Уилсон Жаклин. Вики-ангел

Жаклин УИЛСОН
ВИКИ-АНГЕЛ

 

1

   Вики моя лучшая подруга. Мы ближе, чем сестры, и никогда не расстаемся. Из-за этого в школе нас называют близнецами. Мы дружим еще с детского сада, с тех самых пор, когда я подкралась к ней около умывальника, где она набирала воду в свой игрушечный пластмассовый чайник. Вики скорчила смешную рожицу, подняла красный чайник и стала меня поливать. Ее потом отругали, но я совсем не обиделась и смирно стояла под искусственным ливнем, польщенная ее вниманием. Мама рассердилась, потому что мои позолоченные заколки покрылись ржавым налетом, а мне было все равно. Вики ничего не сказала, но я поняла: мы стали друзьями.
   Мы дружили и в начальной школе, и когда нас перевели в Даунфилд. Даже Вики притихла, придя первый раз в седьмой класс, — ведь мы никого там не знали.
   Не то что теперь — все девятиклассники горят желанием с ней подружиться, но мы неразлучны и везде появляемся только вдвоем. Будем дружить всегда-всегда: и в школе, и в колледже, и на работе, и неважно, влюбимся мы в кого-нибудь или нет, — у Вики и так полно друзей-мальчишек, но нам никто не заменит друг друга. Вместе мы ходим в школу, сидим за одной партой, а после занятий торчим или у Вики дома, или у меня. Честно говоря, у нее мне больше нравится.
   Пора уходить из школы, но мы стоим около большого объявления о работе кружков. Нашему новому директору не нравится, что Даунфилд считают дырой, — во что бы то ни стало мы должны улучшить успеваемость, а после уроков найти себе дело по интересам.
   — И так в школу ходить не хочется! Какой дурак по собственной воле захочет оставаться еще и после уроков?! — воскликнула Вики.
   Я по привычке кивнула — всегда с ней соглашаюсь. Просто, прочитав в объявлении про драмкружок, я расстроилась, — с раннего детства мечтаю стать актрисой. Знаю, это глупо, да и особых способностей у меня нет. Никому в нашем районе не удавалось добиться в жизни чего-нибудь выдающегося. Даже самые красивые, богатые и талантливые дети вряд ли потом смогут прожить на актерские заработки. Но так хочется на сцену! Я никогда не участвовала в театральных постановках — школа не в счет. Во втором классе я была ангелом в рождественском спектакле. Вики получила роль Марии.
   В седьмом классе мисс Гилмор (сейчас она руководит секцией английского языка и драмкружком) поставила с нами пьесу «Жаба из Тоуд-Холла». Я очень хотела получить роль жабы, но мисс Гилмор выбрала Толстого Сэма. Из-за сходства с персонажем. У него тогда хорошо получилось. Даже очень! Но меня не покидает тайная мысль, что я сыграла бы лучше.
   Нам с Вики дали роли лесных зверьков. Вики была очаровательной белочкой с большим пушистым хвостом. Она как-то по-особому прыгала, смешно грызла орешки и в конце пьесы сорвала много аплодисментов. Мне дали роль горностая. Понятие «очаровательный» с этим существом не вяжется. Я постаралась сыграть очень хитрого и злобного горностая, который прячется по укромным местам, вынашивая свои коварные планы, но мисс Гилмор подтолкнула меня вперед и сказала:
   — Не тушуйся, Джейд! Нечего бояться!
   У меня не было возможности ей объяснить, что я изображала хитрость, а не застенчивость. Я недолго переживала. Вряд ли Джуди Денч наградили бы за роль горностая аплодисментами.
