Страница:
Морис поставил перед Джеймсом бокал и, несмотря на протесты товарища, наотрез отказался от денег. Насколько помнит Сара, такое происходило всякий раз, когда Джеймс появлялся в баре. Марк Магомет заунывно повествовал об утраченном вкусе к жизни, оплакивая тяжкую долю и потерянную любовь. Джеймс взял бокал и покатил в дальнюю комнату бара, а Морис вернулся за стойку к своим фотографиям. Его бокал остался нетронутым. Сара допила виски, заказала себе еще порцию и спросила:
— Морис, ты живешь на втором этаже?
— Да, мисс.
— У тебя есть свободная комната?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Мне нужно безопасное жилье в Тампе. Я заплачу тебе, Морис. Заплачу вперед.
Бармен изучающе посмотрел на нее. Она надеялась, что ненависть Мориса к орбиталам возьмет верх над осторожностью, и он ей не откажет.
— Я не сдаю комнат в аренду. Это нарушение закона, и я не пускаю в дом незнакомых людей. Неприятности мне ни к чему.
— Не будет никаких неприятностей. Мне только нужно место, где я могу переночевать, вот и все.
— Ладно. — Морис подал Саре бокал. — Но только на одну неделю. А там посмотрим.
— Спасибо, — с облегчением вздохнула девушка. — Ты настоящий друг.
Из дальней комнаты бара выкатился Джеймс и начал пробираться между столиками к выходу.
— Замечательный человек, — сказал бармен, проводив его взглядом. — Был капитаном, потерял в сражении обе ноги. Но теперь постепенно теряет рассудок. Небо не отпускает его.
— Да, я хорошо это понимаю. — Сара с жалостью смотрела, как инвалид с усилием распахивает дверь. — Один мой знакомый тоже тоскует по полетам.
Дом, где укрывался Доджер, стоял на вершине небольшой горы в восточной части Сангре де Кристо. С одной стороны дома на многие километры хорошо просматривались долины, с другой — защищал неприступный обрыв. С военной точки зрения расположение идеальное, никто не сможет подобраться незамеченным. Туристы в эти края не заглядывали, поэтому любой чужак сразу же привлекал внимание местных жителей.
Автомат «хеклер-кох» лежал у Ковбоя на коленях. Старенький «паккард», напрягаясь из последних сил, петлял по высокогорной дороге, уводящей, казалось, к самим небесам. Всходило солнце, и его лучи, падая на горные хребты, постепенно наполняли жизнью узкие долины. Склоны покрывала молодая поросль, а ведь несколько лет назад все деревья здесь спилили орбиталы. Однако мощные гормональные удобрения быстро выгнали из земли новую поросль, за небольшой по меркам леса срок «химические» сосны вытянулись на довольно приличную высоту.
Пробираясь в «паккарде» между землей и небом, между жарой и ночной прохладой. Ковбой внимательно посматривал на изредка проезжавшие мимо машины. Иногда он узнавал знакомые лица. Мужчины улыбались удивленно, женщины кокетливо. Все как обычно.
Ворота дома охраняли два вооруженных человека, снабженные приборами ночного видения, одетых в бронежилеты и камуфляжную форму. Ковбою же, чтобы видеть в инфракрасном диапазоне, громоздкие приборы не требовались. Своими искусственными глазами он различил замаскированный ров, где спрятались еще два охранника. Кроме автоматов, у них имелся ручной гранатомет для запуска небольших ракет. На всякий случай Ковбой переложил автомат с колен на соседнее сиденье.
Подъехав к воротам, он остановился и выключил мотор. Сразу же повисла тишина, которая бывает только в деревне.
— Я хотел бы поговорить с Доджером. Передайте ему, что приехал его приятель Том Микс, с которым он познакомился на родео в Порталесе.
— Сначала отдай нам свою «игрушку».
— Пожалуйста, — передавая охраннику автомат, Ковбой заметил на его нагрудном кармане нашивку «Огненных сил», неподкупных стражей Доджера.
Охранник передал в микрофончик слова Ковбоя, выслушал ответ и удивился:
— Ты парень, должно быть, сам архангел. Мне приказали вернуть тебе автомат.
— Большое спасибо.
Охранник подал знак открыть ворота, и «паккард» покатился по дорожке, усыпанной гравием. По пути Ковбой заметил в инфракрасном свете еще несколько патрулей. У длинной стены бревенчатого дома он стащил с головы парик и бросил его на автомат.
Из дома вышла Джуц. Узнав Ковбоя, она с радостным криком бросилась к нему, сжала в крепких объятиях.
— Ах ты, черт пропащий! — Она взъерошила ему волосы. — Где же ты пропадал?! Нам без тебя было так трудно! А ты неплохо выглядишь.
— Да, со мной все в порядке. С Восточного побережья мне пришлось возвращаться пешком, но меня сопровождал телохранитель.
Джуц повела его в дом.
— Как Доджер?
— Ему уже лучше. Только что проснулся, так что, пока он еще не встал, мы можем немного поболтать. Пойдем, покормлю тебя.
Они прошли мимо детекторов оружия. Раньше этот дом большую часть года пустовал, Доджер жил на ранчо, а сюда заглядывал лишь изредка.
На плите стоял огромный семиведерный котел с кашей, в горячей духовке лежали завернутые в фольгу кукурузные лепешки. Охранники могли подкрепиться горячим в любое время суток. Здесь же стоял проигрыватель-автомат, который Ковбой подарил Доджеру и Джуц на Рождество года два назад. Бросив в щель несколько двадцатипятицентовиков, он принялся за кашу под популярные западные мелодии.
Джуц тем временем рассказывала ему последние новости. По ее словам, трудности контрабандистов росли как снежный ком. Посредники, пытаясь нахапать как можно больше, завалили северо-восточные штаты товарами, цены там упали, а на Западе, наоборот, выросли, так как повысился спрос. От большой нагрузки курьерские машины, начали изнашиваться, участились поломки. Не хватало и машин-приманок, многие водители отбывали срок в тюрьмах. Однажды один из курьеров Доджера вынужден был прятаться в овраге целых шесть дней, пока не появилась возможность починить подбитую машину.
— Они прослушивали наш телефон, — рассказывала Джуц, — но мы старались не болтать лишнего. Доджер слишком много знает, поэтому его и хотели убить.
— Мне кажется, — виновато сказал Ковбой, — причина здесь несколько иная. Это все из-за меня.
— Да, — улыбнулась Джуц, — мы догадались.
— Извините, что я принес вам столько хлопот и неприятностей, — печально вздохнул Ковбой.
