Уилсон Жаклин. Лучшие подруги

   она спросила, а почему бы нам не переписываться по электронной почте? А я ответила, что у меня нет собственного компьютера и мне только разрешают пользоваться папиным под его руководством. А она сказала, что у нее есть компьютер и я могу прийти к ней домой и в любое время отправить тебе письмо. Знаю, что у тебя нет своего компьютера. А как насчет твоего брата Джека??? Электронный адрес Флоры:[e-mail]
   Я очень, очень надеюсь, что мы сможем переписываться по электронной почте, Джем!
   Я тебе рассказывала про свою комнату? Она потрясающая! Флора говорит, что это самая красивая комната, которую ей когда-либо приходилось видеть.
   Твоя лучшая подруга на все времена,
   Алиса

Глава десятая

   — Помоги мне вымыть посуду, Джемма, — попросила мама, складывая в раковину тарелки.
   — Ах, мама! Это несправедливо! Мальчики тебе никогда не помогают!
   Кэллум и Джек предусмотрительно ускользнули.
   — Джек! Подожди меня! — закричала я.
   — Почему ты вечно пристаёшь к Джеку? — подозрительно спросила мама. — Пропадаешь в его комнате…
   — Он разрешает мне пользоваться компьютером, мама, — ответила я, — и показывает, как искать информацию в Интернете.
   — Гм… — сказала мама, — какую ещё информацию? Надеюсь, ничего предосудительного?
   — Что ты, мама! Это для школьного проекта.
   — Какого проекта? Тебе дали задание?
   — Да, учительница попросила, — быстро ответила я.
   — Что-то раньше ты не отличалась прилежанием, — сказала мама.
   — Ты ругаешь ребёнка за то, что она хочет хорошо выполнить домашнее задание? — спросил папа со своего дивана. — Оставь её в покое, Лиз!
   — Да уж, мама, не приставай! — воскликнула я, уклонившись от шутливого шлепка кухонным полотенцем.
   Я решила не позволить припрячь себя ещё и к нудному мытью посуды. С меня хватит — чего только стоит батрачить на Джека! Он разрешил мне посылать письма Алисе по электронной почте со своего компьютера (через её новую подружку Флору) и сохраняет для меня её ответы — но не забесплатно! Настоящих денег он не просил. Сам знает — мне их негде взять. Нет, он меня поработил — сделал своей служанкой! В мои обязанности входит искать под кроватью грязные носки и складывать их в корзину для белья, стирать пыль с дурацкой коллекции самолётов, которые свисают с потолка, и даже споласкивать после него ванну.
   — Может, тебе ещё и унитаз почистить, пока я от тебя завишу? — саркастически спросила я.

   И это оказалось роковой ошибкой. Ещё пришлось менять пододеяльник с динозавром на его противном одеяле — хуже не придумаешь! После этого уже не было сил поменять свой собственный, и мама потом долго читала мне нотации.
   — Я очень устала, мама, поэтому и не поменяла, — честно призналась я.

   Мама не успокоилась и все говорила, как она устаёт. Шутка ли — обслужить семью из пяти человек! Неужели дочке трудно ей помочь хотя бы в этом? Даже Джек стал более ответственным — бельё к стирке собирает и комнату содержит в чистоте… А сколько времени отнимает его учёба? А кто больше всех гуляет с собакой?
   Я бы и сама не прочь погулять с Бешеным Лаем вместо поденной работы, но Джек не разрешает. Однако стоит спустить его с поводка, как он вываляется в самой вонючей мусорной куче. Я говорю про Бешеного Лая, а не про Джека. А теперь угадайте — кому потом придётся мыть глупую собаку? Правильно — мне!

   Но мои мучения не пропали даром — мы с Алисой получили возможность нормально общаться.
   Сначала не хотелось любезничать с Флорой — мне не очень нравилось её участие в нашей переписке, однако пришлось быть с ней предельно вежливой: ведь она разрешила Алисе пользоваться своим компьютером.

