Страница:
— Но Махилья не должен знать моего имени. Яхту купите на себя или на какого-нибудь богатого кубинского плантатора. Вариант на ваш выбор. Капитана и экипаж мы заставим молчать, когда я окажусь на борту. А вам сегодня же вечером нужно вылететь в Довиль.
Дигби приказал привести в порядок все комнаты и снабдить их необходимыми спальными принадлежностями. Старый слуга был в растерянности. Чтобы вывести его из замешательства, Дигби пришлось повысить голос:
— Что вас смущает? Если нет постельных принадлежностей, то поезжайте в ближайший город и купите их. Цена роли не играет. Не забудьте и за половики.
Он выложил на стол большую сумму денег в крупных банкнотах и вышел. Мастерс стоял поражённый — он в жизни не видел таких денег.
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Дигби приказал привести в порядок все комнаты и снабдить их необходимыми спальными принадлежностями. Старый слуга был в растерянности. Чтобы вывести его из замешательства, Дигби пришлось повысить голос:
— Что вас смущает? Если нет постельных принадлежностей, то поезжайте в ближайший город и купите их. Цена роли не играет. Не забудьте и за половики.
Он выложил на стол большую сумму денег в крупных банкнотах и вышел. Мастерс стоял поражённый — он в жизни не видел таких денег.
Глава 29
Солтер предостерегает
Дигби прибыл в Лондон вечером и как раз успел к ужину. Он быстро поел и решил переодеться. Проходя мимо комнаты Евы, он увидел сидящего у двери Джексона.
— Она недавно притихла, — сказал он, улыбаясь. — Я закрыл ставни и посоветовал ей молчать, если она не хочет, чтобы с ней дурно обращались.
— А что с матерью? Вы дали ей коробку с лекарствами?
— Конечно, дал. Я давно подозревал, что она морфинистка. Сейчас ваша мать довольна.
— Мне безразлично ваше мнение, — резко оборвал его Дигби и поторопился к выходу. Ему нужно было успеть на бал, который давала леди Уолтем. Среди гостей должны были быть члены синдиката, с которыми ему предстояло переговорить. Не успел он войти в зал, как его остановил один из банкиров.
— Добрый вечер. Ваши бумаги на завтра готовы?
Дигби кивнул головой.
— Тогда всё в порядке. Правда, некоторые члены синдиката удивляются тому, что вы требуете уплаты за недвижимость наличными деньгами.
Гроут пожал плечами:
— Вы забываете, мой друг, что я в этом деле всего лишь агент и действую по поручению моей матери. А её эксцентричный характер вам хорошо известен.
— Я так и думал. А ваша мать не возражала против подписания бумаг?
— Конечно, нет.
Ответ Дигби прозвучал уверенно и спокойно, хотя он только сейчас вспомнил, что подписи матери на бумагах он ещё не получил. Откланявшись, он поспешил домой. Комната матери была заперта, но старуха сразу же откликнулась на его стук. Прошло довольно много времени, прежде чем она открыла дверь.
— Мне жаль, мама, что я тебя тревожу, но есть неотложные дела. Ты должна подписать один важный документ.
— Я ведь всё сделала, как ты хотел. Что же тебе ещё нужно от меня? Разве я не могла бы подписать эту бумагу завтра? У меня так дрожат руки.
— Ничего страшного, поставь подпись вот в этом месте, — сказал Дигби, теряя терпение.
Мать повиновалась. В эту минуту в состоянии эйфории она не понимала, что теряет всё своё имущество.
Нордлендский синдикат был только отделением громадной ассоциации. Он был создан практически с единственной целью — приобретения Дентоновской недвижимости. В этой сделке наступил ответственный момент — подписание договора. В этот день все члены синдиката собрались вместе в большом, со вкусом обставленном зале заседаний. Это были известные финансовые тузы Англии, которые нажили крупные капиталы на спекуляции недвижимостью. Сейчас они неторопливо беседовали в ожидании адвоката Беннета. Наконец, тот появился. Поздоровавшись, он сразу же приступил к делу. Весь его вид свидетельствовал о важности предстоящего момента. Он был сама независимость, облачённая в чёрный строгого покроя фрак.
— Мистер Беннет, прежде чем вы приступите к делу вы не скажете, видели ли вы сегодня своего клиента?
— Нет, милорд, — скупо ответил адвокат, раскладывая аккуратными стопками ценные бумаги.
— Странный человек этот Гроут, — продолжал лорд Уолтем. — Он не делец, а всё же ставит нас в довольно затруднительное положение. Он и на англичанина не похож, я бы принял его за южанина.
— Да, пожалуй, — вступил в разговор банкир Гуго Винд. — И вообще, странная семья эти Гроуты. Вы знаете, что его мать страдает клептоманией?
— Бог ты мой! Этого нам ещё не доставало! — воскликнул лорд.
— Это она сейчас — сумасшедшая старуха, а было время, когда миссис Гроут была одной из самых видных дам нашего города. Она часто бывала у нас, а после её ухода всегда пропадала какая-нибудь ценная безделушка. Но это её беда. А в сущности, она всё же счастливая женщина.
— Этого я бы не сказал, раз у неё такой сын, — заметил Стресел.
Это был один из опытнейших специалистов по части проведения тайных спекулятивных сделок.
— И все-таки старухе везёт. Если бы не погибла в своё время дочь Дентона, у Гроутов сегодня не было бы ни гроша за душой, — продолжал разговор Уолтем. — А вы знали леди Мери, милорд?
— Ещё бы. Я знал и её, и её дочь. Мы были дружны с Дентонами. А девочка была очень красивой.
— Вы кого имеете в виду?
Дигби тихо вошёл в зал заседаний и прикрыл за собой дверь. Его присутствие заметили только тогда, когда он задал этот вопрос.
— Мы говорим о вашей покойной кузине, дочери леди Мери Дентон.
Гроут презрительно улыбнулся.
— Все эти разговоры бесцельны.
— А вы её помните, Дигби?
— Довольно смутно. Меня не интересуют маленькие дети. Я помню, что она была у нас когда-то в доме, много шумела и ревела по всякому поводу. Впрочем, господа, давайте не будем отвлекаться от дел. Вы привели в порядок все бумаги, Беннет? Если всё в порядке, то получите и эту бумагу, которую вы мне подали на подпись.
Адвокат внимательно изучил документ и приобщил его к делу. Затем подытожил:
— Теперь всё в порядке. Приступим к делу, господа.
— Ваше требование о выплате наличными такой огромной суммы для нас было тяжёлым условием, — сказал лорд, открывая небольшой ящик. — Я не люблю держать в доме или в конторе больших денег. Пришлось нанять двух охранников.