— Ничего, — рассмеялась Джуц и дружески похлопала Ковбоя по руке, — рано или поздно это все равно бы произошло. Может, даже к лучшему, что ты напугал их и вынудил действовать поспешно. Иначе выстрелы оказались бы точнее.
Вошел Доджер в овчинной куртке, наброшенной поверх шелковой синей пижамы. Но даже она не могла скрыть его худобы. Выглядел он плохо, с трудом передвигал ноги по мягкому индейскому ковру. Ковбоя захлестнула волна радости, он не удержался и засмеялся. Доджер истолковал его смех по-своему и нахмурился.
— Да, сейчас у меня жалкий вид, но ты мог бы не насмехаться над моей слабостью, — проворчал он.
Ковбой вскочил, хотел стиснуть друга в объятиях, но сдержался.
— Вернулся, черт! — радостно улыбнулся хозяин дома. — Прекрасно!
— У меня есть пара идей и кое-какие новости.
— Давай выкладывай. Только сначала я выпью кофе.
— Хорошо.
Ковбой чувствовал, что глупо улыбается. Как дыроголовый, рассматривающий себя в зеркало в первый день после операции.
Доджер налил себе кофе, а Ковбой в приступе восторга кинул еще несколько монет в музыкальный автомат.
Они перешли в гостиную, и Ковбой принялся излагать другу свой замысел. Доджер, удобно устроившись в кресле, прихлебывая кофе, и внимательно слушал. Он ничего не говорил, только кивал головой, иногда переспрашивая. И наконец решительно произнес:
— Превосходный план. Надо попробовать.
— Но сначала нужно найти пилота с вживленным кристаллом.
— Верно.
Из рации, висевшей на поясе у Джуц, раздался сигнал.
— Тут пришел человек, — доложил охран ник. — Джими Гутьерес. Говорит, что у него новости.
— Ладно, — проворчал Доджер, — отберите у него оружие и пропустите.
— Есть.
— Черт бы его побрал, — сказал Доджер Ковбою, — я слишком стар, чтобы иметь дело с неопытными юнцами вроде этого Джими.
— Джими на нашей стороне, — возразил Ковбой.
— Да, так он говорит. Но его дурацкая улыбка наводит меня на мысль, что мальчишка будет за нас лишь до тех пор, пока дело не дойдет до первой серьезной заварухи. Как говорится, до первой драки смел, до первой рюмки трезв. Ненадежный он человек, так мне кажется.
В дверях юношу еще раз проверили и только потом впустили в гостиную. Джими нервно улыбался, глаза его округлились, как дула двустволки. На нем был бронежилет, джинсовые шорты и кроссовки на босу ногу. При виде Ковбоя парень очень обрадовался:
— Ковбой! Наконец-то! Я хочу воевать на твоей стороне. Помнишь тот разговор в Колорадо?
— Да. Садись, поведай нам свои новости.
Но Джими никак не мог успокоиться и выпалил скороговоркой:
— Я захватил антибиотики Аркадия на десять миллионов баксов. Они в грузовом отсеке моего броневика, за сотни километров отсюда, на севере. Как ты думаешь, Доджер, они нам пригодятся? — Джими носился из угла в угол, размахивая руками. — И подонка Чапеля я тоже убрал. Кокнул ублюдка.
Ковбой улыбнулся, а Доджер постарался успокоить не в меру разбушевавшегося юнца:
— Сядь, Джими, иначе ты своей беготней доведешь меня до сердечного приступа. И рассказывай все по порядку, не тарахти.
Джими присел на краешек стула, но ноги его ходили ходуном. С трудом взяв себя в руки, он принялся рассказывать. Выяснилось, что Сэндман, один из союзников Аркадия, нанял его для перевозки груза из восточной части Колорадо через Границу. Поскольку при погрузке антибиотиков присутствовал Чапель, Джими сделал вывод, что в этом деле заинтересован лично Аркадий. Когда все было готово и мотор включен, он выстрелил из пушки, выпустил еще ракету, уничтожил автомобили провожающих, Чапеля и Сэндмана, а потом драпанул в Скалистые горы, где в надежном укрытии спрятал машину.
— Так я заполучил груз на десять миллионов долларов, отличную новую машину, а заодно очистил Землю от двух кусков дерьма, — закончил паренек, вскакивая со стула. — Как вы думаете, могу я после этого считаться членом вашей команды?
— Думаю, можешь, Джими, — улыбнулся Ковбой.
— Да, Джими. Надо признать, ты неплохо сработал, — нехотя согласился Доджер.
Обрадованная Джуц поднялась и положила парню руки на плечи:
— Молодец, Джими. В нашем полку прибыло.
Ободренный похвалой, тот схватил Джуц за талию и весело закружился с ней по комнате. Джуц весело взвизгнула, а Доджер сквозь прикрытые веки с кислой миной наблюдал за этим безобразием.
— Ради такого случая, — сказал довольный Ковбой, — пойду запущу «Вурлицер». — Взглянув на танцующую пару, он направился на кухню и бросил несколько монет в автомат. — Эй, Джими, не хочешь отведать кашки?
— Конечно, хочу! — Джими усадил Джуц на стул и достал из кармана плоскую бутылку мескаля. — Отпразднуем! Вот здорово! Теперь я в вашей команде!
— Верно.
Все направились на кухню. Ковбой включил музыку.
Войдя в больничную палату, Сара увидела у соседней койки православного священника. В палате появился новый больной. Его руки и ноги были привязаны ремнями к блестящим металлическим спинкам. Наверное, заражен вирусом Хантингтона, подумала она. Эта страшная болезнь поражала и мозг, и тело. Бородатый русский священник, не обращая внимания на Сару, смотрел на своего подопечного.
Дауду уже поставили второй глаз. Похоже, совсем недавно — синева вокруг еще не сошла. Деньги за операцию Сара перевела в больницу из Нью-Канзас-Сити, сразу по прибытии туда.
— Сара!
— Дауд. — Она смотрела на брата, и слезы застилали ей глаза.
— Где ты была так долго? — Он протянул к ней руку, и Сара прижала ее к себе. На лице Дауда обида сменялась благодарностью.
— Я уезжала по дедам. — Она осторожно сжала руку брата. Новая кожа на ней была еще такая нежная и розовая.
— Я остался совсем один, черт возьми! Ты же сказала, что едешь всего на пару недель. Где тебя носило так долго?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. — Сестра попыталась поцеловать брата в щеку, но он отвернулся.
— Врачи снижают мне дозу. От этого у меня болят ноги, все тело, я не могу делать упражнения.