   Привет, Флора. Это я, Джемма, лучшая подруга Алисы. Большое-пребольшое спасибо за то, что ты разрешила нам писать друг другу.
   А это моё письмо Алисе (лично). Пожалуйста, не надо его читать! Хорошо?
 
   Моя дорогая Алиса! Как ты? По-прежнему обо мне скучаешь? Очень, очень, очень? А я по тебе ещё БОЛЬШЕ! По-моему, больше уже просто нельзя!
   Мне одиноко, никто меня не понимает, никто не любит…
   Ой! Только что Джек взглянул на экран и сказал, что он, например, ко мне очень даже хорошо относится, потому что разрешает пользоваться своим компьютером. Он, наверное, прав… Но чего мне это стоит!
   Кэллум тоже нормальный. Вчера водил меня в «Макдоналдс». Купил детский обед и, когда в нём не оказалось синего солдатика Кунг-Фу-2, которого мне очень хотелось, купил ещё одну порцию, и в ней был маленький синий парнишка — пусть теперь сражается с Ред Зедом. А вообще-то… По-моему, Кэллум меня пригласил, потому что Айеша встречалась с подружками, но всё равно он молодец.
   Дедушка тоже очень добрый, хотя больше не покупает мне пирожных с кремом. Папа всё время щекочет — пытается заставить улыбнуться. Мама сначала была хорошей, ну а теперь снова ворчит и ворчит, как всегда…
   Дома ещё более или менее ничего… А вот в школе… ПРОСТО КАРАУЛ! Миссис Уотсон на первых порах мне сочувствовала. А теперь — угадай, что выдумала? Нам поручили собирать информацию о какой-нибудь знаменитости. Знаешь, кого она выбрала мне в напарники? Печенюгу! Была охота! В новой школе тебе тоже велят работать в паре или можно все делать самостоятельно?
   С любовью, любовью, любовью, любовью!!!!
   Твоя лучшая подруга на все времена,
   Джемма.
 
   Привет, Джем! Спасибо за такое длинное-предлинное письмо! Мне не удастся написать слишком много, потому что это будет не очень вежливо по отношению к Флоре — я ведь пользуюсь её компьютером. Нужно торопиться — в пять часов начинаются занятия балетом. Нас туда отвезёт мама Флоры. Флора великолепно танцует, гораздо лучше меня! Надеюсь, я не самая плохая ученица в классе.
   А что это за проект? Бедная! Вот ещё — общаться с Печенюгой! Бедная ты, несчастная! Здесь, в моём новом классе, они на середине проекта по Древнему Египту. Я волновалась, потому что ничего об этом не знаю, но Флора дала мне свои записи. Значит, она моя напарница или что-то вроде этого. Очень мило с её стороны, что она во всём мне помогает.

   Посылаю тебе не обыкновенный рисунок, а египетский иероглиф.
   С любовью! С любовью!
   Твоя лучшая подруга,
   Алиса.
 
   Привет, Флора! Дальше пишу для Алисы (очень личное). Больше не читай!
 
   Любимая Алиса!
   Ты знаешь уйму всего про египтян! Разве ты забыла — Кэллум возил нас в Лондон, и мы видели мумии в музее, и было здорово — только тебе почему-то стало страшно. Ты боялась даже забальзамированных кошек! Держу пари — девочка с компьютером Флора настоящих мумий не видела! Ты ей про них расскажи! А я сочиню рассказ. Сейчас же приступлю к работе — напишу об ужасном проклятии и об ожившей мумии. Погребальные пелены с неё спали, и наружу вылезли почерневшие куски плоти. Страшно до жути — твои одноклассники будут в восторге. Только не становись никому близкой подругой, ладно?
   С огромной любовью!
   Твоя лучшая подруга Джемма, которая навсегда останется твоей лучшей подругой.
 
