Страница:
— Вильям Уэллс, — ответила Джоанна. — Это пожилой человек, он много лет у Рекса и очень предан ему.
Слуга, которого она послала за Вильямом, вернулся и доложил, что Уэллс ушел.
— Ушел? — переспросила она.
— Да, он пошел за газетой, — ответил слуга. — Но он не возвращался.
— Когда он ушел?
— Рано утром, около десяти, — был ответ.
Слуга, которого она послала за Вильямом, вернулся и доложил, что Уэллс ушел.
— Ушел? — переспросила она.
— Да, он пошел за газетой, — ответил слуга. — Но он не возвращался.
— Когда он ушел?
— Рано утром, около десяти, — был ответ.
6
Джимми прождал целый час, но Уэллс не возвращался. Все его вещи остались в его комнате, на столе лежало неоконченное письмо к брату, находящемуся в Канаде, — очевидно, у Уэллса не было намерения скрыться. В тот же вечер Сэппинг разослал по всем газетам объявления с точным описанием примет обоих пропавших. Все отделения полиции в провинции получили инструкции. Входы и выходы всех станций и вокзалов были под строгим надзором — но все было безрезультатно и вызвало лишь массу толков.
Поздно вечером Джимми встретил Диккера в Скотленд-Ярде. Диккер считал, что вся эта история очень серьезна.
— Они на этот раз применили другие средства, не шантаж, — сказал он. — Во сколько оценивается состояние Уолтона?
— Он имеет почти миллион фунтов.
Билл Диккер кивнул.
— Они не убьют его — в этом я уверен. Они будут держать его заложником и потребуют за его освобождение сказочную сумму. Я думаю, что нам придется столкнуться с «одной из худших шаек на свете, — проговорил он задумчиво. — Она организована давно и, запомните мои слова, Джимми, имеет массу отделений, со строгой системой, исключающей ошибки. Мы ловим преступников, потому что средней руки преступление является лишь экспериментом. Если же эксперимент удается, то через два-три года уже трудно поймать этого преступника, потому что он совершенствуется и избегает сделанных раз ошибок. У него уже есть свои постоянные адреса и масса побочных отделений,
— конечно, я говорю это теоретически, — и он выработал систему, как избегать когтей правосудия. Это важнее всего. Мы старались поймать Кьюпи бесчисленное множество раз, но он знает все примитивные уловки Скотленд-Ярда. А если вам удастся проникнуть когда-нибудь в его лазейки — берегитесь! Он ни перед чем не остановится! Он знает, что если его изловят
— он не выйдет из тюрьмы до конца дней своих. И он предпочтет быть повешенным, чем потерять свободу! Вы нашли слугу Уолтона?
Джимми только покачал головой.
— Странно, — заметил Билл, потирая подбородок. — Каковы отзывы о нем?
— Очень хорошие, — сказал Джимми. — Во время войны он служил на флоте, поступил к Уолтону сперва в качестве шофера, потом стал его личным слугой.
— Есть у него родные?
— Брат в Канаде. Мы послали телеграмму, но он ответил, что не имел от него известий.
— Гм! А как относится ко всему этому мисс Кольман?
— Она стойко держится, любо-дорого посмотреть!
И действительно, Дора была образцом мужества и терпения!
Диккер помолчал, потом спустя некоторое время сказал:
— Придет время, и Кьюпи станет настоящим бичом общества. Вы считаете, что и теперь это достаточно страшное зло, но все это лишь начало его подлостей. Что вы думаете об исчезновении Уолтона?
— Я теряюсь. Не знаю, чем объяснить его. Но во всяком случае Рекс не из тех людей, которые делают что-либо ради эффекта.
Когда Джимми вернулся к себе домой, там его ждали Дора и мистер Кольман.
— Что случилось? — быстро спросил он. — Рекс вернулся?
Дора печально покачала головой.
— Нет. Но я нашла это, — и она протянула Джимми плоский футляр.
Открыв его, Джимми был ослеплен великолепием и красотой бриллиантового кулона.
— Откуда это? — спросил он.
— Дора нашла футляр с кулоном в своем несессере, — торжественно сказал мистер Кольман. — И я имею основания думать, что это подарок Рекса. Я навел справки у ювелиров и пришел к заключению, что это именно тот кулон, который куплен мистером Уолтоном за день до предполагавшейся свадьбы за две тысячи пятьсот восемьдесят фунтов.
Джимми в задумчивости смотрел на драгоценность.
— Вы нашли это в несессере? Где он был?
— Несессер лежал на моей кровати.
— Он не был заперт на ключ?
— Нет. Я оставила его открытым, чтобы в последний момент сунуть в него что-нибудь из забытых вещей. Сегодня вечером, вынимая оттуда щетку для волос, я нашла в одном из карманчиков несессера этот футляр.
— Там не было ни записки, ничего?
— Ничего.
— Когда вы в последний раз открывали несессер?
— Вскоре после того, как Рекс исчез, — сказала она, подумав. — И я почти уверена, что футляра там не было.
Джимми от волнения прикусил губу. Футляр был положен в несессер, очевидно, между половиной одиннадцатого и тем временем, когда Дора увидела его. Он мог быть положен и раньше, Дора просто могла не заметить его в своем волнении. Очевидно, это был подарок Рекса своей невесте. Неужели Рекс сунул футляр с драгоценностью в несессер в виде какой-то компенсации? Но Джимми тотчас же отбросил эту недостойную мысль.
— Все ли было, как вы оставили в комнате?
— Я не обратила внимания. Вы хотите знать, не пропало ли чего-нибудь? Но там не было ничего ценного. Я подумала, что те, кто захватил Рекса, могли и украсть что-то, но у меня там нет ценностей.
Джимми вернул кулон Доре.
— Это ваше. Это предназначалось для вас, и я не имею права поместить его среди тех доказательств, которые собираю по этому делу.
— Конечно, вся история попадет в газеты, — проговорил с неудовольствием мистер Кольман. — Эта гласность мне в высшей степени неприятна. Мое положение крупного чиновника государственной службы не терпит, чтобы все знали мелочи моей частной жизни.
Очевидно, для него исчезновение Рекса было неприятным только потому, что имя Кольмана попадет в газеты и станет темой для разговоров, а не потому, что принесло горе его родной дочери!
Дора на минутку задержалась в комнате после того, как отец ее вышел.
— Джимми, вы позвоните мне немедленно, как только узнаете что-либо о судьбе Рекса. В любое время дня или ночи. Слышите?
И Джимми пообещал ей это.