— Не беспокойся, они не выпишут тебя до тех пор, пока ты не научишься хорошо ходить.
— Да от боли я совсем не могу ходить. Мне нужна хорошая доза эндорфина, а не та, что мне дают.
— Дауд, — с нежностью сказала девушка, — у меня ничего нет. Ни подавителя мужских гормонов, ни эндорфина. Поверь!
Дауд обиженно вырвал у сестры свою руку и замолчал. Сара почувствовала раздражение, хотя и пыталась уговорить себя, что Дауду просто хочется покапризничать, чтобы убедиться в ее любви. Но злость уже захлестнула ее. Чтобы окончательно не выйти из себя, Сара быстро вышла из палаты.
В коридоре тихо гудели кондиционеры. В их шуме ей чудилась угроза. Этот город враждебен, она здесь одна, совсем одна.
Тибодо, худощавый подвижный пилот с имплантированным кристаллом, сидел в машине Ковбоя, склонившись над компьютером. Он сосредоточенно размышлял, время от времени нажимая на клавиши. Ковбой познакомился с ним несколько лет назад, но особой дружбы у них не возникло. Когда-то у Тибодо был любовник — курьер, погибший при взрыве машины в пшеничных полях Южной Дакоты.
— Так, хорошо, — сказал Тибодо. — С холдинговой компанией в Монтевидео я разобрался. Теперь можно действовать дальше.
— Сейчас. — Ковбой вынул из компьютера тонкий кабель и воткнул к себе в разъем.
Ему необходимо освободить свои вклады в банках. Орбитальные власти установили за ними слежку, и теперь вся хитрость заключалась в том, чтобы запутать следы. Молодой человек чувствовал, что одному с этой сложной задачей ему не справиться.
Машина стояла у телефона-автомата в Санта-Фе на улице Западная Аламеда. Тибодо подсоединил свой компьютер к телефонному кабелю. Нервы у Ковбоя напряжены до предела, пилот тоже нервничал. Наконец Тибодо подал сигнал, и Ковбой сообщил по кабелю код первого вклада. Вскоре права на владение драгоценным металлом распределились сложными и хаотичными на первый взгляд путями по рынкам Сингапура, Лондона и Новой Момбасы. Через три секунды они были проданы и превращены в ценные бумаги. Когда операция закончилась, Тибодо подал Ковбою следующий сигнал, получив от него новый код. Золото и серебро, размещенные Ковбоем в различных банках, разбросанных по всему Западу США, в конце концов были проданы на товарной бирже острова Тобаго.
Сигналы передавались в разные точки Земли через околоземные спутники, принадлежавшие орбитальным фирмам «Микоян-Гуревич», «Тошиба» и «Корпорация Золотого Берега I.G.». Вырученные деньги обменивались на валютных биржах Мексики, Центральноафриканской Федерации и Исландии на песо, франки и кроны.
Следующая партия золота и серебра превратилась в шиллинги Уганды, которые были переведены в банк под названием «Большая азиатская торговая компания» и использованы в качестве залога под кредит, взятый всего на десять секунд в размере 99,9999 процента от суммы шиллингов.
Ковбой сообщил Тибодо следующий код, и некий субъект в Цюрихе купил право на владение роскошными апартаментами жилого спутника по адресу «Орбитальная Среда Обитания Мицубиси в Четвертой Точке Лагранжа». Эта сделка даже принесла небольшой доход. Вырученные от продажи швейцарские франки были переброшены в банк Мельбурна и снова использованы как залог под кредит, который взяли всего на десять секунд.
Коды и сигналы к проведению разнообразных операций со скоростью света множество раз проходили от спутников к наземным приемно-передающим станциям и обратно, запутывая следящую программу орбиталов. Она не могла засечь такое количество сделок, которые совершались практически одновременно в разных концах планеты. Программу по освобождению капиталов Ковбоя создал Тибодо.
На биржах Новой Момбасы на эти деньги приобретали акции «Большой азиатской торговой компании», в Маниле те же акции вернулись в «Торговую Компанию», а в обмен были получены гривны Украины, которые тут же переместились в Патагонию для сделок по закупке скота.
Информацию о мексиканских песо, центральноафриканских франках, исландских кронах со скоростью света приняли на острове Вознесения, где ее уже ждала очередная команда, выданная хитроумной программой Тибодо. Далее новую информацию передали на спутник фирмы «Королев», откуда она устремилась в Монтевидео по адресу «Холдинговая компания 384673». Компьютер компании подсчитал перечисленные на ее счет деньги, вычел гонорар Тибодо, плату за услуги и подал сигнал оператору.
Тем временем «Большая азиатская торговая компания» обнаружила, что кредит, взятый у нее на десять секунд, вовремя не возвращен, и лишила кого-то права выкупа залога, создавая тем самым еще одну помеху для следящей программы орбиталов.
Скот, закупленный в Патагонии, был продан в Намибии за южноафриканские доллары, которые начали колесить по всему свету, то рассыпаясь на мелкие суммы, то снова собираясь вместе.
Банк в Мельбурне, тоже обнаружив, что ему не вернули кредит в срок, оставил залог у себя. Монтевидео перечислил деньги в «Сони-Банк Уругвая», откуда Тибодо немедленно перевел их на валютную биржу Чикаго, сделав там ряд как бы случайных покупок.
Рубли из Южной Африки, побродив по миру, вернулись в ту же «Холдинговую компанию 384673» Монтевидео.
Вместе с командами о проведении многочисленных торговых операций по всей планете носилась также дополнительная информация, которую Тибодо прицепил к информации о торговых сделках, чтобы удлинить время расшифровки сигналов. Дополнительные данные появлялись на компьютерах орбитальных информационных агентств как срочные сообщения агентства «Рейтер» о триумфальных гастролях певца Марка Магомета по Малайзии.
Из «Сони-Банка Уругвая» Тибодо переправил южноафриканские доллары также на валютную биржу Чикаго, и операция по отмывке капитала была закончена. Пилот оторвался от компьютера и вынул из разъема на голове кабель.
— Готово, — сообщил он Ковбою. — Теперь закодируй свои новые счета.
Ковбой быстро передал серию шифров. Тибодо вынул из компьютера инфокуб с программой, Ковбой забрал его и отсоединил кабель.