— Я не вижу ничего удивительного в моей просьбе, — сказал Дигби с деланным благодушием. В то же время он с напряжением наблюдал за тем, как лорд вынимал пачку за пачкой банкноты и пересчитывал их.
— Мистер Гроут, нужна ещё одна ваша подпись, — обратился адвокат к Дигби.
В это время в зал вошёл секретарь.
— Господа, простите за вторжение. Но я обязан срочно передать письмо мистеру Беннету.
Адвокат вскрыл конверт, быстро пробежал текст и нахмурился.
— Это письмо от Солтера.
— А может быть, давайте завершим сделку, а потом уже примемся за чтение писем.
— Я опасаюсь, что продажа недвижимости не может состояться сегодня, так как Джон Солтер заявил предостережение.
Дигби вскочил на ноги:
— Как он смеет это делать? У него нет никаких прав для такого шага. Он больше не мой адвокат. И вообще, кто его уполномачивал? — Закричал он почти в полный голос.
Беннет посмотрел на него спокойно и равнодушно:
— Это предупреждение Солтер заявил по поручению мисс Доротеи Дентон. Согласно этому письму, она ещё жива и имеет свои права на наследство.
Наступило неловкое молчание.
— Это меняет дело, — сказал банкир Винд. — Вы, конечно, знаете, Гроут, что значит предостережение?
— Я настаиваю на том, чтобы сделка состоялась. Уверен, что старый Солтер просто мстит мне. Ведь все знают, что Доротея Дентон давно умерла. Погибла двадцать лет тому назад.
— И всё же, мы сейчас ничего не можем предпринять. Иначе мы отвечаем как покупатели за всякий ущерб, который может быть причинён наследнице. — Лорд Уолтем говорил, отделяя каждое слово небольшой паузой.
— Но я готов подписать документ об отчуждении, — горячился Дигби.
— Это безразлично. Мы не станем терять свои деньги. Если это только злая шутка, то мы беспрепятственно сможем собраться в любой другой день и заключить сделку. Но мне не верится, чтобы человек в положении Солтера и с его умом выкинул такой фортель.
С мнением лорда нельзя было не согласиться. А Дигби был вне себя от бешенства, наблюдая за тем, как пачки денежных купюр исчезали в шкатулке. Он был бессилен что-либо сделать.
— Тогда, господа, до новой встречи.
Он прыгнул на заднее сидение автомобиля и скомандовал водителю:
— Быстро к Национальному банку.
Он знал, что мать имеет на своём счету в этом банке около ста тысяч фунтов стерлингов. Это были средства, полученные от доходов с имения Дентонов. Дигби решил взять эти деньги. Через минуту его позвали в кабинет директора, и Дигби показалось, что в этот раз его встретили холоднее обычного.
— Добрый день, мистер Стевонс. Я желал бы взять вклад моей матери.
— Я рад вас видеть у нас, мистер Гроут. Присаживайтесь, пожалуйста. Я бы с большим удовольствием выдал вам деньги, но, к моему огорчению, не могу этого сделать.
— Объясните, пожалуйста.
— Сегодня утром я получил извещение, что подняты возражения против отчуждения вами Дентоновской земельной собственности. Кроме того, в городе ходят слухи, что Дентоновское состояние не перейдёт к вашей матери. По этой причине я не могу выдать вам деньги. Вы должны нас извинить. Но с собственного счёта вы можете снять любую сумму.
Собственный текущий счёт в банке у Дигби тоже был довольно солиден.
— Хорошо, я хотел бы знать, какой суммой располагаю в вашем учреждении. Я хотел бы получить её сейчас.
Гроут уже успокоился и мог рассуждать хладнокровно. Незачем пытаться пробивать стену головой, Солтера нужно одолеть хитростью. К счастью, деньги банды «тринадцати» находились в другом банке. В крайнем случае, он сумеет прикарманить всю сумму. Вскоре вернулся директор с расчётами, а ещё через несколько минут Дигби уже садился в автомобиль со вздутыми от банкнотов карманами. При выходе из банка Дигби едва не столкнулся лицом к лицу с высоким бородатым человеком. Стоило увидеть его острые внимательные глаза, чтобы догадаться, что это сыщик. Неужели ему села на хвост полиция? Пожалуй, нет. Это скорее частный сыщик от Солтера.
Дома Дигби ждала телеграмма от Вилли. «Купил „Пелеагу“. 12 тысяч фунтов. Судно идёт в Авонмау. Капитан со мной в самолёте. Приезжаю 9 часов вечера». Лицо Гроута прояснилось. Это был первый маленький успех в его большом деле. Он улыбнулся, вспомнив о Еве. Всё ещё впереди.
— Она недавно притихла, — сказал он, улыбаясь. — Я закрыл ставни и посоветовал ей молчать, если она не хочет, чтобы с ней дурно обращались.
— А что с матерью? Вы дали ей коробку с лекарствами?
— Конечно, дал. Я давно подозревал, что она морфинистка. Сейчас ваша мать довольна.
— Мне безразлично ваше мнение, — резко оборвал его Дигби и поторопился к выходу. Ему нужно было успеть на бал, который давала леди Уолтем. Среди гостей должны были быть члены синдиката, с которыми ему предстояло переговорить. Не успел он войти в зал, как его остановил один из банкиров.
— Добрый вечер. Ваши бумаги на завтра готовы?
Дигби кивнул головой.
— Тогда всё в порядке. Правда, некоторые члены синдиката удивляются тому, что вы требуете уплаты за недвижимость наличными деньгами.
Гроут пожал плечами:
— Вы забываете, мой друг, что я в этом деле всего лишь агент и действую по поручению моей матери. А её эксцентричный характер вам хорошо известен.
— Я так и думал. А ваша мать не возражала против подписания бумаг?
— Конечно, нет.
Ответ Дигби прозвучал уверенно и спокойно, хотя он только сейчас вспомнил, что подписи матери на бумагах он ещё не получил. Откланявшись, он поспешил домой. Комната матери была заперта, но старуха сразу же откликнулась на его стук. Прошло довольно много времени, прежде чем она открыла дверь.
— Мне жаль, мама, что я тебя тревожу, но есть неотложные дела. Ты должна подписать один важный документ.
— Я ведь всё сделала, как ты хотел. Что же тебе ещё нужно от меня? Разве я не могла бы подписать эту бумагу завтра? У меня так дрожат руки.
— Ничего страшного, поставь подпись вот в этом месте, — сказал Дигби, теряя терпение.
Мать повиновалась. В эту минуту в состоянии эйфории она не понимала, что теряет всё своё имущество.