Он ложился спать со странным чувством, что в словах Диккера было нечто заслуживавшее, чтоб на них обратили внимание. Только что он потушил свет, как раздался звонок телефона.
— Кто-то спрашивает вас, сэр, но не говорит своего имени, — доложил слуга Джимми, Альберт.
Накинув халат, Джимми взял трубку.
— Это вы, капитан Сэппинг? — Голос был резок и незнаком Джимми.
— Да. Кто говорит?
— Это безразлично. Отправьтесь немедленно в дом мистера Уолтона и разберите верхний правый ящик письменного стола. Торопитесь!
— Но кто вы?
— Это очень важно. Сделайте это еще сегодня. Достаньте письмо в синем конверте!
Донесся легкий звук — трубку повесили.
Поздно вечером Джимми встретил Диккера в Скотленд-Ярде. Диккер считал, что вся эта история очень серьезна.
— Они на этот раз применили другие средства, не шантаж, — сказал он. — Во сколько оценивается состояние Уолтона?
— Он имеет почти миллион фунтов.
Билл Диккер кивнул.
— Они не убьют его — в этом я уверен. Они будут держать его заложником и потребуют за его освобождение сказочную сумму. Я думаю, что нам придется столкнуться с «одной из худших шаек на свете, — проговорил он задумчиво. — Она организована давно и, запомните мои слова, Джимми, имеет массу отделений, со строгой системой, исключающей ошибки. Мы ловим преступников, потому что средней руки преступление является лишь экспериментом. Если же эксперимент удается, то через два-три года уже трудно поймать этого преступника, потому что он совершенствуется и избегает сделанных раз ошибок. У него уже есть свои постоянные адреса и масса побочных отделений,
— конечно, я говорю это теоретически, — и он выработал систему, как избегать когтей правосудия. Это важнее всего. Мы старались поймать Кьюпи бесчисленное множество раз, но он знает все примитивные уловки Скотленд-Ярда. А если вам удастся проникнуть когда-нибудь в его лазейки — берегитесь! Он ни перед чем не остановится! Он знает, что если его изловят
— он не выйдет из тюрьмы до конца дней своих. И он предпочтет быть повешенным, чем потерять свободу! Вы нашли слугу Уолтона?
Джимми только покачал головой.
— Странно, — заметил Билл, потирая подбородок. — Каковы отзывы о нем?
— Очень хорошие, — сказал Джимми. — Во время войны он служил на флоте, поступил к Уолтону сперва в качестве шофера, потом стал его личным слугой.
— Есть у него родные?
— Брат в Канаде. Мы послали телеграмму, но он ответил, что не имел от него известий.
— Гм! А как относится ко всему этому мисс Кольман?
— Она стойко держится, любо-дорого посмотреть!
И действительно, Дора была образцом мужества и терпения!
Диккер помолчал, потом спустя некоторое время сказал:
— Придет время, и Кьюпи станет настоящим бичом общества. Вы считаете, что и теперь это достаточно страшное зло, но все это лишь начало его подлостей. Что вы думаете об исчезновении Уолтона?
— Я теряюсь. Не знаю, чем объяснить его. Но во всяком случае Рекс не из тех людей, которые делают что-либо ради эффекта.
Когда Джимми вернулся к себе домой, там его ждали Дора и мистер Кольман.
— Что случилось? — быстро спросил он. — Рекс вернулся?
Дора печально покачала головой.
— Нет. Но я нашла это, — и она протянула Джимми плоский футляр.
Открыв его, Джимми был ослеплен великолепием и красотой бриллиантового кулона.
— Откуда это? — спросил он.
— Дора нашла футляр с кулоном в своем несессере, — торжественно сказал мистер Кольман. — И я имею основания думать, что это подарок Рекса. Я навел справки у ювелиров и пришел к заключению, что это именно тот кулон, который куплен мистером Уолтоном за день до предполагавшейся свадьбы за две тысячи пятьсот восемьдесят фунтов.
Джимми в задумчивости смотрел на драгоценность.
— Вы нашли это в несессере? Где он был?
— Несессер лежал на моей кровати.
— Он не был заперт на ключ?
— Нет. Я оставила его открытым, чтобы в последний момент сунуть в него что-нибудь из забытых вещей. Сегодня вечером, вынимая оттуда щетку для волос, я нашла в одном из карманчиков несессера этот футляр.
— Там не было ни записки, ничего?
— Ничего.
— Когда вы в последний раз открывали несессер?
— Вскоре после того, как Рекс исчез, — сказала она, подумав. — И я почти уверена, что футляра там не было.
Джимми от волнения прикусил губу. Футляр был положен в несессер, очевидно, между половиной одиннадцатого и тем временем, когда Дора увидела его. Он мог быть положен и раньше, Дора просто могла не заметить его в своем волнении. Очевидно, это был подарок Рекса своей невесте. Неужели Рекс сунул футляр с драгоценностью в несессер в виде какой-то компенсации? Но Джимми тотчас же отбросил эту недостойную мысль.
— Все ли было, как вы оставили в комнате?
— Я не обратила внимания. Вы хотите знать, не пропало ли чего-нибудь? Но там не было ничего ценного. Я подумала, что те, кто захватил Рекса, могли и украсть что-то, но у меня там нет ценностей.
Джимми вернул кулон Доре.
— Это ваше. Это предназначалось для вас, и я не имею права поместить его среди тех доказательств, которые собираю по этому делу.
— Конечно, вся история попадет в газеты, — проговорил с неудовольствием мистер Кольман. — Эта гласность мне в высшей степени неприятна. Мое положение крупного чиновника государственной службы не терпит, чтобы все знали мелочи моей частной жизни.
Очевидно, для него исчезновение Рекса было неприятным только потому, что имя Кольмана попадет в газеты и станет темой для разговоров, а не потому, что принесло горе его родной дочери!
Дора на минутку задержалась в комнате после того, как отец ее вышел.
— Джимми, вы позвоните мне немедленно, как только узнаете что-либо о судьбе Рекса. В любое время дня или ночи. Слышите?
И Джимми пообещал ей это.
Он ложился спать со странным чувством, что в словах Диккера было нечто заслуживавшее, чтоб на них обратили внимание. Только что он потушил свет, как раздался звонок телефона.
— Кто-то спрашивает вас, сэр, но не говорит своего имени, — доложил слуга Джимми, Альберт.
Накинув халат, Джимми взял трубку.
— Это вы, капитан Сэппинг? — Голос был резок и незнаком Джимми.
— Да. Кто говорит?
— Это безразлично. Отправьтесь немедленно в дом мистера Уолтона и разберите верхний правый ящик письменного стола. Торопитесь!