   Мне не хотелось играть животных. Гораздо интереснее изображать людей. Если дома никого нет — Вики занята, мама на работе, а папа спит, — я расхаживаю по гостиной и декламирую отрывки из всех мыльных опер, которые показывают по телевизору, или читаю монологи Клер Дейнз из «Ромео и Джульетты», или сочиняю пьесы. Иногда пародирую знакомых, но всегда представляю Вики. Закрываю глаза и слышу ее голос, а когда начинаю говорить, то делаю это, как она, и потом, уже открыв глаза, все равно остаюсь Вики — ее длинные густые и блестящие волосы рассыпались по плечам, зеленые глаза сверкают, а на губах играет знаменитая озорная усмешка. Я танцую по комнате до тех пор, пока не увижу своего отражения в большом зеркале над камином — бледную, печальную физиономию и тощую фигурку девочки-призрака, которая оживает, когда превращается в Вики.
   — Пошли, — говорит Вики и тянет меня за руку.
   Я еще раз читаю объявление о драмкружке.
   Вики теряет терпение:
   — Неужели ты хочешь ходить в этот скучный кружок?
   — Да нет, конечно нет, — отвечаю я, хотя мне очень даже хочется, и Вики прекрасно это известно. Ее зеленые глаза поблескивают, как будто она надо мной посмеивается.
   Глубоко вздохнув, я говорю:
   — Ну, может, мне интересно.
   Нельзя же, чтобы тобой всегда помыкали! Когда-то ведь нужно и постоять за себя! Это трудно, если ты давно привыкла делать то, что велит Вики.
   — А ты не хочешь пойти со мной? — спрашиваю я.
   — Ты что, шутишь?! Кружком руководит мисс Гилмор, а я ее терпеть не могу!
   Почти все учителя обожают Вики, даже когда она нагло себя ведет, но мисс Гилмор часто бывает с ней довольно резка, как будто Вики ее раздражает.
   — Знаю, мисс Гилмор — ужасная зануда, — тактично соглашаюсь я. — Но, может, Вики, там будет очень весело и интересно. Ну пожалуйста, давай запишемся! Держу пари — ты получишь лучшие роли!
   Вовсе не обязательно! — отвечает Вики. И вообще, я не люблю играть на сцене. Не вижу в этом никакого смысла. Как будто участвуешь в глупой детской игре. Не понимаю, что ты в этом нашла, Джейд.
   — Ну, просто… Знаешь, Вики, я хочу стать актрисой, — говорю я и чувствую, как густо краснею.
   Мое желание настолько сильно, что я всегда покрываюсь краской и отвратительно выгляжу, когда заходит речь о сцене. Неожиданный прилив крови к бледному лицу особенно заметен на фоне тусклых светлых волос.
   — Мне очень хочется работать на телевидении, но быть там самой собой. Скажи, ты меня представляешь в роли ведущей?
   Вики начинает смешно изображать, как ее показывают по телевизору, — она превращает школьный галстук в микрофон, а потом в тряпичную куклу, которая сникает и падает в изнеможении, когда ее отчитывают за непослушание.
   Вики всегда меня смешит. Она удивительно способная! Уверена, ее обязательно возьмут на телевидение. Она кого хочешь сыграет не хуже любой актрисы!
   — Ну пожалуйста, Вики! Давай запишемся в драмкружок! — прошу я.
   — Сама иди в свой дурацкий кружок!
   — Одной мне не хочется.
   Я повсюду хожу с Вики и даже представить себе не могу, что можно куда-нибудь отправиться самостоятельно. Все пойдет наперекосяк!
   — Не глупи, Джейд! Иди, если хочешь. Не вечно же нам ходить парой, как будто у нас бедра приросли друг к другу.
   Она легонько хлопает себя по бедрам:
   — Эй, ребята, хватит расти! Я и так соблазнительно выгляжу! А ты, толстая! — говорит Вики, ущипнув себя за попку. — А ну, быстро худей! Кому сказала?!
