумел сдержать свой гнев.
Мина быстро шла к трону Возлюбленных. Она пересекла зал, все ускоряя шаг, и, оказавшись рядом с Богом, упала перед ним на колени.
— Повелитель, прошу, не сердись на меня! Они не ведают, что говорят…
— Я не сержусь, Мина. — Чемош взял ее за руки и помог подняться. — На самом деле это я должен просить тебя о прощении, любовь моя. — Он поцеловал ей руки, затем — губы. — Все эти дни у меня было плохое настроение, и я изливал свой гнев и недовольство на тебя. Прости меня.
Янтарные глаза Мины засияли от радости и, как заметил Бог, облегчения.
— Повелитель, я люблю тебя всей душой, — сказала женщина тихонько. — Поверь хотя бы этому, если не веришь всему остальному.
— Верю, — ответил он, проводя рукой по ее золотисто-рыжим волосам. — А пока ступай в свою комнату, подожди меня там. Я скоро приду к тебе.
— Приходи поскорее, мой господин, — произнесла Мина, нежно поцеловала Чемоша и ушла.
Бог с тревогой смотрел на Возлюбленных, которые тут же принялись болтаться по залу. Нахмурив брови, он жестом подозвал к себе Крелла.
Рыцарь Смерти почуял кровь и с готовностью бросился к своему повелителю.
— Приказывай, господин!
— Она что-то задумала, и мне необходимо выяснить что. Ты будешь следить за ней, Крелл, — сказал Чемош. — И днем и ночью. Я хочу знать о каждом ее шаге. Я желаю слышать каждое ее слово.
— Ты узнаешь все, что тебе угодно, Повелитель.
— Она не должна заподозрить, что за ней следят, — предупредил Бог. — Не грохочи рядом с ней, не брякай железом, не лязгай, как какой-нибудь паровой механизм сумасшедшего гнома-механика. Сумеешь, Крелл?
— Да, господин, — заверил Чемоша Азрик Крелл.
Чемош заметил огонек ненависти, горящий в пустых глазницах, и его сомнения улеглись. Азрик Крелл не забыл, что Мина победила его в его собственной Башне, застала врасплох и едва не уничтожила. И еще он никогда не забудет, что Возлюбленные подчиняются каждому ее слову, тогда как на его команды вообще не обращают внимания.
— Ты можешь на меня положиться, господин.
— Прекрасно, — отозвался Повелитель Смерти.
Мина сидела перед зеркалом в спальне, расчесывая длинные рыжие волосы. На ней была тончайшая шелковая сорочка, подаренная Повелителем. Сердце Мины быстро колотилось в предвкушении его прикосновения и от радостного осознания, что Чемош все еще любит ее.
Она решила принарядиться для него и вот тогда заметила нитку черного жемчуга, лежащую на ночном столике. Думая о своем господине, Мина взяла жемчуг. И вдруг услышала голос Зебоим, которая, как оказалось, стоит у нее за спиной.
— На ожерелье наложено заклятие, — сказала Морская Королева. — Оно исполнит твое сокровенное желание.
Мина заволновалась:
— Благодарю тебя, госпожа, но у меня уже есть все, чего я желала. Мне больше ничего не нужно…
Мина замолкла на середине фразы — она только что вспомнила, чего хочет. Хочет очень сильно.
— Жемчуг приведет тебя в грот. Там тебя будет ждать то, о чем ты мечтаешь. Не благодари, дитя, — добавила Зебоим. — Мне доставляет удовольствие делать смертных счастливыми.
Морская Богиня колдовала над ожерельем, застегивая его на изящной шее Мины.
— Не забудь, кто это для тебя сделал, дитя, — сказал она, исчезая и оставляя после себя запах морской свежести.
Чемош вошел в комнату и обнаружил, что Мина расчесывает волосы.
— Что… — Он замер. — Откуда у тебя это ожерелье?
— Его подарила мне Зебоим, господин, — ответила Мина. Она не сводила глаз со своего отражения, продолжая расчесывать волосы. — Я никогда раньше не видела черных жемчужин. Они такие удивительные, так странно блестят, правда? Похожи на черные капли росы. По-моему, они поразительно красивые.
— А по-моему, они похожи на заячий помет, собранный на нитку, — холодно заявил Чемош. — Выброси их.
— Ты просто ревнуешь, господин, — возразила Мина.
— Я сказал, выброси этот жемчуг! — приказал Бог.
Женщина вздохнула, неохотно поднимая руки к застежке, потянула ее, но не смогла расстегнуть ожерелье.
— Ты мне не поможешь, господин?…
Чемош уже был готов сорвать жемчуг с ее шеи… но передумал.
С каких это пор Морская Ведьма раздает смертным подарки, задумался он. С чего бы это эгоистичной стерве делать подарки кому бы то ни было, в чем причина? Почему Зебоим принесла Мине жемчуг? За этим кроется что-то большее. У них зреет против него заговор. Лучше не возражать. Он будет вести себя как глупец, которым они его и считают.
Чемош поднял роскошные пряди Мининых волос, отводя их в сторону, провел кончиками пальцев по жемчугу.
— От него веет магией, — сказал он обвиняющим тоном. — Божественной магией.
Отражение Мины взглянуло на него. В ее глазах блестели непролившиеся слезы.