Нордлендский синдикат был только отделением громадной ассоциации. Он был создан практически с единственной целью — приобретения Дентоновской недвижимости. В этой сделке наступил ответственный момент — подписание договора. В этот день все члены синдиката собрались вместе в большом, со вкусом обставленном зале заседаний. Это были известные финансовые тузы Англии, которые нажили крупные капиталы на спекуляции недвижимостью. Сейчас они неторопливо беседовали в ожидании адвоката Беннета. Наконец, тот появился. Поздоровавшись, он сразу же приступил к делу. Весь его вид свидетельствовал о важности предстоящего момента. Он был сама независимость, облачённая в чёрный строгого покроя фрак.
— Мистер Беннет, прежде чем вы приступите к делу вы не скажете, видели ли вы сегодня своего клиента?
— Нет, милорд, — скупо ответил адвокат, раскладывая аккуратными стопками ценные бумаги.
— Странный человек этот Гроут, — продолжал лорд Уолтем. — Он не делец, а всё же ставит нас в довольно затруднительное положение. Он и на англичанина не похож, я бы принял его за южанина.
— Да, пожалуй, — вступил в разговор банкир Гуго Винд. — И вообще, странная семья эти Гроуты. Вы знаете, что его мать страдает клептоманией?
— Бог ты мой! Этого нам ещё не доставало! — воскликнул лорд.
— Это она сейчас — сумасшедшая старуха, а было время, когда миссис Гроут была одной из самых видных дам нашего города. Она часто бывала у нас, а после её ухода всегда пропадала какая-нибудь ценная безделушка. Но это её беда. А в сущности, она всё же счастливая женщина.
— Этого я бы не сказал, раз у неё такой сын, — заметил Стресел.
Это был один из опытнейших специалистов по части проведения тайных спекулятивных сделок.
— И все-таки старухе везёт. Если бы не погибла в своё время дочь Дентона, у Гроутов сегодня не было бы ни гроша за душой, — продолжал разговор Уолтем. — А вы знали леди Мери, милорд?
— Ещё бы. Я знал и её, и её дочь. Мы были дружны с Дентонами. А девочка была очень красивой.
— Вы кого имеете в виду?
Дигби тихо вошёл в зал заседаний и прикрыл за собой дверь. Его присутствие заметили только тогда, когда он задал этот вопрос.
— Мы говорим о вашей покойной кузине, дочери леди Мери Дентон.
Гроут презрительно улыбнулся.
— Все эти разговоры бесцельны.
— А вы её помните, Дигби?
— Довольно смутно. Меня не интересуют маленькие дети. Я помню, что она была у нас когда-то в доме, много шумела и ревела по всякому поводу. Впрочем, господа, давайте не будем отвлекаться от дел. Вы привели в порядок все бумаги, Беннет? Если всё в порядке, то получите и эту бумагу, которую вы мне подали на подпись.
Адвокат внимательно изучил документ и приобщил его к делу. Затем подытожил:
— Теперь всё в порядке. Приступим к делу, господа.
— Ваше требование о выплате наличными такой огромной суммы для нас было тяжёлым условием, — сказал лорд, открывая небольшой ящик. — Я не люблю держать в доме или в конторе больших денег. Пришлось нанять двух охранников.
— Я не вижу ничего удивительного в моей просьбе, — сказал Дигби с деланным благодушием. В то же время он с напряжением наблюдал за тем, как лорд вынимал пачку за пачкой банкноты и пересчитывал их.
— Мистер Гроут, нужна ещё одна ваша подпись, — обратился адвокат к Дигби.
В это время в зал вошёл секретарь.
— Господа, простите за вторжение. Но я обязан срочно передать письмо мистеру Беннету.
Адвокат вскрыл конверт, быстро пробежал текст и нахмурился.
— Это письмо от Солтера.
— А может быть, давайте завершим сделку, а потом уже примемся за чтение писем.
— Я опасаюсь, что продажа недвижимости не может состояться сегодня, так как Джон Солтер заявил предостережение.
Дигби вскочил на ноги:
— Как он смеет это делать? У него нет никаких прав для такого шага. Он больше не мой адвокат. И вообще, кто его уполномачивал? — Закричал он почти в полный голос.
Беннет посмотрел на него спокойно и равнодушно:
— Это предупреждение Солтер заявил по поручению мисс Доротеи Дентон. Согласно этому письму, она ещё жива и имеет свои права на наследство.
Наступило неловкое молчание.
— Это меняет дело, — сказал банкир Винд. — Вы, конечно, знаете, Гроут, что значит предостережение?
— Я настаиваю на том, чтобы сделка состоялась. Уверен, что старый Солтер просто мстит мне. Ведь все знают, что Доротея Дентон давно умерла. Погибла двадцать лет тому назад.
— И всё же, мы сейчас ничего не можем предпринять. Иначе мы отвечаем как покупатели за всякий ущерб, который может быть причинён наследнице. — Лорд Уолтем говорил, отделяя каждое слово небольшой паузой.
— Но я готов подписать документ об отчуждении, — горячился Дигби.
— Это безразлично. Мы не станем терять свои деньги. Если это только злая шутка, то мы беспрепятственно сможем собраться в любой другой день и заключить сделку. Но мне не верится, чтобы человек в положении Солтера и с его умом выкинул такой фортель.
С мнением лорда нельзя было не согласиться. А Дигби был вне себя от бешенства, наблюдая за тем, как пачки денежных купюр исчезали в шкатулке. Он был бессилен что-либо сделать.
— Тогда, господа, до новой встречи.
Он прыгнул на заднее сидение автомобиля и скомандовал водителю:
— Быстро к Национальному банку.
Он знал, что мать имеет на своём счету в этом банке около ста тысяч фунтов стерлингов. Это были средства, полученные от доходов с имения Дентонов. Дигби решил взять эти деньги. Через минуту его позвали в кабинет директора, и Дигби показалось, что в этот раз его встретили холоднее обычного.
— Добрый день, мистер Стевонс. Я желал бы взять вклад моей матери.
— Я рад вас видеть у нас, мистер Гроут. Присаживайтесь, пожалуйста. Я бы с большим удовольствием выдал вам деньги, но, к моему огорчению, не могу этого сделать.
— Объясните, пожалуйста.
— Сегодня утром я получил извещение, что подняты возражения против отчуждения вами Дентоновской земельной собственности. Кроме того, в городе ходят слухи, что Дентоновское состояние не перейдёт к вашей матери. По этой причине я не могу выдать вам деньги. Вы должны нас извинить. Но с собственного счёта вы можете снять любую сумму.
Собственный текущий счёт в банке у Дигби тоже был довольно солиден.
— Хорошо, я хотел бы знать, какой суммой располагаю в вашем учреждении. Я хотел бы получить её сейчас.