   В классе я ни с кем дружить не собиралась. Особенно с Печенюгой! Мы с ним не общались, поэтому работа над проектом превратилась в проблему. Однако я решила, что нашла выход из положения. С Печенюгой я не разговаривала — просто бормотала в пространство, но так, чтобы он всё слышал и был в курсе моих планов:
   — Я работаю над индивидуальным замечательным проектом про Майкла Оуэна, потому что он лучший в мире футболист. Больше прославиться уже невозможно! У меня полно материала — проще простого! Списывай — не хочу! Вырежу фотографии из газет и на презентацию, может быть, принесу из дома афишу.
   Ну не сама ли доброта и щедрость — вкалываю за Печенюгу! А он? Думаете, благодарен за моё усердие? От него дождёшься!
   — У тебя болят глаза, Джемма? Говоришь со мной, а смотришь в пространство. Прямо жуть берёт!

   — Я с тобой не разговариваю, Печенюга! Сказала — терпеть тебя не могу! Не будь ты жалким трусом, я бы с тобой сразилась! Просто мыслю вслух — и только! Обсуждаю проект сама с собой.
   — Разговор с собой — первый признак помешательства, — сказал Печенюга. — Неудивительно, у тебя крыша давно поехала, Джемма Джэксон. Однако сумасшедших надо жалеть, и я постараюсь. Только вот не хочу работать над проектом про Майкла Оуэна. Не увлекаюсь футболом. Ничего про него не знаю.
   — А тебе и не обязательно знать. Я сама тебе расскажу. У меня полно материала!
   — Нет, хочется заняться чем-нибудь другим. Многие ребята пишут про футболистов — про твоего Майкла Оуэна или Дэвида Бекхэма. Нельзя ли выбрать знаменитость пооригинальней?
   — Кого, например?
   — Толстяка Лэрри.
   — Кого??!!
   — Ты что, никогда не слышала про Толстяка Лэрри?
   — Это название поп-группы?
   — Нет, толстый Лэрри, это потрясающий повар с телевидения. Всегда появляется в классных блестящих костюмах и с большой бриллиантовой серьгой в ухе.
   — Тоже мне — образец хорошего вкуса!
   — В каждой программе он готовит для разных людей — ребят в больнице, старушек из дома престарелых, молодых мам из района для бедных. Все они в начале передачи выглядят грустными и несчастными (если не сказать странными), но Толстяк Лэрри всех веселит и готовит что-нибудь вкусное, поэтому к концу программы они смеются, с удовольствием жуют и чудесно проводят время. Потом, уже перед титрами, появляется комикс, на котором Толстяк Лэрри изображён в виде огромного кита.
   — Ты что, его агент по связям с общественностью?
   — Нет, просто считаю его талантливым, вот и всё. Он знаменитый, и я хочу сделать о нём проект. Держу пари — ни у кого такого не будет!
   — Ага, просто им никто больше не интересуется. Слушай, будем делать проект про Майкла Оуэна. Сказала, у меня полно матери…
   — И у меня тоже — целых три поваренных книги, которые написал Толстяк Лэрри.
   — Подумаешь…
   — С рецептами. К презентации проекта можно самим что-нибудь приготовить.
   Я внимательно на него посмотрела.
   — Что приготовить?
   — Да всё, что захочешь! Например, принести маленькие подносы и раздать народу канапе… или крошечные пирожные… или мини-пиццы. Хозяин — барин! Сделаю вступление в стиле Толстяка Лэрри — он обожает пошутить. Да и сам я на него немного похож! Слушай, может, мама купит на рынке дешёвой блестящей материи и сошьёт мне костюм, как у него.
   — А я могу рассказать про футбол. У меня есть ливерпульский футбольный набор, поэтому наряжусь Майклом Оуэном, — сказала я без прежнего энтузиазма.
   Просто спорила ради того, чтобы поспорить. И так было ясно, что проект Печенюги наиболее удачный, во всяком случае для него.
   — Ну, положим, ты будешь Толстяком Лэрри. А я?
   — А ты можешь читать рецепты вслух.
   — Что?! Тебе ассистировать? И не подумаю! Сама сыграю Толстяка Лэрри, а ты прочтёшь рецепты.
   — Чушь городишь! Ты же совсем на него не похожа!
   — Мне ничего не стоит его изобразить — проще простого!
   — Да ты его и по телевизору даже не видела! У тебя ум за разум зашёл, Джем! Ну что ж, ладно — придётся уступить, учитывая твоё теперешнее состояние… Тоску по Алисе…
   — И всё из-за тебя!
   — А вот и нет, и тебе самой это прекрасно известно.
   Ну, наверное, в глубине души я понимала, что отъезд подруги — не его вина. Нас бы всё равно поймали — хоть ябедничай, хоть нет. Или пришлось бы вернуться на поезде домой — одним в Лондоне не прожить. Но не признаваться же в этом — особенно Печенюге!
   — Всё из-за тебя, Жирдяй!
   — Называй меня Жирдяй Лэрри! Я им буду, поняла?
   — Нет, я! Уговорю маму сшить мне блестящий костюм. А теперь убирайся! С тобой не разговаривают! Понял?
   — Тоже мне молчунья — у тебя просто рот не закрывается. Видала? — весело сказал Печенюга.
   Он достал большой свёрток и осторожно развернул фольгу. Там оказалось два потрясающих куска шоколадного торта, украшенных вишнями и взбитыми сливками, — при виде их рот наполнился слюной…
   Печенюга впился зубами в бисквит, и по его толстым пальцам растёкся шоколад. Он облизал их со счастливой улыбкой.

