Страница:
— Может быть, Рекс забыл, что распорядился вашими деньгами? Вы говорили, что у него была при себе довольно крупная сумма?
— Да. Подтвердить это мог бы его слуга, Уэллс. Но ведь и он исчез! Сперва Рекс, потом Уэллс, потом бедный мистер Коллет, а теперь Ноульс! Кто будет следующим, который исчезнет так же таинственно?
— Наоборот! — весело отозвался Джимми. — Кто из них первым вернется, вот что интересно!
На этот вопрос судьба ответила неожиданным и трагическим случаем.
Джимми находился в гостиной мистера Кольмана с Дорой, которая, приехав из деревенского дома в город, хотела услышать от Джимми подробности убийства Паркера.
Дора, очень бледная, с ввалившимися глазами, к великому смущению Джимми, внезапно положила ему на плечи руки и разразилась рыданиями.
— О Джимми, я так устала от всего! Если б я могла умереть!
Он попробовал утешить ее, но это ему плохо удавалось.
— Дорогая, ваши нервы напряжены, вам надо вернуться в деревню и хорошенько отдохнуть там. А еще лучше — уезжайте за границу.
— Я не могу. Не смотрите на меня, Джимми, я знаю, я подурнела за это время. Я хотела бы рассказать вам так много! Я знаю — вы хороший.
— Мне кажется, что я совсем плох, — пробовал пошутить Джимми. — Я бросаюсь от одного заключения к другому, ломаю себе голову и в конце концов сноси оказываюсь перед непроходимой стеной.
— А вот и папа, — сказала Дора, постаравшись скрыть свои слезы от вошедшего мистера Кольмана.
В это время стукнула наружная дверь. Все трое с удивлением прислушались, кто бы это мог быть?
Дверь распахнулась, и в комнату медленно вошел Лофорд Коллет!
— Да. Подтвердить это мог бы его слуга, Уэллс. Но ведь и он исчез! Сперва Рекс, потом Уэллс, потом бедный мистер Коллет, а теперь Ноульс! Кто будет следующим, который исчезнет так же таинственно?
— Наоборот! — весело отозвался Джимми. — Кто из них первым вернется, вот что интересно!
На этот вопрос судьба ответила неожиданным и трагическим случаем.
Джимми находился в гостиной мистера Кольмана с Дорой, которая, приехав из деревенского дома в город, хотела услышать от Джимми подробности убийства Паркера.
Дора, очень бледная, с ввалившимися глазами, к великому смущению Джимми, внезапно положила ему на плечи руки и разразилась рыданиями.
— О Джимми, я так устала от всего! Если б я могла умереть!
Он попробовал утешить ее, но это ему плохо удавалось.
— Дорогая, ваши нервы напряжены, вам надо вернуться в деревню и хорошенько отдохнуть там. А еще лучше — уезжайте за границу.
— Я не могу. Не смотрите на меня, Джимми, я знаю, я подурнела за это время. Я хотела бы рассказать вам так много! Я знаю — вы хороший.
— Мне кажется, что я совсем плох, — пробовал пошутить Джимми. — Я бросаюсь от одного заключения к другому, ломаю себе голову и в конце концов сноси оказываюсь перед непроходимой стеной.
— А вот и папа, — сказала Дора, постаравшись скрыть свои слезы от вошедшего мистера Кольмана.
В это время стукнула наружная дверь. Все трое с удивлением прислушались, кто бы это мог быть?
Дверь распахнулась, и в комнату медленно вошел Лофорд Коллет!
27
Всеобщее изумление было так велико, что в комнате некоторое время царило молчание.
— Откуда вы? — спросил Джимми, первым придя в себя.
— Я был бы рад сказать, но я и сам не знаю. Только знаю, что был на какой-то яхте, часах в трех езды от города.
— Но почему?
— Меня похитили. Захватили на улице Лондоне, несмотря на бдительность нашей полиции. Увезли куда-то на берег моря и держали пленником на какой-то яхте до сегодняшнего вечера. На яхте был радиоаппарат, которым я умею пользоваться. Но моя попытка сообщить миру, где я нахожусь, была обнаружена, и мне помешали.
— Но кто держал вас в плену? — спросил Джимми. — Был же кто-то, кто следил за вами на яхте.
— Да, за мной следили. Но кто был тот человек, я не знаю.
Джимми внимательно наблюдал за ним. Коллет лгал. В этом Джимми был уверен.
— Может быть, если подумаете, то вспомните, кто это был?
— Возможно, что вспомню позже. Но пока я буду молчать. Никто еще не знает, что я вернулся, и я не хочу видеть этих проклятых репортеров.
— Но, кроме репортеров, есть полиция, обеспокоенная вашим исчезновением. Вы обязаны дать ей кое-какие объяснения.
— Я должным порядком сделаю нужное заявление, — спокойно сказал Коллет.
— В настоящее время я не намерен произнести больше ни одного слова по этому вопросу.
Весть о возвращении Коллета молнией разнеслась по всему Лондону, и поздние выпуски газет на всякие лады комментировали его исчезновение и возвращение. Целая армия репортеров дожидалась Коллета на пороге его дома, но он их всех скоро выпроводил, повторив лишь то, что сказал Сэппингу, и пообещав дать скоро полный отчет о своих злоключениях.
Оставшись один, он стал перебирать свои бумаги, уничтожая многое. Наконец, когда, по его мнению, все было приведено в должный порядок, он уложил самое необходимое в саквояжи, положил пару книжек на дно ручного чемоданчика, заполнив остальное пространство мелочами, нужными в путешествии. Утром, ровно в половине десятого, когда открываются банки, он был в Лондонско-Бирмингемском банке и забрал все свои сбережения, разместив всю сумму в 7300 фунтов по своим карманам. Вернувшись домой, он позавтракал, велел слуге все письма адресовать в Париж, отель «Морис», и отправился на станцию. В кассе он взял по билету на три различных направления: в Христианию, Берлин и Париж. Свои чемоданы он сдал на хранение.
С ручным саквояжем Коллет отправился в Саусэнд, сбрил там усы, изменил прическу и надел очки в роговой оправе, купил новый костюм яркого цвета. Все это так изменило его внешность, что немногие узнали бы его.
После обеда он доехал до Кольчестера и сел в ночной поезд, отправлявшийся в Эли.
В два часа ночи Джимми возвратился усталый к себе домой и увидел Альберта, говорившего по телефону.
— Вас вызывают, сэр. Это из Скотленд-Ярда.
