Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Потерянный миллион

   Он снова замолчал и провозился еще около четверти часа. Потом просунул руку в перчатке в образовавшееся отверстие в стальной дверце сейфа, позвенел пластинками замка внутри дверцы, и она бесшумно открылась.
   — Благодарю вас, мистер Ноульс, — сказал Джимми.
   — Для меня это было удовольствием, — вежливо ответил Ноульс.
   Джимми широко распахнул сейф и заглянул внутрь. Сейф был пуст.
   Он просто глазам своим не поверил, выдвинул два ящика в глубине сейфа, хотя знал отлично, что подобная сумма никак не могла уместиться в сравнительно небольших ящиках. Оба ящика тоже были абсолютно пусты — ни клочка бумаги, ни одной книги. Ничего, кроме голых стенок.
   Джимми посмотрел на девушку.
   — Здесь ничего нет, — сказал он, хотя она и сама могла в этом убедиться.
   — Возможно, что деньги украдены.
   Но Ниппи прервал его.
   — Что вы ожидали найти здесь, мистер Сэппинг?
   — Один миллион фунтов, — медленно сказал Джимми.
   Маленький человек остро посмотрел на него, думая, что тот шутит.
   — Иными словами, — спросил он недоверчиво, — вы думаете, что тут украден миллион фунтов?
   — Да, мистер Ноульс, — спокойно сказала Джоанна.
   — Но кто мог сделать это? — Ниппи задумчиво наморщил лоб. — В городе нет шайки, которой по плечу подобная кража. Шайка Рэйли сидит, Ферди Уолтон в Южной Америке, банда Келли бросила взлом сейфов и перешла на мелкое воровство. Нет, положительно никого не знаю, кто мог бы украсть миллион. В этом я могу поклясться!
   — Но деньги все же пропали, — сказал Джимми.
   Ниппи просунул голову в сейф и оглядывал его стенки зорким глазом специалиста.
   — Здесь было что-то сложено в сейфе, вот до такой высоты, — и он ткнул пальцем в середину внутренней стенки шкафа. — Видите эту пыль? Хотя нет, не увидите, потому что вам не приходилось работать с сейфами. Это самая мелкая пыль в мире, мельче частиц дыма, потому что она проникает через щели, невидимые простым глазом. Но пыль стерта на дне и нижней части стенок.
   Как Джимми ни старался, он не мог разглядеть никакой разницы между верхней и нижней частями стенок. Его глазам стенки казались безукоризненно чистыми, без единой пылинки. Но он не сомневался в правдивости слов старательного взломщика.
   — Потеряли миллион, — размышлял Ниппи вслух. — У меня такое чувство, что пройдет много времени, раньше чем вы увидите свои денежки.
   Несмотря на свое разочарование, Джимми расхохотался.

9

   Дора Кольман закрыла книгу и опустила ее на колени, Поднявшись с глубокого удобного кресла, в котором она весь день попеременно читала и задумывалась, она вышла в огромный зал. Паркер возился у наружной двери, закрывая ее уже на ночь задвижкой, так как мистера Кольмана не было дома, его вызвали в провинцию по неотложному делу.
   Остановившись на нижней ступеньке, Дора обернулась и спросила Паркера:
   — Никто не звонил по телефону?
   — Нет, мисс.
   Она ушла к себе, начала медленно раздеваться и уже через пять минут спала.
   Окна ее спальни выходили на Портленд-плэс. Особенностью дома мистера Кольмана был узенький балкон на втором этаже, тянувшийся во всю ширину фасада. Идя спать, Дора распахнула окна и двери своей комнаты, выходившие на балкон, и выглянула на улицу. Часы пробили полночь, но широкая площадь перед домом была оживлена, так как в одном из противоположных домов был бал, и в центре площади вереницей стояли ожидающие гостей автомобили. По улице и площади обыкновенно всю ночь сновали взад и вперед автомашины и мотоциклеты.