Гроут уже успокоился и мог рассуждать хладнокровно. Незачем пытаться пробивать стену головой, Солтера нужно одолеть хитростью. К счастью, деньги банды «тринадцати» находились в другом банке. В крайнем случае, он сумеет прикарманить всю сумму. Вскоре вернулся директор с расчётами, а ещё через несколько минут Дигби уже садился в автомобиль со вздутыми от банкнотов карманами. При выходе из банка Дигби едва не столкнулся лицом к лицу с высоким бородатым человеком. Стоило увидеть его острые внимательные глаза, чтобы догадаться, что это сыщик. Неужели ему села на хвост полиция? Пожалуй, нет. Это скорее частный сыщик от Солтера.
Дома Дигби ждала телеграмма от Вилли. «Купил „Пелеагу“. 12 тысяч фунтов. Судно идёт в Авонмау. Капитан со мной в самолёте. Приезжаю 9 часов вечера». Лицо Гроута прояснилось. Это был первый маленький успех в его большом деле. Он улыбнулся, вспомнив о Еве. Всё ещё впереди.
Глава 30
Дигби снимает маску
Ева сидела в тёмном помещении и, не зная чем заняться, безуспешно пыталась читать. Вдруг в дверях щёлкнул замок, и вошёл Дигби.
— Здравствуйте, мисс Уэлдон. Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня?
— Не угодно ли вам объяснить, почему меня держат в заключении? Вам известно, что вы совершаете тяжкое преступление?
Он рассмеялся.
— Даже если это так, то что из этого вытекает? — сказал он любезно. — Давайте будем говорить откровенно. Все эти манерничания мне ужасно надоели. Надеюсь, вам тоже. — Он взял её руку в свою. — Какая у вас холодная рука, дорогая, хотя в комнате довольно тепло.
— Оставьте меня в покое! — Ева вырвала свою руку из цепких пальцев Гроута. — Когда я смогу оставить этот дом?
— Как, вы хотите покинуть меня? По-моему, вопрос нужно ставить иначе: когда мы вместе покинем этот дом? Так звучит намного лучше. Вы такая красивая сегодня, Ева…
Девушка теперь окончательно поняла, в каком она оказалась положении. Маска с этого внешне лощеного джентльмена спала. Теперь ясно, с кем она имеет дело. Но Ева не испугалась, просто в ней всё похолодело, будто застыло. Она даже не отодвинулась, когда он попытался поцеловать её в губы. Дигби, очевидно, понял, что сейчас не время для нежностей, — ледяные глаза Евы презрительно смотрели на него.
— Я должен тобой владеть, Ева. Тобой и никем другим. Именно тебя я выбрал из всех женщин мира. Ты меня слышишь?
Ева будто проснулась от сна. Она изо всех сил толкнула Дигби в грудь, но это только возбудило его ещё больше.
Он попытался вновь обнять Еву. Но она нанесла ему два удара кулаком в лицо. Дигби отшатнулся. И прежде чем он успел прийти в себя, Ева убежала в ванную комнату и заперла дверь.
На все увещевания Гроута она не отвечала. Ничего не добившись, он решил зайти в лабораторию. Но в коридоре ему преградила дорогу мать.
— Дигби, подойди ко мне, — сказала она повелительным тоном, каким давно уже не говорила с сыном.
— Чего ты от меня хочешь?
— Войди ко мне в комнату и запри за собой дверь.
Он не понимал её и поэтому испытывал какой-то подспудный страх. Уже прошло больше года, как мать не говорила с ним подобным тоном.
— Уж не думаешь ли ты мне приказывать?
— Сядь и слушай, — сказала она твёрдо.
Вдруг Дигби всё понял.
— А, ты опять приняла морфий, старая чертовка?
— Я ещё раз прошу тебя, дитя моё. Сядь, Дигби Эстремеда, я хочу с тобой говорить.
— Ты… ты…
— Молчать! — прервала она его. — Скажи мне, что ты сделал с моим состоянием?
Он смотрел на неё во все глаза, не веря своим ушам.
— Я была достаточно глупа, чтобы выдать тебе свою основную доверенность. Ты продал недвижимость?
Он был так поражён логикой её мысли, что ответил откровенно:
— Там заявили что-то вроде возражения, так что я не смог продать…
— Только на это я и надеялась.
— Что?! — закричал Дигби, вставая.
Но она снова заставила его сесть повелительным жестом руки. Дигби подчинился, будто загипнотизированный. Эта старуха осмеливалась приказывать ему. Он дал ей морфий, чтобы успокоить её, а она вновь взялась за старое — хочет им повелевать.
— Почему возникли препятствия с продажей недвижимости?
— Потому что идиот Солтер поклялся в том, что ребёнок ещё жив. Тот самый ребёнок, который утонул двадцать лет назад.
Мать улыбалась, и это привело Дигби в ещё большее изумление.
— Я тоже знаю, что девочка жива.
— Ты с ума сошла, старая дура. Та маленькая паршивка двадцать лет назад утонула!
Но старуха, казалось, не слушала его. Она вся была погружена в себя.
— Мне так хотелось бы узнать, как её спасли. Ты сам во всём виноват. К тому же, ты её орудие, дружок!
— Или ты мне всё расскажешь, что знаешь, чертовка, или я тебя заставлю пожалеть о том, что вообще открыла рот, — шипел вне себя от злости Дигби.
— Ты сам сделал у неё отметину, по которой её узнали. Теперь ты всё понял?
— Какую отметину? Ты что, бредишь?
— Не помнишь, Дигби? — старуха говорила, наслаждаясь его смущением. — Жил-был хороший ребёнок, которому злой мальчишка ожёг руку, вдавив в неё раскалённую монету…
Гроут вдруг всё вспомнил. И большую комнату со старомодной мебелью, и ласковую девочку, и её дикий крик от боли. Он вспомнил даже маленькую спиртовку, на которой накалил полшиллинга.
— Боже мой! Этого не может быть.
Ещё секунду он смотрел на искривлённое в злорадной улыбке лицо матери, а затем вышел, сильно хлопнув дверью. Ему нужно было подумать. Он вошёл в комнату, но тут его размышления прервал шум у окна. Он отодвинул портьеру — и у порога своего дома увидел нежданных гостей. Это были Джим, старый Солтер, а с ними не менее десяти сыщиков. На их звонки никто не отвечал, и они уже принялись ломать парадную дверь. Больше пяти минут она не выдержит. Именно столько времени отпущено ему для того, чтобы всё решить с Евой.
— Ева, откройте дверь. Мне нужно с вами поговорить. Вам нечего меня бояться — ваши друзья уже ломятся в мою дверь. Сейчас мне важно только одно, чтобы вы ничего лишнего не болтали.