Джимми взял трубку.
— Это вы, мистер Сэппинг? — спросил голос дежурного инспектора. — Нам только что дали знать из Эссекса. В одном из купе первого класса обнаружено тело убитого Лофорда Коллета. Судя по донесению, он убит выстрелом почти в упор. Его узнали по фамилии на метке внутри платья. Наружность неузнаваема. Карманы пусты.
— Откуда вы? — спросил Джимми, первым придя в себя.
— Я был бы рад сказать, но я и сам не знаю. Только знаю, что был на какой-то яхте, часах в трех езды от города.
— Но почему?
— Меня похитили. Захватили на улице Лондоне, несмотря на бдительность нашей полиции. Увезли куда-то на берег моря и держали пленником на какой-то яхте до сегодняшнего вечера. На яхте был радиоаппарат, которым я умею пользоваться. Но моя попытка сообщить миру, где я нахожусь, была обнаружена, и мне помешали.
— Но кто держал вас в плену? — спросил Джимми. — Был же кто-то, кто следил за вами на яхте.
— Да, за мной следили. Но кто был тот человек, я не знаю.
Джимми внимательно наблюдал за ним. Коллет лгал. В этом Джимми был уверен.
— Может быть, если подумаете, то вспомните, кто это был?
— Возможно, что вспомню позже. Но пока я буду молчать. Никто еще не знает, что я вернулся, и я не хочу видеть этих проклятых репортеров.
— Но, кроме репортеров, есть полиция, обеспокоенная вашим исчезновением. Вы обязаны дать ей кое-какие объяснения.
— Я должным порядком сделаю нужное заявление, — спокойно сказал Коллет.
— В настоящее время я не намерен произнести больше ни одного слова по этому вопросу.
Весть о возвращении Коллета молнией разнеслась по всему Лондону, и поздние выпуски газет на всякие лады комментировали его исчезновение и возвращение. Целая армия репортеров дожидалась Коллета на пороге его дома, но он их всех скоро выпроводил, повторив лишь то, что сказал Сэппингу, и пообещав дать скоро полный отчет о своих злоключениях.
Оставшись один, он стал перебирать свои бумаги, уничтожая многое. Наконец, когда, по его мнению, все было приведено в должный порядок, он уложил самое необходимое в саквояжи, положил пару книжек на дно ручного чемоданчика, заполнив остальное пространство мелочами, нужными в путешествии. Утром, ровно в половине десятого, когда открываются банки, он был в Лондонско-Бирмингемском банке и забрал все свои сбережения, разместив всю сумму в 7300 фунтов по своим карманам. Вернувшись домой, он позавтракал, велел слуге все письма адресовать в Париж, отель «Морис», и отправился на станцию. В кассе он взял по билету на три различных направления: в Христианию, Берлин и Париж. Свои чемоданы он сдал на хранение.
С ручным саквояжем Коллет отправился в Саусэнд, сбрил там усы, изменил прическу и надел очки в роговой оправе, купил новый костюм яркого цвета. Все это так изменило его внешность, что немногие узнали бы его.
После обеда он доехал до Кольчестера и сел в ночной поезд, отправлявшийся в Эли.
В два часа ночи Джимми возвратился усталый к себе домой и увидел Альберта, говорившего по телефону.
— Вас вызывают, сэр. Это из Скотленд-Ярда.
Джимми взял трубку.
— Это вы, мистер Сэппинг? — спросил голос дежурного инспектора. — Нам только что дали знать из Эссекса. В одном из купе первого класса обнаружено тело убитого Лофорда Коллета. Судя по донесению, он убит выстрелом почти в упор. Его узнали по фамилии на метке внутри платья. Наружность неузнаваема. Карманы пусты.
28
— Очевидно, он старался выбраться из страны незамеченным, — доложил Джимми своему шефу Диккеру. — Он изменил свою наружность и заказал в Эли комнату на вымышленное имя. Уплатив своему слуге жалованье за шесть месяцев вперед, Коллет подарил ему и всю обстановку своей квартиры, подтвердив это письменно. Сдав чемоданы на хранение на вокзале. Коллет имел при себе лишь един саквояж, тоже выкинутый убийцей на полотно и найденный неподалеку от шляпы. Деньги, полученные им в банке, пропали. Очевидно, их присвоил убийца. Коллет был застрелен из револьвера, снабженного глушителем. Поэтому соседи и не слышали выстрела. По-моему, за Коллетом следили с того момента, как он покинул свой дом.
— Кто же убийца? Кьюпи?
— Трудно сказать. Одно ясно, что тот, кто убил Паркера, убил и Коллета. Причины в обоих случаях одни и те же. Паркер пригрозил, что выдаст Кьюпи. Коллет собирался сообщить что-то, очевидно, очень важное. И оба поплатились. Вероятно, Кьюпи чем-то встревожен и потому не жалеет своих бывших сообщников, а идет напролом.
— Вы говорите, что Коллет был в шайке Кьюпи?
— Но это же ясно. Проверьте факты. Коллет перестал быть бедным адвокатом и быстро пошел в гору в то время, когда первая жертва шантажа Кьюпи при посредстве Коллета вырвалась из его когтей. С первой жертвы сообщники не взяли ничего, и это послужило рекламой Коллету. Все последующие жертвы Кьюпи обращались к ловкому адвокату и… платили Кьюпи и Коллету, который якобы уменьшал сумму требуемой Кьюпи дани. И все трое оставались довольны.
Вечером Джимми отдал распоряжение повторить несколько раз по радио следующую фразу:
«Просят отозваться хозяина яхты, где недавно гостил мистер Лофорд Коллет, и обратиться в Скотленд-Ярд в интересах правосудия».
Но на это сообщение никто не отозвался, и, откровенно говоря, Джимми мало надеялся на-ответ.
Смерть Коллета сильно подействовала на Дору, она заперлась в своей комнате, не желая никого видеть, даже не отозвалась на голос Джимми, пришедшего навестить Кольманов.
Выйдя на улицу, Джимми был так погружен в свои мысли, что не заметил автомобиль, который следовал за ним. Когда он поравнялся с Джимми, из автомобиля выглянула Джоанна.
— Что вы тут делаете, Джоанна?
— Я жду вас. Искала вас повсюду, даже в Скотленд-Ярде, и там мистер Диккер сказал мне, что вы отправились навестить Кольманов. Я так рада и так благодарна! Вы милый, великодушный человек, но, право, Джимми, я не могу принять этих денег. Я предпочитаю поискать себе работу!