— Разумеется, ведь эти жемчужины заговорены, Повелитель. Зебоим сказала, что они выполнят мое заветное желание. — Мина подняла руку, прижала ко рту. — Я понимаю, что потеряла твое расположение. И сделаю все, чтобы снова завоевать его. Все, что угодно, лишь бы снова испытать то счастье, какое было у нас. Ты и есть мое заветное желание, Повелитель. Эти жемчужины должны были успокоить тебя, вернуть тебя мне!
Она была так прелестна, так печальна. Он едва не поверил, что она говорит правду. Едва.
— Оставь жемчуг у себя, — великодушно разрешил Чемош. Он забрал у женщины щетку для волос и отложил в сторону, затем заключил ее в свои объятия. — Ожерелье красивое, но оно не так прекрасно, как ты, моя дорогая.
Бог поцеловал Мину, она жаждала его прикосновения, и он не отказал себе в удовольствии.
Заодно доставив удовольствие ей.
Азрик Крелл наблюдал из темноты.
Глава 2
Мина спала беспокойно, то проваливаясь в дрему, то выплывая из нее. Проснувшись окончательно, она обнаружила, что одна в постели. Чемош ушел от нее среди ночи, она не заметила когда.
Понимая, что больше не заснет, женщина смотрела, как бледный, сероватый рассвет пробивается в окно, и вдруг вспомнила о Зебоим, ее подарке… и о своем заветном желании.
Она не солгала Богу. Чемош был ее заветным желанием, но было и еще одно, то, чего она хотела не меньше его любви. Кое-что, в чем она нуждалась даже сильнее.
Мина сбросила одеяло и встала с постели. Сняла шелковую сорочку и надела простую полотняную рубаху, которую нашла в заброшенном крыле, где когда-то жили слуги, и пару мягких кожаных туфель. Она надеялась выскользнуть из замка, не привлекая к себе внимания Чемоша. На случай же, если им все же выпадет столкнуться, у нее было заготовлено объяснение. Только она не хотела лгать своему Богу, поэтому надеялась, что не встретит ни его, ни Возлюбленных, которые при виде ее тотчас начнут стенать и умолять.
Мина с головой завернулась в теплую толстую шаль и, выйдя из спальни, тихонько пошла по все еще темным коридорам.
Она размышляла о том, что внутренне готова солгать своему Богу. Она говорила Чемошу правду о том, что любит его и сделает что угодно, завоевывая снова его любовь. Она любила его больше, чем жизнь. Так стоит ли лгать сейчас? Почему бы не сказать правду?
Потому что Бог не поймет.
Мина сомневалась, что и сама понимает до конца. Золотая Луна все время повторяла, что не имеет значения, кто были родители Мины. Прошлое есть прошлое. Значение имеет только «здесь и сейчас». Если ее отец был торговцем рыбой, а мать — женой торговца рыбой, какое это имеет значение?
— Но что если, — спорила маленькая Мина, — мой отец был королем, а мать — королевой? Вдруг я принцесса? Разве это не будет иметь никакого значения?
Золотая Луна улыбалась и отвечала:
— Я была принцессой, Мина, и мне казалось, что это важно. Но когда я открыла свое сердце Мишакаль, я поняла, насколько ничтожны титулы. Важно лишь то, что мы представляем собой в глазах Богов. Точнее, что живет в глубине наших сердец, — добавляла жрица со вздохом, потому что к тому времени Боги давным-давно ушли.
Мина пыталась понять и старалась гнать от себя все мысли о родителях, и некоторое время у нее получалось. Она, конечно же, расспрашивала Единого Бога, но Такхизис давала ей почти тот же ответ, что и Золотая Луна, только не в такой мягкой форме. Такхизис называла Минину тоску по родителям слабостью, язвой, которая так и будет разъедать ее, если только не прижечь ее быстро и решительно.
Может быть, память об ужасном наказании Такхизис и не позволяла Мине заговорить об этом с Богом Смерти. Он же Бог. Он просто не может понять. Ее тайна не так уж значительна. Совершенно безобидна. Она расскажет ему обо всем, когда сама узнает. Тогда они вместе посмеются, над тем, что она, оказывается, дочь торговца рыбой.
Выбирая черные лестницы и захламленные коридоры, Мина добралась до помещения, некогда служившего кухней, оттуда попала в кладовую, где бывшие владельцы замка держали бочонки с элем, бутыли с вином, корзины картофеля и яблок, копченое мясо, связки лука. Призраки вкусных запахов до сих пор висели в воздухе, но во Дворце Смерти витало столько призраков, что Мина почти не обращала на них внимания. Она алкала, но не пищи.
Мина понятия не имела, где может находиться Чемош. Может быть, ищет новых учеников, судит души, играет в кхас с Креллом или же делает все сразу. Зато она точно знала, где его нет, — в кладовой. И когда он вдруг появился, возник прямо перед ней, она испытала изрядное потрясение.
Она ожидала упреков, обвинений, нотаций. Он посмотрел на нее без особого любопытства, словно они встретились за завтраком, и произнес:
— Ты так рано встала, моя дорогая. Куда-то уходишь?
— Я подумала, не пойти ли мне искупаться, Повелитель, — ответила Мина слабым голосом, выдавая заготовленное заранее объяснение.
Она и подумать не могла, что именно оно покажется Чемошу самым подозрительным из всех возможных.
— Разве сейчас не слишком холодно для морских купаний? — спросил он лукаво, на губах у него играла странная улыбка.
— Воздух холодный, но вода теплая, особенно по сравнению с воздухом, — сбивчиво пояснила Мина, щеки ее запылали.