   — У тебя потрясающая фигура! Ты сама это прекрасно знаешь. Хватит выпендриваться! — говорю я, слегка толкнув ее локтем.
   Потом беру Вики под руку — вот мы и снова соединились.
   — Ну пожалуйста, красотка, пойдем со мной в драмкружок!
   — Нет! Послушай, ты ведь тоже не станешь автоматически делать то, что я захочу, — отвечает Вики, тряхнув волосами так, что они щекочут мне лицо.
   — Нет, стану. Ты же знаешь. Ради тебя я куда угодно вступлю, — говорю я.
   Глаза Вики сверкнули знаменитым изумрудным блеском.
   — Ладно, — сказала она, пробежав глазами по другим объявлениям. — Так и быть, пойду с тобой в дурацкий драмкружок, если будешь со мной заниматься бегом.
   — Что?!
   — Решено! Итак, драмкружок по средам после школы, а «Бег ради удовольствия» — по пятницам. Начинаем новую светскую жизнь, как кинозвезды.
   — Ты шутишь?
   — Вот еще! И не думаю! — отвечает Вики, вытаскивая фломастер и внося наши фамилии в оба списка.
   — Ты же знаешь, я не умею бегать, — хнычу я.
   Со спортом у меня всегда были проблемы. Больше всего ненавижу бег. Сразу начинает болеть бок, сердце бьется как сумасшедшее, мучает одышка, и я не поспеваю за остальными — в любом соревновании прихожу последней.
   Вики отлично бегает и всегда выигрывает, если захочет. Но раза два она специально топталась на месте, чтобы составить мне компанию. Иногда она берет меня за руку и буквально тащит за собой.
   Вот и сейчас она дергает мою руку:
   — Пошли, пора на волю из этой дыры!
   — Вики, послушай! Мне придется себя вычеркнуть. Ты же знаешь, даже если нужно будет спасаться бегом, у меня ничего не получится.
   — Ну, не накручивай себя, Джейд, — говорит Вики и вдруг делает мне саечку. Знаю, что не со зла, но все равно больно. — Речь идет не о беге вообще, а о беге ради удовольствия, поэтому не надо к этому серьезно относиться.
   А как еще прикажете?! Представляю, как я тащусь позади всех, вспотевшая, красная, как свекла, а Вики несется впереди с мальчишками, которые из кожи вон лезут, чтобы ей понравиться, — поигрывают мускулами, откидывают волосы со лба…
   — Не буду бегать! — говорю я и вырываю руку. Потом вычеркиваю наши фамилии из списков и выскакиваю из школы на игровую площадку. Вики скачет вокруг меня и издевается. Терпеть не могу, когда она в таком настроении.
   — Не сердись, Джейд!
   Легко сказать! Мне становится по-настоящему грустно. Почему всегда так бывает? Почему обязательно нужно делать то, что хочет Вики?! Даже если хоть что-нибудь происходит по-моему, Вики не упустит своей выгоды.
   Сейчас она не на шутку развредничалась: щекочет меня, дергает за волосы, пытается растянуть мне губы в улыбку.
   — Хватит дуться! — говорит она, когда мы выходим из школьных ворот.
   — Отстань, Вики! — фыркаю я.
   Она замахивается на меня портфелем. Мы обе знаем, что Вики собирается промахнуться, но я специально стою на месте, и она сильно ударяет меня по бедру. Становится очень больно.
   — Ну почему ты не отошла в сторону, Джейд? — спрашивает Вики, потирая мне бедро.
   — Отстань! — Я шлепаю ее по рукам. — Как же, стукнула меня портфелем, а я еще и виновата!
   — Да я сейчас тебе снова портфелем заеду, но уже по голове! Слышала бы ты себя! — смеется Вики.
   Но мне не до смеха, даже когда Вики корчит смешную рожицу, закатывает глаза и высовывает острый язык.
   — Пора повзрослеть, Вики!
   — Еще чего не хватало! — кричит она, выбежав на дорогу,
 