Ева не отвечала. Тогда Дигби ударом плеча выбил дверь и буквально вломился в ванную комнату.
— Не трогайте меня! Клянусь вам, что я вас не выдам, — от страха голос Евы задрожал, когда она увидела в руках Гроута блестящий металлический предмет. Не слушая её, он быстро сделал укол в руку.
— Вот теперь отлично, И вам будет хорошо, и мне спокойнее. А через несколько минут мы вместе пойдём.
Но Ева уже плохо понимала, что говорил Дигби. Всем её телом овладела непонятная слабость, какая-то апатия. Если бы сейчас её спросили, что с ней случилось минуту назад, она не дала бы вразумительного ответа. Правда, она помнила, что ей сделали укол, хотя боли не было никакой. Ею владело полное безразличие.
— Теперь будьте умницей, наденьте вашу шляпу, и мы пройдём недалеко отсюда. Они спустились по подземному переходу в гараж. Здесь стояла одна машина-фургон, какие обычно употребляют торговые фирмы для развоза продуктов.
— Теперь садитесь в автомобиль, только не на сидение, а опуститесь на пол.
Ева выполняла все команды без сопротивления, не способная оценить ни своих действий, ни действий своего спутника. А Дигби тем временем переоделся в униформу водителя и сел за руль. Машина выехала в глухой переулок, где их никто не заметил. И двинулась к центру города. По дороге Дигби основательно заправил фургон бензином — предстояла дальняя дорога, и к ней следовало подготовиться.
Когда они достигли предместья, Дигби сделал другой укол Еве, которая находилась, по-прежнему, в полусонном состоянии.
— Ой, больно, — только и сказала она.
На окружной дороге их остановила полиция. На вопрос Дигби, в чём дело, полицейский объяснил ему, что разыскивается господин с дамой. К нему вопросов нет, можно ехать дальше. Сержант даже не потрудился заглянуть в автомобиль с надписью крупной лондонской мебельной фирмы. Дигби был взволнован не на шутку. Если такие посты расставлены по всем дорогам, то ему, наверняка, далеко не уйти — не все такие лопухи, как этот полицейский. Выход только один — надо развернуться и ехать назад в Лондон. В этом направлении транспорт никто не станет проверять. Дигби так и сделал. Он беспрепятственно проскочил несколько полицейских постов и решил ехать в гараж, который он арендовал в другом конце города. В своё время он помог банде провернуть не одно дельце. Последний год гаражом никто не пользовался, но Джексон содержал его в порядке. Когда Дигби подъезжал к Уэсту, начал накрапывать дождь, и улица была совершенно пустой. Он беспрепятственно въехал в гараж, затем вышел на улицу, чтобы проверить нет ли слежки, и успокоился.
Теперь можно заняться Евой. Она казалась совсем разбитой и уставшей от изнеможения. Он помог ей подняться наверх, усадил в кресло. Затем зажёг газовую лампу, чтобы обогреть помещение.
— Как вы сейчас себя чувствуете?
— Хорошо.
— Тогда займитесь туалетом, а я пойду куплю чего-нибудь поесть.
Когда Дигби вернулся из магазина, Ева умывалась, В её движениях было что-то по-детски беспомощное. Человек менее жестокий, чем Гроут, наверняка не выдержал бы этого зрелища. Но он был не таков. У него мелькнула даже мысль ввести ещё одну дозу наркотика, но решил подождать. Ева есть отказалась, сославшись на усталость. Она тут же расположилась на кушетке и через минуту уже спала. Дигби долго стоял над постелью, размышляя. Теперь любимая девушка была в его власти. Но, как ни странно, ему не хотелось торопить события. И этому было своё объяснение. Сейчас его занимали дела поважнее. Он попал в кольцо, которое с каждой минутой будет стягиваться всё плотнее. Но сдаваться он не собирался. Его согревала мысль о прекрасной плантации в Бразилии, где он думал провести остаток своих дней.
— Здравствуйте, мисс Уэлдон. Надеюсь, вы не очень сердитесь на меня?
— Не угодно ли вам объяснить, почему меня держат в заключении? Вам известно, что вы совершаете тяжкое преступление?
Он рассмеялся.
— Даже если это так, то что из этого вытекает? — сказал он любезно. — Давайте будем говорить откровенно. Все эти манерничания мне ужасно надоели. Надеюсь, вам тоже. — Он взял её руку в свою. — Какая у вас холодная рука, дорогая, хотя в комнате довольно тепло.
— Оставьте меня в покое! — Ева вырвала свою руку из цепких пальцев Гроута. — Когда я смогу оставить этот дом?
— Как, вы хотите покинуть меня? По-моему, вопрос нужно ставить иначе: когда мы вместе покинем этот дом? Так звучит намного лучше. Вы такая красивая сегодня, Ева…
Девушка теперь окончательно поняла, в каком она оказалась положении. Маска с этого внешне лощеного джентльмена спала. Теперь ясно, с кем она имеет дело. Но Ева не испугалась, просто в ней всё похолодело, будто застыло. Она даже не отодвинулась, когда он попытался поцеловать её в губы. Дигби, очевидно, понял, что сейчас не время для нежностей, — ледяные глаза Евы презрительно смотрели на него.
— Я должен тобой владеть, Ева. Тобой и никем другим. Именно тебя я выбрал из всех женщин мира. Ты меня слышишь?
Ева будто проснулась от сна. Она изо всех сил толкнула Дигби в грудь, но это только возбудило его ещё больше.
Он попытался вновь обнять Еву. Но она нанесла ему два удара кулаком в лицо. Дигби отшатнулся. И прежде чем он успел прийти в себя, Ева убежала в ванную комнату и заперла дверь.
На все увещевания Гроута она не отвечала. Ничего не добившись, он решил зайти в лабораторию. Но в коридоре ему преградила дорогу мать.
— Дигби, подойди ко мне, — сказала она повелительным тоном, каким давно уже не говорила с сыном.
— Чего ты от меня хочешь?
— Войди ко мне в комнату и запри за собой дверь.
Он не понимал её и поэтому испытывал какой-то подспудный страх. Уже прошло больше года, как мать не говорила с ним подобным тоном.
— Уж не думаешь ли ты мне приказывать?
— Сядь и слушай, — сказала она твёрдо.
Вдруг Дигби всё понял.
— А, ты опять приняла морфий, старая чертовка?
— Я ещё раз прошу тебя, дитя моё. Сядь, Дигби Эстремеда, я хочу с тобой говорить.
— Ты… ты…
— Молчать! — прервала она его. — Скажи мне, что ты сделал с моим состоянием?