   Ее разбудил не шум остановившегося мотора. Площадь была необыкновенно тиха, и ее тишина не нарушалась даже шумом шагов запоздалого пешехода. Она взглянула на светящийся циферблат золотых часиков, стоявших на столике около постели. Стрелки показывали несколько минут четвертого. Нет, и не шум дождя разбудил ее. Очевидно, это был гром — отдаленные раскаты его еще слышались глухо.
   Дора села в постели и взглянула на раскрытые настежь двери и окна.
   Накинув на себя халатик и спустив ноги с кровати, она пошла, чтобы закрыть окно. Когда она приблизилась к окну, молния осветила все кругом, и, вскрикнув, девушка отступила на шаг. Неясный мгновенный свет позволил ей разглядеть в дальнем конце балкончика темную фигуру, прикорнувшую у парапета. И фигура эта — в этом не могло быть сомнения — была фигурой человека в пальто, которое блестело от дождя!
   Сейчас же, оправившись от испуга, Дора захлопнула окно и крепко завернула ручку. Через секунду она уже мчалась вверх по лестнице по направлению к комнатам прислуги.
   Паркер подошел к двери, накинув на себя пальто.
   — Паркер… Там какой-то человек на балконе! — произнесла она запыхавшись. — Очевидно, вор!
   Слуга вернулся за каким-нибудь оружием и затем пошел впереди Доры вниз по лестнице.
   Включив свет в своей комнате, Дора заметила, что второе окно все еще было открыто настежь, и тут же вспомнила, что второпях забыла закрыть балконную дверь.
   — На балконе никого нет, мисс, — сказал Паркер, входя в комнату с балкона, и на его пальто заблестели капли дождя. — Один из горшков с цветами опрокинут и разбит, но и ветер мог опрокинуть его.
   В это мгновение его взгляд упал на мокрый отпечаток ступни на паркете около второго раскрытого окна.
   — Посмотрите, мисс, — сказал он, указывая на отпечаток.
   В первое мгновение мокрый след ничего не сказал ей. А потом сразу ей открылось истинное значение его, что заставило ее вздрогнуть.
   — В моей комнате был чужой! — вскричала она и, схватив со стола зажженную лампу, осветила след.
   Да, сомнения не было! Через всю комнату наискось к двери шли пять грязных отпечатков мокрых ног, особенно хорошо видных на бледно-голубом ковре, покрывавшем середину комнаты.
   Дора прикоснулась к одному из следов; он был еще совсем сырой.
   — Он, очевидно, скрылся, когда я вышла из комнаты, — шепотом сказала она, и старой системы револьвер слегка задрожал в руке Паркера.
   — Значит, он теперь в доме, мисс, — тоже шепотом, слегка хриплым, заметил он.
   — Позовите Беннета! — приказала Дора.
   Паркер с большим облегчением услышал это приказание, вспомнив дюжего шофера, спавшего в комнате над гаражом, находившимся вблизи конюшен. Облегчение это, однако, омрачалось мыслью, что, разбудив шофера по телефону, он должен будет сойти вниз по темной лестнице и открыть ему дверь.
   Паркер боязливо спустился по лестнице до нижней двери, ведшей во двор. Наскоро объяснив Беннету, в чем дело, вернулся с ним, и все трое начали внимательный обыск дома. Дверь в библиотеку, которая находилась в нижнем этаже, была широко открыта, но комната оказалась пустой. Из библиотеки был лишь маленький переход до помещений для прислуги, вероятно, непрошенный гость шел этой дорогой. На полу были капли дождя, по стекам виднелись сырые пятна. Очевидно, проходя, посетитель в темноте натыкался на стены. След дальше шел через маленький зал для прислуги.
   — Он был здесь всего несколько минут тому назад, — сказала девушка, и вдруг до их ушей донесся стук захлопнувшейся наружной двери.
