Страница:
Таппер подпрыгивал от любопытства и широко улыбался – мальчишке было интересно.
– Я не мог пошевелиться. Тело меня не слушалось. Я не знал, что нахожусь под враждебным заклятием. Я слышал, как старшина Фэллоу и корабельный врач разговаривают над моим телом, но я даже моргнуть не мог. И все это время мне казалось, что я нахожусь на дне самого темного из колодцев. Но зачем кому-то понадобилось проклинать меня? – Хальцион покачал головой. Он не мог себе вообразить, что же именно привело саботажника к его койке на гауптвахте. – Ой, посмотри, как странно – у меня шрамы как от ожогов на обеих ладонях, как раз вдоль линий жизни. У меня есть несколько теток, которые будут просто вне себя, если попытаются…
Тут Хальцион вспомнил, что тетки его больше не увидят, так же как и он их. Он побледнел и умолк.
– Старшина и морпехи просмотрели список тех, кто заходил к тебе, пока ты лежал без сознания, – сказал Тапер. – Здесь побывала половина команды, пока офицер Уили не запретил посещения. Невозможно вычислить, кто именно тебя проклял. Вообще, знаешь, гауптвахта – гадкое местечко, но по крайней мере тебе не приходится иметь дело с младшим лейтенантом Хэклом. У него с лица просто не сходит улыбка при мысли…
– Вы говорили обо мне, господин Хэйвен? – раздался в коридоре голос лейтенанта Хэкла. Он был где-то там, по другую сторону двери.
– Сэр, я разговаривал с господином Блиссом, – ответил Таппер.
По его голосу Хальцион понял, что Таппер вытянулся по стойке «смирно».
– Разве вам неизвестно, что разговоры с арестантом на гауптвахте не дозволены корабельным магам вроде вас? Я сам пришел поговорить с арестантом. Вольно, корабельный маг, и отойдите от двери. – Лицо Эйбера Хэкла появилось в зарешеченном окошке. Он улыбался шире некуда. – Итак, я ничуть не удивлен, что вы оказались первым из корабельных магов, кто угодил на гауптвахту, господин Блисс.
В голосе Хэкла было не меньше ликования, чем в его улыбке.
Хальцион вернулся на койку. Он собрался с силами и встретил взгляд лейтенанта с каменным выражением лица.
– Кое-кто говорил: «Этого парня ждут великие дела!», – продолжал насмехаться Хэкл. – Блисс от макушки до пяток весь из себя аристократ, говорили другие. И сколько Блиссов попадали на гауптвахту? Что скажешь, Хал?
Внезапно гауптвахта осветилась красным сиянием. Это засверкали от гнева демонические глаза Хальциона, и он не стал пытаться обуздать гнев.
– Ах, мы разозлились, не правда ли? Могу себе представить! Ну что такое, Хальцион? Я вовсе не хотел тебя расстраивать. А интересно будет посмотреть, засверкают ли твои глаза красным, когда тебя вздернут? Когда ты запляшешь на веревке… Мне говорили, сильный человек умирает в петле долго. Минут десять и даже двадцать он борется за свой последний вздох, раскачиваясь на бизани. И не волнуйся, твои родные узнают все в подробностях. Это я буду составлять письмо с тщательным описанием твоих действий на корабле. Уж я опишу все, что ты успел здесь натворить, в лучшем свете.
Хэкл мерзко захихикал.
Смех его был прерван голосом командора Джантсона:
– Господин Хэкл, разве вы не должны находиться сейчас в другом месте?
– Сэр, я проверял арестанта на гауптвахте. Вы же знаете, он из моих подопечных, из кубрика младших корабельных магов, – обернулся к нему Хэкл.
– И в самом деле, мне это известно. Я только что искал вас в кубрике младших корабельных магов – и не нашел. По-моему, вам в настоящий момент надлежит быть именно там, и вы проявили недобросовестность, уйдя со своего места. Господин Хэкл, возвращайтесь к своим непосредственным обязанностям. А у меня дело к арестанту, – сухо сказал Джантсон.
– Слушаюсь, сэр!
И рожа Хэкла наконец-то перестала маячить в окошке.