— Но кто вы?
— Это очень важно. Сделайте это еще сегодня. Достаньте письмо в синем конверте!
Донесся легкий звук — трубку повесили.
7
Джимми наскоро оделся и в такси помчался в Кадоган-сквер. В окнах был свет — очевидно, Джоанна еще не ложилась. Она вместе со слугой подошла к двери.
— У вас вести от Рекса? — торопливо спросила она.
Джимми Сэппинг вдруг понял, что его интерес к делу вызван не только запутанностью обстоятельств. Кроме дружбы Рекса, была еще другая причина, вызвавшая все возрастающий интерес его к таинственному исчезновению. Джоанна Уолтон, казалось, в один день ставшая взрослой женщиной, так подействовала на его душевное равновесие, что это и обрадовало и даже испугало его.
Пройдя в гостиную, он рассказал ей о странном сообщении по телефону.
— Нет, это не был голос Рекса, и я не имею ни малейшего понятия, откуда звонили.
— Странно, — сказала Джоанна, нахмурясь. — Вам лучше пройти в его кабинет. Я не могу вам дать никаких указаний, потому что ровно ничего не знаю о делах Рекса.
Кабинет находился на первом этаже, в задней половине дома. Это была комната средних размеров, казавшаяся еще меньше от закрывавших стены полок с книгами. Посреди комнаты стоял современный письменный стол. Сев в кресло перед столом, Джимми попробовал открыть верхний ящик. Он был заперт и не поддавался, несмотря на усилия, которые он прилагал.
— Мне придется взломать его, — сказал он.
Джоанна велела принести инструменты. Джимми попробовал просунуть небольшой лом между крышкой стола и ящиком, но наткнулся на что-то твердое.
— Простите, сэр, — сказал слуга, с интересом следивший за Джимми, — но этот ящик внутри обшит сталью. Я видел ящик открытым, и мистер Уолтон говорил, что его не взломают.
Джимми отодрал дубовую обшивку. Ящик был внутри обшит толстой сталью, однако это не спасало от взлома, что Джимми и доказал, промучившись больше часа.
Ему удалось пробить небольшое отверстие между крышкой стола и краем ящика. Вдруг он вскрикнул от удивления. Из отверстия показался желтый дымок!
— Ящик в огне! — вскричал он.
Просунув с трудом стамеску, Джимми наконец сломал замок, и ящик плавно открылся.
— Скорей воды, — скомандовал он.
Из ящика подымались густые клубы дыма.
— Откройте окно, — сказал Джимми, стоя над ящиком с графином воды в руках и боясь водой уничтожить оставшиеся обгорелые клочки бумаги и пепел.
Наконец он выдвинул ящик и поставил его на стол. Дно и стенки ящика были очень горячи.
— Я думаю, что огонь уже давно занялся внутри ящика. По крайней мере несколько часов тому назад.
— Но каким образом?
Джимми только покачал головой.
— Я не знаю, с помощью какого химического состава вызван огонь, но мне кажется, что его поместили в ящик, а вернее — еще в синий конверт в одно время с письмом, и процесс горения медленно шел все время. Хотел бы я знать, где тут был этот синий конверт? — сказал он, уныло глядя на истлевшую бумагу.
С большими предосторожностями он вынул часть истлевшей бумаги и стал разглядывать в увеличительное стекло. Обыкновенно даже на истлевшей бумаге видны следы чернил, но тут нельзя было разобрать ни одного слова.
— Что это значит, Джимми? — спросила изумленная Джоанна.
— Признаю себя побежденным, — сознался он. — Зачем было посылать меня открывать ящик? Не давайте никому притрагиваться к этим остаткам. Может быть, мы найдем еще какое-нибудь указание.
Он внимательно осмотрел содержимое остальных ящиков, но не нашел ничего более или менее важного.
— Вел Рекс дневник? — спросил он.
— Не думаю, — ответила Джоанна. — Он постоянно отзывался очень саркастически о людях, пишущих дневники.
Джимми окинул взором комнату. В одну из стен был вделан большой несгораемый шкаф.
— Знаете вы комбинацию шифра?
— Нет. Я никогда не вмешивалась в дела Рекса. Может быть, банк знает шифр. В таких делах Рекс был очень точен и щепетилен.
— Я видел управляющего Юго-Восточным банком сегодня утром. Как жаль, что я не спросил его.
— Юго-Восточный банк не мог знать этого. Рекс держал там только небольшую сумму. Его банком был Лондонско-Бирмингемский, и я хотела попросить вас поговорить с ними. Рекс как-то упоминал вскользь, что кто-то угрожал ему, что лишит его всего состояния, если он женится на Доре. Я все время думала об этом и начинаю беспокоиться.
— Вы думаете, они могли привести угрозу в исполнение?
Она кивнула.
Джимми сидел на стуле у письменного стола, устремив нахмуренный взгляд на пострадавший ящик.
— Если наш неизвестный собеседник хотел во что бы то ни стало спасти содержимое ящика, то почему он не позвонил сюда?
Она улыбнулась.
— Может быть, потому, что наш телефон испортился. Это случилось сегодня, вскоре после того, как стемнело. Я хотела позвонить вам, но не могла добиться ответа.
— Испортился? — переспросил Джимми и встал. — Откуда провод проходит в эту комнату?
Джоанна указала на окно. В углу он нашел искусно скрытый провод, очевидно, проходивший в кабинет снаружи дома.
— Можете вы достать мне электрический фонарь? — сказал он. — Я вышел из дому очень плохо снаряженный для каких-либо розысков.
Когда принесли ручной фонарик, Джимми вышел в маленький дворик за домом и осветил окно кабинета. Он увидел узенькую свинцовую трубку, в которой проходили телефонные провода. Трубка сбегала по стене дома, переходила на каменную стену дворика и шла по краю стены под ее прикрытием до того места, где провод соединялся с главным кабелем.
Ему не долго пришлось искать. Там, где трубочка с проводами проходила по стене, отделяющей двор от улицы, в одном месте провода были перерезаны и концы разогнуты. Джимми медленно вернулся в кабинет и, присев за стол, написал записку, которую и отослал в ближайший полицейский участок.
— Провода были перерезаны? — спросила девушка.
— Да. Я думаю, что между заходом солнца и тем временем, когда вы хотели позвонить мне. В котором часу это было?
— Около половины десятого.