   Шофер бросился бежать и, выскочив на улицу, увидел автомобиль, медленно отъезжавший от тротуара. Улица была пустынна, Беннет бросился за автомобилем, но он быстро прибавил ходу и исчез в темноте. Беннет вернулся в дом.
   — Это был он, мисс, клянусь. Он влезал в автомобиль, когда я выбежал на улицу.
   — Вы заметили номер автомобиля, Беннет? — спросила девушка.
   — Нет, я был недостаточно близко, — сознался он и почесал затылок. — Это новость, что воры разъезжают в автомобилях. Где он был, мисс? — И когда Дора подробно рассказала ему, он снова спросил: — Как он забрался туда?
   Беннет вышел на улицу и, посмотрев на фасад дома, увидел, как просто и легко было для ловкого человека взобраться на тот балкон.
   — Став на решетку, он взобрался на портик, оттуда на балкон нижнего этажа, а с решетки этого балкона можно легко взобраться на балкон второго этажа.
   — Но почему он взобрался на второй этаж? Ах, да, внизу ведь окна закрыты ставнями! — сказала Дора.
   — Прикажете звать полисмена, мисс? — спросил Паркер, когда они вернулись в большой холл.
   — Не стоит, я должна сперва посоветоваться с мистером Кольманом. Отец не любит» быть притчей во языцех, да и с меня хватит гласности, — прибавила она со слабой усмешкой.
   Она обошла столовую и библиотеку отца. Кажется, все было на своем месте, непрошеный гость только успел пройти через эти комнаты.
   Те несколько минут, что Дора и слуги задержались в маленьком зале в задней стороне дома, дали незнакомцу возможность отодвинуть задвижки и, открыв наружную дверь, выйти, на улицу.
   — Мне кажется, надо дать знать мистеру Сэппингу, — сказала Дора наконец. — Соедините меня с ним.
   Джимми крепко спал, когда раздался телефонный звонок. Думая, что звонит Джоанна, он быстро подошел к аппарату. Из трубки донесся ясный голос Доры.
   — Джимми, к нам забрался вор, но я не хочу предупреждать полицию. Не могли бы вы приехать и посоветовать, что мне делать? Я пришлю Беннета с автомобилем…
   — Незачем, — отвечал Джимми. — Здесь всегда сотни такси поблизости. Вор, сказали вы? Поймали джентльмена?
   — Нет. Отца нет дома. Вы приедете?
   — Я буду у вас через десять минут, — пообещал оптимистически настроенный Джимми.

10

   Солнце уже взошло, заливая улицы золотым светом раннего утра, когда Джимми пешком возвращался в свою квартиру. Он осторожно открыл дверь ключом, и ему навстречу пахнуло запахом свежего кофе. Слуга Джимми уже встал и готовил ароматный напиток.
   — Я слышал, что вы уходите, сэр, и потому тоже встал пораньше. Есть какие-либо новости о мистере Уолтоне?
   Джимми только покачал головой.
   — Любопытно. Это очень интересует меня, — заметил слуга, ставя перед Джимми чашку дымящегося кофе.
   — Это всех нас интересует, — проворчал Джимми, не расположенный обсуждать таинственное исчезновение Рекса Уолтона в этот утренний час с кем бы то ни было, тем более со своим слугой Альбертом, хотя это и был прекрасный малый.
   Но, сразу же раскаявшись в своем резком ответе, он спросил:
   — Почему это так интересует именно вас, Альберт?
   — Вы помните, сэр, в прошлом году майор уезжал?
   Для старого вояки Рекс Уолтон был «майором» и никем другим. Альберт служил во время войны в его полку, и несмотря на то, что Рекс давно получил повышение в чине, для Альберта он оставался майором.
   — Да, помню, — отвечал Джимми, быстро взглянув на своего слугу. — Вы говорите о том случае, когда он уехал на летний отдых?
   — Да, сэр. Вы говорили, сэр, если помните, как-то за завтраком, что хотели списаться с ним, но никто не знал его адреса. Он уехал, не сообщив его никому. Вы еще сказали, что ужасно неудобно, если кто-либо исчезает, не оставляя адреса.