Хальцион закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Он не хотел, чтобы Джантсон увидел, как раздразнил его Хэкл.
– Капрал! Прошу вас открыть дверь, – велел командор.
– Сэр, я обязана спросить, зачем вы приказываете мне открыть дверь, – послышался в коридоре приятный голос капрала Денны Даркуотер.
– Я удивлен, капрал, что вы спрашиваете. Ну что ж… у меня с собой вещь, которая принадлежит арестанту. Я пришел отдать ему эту вещь, – ответил командор.
– Я открою дверь, но я обязана провести осмотр того, что вы собираетесь передать арестанту, сэр.
Судя по всему, капрал была не в восторге от того, что ей приходится задавать вопросы Дэйтону Джантсону.
Хальцион же очень обрадовался, узнав, что капрал Даркуотер помогала охранять его жизнь.
– Хорошо, капрал, я не возражаю. Вы можете даже собственноручно передать ему эти браслеты. Юнец Хальцион, вы меня слышите? Я полагаю, что эти браслеты вам сейчас пригодятся. Я взял их из вашего дорожного сундука. Весьма интересно было обойти охранное заклятие, которое наложила на сундук ваша семья… Магия пикси, если не ошибаюсь? – поинтересовался Джантсон.
– Командор Джантсон, – извиняющимся тоном произнесла Денна, – я должна знать, что это за вещь и для чего она. Но я никогда прежде не видела таких браслетов!
– Не расстраивайтесь, капрал, – ответил Джантсон, – я вам поясню. Это зачарованные боевые браслеты для предплечий. Их еще называют нарукавниками. В наше время они несколько вышли из моды и выглядят непривычно. Зато на них наложены сразу три заклятия, насколько я могу судить. Первое мешает вражескому заклинателю навести на владельца браслетов чары из категории подчинения разума. Второе отражает заклятия обратно на мага, который пытается навредить владельцу браслетов. Мне кажется, что для юнца Блисса в его нынешней ситуации это исключительно полезные свойства! И третье обеспечивает силу и добавляет храбрости владельцу. Я даю вам свое слово в том, что эти браслеты никоим образом не помогут Хальциону бежать отсюда. В них невозможно спрятать отмычку или оружие. Это всего лишь полосы металла, согнутые рукой кузнеца. Вот видите, браслет разгибается и надевается на предплечье. В бою они помогают защитить руки от ударов. Я рискну предположить, что такой браслет способен остановить даже удар пики, нанесенный вашей собственной правой рукой, госпожа капрал. Я предоставил вам достаточно информации, юница Денна?
– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
Дверь отворилась, и капрал передала Хальциону фамильные браслеты.
Когда он надел браслеты, по всему его телу пробежала дрожь возбуждения. Хальцион ни капельки не переживал из-за того, что подобная амуниция вышла из моды сейчас, в эпоху взрыв-труб и парусников. Четыре столетия Блиссы выходили на войну в точно таких же браслетах. Он вырос на историях о том, как такие браслеты спасали жизнь его дядьям, его братьям и даже его отцу. Здесь, взаперти на гауптвахте, он практически потерял надежду – и вот теперь к нему словно бы прикоснулся кто-то из родных. Браслеты обхватили его предплечья, и он почувствовал себя защищенным.
Помня предостережение Фэллоу, Хальцион сперва проверил браслеты и удостоверился, что ни металл, ни кожа не подверглись никаким изменениям. С виду они были в точности такими же, какими он их оставил в сундуке. Оставалось только принять на веру, что никакой враждебный маг не наложил на них чары, потому что проверить это Хальцион никак не мог.
Дэйтон Джантсон заглянул в камеру через окошко.