— Я вижу, ты так и не сняла жемчуг. Он не идет к такой простой одежде. Кстати, ты не боишься его потерять?
— Застежка надежная, Повелитель, — возразила женщина. Ее руки невольно потянулись к ожерелью. — Мне показалось…
— А почему ты в кладовой? — спросил Бог, осматриваясь.
— Это самый короткий путь к морю, господин, — ответила Мина. Она уже справилась со своим потрясением и теперь начала ощущать раздражение. — Повелитель, разве я твоя пленница, что ты хочешь знать, куда и откуда я иду?
— Однажды я уже потерял тебя, Мина, — негромко пояснил Чемош, — и не хочу потерять снова.
Женщину вдруг охватило раскаяние.
— Я твоя, мой Повелитель, сейчас и навсегда, пока…
— Пока не умрешь. Потому что однажды ты умрешь, Мина.
— Это правда, господин, — согласилась она и посмотрела на Бога с сомнением, пытаясь понять, угроза ли это.
Но лицо Чемоша было непроницаемым.
— Удачно искупаться, моя дорогая, — сказал он, целуя ее в щеку.
Когда Повелитель Смерти ушел, Мина долго стояла на месте, сжимая рукой ожерелье. Сердце подвело ее. Совесть ее укоряла. Она едва не развернулась и не бросилась бежать обратно в свою комнату.
И что там делать? Метаться взад-вперед долгими часами, как металась она в Башне Высшего Волшебства? Быть пешкой сначала одного Бога, затем другого, третьего, четвертого… Такхизис, Чемош, Зебоим, Нуитари…
— Ну что им всем от меня надо? — спросила Мина в отчаянии.
Она стояла посреди холодной пустой кладовой, глядя в темноту и не видя ничего.
— Я не понимаю! Я отдаю и отдаю им, а они ничего не предлагают взамен. То есть они утверждают, будто предлагают. Чемош заявляет, что даровал мне власть над Возлюбленными, но, когда он видит, как я могу ими управлять, он явно завидует. Зебоим дарит жемчуг, обещая исполнить заветное желание, но от этого жемчуга нет ничего, кроме неприятностей. Я никак не могу ублажить Богов. Ни одного из них! Поэтому стоит сделать что-нибудь для себя. Для Мины. Я должна выяснить, кто я такая.
Приняв это решение, она продолжила свой путь.
Чемош открыл ей тайну секретных порталов, позволяющих входить и выходить из замка. Мина опасалась, что он мог лишить ее магии, и испытала настоящее облегчение, когда портал открылся и она смогла выйти. Кладовая выходила во двор, где стояли деревянные хозяйственные постройки. За ними поднималась стена с воротами, от которых прямо к берегу моря вела дорога. Но самих створок не сохранилось — только ржавые железные петли да почерневшие деревянные обломки.
Выйдя за замковую стену, Мина остановилась и огляделась. Она не знала, куда идти, чтобы найти нужный грот. Зебоим сказала только, что жемчуг укажет ей путь. Мина тронула жемчужины, надеясь ощутить что-нибудь или увидеть картину, которая сама вдруг предстанет перед ее мысленным взором.
Утреннее солнце сияло на поверхности воды. Замок был выстроен на каменистом мысе. Там, где стояла сейчас Мина, береговая линия изгибалась, образуя небольшой залив, ограниченный скалами, с полумесяцем песчаного пляжа, протянувшегося на полмили и упирающегося в одинокую скалу, выходящую в море. Эта скала и утесы с другой стороны ломали бурные волны, так что, достигнув пляжа, они уже мягко катились по песку, оставив позади всю пену и водоросли.
Песок был мокрым, точно так же, как и прибрежные скалы. Мина, выросшая у моря, поняла, что во время прилива полоска пляжа оказывается под водой. Только когда наступает отлив, на этом песке можно загорать или ходить по нему.
Мина рассмотрела поверхность утеса, но не увидела никакого грота. Она ощутила смутное разочарование. Пробежала пальцами по жемчужинам, трогая их одну за другой.
Они были гладкие, как и полагается жемчужинам.
Какое-то движение на море привлекло ее внимание. Корабль — судя по ярко раскрашенным парусам, принадлежащий минотаврам, — несся по океану. Она смотрела на него с любопытством — ей показалось, что судно идет прямо на нее, но потом она догадалась, что корабль быстро удаляется. Мина наблюдала за судном, пока оно не исчезло за горизонтом.
Тогда женщина вздохнула и снова огляделась вокруг, гадая, что же делать. Потом решила поплавать.
Раз уж она сказала, что идет купаться, следует придерживаться этой версии. Чемош, возможно, наблюдает за ней. Подумав так, Мина оглянулась, чтобы посмотреть на замковую стену. Бога Смерти там не было, а если и был, то он позаботился, чтобы его не было видно.
Она шагнула на полоску пляжа. И как только ее нога опустилась на песок, Мина тут же поняла, куда ей идти. Хотя она ни разу не была в этом месте, ей показалось, будто последний год она только и делала, что гуляла по здешнему пляжу.
Шепотом извиняясь перед Зебоим за то, что усомнилась в ней, Мина поспешно шагала по песку. Она не знала, куда идет, но понимала, что выбрала нужное направление и с каждым шагом приближается к цели. Подобное ощущение привело ее в замешательство.
Мина шла вперед, потом побежала по мокрому твердому песку. Она следила за волнами, пытаясь определить, поднимается или опускается вода. Судя по ширине мокрой полосы на скалах, наступал прилив. Когда он достигнет высшей точки, воды будет ей по плечи или даже глубже, в зависимости от фазы лун.