   — Ням-ням! Особый рецепт Толстяка Лэрри. Вкуснятина! Хоть хвастаться неприлично — я сам испёк торт!
   — Ты не умеешь печь торт, Печенюга!
   — А вот и умею. Конечно, мне мама немного помогла.
   — Хочешь сказать — ты ей помог!
   — Фыркай сколько угодно, Джемма! Вот буду представлять проект — сама увидишь!
   — Когда я сыграю Толстяка Лэрри, сам увидишь, как я готовлю! — сказала я, и сердце бешено заколотилось.
   Конечно, изобразить Лэрри ничего не стоит! Нужно только на него посмотреть! А вот уговорить маму, чтобы она сшила блестящий или даже обыкновенный костюм… Да ещё готовить…
   Однажды я попробовала испечь блины для себя и Алисы — мама работала допоздна, а папа спал. На Масленой неделе я видела, как их мама печёт. Ничего особенного! Алиса считала по-другому и была права.
   Я взбила яйца, налила молока, насыпала муки, но тесто получилось в комках. Надеялась, оно растечётся по сковородке — не тут-то было! Нагрела посильнее конфорку и принялась болтать с Алисой. Потом съела несколько изюмин, обмакнула палец в масло, опустила его в сахар и почувствовала страшный голод. Вдруг запахло чем-то странным.
   Когда поняла, в чём дело, горелый блин в комочках уже скукожился на сковородке. Сдуру решила его перевернуть — полетели горячие брызги масла и заляпали всю плиту. Попробовали отмыть — ничего не вышло. Сковородка покрылась чёрной коркой, которую невозможно было отодрать.

   Не хочется вспоминать, что было, когда домой вернулась мама. Слишком горько! Словом, я решила больше никогда не готовить!
   — Знаешь что? Давай я буду Толстяком Лэрри и поделюсь с тобой тортом, — сказал Печенюга, держа кусок прямо у меня под носом, чтобы я почувствовала изумительный шоколадный аромат.

   Вот бы откусить — кому охота готовить! Да и зачем мне блестящий костюм? И чего ради смотреть программу Толстяка Лэрри по телевизору? Но сдаваться не в моих правилах. К тому же уступать Печенюге! Ещё не хватало с ним подружиться!
   — Фу! — скривилась я. — Терпеть не могу шоколадный торт! Сама сыграю Толстяка!