   Джимми кивнул.
   — Я забыл об этом, Альберт. Конечно! Он уезжал на три месяца летом. Как глупо, что я забыл этот факт. Но и это не проливает света на его теперешнее исчезновение!
   — И да, и нет, сэр, — почтительно возразил Альберт, — потому что я случайно видел майора в это время.
   — Черт побери! Так чего же вы молчали об этом? — воскликнул Джимми с удивлением.
   — Я не хотел говорить, сэр, — отвечал Альберт. — Я не сторонник разговоров о джентльменах, даже если рассказывать джентльмену, у которого служишь. Я был тогда в Глостершире, восьмого августа. Я точно помню день, так как это день свадьбы моего брата. Если вы помните, сэр, то вы тогда дали мне отпуск на три дня.
   Джимми снова кивнул в ответ.
   — Проводив брата, который отправлялся в свадебное путешествие, я пошел навестить родных в соседней деревне — Спэрли. Проходя мост через речку около самого Спэрли, я вдруг увидел грубого вида мужчину, сидевшего на берегу реки почти под самым мостом. Что-то в этом человеке было мне знакомо. Он был одет в сильно поношенный костюм, без воротника, сэр. Я видел его грудь в распахнувшейся рубашке — она так же загорела, как и его лицо. У него была довольно растрепанная борода и нестриженные волосы. Не думаю, чтобы он слышал мои шаги, потому что он не поднимал головы. Я все время думал — я знаю тебя, дружок, но не мог вспомнить, кто это. И только когда я входил в Спэрли, у меня мелькнула мысль, что ведь это майор.
   — Мистер Уолтон? — недоверчиво переспросил Джимми. — Вы уверены в этом?
   — Вполне, сэр, — с жаром отвечал Альберт. — Я был так уверен, что даже вернулся, думая, что он где-нибудь поблизости раскинул свой лагерь, но он исчез… Я прошел до ближней деревни, но никто не видел его; и я могу поклясться, что не встречал его на дороге и не видел потом нигде. И вокруг нет других дорог, по которым можно пройти.
   — Может быть, он пошел по берегу реки?
   — Нет. По берегам нельзя пройти, они непроходимы, — уверенно заявил Альберт. — Вблизи находится маленькая гостиница, я и там навел справки, но его никто не видел. А потом я спросил у барочника — неподалеку стояла барка, — он видел майора, но когда барочник отвернулся, майор куда-то вдруг исчез.
   — Почему же вы мне не сказали этого?
   — Я не люблю говорить о джентльменах, и потом — это не мое дело. Я мог ошибиться, хотя готов поклясться, что в данном случае не ошибся!
   — Что он делал, сидя на берегу реки? Просто смотрел на воду?
   — Нет, сэр. У него было три камешка, и он очень ловко жонглировал ими, совсем как фокусник на ярмарке.
   Джимми едва подавил восклицание. Жонглирование было любимым занятием Рекса в часы досуга. Он усвоил себе эту привычку еще в школе и был до абсурда горд своей ловкостью. Альберт никак не мог знать об этой особенности Рекса, и таким образом эта забава вполне подтверждала, что виденный Альбертом человек был именно Рекс.
   Джимми быстро принял решение.
   — Альберт, поезжайте завтра в Спэрли и наведите возможно более подробные справки. Быть может, у майора где-нибудь там коттедж, куда он может уехать, когда ему хочется покоя.
   — Я тоже подумал об этом, сэр.
   — Обыщите окрестности, справьтесь на каждой ферме, везде, где есть дом, в котором можно остановиться временно. Возьмите денег, сколько надо. Нападете на малейший след майора — телеграфируйте мне немедленно. А лучше соединитесь по телефону.
   С утра Джимми отправился к Джоанне и сообщил ей свою новость. О неудавшемся ограблении дома на Портленд-плэс он даже не упомянул, так как Дора просила не разглашать этот случай.