Мина достигла одинокой скалы, по-прежнему не наблюдая никакого грота, и перебралась через острые гранитные валуны, проклиная мягкие кожаные туфли, непригодные для лазанья по скалам.
С другой стороны скалы береговая линия делала крутой загиб. Мина, обернувшись, не увидела замка, значит, тот, кто мог бы наблюдать за ней со стены, тоже ее не видит.
Дальше тянулись песчаные дюны. Наверху они переходили в плоскую равнину. Видимо, там дорога. Дорога, ведущая к замку. Мина сделала шаг вперед, направляясь к дюнам, и тотчас же поняла, что это неверное направление. Она заблудилась и совершенно не понимала, где находится и куда ей надо попасть.
Мина пошла в другую сторону, обратно к утесу, и на нее снова нахлынуло чувство, будто она знает это место. Она продолжала двигаться прямо, оставив дюны за спиной, перелезала через каменные обломки, останавливаясь только для того, чтобы в очередной раз взглянуть на утес в надежде заметить какую-нибудь расселину.
Женщина ничего не находила, но была твердо уверена, что сейчас движется в верном направлении, поэтому продолжала идти. Судя по следам, кто-то недавно прошел этим же путем. Она видела на мокром песке отпечатки ног, и очень немаленьких.
Мина начала сожалеть, что не захватила оружие. Она шла дальше, теперь ступая осторожно, обратившись в зрение и слух.
Грот оказался так хорошо замаскирован, что она прошла мимо, не заметив его. Только когда при следующем шаге ее снова охватило ощущение потерянности и она поняла, что пропустила нужное место, Мина развернулась и принялась вглядываться в поверхность утеса, но так ничего и не увидела.
Наконец она обошла кругом большой обломок скалы и только тогда увидела грот, наполовину скрытый очередным, косо нависшим куском скалы. Когда-то, догадалась она, подходя ближе, грот был полностью скрыт от глаз. Она видела, что завал кто-то расчистил, сложив камни в кучу. Судя по всему, это работу проделали совсем недавно. Земля у входа была еще сырая.
Мина стояла перед входом в грот. Теперь, когда она добралась до нужного места, она сомневалась, стоит ли входить внутрь. Этот грот, невидимый с замковых стен, был идеальным местом для засады. Никто не увидит и не услышит ее, если ей вдруг потребуется помощь. Она вспомнила отпечатки огромных ног. Они были раза в три больше ее собственных следов.
Дотронувшись до жемчуга, Мина ощутила исходящее от него ободряющее тепло. Она проделала весь этот путь, рискуя вызвать гнев своего Повелителя. Она не имеет права повернуть назад.
Вход в пещеру был достаточно широк, чтобы туда могли войти разом два широкоплечих мужчины, зато потолок — низкий. Мине пришлось вжать голову в плечи, чтобы зайти. Она так и стояла согнувшись, когда из глубины пещеры до нее донесся собачий лай.
Сердце женщины учащенно забилось от волнения. Страх исчез. Образ монаха стоял перед ее глазами с того самого момента, когда она впервые его увидела. Она явственно представляла его лицо, она могла бы нарисовать его. И сейчас она воочию видела это лицо: худое, словно высеченное из камня. Глаза, большие и спокойные, как темные воды. Оранжевая ряса священного цвета Маджере, со священным узором из роз, болталась на худощавых мускулистых плечах и была перехвачена на поясе ремнем. Каждое его движение, каждое слово были сдержанными и выверенными.
Черно-белая собака смотрела на монаха, как на хозяина.
— Благодарю тебя, Королева, — произнесла Мина вполголоса, поднесла ожерелье к губами поцеловала жемчужины.
А затем вошла в грот.
Азрик Крелл двигался беззвучно и плавно, преследуя Мину на почтительном расстоянии. Как ни странно, Крелл умел двигаться тихо, когда хотел. Рыцарь Смерти не любил красться, как какой-нибудь жалкий воришка. Ему нравилось грохотать доспехами. Звенящая сталь предвещала смерть, вселяла страх в тех, кто слышал его приближение. Но он мог делаться незаметным, когда это требовалось. Как и его жизнь, доспехи Рыцаря Смерти были сгустком нечестивой магии, он был навеки привязан к доспехам и мог грохотать или же не грохотать ими по своему собственному выбору. Крелл поступился бы и гораздо большим, чтобы столкнуть Мину с того высокого пьедестала, на который она была вознесена и откуда презрительно глядела на него.
Мина никогда не скрывала того факта, что презирает его за предательство своего господина, Лорда Ариакана. Но дело было не только в этом, еще она победила его в бою, унизила перед Повелителем Смерти. Возлюбленные ни во что не ставили Крелла, даже когда он рубил их на куски, а Мине стоило лишь шевельнуть мизинцем, как они выстраивались перед ней и принимались выкрикивать ее имя.
Крелл давно убил бы ее, но понимал, что делать это опасно. Чемош мог сколько угодно сердито сверкать на нее глазами или проклинать ее, но он всё равно каждую ночь приходил в ее спальню. Кроме того, существовала еще и Зебоим, главный его враг, которая делала Мине подарки. Зебоим может оскорбиться, если он убьет ее дорогое «дитя», вот почему Рыцарь Смерти сдерживался и действовал исподтишка. Нелегкая задача, но ненависть способна двигать горы.