— Никто из властей не сможет проследить, движение капиталов, — сказал пилот. — Во-первых, следящая программа потеряет след там, где под залог брались кредиты. Во-вторых, наши команды были засорены другой информацией, не имеющей отношения к деньгам. Следящая программа не сможет сразу отличить побочную информацию от основной и будет вынуждена отслеживать все, теряя время. И, наконец, власти наверняка зайдут в тупик в Уругвае, где информация передавалась оператором вручную. — Тибодо достал из кармана пачку сигарет и улыбнулся. Он был доволен проделанной работой. — Между прочим, на некоторых сделках ты даже наварил. Тысячи две долларов, я думаю.
— Дело осложняется тем, что следят за мной не земные власти, а орбитальные.
— Даже они не в состоянии передавать радиосигналы быстрее скорости света. Кроме того, орбиталы не смогут преодолеть барьер в Уругвае. Выследили они тебя или нет, ты узнаешь, когда попытаешься взять один из твоих вкладов.
— Понятно. Спасибо.
Прежде чем расстаться с пилотом, Ковбой решил продать все свое золото, перешедшее на новые банковские счета, и перевести деньги на другие секретные вклады. Хотя Тибодо слыл честным малым, лишняя осторожность не повредит.
Пилот открыл окно «паккарда» и отсоединил компьютер от телефона.
— Ковбой, похоже, тобой интересуются не только орбиталы, — задумчиво произнес Тибодо. — При первых передвижениях твоих капиталов я заметил, что для тебя есть послание. Его оставил некто Рено. Знаешь такого?
— Рено? — удивился Ковбой. — Но он погиб!
— Ты уверен? Я успел прочесть только часть его послания. Он просит, чтобы ты позвонил ему.
— Что еще?
— Мне некогда было читать все, — улыбнулся Тибодо. — Ты ведь просил меня вывести твои вклады из-под наблюдения. Этим я и занимался.
— Так-так, — пробормотал Ковбой, пытаясь следить за дорогой, но все же при обгоне едва ушел от столкновения со встречной машиной. С трудом сосредоточившись, он спросил пилота: — Может, это уловка орбиталов? Они, вероятно, рассчитывали, что я попадусь на их крючок, начну искать Рено и выдам себя.
— Возможно. Хотя мне это кажется слишком уж наивным. Они могли бы придумать что-нибудь похитрее.
— Может, это и в самом дело Рено? Он чудак, от него всякого можно ждать.
Лучи утреннего солнца, едва поднявшегося над зелеными горами Сангре де Кристо, ударили Ковбою в глаза, превратив его зрачки в точки. Он всю дорогу думал о Рено. Что это? Ловушка орбиталов? Или Рено каким-то непостижимым образом удалось выкарабкаться?
Загадка не из простых.
Сара стояла на дне карьера у броневика. У подветренной стороны машины скопились опавшие листья. В душу рвалась тоска, словно студеный ветер Монтаны. Отсюда Сара начала то незабываемое путешествие. В те дни она жила совсем иной жизнью, позабыв о «земной грязи», неустроенности, о жестокой битве за билет в орбитальные выси.
Рядом с Сарой стояли люди Гетмана, прибывшие сюда вместе с ней из Флориды.
— Можете забрать свой товар, — сказала наконец Сара.
Она набрала код, открыв грузовой отсек. Компьютерные матрицы оказались в целости и сохранности.
Размышления Ковбоя прервал Джими. Парень недавно вернулся из Кентукки, куда отвозил украденные антибиотики. На шее и руках еще виднелись синяки, оставленные ремнями во время перегрузок при резких поворотах машины. В Небраске его чуть не схватили. К счастью, Джими остался в живых, хотя его преследовали на протяжении 800 километров. Самолет-перехватчик погиб, реактивный вертолет засосал в турбину алюминиевые опилки маскировочного облака и с горем пополам убрался восвояси на одном двигателе.
— Мне повезло, что мотор того ублюдка заглох, иначе пришлось бы туго.
Усталость давала о себе знать. Непоседа Джими, обычно шумный и суетливый, явно скис. Ему страшно хотелось спать. Он налил себе виски с тоником и плюхнулся в кресло.
— Рад сообщить, — сказал Доджер, — что твои синяки получены не напрасно. На этой поездке ты заработал больше пяти миллионов долларов, если вычесть расходы на доставку и прочее.
Парень ничего не ответил, у него просто не было сил. Ковбой прекрасно понимал его. Он тоже устал как черт после четырехдневных разъездов на «паккарде». В пути его сопровождали два телохранителя из «Огненных сил», которые не отходили ни на шаг. Ковбой пытался убедить курьеров выступить против Аркадия. Некоторые соглашались, но опасались присоединиться к команде Ковбоя, клялись, что сделают это позже, когда что-нибудь прояснится. Тем не менее организация постепенно складывалась. Но все висело на волоске — предательство хотя бы одного члена команды могло погубить дело.
— Когда кто-нибудь из курьеров говорит, что возит контрабанду только ради острых ощущений, а на остальное ему плевать, мне хочется тут же набить ему морду, — сообщил Ковбой.
— Ты ведь и сам недавно говорил то же самое. Помнишь? «Я еду не ради груза, а ради острых ощущений», — передразнил его Доджер.
— С тех пор я многое понял. — Ковбой допил очередную чашку кофе, надеясь, что кофеин поможет ему продержаться еще несколько часов.
Джими молчал, устало потирая синяки на шее, а Ковбой думал, стоит ли рассказать парню о беседе с представительницей фирмы «Королев». Она приезжала сюда по приглашению Доджера для обсуждения совместных действий против Аркадия и фирмы «Темпель». Разговор оказался бесполезным, так как «Королев» выдвинул условие, равносильное безоговорочной капитуляции: Доджер и его люди должны стать частью фирмы «Королев», то есть распрощаться со свободой.
На Земле, подчеркнула женщина, «Королеву» ничто не угрожает, поэтому ввязываться в бои фирма готова лишь в том случае, если игра стоит свеч. Доджер, разумеется, не принял ее условий. Стало ясно, что, хотя «Королев» с удовлетворением следит за тем, как «Темпель» отвлекает свои силы на борьбу со строптивыми курьерами, фирма не станет поддерживать партизанскую войну даже против своего конкурента.
Значит, курьерам придется рассчитывать только на свои силы. Впрочем, на взгляд Ковбоя, это и к лучшему. Союз с «Королевым» ничем не лучше союза с Аркадием.
— Морис, ты живешь на втором этаже?
— Да, мисс.
— У тебя есть свободная комната?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Мне нужно безопасное жилье в Тампе. Я заплачу тебе, Морис. Заплачу вперед.
Бармен изучающе посмотрел на нее. Она надеялась, что ненависть Мориса к орбиталам возьмет верх над осторожностью, и он ей не откажет.