   Мистер Кольман, вернувшись, тоже поговорил с Джимми о Рексе.
   — Об Уолтоне, конечно, никаких новостей? — важно проронил он.
   — Почему конечно? Разве вы не ждете новостей?
   Мистер Кольман энергично потряс головой.
   — Нет, сэр. Я не жду новостей. Я вполне уверен, что мистер Уолтон сошел с ума и мы на днях услышим, что он наложил на себя руки.
   Он изрек ужасное пророчество тем же ровным тоном, которым говорил всегда.
   — Боже всесильный, — воскликнул Джимми, уставившись на него с изумлением, — неужели вы действительно верите тому, что говорите?
   — А вы? — возразил непоколебимый Кольман.
   — Конечно, не верю ни одному слову. Рекс здоров, как вы или я, и думает о самоубийстве не более, чем я. Если его и найдут мертвым, то потому, что его убили.
   — Надеюсь, что вы правы. Вся эта история ужасна. Моя бедная дочь ходит как во сне.
   Мистер Кольман попрощался с Джимми с той величавостью движений и жестов, которая была присуща ему. В нем было что-то бесчеловечное. Потеря богача-зятя, трагедия, угрожавшая омрачить жизнь его единственной дочери, всякие трагические факты, могущие скрываться за исчезновением Рекса, — все это как-то мало его затрагивало. Казалось, собственная внешняя респектабельность и непроницаемость домашней жизни для посторонних были главной его заботой.
   Джимми был рад избавиться от него. До сих пор газеты не кричали об исчезновении Рекса Уолтона. Несмотря на свое богатство, он не был на виду. С этой стороны было отлично, что им мало интересовались, но все же истинное положение вещей должно было скоро выплыть наружу. Джимми объяснял любопытным репортерам таинственное исчезновение Рекса временной потерей памяти, и газеты удовлетворились таким объяснением, отводя мало места всей этой истории. Тем из репортеров, которые позже заинтересовались исчезновением, Джимми сообщил о привычке Рекса проводить свой отдых там, где никто не знал его, причем упомянул, что в таких случаях Рекс не оставлял своего адреса. Этим фактом Джимми объяснил любопытным те несколько объявлений, которые были им разосланы во все газеты.
   Проходя по Трафальгар-скверу, Джимми увидел плакат газеты с громадной надписью:
   «Потерянный миллион».
   Джимми вполголоса крепко выругался, так как, несмотря на все предосторожности, эта сенсация все же раньше времени попала в газеты! Он тут же купил номер газеты и моя просмотрел сенсационную статью. Краткий подзаголовок статьи бросался в глаза своим жирным шрифтом.
   «Миллионер пропадает в день своей свадьбы и берет с собой все свое состояние».
   Он внимательно прочел два столбца убористой печати, в которых удивительно точно до мелочей была описана романтичная свадьба Рекса и все последующие факты.
   «К счастью, на завтраке, предшествовавшем венчанию, присутствовал инспектор тайной полиции Сэппинг из Скотленд-Ярда, бывший личным другом исчезнувшего эксцентричного миллионера. Он тотчас же взял на себя это запутанное дело, но, несмотря на все предпринятые шаги, следствие не дало желаемых результатов и не пролило свет на таинственное исчезновение. Вчера утром решено было просмотреть бумаги мистера Уолтона и вскрыть сейф, в котором предполагали найти сумму больше чем в 900 тысяч фунтов стерлингов, взятую Уолтоном накануне из банка. Но при вскрытии сейфа было обнаружено, что сумма эта, если и была когда-нибудь в этом сейфе, теперь исчезла».
   Джимми читал внимательно, и чем дальше он читал, тем большее беспокойство овладевало им. Тот, кто сообщил газете эти сведения, был так же посвящен во все тонкости этого дела, как и сам Джимми. Это никак не могла быть Джоанна.
   Он направился к ближайшей телефонной будке и позвонил Джоанне.