И теперь все, что требовалось Креллу, — уличить Мину в предательстве. Он знал по собственному горькому опыту, что бывает, когда на тебя обрушивается гнев Божества, и тешил себя, тайком пробираясь за Миной, живыми картинами тех мучений, которые ее ожидают. Просто удивительно, сколько еще может прожить человек после того, как ему выпустят кишки.
Когда Крелл увидел, как Мина исчезла в гроте, он пришел к выводу, что у нее свидание с любовником. Подкравшись ближе, Азрик с удовлетворением услышал низкий мужской голос, но был несколько обескуражен, когда до него донесся еще один голос, дребезжащий, подозрительно похожий на принадлежащий кендеру, однако Крелл не отличался сообразительностью. Его девизом всегда было: «Да о чем тут думать!».
Радостно потирая латные перчатки, Рыцарь Смерти затаился рядом со входом, надеясь услышать что-нибудь еще. Но обнаружил, к своему огорчению, что все слова, доносящиеся из грота, звучат глухо и неразборчиво. Однако Крелл не слишком переживал. Ему было плевать, что именно там происходит. Всегда можно придумать что-нибудь. Ревнивый Чемош запросто поверит в самое худшее. Азрик сидел у входа в пещеру и ждал, когда выйдет Мина.
Понимая, что больше не заснет, женщина смотрела, как бледный, сероватый рассвет пробивается в окно, и вдруг вспомнила о Зебоим, ее подарке… и о своем заветном желании.
Она не солгала Богу. Чемош был ее заветным желанием, но было и еще одно, то, чего она хотела не меньше его любви. Кое-что, в чем она нуждалась даже сильнее.
Мина сбросила одеяло и встала с постели. Сняла шелковую сорочку и надела простую полотняную рубаху, которую нашла в заброшенном крыле, где когда-то жили слуги, и пару мягких кожаных туфель. Она надеялась выскользнуть из замка, не привлекая к себе внимания Чемоша. На случай же, если им все же выпадет столкнуться, у нее было заготовлено объяснение. Только она не хотела лгать своему Богу, поэтому надеялась, что не встретит ни его, ни Возлюбленных, которые при виде ее тотчас начнут стенать и умолять.
Мина с головой завернулась в теплую толстую шаль и, выйдя из спальни, тихонько пошла по все еще темным коридорам.
Она размышляла о том, что внутренне готова солгать своему Богу. Она говорила Чемошу правду о том, что любит его и сделает что угодно, завоевывая снова его любовь. Она любила его больше, чем жизнь. Так стоит ли лгать сейчас? Почему бы не сказать правду?
Потому что Бог не поймет.
Мина сомневалась, что и сама понимает до конца. Золотая Луна все время повторяла, что не имеет значения, кто были родители Мины. Прошлое есть прошлое. Значение имеет только «здесь и сейчас». Если ее отец был торговцем рыбой, а мать — женой торговца рыбой, какое это имеет значение?
— Но что если, — спорила маленькая Мина, — мой отец был королем, а мать — королевой? Вдруг я принцесса? Разве это не будет иметь никакого значения?
Золотая Луна улыбалась и отвечала:
— Я была принцессой, Мина, и мне казалось, что это важно. Но когда я открыла свое сердце Мишакаль, я поняла, насколько ничтожны титулы. Важно лишь то, что мы представляем собой в глазах Богов. Точнее, что живет в глубине наших сердец, — добавляла жрица со вздохом, потому что к тому времени Боги давным-давно ушли.
Мина пыталась понять и старалась гнать от себя все мысли о родителях, и некоторое время у нее получалось. Она, конечно же, расспрашивала Единого Бога, но Такхизис давала ей почти тот же ответ, что и Золотая Луна, только не в такой мягкой форме. Такхизис называла Минину тоску по родителям слабостью, язвой, которая так и будет разъедать ее, если только не прижечь ее быстро и решительно.
Может быть, память об ужасном наказании Такхизис и не позволяла Мине заговорить об этом с Богом Смерти. Он же Бог. Он просто не может понять. Ее тайна не так уж значительна. Совершенно безобидна. Она расскажет ему обо всем, когда сама узнает. Тогда они вместе посмеются, над тем, что она, оказывается, дочь торговца рыбой.
Выбирая черные лестницы и захламленные коридоры, Мина добралась до помещения, некогда служившего кухней, оттуда попала в кладовую, где бывшие владельцы замка держали бочонки с элем, бутыли с вином, корзины картофеля и яблок, копченое мясо, связки лука. Призраки вкусных запахов до сих пор висели в воздухе, но во Дворце Смерти витало столько призраков, что Мина почти не обращала на них внимания. Она алкала, но не пищи.
Мина понятия не имела, где может находиться Чемош. Может быть, ищет новых учеников, судит души, играет в кхас с Креллом или же делает все сразу. Зато она точно знала, где его нет, — в кладовой. И когда он вдруг появился, возник прямо перед ней, она испытала изрядное потрясение.
Она ожидала упреков, обвинений, нотаций. Он посмотрел на нее без особого любопытства, словно они встретились за завтраком, и произнес:
— Ты так рано встала, моя дорогая. Куда-то уходишь?
— Я подумала, не пойти ли мне искупаться, Повелитель, — ответила Мина слабым голосом, выдавая заготовленное заранее объяснение.
Она и подумать не могла, что именно оно покажется Чемошу самым подозрительным из всех возможных.