   и потом
 
   и потом
 
   машина
 
   скрип тормозов
 
   пронзительный крик
 
   ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ КРИК
 
   и тишина.

2

   Я не могу прийти в себя. Этого не может быть! Как в страшном сне! Всего-то нужно моргнуть, проснуться и рассказать Вики.
 
   Вики Вики Вики Вики Вики
 
   Я подбегаю к ней.
   Она лежит перед машиной лицом вниз, как будто спрятавшись под длинными рыжими волосами. Я становлюсь перед ней на колени, дотрагиваюсь до руки:
   — Вики?!
   — Ты ее знаешь? О боже, она?..
   Это говорит водитель. Мужчина в сером костюме, с побелевшим лицом. От шока у него на лбу выступили капли пота. Он тоже наклоняется и пытается ее поднять.
   — Не прикасайтесь к ней!
   Не могу видеть, как до нее дотрагиваются, но он меня не понимает.
   — Да, конечно, может быть… у нее поврежден позвоночник. О господи, не могу поверить! Я просто ехал мимо, медленно, не больше сорока километров в час. Она выбежала прямо передо мной…
   — Вызовите «скорую»!
   — Да! Да, телефон… — Он дико озирается по сторонам. — Мой мобильный в машине…
   — Ничего, мы уже вызвали, — говорит выбежавшая из дома женщина. Она обнимает меня:
   — С тобой все в порядке, милая? Пойдем ко мне!
   — Нет, я останусь с Вики, — с трудом выговариваю я.
   У меня зуб на зуб не попадает. Почему так холодно? Я смотрю на Вики. Рука у нее теплая, но я срываю с себя школьный пиджак и накрываю ее.
   — Сейчас приедет «скорая помощь». Уже скоро. Скоро, — говорит женщина, как заведенная пластинка. Она вздрагивает: — И полиция.
   — Полиция? — спрашивает водитель, задыхаясь от волнения. — Это просто несчастный случай! Она выбежала прямо перед машиной! Я ничего не смог сделать! Вы же видели, правда?
   Она видела. Нас окружают люди. Они все видели. Видели меня и Вики.
   Вики. Дрожащей рукой я убираю ей волосы с лица. Она лежит прижавшись щекой к асфальту. Будто спит. Ни одной царапины. Можно подумать, сейчас она улыбнется. Конечно, она цела и невредима. Это один из ее всегдашних приколов. Через секунду Вики сядет и громко рассмеется: «Вот вы и попались! Я вас всех провела! Думали, я умерла?»
   Вот что она скажет, и я слегка трясу ее за плечо, чтобы она поскорее пришла в себя.
   — Не надо! — говорит женщина. — Пусть бедная малышка полежит.
   Водитель встает на колени рядом с Вики. На этот раз он не пытается до нее дотронуться, а лишь склоняется над ней.
   — Она дышит? — шепотом спрашивает он.
   — Конечно, дышит! — отвечаю я. — Она не сильно ушиблась. Этого не может быть! Ведь крови совсем нет!
   Скоро все пройдет! В любую минуту Вики откроет глаза.
   Проснись, Вики!
   Проснись, Джейд! Очнись ото сна! Нет, лучше перемотай пленку назад! На минуту, на две минуты, вот и все! Как раз до того кадра, когда Вики над тобой смеется, а потом… а потом… а потом…
   А потом я тоже рассмеюсь ей в ответ, и мы, глупые, счастливые и здоровые, вместе пойдем под руку домой…
   — Вики, — шепчу я. Я плачу, по щекам катятся слезы, нос тоже течет, ну и пусть. — Вики, ну Вики!
   Мне так много нужно ей сказать, но рядом водитель и чужие женщины. Гудит сирена — приехала «скорая помощь». Подходят люди. Кто-то пытается мне помочь, хотя мне не хочется двигаться. Нужно остаться с Вики.
   Они поднимают ее и перекладывают на носилки. Рука Вики падает, ноги волочатся, но на вид она цела — нигде ни царапины. Все должно быть в порядке.