— Я не сдаю комнат в аренду. Это нарушение закона, и я не пускаю в дом незнакомых людей. Неприятности мне ни к чему.
— Не будет никаких неприятностей. Мне только нужно место, где я могу переночевать, вот и все.
— Ладно. — Морис подал Саре бокал. — Но только на одну неделю. А там посмотрим.
— Спасибо, — с облегчением вздохнула девушка. — Ты настоящий друг.
Из дальней комнаты бара выкатился Джеймс и начал пробираться между столиками к выходу.
— Замечательный человек, — сказал бармен, проводив его взглядом. — Был капитаном, потерял в сражении обе ноги. Но теперь постепенно теряет рассудок. Небо не отпускает его.
— Да, я хорошо это понимаю. — Сара с жалостью смотрела, как инвалид с усилием распахивает дверь. — Один мой знакомый тоже тоскует по полетам.
ПОКУШЕНИЕ НА ЖИЗНЬ МЭРА ГОРОДА КАСПЕР.
Андреевичу удалось спастись.
«У меня нет врагов в штате Вайоминг», — сказал он.
Полиция в тупике.
Дом, где укрывался Доджер, стоял на вершине небольшой горы в восточной части Сангре де Кристо. С одной стороны дома на многие километры хорошо просматривались долины, с другой — защищал неприступный обрыв. С военной точки зрения расположение идеальное, никто не сможет подобраться незамеченным. Туристы в эти края не заглядывали, поэтому любой чужак сразу же привлекал внимание местных жителей.
Автомат «хеклер-кох» лежал у Ковбоя на коленях. Старенький «паккард», напрягаясь из последних сил, петлял по высокогорной дороге, уводящей, казалось, к самим небесам. Всходило солнце, и его лучи, падая на горные хребты, постепенно наполняли жизнью узкие долины. Склоны покрывала молодая поросль, а ведь несколько лет назад все деревья здесь спилили орбиталы. Однако мощные гормональные удобрения быстро выгнали из земли новую поросль, за небольшой по меркам леса срок «химические» сосны вытянулись на довольно приличную высоту.
Пробираясь в «паккарде» между землей и небом, между жарой и ночной прохладой. Ковбой внимательно посматривал на изредка проезжавшие мимо машины. Иногда он узнавал знакомые лица. Мужчины улыбались удивленно, женщины кокетливо. Все как обычно.
Ворота дома охраняли два вооруженных человека, снабженные приборами ночного видения, одетых в бронежилеты и камуфляжную форму. Ковбою же, чтобы видеть в инфракрасном диапазоне, громоздкие приборы не требовались. Своими искусственными глазами он различил замаскированный ров, где спрятались еще два охранника. Кроме автоматов, у них имелся ручной гранатомет для запуска небольших ракет. На всякий случай Ковбой переложил автомат с колен на соседнее сиденье.
Подъехав к воротам, он остановился и выключил мотор. Сразу же повисла тишина, которая бывает только в деревне.
— Я хотел бы поговорить с Доджером. Передайте ему, что приехал его приятель Том Микс, с которым он познакомился на родео в Порталесе.
— Сначала отдай нам свою «игрушку».
— Пожалуйста, — передавая охраннику автомат, Ковбой заметил на его нагрудном кармане нашивку «Огненных сил», неподкупных стражей Доджера.
Охранник передал в микрофончик слова Ковбоя, выслушал ответ и удивился:
— Ты парень, должно быть, сам архангел. Мне приказали вернуть тебе автомат.
— Большое спасибо.
Охранник подал знак открыть ворота, и «паккард» покатился по дорожке, усыпанной гравием. По пути Ковбой заметил в инфракрасном свете еще несколько патрулей. У длинной стены бревенчатого дома он стащил с головы парик и бросил его на автомат.
Из дома вышла Джуц. Узнав Ковбоя, она с радостным криком бросилась к нему, сжала в крепких объятиях.
— Ах ты, черт пропащий! — Она взъерошила ему волосы. — Где же ты пропадал?! Нам без тебя было так трудно! А ты неплохо выглядишь.
— Да, со мной все в порядке. С Восточного побережья мне пришлось возвращаться пешком, но меня сопровождал телохранитель.
Джуц повела его в дом.
— Как Доджер?
— Ему уже лучше. Только что проснулся, так что, пока он еще не встал, мы можем немного поболтать. Пойдем, покормлю тебя.
Они прошли мимо детекторов оружия. Раньше этот дом большую часть года пустовал, Доджер жил на ранчо, а сюда заглядывал лишь изредка.
На плите стоял огромный семиведерный котел с кашей, в горячей духовке лежали завернутые в фольгу кукурузные лепешки. Охранники могли подкрепиться горячим в любое время суток. Здесь же стоял проигрыватель-автомат, который Ковбой подарил Доджеру и Джуц на Рождество года два назад. Бросив в щель несколько двадцатипятицентовиков, он принялся за кашу под популярные западные мелодии.
Джуц тем временем рассказывала ему последние новости. По ее словам, трудности контрабандистов росли как снежный ком. Посредники, пытаясь нахапать как можно больше, завалили северо-восточные штаты товарами, цены там упали, а на Западе, наоборот, выросли, так как повысился спрос. От большой нагрузки курьерские машины, начали изнашиваться, участились поломки. Не хватало и машин-приманок, многие водители отбывали срок в тюрьмах. Однажды один из курьеров Доджера вынужден был прятаться в овраге целых шесть дней, пока не появилась возможность починить подбитую машину.
— Они прослушивали наш телефон, — рассказывала Джуц, — но мы старались не болтать лишнего. Доджер слишком много знает, поэтому его и хотели убить.
— Мне кажется, — виновато сказал Ковбой, — причина здесь несколько иная. Это все из-за меня.
— Да, — улыбнулась Джуц, — мы догадались.
— Извините, что я принес вам столько хлопот и неприятностей, — печально вздохнул Ковбой.
— Ничего, — рассмеялась Джуц и дружески похлопала Ковбоя по руке, — рано или поздно это все равно бы произошло. Может, даже к лучшему, что ты напугал их и вынудил действовать поспешно. Иначе выстрелы оказались бы точнее.
Вошел Доджер в овчинной куртке, наброшенной поверх шелковой синей пижамы. Но даже она не могла скрыть его худобы. Выглядел он плохо, с трудом передвигал ноги по мягкому индейскому ковру. Ковбоя захлестнула волна радости, он не удержался и засмеялся. Доджер истолковал его смех по-своему и нахмурился.
— Да, сейчас у меня жалкий вид, но ты мог бы не насмехаться над моей слабостью, — проворчал он.