Глава одиннадцатая

   — Дедушка, ты когда-нибудь слышал про Толстяка Лэрри? — спросила я по дороге из школы.
   — Да, он телевизионный повар-хохмач. У него неплохая передача, но я больше люблю Найджеллу. — Дедушка стал было про неё распространяться, но я дёрнула его за рукав.
   — Нет, дедушка, мне надо знать про Лэрри. Когда идёт его программа? Почему я её никогда не видела? Мне надо обязательно посмотреть!
   — В половине восьмого. Мама будет смотреть «Корри», да? Я запишу твоего Лэрри на видео, малышка.
   — Дедушка, а ты сможешь что-нибудь приготовить по его рецептам?
   — Ты шутишь? Я не из тех мужчин, кто умеет готовить. Предел старика — тосты с тушёной фасолью, сама знаешь, — вздохнул дедушка. — Чего бы я ни отдал за ужин с твоей бабушкой: ростбиф и замечательный золотой йоркширский пудинг! А какой у неё был шоколадный торт! А яблочные пироги! А фруктовые пирожные…

   — Может, я пошла в неё? Я тебе приготовлю кучу всякой вкуснятины!
   — Ты очень талантливая девочка, Джем, но не думаю, что ты прирождённая повариха. Мне твоя мама рассказала про случай с блинами.
   — Она несколько недель не давала мне карманных денег — пришлось оплачивать сожжённую сковородку! А сейчас она ею почти не пользуется и говорит, что жареное вредно для здоровья. Дедушка, мама не готовит йоркширский пудинг, но по воскресеньям иногда жарит цыплёнка. Почему бы тебе не прийти к нам на обед?
   — Очень мило с твоей стороны, Джемма, но по выходным я люблю заглянуть в паб или работаю, когда не хватает водителей. Может, я тебя снова прокачу на белом «Роллс-Ройсе», если меня попросят помочь на свадьбе. Какие у тебя планы на субботу?
   — Никаких, — печально ответила я.
   Не знала, чем заняться, и замучила Джека, пока он мне не разрешил написать длинное письмо Алисе. А вдруг она играет у Флоры? Может, сразу мне ответит? Нет, не повезло!
   Как ни хотелось поскорее получить ответ, а всё-таки на душе стало легче. Значит, они ещё не успели подружиться до такой степени, чтобы сидеть по выходным друг у друга. Слышать не желаю об этой Флоре! Похоже, она набивается Алисе в лучшие подруги! Шансов у неё мало — я уж точно знаю!
   Кэллум пригласил на прогулку в парк. Взял велосипед и разрешил на нём покататься — каких только трюков я не продемонстрировала! Ну, конечно, получилось далеко не всё. В третий раз, когда я загремела, слегка облупилась краска. Сердце ушло в пятки, потому что Кэллум пылинки сдувает со своего велосипеда, но он на него едва взглянул. Вместо этого занялся моими коленками. Поплевал на бумажный платок и попробовал их промыть.

   — Ай, больно! — взвизгнула я. — Прости, что поцарапала твой велосипед, Кэл.
   — Ничего!
   — Не умею как следует кататься!
   — Вовсе нет! Просто у тебя ещё короткие ноги, а велосипед слишком большой. Нужно купить тебе свой велосипед, Джем.
   — Пожалуй, никогда не дождусь! — сказала я, потому что велосипеды стоят целое состояние.
   — Нужно поискать подержанный, потом его подремонтировать. Надо мне заняться! Пусть это будет тебе подарок ко дню рождения.
   Я задумалась про свой день рождения в следующем месяце. Первый праздник без Алисы.
   — Не хочется его справлять, — пожаловалась я.
   — Вот это глупо! Мы уж постараемся — устроим тебе настоящий праздник! — пообещал Кэллум.
   Он изо всех сил пытался меня утешить (хотя коленки ужасно щипало). Я больше не могла притворяться.
   — Без Алисы ничего не выйдет! — заревела я.
   Как только начала плакать, уже не могла остановиться. У Кэллума не осталось бумажных носовых платков, чтобы вытирать мне слёзы. Он посадил меня на багажник и быстро поехал домой.