— Разве сейчас не слишком холодно для морских купаний? — спросил он лукаво, на губах у него играла странная улыбка.
— Воздух холодный, но вода теплая, особенно по сравнению с воздухом, — сбивчиво пояснила Мина, щеки ее запылали.
— Я вижу, ты так и не сняла жемчуг. Он не идет к такой простой одежде. Кстати, ты не боишься его потерять?
— Застежка надежная, Повелитель, — возразила женщина. Ее руки невольно потянулись к ожерелью. — Мне показалось…
— А почему ты в кладовой? — спросил Бог, осматриваясь.
— Это самый короткий путь к морю, господин, — ответила Мина. Она уже справилась со своим потрясением и теперь начала ощущать раздражение. — Повелитель, разве я твоя пленница, что ты хочешь знать, куда и откуда я иду?
— Однажды я уже потерял тебя, Мина, — негромко пояснил Чемош, — и не хочу потерять снова.
Женщину вдруг охватило раскаяние.
— Я твоя, мой Повелитель, сейчас и навсегда, пока…
— Пока не умрешь. Потому что однажды ты умрешь, Мина.
— Это правда, господин, — согласилась она и посмотрела на Бога с сомнением, пытаясь понять, угроза ли это.
Но лицо Чемоша было непроницаемым.
— Удачно искупаться, моя дорогая, — сказал он, целуя ее в щеку.
Когда Повелитель Смерти ушел, Мина долго стояла на месте, сжимая рукой ожерелье. Сердце подвело ее. Совесть ее укоряла. Она едва не развернулась и не бросилась бежать обратно в свою комнату.
И что там делать? Метаться взад-вперед долгими часами, как металась она в Башне Высшего Волшебства? Быть пешкой сначала одного Бога, затем другого, третьего, четвертого… Такхизис, Чемош, Зебоим, Нуитари…
— Ну что им всем от меня надо? — спросила Мина в отчаянии.
Она стояла посреди холодной пустой кладовой, глядя в темноту и не видя ничего.
— Я не понимаю! Я отдаю и отдаю им, а они ничего не предлагают взамен. То есть они утверждают, будто предлагают. Чемош заявляет, что даровал мне власть над Возлюбленными, но, когда он видит, как я могу ими управлять, он явно завидует. Зебоим дарит жемчуг, обещая исполнить заветное желание, но от этого жемчуга нет ничего, кроме неприятностей. Я никак не могу ублажить Богов. Ни одного из них! Поэтому стоит сделать что-нибудь для себя. Для Мины. Я должна выяснить, кто я такая.
Приняв это решение, она продолжила свой путь.
Чемош открыл ей тайну секретных порталов, позволяющих входить и выходить из замка. Мина опасалась, что он мог лишить ее магии, и испытала настоящее облегчение, когда портал открылся и она смогла выйти. Кладовая выходила во двор, где стояли деревянные хозяйственные постройки. За ними поднималась стена с воротами, от которых прямо к берегу моря вела дорога. Но самих створок не сохранилось — только ржавые железные петли да почерневшие деревянные обломки.
Выйдя за замковую стену, Мина остановилась и огляделась. Она не знала, куда идти, чтобы найти нужный грот. Зебоим сказала только, что жемчуг укажет ей путь. Мина тронула жемчужины, надеясь ощутить что-нибудь или увидеть картину, которая сама вдруг предстанет перед ее мысленным взором.
Утреннее солнце сияло на поверхности воды. Замок был выстроен на каменистом мысе. Там, где стояла сейчас Мина, береговая линия изгибалась, образуя небольшой залив, ограниченный скалами, с полумесяцем песчаного пляжа, протянувшегося на полмили и упирающегося в одинокую скалу, выходящую в море. Эта скала и утесы с другой стороны ломали бурные волны, так что, достигнув пляжа, они уже мягко катились по песку, оставив позади всю пену и водоросли.
Песок был мокрым, точно так же, как и прибрежные скалы. Мина, выросшая у моря, поняла, что во время прилива полоска пляжа оказывается под водой. Только когда наступает отлив, на этом песке можно загорать или ходить по нему.
Мина рассмотрела поверхность утеса, но не увидела никакого грота. Она ощутила смутное разочарование. Пробежала пальцами по жемчужинам, трогая их одну за другой.
Они были гладкие, как и полагается жемчужинам.
Какое-то движение на море привлекло ее внимание. Корабль — судя по ярко раскрашенным парусам, принадлежащий минотаврам, — несся по океану. Она смотрела на него с любопытством — ей показалось, что судно идет прямо на нее, но потом она догадалась, что корабль быстро удаляется. Мина наблюдала за судном, пока оно не исчезло за горизонтом.
Тогда женщина вздохнула и снова огляделась вокруг, гадая, что же делать. Потом решила поплавать.
Раз уж она сказала, что идет купаться, следует придерживаться этой версии. Чемош, возможно, наблюдает за ней. Подумав так, Мина оглянулась, чтобы посмотреть на замковую стену. Бога Смерти там не было, а если и был, то он позаботился, чтобы его не было видно.
Она шагнула на полоску пляжа. И как только ее нога опустилась на песок, Мина тут же поняла, куда ей идти. Хотя она ни разу не была в этом месте, ей показалось, будто последний год она только и делала, что гуляла по здешнему пляжу.
Шепотом извиняясь перед Зебоим за то, что усомнилась в ней, Мина поспешно шагала по песку. Она не знала, куда идет, но понимала, что выбрала нужное направление и с каждым шагом приближается к цели. Подобное ощущение привело ее в замешательство.