   — Она умерла? — шепчет женщина.
   — Дышит, — говорит врач.
   — Слава богу, слава богу, — говорит водитель.
   Они что-то бормочут, гудят сирены, со мной говорит полицейский, и я вижу, что носилки с Вики поднимают в машину.
   — Я должна поехать с ней! Должна! — расталкивая всех, кричу я.
   Полицейский продолжает меня расспрашивать: Кто она такая? Была ли я там, когда ее сбила машина? Что произошло на самом деле?
   Но я не могу ни думать, ни разговаривать и повторяю только одно слово: «Вики!»
   — Она в шоке. Нужно отвезти ее в больницу и осмотреть. Лучше с ней позже поговорить, — замечает врач «скорой помощи».
   Она помогает мне забраться в машину и сесть рядом с Вики. Ее коллега осматривает Вики, слушает, бьется ли сердце, щупает пульс.
   — Ты подруга Вики? — спрашивает она меня. — Как тебя зовут, дорогая?
   — Джейд.
   — Мы сделаем для нее все, что можно, Джейд, — говорит она, и машина «скорой помощи» трогается.
   Давным-давно, еще в детском саду, мы с Вики любили играть в игру «Нии — Наа» — носились по комнате, размахивая толстыми детскими ручками, и воображали, что управляем машинами «скорой помощи», которые мчатся в больницу.
   Когда завыла сирена, веки Вики не дрогнули.
   — Она не слышит!
   — Может, слышит. Попробуй с ней поговорить! Подойди поближе! Только следи за своими движениями. Нельзя на нее наваливаться всем телом. Ты уверена, что сама не пострадала? Машина тебя не задела?
   — Нет, я была на тротуаре. Вики со мной разговаривала. Все произошло так быстро. Я… Я…
   Меня пробирает дрожь.
   — Там есть лишнее одеяло. Накройся!
   Я накрываюсь с головой и сжимаюсь в комочек под темно-серым одеялом, будто пытаясь приглушить сильную боль.
   Врач проверяет, дышит ли Вики, приоткрывает ей глаза, светя в них фонариком.
   Я тоже всматриваюсь в глаза Вики. Знаменитый блеск исчез. Наверное, она меня не видит.
   — Это я, Вики, — Джейд! Вики, пожалуйста, очнись! С тобой все будет хорошо! Пожалуйста, пообещай мне! Я буду за тобой ухаживать, останусь с тобой в больнице. Вики, я пойду в кружок по бегу, если ты этого все еще хочешь, и нам необязательно записываться в драмкружок. Наверное, я сама себя обманываю. Какая из меня актриса?! Мне все равно. Единственно, кто мне нужен, это ты. Мне просто хочется, чтобы ты была жива и здорова. Не умирай, пожалуйста! Не можешь же ты меня оставить! Я тебя люблю, Вик! Я так сильно тебя люблю!
   Мне хочется, чтобы женщина со «скорой помощи» сказала мне, что я сумасшедшая и что Вики не умрет. У нее просто небольшое сотрясение мозга. В любую минуту она может очнуться. Это же ясно как белый день!
   Она ничего не говорит и продолжает осматривать Вики. «Скорая помощь» с воем сирены движется вперед, преодолевая транспортные заторы. Я не слежу за тем, куда мы едем. Мне плохо, очень плохо. Ноги подкашиваются.
   — Сядь, милая! Сделай несколько глубоких вдохов, — говорит врач, едва взглянув на меня.
   Я не могу сесть. Нужно быть рядом с Вики и держать ее за руку.
   — Ей будет больно? — спрашиваю я, крепко сжимая ее руку.
   — Нет, но надо сесть. Не хватало еще тебе упасть в обморок! Сразу с двумя мне не справиться!
   — Я не потеряю сознания, — сердито отвечаю я, хотя мне кажется, что оборудование внутри «скорой помощи» кружится вместе со мной.