Джимми с удивлением смотрел на Джоанну.
— Какие деньги? — сказал он наконец.
— А которые вы мне прислали.
— Я не присылал вам денег, я не осмелился бы! Когда вы их получили?
— Сегодня после обеда. В заказном письме — десять стофунтовых бумажек. И при этом никакой записки. О! — воскликнула она вдруг. — Это, верно, Рекс.
— Возможно. Откуда отправлено письмо?
— Из Центральной почтовой конторы Лондона. Отправлено Д.Смисом. Фамилия, конечно, вымышленная. Поэтому я и подумала, что это вы.
— Спасибо за хорошее мнение обо мне. Но я не осмелился бы…
В это-время автомобиль с Джоанной и Джимми подъехал к дому Уолтонов. По тротуару проходил какой-то человек, который любезно открыл дверцу подъехавшего автомобиля.
— Как любезно с его стороны, — заметила Джоанна, потом вдруг насторожилась: — А может быть, этот тоже следит за нашим домом?
— Наверное. Но только на этот раз этот человек не работает против закона, а идет с ним рука об руку. Точнее — это сыщик.
Увидя конверт, в котором лежали полученные Джоанной кредитки, Джимми стал внимательно разглядывать и конверт и бумажки. Потом вдруг вспомнил, что записал себе номера тех четырех тысяч фунтов, которые были взяты Рексом в английской валюте. Найдя у себя в записной книжке номера, он сличил их и увидел, что это были деньги, полученные Рексом в банке.
— Я рада, что Рекс прислал деньги. Значит, он думает обо мне, а не забыл, чего я боялась. Скажите, правда, что Коллет убит? Я только мельком увидела эту новость в газете. Что это значит и имеет ли Рекс какое-нибудь отношение к этому убийству?
— Отчасти да. И Рекс, и его миллион. Но Рекс не убивал Коллета. Нет. Лофорд Коллет убит кем-то, кто думал, что Коллет обманул и выдал его.
— Скажите, почему дом сторожит сыщик?
— Он, собственно, не сторожит, — ответил Джимми, — но находится тут неподалеку, если сюда явится кто-нибудь… Видите, это так трудно объяснить!
— Вы думаете, что мне грозит какая-нибудь опасность? — спокойно спросила Джоанна.
— Мы все более или менее в опасности, пока Кьюпи не будет водворен куда следует.
— Значит, по-вашему, Кьюпи виноват в этих ужасных преступлениях?
— Я вполне в этом уверен. Те двое людей, что следили за вашим домом, да тот, который подслушивал ваши телефонные разговоры, ничуть не шутили, а выполняли заданную им задачу.
— Какую?
— Они сторожили Рекса.
Джоанна вскрикнула от изумления:
— Рекса?! На что им понадобился Рекс?
— Они хотели помешать ему вернуться домой или снестись с вами каким бы то ни было путем. Этим объясняется, почему они перерезали у вас телефонные провода и почему так неусыпно следили за вашим домом. Я ничуть не сомневаюсь в том, что если бы Рекс вернулся через несколько дней после своего исчезновения, то его убили бы на пороге вашего дома.
Джимми беспокоился за Джоанну, так как где-то в глубине его мозга жила тревожная мысль об угрожавшей ей опасности. Когда, откуда она придет и в какую форму выльется — этого он не мог сказать, но он чувствовал злобу и отчаяние, руководившие последними действиями Кьюпи и его сообщников. Люди, не колеблющиеся убивать своих прежних помощников по одному лишь подозрению, убившие Паркера, бывшего одним из их начальников, не остановятся ни на минуту, если им покажется, что Джоанна стала поперек их пути.
Кьюпи приобрел теперь новый облик: из сравнительно безвредного шантажиста он стал мрачным убийцей, наводящим смертельный страх своей безжалостностью.
— Не думаю, что Кьюпи когда-либо напишет хоть одно шантажирующее письмо, — и в этом известная доля утешения.
— Почему? — спросила с изумлением Джоанна.
— Во-первых, писавший письма от имени Кьюпи умер. Во-вторых, Кьюпи достиг своей цели. Он добивался всеми силами миллиона вашего брата, и он отнял его у Рекса.
— Неужели вы серьезно думаете, что это он ограбил Рекса?
— Да. Другого объяснения нельзя подобрать продолжительному таинственному отсутствию Рекса.
Джимми очень хотелось спросить девушку, есть ли в доме какое-нибудь оружие, но он не хотел пугать ее. Поэтому, придумав какой-то предлог, чтоб увидеть наедине старика-слугу, прослужившего в семье Уолтонов чуть не с юного возраста, он рассказал ему об угрожавшей опасности и велел держать наготове хоть какое-нибудь оружие.
— Спасибо, сэр, что предупредили меня, старика, — сказал, слуга. — У меня есть старый револьвер. В какое время, по-вашему, нужно ждать их?
— Да так, между полуночью и тремя часами утра, — прикинул Джимми. — После этого уже становится слишком светло, а до этого дом еще не спит.
— Хорошо, сэр, — сказал старый слуга решительно, — я не буду ложиться раньше трех часов. Но мне придется дать какое-то объяснение мисс Джоанне.
— Я сам скажу ей, что просил вас не ложиться раньше, так как из Скотленд-Ярда могут по телефону сообщить что-нибудь важное.
После того как были приняты меры предосторожности, у Джимми отлегло от сердца.
Если Кьюпи решится нанести новый удар, то это, несомненно, будет очень скоро. Если же он для своих целей решил завладеть Джоанной или произвести покушение на ее жизнь, то, очевидно, и эта попытка будет сделана в скором времени.
Поздно вечером Джимми позвонил в Скотленд-Ярд и отдал приказание усилить охрану Кадоган-сквера, послав туда еще одного сыщика. Но, как потом выяснилось, предосторожность эта оказалась излишней: помощь пришла слишком поздно!
— Кто же убийца? Кьюпи?
— Трудно сказать. Одно ясно, что тот, кто убил Паркера, убил и Коллета. Причины в обоих случаях одни и те же. Паркер пригрозил, что выдаст Кьюпи. Коллет собирался сообщить что-то, очевидно, очень важное. И оба поплатились. Вероятно, Кьюпи чем-то встревожен и потому не жалеет своих бывших сообщников, а идет напролом.
— Вы говорите, что Коллет был в шайке Кьюпи?