— Вот в это время провода и были перерезаны. Очевидно, кто-то имел веские причины, чтобы ящик был вскрыт, а кто-то другой имел еще более веские причины, чтоб содержимое ящика осталось неизвестным. Я предполагаю, что кто-то пробовал звонить вам, чтоб сообщить, где ключ от ящика. Несомненно, что он хранится где-то тут в кабинете. Второй некто, предчувствуя тактику незнакомца, перерезал провода, лишив того возможности снестись с вами. Если я не ошибаюсь, в лагере наших врагов царит смятение, так как они упустили из виду, что незнакомец может позвонить мне. И сейчас, несомненно, я нахожусь под строгим надзором.
— Но что это все значит, Джимми? — жалобно проговорила девушка. — Я ничего не понимаю, я начинаю бояться!
Джимми мрачно посмотрел на совершенно почерневшие остатки бумаг в секретном ящике Рекса и инстинктивно почувствовал, что они не-прольют света на таинственное исчезновение.
Слуга вернулся, и вместе с ним пришел полицейский агент в форме.
— Я хочу оставить агента на ночь в вашем доме, — объяснил Джимми. — Завтра я приму большие предосторожности.
— Вы считаете, что грозит какая-либо опасность?
— Нет, — не задумываясь, ответил он. — Но все же я хотел бы быть наготове.
Вернувшись к себе, он первым делом дал знать телефонной станции о порче проводов. И уже в шесть часов утра сообщение с Кадоган-сквер было восстановлено.
О Рексе и его исчезнувшем слуге все еще не было известий. Оба они как в воду канули. Только одно известие было доставлено Джимми, что кто-то из торговцев, знавший Уэллса в лицо, видел его в автомобиле около одиннадцати часов, то есть час спустя после его исчезновения. На этом все сведения прерывались.
Утром Джимми был одним из первых посетителей Лондонско-Бирмингемского банка, и его сразу провели к директору.
— Рад видеть вас, Сэппинг. Надеюсь, вы получили мое письмо?
— Нет. Я еще не был в Скотленд-Ярде сегодня, — сказал Джимми. — О чем вы писали мне? Но сперва скажите, есть у Уолтона сейф в вашем банке?
— Есть! — ответил директор банка. — Но он пуст. Мистер Уолтон вынул все ценное за неделю до своего исчезновения. Вот почему я и писал вам.
— Но он имеет текущий счет?
Управляющий покачал головой.
— У него все еще есть счет, но там лежит всего сотни две фунтов. Мы реализовали все ценности мистера Уолтона: за исключением этих двух-трех сотен фунтов он вынул все. За последнюю неделю до своего исчезновения, — произнес управляющий медленно и многозначительно, — мистер Уолтон вынул из банка один миллион фунтов!
— Деньгами? — спросил Джимми недоверчиво.
— Да, в американской валюте. К счастью для него, курс был хорош; в противном случае такая сумма, будучи выброшена сразу на рынок, привела бы к краху. Деньги были взяты в три раза, три дня подряд. Кроме того, в английской валюте была взята сумма в четыре тысячи фунтов, предназначенная для свадебной поездки мистера Уолтона.
— Говорил он, куда намерен поехать?
— Нет. Мистер Уолтон принадлежит к тем людям, которых нельзя расспрашивать и которые не терпят советов. Я осмелился указать ему, что неблагоразумно иметь такую сумму в звонкой монете, на это он мне довольно резко заметил, что обдумал свой поступок и не желает обсуждать его. Я должен был исполнить его требование и реализовать все.
— Отмечены у вас номера серий, взятых Уолтоном?
— Нет. Мы не записываем номеров американской валюты. Мы знаем номера только тех четырех тысяч фунтов, которые были предназначены для свадебной поездки Уолтона.
Подумав немного, Сэппинг снова спросил:
— Надеюсь, эти операции не затронули личного счета мисс Уолтон? Ее деньги лежат у вас?
— Ее средства находятся в нашем банке. Но сейчас и у нее очень небольшая сумма. Отец мистера Уолтона оставил две трети своего состояния сыну и одну треть дочери. Несколько месяцев тому назад мисс Уолтон перевела на имя брата почти все свое состояние, так как ему на время понадобилась большая сумма для произведения каких-то операций. Меня беспокоит тот факт, что он это, очевидно, забыл, и приблизительно одна треть реализованного им миллиона фактически принадлежит не ему, а мисс Уолтон. Не находятся ли деньги в несгораемом шкафу в доме Уолтонов? — спросил директор банка. — Вы открывали шкаф?
— Нет. Я думал, что вы можете указать мне шифр замка шкафа. Я прикажу открыть его.
Вернувшись к ждавшей его Джоанне, Джимми рассказал ей о результатах своего свидания с директором банка. Возможность потерять все свое состояние беспокоила ее меньше, чем непонятные поступки Рекса.
— Мне кажется, — сказал Джимми, — что я начинаю понимать Рекса. Он серьезно задумался над угрозой, что его лишат состояния, и, опасаясь, что Кьюпи обладает какой-то таинственной возможностью проникнуть в банк и украсть деньги, он попал в расставленную ему ловушку, поддавшись внушению взять деньги из банка. Деньги в этом несгораемом шкафу, в этом я уверен. Надо только узнать шифр.
Обратившись в Шеффилд, где шкаф строился по специальному заказу Уолтона, Джимми снова испытал разочарование.
— Шкаф можно открыть, только зная шифр. Кроме мастера, — сказали ему, — строившего шкаф, и мистера Уолтона, шифр никому не известен. Если же вы хотите вскрыть шкаф, не зная шифра, то весь шкаф надо выломать из стены дома, куда он был вделан, и везти в Шеффилд. Там его разберут по частям. Мастер, строивший шкаф, к несчастью, занялся другим ремеслом: он открывает чужие сейфы на свой страх и риск!
— А как зовут этого мастера? — спросил Джимми.
— Ноульс, — был ответ. — Он известен полиции под прозвищем Ниппи Ноульс.
Это имя было незнакомо Джимми Сэппингу.
— У вас вести от Рекса? — торопливо спросила она.
Джимми Сэппинг вдруг понял, что его интерес к делу вызван не только запутанностью обстоятельств. Кроме дружбы Рекса, была еще другая причина, вызвавшая все возрастающий интерес его к таинственному исчезновению. Джоанна Уолтон, казалось, в один день ставшая взрослой женщиной, так подействовала на его душевное равновесие, что это и обрадовало и даже испугало его.
Пройдя в гостиную, он рассказал ей о странном сообщении по телефону.
— Нет, это не был голос Рекса, и я не имею ни малейшего понятия, откуда звонили.
— Странно, — сказала Джоанна, нахмурясь. — Вам лучше пройти в его кабинет. Я не могу вам дать никаких указаний, потому что ровно ничего не знаю о делах Рекса.