   Мама была на работе, поэтому ругать меня за коленки было некому.
   — Нужно промыть их и чем-нибудь намазать, чтобы не было заражения, — сказал Кэллум. — А где папа?
   На диване перед телевизором никого не оказалось. В постели тоже. Такси стояло на дороге рядом с домом, значит, он уже кончил работу.
   — Куда же он запропастился? — спросил Кэллум, взяв меня за руку. — Может, он в саду?
   Последнее время мама к нему всё пристаёт — просит постричь газон, но в траве по колено росли одуванчики, и треска газонокосилки мы не слышали. Вдали кто-то пилил.
   — Пап? — позвал Кэллум.
   Сквозь шум раздался папин голос.
   — Пап, ты что там делаешь? — закричал Кэллум и повёл меня в сад. — Посмотри, Джемма ушиблась.
   — Что с ней? — откликнулся папа.
   Кэллум открыл дверь в сарай.
   —Посмотри на её коленки! — сказал он.
   Но папа быстро закрыл дверь.
   — Пап!
   — Подождите чуть-чуть! — сказал он.
   Послышался шорох. Потом папа открыл дверь. Его верстак был прикрыт брезентом.
   — А что там? — всхлипнула я.
   — Ничего особенного! Вы только на неё посмотрите! Ну что нам с тобой делать, Джем? Вечно ты как после боя, вся изранена-избита!
   Мне показалось, что я и в самом деле вернулась с войны, но только не с победой, а после полного поражения.

   Делать ничего не хотелось. Я лежала на папином диване перед телевизором. Только смотрела не на экран. Уставясь в пространство, я думала об Алисе. Иногда призрачная Алиса махала мне рукой и говорила, как без меня скучает. Иногда тоже плакала, но чаще всего улыбалась. И не мне, а этой девочке Флоре! Потом они обе мне помахали и, взявшись за руки, куда-то умчались.
   Мама вернулась домой и увидела, что я плачу. Она думала, это из-за разбитых коленок, и принялась меня отчитывать:
   — Ведь они только недавно зажили, глупышка! Ну что мне с тобой делать? Как нарядить тебя в красивое платье, если ты постоянно в порезах, синяках и царапинах? — в сердцах спросила она, намазывая мне коленки «Сэвлоном».
   —Ууу! Не хочу наряжаться! Ненавижу! Особенно в платья!
   — Да, это миленькое жёлтое платьице навсегда потеряло прежний вид, — сказала мама, покачав головой. — Ты хулиганка, Джемма! Знала бы, сколько оно стоит! А я-то думала, ты его наденешь на день рождения.
   — Не хочу в этом году никакого дня рождения! Не буду без Алисы ничего отмечать!
   — Конечно, будешь! Можешь пригласить друзей, — предложила мама.
   — Нет у меня других друзей! — рыдала я.
   — Не говори ерунды, родная! У тебя полно друзей! А этот смешной мальчик? Как его зовут? Шоколад? Пудинг?
   — Не понимаю, о ком ты, — соврала я.
   — Ну, во всяком случае, подумай, кого бы тебе хотелось позвать.
   Я упёрлась подбородком себе в грудь.
   — Алису, — пробормотала я.
   Мама вздохнула:
   — Неужели в классе нет других девочек, Джемма?
   — Конечно, есть, но они мне не подружки!
   — А может, если устроить настоящий праздник, друзья появятся? Гм… что же тебе надеть? Вижу, жёлтый цвет ты не любишь. А ты бы сама какой цвет выбрала?
   Я пожала плечами. Вспомнила про письмо Алисы, которое она сунула мне в рукав канареечного платья, и снова по щекам покатились слёзы.
   — Прекрати, Джемма! — сказала мама.
   Она села рядом на диване и крепко меня обняла.