   — Читали вы утреннюю газету? — спросил он.
   — Да, мне только что принесли ее, — раздался взволнованный голос девушки. — Джимми, право, я ничего не говорила репортеру. Он знал обо всем до того, как побывал у меня. Когда он попросил меня подтвердить эти сведения, мне не оставалось ничего другого, как подтвердить их.
   — В какое время был у вас репортер? — спросил Джимми, которого удивило услышанное.
   — Он пришел в семь часов утра, — отвечала девушка, — и изложил все так, как это появилось теперь в газетах. Я сказала ему, чтоб он обратился к вам, но он настаивал, чтобы я подтвердила его сведения. Все детали были записаны у него заранее.
   — Необычайно, — проронил Джимми.
   — Я думала… — она замялась.
   — Вы думали, что я сообщил это прессе? — закончил он начатую ею фразу.
   — Я никогда и не подумал бы о том, чтоб посвящать газеты в это дело.
   Вскочив в такси, Джимми направился в редакцию «Вечернего мегафона» и тотчас же был допущен в святилище издателя.
   — Мы получили эти новости вчера поздно вечером, — сказал издатель. — Письмо было принесено в редакцию. Я думаю, что могу показать вам оригинал письма.
   Позвонив, он отдал приказание своему секретарю, и через минуту Джимми читал сообщение неизвестного. Однако для Сэппинга не составило труда сразу определить, кто писал письмо, как будто автор подписал свое имя и адрес.
   — Кьюпи, — спокойно заметил он. — Я знаю его почерк и эту бумагу.
   — Факты, приведенные в письме, соответствуют действительности? — спросил издатель.
   Джимми кивнул в ответ.
   — Редактор раннего утреннего выпуска газеты получил это письмо и послал репортера за подтверждением указанных фактов, — продолжал издатель. — Конечно, мы и не подумали бы напечатать хоть строчку, если бы мисс Уолтон отказалась скрепить своей подписью наше сообщение. Кьюпи? — Издатель взял странное письмо из рук сыщика и внимательно осмотрел его. — Я думал, что Кьюпи умер. Мы давно не слышали ни об одном деле, связанном с Кьюпи, если только…
   — Если что? — спросил Джимми, видя, что издатель впился в него взглядом.
   — Да вот я все думал об этом самоубийстве в Скотленд-Ярде — бедный Миллер… Я немного знал его. Это тоже дело рук Кьюпи?
   Тон, которым была произнесена эта фраза, имел какую-то многозначительность.
   — Почему вы так думаете? — спросил Джимми.
   — Да не знаю… Только на Флит-стрит¹ были разговоры в это время, и все они вертелись вокруг Миллера. Гадкие слухи — вроде тех, что репортеры передают друг другу и которые всегда имеют основание.
   Джимми не был подготовлен к обсуждению этого вопроса и поспешил покинуть издателя, унося с собой сообщение Кьюпи. Почему этот таинственный человек уведомил прессу? Чего он надеялся добиться таким путем, каким целям служило это письмо? Кьюпи не был из тех преступников, которые не задумываются над побочными обстоятельствами, лишь бы их цель была достигнута. Он не предпринимал ничего, что не имело бы специального значения и особой цены лично для него.
   Билл Диккер, постоянный оплот Джимми в таких затруднительных случаях, спросил:
   — Что вы скажете о почерке, Сэппинг?
   Джимми мысленно давно уже пришел к заключению о характере писавшего письмо.
   — Средних лет, — сказал он. — Есть известное дрожание, повторяющееся в каждом письме. Почерк человека, не привыкшего писать часто и много.
   — В то же время стиль безукоризненный, — заметил Диккер. — Письмо построено так же, как и все другие письма Кьюпи.
   Джимми около часа просидел в своей комнате в Скотленд-Ярде, стараясь разобраться в странных событиях последних дней. Вдруг в дверь постучали, и в комнату вошел клерк с письмом в руках.