   Рука Вики еще теплая. Я знаю ее, как свою собственную, — короткие круглые ногти, покрытые серебряным лаком, кое-где облупившимся, и необычное серебряное кольцо на большом пальце, мой подарок на Рождество. Я хотела и себе купить такое, но денег не хватило, и к тому же оказалось, что оно мне велико. Я так сильно сжимаю руку Вики, что на ее ладони появляются отпечатки моих пальцев.
   Мы нашли книгу по хиромантии на распродаже домашних вещей, но я так и не научилась разбираться в линиях руки. Вики притворилась, что может по ладони рассказать о своем будущем: она проживет долго-долго, выйдет два раза замуж и родит четверых детей.
   — Не забудь, Вики, ты будешь жить долго! Помнишь про двух мужей и всех своих детей? — напоминаю я, изо всех сил сжимая ей руку.
   Вики не отвечает на мое пожатие и тихо лежит с закрытыми глазами — лицо бледное, рот слегка приоткрыт, как будто она собирается что-то сказать. Но она не произносит ни звука.
   Одна я говорю всю дорогу и крепко держу ее за руку. Когда машина останавливается около травматологического отделения, приходится ее отпустить. Я бегу рядом, но вдруг появляется бригада врачей и куда-то ее увозит.
   В полной растерянности я остаюсь одна.
   Со мной разговаривает медсестра. Она спрашивает, как меня зовут, но в голове такая путаница, что вместо своего имени я называю Вики, ее адрес, как будто она полностью завладела моей волей. Соображаю, что я наговорила, только тогда, когда мне предлагают чаю: «Вот, Вики, попей!»
   Зубы стучат о края фарфоровой чашки.
   — Я не Вики, — говорю я и начинаю плакать. — Пожалуйста, скажите, что с ней? Ей станет лучше? У нее ни одного синяка нет… Все будет хорошо, да?
   Меня обнимает медсестра:
   — Пока мы не можем сказать ничего определенного. У нее могут быть серьезные внутренние повреждения. Сейчас нам надо побыстрее связаться с ее родителями. Ты не знаешь, где они работают?
   Я механически отвечаю на вопрос. Вижу полицейского и что-то ему тоже говорю, но больше не могу думать нормально. Выпиваю еще чашку чаю, но, когда пробую проглотить шоколадное печенье, приходится бежать в туалет, потому что меня тошнит.
   Теперь я не могу избавиться от дурного привкуса во рту. Ко мне подходят медсестры и говорят со мной, но я веду себя тише обычного, чтобы они не подумали, будто у меня всегда пахнет изо рта. Не знаю, как быть! У меня на завтра куча заданий — по французскому, истории и математике. Мы всегда вместе делаем математику — Вики гораздо способнее меня. Проверяем друг друга по французскому — самой мне не справиться. С ума я, что ли, сошла — беспокоюсь о таких глупостях, как запах изо рта и домашняя работа, когда моя лучшая подруга, может быть, умирает в конце коридора!
   Она ни за что не умрет! Вики — самая живая девочка на свете! Когда она совсем поправится, мы будем вспоминать об этом, как о страшном сне. Я ее крепко обниму и скажу: «Я думала, ты и вправду умрешь», — и она рассмеется, скорчит смешную рожицу: вывалит язык, выпучит глаза… Потом станет заливать, что она почувствовала, когда ее душа отделилась от тела. Да, она расскажет, как вылетела из тела, закружилась под потолком и стала без маски смотреть на операции и щекотать макушку самого красивого хирурга. Потом она пронеслась по всем коридорам, увидела, что я плачу, сцепила свой мизинец с моим (наш секретный знак) и снова вернулась в свое тело, чтобы мы могли расти вместе, как сестры.