— Но это же ясно. Проверьте факты. Коллет перестал быть бедным адвокатом и быстро пошел в гору в то время, когда первая жертва шантажа Кьюпи при посредстве Коллета вырвалась из его когтей. С первой жертвы сообщники не взяли ничего, и это послужило рекламой Коллету. Все последующие жертвы Кьюпи обращались к ловкому адвокату и… платили Кьюпи и Коллету, который якобы уменьшал сумму требуемой Кьюпи дани. И все трое оставались довольны.
Вечером Джимми отдал распоряжение повторить несколько раз по радио следующую фразу:
«Просят отозваться хозяина яхты, где недавно гостил мистер Лофорд Коллет, и обратиться в Скотленд-Ярд в интересах правосудия».
Но на это сообщение никто не отозвался, и, откровенно говоря, Джимми мало надеялся на-ответ.
Смерть Коллета сильно подействовала на Дору, она заперлась в своей комнате, не желая никого видеть, даже не отозвалась на голос Джимми, пришедшего навестить Кольманов.
Выйдя на улицу, Джимми был так погружен в свои мысли, что не заметил автомобиль, который следовал за ним. Когда он поравнялся с Джимми, из автомобиля выглянула Джоанна.
— Что вы тут делаете, Джоанна?
— Я жду вас. Искала вас повсюду, даже в Скотленд-Ярде, и там мистер Диккер сказал мне, что вы отправились навестить Кольманов. Я так рада и так благодарна! Вы милый, великодушный человек, но, право, Джимми, я не могу принять этих денег. Я предпочитаю поискать себе работу!
Джимми с удивлением смотрел на Джоанну.
— Какие деньги? — сказал он наконец.
— А которые вы мне прислали.
— Я не присылал вам денег, я не осмелился бы! Когда вы их получили?
— Сегодня после обеда. В заказном письме — десять стофунтовых бумажек. И при этом никакой записки. О! — воскликнула она вдруг. — Это, верно, Рекс.
— Возможно. Откуда отправлено письмо?
— Из Центральной почтовой конторы Лондона. Отправлено Д.Смисом. Фамилия, конечно, вымышленная. Поэтому я и подумала, что это вы.
— Спасибо за хорошее мнение обо мне. Но я не осмелился бы…
В это-время автомобиль с Джоанной и Джимми подъехал к дому Уолтонов. По тротуару проходил какой-то человек, который любезно открыл дверцу подъехавшего автомобиля.
— Как любезно с его стороны, — заметила Джоанна, потом вдруг насторожилась: — А может быть, этот тоже следит за нашим домом?
— Наверное. Но только на этот раз этот человек не работает против закона, а идет с ним рука об руку. Точнее — это сыщик.
Увидя конверт, в котором лежали полученные Джоанной кредитки, Джимми стал внимательно разглядывать и конверт и бумажки. Потом вдруг вспомнил, что записал себе номера тех четырех тысяч фунтов, которые были взяты Рексом в английской валюте. Найдя у себя в записной книжке номера, он сличил их и увидел, что это были деньги, полученные Рексом в банке.
— Я рада, что Рекс прислал деньги. Значит, он думает обо мне, а не забыл, чего я боялась. Скажите, правда, что Коллет убит? Я только мельком увидела эту новость в газете. Что это значит и имеет ли Рекс какое-нибудь отношение к этому убийству?
— Отчасти да. И Рекс, и его миллион. Но Рекс не убивал Коллета. Нет. Лофорд Коллет убит кем-то, кто думал, что Коллет обманул и выдал его.
— Скажите, почему дом сторожит сыщик?
— Он, собственно, не сторожит, — ответил Джимми, — но находится тут неподалеку, если сюда явится кто-нибудь… Видите, это так трудно объяснить!
— Вы думаете, что мне грозит какая-нибудь опасность? — спокойно спросила Джоанна.
— Мы все более или менее в опасности, пока Кьюпи не будет водворен куда следует.
— Значит, по-вашему, Кьюпи виноват в этих ужасных преступлениях?
— Я вполне в этом уверен. Те двое людей, что следили за вашим домом, да тот, который подслушивал ваши телефонные разговоры, ничуть не шутили, а выполняли заданную им задачу.
— Какую?
— Они сторожили Рекса.
Джоанна вскрикнула от изумления:
— Рекса?! На что им понадобился Рекс?
— Они хотели помешать ему вернуться домой или снестись с вами каким бы то ни было путем. Этим объясняется, почему они перерезали у вас телефонные провода и почему так неусыпно следили за вашим домом. Я ничуть не сомневаюсь в том, что если бы Рекс вернулся через несколько дней после своего исчезновения, то его убили бы на пороге вашего дома.
Джимми беспокоился за Джоанну, так как где-то в глубине его мозга жила тревожная мысль об угрожавшей ей опасности. Когда, откуда она придет и в какую форму выльется — этого он не мог сказать, но он чувствовал злобу и отчаяние, руководившие последними действиями Кьюпи и его сообщников. Люди, не колеблющиеся убивать своих прежних помощников по одному лишь подозрению, убившие Паркера, бывшего одним из их начальников, не остановятся ни на минуту, если им покажется, что Джоанна стала поперек их пути.
Кьюпи приобрел теперь новый облик: из сравнительно безвредного шантажиста он стал мрачным убийцей, наводящим смертельный страх своей безжалостностью.
— Не думаю, что Кьюпи когда-либо напишет хоть одно шантажирующее письмо, — и в этом известная доля утешения.
— Почему? — спросила с изумлением Джоанна.
— Во-первых, писавший письма от имени Кьюпи умер. Во-вторых, Кьюпи достиг своей цели. Он добивался всеми силами миллиона вашего брата, и он отнял его у Рекса.
— Неужели вы серьезно думаете, что это он ограбил Рекса?
— Да. Другого объяснения нельзя подобрать продолжительному таинственному отсутствию Рекса.
Джимми очень хотелось спросить девушку, есть ли в доме какое-нибудь оружие, но он не хотел пугать ее. Поэтому, придумав какой-то предлог, чтоб увидеть наедине старика-слугу, прослужившего в семье Уолтонов чуть не с юного возраста, он рассказал ему об угрожавшей опасности и велел держать наготове хоть какое-нибудь оружие.
— Спасибо, сэр, что предупредили меня, старика, — сказал, слуга. — У меня есть старый револьвер. В какое время, по-вашему, нужно ждать их?
— Да так, между полуночью и тремя часами утра, — прикинул Джимми. — После этого уже становится слишком светло, а до этого дом еще не спит.