Ковбой вскочил, хотел стиснуть друга в объятиях, но сдержался.
— Вернулся, черт! — радостно улыбнулся хозяин дома. — Прекрасно!
— У меня есть пара идей и кое-какие новости.
— Давай выкладывай. Только сначала я выпью кофе.
— Хорошо.
Ковбой чувствовал, что глупо улыбается. Как дыроголовый, рассматривающий себя в зеркало в первый день после операции.
Доджер налил себе кофе, а Ковбой в приступе восторга кинул еще несколько монет в музыкальный автомат.
Они перешли в гостиную, и Ковбой принялся излагать другу свой замысел. Доджер, удобно устроившись в кресле, прихлебывая кофе, и внимательно слушал. Он ничего не говорил, только кивал головой, иногда переспрашивая. И наконец решительно произнес:
— Превосходный план. Надо попробовать.
— Но сначала нужно найти пилота с вживленным кристаллом.
— Верно.
Из рации, висевшей на поясе у Джуц, раздался сигнал.
— Тут пришел человек, — доложил охран ник. — Джими Гутьерес. Говорит, что у него новости.
— Ладно, — проворчал Доджер, — отберите у него оружие и пропустите.
— Есть.
— Черт бы его побрал, — сказал Доджер Ковбою, — я слишком стар, чтобы иметь дело с неопытными юнцами вроде этого Джими.
— Джими на нашей стороне, — возразил Ковбой.
— Да, так он говорит. Но его дурацкая улыбка наводит меня на мысль, что мальчишка будет за нас лишь до тех пор, пока дело не дойдет до первой серьезной заварухи. Как говорится, до первой драки смел, до первой рюмки трезв. Ненадежный он человек, так мне кажется.
В дверях юношу еще раз проверили и только потом впустили в гостиную. Джими нервно улыбался, глаза его округлились, как дула двустволки. На нем был бронежилет, джинсовые шорты и кроссовки на босу ногу. При виде Ковбоя парень очень обрадовался:
— Ковбой! Наконец-то! Я хочу воевать на твоей стороне. Помнишь тот разговор в Колорадо?
— Да. Садись, поведай нам свои новости.
Но Джими никак не мог успокоиться и выпалил скороговоркой:
— Я захватил антибиотики Аркадия на десять миллионов баксов. Они в грузовом отсеке моего броневика, за сотни километров отсюда, на севере. Как ты думаешь, Доджер, они нам пригодятся? — Джими носился из угла в угол, размахивая руками. — И подонка Чапеля я тоже убрал. Кокнул ублюдка.
Ковбой улыбнулся, а Доджер постарался успокоить не в меру разбушевавшегося юнца:
— Сядь, Джими, иначе ты своей беготней доведешь меня до сердечного приступа. И рассказывай все по порядку, не тарахти.
Джими присел на краешек стула, но ноги его ходили ходуном. С трудом взяв себя в руки, он принялся рассказывать. Выяснилось, что Сэндман, один из союзников Аркадия, нанял его для перевозки груза из восточной части Колорадо через Границу. Поскольку при погрузке антибиотиков присутствовал Чапель, Джими сделал вывод, что в этом деле заинтересован лично Аркадий. Когда все было готово и мотор включен, он выстрелил из пушки, выпустил еще ракету, уничтожил автомобили провожающих, Чапеля и Сэндмана, а потом драпанул в Скалистые горы, где в надежном укрытии спрятал машину.
— Так я заполучил груз на десять миллионов долларов, отличную новую машину, а заодно очистил Землю от двух кусков дерьма, — закончил паренек, вскакивая со стула. — Как вы думаете, могу я после этого считаться членом вашей команды?
— Думаю, можешь, Джими, — улыбнулся Ковбой.
— Да, Джими. Надо признать, ты неплохо сработал, — нехотя согласился Доджер.
Обрадованная Джуц поднялась и положила парню руки на плечи:
— Молодец, Джими. В нашем полку прибыло.
Ободренный похвалой, тот схватил Джуц за талию и весело закружился с ней по комнате. Джуц весело взвизгнула, а Доджер сквозь прикрытые веки с кислой миной наблюдал за этим безобразием.
— Ради такого случая, — сказал довольный Ковбой, — пойду запущу «Вурлицер». — Взглянув на танцующую пару, он направился на кухню и бросил несколько монет в автомат. — Эй, Джими, не хочешь отведать кашки?
— Конечно, хочу! — Джими усадил Джуц на стул и достал из кармана плоскую бутылку мескаля. — Отпразднуем! Вот здорово! Теперь я в вашей команде!
— Верно.
Все направились на кухню. Ковбой включил музыку.
ИЗБРАН НОВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ УКРАИНЫ. В КОНФЛИКТЕ МОСКВЫ И ЭСТОНИИ УКРАИНА БУДЕТ СОБЛЮДАТЬ НЕЙТРАЛИТЕТ.
Войдя в больничную палату, Сара увидела у соседней койки православного священника. В палате появился новый больной. Его руки и ноги были привязаны ремнями к блестящим металлическим спинкам. Наверное, заражен вирусом Хантингтона, подумала она. Эта страшная болезнь поражала и мозг, и тело. Бородатый русский священник, не обращая внимания на Сару, смотрел на своего подопечного.
Дауду уже поставили второй глаз. Похоже, совсем недавно — синева вокруг еще не сошла. Деньги за операцию Сара перевела в больницу из Нью-Канзас-Сити, сразу по прибытии туда.
— Сара!
— Дауд. — Она смотрела на брата, и слезы застилали ей глаза.
— Где ты была так долго? — Он протянул к ней руку, и Сара прижала ее к себе. На лице Дауда обида сменялась благодарностью.
— Я уезжала по дедам. — Она осторожно сжала руку брата. Новая кожа на ней была еще такая нежная и розовая.
— Я остался совсем один, черт возьми! Ты же сказала, что едешь всего на пару недель. Где тебя носило так долго?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. — Сестра попыталась поцеловать брата в щеку, но он отвернулся.
— Врачи снижают мне дозу. От этого у меня болят ноги, все тело, я не могу делать упражнения.
— Не беспокойся, они не выпишут тебя до тех пор, пока ты не научишься хорошо ходить.
— Да от боли я совсем не могу ходить. Мне нужна хорошая доза эндорфина, а не та, что мне дают.
— Дауд, — с нежностью сказала девушка, — у меня ничего нет. Ни подавителя мужских гормонов, ни эндорфина. Поверь!