Он смотрел на неё во все глаза, не веря своим ушам.
— Я была достаточно глупа, чтобы выдать тебе свою основную доверенность. Ты продал недвижимость?
Он был так поражён логикой её мысли, что ответил откровенно:
— Там заявили что-то вроде возражения, так что я не смог продать…
— Только на это я и надеялась.
— Что?! — закричал Дигби, вставая.
Но она снова заставила его сесть повелительным жестом руки. Дигби подчинился, будто загипнотизированный. Эта старуха осмеливалась приказывать ему. Он дал ей морфий, чтобы успокоить её, а она вновь взялась за старое — хочет им повелевать.
— Почему возникли препятствия с продажей недвижимости?
— Потому что идиот Солтер поклялся в том, что ребёнок ещё жив. Тот самый ребёнок, который утонул двадцать лет назад.
Мать улыбалась, и это привело Дигби в ещё большее изумление.
— Я тоже знаю, что девочка жива.
— Ты с ума сошла, старая дура. Та маленькая паршивка двадцать лет назад утонула!
Но старуха, казалось, не слушала его. Она вся была погружена в себя.
— Мне так хотелось бы узнать, как её спасли. Ты сам во всём виноват. К тому же, ты её орудие, дружок!
— Или ты мне всё расскажешь, что знаешь, чертовка, или я тебя заставлю пожалеть о том, что вообще открыла рот, — шипел вне себя от злости Дигби.
— Ты сам сделал у неё отметину, по которой её узнали. Теперь ты всё понял?
— Какую отметину? Ты что, бредишь?
— Не помнишь, Дигби? — старуха говорила, наслаждаясь его смущением. — Жил-был хороший ребёнок, которому злой мальчишка ожёг руку, вдавив в неё раскалённую монету…
Гроут вдруг всё вспомнил. И большую комнату со старомодной мебелью, и ласковую девочку, и её дикий крик от боли. Он вспомнил даже маленькую спиртовку, на которой накалил полшиллинга.
— Боже мой! Этого не может быть.
Ещё секунду он смотрел на искривлённое в злорадной улыбке лицо матери, а затем вышел, сильно хлопнув дверью. Ему нужно было подумать. Он вошёл в комнату, но тут его размышления прервал шум у окна. Он отодвинул портьеру — и у порога своего дома увидел нежданных гостей. Это были Джим, старый Солтер, а с ними не менее десяти сыщиков. На их звонки никто не отвечал, и они уже принялись ломать парадную дверь. Больше пяти минут она не выдержит. Именно столько времени отпущено ему для того, чтобы всё решить с Евой.
— Ева, откройте дверь. Мне нужно с вами поговорить. Вам нечего меня бояться — ваши друзья уже ломятся в мою дверь. Сейчас мне важно только одно, чтобы вы ничего лишнего не болтали.
Ева не отвечала. Тогда Дигби ударом плеча выбил дверь и буквально вломился в ванную комнату.
— Не трогайте меня! Клянусь вам, что я вас не выдам, — от страха голос Евы задрожал, когда она увидела в руках Гроута блестящий металлический предмет. Не слушая её, он быстро сделал укол в руку.
— Вот теперь отлично, И вам будет хорошо, и мне спокойнее. А через несколько минут мы вместе пойдём.
Но Ева уже плохо понимала, что говорил Дигби. Всем её телом овладела непонятная слабость, какая-то апатия. Если бы сейчас её спросили, что с ней случилось минуту назад, она не дала бы вразумительного ответа. Правда, она помнила, что ей сделали укол, хотя боли не было никакой. Ею владело полное безразличие.
— Теперь будьте умницей, наденьте вашу шляпу, и мы пройдём недалеко отсюда. Они спустились по подземному переходу в гараж. Здесь стояла одна машина-фургон, какие обычно употребляют торговые фирмы для развоза продуктов.
— Теперь садитесь в автомобиль, только не на сидение, а опуститесь на пол.
Ева выполняла все команды без сопротивления, не способная оценить ни своих действий, ни действий своего спутника. А Дигби тем временем переоделся в униформу водителя и сел за руль. Машина выехала в глухой переулок, где их никто не заметил. И двинулась к центру города. По дороге Дигби основательно заправил фургон бензином — предстояла дальняя дорога, и к ней следовало подготовиться.
Когда они достигли предместья, Дигби сделал другой укол Еве, которая находилась, по-прежнему, в полусонном состоянии.
— Ой, больно, — только и сказала она.
На окружной дороге их остановила полиция. На вопрос Дигби, в чём дело, полицейский объяснил ему, что разыскивается господин с дамой. К нему вопросов нет, можно ехать дальше. Сержант даже не потрудился заглянуть в автомобиль с надписью крупной лондонской мебельной фирмы. Дигби был взволнован не на шутку. Если такие посты расставлены по всем дорогам, то ему, наверняка, далеко не уйти — не все такие лопухи, как этот полицейский. Выход только один — надо развернуться и ехать назад в Лондон. В этом направлении транспорт никто не станет проверять. Дигби так и сделал. Он беспрепятственно проскочил несколько полицейских постов и решил ехать в гараж, который он арендовал в другом конце города. В своё время он помог банде провернуть не одно дельце. Последний год гаражом никто не пользовался, но Джексон содержал его в порядке. Когда Дигби подъезжал к Уэсту, начал накрапывать дождь, и улица была совершенно пустой. Он беспрепятственно въехал в гараж, затем вышел на улицу, чтобы проверить нет ли слежки, и успокоился.
Теперь можно заняться Евой. Она казалась совсем разбитой и уставшей от изнеможения. Он помог ей подняться наверх, усадил в кресло. Затем зажёг газовую лампу, чтобы обогреть помещение.
— Как вы сейчас себя чувствуете?
— Хорошо.
— Тогда займитесь туалетом, а я пойду куплю чего-нибудь поесть.
Когда Дигби вернулся из магазина, Ева умывалась, В её движениях было что-то по-детски беспомощное. Человек менее жестокий, чем Гроут, наверняка не выдержал бы этого зрелища. Но он был не таков. У него мелькнула даже мысль ввести ещё одну дозу наркотика, но решил подождать. Ева есть отказалась, сославшись на усталость. Она тут же расположилась на кушетке и через минуту уже спала. Дигби долго стоял над постелью, размышляя. Теперь любимая девушка была в его власти. Но, как ни странно, ему не хотелось торопить события. И этому было своё объяснение. Сейчас его занимали дела поважнее. Он попал в кольцо, которое с каждой минутой будет стягиваться всё плотнее. Но сдаваться он не собирался. Его согревала мысль о прекрасной плантации в Бразилии, где он думал провести остаток своих дней.