— Хорошо, сэр, — сказал старый слуга решительно, — я не буду ложиться раньше трех часов. Но мне придется дать какое-то объяснение мисс Джоанне.
— Я сам скажу ей, что просил вас не ложиться раньше, так как из Скотленд-Ярда могут по телефону сообщить что-нибудь важное.
После того как были приняты меры предосторожности, у Джимми отлегло от сердца.
Если Кьюпи решится нанести новый удар, то это, несомненно, будет очень скоро. Если же он для своих целей решил завладеть Джоанной или произвести покушение на ее жизнь, то, очевидно, и эта попытка будет сделана в скором времени.
Поздно вечером Джимми позвонил в Скотленд-Ярд и отдал приказание усилить охрану Кадоган-сквера, послав туда еще одного сыщика. Но, как потом выяснилось, предосторожность эта оказалась излишней: помощь пришла слишком поздно!
29
Филипп, старый слуга, задремал над книгой. Когда он очнулся, встал и потянулся, на часах было около половины второго. Бесшумно ступая, он снова обошел весь дом, осматривая окна и двери, выходившие наружу. Все было в порядке, но вдруг ему показалось, что на витражном окне, освещавшем первую площадку лестницы, отразилась на мгновение какая-то вспышка света. Он быстро обернулся, но свет исчез. Решив, что это был обман зрения, он продолжал свой обход. Ни один звук не нарушал тишины дома, кроме величественного тиканья старинных часов, стоявших в вестибюле.
В течение своего бодрствования он два раза выглядывал в окно темной столовой и каждый раз успокаивался, видя ходившего взад и вперед по улице сыщика. И теперь, когда им овладело нервное состояние, он снова прошел в столовую и, встав у окна, стал ждать, когда появится сыщик.
Минуты проходили, а сыщик все не показывался. Филипп хотел было открыть дверь и выглянуть на улицу, но не решился. Было без четверти два, и он стал медленно возвращаться к оставленному им камину, держа руку в том кармане, где у него был револьвер. Он наполовину спустился с лестницы, когда увидел, что свет потух в той комнате, где он раньше чуть не заснул над книгой; в лицо ему пахнула струя свежего воздуха, как будто кухонная дверь была открыта.
Филипп вынул револьвер и взвел курок, потом осторожно спустился по лестнице до конца, прошел к двери и, протянув руку к выключателю, хотел зажечь свет. Он услышал свист чего-то в воздухе и хотел отступить назад, но было поздно. Налитая свинцом палка молниеносно опустилась на его незащищенную голову, и он упал лицом вперед, потеряв сознание. Темная фигура, ударившая его палкой, подняла его и унесла на кухню.
— Заткните ему рот салфеткой и свяжите руки, — скомандовал незнакомец, и человек, бывший с ним, подчинился ему беспрекословно.
Джоанне плохо спалось в ту ночь. Может быть, предостережение Джимми взволновало ее. Она постаралась нагнать на себя сон чтением, но безрезультатно: сон не шел и когда она потушила свет.
Наконец около половины второго она задремала, как вдруг за дверью ее комнаты скрипнула половица. Сонливость моментально исчезла, и Джоанна бесшумно встала с постели и подошла к двери. Сердце ее бешено колотилось в груди, она, положила руку на ручку двери. Тишина была абсолютная, но кровь застыла в ее жилах, когда она почувствовала, что ручка двери медленно поворачивается! К счастью, Джоанна закрывала теперь дверь на ключ и на задвижку. За дверью послышался разговор шепотом.
— Кто там? — спокойно спросила она, овладев своим голосом.
— Это Филипп, мисс! — прошептал кто-то, и она готова уже была открыть дверь, когда вспомнила, что Филипп не стал бы пробовать открыть дверь, предварительно не постучав.
— Подождите минутку, я оденусь, — сказала она, пытаясь скрыть овладевший ею ужас. Она зажгла свет и стала одеваться. Руки дрожали и плохо слушались ее. Очевидно, за дверью стали терять терпение, потому что тот же голос снова спросил:
— Вы еще долго будете одеваться, мисс? Нечто очень важное.
— Нет, Филипп, я недолго, я сейчас.
Кровать ее была на бесшумных колесиках, и, собрав все свои силы, она пододвинула тяжелую кровать медным изголовьем плотно к двери. Раздался треск дверной панели, очевидно, на нее приналегли плечом. Она быстро окинула-взглядом комнату, ища какого-нибудь оружия для защиты. На туалетном столе лежало ручное зеркало в тяжелой серебряной оправе. Она быстро схватила его, и когда в расщепленную панель просунулась мужская рука, которая старалась повернуть ключ в двери, Джоанна изо всей силы ударила зеркалом по руке.
Раздался крик боли, и рука втянулась обратно.
Джоанна не ожидала помощи от Филиппа: она знала, что он, очевидно, не в силах помочь ей, а то незнакомцы не решились бы на такое открытое нападение.
Замок сломался, но медная кровать своею тяжестью удерживала дверь в прежнем положении.
В это время снизу раздался стук дверного молотка. Джоанна услышала сдавленный возглас нетерпения второго незнакомца:
— Спуститесь и уберите его.
На несколько минут Джоанна получила передышку.
Кто стучался внизу? У нее молнией мелькнула мысль, что кто бы это ни был, он находился в опасности! Она высунулась в окно и крикнула:
— Берегитесь! Какой-то мужчина спускается, чтоб… чтоб убрать вас.
Она не могла придумать другого слова и употребила услышанное выражение.
— Это вы, мисс Уолтон? В чем дело? — крикнул стоявший внизу человек.
— Кто-то старается забраться в мою комнату…
Раздался резкий полицейский свисток, звук которого достиг ушей стоявшего за дверью комнаты. Он выругался и бросился бежать вниз по лестнице. Джоанна все еще не осмеливалась выйти из своей комнаты.
Вспомнив, что в ее сумочке на туалетном столе лежал ключ от наружных дверей, она вынула его и, подойдя к открытому окну, высунулась и крикнула:
— Я брошу вам ключ.
Темная фигура вышла из тени портика и отошла на середину тротуара. Раздался звон металла, когда ключ упал на камни.
— Я нашел его, — раздался голос.
Через пять минут, дрожа с ног до головы, она отодвигала постель от двери, чтобы впустить сыщика.
— На улице дежурил сыщик, вы видели его?
— Нет, я никого не видела, — ответила Джоанна.