Дауд обиженно вырвал у сестры свою руку и замолчал. Сара почувствовала раздражение, хотя и пыталась уговорить себя, что Дауду просто хочется покапризничать, чтобы убедиться в ее любви. Но злость уже захлестнула ее. Чтобы окончательно не выйти из себя, Сара быстро вышла из палаты.
В коридоре тихо гудели кондиционеры. В их шуме ей чудилась угроза. Этот город враждебен, она здесь одна, совсем одна.
«ТЕМПЕЛЬ ФАРМАЦЕВТИКАЛ» ОБЪЯВЛЯЕТ О НОВОМ СРЕДСТВЕ ПРОТИВ ВИРУСА ХАНТИНГТОНА.
Цена на акции «Темпель» бешено растет.
Новое лекарство называется «Поиск и уничтожение вируса».
Тибодо, худощавый подвижный пилот с имплантированным кристаллом, сидел в машине Ковбоя, склонившись над компьютером. Он сосредоточенно размышлял, время от времени нажимая на клавиши. Ковбой познакомился с ним несколько лет назад, но особой дружбы у них не возникло. Когда-то у Тибодо был любовник — курьер, погибший при взрыве машины в пшеничных полях Южной Дакоты.
— Так, хорошо, — сказал Тибодо. — С холдинговой компанией в Монтевидео я разобрался. Теперь можно действовать дальше.
— Сейчас. — Ковбой вынул из компьютера тонкий кабель и воткнул к себе в разъем.
Ему необходимо освободить свои вклады в банках. Орбитальные власти установили за ними слежку, и теперь вся хитрость заключалась в том, чтобы запутать следы. Молодой человек чувствовал, что одному с этой сложной задачей ему не справиться.
Машина стояла у телефона-автомата в Санта-Фе на улице Западная Аламеда. Тибодо подсоединил свой компьютер к телефонному кабелю. Нервы у Ковбоя напряжены до предела, пилот тоже нервничал. Наконец Тибодо подал сигнал, и Ковбой сообщил по кабелю код первого вклада. Вскоре права на владение драгоценным металлом распределились сложными и хаотичными на первый взгляд путями по рынкам Сингапура, Лондона и Новой Момбасы. Через три секунды они были проданы и превращены в ценные бумаги. Когда операция закончилась, Тибодо подал Ковбою следующий сигнал, получив от него новый код. Золото и серебро, размещенные Ковбоем в различных банках, разбросанных по всему Западу США, в конце концов были проданы на товарной бирже острова Тобаго.
Сигналы передавались в разные точки Земли через околоземные спутники, принадлежавшие орбитальным фирмам «Микоян-Гуревич», «Тошиба» и «Корпорация Золотого Берега I.G.». Вырученные деньги обменивались на валютных биржах Мексики, Центральноафриканской Федерации и Исландии на песо, франки и кроны.
Следующая партия золота и серебра превратилась в шиллинги Уганды, которые были переведены в банк под названием «Большая азиатская торговая компания» и использованы в качестве залога под кредит, взятый всего на десять секунд в размере 99,9999 процента от суммы шиллингов.
Ковбой сообщил Тибодо следующий код, и некий субъект в Цюрихе купил право на владение роскошными апартаментами жилого спутника по адресу «Орбитальная Среда Обитания Мицубиси в Четвертой Точке Лагранжа». Эта сделка даже принесла небольшой доход. Вырученные от продажи швейцарские франки были переброшены в банк Мельбурна и снова использованы как залог под кредит, который взяли всего на десять секунд.
Коды и сигналы к проведению разнообразных операций со скоростью света множество раз проходили от спутников к наземным приемно-передающим станциям и обратно, запутывая следящую программу орбиталов. Она не могла засечь такое количество сделок, которые совершались практически одновременно в разных концах планеты. Программу по освобождению капиталов Ковбоя создал Тибодо.
На биржах Новой Момбасы на эти деньги приобретали акции «Большой азиатской торговой компании», в Маниле те же акции вернулись в «Торговую Компанию», а в обмен были получены гривны Украины, которые тут же переместились в Патагонию для сделок по закупке скота.
Информацию о мексиканских песо, центральноафриканских франках, исландских кронах со скоростью света приняли на острове Вознесения, где ее уже ждала очередная команда, выданная хитроумной программой Тибодо. Далее новую информацию передали на спутник фирмы «Королев», откуда она устремилась в Монтевидео по адресу «Холдинговая компания 384673». Компьютер компании подсчитал перечисленные на ее счет деньги, вычел гонорар Тибодо, плату за услуги и подал сигнал оператору.
Тем временем «Большая азиатская торговая компания» обнаружила, что кредит, взятый у нее на десять секунд, вовремя не возвращен, и лишила кого-то права выкупа залога, создавая тем самым еще одну помеху для следящей программы орбиталов.
Скот, закупленный в Патагонии, был продан в Намибии за южноафриканские доллары, которые начали колесить по всему свету, то рассыпаясь на мелкие суммы, то снова собираясь вместе.
Банк в Мельбурне, тоже обнаружив, что ему не вернули кредит в срок, оставил залог у себя. Монтевидео перечислил деньги в «Сони-Банк Уругвая», откуда Тибодо немедленно перевел их на валютную биржу Чикаго, сделав там ряд как бы случайных покупок.
Рубли из Южной Африки, побродив по миру, вернулись в ту же «Холдинговую компанию 384673» Монтевидео.
Вместе с командами о проведении многочисленных торговых операций по всей планете носилась также дополнительная информация, которую Тибодо прицепил к информации о торговых сделках, чтобы удлинить время расшифровки сигналов. Дополнительные данные появлялись на компьютерах орбитальных информационных агентств как срочные сообщения агентства «Рейтер» о триумфальных гастролях певца Марка Магомета по Малайзии.
Из «Сони-Банка Уругвая» Тибодо переправил южноафриканские доллары также на валютную биржу Чикаго, и операция по отмывке капитала была закончена. Пилот оторвался от компьютера и вынул из разъема на голове кабель.
— Готово, — сообщил он Ковбою. — Теперь закодируй свои новые счета.
Ковбой быстро передал серию шифров. Тибодо вынул из компьютера инфокуб с программой, Ковбой забрал его и отсоединил кабель.
— Никто из властей не сможет проследить, движение капиталов, — сказал пилот. — Во-первых, следящая программа потеряет след там, где под залог брались кредиты. Во-вторых, наши команды были засорены другой информацией, не имеющей отношения к деньгам. Следящая программа не сможет сразу отличить побочную информацию от основной и будет вынуждена отслеживать все, теряя время. И, наконец, власти наверняка зайдут в тупик в Уругвае, где информация передавалась оператором вручную. — Тибодо достал из кармана пачку сигарет и улыбнулся. Он был доволен проделанной работой. — Между прочим, на некоторых сделках ты даже наварил. Тысячи две долларов, я думаю.