Мина шла вперед, потом побежала по мокрому твердому песку. Она следила за волнами, пытаясь определить, поднимается или опускается вода. Судя по ширине мокрой полосы на скалах, наступал прилив. Когда он достигнет высшей точки, воды будет ей по плечи или даже глубже, в зависимости от фазы лун.
Мина достигла одинокой скалы, по-прежнему не наблюдая никакого грота, и перебралась через острые гранитные валуны, проклиная мягкие кожаные туфли, непригодные для лазанья по скалам.
С другой стороны скалы береговая линия делала крутой загиб. Мина, обернувшись, не увидела замка, значит, тот, кто мог бы наблюдать за ней со стены, тоже ее не видит.
Дальше тянулись песчаные дюны. Наверху они переходили в плоскую равнину. Видимо, там дорога. Дорога, ведущая к замку. Мина сделала шаг вперед, направляясь к дюнам, и тотчас же поняла, что это неверное направление. Она заблудилась и совершенно не понимала, где находится и куда ей надо попасть.
Мина пошла в другую сторону, обратно к утесу, и на нее снова нахлынуло чувство, будто она знает это место. Она продолжала двигаться прямо, оставив дюны за спиной, перелезала через каменные обломки, останавливаясь только для того, чтобы в очередной раз взглянуть на утес в надежде заметить какую-нибудь расселину.
Женщина ничего не находила, но была твердо уверена, что сейчас движется в верном направлении, поэтому продолжала идти. Судя по следам, кто-то недавно прошел этим же путем. Она видела на мокром песке отпечатки ног, и очень немаленьких.
Мина начала сожалеть, что не захватила оружие. Она шла дальше, теперь ступая осторожно, обратившись в зрение и слух.
Грот оказался так хорошо замаскирован, что она прошла мимо, не заметив его. Только когда при следующем шаге ее снова охватило ощущение потерянности и она поняла, что пропустила нужное место, Мина развернулась и принялась вглядываться в поверхность утеса, но так ничего и не увидела.
Наконец она обошла кругом большой обломок скалы и только тогда увидела грот, наполовину скрытый очередным, косо нависшим куском скалы. Когда-то, догадалась она, подходя ближе, грот был полностью скрыт от глаз. Она видела, что завал кто-то расчистил, сложив камни в кучу. Судя по всему, это работу проделали совсем недавно. Земля у входа была еще сырая.
Мина стояла перед входом в грот. Теперь, когда она добралась до нужного места, она сомневалась, стоит ли входить внутрь. Этот грот, невидимый с замковых стен, был идеальным местом для засады. Никто не увидит и не услышит ее, если ей вдруг потребуется помощь. Она вспомнила отпечатки огромных ног. Они были раза в три больше ее собственных следов.
Дотронувшись до жемчуга, Мина ощутила исходящее от него ободряющее тепло. Она проделала весь этот путь, рискуя вызвать гнев своего Повелителя. Она не имеет права повернуть назад.
Вход в пещеру был достаточно широк, чтобы туда могли войти разом два широкоплечих мужчины, зато потолок — низкий. Мине пришлось вжать голову в плечи, чтобы зайти. Она так и стояла согнувшись, когда из глубины пещеры до нее донесся собачий лай.
Сердце женщины учащенно забилось от волнения. Страх исчез. Образ монаха стоял перед ее глазами с того самого момента, когда она впервые его увидела. Она явственно представляла его лицо, она могла бы нарисовать его. И сейчас она воочию видела это лицо: худое, словно высеченное из камня. Глаза, большие и спокойные, как темные воды. Оранжевая ряса священного цвета Маджере, со священным узором из роз, болталась на худощавых мускулистых плечах и была перехвачена на поясе ремнем. Каждое его движение, каждое слово были сдержанными и выверенными.
Черно-белая собака смотрела на монаха, как на хозяина.
— Благодарю тебя, Королева, — произнесла Мина вполголоса, поднесла ожерелье к губами поцеловала жемчужины.
А затем вошла в грот.
Азрик Крелл двигался беззвучно и плавно, преследуя Мину на почтительном расстоянии. Как ни странно, Крелл умел двигаться тихо, когда хотел. Рыцарь Смерти не любил красться, как какой-нибудь жалкий воришка. Ему нравилось грохотать доспехами. Звенящая сталь предвещала смерть, вселяла страх в тех, кто слышал его приближение. Но он мог делаться незаметным, когда это требовалось. Как и его жизнь, доспехи Рыцаря Смерти были сгустком нечестивой магии, он был навеки привязан к доспехам и мог грохотать или же не грохотать ими по своему собственному выбору. Крелл поступился бы и гораздо большим, чтобы столкнуть Мину с того высокого пьедестала, на который она была вознесена и откуда презрительно глядела на него.
Мина никогда не скрывала того факта, что презирает его за предательство своего господина, Лорда Ариакана. Но дело было не только в этом, еще она победила его в бою, унизила перед Повелителем Смерти. Возлюбленные ни во что не ставили Крелла, даже когда он рубил их на куски, а Мине стоило лишь шевельнуть мизинцем, как они выстраивались перед ней и принимались выкрикивать ее имя.