Она была страшно бледна, и сыщик, думая, что она готова лишиться чувств, налил ей стакан воды. Но она сказала:
— Мы должны узнать, что с Филиппом. Это наш слуга. Я знаю, что он остался ждать, не будет ли звонка из Скотленд-Ярда.
— Я спущусь вниз и отыщу его.
— Могу я пойти с вами? — взмолилась девушка. — Я знаю, опасности нет больше, но я все же хотела бы быть с вами.
Сыщик быстро осмотрел внизу гостиную и столовую, потом прошел на кухню. Не успел он войти, как оттуда донеслись стоны Филиппа.
— Его тяпнули, — коротко бросил он. — Кьюпи всегда тяпает. Это его особенность.
Никогда не слышав раньше этого слова, Джоанна все же сразу поняла его значение. Усадив слугу в кресло, сыщик стал смачивать его лицо водой. Находившийся в полуобморочном состоянии слуга открыл глаза и бессмысленно посмотрел на присутствующих.
— Слава Богу, вы в безопасности, мисс, — пробормотал он и лишился чувств.
Вдвоем они отнесли его и положили на кровать. Потом сыщик подошел к телефону, но скоро вернулся, сказав:
— Ваши провода перерезаны. Я пошлю полицейского за врачом и дам знать мистеру Сэппингу.
Узнав в кратких словах, в чем дело, Джимми оделся и примчался в Кадоган-сквер.
— А что с другим нашим агентом? — спросил он.
— Мы нашли его лежащим на земле без чувств. Очевидно, кто-то подобрался сзади и ударил его по голове.
Осмотрев кухонную дверь, Джимми нашел в ней дна правильных круглых отверстия вверху и внизу. Просунув в них руку, легко можно было отодвинуть засовы.
— Я ничего не слышал, сэр, — заявил Филипп, придя в себя. — Я удивляюсь, как они ухитрились сделать это!
Джимми не удивлялся. Он знал, что в наборе инструментов современного взломщика обязательно должна быть бесшумная пила особого рода. Но для чего было произведено нападение на Джоанну? — размышлял он.
— Если бы они просто хотели убрать вас, они могли бы застрелить вас через проломленную панель. А они, очевидно, хотели увезти вас куда-то, чтобы держать заложницей. Ну, конечно! Как я не догадался раньше! Они хотели этим заставить Рекса покинуть свое убежище!
Теперь было ясно, что Кьюпи стал нервничать с тех пор, как исчез Рекс!
В течение своего бодрствования он два раза выглядывал в окно темной столовой и каждый раз успокаивался, видя ходившего взад и вперед по улице сыщика. И теперь, когда им овладело нервное состояние, он снова прошел в столовую и, встав у окна, стал ждать, когда появится сыщик.
Минуты проходили, а сыщик все не показывался. Филипп хотел было открыть дверь и выглянуть на улицу, но не решился. Было без четверти два, и он стал медленно возвращаться к оставленному им камину, держа руку в том кармане, где у него был револьвер. Он наполовину спустился с лестницы, когда увидел, что свет потух в той комнате, где он раньше чуть не заснул над книгой; в лицо ему пахнула струя свежего воздуха, как будто кухонная дверь была открыта.
Филипп вынул револьвер и взвел курок, потом осторожно спустился по лестнице до конца, прошел к двери и, протянув руку к выключателю, хотел зажечь свет. Он услышал свист чего-то в воздухе и хотел отступить назад, но было поздно. Налитая свинцом палка молниеносно опустилась на его незащищенную голову, и он упал лицом вперед, потеряв сознание. Темная фигура, ударившая его палкой, подняла его и унесла на кухню.
— Заткните ему рот салфеткой и свяжите руки, — скомандовал незнакомец, и человек, бывший с ним, подчинился ему беспрекословно.
Джоанне плохо спалось в ту ночь. Может быть, предостережение Джимми взволновало ее. Она постаралась нагнать на себя сон чтением, но безрезультатно: сон не шел и когда она потушила свет.
Наконец около половины второго она задремала, как вдруг за дверью ее комнаты скрипнула половица. Сонливость моментально исчезла, и Джоанна бесшумно встала с постели и подошла к двери. Сердце ее бешено колотилось в груди, она, положила руку на ручку двери. Тишина была абсолютная, но кровь застыла в ее жилах, когда она почувствовала, что ручка двери медленно поворачивается! К счастью, Джоанна закрывала теперь дверь на ключ и на задвижку. За дверью послышался разговор шепотом.
— Кто там? — спокойно спросила она, овладев своим голосом.
— Это Филипп, мисс! — прошептал кто-то, и она готова уже была открыть дверь, когда вспомнила, что Филипп не стал бы пробовать открыть дверь, предварительно не постучав.
— Подождите минутку, я оденусь, — сказала она, пытаясь скрыть овладевший ею ужас. Она зажгла свет и стала одеваться. Руки дрожали и плохо слушались ее. Очевидно, за дверью стали терять терпение, потому что тот же голос снова спросил:
— Вы еще долго будете одеваться, мисс? Нечто очень важное.
— Нет, Филипп, я недолго, я сейчас.
Кровать ее была на бесшумных колесиках, и, собрав все свои силы, она пододвинула тяжелую кровать медным изголовьем плотно к двери. Раздался треск дверной панели, очевидно, на нее приналегли плечом. Она быстро окинула-взглядом комнату, ища какого-нибудь оружия для защиты. На туалетном столе лежало ручное зеркало в тяжелой серебряной оправе. Она быстро схватила его, и когда в расщепленную панель просунулась мужская рука, которая старалась повернуть ключ в двери, Джоанна изо всей силы ударила зеркалом по руке.
Раздался крик боли, и рука втянулась обратно.
Джоанна не ожидала помощи от Филиппа: она знала, что он, очевидно, не в силах помочь ей, а то незнакомцы не решились бы на такое открытое нападение.
Замок сломался, но медная кровать своею тяжестью удерживала дверь в прежнем положении.
В это время снизу раздался стук дверного молотка. Джоанна услышала сдавленный возглас нетерпения второго незнакомца:
— Спуститесь и уберите его.
На несколько минут Джоанна получила передышку.
Кто стучался внизу? У нее молнией мелькнула мысль, что кто бы это ни был, он находился в опасности! Она высунулась в окно и крикнула:
— Берегитесь! Какой-то мужчина спускается, чтоб… чтоб убрать вас.
Она не могла придумать другого слова и употребила услышанное выражение.