Глава 31
Ещё одна загадка разгадана
— Как, Джейн Гроут мертва?
Это известие поразило леди Мери. Вместе с Джимом они сидели в конторе мистера Солтера. У него был усталый вид.
— Врачи думают, что она приняла слишком большую дозу морфия.
Леди Мери долго молчала.
— Как жаль, что всё в жизни так грустно заканчивается. Мне кажется, что пришло время рассказать вам всё о «синей руке».
— Вы думаете, это поможет нам в поисках преступников?
— Вряд ли, но я вам должна об этом обязательно рассказать. «Синяя рука» была направлена не против Дигби Гроута, а против его матери. Я сделала грубую ошибку, думая, что всё зло исходит от старухи. И была очень поражена, когда узнала, что всё обстоит наоборот.
Последовало долгое молчание.
— Наберитесь, Джим, терпения и выслушайте меня. Я была очень молода, когда вышла замуж. Моему отцу, бедному дворянину, было очень трудно сохранить за собой заложенное родовое поместье, хотя жили мы очень скромно. Тогда он познакомился с отцом Джонатана, и они сговорились поженить детей. Своего жениха я никогда раньше не видела и познакомилась с ним за неделю до свадьбы. Это был человек холодный и жестокий. С годами к этим недостаткам прибавились раздражительность, пессимизм, вызванные болезнью сердца. Мой муж мог бы сделать меня счастливой, имея такое богатство, но этого не случилось. Мне даже казалось, что он меня ненавидит за то, что я принадлежу к высшему классу. Рождение дочери тоже не сблизило нас. Именно в это время я познакомилась с его сестрой, которая прежде была замешана в какой-то скандальной истории. Джейн была странным человеком с неуравновешенным характером. Бурное веселье часто сменялось у неё меланхолией и даже какой-то мрачностью. К тому же, она уже в то время употребляла морфий, правда в небольших количествах. Но это было не единственной её отрицательной чертой. Как-то вместе с ней мы пошли за покупками. В магазине ничего не приобрели и решили зайти на склад. Я была там впервые. Проходя по отделению шелков, Джейн вдруг сунула мне что-то в муфту. Почти тотчас же меня пригласили пройти в контору управляющего. Я была ошеломлена и только помнила просьбу Джейн не называть своего имени. Там нас допрашивал какой-то старик. Я назвалась именем моей служанки Медж Бенсон. И хотя мне было очень стыдно, ни в чём не призналась. Управляющий вернулся с полицейским, которому меня и передал. На другой день я предстала перед судьёй.
Я ничего не отрицала, будучи уверенной, что Джейн сдержит своё обещание и добьётся моего освобождения. Но она солгала, и мне присудили месяц исправительного дома.
Но это была не последняя её подлость по отношению ко мне. Я уже две недели, как находилась в Хеллоуейской тюрьме, когда она меня навестила. Там нас заставляли работать. Я красила материю. Когда я вошла в комнату для свиданий, то Джейн впилась взглядом в мои перепачканные краской руки и с отвращением сказала: «Как ужасно, твои руки синие». Впоследствии именно этот цвет я и выбрала как знак отмщения. При этой встрече в тюрьме Джейн обещала рассказать моему мужу всю правду. Кроме того, боясь, что кто-нибудь узнает, где я нахожусь, она отправила моего ребёнка со служанкой в Маргейт. Чем это всё окончилось, вы знаете. Но вместо того, чтобы признаться моему мужу в совершённой краже, Джейн вновь солгала, и мужа моего это так взволновало, что он умер от разрыва сердца. Обо всём этом Джейн рассказала мне в письме в очень грубой форме. Мне показалось, что оно было написано в такой манере, чтобы нанести мне как можно больнее удар. Но я всё перенесла. Я не доверяла Джейн больше, сомневалась и в том, что мой ребёнок погиб. Не покидала меня мысль и о мщении. Я хотела, чтобы знак «синей руки» заставил Джейн признаться в содеянной подлости. Но я не достигла своей цели.
Солтер, который в течение всего разговора между Джимом и леди Мери молчал, подвёл итог:
— Теперь разгадана последняя загадка.
Это известие поразило леди Мери. Вместе с Джимом они сидели в конторе мистера Солтера. У него был усталый вид.
— Врачи думают, что она приняла слишком большую дозу морфия.
Леди Мери долго молчала.
— Как жаль, что всё в жизни так грустно заканчивается. Мне кажется, что пришло время рассказать вам всё о «синей руке».
— Вы думаете, это поможет нам в поисках преступников?
— Вряд ли, но я вам должна об этом обязательно рассказать. «Синяя рука» была направлена не против Дигби Гроута, а против его матери. Я сделала грубую ошибку, думая, что всё зло исходит от старухи. И была очень поражена, когда узнала, что всё обстоит наоборот.
Последовало долгое молчание.
— Наберитесь, Джим, терпения и выслушайте меня. Я была очень молода, когда вышла замуж. Моему отцу, бедному дворянину, было очень трудно сохранить за собой заложенное родовое поместье, хотя жили мы очень скромно. Тогда он познакомился с отцом Джонатана, и они сговорились поженить детей. Своего жениха я никогда раньше не видела и познакомилась с ним за неделю до свадьбы. Это был человек холодный и жестокий. С годами к этим недостаткам прибавились раздражительность, пессимизм, вызванные болезнью сердца. Мой муж мог бы сделать меня счастливой, имея такое богатство, но этого не случилось. Мне даже казалось, что он меня ненавидит за то, что я принадлежу к высшему классу. Рождение дочери тоже не сблизило нас. Именно в это время я познакомилась с его сестрой, которая прежде была замешана в какой-то скандальной истории. Джейн была странным человеком с неуравновешенным характером. Бурное веселье часто сменялось у неё меланхолией и даже какой-то мрачностью. К тому же, она уже в то время употребляла морфий, правда в небольших количествах. Но это было не единственной её отрицательной чертой. Как-то вместе с ней мы пошли за покупками. В магазине ничего не приобрели и решили зайти на склад. Я была там впервые. Проходя по отделению шелков, Джейн вдруг сунула мне что-то в муфту. Почти тотчас же меня пригласили пройти в контору управляющего. Я была ошеломлена и только помнила просьбу Джейн не называть своего имени. Там нас допрашивал какой-то старик. Я назвалась именем моей служанки Медж Бенсон. И хотя мне было очень стыдно, ни в чём не призналась. Управляющий вернулся с полицейским, которому меня и передал. На другой день я предстала перед судьёй.
Я ничего не отрицала, будучи уверенной, что Джейн сдержит своё обещание и добьётся моего освобождения. Но она солгала, и мне присудили месяц исправительного дома.