   — Ты любишь голубой цвет? — Мама снова взглянула на мои разбитые коленки. — Может, я только время теряю, уговаривая тебя надеть платье? А если нам купить нарядные брюки и фирменную футболку? Ну, что скажешь, малышка?
   — Знаю, чего бы мне хотелось. Блестящий вечерний костюм!
   Мама недоверчиво на меня посмотрела.
   — Блестящий костюм? Не глупи, Джемма!
   Я решила не перегибать палку. Нужно ещё над этим поработать. Кроме того, пока не представляла, что именно хочу.
   Дедушка не забыл записать передачу с Толстяком Лэрри на видео и на следующей неделе показал мне её после школы.
   — Очень хорошая программа! Какой смешной толстяк! Живая реклама для своих рецептов. Надо же — какой огромный!
   В своём ярко-красном безразмерном блестящем костюме Толстяк Лэрри казался по-настоящему жирным. Придётся засунуть под брюки подушку, чтобы слегка поправиться. Если только мама мне их сошьёт… Она твердила, что ни за что не допустит, чтобы её девочка появилась в таком странном наряде на собственном дне рождения. Я надеялась, что в конце концов она сдастся, и очень внимательно следила за толстым Лэрри. Когда программа окончилась, попросила дедушку мне её снова прокрутить.
   — Ещё раз? — спросил дедушка. — Странная ты у нас девочка, Джем! Что ты в нём нашла? Застыла как вкопанная! Только не говори мне, что влюбилась. — И дедушка поднял брови и зачмокал, как при поцелуе.

   — Мне не нравится Лэрри. Просто мне надо его сыграть, — сказала я.
   Дедушка вытаращил глаза:
   — Что за странный ребёнок! Но снова поставил кассету. Я следила за тем, как Лэрри скачет по студии, словно в его замшевых ботинках были пружинки. Смотрела, как он крутит руками во все стороны, будто мельничными крыльями. Наблюдала, как игриво сыплет приправу в кастрюлю. Запоминала, как он пробует шоколадный торт, а потом медленно-медленно облизывается, словно довольный кот перед горшком со сливками.
   Когда дедушка вышел из комнаты, чтобы приготовить чай, я попрыгала, помахала рукой и улыбнулась. Вдруг почувствовала, как по спине бегут мурашки. Получилось!
   Заставила дедушку пообещать, что он будет записывать все программы Лэрри.

   — Уверен, что можно купить кассеты с записями его старых передач, — сказал он. — Если ты сходишь по нему с ума, могу подарить тебе пару кассет на день рождения.
   —Ах, дедушка, не напоминай мне про дурацкий день рождения! Все меня спрашивают, что подарить. Знаю, они хотят меня порадовать, но я ничего не хочу, кроме костюма, как у Толстяка Лэрри.
   — Надо же до такого додуматься! Что скажет твоя мама, а?
   — Она мне его сошьёт, — ответила я.
   — Да что ты говоришь!
   — Ну а вдруг? Дедушка, а ты умеешь шить?
   — Могу пришить пуговицу, но чтобы блестящий костюм… скорее улечу на Луну.
   — А мне на Луну не надо, дедушка. Хочу в Шотландию. Я попросила Джека посмотреть в Интернете цены на билеты — они стоят больше ста фунтов, поэтому не фига надеяться!
   — Цыц! Не выражаться! Послушай, может быть, как-нибудь слетаешь в Шотландию на каникулах?
   — Нет. Папа говорит, что хочет полежать на пляже. В Шотландии ему слишком холодно. А мама — поехать туда, где полно магазинов. А дом Алисы стоит в деревне, и никаких магазинов рядом нет. В летние каникулы будет слишком поздно! Хочу увидеть Алису сейчас, на свой день рождения. — И я снова заплакала.
   Дедушка посадил меня к себе на колени. Я уткнулась головой в старый свитер, вдыхая его шерстяной запах.