— Дело осложняется тем, что следят за мной не земные власти, а орбитальные.
— Даже они не в состоянии передавать радиосигналы быстрее скорости света. Кроме того, орбиталы не смогут преодолеть барьер в Уругвае. Выследили они тебя или нет, ты узнаешь, когда попытаешься взять один из твоих вкладов.
— Понятно. Спасибо.
Прежде чем расстаться с пилотом, Ковбой решил продать все свое золото, перешедшее на новые банковские счета, и перевести деньги на другие секретные вклады. Хотя Тибодо слыл честным малым, лишняя осторожность не повредит.
Пилот открыл окно «паккарда» и отсоединил компьютер от телефона.
— Ковбой, похоже, тобой интересуются не только орбиталы, — задумчиво произнес Тибодо. — При первых передвижениях твоих капиталов я заметил, что для тебя есть послание. Его оставил некто Рено. Знаешь такого?
— Рено? — удивился Ковбой. — Но он погиб!
— Ты уверен? Я успел прочесть только часть его послания. Он просит, чтобы ты позвонил ему.
— Что еще?
— Мне некогда было читать все, — улыбнулся Тибодо. — Ты ведь просил меня вывести твои вклады из-под наблюдения. Этим я и занимался.
— Так-так, — пробормотал Ковбой, пытаясь следить за дорогой, но все же при обгоне едва ушел от столкновения со встречной машиной. С трудом сосредоточившись, он спросил пилота: — Может, это уловка орбиталов? Они, вероятно, рассчитывали, что я попадусь на их крючок, начну искать Рено и выдам себя.
— Возможно. Хотя мне это кажется слишком уж наивным. Они могли бы придумать что-нибудь похитрее.
— Может, это и в самом дело Рено? Он чудак, от него всякого можно ждать.
Лучи утреннего солнца, едва поднявшегося над зелеными горами Сангре де Кристо, ударили Ковбою в глаза, превратив его зрачки в точки. Он всю дорогу думал о Рено. Что это? Ловушка орбиталов? Или Рено каким-то непостижимым образом удалось выкарабкаться?
Загадка не из простых.
«КОРОЛЕВ» НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР.
ОБЪЯВЛЕНО О СОЗДАНИИ НОВОЙ МОДЕЛИ СПУТНИКА НА ЮПИТЕРЕ.
ЦЕНЫ НА ОРБИТАЛЬНУЮ ПЛАСТМАССУ СНИЖАЮТСЯ.
Сара стояла на дне карьера у броневика. У подветренной стороны машины скопились опавшие листья. В душу рвалась тоска, словно студеный ветер Монтаны. Отсюда Сара начала то незабываемое путешествие. В те дни она жила совсем иной жизнью, позабыв о «земной грязи», неустроенности, о жестокой битве за билет в орбитальные выси.
Рядом с Сарой стояли люди Гетмана, прибывшие сюда вместе с ней из Флориды.
— Можете забрать свой товар, — сказала наконец Сара.
Она набрала код, открыв грузовой отсек. Компьютерные матрицы оказались в целости и сохранности.
ТЫ НЕСЧАСТЛИВ? МЫ СДЕЛАЕМ ТЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ!
«Поинтсман фармацевтикал I.G.»
Размышления Ковбоя прервал Джими. Парень недавно вернулся из Кентукки, куда отвозил украденные антибиотики. На шее и руках еще виднелись синяки, оставленные ремнями во время перегрузок при резких поворотах машины. В Небраске его чуть не схватили. К счастью, Джими остался в живых, хотя его преследовали на протяжении 800 километров. Самолет-перехватчик погиб, реактивный вертолет засосал в турбину алюминиевые опилки маскировочного облака и с горем пополам убрался восвояси на одном двигателе.
— Мне повезло, что мотор того ублюдка заглох, иначе пришлось бы туго.
Усталость давала о себе знать. Непоседа Джими, обычно шумный и суетливый, явно скис. Ему страшно хотелось спать. Он налил себе виски с тоником и плюхнулся в кресло.
— Рад сообщить, — сказал Доджер, — что твои синяки получены не напрасно. На этой поездке ты заработал больше пяти миллионов долларов, если вычесть расходы на доставку и прочее.
Парень ничего не ответил, у него просто не было сил. Ковбой прекрасно понимал его. Он тоже устал как черт после четырехдневных разъездов на «паккарде». В пути его сопровождали два телохранителя из «Огненных сил», которые не отходили ни на шаг. Ковбой пытался убедить курьеров выступить против Аркадия. Некоторые соглашались, но опасались присоединиться к команде Ковбоя, клялись, что сделают это позже, когда что-нибудь прояснится. Тем не менее организация постепенно складывалась. Но все висело на волоске — предательство хотя бы одного члена команды могло погубить дело.
— Когда кто-нибудь из курьеров говорит, что возит контрабанду только ради острых ощущений, а на остальное ему плевать, мне хочется тут же набить ему морду, — сообщил Ковбой.
— Ты ведь и сам недавно говорил то же самое. Помнишь? «Я еду не ради груза, а ради острых ощущений», — передразнил его Доджер.
— С тех пор я многое понял. — Ковбой допил очередную чашку кофе, надеясь, что кофеин поможет ему продержаться еще несколько часов.
Джими молчал, устало потирая синяки на шее, а Ковбой думал, стоит ли рассказать парню о беседе с представительницей фирмы «Королев». Она приезжала сюда по приглашению Доджера для обсуждения совместных действий против Аркадия и фирмы «Темпель». Разговор оказался бесполезным, так как «Королев» выдвинул условие, равносильное безоговорочной капитуляции: Доджер и его люди должны стать частью фирмы «Королев», то есть распрощаться со свободой.
На Земле, подчеркнула женщина, «Королеву» ничто не угрожает, поэтому ввязываться в бои фирма готова лишь в том случае, если игра стоит свеч. Доджер, разумеется, не принял ее условий. Стало ясно, что, хотя «Королев» с удовлетворением следит за тем, как «Темпель» отвлекает свои силы на борьбу со строптивыми курьерами, фирма не станет поддерживать партизанскую войну даже против своего конкурента.
Значит, курьерам придется рассчитывать только на свои силы. Впрочем, на взгляд Ковбоя, это и к лучшему. Союз с «Королевым» ничем не лучше союза с Аркадием.