– Обычно арестантам на гауптвахте не разрешается иметь при себе личные вещи. С другой стороны, обычно никто пытается наложить на арестантов проклятие во время их пребывания на гауптвахте. Когда военный трибунал станет решать вашу судьбу, будет принято во внимание то, что вы подверглись нападению во время сна. Я лично позабочусь о том чтобы военный трибунал не обошел вниманием этот факт. На корабле есть некто, представляющий собой опасность для всех нас, и этот человек – не вы, Блисс, – серьезно сказал Дэйтон. – Теперь везде на корабле расставлена дополнительная охрана, так что нанести вред дракону или команде будет гораздо труднее. И это отчасти благодаря тому, что мы узнали о том, что на вас было наложено вредоносное заклятие. Завтра я буду присутствовать на суде, и, полагаю, некоторые мои наблюдения окажутся весомыми аргументами, когда трибунал будет принимать решение относительно вас. Надеюсь, вы извините меня за то, что мне пришлось открыть ваш сундук и осмотреть ваши вещи. Я получил такой приказ – это в порядке вещей, поскольку вы находитесь под арестом. Я единственный на корабле, кто смог пробиться сквозь охранную систему вашего сундука. Чрезвычайно интересная структура! Надеюсь, у нас с вами еще будет возможность поговорить о ней в более приятных обстоятельствах. Желаю удачи, юнец Хальцион.
Хальцион чуть не захлебнулся от избытка чувств. Он был по-настоящему благодарен Джантсону.
– О, спасибо вам, сэр! Я вам крайне признателен за все, что вы для меня сделали!
– Не стоит особой благодарности, – сказал Дэйтон. – Кстати, еще одна вещь, которую я бы хотел обсудить с вами в подробностях, – это удивительное заклятие, которое вы наложили на сердце дракона. Вам известно, что лед все еще покрывает сердце и не растаял ни капельки за три дня?
– Нет, сэр, я этого не знал. Вообще-то я даже не знал, что драконье сердце покрыто слоем льда, пока не услышал, как об этом говорят – когда я был уже здесь, на гауптвахте…
Вспомнив, где он находится, Хальцион снова затосковал. Эта мысль тяжким грузом легла на его сердце. Он опустился на койку.
– Постарайтесь отдохнуть перед завтрашним днем, – посоветовал на прощание командор и ушел.
В окошке вновь показалась жизнерадостная физиономия Таппера. Но увидев, что его друг сидит на койке и качает головой в грустных раздумьях, Таппер загрустил тоже. Он хотел бы как-то развеселить Хальциона, но не мог придумать ничего такого, что бы ему сказать. При виде друга, запертого в четырех стенах гауптвахты, Тапперу хотелось заплакать.
Хэйвен отошел от двери и прислонился к стене коридора. Он посмотрел по сторонам и увидел суровое лицо Денны Даркуотер, которая стояла рядом с дверью гауптвахты. «Трудно будет снова проклясть Хальциона, когда она стоит на страже», – подумал Таппер.
Хальцион задремал, но сквозь дрему продолжал слышать, что происходит за дверью. Он услышал громкий командный тон какого-то офицера, который обращался к Тапперу:
– Господин Хэйвен, разве у вас нет обязанностей в другом месте?
Хальцион не мог разобрать, кто это говорит.
– Нет, командор. Мой пост здесь. Я охраняю своего друга, – ответил Таппер.
Теперь стало слышно, что офицер – это Дайр Уили.
– Правда? Как необычно! Молодой корабельный маг готов добровольно отказаться от свежего воздуха и торчать на нижней палубе корабля… я впечатлен.
– Так точно, сэр, – ответил Таппер.
– Я пришел повидать арестанта. Капрал, попрошу вас открыть дверь, – приказал Уили.
– Есть, сэр. Но дверь останется открытой все время вашего посещения. Простите, сэр, но так надо, – сказала командору Даркуотер.
– Необычные предосторожности! Но я согласен, наш драгоценный господин Блисс заслуживает дополнительных забот, – заметил командор, пока капрал открывала дверь. Дайр Уили заполнил собой весь дверной проем. – Господин Блисс, вы ужасно выглядите.
Хальцион не знал, следует ли ему встать и отдать честь или лучше остаться сидеть на койке. Он встал.
– Сэр, прошу прощения, сэр. Но я чувствую себя вполне нормально. Командор Джантсон был настолько добр, что принес мне фамильные браслеты из моего сундука. Он заходил всего несколько минут назад, и теперь для меня все переменилось! А вы пришли поговорить со мной о военном трибунале, который состоится завтра?
Бросив взгляд на браслеты, командор тотчас сделал шаг назад, за порог гауптвахты, оставив дверь открытой.