Но это была не последняя её подлость по отношению ко мне. Я уже две недели, как находилась в Хеллоуейской тюрьме, когда она меня навестила. Там нас заставляли работать. Я красила материю. Когда я вошла в комнату для свиданий, то Джейн впилась взглядом в мои перепачканные краской руки и с отвращением сказала: «Как ужасно, твои руки синие». Впоследствии именно этот цвет я и выбрала как знак отмщения. При этой встрече в тюрьме Джейн обещала рассказать моему мужу всю правду. Кроме того, боясь, что кто-нибудь узнает, где я нахожусь, она отправила моего ребёнка со служанкой в Маргейт. Чем это всё окончилось, вы знаете. Но вместо того, чтобы признаться моему мужу в совершённой краже, Джейн вновь солгала, и мужа моего это так взволновало, что он умер от разрыва сердца. Обо всём этом Джейн рассказала мне в письме в очень грубой форме. Мне показалось, что оно было написано в такой манере, чтобы нанести мне как можно больнее удар. Но я всё перенесла. Я не доверяла Джейн больше, сомневалась и в том, что мой ребёнок погиб. Не покидала меня мысль и о мщении. Я хотела, чтобы знак «синей руки» заставил Джейн признаться в содеянной подлости. Но я не достигла своей цели.
Солтер, который в течение всего разговора между Джимом и леди Мери молчал, подвёл итог:
— Теперь разгадана последняя загадка.
Глава 32
Дигби делает предложение
Ева проснулась и тщетно пыталась вспомнить, что с ней произошло. Последнее, что запечатлелось в её памяти, это сцена в её комнате, когда Дигби Гроут подошёл к ней с блестящим предметом в руке. Девушка села в постели, но почувствовала страшную головную боль. Пришлось вновь лечь. Где она, что с ней произошло? Ева оглянулась вокруг. Небольшая комната была просто, но прилично обставлена. Хорошо бы сейчас принять ванну. Шатаясь, Ева подошла к окну. Перед ней открылась скучная панорама — серые стены домов. Скорее всего, она в Лондоне. Попыталась открыть дверь, но та оказалась запертой. Но тотчас щёлкнул замок и вошёл Дигби, Ева не сразу его узнала в шофёрском платье и без усов.
— В каком вы виде?! — не отвечая на приветствие, зло бросила она. — И зачем вы меня сюда привезли?
— Не шумите. Если я вам сейчас всё расскажу, вам легче от этого не станет. Будьте благоразумной и давайте завтракать.
Дигби пристально посмотрел в её глаза как врач. Наркотики ещё действовали.
— Я хочу кое-что объяснить вам. Мои дела очень плохи и мне надо бежать.
— И вы не вернётесь в свой старый дом?
— По всей вероятности, нет, — произнёс он иронически, — ваш друг Стейл вряд ли мне это позволит.
Ева перестала пить кофе:
— А что, он там? Расскажите мне о нём подробнее.
— Если вы думаете, что я буду петь дифирамбы вашему любовнику, то жестоко ошибаетесь. Лучше ешьте, вам ещё много понадобится сил.
Ева повиновалась. Наконец-то она начинала понимать в чём суть дела. Дигби бежал и захватил её с собой. Но почему она не противилась? Ева потёрла руку, которая ещё болела от укола.
— Знаете, Ева, я решил на вас жениться.
— На мне? А я не намерена выходить за вас.
— А меня это как-то не волнует. Надеюсь, вы догадываетесь, что произойдёт, если вы откажетесь.
— А я всё равно за вас не выйду, — сказала она решительно. — И никакие угрозы не повлияют на меня.
— Вы ведёте себя неумно. Я располагаю средствами, которые заставят вас посчитать за счастье моё предложение. Известно ли вам, что я ни перед чем не остановлюсь?
Дигби говорил решительно, взвешивая каждое слово. Ева понимала, что он не шутит, и побледнела.
— Мне нужно на вас жениться. И вы или принимаете моё предложение, или сами вините себя за последствия отказа. А каковы они будут, можете себе представить.
Ева встала и с презрением посмотрела на этого «джентльмена».
— Да, я в вашей власти. Делайте, что хотите, но помните, что в полном сознании я не подчинюсь вашей воле. Вчера вы меня одурманили и, вопреки моему желанию, привезли сюда. Так вот, Дигби Гроут, вы вновь можете меня привести в такое же состояние, но знайте, — рано или поздно вы ответите за свои злодеяния.
— В каком вы виде?! — не отвечая на приветствие, зло бросила она. — И зачем вы меня сюда привезли?
— Не шумите. Если я вам сейчас всё расскажу, вам легче от этого не станет. Будьте благоразумной и давайте завтракать.
Дигби пристально посмотрел в её глаза как врач. Наркотики ещё действовали.
— Я хочу кое-что объяснить вам. Мои дела очень плохи и мне надо бежать.
— И вы не вернётесь в свой старый дом?
— По всей вероятности, нет, — произнёс он иронически, — ваш друг Стейл вряд ли мне это позволит.
Ева перестала пить кофе:
— А что, он там? Расскажите мне о нём подробнее.
— Если вы думаете, что я буду петь дифирамбы вашему любовнику, то жестоко ошибаетесь. Лучше ешьте, вам ещё много понадобится сил.
Ева повиновалась. Наконец-то она начинала понимать в чём суть дела. Дигби бежал и захватил её с собой. Но почему она не противилась? Ева потёрла руку, которая ещё болела от укола.
— Знаете, Ева, я решил на вас жениться.
— На мне? А я не намерена выходить за вас.
— А меня это как-то не волнует. Надеюсь, вы догадываетесь, что произойдёт, если вы откажетесь.
— А я всё равно за вас не выйду, — сказала она решительно. — И никакие угрозы не повлияют на меня.
— Вы ведёте себя неумно. Я располагаю средствами, которые заставят вас посчитать за счастье моё предложение. Известно ли вам, что я ни перед чем не остановлюсь?
Дигби говорил решительно, взвешивая каждое слово. Ева понимала, что он не шутит, и побледнела.
— Мне нужно на вас жениться. И вы или принимаете моё предложение, или сами вините себя за последствия отказа. А каковы они будут, можете себе представить.
Ева встала и с презрением посмотрела на этого «джентльмена».
— Да, я в вашей власти. Делайте, что хотите, но помните, что в полном сознании я не подчинюсь вашей воле. Вчера вы меня одурманили и, вопреки моему желанию, привезли сюда. Так вот, Дигби Гроут, вы вновь можете меня привести в такое же состояние, но знайте, — рано или поздно вы ответите за свои злодеяния.