— Это вы, мисс Уолтон? В чем дело? — крикнул стоявший внизу человек.
— Кто-то старается забраться в мою комнату…
Раздался резкий полицейский свисток, звук которого достиг ушей стоявшего за дверью комнаты. Он выругался и бросился бежать вниз по лестнице. Джоанна все еще не осмеливалась выйти из своей комнаты.
Вспомнив, что в ее сумочке на туалетном столе лежал ключ от наружных дверей, она вынула его и, подойдя к открытому окну, высунулась и крикнула:
— Я брошу вам ключ.
Темная фигура вышла из тени портика и отошла на середину тротуара. Раздался звон металла, когда ключ упал на камни.
— Я нашел его, — раздался голос.
Через пять минут, дрожа с ног до головы, она отодвигала постель от двери, чтобы впустить сыщика.
— На улице дежурил сыщик, вы видели его?
— Нет, я никого не видела, — ответила Джоанна.
Она была страшно бледна, и сыщик, думая, что она готова лишиться чувств, налил ей стакан воды. Но она сказала:
— Мы должны узнать, что с Филиппом. Это наш слуга. Я знаю, что он остался ждать, не будет ли звонка из Скотленд-Ярда.
— Я спущусь вниз и отыщу его.
— Могу я пойти с вами? — взмолилась девушка. — Я знаю, опасности нет больше, но я все же хотела бы быть с вами.
Сыщик быстро осмотрел внизу гостиную и столовую, потом прошел на кухню. Не успел он войти, как оттуда донеслись стоны Филиппа.
— Его тяпнули, — коротко бросил он. — Кьюпи всегда тяпает. Это его особенность.
Никогда не слышав раньше этого слова, Джоанна все же сразу поняла его значение. Усадив слугу в кресло, сыщик стал смачивать его лицо водой. Находившийся в полуобморочном состоянии слуга открыл глаза и бессмысленно посмотрел на присутствующих.
— Слава Богу, вы в безопасности, мисс, — пробормотал он и лишился чувств.
Вдвоем они отнесли его и положили на кровать. Потом сыщик подошел к телефону, но скоро вернулся, сказав:
— Ваши провода перерезаны. Я пошлю полицейского за врачом и дам знать мистеру Сэппингу.
Узнав в кратких словах, в чем дело, Джимми оделся и примчался в Кадоган-сквер.
— А что с другим нашим агентом? — спросил он.
— Мы нашли его лежащим на земле без чувств. Очевидно, кто-то подобрался сзади и ударил его по голове.
Осмотрев кухонную дверь, Джимми нашел в ней дна правильных круглых отверстия вверху и внизу. Просунув в них руку, легко можно было отодвинуть засовы.
— Я ничего не слышал, сэр, — заявил Филипп, придя в себя. — Я удивляюсь, как они ухитрились сделать это!
Джимми не удивлялся. Он знал, что в наборе инструментов современного взломщика обязательно должна быть бесшумная пила особого рода. Но для чего было произведено нападение на Джоанну? — размышлял он.
— Если бы они просто хотели убрать вас, они могли бы застрелить вас через проломленную панель. А они, очевидно, хотели увезти вас куда-то, чтобы держать заложницей. Ну, конечно! Как я не догадался раньше! Они хотели этим заставить Рекса покинуть свое убежище!
Теперь было ясно, что Кьюпи стал нервничать с тех пор, как исчез Рекс!
30
Ближайшие дни были наполнены серьезной работой для Джимми, так что он не видел никого из главных действующих лиц этой драмы. Но он ежедневно узнавал о здоровье Доры и услышал, что она собирается в Марлоу — место, где было маленькое поместье Кольмана, их деревенский дом.
Несколько дней спустя произошли три события, совершенно необъяснимых, благодаря своей кажущейся беспричинности.
В доме Кольманов производилась уборка, и экономка, сняв занавеси, собрала их в один сундук и сдала приехавшему на автомобиле служащему из фабрики химической чистки. По дороге сундук с занавесями пропал. Кто-то случайно видел, как какие-то люди на ходу перетащили сундук с ярлыком Кольмана в свой автомобиль и скрылись с ним.
На следующий день Беннет отправлял в Марлоу сундук с вещами и книгами Доры. На полном ходу поезда в багажный вагон проник неизвестный и, взломав ящик, перерыл все до основания.
Третий случай был серьезнее. Мистер Кольман собирался в Марлоу и потому отправил Беннета с ручным саквояжиком на вокзал. Автомобиль уже был перевезен в Марлоу, и Беннет поэтому шел пешком. В том месте, где дорога проходила мимо садиков, растущих у вилл, на Беннета кто-то бросился и, ткнув ему в нос губку с нашатырем, вырвал у него из рук саквояж. Когда Беннет очнулся, нападавший уже исчез. Саквояж валялся на траве и был раскрыт, содержимое его было перерыто.
Об этом случае было заявлено в полицию, и Джимми, узнав о двух предыдущих пропажах, снова ломал себе голову.
А тут еще приехала Джоанна и показала ему письмо от Доры.
«Дорогая!
Не приедете ли вы в «Риверсайд» в Марлоу погостить у меня денька два. Место очень красивое, спокойное и скучное. Окна моей комнаты выходят на реку, и у нас есть превосходная моторная лодка, это не прельщает вас? Отец нанял двух дюжих садовников для защиты от Кьюпи. Я стараюсь забыть смерть бедного Лофорда и ужасный конец Паркера. Но это очень трудно. Отец будет приезжать изредка, но я постараюсь тактично помешать ему надоесть вам своими нескончаемыми разговорами. Пожалуйста, приезжайте!»
Джимми встревожился, прочитав письмо.
— Ваше путешествие туда мне совсем не нравится. Нам будет очень трудно следить за вами. Я могу охранять вашу безопасность, пока вы в округе столицы, но мне будет гораздо труднее организовать для вас отряд телохранителей в месте, подвластном бекингемширской полиции.
Но Джоанна была упряма, и в то же время она думала о Доре.
— Лондонский дом мне действует на нервы, и я должна хотя бы на время уехать. Кроме того, Дора так просит меня приехать и обещает охрану дюжих садовников. Пожалуйста, позвольте мне поехать!
Джимми невольно в отсутствие Рекса стал как бы опекуном и советником девушки, и эта роль пришлась ему в высшей степени по душе.
— Хорошо, поезжайте, хотя этим вы прибавляете мне забот. Нет, нет, — добавил он быстро, увидя выражение ее лица. — Поезжайте. Я думаю, Дора будет рада видеть вас.