Кабинет находился на первом этаже, в задней половине дома. Это была комната средних размеров, казавшаяся еще меньше от закрывавших стены полок с книгами. Посреди комнаты стоял современный письменный стол. Сев в кресло перед столом, Джимми попробовал открыть верхний ящик. Он был заперт и не поддавался, несмотря на усилия, которые он прилагал.
— Мне придется взломать его, — сказал он.
Джоанна велела принести инструменты. Джимми попробовал просунуть небольшой лом между крышкой стола и ящиком, но наткнулся на что-то твердое.
— Простите, сэр, — сказал слуга, с интересом следивший за Джимми, — но этот ящик внутри обшит сталью. Я видел ящик открытым, и мистер Уолтон говорил, что его не взломают.
Джимми отодрал дубовую обшивку. Ящик был внутри обшит толстой сталью, однако это не спасало от взлома, что Джимми и доказал, промучившись больше часа.
Ему удалось пробить небольшое отверстие между крышкой стола и краем ящика. Вдруг он вскрикнул от удивления. Из отверстия показался желтый дымок!
— Ящик в огне! — вскричал он.
Просунув с трудом стамеску, Джимми наконец сломал замок, и ящик плавно открылся.
— Скорей воды, — скомандовал он.
Из ящика подымались густые клубы дыма.
— Откройте окно, — сказал Джимми, стоя над ящиком с графином воды в руках и боясь водой уничтожить оставшиеся обгорелые клочки бумаги и пепел.
Наконец он выдвинул ящик и поставил его на стол. Дно и стенки ящика были очень горячи.
— Я думаю, что огонь уже давно занялся внутри ящика. По крайней мере несколько часов тому назад.
— Но каким образом?
Джимми только покачал головой.
— Я не знаю, с помощью какого химического состава вызван огонь, но мне кажется, что его поместили в ящик, а вернее — еще в синий конверт в одно время с письмом, и процесс горения медленно шел все время. Хотел бы я знать, где тут был этот синий конверт? — сказал он, уныло глядя на истлевшую бумагу.
С большими предосторожностями он вынул часть истлевшей бумаги и стал разглядывать в увеличительное стекло. Обыкновенно даже на истлевшей бумаге видны следы чернил, но тут нельзя было разобрать ни одного слова.
— Что это значит, Джимми? — спросила изумленная Джоанна.
— Признаю себя побежденным, — сознался он. — Зачем было посылать меня открывать ящик? Не давайте никому притрагиваться к этим остаткам. Может быть, мы найдем еще какое-нибудь указание.
Он внимательно осмотрел содержимое остальных ящиков, но не нашел ничего более или менее важного.
— Вел Рекс дневник? — спросил он.
— Не думаю, — ответила Джоанна. — Он постоянно отзывался очень саркастически о людях, пишущих дневники.
Джимми окинул взором комнату. В одну из стен был вделан большой несгораемый шкаф.
— Знаете вы комбинацию шифра?
— Нет. Я никогда не вмешивалась в дела Рекса. Может быть, банк знает шифр. В таких делах Рекс был очень точен и щепетилен.
— Я видел управляющего Юго-Восточным банком сегодня утром. Как жаль, что я не спросил его.
— Юго-Восточный банк не мог знать этого. Рекс держал там только небольшую сумму. Его банком был Лондонско-Бирмингемский, и я хотела попросить вас поговорить с ними. Рекс как-то упоминал вскользь, что кто-то угрожал ему, что лишит его всего состояния, если он женится на Доре. Я все время думала об этом и начинаю беспокоиться.
— Вы думаете, они могли привести угрозу в исполнение?
Она кивнула.
Джимми сидел на стуле у письменного стола, устремив нахмуренный взгляд на пострадавший ящик.
— Если наш неизвестный собеседник хотел во что бы то ни стало спасти содержимое ящика, то почему он не позвонил сюда?
Она улыбнулась.
— Может быть, потому, что наш телефон испортился. Это случилось сегодня, вскоре после того, как стемнело. Я хотела позвонить вам, но не могла добиться ответа.
— Испортился? — переспросил Джимми и встал. — Откуда провод проходит в эту комнату?
Джоанна указала на окно. В углу он нашел искусно скрытый провод, очевидно, проходивший в кабинет снаружи дома.
— Можете вы достать мне электрический фонарь? — сказал он. — Я вышел из дому очень плохо снаряженный для каких-либо розысков.
Когда принесли ручной фонарик, Джимми вышел в маленький дворик за домом и осветил окно кабинета. Он увидел узенькую свинцовую трубку, в которой проходили телефонные провода. Трубка сбегала по стене дома, переходила на каменную стену дворика и шла по краю стены под ее прикрытием до того места, где провод соединялся с главным кабелем.
Ему не долго пришлось искать. Там, где трубочка с проводами проходила по стене, отделяющей двор от улицы, в одном месте провода были перерезаны и концы разогнуты. Джимми медленно вернулся в кабинет и, присев за стол, написал записку, которую и отослал в ближайший полицейский участок.
— Провода были перерезаны? — спросила девушка.
— Да. Я думаю, что между заходом солнца и тем временем, когда вы хотели позвонить мне. В котором часу это было?
— Около половины десятого.
— Вот в это время провода и были перерезаны. Очевидно, кто-то имел веские причины, чтобы ящик был вскрыт, а кто-то другой имел еще более веские причины, чтоб содержимое ящика осталось неизвестным. Я предполагаю, что кто-то пробовал звонить вам, чтоб сообщить, где ключ от ящика. Несомненно, что он хранится где-то тут в кабинете. Второй некто, предчувствуя тактику незнакомца, перерезал провода, лишив того возможности снестись с вами. Если я не ошибаюсь, в лагере наших врагов царит смятение, так как они упустили из виду, что незнакомец может позвонить мне. И сейчас, несомненно, я нахожусь под строгим надзором.
— Но что это все значит, Джимми? — жалобно проговорила девушка. — Я ничего не понимаю, я начинаю бояться!
Джимми мрачно посмотрел на совершенно почерневшие остатки бумаг в секретном ящике Рекса и инстинктивно почувствовал, что они не-прольют света на таинственное исчезновение.
Слуга вернулся, и вместе с ним пришел полицейский агент в форме.
— Я хочу оставить агента на ночь в вашем доме, — объяснил Джимми. — Завтра я приму большие предосторожности.
— Вы считаете, что грозит какая-либо опасность?
— Нет, — не задумываясь, ответил он. — Но все же я хотел бы быть наготове.