   — Принесено частным лицом, сэр, — сказал он.
   Письмо было от Доры и гласило:
   «Дорогой Джимми!
   Могу я увидеть вас сегодня вечером? Отца не будет дома, и я хотела бы спокойно и беспрепятственно поговорить о Рексе. Если ваши дела позволяют вам отлучиться на часок, приходите».
   Джимми опустил письмо на стол со вздохом. Бедная Дора. Возможно ли, что она, а не Рекс Уолтон, была объектом коварства Кьюпи? И вспомнил другую дорогую Рексу девушку, которую неизвестный злодей довел до самоубийства. Он все еще не мог отделаться от этой мысли, когда в комнату вошел Диккер, свирепо посасывавший свою трубку.
   — Я сегодня занят обыском в девятьсот семьдесят третьем номере на Джемонс-стрит, — сказал он. — Там устроен притон азартных игр, и я уверен, что он скрывается за меблированными комнатами. Кези, хозяин комнат, кажется, содержит притон.
   Джимми прислушивался с удивлением.
   — Я никогда не слышал об этом учреждении. Его нет в наших списках.
   — Нет, — подтвердил Диккер. — Они подкупили местную полицию, и я боюсь, что поэтому мы о нем не слышали. Хотите присоединиться?
   Джимми покачал головой.
   — Я не могу взять на себя новое дело, — серьезно сказал он, и Диккер с ним согласился.
   — Открыто слишком много игорных домов, и ответственность за это падает на районные отделения. Во всяком случае кто-то или в Скотленд-Ярде или в отделениях дает знать этим людям, когда готовится облава.
   Он присел на угол стола и затянулся трубкой, грозно нахмурившись.
   — А за игорным домом скрывается Кьюпи, — неожиданно произнес он.
   — Почему? — спросил пораженный Джимми.
   — Пройдите мысленно все преступления с участием Кьюпи, — сказал Билл Диккер, — вы найдете в каждом одну нить, ведущую в игорный дом. Кроме случая с Уолтоном, конечно. Я около дюжины дел проследил из игорного дома. Или жертва сама посещала притон, или же человек, волей или неволей снабдивший Кьюпи необходимыми ему сведениями для шантажа, был игроком и сообщником людей, содержащих игорные дома.
   Тут Диккер взял со стола конверт, в котором было принесено письмо Доры, и лениво стал его разглядывать.
   — Человек, принесший это, не профессиональный вор, — заметил он, указывая на еле заметный отпечаток большого пальца в одном углу конверта.
   Джимми рассмеялся.
   — Я никогда, не увлекался отпечатками пальцев, — сказал он. — Все это еще не доказано. Как можете вы доказать что-либо, пока не имеете отпечатков пальцев каждого жителя государства.
   — Будьте уверены, — сказал Диккер мягко, но настойчиво, — что нет двух совершенно одинаковых. То, что глазу неспециалиста кажется похожим на всякий другой старый отпечаток пальца, глазу специалиста сразу открывает огромную разницу.
   Он слез со стола и, выйдя в соседнюю комнату, сказал клерку Сэппинга:
   — Снесите этот конверт с отпечатком к инспектору Берингу и спросите, не может ли он узнать, чей это отпечаток.
   — Конечно, он не скажет, чей это отпечаток, — сердито заявил Джимми. — Не забудьте, что это один из сорока миллионов неизвестных нам отпечатков.
   Дактилоскопия была коньком Билла Диккера, так что в его желании доказать Джимми его неправоту не было ничего удивительного. Если в каком-нибудь преступлении не было ни одного отпечатка пальца на чем-либо, дело теряло всякий интерес для Диккера. Из любви к искусству он однажды снял отпечатки пальцев учащихся в пяти средних школах и уговорил управляющего одного крупного предприятия позволить снять отпечатки пальцев всех пяти тысяч служащих фирмы. И все это только для того, чтобы доказать, что нет двух одинаковых отпечатков.