– Три дня без пищи плохо сказываются на здоровье и самочувствии. Как только я услышал, что вы очнулись, я приказал, чтобы на камбузе приготовили сытный обед специально для вас. Когда его принесут, съешьте все – и немедленно. Вам завтра предстоит тяжелый день.
– Все мне это говорят, – сказал Хальцион, стараясь хранить спокойный вид.
– Командор, прошу меня извинить, – сказала капрал, – но мы отправили обратно поднос с едой, присланный с камбуза. До самого вынесения приговора арестант будет питаться тем, что готовит кок морпехов.
– Какая наглость! Не вижу, с какой стати вы так поступили! Вы, морпехи, много на себя берете. Тотчас же верните сюда поднос с едой! Это приказ, пехотинец! – рявкнул офицер Уили, угрожающе нависая над Денной.
Хальцион наблюдал, как Денна Даркуотер, женщина немалого роста и достаточно крупная, оказалась нос к носу с еще более крупным офицером Уили, вдобавок не на шутку разгневанным. Она не отшатнулась ни на дюйм.
– Нет, сэр, я не оставлю свой пост. И пока я стою на страже, к арестанту попадет только пища, приготовленная морскими пехотинцами. Я получила вполне ясный приказ от своего начальства. Разумеется, вы можете поговорить с нашим майором, если вы не согласны с отданными им приказами. Но пока он не освободит меня с поста, здесь все будет происходить по правилам морпехов, сэр.
В ее голосе звучала сталь и скрытая угроза, которую уловили все слушатели – и на гауптвахте, и за ее пределами.
– Пусть будет так, капрал. Хотя ваши избыточные предосторожности просто глупы!
В интонациях командора Уили слышался легкий оттенок гнева и разочарования, однако он явно отказался от идеи добиться выполнения своего приказа. Уили снова обернулся к Хальциону:
– Не питайте избыточных надежд, корабельный маг. Обвинения, выдвинутые против вас, смертельно серьезны. Нам придется в точности придерживаться буквы королевских Уложений, какие бы чувства мы ни питали к вам или к вашей семье. – Офицер Уили словно извинялся за то, что ему придется сделать завтра. – Дэйтон сказал мне, что вы сами признаете, что нарушили третью статью флотского кодекса. Это не оставляет нам выбора. Капитан зачитает обвинение в присутствии всей команды, затем вас отведут в офицерскую кают-компанию, где вы согласитесь с обвинением и признаете себя виновным перед военным трибуналом. Вас приговорят к смертной казни. Не беспокойтесь, вы не будете страдать сверх меры, ваша смерть будет быстрой и легкой. Я расскажу о вас вашим родным, скажу, что вы проявили себя наилучшим образом. А пока позвольте сказать, что я восхищен вашей смелостью. Мало кто способен признаться в нарушении статьи Уложений и достойно встретить смертный приговор. Вы храбрец, сэр.
– Спасибо за визит, командор, – сказал Хальцион. – Я не сомневаюсь, что вы, капитан и второй офицер завтра совершите все, как должно.
– Совершенно верно, господин Блисс. Капрал, господин Хэйвен, продолжайте исполнять ваши обязанности.
Командор Уили ушел, и капрал снова закрыла и заперла дверь гауптвахты.
Хальцион, видя, как закрывается дверь, высмеял себя за глупые мысли о том, что можно было бы каким-то образом открыть замок. Он представил себе, как потихоньку открывает замок при помощи полоски металла – и затем, безоружный, оказывается лицом к лицу с Денной Даркуотер. Картина вышла настолько смешной, что он расхохотался.
Даркуотер проследила взглядом, как командор удаляется вдоль по коридору и поднимается по трапу вверх, покидая нижнюю палубу.
– Странная птица наш командор Уили, – пробормотала она.
Заглянув через окошко, Денна увидела, что Блисс смеется, сидя на койке, и решила, что это хороший знак.
– Почему вы так думаете? – спросил Таппер Денну по поводу Уили.