Вернувшись к себе, он первым делом дал знать телефонной станции о порче проводов. И уже в шесть часов утра сообщение с Кадоган-сквер было восстановлено.
О Рексе и его исчезнувшем слуге все еще не было известий. Оба они как в воду канули. Только одно известие было доставлено Джимми, что кто-то из торговцев, знавший Уэллса в лицо, видел его в автомобиле около одиннадцати часов, то есть час спустя после его исчезновения. На этом все сведения прерывались.
Утром Джимми был одним из первых посетителей Лондонско-Бирмингемского банка, и его сразу провели к директору.
— Рад видеть вас, Сэппинг. Надеюсь, вы получили мое письмо?
— Нет. Я еще не был в Скотленд-Ярде сегодня, — сказал Джимми. — О чем вы писали мне? Но сперва скажите, есть у Уолтона сейф в вашем банке?
— Есть! — ответил директор банка. — Но он пуст. Мистер Уолтон вынул все ценное за неделю до своего исчезновения. Вот почему я и писал вам.
— Но он имеет текущий счет?
Управляющий покачал головой.
— У него все еще есть счет, но там лежит всего сотни две фунтов. Мы реализовали все ценности мистера Уолтона: за исключением этих двух-трех сотен фунтов он вынул все. За последнюю неделю до своего исчезновения, — произнес управляющий медленно и многозначительно, — мистер Уолтон вынул из банка один миллион фунтов!
— Деньгами? — спросил Джимми недоверчиво.
— Да, в американской валюте. К счастью для него, курс был хорош; в противном случае такая сумма, будучи выброшена сразу на рынок, привела бы к краху. Деньги были взяты в три раза, три дня подряд. Кроме того, в английской валюте была взята сумма в четыре тысячи фунтов, предназначенная для свадебной поездки мистера Уолтона.
— Говорил он, куда намерен поехать?
— Нет. Мистер Уолтон принадлежит к тем людям, которых нельзя расспрашивать и которые не терпят советов. Я осмелился указать ему, что неблагоразумно иметь такую сумму в звонкой монете, на это он мне довольно резко заметил, что обдумал свой поступок и не желает обсуждать его. Я должен был исполнить его требование и реализовать все.
— Отмечены у вас номера серий, взятых Уолтоном?
— Нет. Мы не записываем номеров американской валюты. Мы знаем номера только тех четырех тысяч фунтов, которые были предназначены для свадебной поездки Уолтона.
Подумав немного, Сэппинг снова спросил:
— Надеюсь, эти операции не затронули личного счета мисс Уолтон? Ее деньги лежат у вас?
— Ее средства находятся в нашем банке. Но сейчас и у нее очень небольшая сумма. Отец мистера Уолтона оставил две трети своего состояния сыну и одну треть дочери. Несколько месяцев тому назад мисс Уолтон перевела на имя брата почти все свое состояние, так как ему на время понадобилась большая сумма для произведения каких-то операций. Меня беспокоит тот факт, что он это, очевидно, забыл, и приблизительно одна треть реализованного им миллиона фактически принадлежит не ему, а мисс Уолтон. Не находятся ли деньги в несгораемом шкафу в доме Уолтонов? — спросил директор банка. — Вы открывали шкаф?
— Нет. Я думал, что вы можете указать мне шифр замка шкафа. Я прикажу открыть его.
Вернувшись к ждавшей его Джоанне, Джимми рассказал ей о результатах своего свидания с директором банка. Возможность потерять все свое состояние беспокоила ее меньше, чем непонятные поступки Рекса.
— Мне кажется, — сказал Джимми, — что я начинаю понимать Рекса. Он серьезно задумался над угрозой, что его лишат состояния, и, опасаясь, что Кьюпи обладает какой-то таинственной возможностью проникнуть в банк и украсть деньги, он попал в расставленную ему ловушку, поддавшись внушению взять деньги из банка. Деньги в этом несгораемом шкафу, в этом я уверен. Надо только узнать шифр.
Обратившись в Шеффилд, где шкаф строился по специальному заказу Уолтона, Джимми снова испытал разочарование.
— Шкаф можно открыть, только зная шифр. Кроме мастера, — сказали ему, — строившего шкаф, и мистера Уолтона, шифр никому не известен. Если же вы хотите вскрыть шкаф, не зная шифра, то весь шкаф надо выломать из стены дома, куда он был вделан, и везти в Шеффилд. Там его разберут по частям. Мастер, строивший шкаф, к несчастью, занялся другим ремеслом: он открывает чужие сейфы на свой страх и риск!
— А как зовут этого мастера? — спросил Джимми.
— Ноульс, — был ответ. — Он известен полиции под прозвищем Ниппи Ноульс.
Это имя было незнакомо Джимми Сэппингу.
8
— Да, я знаю Ниппи, — сказал Билл Диккер, к которому Джимми обратился за советом. — Он работал в Шеффилде на заводе, строящем сейфы, и считался одним из самых лучших мастеров, пока не стал взломщиком. Я никогда не знал точной причины, но, кажется, тут была замешана женщина. Это более чем вероятно, потому что женщины и их непостоянство — главная тема разговоров Ниппи.
Многие помнят сенсационный процесс в начале этого года, когда он гордо заявил, что предпочитает быть повешенным мужчинами, чем оправданным женщинами! Как бы то ни было, он был оправдан мужчинами. Может быть, они посмотрели на дело с его точки зрения, а может, просто он польстил им своей откровенностью и взглядами. Ведь в этом отношении наши судьи такие странные. Я узнаю вам его адрес. Были вы у поверенного Уолтона?
— Да, вчера. Но он знает меньше нас.
— Деньги, без сомнения, в шкафу. Вы не заметили никаких следов, что его пытались открыть?
— Нет. Ни одной царапины.
Билл Диккер вернулся через несколько минут с адресом Ниппи на клочке бумаги.
— Вот вам адрес: сто шестьдесят пять, Больвер-стрит, Ламбес. Ноульс судился два раза, и оба раза прямо чудом был оправдан.
Такси скоро домчало Джимми до Ламбеса. Больвер-стрит — непривлекательная улица, по обе стороны которой двумя сплошными кирпичными стенами с отверстиями окон и дверей шли дома.
Дверь 165-го номера открыла толстая хозяйка с закатанными выше локтя рукавами. Хозяйка подозрительно глянула на сыщика.
— Мистер Ноульс? Я посмотрю.
Захлопнув дверь, она тяжелыми шагами поднялась по скрипящим ступеням. Через короткое время она вернулась.
— Поднимитесь, сэр. Его дверь прямо против лестницы, верхний этаж, сэр.