3

   — Можно, я пойду к Вики? — прошу я.
   — Нет, милая, сейчас ею занимаются врачи, — говорит медсестра.
   — Честное слово, я не буду мешать! Я могу держать ее за руку, как в машине «скорой помощи».
   — Да, да, ты мужественная девочка. Ты сделала для Вики все, что могла. Может, сейчас тебе лучше пойти домой?
   — Я не могу!
   — А как же твоя мама? Разве она не будет волноваться?
   — Мама на работе, а папа думает, я у Вики.
   — Нам все равно нужно с ними связаться.
   Но она отвлеклась от разговора о моих родителях, потому что в отделение неожиданно вбегают мама и папа Вики. Миссис Уотерс примчалась прямо с занятий аэробикой в трико ярко-розового цвета. Поверх него для приличия надеты чужие тренировочные штаны, которые ей велики. Мистер Уотерс так и не успел снять желтую монтажную каску. Они с тревогой озираются по сторонам и вдруг замечают меня:
   — Джейд! О боже! Где Вики? Нам сообщили… Она сильно ушиблась? Что случилось ?
   — Ее сбила машина. Я… она выскочила прямо ей навстречу, — бормочу я. Я все еще слышу скрип тормозов и пронзительный крик.
   Крик в голове не смолкает. Он такой громкий, что, наверное, его все слышат…
   — Сбила машина? О боже! О боже!
   — Не надо паниковать. Увидишь, с ней все будет в порядке, — говорит мистер Уотерс, глядя на медсестру и на меня. — Где она?
   — Подождите секунду, сэр, — отвечает та и выбегает из комнаты.
   — Мы не можем ждать! Она наша дочь ! — восклицает мистер Уотерс и бежит за ней следом.
   Мама Вики пристально смотрит на меня:
   — Тебя тоже сбили, Джейд?
   Я качаю головой:
   — Только Вики. Я говорила, она бросилась…
   — Разве ты не могла ее остановить?
   Не дожидаясь ответа, она бежит за мистером Уотерсом. Я замираю на месте и не понимаю, что плачу, пока в комнату не возвращается медсестpa и не сует мне в руку пачку бумажных носовых платков.
   — Ну-ну, не плачь. Она не хотела тебя обидеть. Она даже не поняла, что сказала. У нее шок.
   — Но почему я ее не остановила?! — реву я.
   — Не плачь, не надо! Давай позвоним твоей маме на работу. Нужно, чтобы здесь с тобой кто-нибудь был.
   Единственно, кого я сейчас хочу видеть, это Вики. Какая несправедливость! Ее маму с папой пустили, а меня нет!
   Они возвращаются и садятся на стулья напротив меня. Мистер Уотерс снял каску, но миссис Уотерс не обращает на свой наряд никакого внимания. Ее посеревшее лицо кажется особенно бледным на фоне ярко-розового трико.
   — Она в коме, — шепчет миссис Уотерс. — Доктор говорит…
   Она не может закончить предложения.
   — Погоди, они всего не знают. Люди часто выходят из состояния комы.
   — Но ее мозг…
   — Мы будем ей помогать. Снова станем учить. Я знаю, наша девочка поправится, а если нет — она все равно останется нашей Вики! Мы будем так же ее любить, заботиться…
   — Наша Вики — растение, — с трудом выговаривает миссис Уотерс.
   — Нет, нет. Давай не будем… Мы пугаем бедную Джейд, — говорит мистер Уотерс и, наклонившись, гладит меня по коленке.
   Я не могу на них смотреть — вместо этого закрываю глаза и начинаю молиться. Даю всевозможные обещания. Только бы Вики поправилась! Крепко зажмурившись, я по семь раз повторяю одно и то же, чтобы мои молитвы были услышаны. Они думают, я заснула, и шепчутся, без конца задавая себе один и тот же вопрос.
   — Почему именно наша Вики? — повторяет миссис Уотерс.
   Знаю, она хочет сказать: «Почему не Джейд?» Я решила — всегда буду рядом с Вики! Иногда придется уходить домой, но в школу больше не вернусь. Стану каждый день дежурить у ее кровати, держать за руку, и, может быть, может быть, когда-нибудь мне удастся спеть какую-нибудь песню или рассмешить ее… Тогда туман в ее голове рассеется, она вдруг откроет глаза, ответит на мое рукопожатие и превратится в прежнюю Вики. Даже если этого не произойдет, все равно буду рядом! Когда ее выпишут, стану постоянно ее навещать, возить в инвалидном кресле по нашим любимым местам, причесывать, как она любит, наряжать в самые красивые вещи. Постараюсь, чтобы она всегда выглядела, как Вики, что бы ни случилось. Когда мы вырастем, попытаюсь снять квартиру для нас двоих. Будем жить на пособие или на что-нибудь еще, и нам будет хорошо вместе. Люди подумают: она приносит свое будущее в жертву Вики… Но без нее о каком будущем может идти речь?!
   — Мистер и миссис Уотерс, пройдите, пожалуйста, ко мне в кабинет.
   Открываю глаза и вижу еще одну медсестру и молодого усталого врача с грязными прямыми волосами. Бедная Вики — она-то думала, что ее будет лечить кто-нибудь похожий на Джорджа Клуни!
   Не понимаю, почему их вызвали в кабинет. Чтобы обсудить лечение? Может быть, они собираются ее оперировать? Я вижу, как они уходят, и снова даю клятвы. Процесс усложняется — нужно сосчитать до ста, потом встать, повернуться вокруг себя, снова сесть, встать, опять сосчитать до ста. Наверное, кто-то скажет: «Вот чокнутая!» Кому какое дело? Во всяком случае, можно сделать вид, что просто хочу немного размяться. Если успею беспрепятственно досчитать до тысячи, с Вики все будет в порядке. Нужно постараться ради нее. Считаю, считаю, считаю. Вот уже добралась до последней сотни, сбилась, опять сбилась, внимательно считаю до шестидесяти и семидесяти, чтобы не ошибиться. Нужно все делать как следует! Нельзя останавливаться! Никак нельзя!