«Риверсайд» находился на расстоянии одной мили от городка Марлоу. Дом стоял почти на самом берегу реки и был скрыт со стороны дороги полосой сосен; он был просторен и прекрасно обставлен. Джоанна уселась в глубокое плетеное кресло, стоявшее в ее огромной спальне, наполненной ароматом цветов, растущих перед домом; впервые за много недель она почувствовала себя спокойной. Венецианское окно выходило на маленький балкончик, нависший над входом. Она посмотрела вниз на поддерживающие балкончик столбы и невольно подумала, насколько тут легче выбраться из спальни и спуститься на землю, чем из ее комнаты в Кадоган-сквере. Она тихо рассмеялась.
«Нервы, дорогая моя», — сказала она сама себе.
Переодевшись, она вышла из дому и встретила Дору на лужайке, спускавшейся к реке, на которой неподалеку был устроен шлюз. Узкий и длинный остров шел параллельно берегу реки.
— А вот здесь под навесом хранятся наши лодки. Вот и моторная лодочка, я научу вас управлять ею.
На целый час гостья погрузилась в технические особенности электрических двигателей. Дора, как бы сбросив с себя мрачность последних дней, стала опять жизнерадостной. Ни Джоанна, ни Дора ни одним словом не намекнули на разыгравшуюся трагедию до самого вечера. А когда после обеда расположились в огромной гостиной, где потрескивал в камине огонь, так как вечер был холодный и сырой, Дора вдруг неожиданно спросила:
— Говорила я вам, что Лофорд хотел жениться на мне?
Невидящими глазами она следила за огнем в камине; между ее белыми пальцами дымилась забытая сигарета.
— Сколько человек хотели жениться на вас? — спросила Джоанна и сама удивилась своей бестактности.
Несколько дней спустя произошли три события, совершенно необъяснимых, благодаря своей кажущейся беспричинности.
В доме Кольманов производилась уборка, и экономка, сняв занавеси, собрала их в один сундук и сдала приехавшему на автомобиле служащему из фабрики химической чистки. По дороге сундук с занавесями пропал. Кто-то случайно видел, как какие-то люди на ходу перетащили сундук с ярлыком Кольмана в свой автомобиль и скрылись с ним.
На следующий день Беннет отправлял в Марлоу сундук с вещами и книгами Доры. На полном ходу поезда в багажный вагон проник неизвестный и, взломав ящик, перерыл все до основания.
Третий случай был серьезнее. Мистер Кольман собирался в Марлоу и потому отправил Беннета с ручным саквояжиком на вокзал. Автомобиль уже был перевезен в Марлоу, и Беннет поэтому шел пешком. В том месте, где дорога проходила мимо садиков, растущих у вилл, на Беннета кто-то бросился и, ткнув ему в нос губку с нашатырем, вырвал у него из рук саквояж. Когда Беннет очнулся, нападавший уже исчез. Саквояж валялся на траве и был раскрыт, содержимое его было перерыто.
Об этом случае было заявлено в полицию, и Джимми, узнав о двух предыдущих пропажах, снова ломал себе голову.
А тут еще приехала Джоанна и показала ему письмо от Доры.
«Дорогая!
Не приедете ли вы в «Риверсайд» в Марлоу погостить у меня денька два. Место очень красивое, спокойное и скучное. Окна моей комнаты выходят на реку, и у нас есть превосходная моторная лодка, это не прельщает вас? Отец нанял двух дюжих садовников для защиты от Кьюпи. Я стараюсь забыть смерть бедного Лофорда и ужасный конец Паркера. Но это очень трудно. Отец будет приезжать изредка, но я постараюсь тактично помешать ему надоесть вам своими нескончаемыми разговорами. Пожалуйста, приезжайте!»
Джимми встревожился, прочитав письмо.
— Ваше путешествие туда мне совсем не нравится. Нам будет очень трудно следить за вами. Я могу охранять вашу безопасность, пока вы в округе столицы, но мне будет гораздо труднее организовать для вас отряд телохранителей в месте, подвластном бекингемширской полиции.
Но Джоанна была упряма, и в то же время она думала о Доре.
— Лондонский дом мне действует на нервы, и я должна хотя бы на время уехать. Кроме того, Дора так просит меня приехать и обещает охрану дюжих садовников. Пожалуйста, позвольте мне поехать!
Джимми невольно в отсутствие Рекса стал как бы опекуном и советником девушки, и эта роль пришлась ему в высшей степени по душе.
— Хорошо, поезжайте, хотя этим вы прибавляете мне забот. Нет, нет, — добавил он быстро, увидя выражение ее лица. — Поезжайте. Я думаю, Дора будет рада видеть вас.
«Риверсайд» находился на расстоянии одной мили от городка Марлоу. Дом стоял почти на самом берегу реки и был скрыт со стороны дороги полосой сосен; он был просторен и прекрасно обставлен. Джоанна уселась в глубокое плетеное кресло, стоявшее в ее огромной спальне, наполненной ароматом цветов, растущих перед домом; впервые за много недель она почувствовала себя спокойной. Венецианское окно выходило на маленький балкончик, нависший над входом. Она посмотрела вниз на поддерживающие балкончик столбы и невольно подумала, насколько тут легче выбраться из спальни и спуститься на землю, чем из ее комнаты в Кадоган-сквере. Она тихо рассмеялась.
«Нервы, дорогая моя», — сказала она сама себе.
Переодевшись, она вышла из дому и встретила Дору на лужайке, спускавшейся к реке, на которой неподалеку был устроен шлюз. Узкий и длинный остров шел параллельно берегу реки.
— А вот здесь под навесом хранятся наши лодки. Вот и моторная лодочка, я научу вас управлять ею.
На целый час гостья погрузилась в технические особенности электрических двигателей. Дора, как бы сбросив с себя мрачность последних дней, стала опять жизнерадостной. Ни Джоанна, ни Дора ни одним словом не намекнули на разыгравшуюся трагедию до самого вечера. А когда после обеда расположились в огромной гостиной, где потрескивал в камине огонь, так как вечер был холодный и сырой, Дора вдруг неожиданно спросила:
— Говорила я вам, что Лофорд хотел жениться на мне?
Невидящими глазами она следила за огнем в камине; между ее белыми пальцами дымилась забытая сигарета.
— Сколько человек хотели жениться на вас? — спросила Джоанна и сама удивилась своей бестактности.