— Войдите, — раздался голос, когда Джимми постучал в указанную дверь.
Уютно обставленная комната была безукоризненно чиста. Хозяин ее был занят поджариванием на огне сосисок. Это был человечек небольшого роста, худощавый, с кислым выражением лица. На длинном носу болталось пенсне в черепаховой оправе.
— Входите и закройте дверь, не выпустите только Гектора, — строго сказал он.
Джимми стал искать глазами Гектора. Это был крохотный щенок, до того занятый ножкой стола, которую немилосердно грыз, что даже не обратил внимания на посетителя.
— Садитесь, мистер Сэппинг, — сказал Ниппи Ноульс и рассмеялся, увидя изумление на лице Джимми. — Я видел вас на улице и узнал вас, инспектор. Если полиция знает нас, то лучше всего в таком случае знать и полицию. Что вам нужно от меня?
— Я пришел к вам по делу, — сказал Джимми.
— Это значит, что не я вам нужен, но вы хотите получить от меня сведения, благодаря которым ухлопаете кого-то другого, — сказал Ниппи, продолжая жарить сосиски.
— Нет, — сказал Джимми, с улыбкой глядя на крохотного человечка. — Я прошу вас открыть сейф.
— Чей сейф? — спросил Ноульс, обернувшись.
Джимми подробно рассказал, в чем дело, Ноульс внимательно слушал его.
— Как жаль. Мистер Уолтон был так добр ко мне.
— Вы знали его? — с удивлением спросил Джимми, и Ниппи кивнул в ответ.
— Установка его сейфа в Кадоган-сквере была моей последней честной работой, — сказал он, не смущаясь. — Он знал всю мою историю. Если бы я тогда поверил его предостережениям, она никогда не поймала бы меня на пустые обещания и я не влип бы в темные дела!
У Джимми не было настроения слушать излияния взломщика. Но он все же спросил, женат ли Ниппи. Ответ был негодующим.
— Нет! Я сидел в тюрьме, но я не женат. До этого я еще не дошел!.. Чтобы вскрыть сейф, мне нужны инструменты… — Он перечислил несколько. — Я не намерен портить мой собственный набор, и притом на деле, которое мне даст пять, в лучшем случае десять фунтов, — сказал он, пытливо вглядываясь в лицо сыщика, желая знать, какой эффект произведет на того размер требуемой суммы.
— Я уверен, что мисс Уолтон щедро заплатит вам, — начал Джимми, и Ниппи нахмурился.
— Я забыл, что это сейф мистера Уолтона. Я не возьму денег. Но инструменты вам все же придется достать для меня. Я не хочу, чтоб у вас были доказательства и приметы моей работы, если меня опять сцапают.
Джимми с Ноульсом уселись в дожидавшееся их такси; по дороге по указанию Ноульса они заехали в несколько мест, где Ниппи осторожно и умело подобрал нужные ему инструменты. Через полчаса после прибытия в Кадоган-сквер Ниппи уже возился около сейфа с предохранительной маской на лице, защищавшей глаза и лицо от страшного жара, развиваемого плавильной лампой. Джимми и Джоанна с любопытством следили за манипуляциями взломщика, работавшего по последнему слову техники. И все же дело подвигалось вперед медленно. Уж очень хорошо был устроен сейф.
— Только двое людей могли бы открыть этот сейф, — сказал, наконец, Ноульс, остановившись, чтобы с жадностью выпить приготовленной для него воды, и вытирая струившийся с лица пот. — Можете не спрашивать имя и адрес второго. Его постоянное местожительство, верно, на небесах, ибо он был холост. Он умер.
— Вы не любите женщин, мистер Ноульс? — улыбнулась Джоанна.
— Нет, — покачал головой Ниппи. — Они погубили меня. По крайней мере, одна погубила меня.
Джоанна промолчала, не настаивая на подробностях, но Ниппи сам был менее сдержан.
— Женщины могут взять нас за краешек уха и заставить в одно мгновение ока сделать то, чего мы никогда не сделали бы сами. Она была старшей горничной миледи, молоденькая, красивая. И была в высшей степени таинственной горничной. Звали ее Джулия.
Он прервал свой рассказ и с четверть часа усиленно возился над сейфом. Потом вдруг снял очки, вытер лицо и снова начал:
— Она была слишком красива для горничной. Я не говорю, что был слишком честен, чтоб не поддаться искушению. Но мне никогда не приходила в голову мысль стать взломщиком. Сказал я вам, что ее имя было Джулия? Вы думаете, что я не в себе, когда говорю, что она была очаровательна. Люди моего класса не имеют утонченного вкуса, но я всегда был выше других механиков. Я знаю, что такое настоящая красота, и сразу вижу, где очарование. Да. Она была горничной в одном доме под Шеффилдом, богатом доме, принадлежавшем одному из стальных королей. Однажды в воскресенье она повела меня в дом. Она была очень встревожена, потому что потеряла ключи от сейфа. Хозяин послал ее спрятать в сейф какую-то книгу, и она захлопнула дверцу, не заметив, что ключи остались внутри. Она почти плакала. — Он откинул голову и безрадостно засмеялся. — Я открыл сейф. Ключей не было внутри. Мне это вовсе не показалось странным, и я был рад, что она, очевидно, не сделала такой оплошности. Совсем нетрудно было открыть тот сейф. Один из тех, о которых объявляют, что они безопасны в отношении огня и взлома.
На следующий день Джулия исчезла. Я случайно услышал об этом. Я прочел отчет о краже, не зная, что Джулия замешана в ней или, вернее, что я замешан.
— Вы видели ее после этого? — спросил Джимми, заинтересовавшийся этим делом.
— Нет. Никогда! — торжественно заявил Ниппи, снова возвращаясь к работе. — Тот факт, что меня не судили за убийство, доказывает, что я не встречал ее. Она была в шайке.
Многие помнят сенсационный процесс в начале этого года, когда он гордо заявил, что предпочитает быть повешенным мужчинами, чем оправданным женщинами! Как бы то ни было, он был оправдан мужчинами. Может быть, они посмотрели на дело с его точки зрения, а может, просто он польстил им своей откровенностью и взглядами. Ведь в этом отношении наши судьи такие странные. Я узнаю вам его адрес. Были вы у поверенного Уолтона?
— Да, вчера. Но он знает меньше нас.
— Деньги, без сомнения, в шкафу. Вы не заметили никаких следов, что его пытались открыть?
— Нет. Ни одной царапины.
Билл Диккер вернулся через несколько минут с адресом Ниппи на клочке бумаги.