Крелл давно убил бы ее, но понимал, что делать это опасно. Чемош мог сколько угодно сердито сверкать на нее глазами или проклинать ее, но он всё равно каждую ночь приходил в ее спальню. Кроме того, существовала еще и Зебоим, главный его враг, которая делала Мине подарки. Зебоим может оскорбиться, если он убьет ее дорогое «дитя», вот почему Рыцарь Смерти сдерживался и действовал исподтишка. Нелегкая задача, но ненависть способна двигать горы.
И теперь все, что требовалось Креллу, — уличить Мину в предательстве. Он знал по собственному горькому опыту, что бывает, когда на тебя обрушивается гнев Божества, и тешил себя, тайком пробираясь за Миной, живыми картинами тех мучений, которые ее ожидают. Просто удивительно, сколько еще может прожить человек после того, как ему выпустят кишки.
Когда Крелл увидел, как Мина исчезла в гроте, он пришел к выводу, что у нее свидание с любовником. Подкравшись ближе, Азрик с удовлетворением услышал низкий мужской голос, но был несколько обескуражен, когда до него донесся еще один голос, дребезжащий, подозрительно похожий на принадлежащий кендеру, однако Крелл не отличался сообразительностью. Его девизом всегда было: «Да о чем тут думать!».
Радостно потирая латные перчатки, Рыцарь Смерти затаился рядом со входом, надеясь услышать что-нибудь еще. Но обнаружил, к своему огорчению, что все слова, доносящиеся из грота, звучат глухо и неразборчиво. Однако Крелл не слишком переживал. Ему было плевать, что именно там происходит. Всегда можно придумать что-нибудь. Ревнивый Чемош запросто поверит в самое худшее. Азрик сидел у входа в пещеру и ждал, когда выйдет Мина.
Глава 3
Рис потерял счет времени на борту корабля минотавров. Путешествие по бурным волнам ночи в магический шторм казалось бесконечным. Ветер неистово завывал, паруса хлопали. Корабль опасно поднимался над волнами. Капитан ревел, команда хохотала и кричала ветру что-то вызывающее.
Что касается Риса, он провел темную ночь в молитве. Монах покинул своего Бога, зато Бог отказывался покидать его. Рис опустился на колени на палубе, пристыжено и смущенно склонил голову, его щеки были мокры от слез, и он униженно вымаливал у Бога прощение. Хотя ночь и само призрачное путешествие были ужасны, у него в душе царил покой.
Занимался день. Корабль выбрался из магического моря и опустился на спокойные воды моря настоящего. Капитан минотавров выпустил трясущегося кендера и хромающую собаку из их ящиков и передал своим матросам, потом посмотрел на Риса, стоящего на коленях среди палубы.
— Надо полагать, ты молился, — произнес капитан, одобрительно кивая. — Что же, брат, твои молитвы услышаны. Ты благополучно пережил эту ночь.
— Так оно и есть, капитан, — тихо ответил Рис, поднимаясь на ноги.
Минотавры погрузили всех троих в шлюпку и погребли к неведомому берегу. Сначала монах смотрел на воду цвета крови, потом поднял глаза на поднимающееся из моря солнце, и догадка осенила его. За эту сумбурную ночь их корабль пролетел через время и пространство. И теперь они находились на другой стороне континента.
Рис увидел силуэт какого-то замка-крепости на фоне бледнеющего неба, но это было все, что он успел рассмотреть, — минотавры вытряхнули его из лодки и потащили по мокрому песку, по дюнам, в сторону одинокого утеса.
Подойдя к скале, минотавры опустили монаха, кендера и собаку на землю и принялись поднимать гигантские валуны и складывать их в кучу. Он не понимал их языка, но сумел уловить слова «грот» и «Зебоим». Они вели себя так тихо и почтительно, что у него сложилось впечатление, будто за завалом из камней находится что-то вроде святилища Морской Богини.
Что касается Риса, он провел темную ночь в молитве. Монах покинул своего Бога, зато Бог отказывался покидать его. Рис опустился на колени на палубе, пристыжено и смущенно склонил голову, его щеки были мокры от слез, и он униженно вымаливал у Бога прощение. Хотя ночь и само призрачное путешествие были ужасны, у него в душе царил покой.
Занимался день. Корабль выбрался из магического моря и опустился на спокойные воды моря настоящего. Капитан минотавров выпустил трясущегося кендера и хромающую собаку из их ящиков и передал своим матросам, потом посмотрел на Риса, стоящего на коленях среди палубы.
— Надо полагать, ты молился, — произнес капитан, одобрительно кивая. — Что же, брат, твои молитвы услышаны. Ты благополучно пережил эту ночь.
— Так оно и есть, капитан, — тихо ответил Рис, поднимаясь на ноги.
Минотавры погрузили всех троих в шлюпку и погребли к неведомому берегу. Сначала монах смотрел на воду цвета крови, потом поднял глаза на поднимающееся из моря солнце, и догадка осенила его. За эту сумбурную ночь их корабль пролетел через время и пространство. И теперь они находились на другой стороне континента.
Рис увидел силуэт какого-то замка-крепости на фоне бледнеющего неба, но это было все, что он успел рассмотреть, — минотавры вытряхнули его из лодки и потащили по мокрому песку, по дюнам, в сторону одинокого утеса.
Подойдя к скале, минотавры опустили монаха, кендера и собаку на землю и принялись поднимать гигантские валуны и складывать их в кучу. Он не понимал их языка, но сумел уловить слова «грот» и «Зебоим». Они вели себя так тихо и почтительно, что у него сложилось впечатление, будто за завалом из камней находится что-то вроде святилища Морской Богини.