— Вот вам адрес: сто шестьдесят пять, Больвер-стрит, Ламбес. Ноульс судился два раза, и оба раза прямо чудом был оправдан.
Такси скоро домчало Джимми до Ламбеса. Больвер-стрит — непривлекательная улица, по обе стороны которой двумя сплошными кирпичными стенами с отверстиями окон и дверей шли дома.
Дверь 165-го номера открыла толстая хозяйка с закатанными выше локтя рукавами. Хозяйка подозрительно глянула на сыщика.
— Мистер Ноульс? Я посмотрю.
Захлопнув дверь, она тяжелыми шагами поднялась по скрипящим ступеням. Через короткое время она вернулась.
— Поднимитесь, сэр. Его дверь прямо против лестницы, верхний этаж, сэр.
— Войдите, — раздался голос, когда Джимми постучал в указанную дверь.
Уютно обставленная комната была безукоризненно чиста. Хозяин ее был занят поджариванием на огне сосисок. Это был человечек небольшого роста, худощавый, с кислым выражением лица. На длинном носу болталось пенсне в черепаховой оправе.
— Входите и закройте дверь, не выпустите только Гектора, — строго сказал он.
Джимми стал искать глазами Гектора. Это был крохотный щенок, до того занятый ножкой стола, которую немилосердно грыз, что даже не обратил внимания на посетителя.
— Садитесь, мистер Сэппинг, — сказал Ниппи Ноульс и рассмеялся, увидя изумление на лице Джимми. — Я видел вас на улице и узнал вас, инспектор. Если полиция знает нас, то лучше всего в таком случае знать и полицию. Что вам нужно от меня?
— Я пришел к вам по делу, — сказал Джимми.
— Это значит, что не я вам нужен, но вы хотите получить от меня сведения, благодаря которым ухлопаете кого-то другого, — сказал Ниппи, продолжая жарить сосиски.
— Нет, — сказал Джимми, с улыбкой глядя на крохотного человечка. — Я прошу вас открыть сейф.
— Чей сейф? — спросил Ноульс, обернувшись.
Джимми подробно рассказал, в чем дело, Ноульс внимательно слушал его.
— Как жаль. Мистер Уолтон был так добр ко мне.
— Вы знали его? — с удивлением спросил Джимми, и Ниппи кивнул в ответ.
— Установка его сейфа в Кадоган-сквере была моей последней честной работой, — сказал он, не смущаясь. — Он знал всю мою историю. Если бы я тогда поверил его предостережениям, она никогда не поймала бы меня на пустые обещания и я не влип бы в темные дела!
У Джимми не было настроения слушать излияния взломщика. Но он все же спросил, женат ли Ниппи. Ответ был негодующим.
— Нет! Я сидел в тюрьме, но я не женат. До этого я еще не дошел!.. Чтобы вскрыть сейф, мне нужны инструменты… — Он перечислил несколько. — Я не намерен портить мой собственный набор, и притом на деле, которое мне даст пять, в лучшем случае десять фунтов, — сказал он, пытливо вглядываясь в лицо сыщика, желая знать, какой эффект произведет на того размер требуемой суммы.
— Я уверен, что мисс Уолтон щедро заплатит вам, — начал Джимми, и Ниппи нахмурился.
— Я забыл, что это сейф мистера Уолтона. Я не возьму денег. Но инструменты вам все же придется достать для меня. Я не хочу, чтоб у вас были доказательства и приметы моей работы, если меня опять сцапают.
Джимми с Ноульсом уселись в дожидавшееся их такси; по дороге по указанию Ноульса они заехали в несколько мест, где Ниппи осторожно и умело подобрал нужные ему инструменты. Через полчаса после прибытия в Кадоган-сквер Ниппи уже возился около сейфа с предохранительной маской на лице, защищавшей глаза и лицо от страшного жара, развиваемого плавильной лампой. Джимми и Джоанна с любопытством следили за манипуляциями взломщика, работавшего по последнему слову техники. И все же дело подвигалось вперед медленно. Уж очень хорошо был устроен сейф.
— Только двое людей могли бы открыть этот сейф, — сказал, наконец, Ноульс, остановившись, чтобы с жадностью выпить приготовленной для него воды, и вытирая струившийся с лица пот. — Можете не спрашивать имя и адрес второго. Его постоянное местожительство, верно, на небесах, ибо он был холост. Он умер.
— Вы не любите женщин, мистер Ноульс? — улыбнулась Джоанна.
— Нет, — покачал головой Ниппи. — Они погубили меня. По крайней мере, одна погубила меня.
Джоанна промолчала, не настаивая на подробностях, но Ниппи сам был менее сдержан.
— Женщины могут взять нас за краешек уха и заставить в одно мгновение ока сделать то, чего мы никогда не сделали бы сами. Она была старшей горничной миледи, молоденькая, красивая. И была в высшей степени таинственной горничной. Звали ее Джулия.
Он прервал свой рассказ и с четверть часа усиленно возился над сейфом. Потом вдруг снял очки, вытер лицо и снова начал:
— Она была слишком красива для горничной. Я не говорю, что был слишком честен, чтоб не поддаться искушению. Но мне никогда не приходила в голову мысль стать взломщиком. Сказал я вам, что ее имя было Джулия? Вы думаете, что я не в себе, когда говорю, что она была очаровательна. Люди моего класса не имеют утонченного вкуса, но я всегда был выше других механиков. Я знаю, что такое настоящая красота, и сразу вижу, где очарование. Да. Она была горничной в одном доме под Шеффилдом, богатом доме, принадлежавшем одному из стальных королей. Однажды в воскресенье она повела меня в дом. Она была очень встревожена, потому что потеряла ключи от сейфа. Хозяин послал ее спрятать в сейф какую-то книгу, и она захлопнула дверцу, не заметив, что ключи остались внутри. Она почти плакала. — Он откинул голову и безрадостно засмеялся. — Я открыл сейф. Ключей не было внутри. Мне это вовсе не показалось странным, и я был рад, что она, очевидно, не сделала такой оплошности. Совсем нетрудно было открыть тот сейф. Один из тех, о которых объявляют, что они безопасны в отношении огня и взлома.
На следующий день Джулия исчезла. Я случайно услышал об этом. Я прочел отчет о краже, не зная, что Джулия замешана в ней или, вернее, что я замешан.
— Вы видели ее после этого? — спросил Джимми, заинтересовавшийся этим делом.
— Нет. Никогда! — торжественно заявил Ниппи, снова возвращаясь к работе. — Тот факт, что меня не судили за убийство, доказывает, что я не встречал ее. Она была в шайке.