– Он хороший офицер – но завтра он может отдать приказ, чтобы Блисса повесили. Всего несколько дней назад, когда парень лежал без сознания, Уили почти час провел здесь, на гауптвахте, и все это время бормотал себе под нос… говорил о парне добрые слова. Все вместе кажется мне странным, вот что я хочу сказать, – ответила Даркуотер. – Как один и тот же человек может говорить с Блиссом как друг и проявлять заботу о нем, а потом назавтра отдать приказ о его смерти? Мне приходилось убивать врагов. Я делала это без гнева и как можно быстрее. Знаете, мне кажется, именно здесь лежит разница между рядовыми и офицерами. Похоже, что офицеров учат быть отстраненными, почти бездушными. Этот парень, Блисс, он мне симпатичен. Никто не заставит меня вздернуть его на нок-рее! Но кто-то из офицеров – могу поспорить, это будет Хэкл – завтра получит приказ накинуть парню петлю на шею и столкнуть его с перекладины. Это… это просто неправильно! Нужно ждать смерти от врагов, но не от своих.
– Эй, Денна, я все слышу! – подал голос Хальцион. – Говорите потише, сударыня, не то услышит кто-нибудь еще, и по кораблю пойдут слухи, что капрал Даркуотер ведет себя почти как женщина!
Ему удалось не рассмеяться, выдавая эту тираду, и он был вознагражден смехом госпожи капрала Даркуотер и корабельного мага Хэйвена.
XVI
Пробило десять склянок утренней вахты, когда он услышал за дверью голоса. Хальцион не обратил на них внимания.
– Завтрак для арестанта, – сказал кто-то в коридоре.
– Не нужно, я не хочу есть, – нервно крикнул Хальцион.
– Ты это съешь, и съешь в охотку, – сказал Эш Фэллоу, открывая дверь. – Так я и знал, что тебя одолеют дурные мысли. А ведь тебе сегодня понадобятся все твои мозги. И полный желудок тебе пойдет на пользу.
– Кажется, с вами бесполезно пререкаться, – сказал Хальцион с бледной улыбкой, поднимаясь на койке.
– В числе прочего я принес тебе глоток капитанского вина. Если уж он может приказать тебя повесить, то по крайней мере ты имеешь право выпить его вина, – пошутил старшина, наливая вино в кружки, Хальциону и себе.
– Вы – что?
Хальцион не верил своим ушам. Морской пехотинец, стоящий на страже около двери, усмехнулся, заслышав слова старшины, и с немым изумлением посмотрел на свою собственную кружку с вином.
Фэллоу открыл наручники и позволил им упасть на палубу.
– Я сделал именно то, что сделал! И проклятие любому, кто попытается убить ланкширца! – Он поднял свою кожаную кружку в сторону Хальциона и, обернувшись, со значением посмотрел на пехотинца. Если морпех вздумает заложить их капитану, ему придется признаться, что он тоже пил капитанское вино. Морпех покачал головой, широко ухмыляясь, и вернулся на свой пост.
Выпив вина, Хальцион вдруг ощутил зверский голод. Он набросился на овсянку с таким аппетитом, которого у него только что и в помине не было.
Спустя пару минут Марк Форрест принес на гауптвахту лучшую форму Хальциона. Еще он принес щетку.
– Командор Джантсон открыл твой сундук и велел, чтобы я отнес тебе свежую одежду. Мы все на твоей стороне, Хал. – Марк вытянулся в струнку и отдал честь. – Удачи, корабельный маг!
Хальцион не ответил ему салютом, зато это сделал старшина Фэллоу.
– Хорошо сказано, господин Форрест. Увидимся на палубе, сэр.
Марк ушел.
– Господин Грансет, вы тоже можете подниматься на палубу. Я сам позабочусь о безопасности господина Блисса, – сказал Фэллоу.
– Слушаюсь, старшина!
Джеймс приветствовал Хальциона дружеским салютом из коридора и тоже ушел.
– Ваши товарищи по кубрику младших корабельных магов – хорошие ребята и верные друзья, ими можно гордиться. Они охраняли вас и при этом продолжали нести свои обычные дежурства. Хорошо иметь друзей, когда служишь во флоте. Вы правильно сделали, что подружились с корабельными магами, – одобрительно заметил старшина.
– Я был рад, что они здесь, – признался Хальцион. – А вы считаете, что кто-то мог попытаться снова меня проклясть?
– Не знаю наверняка, да это и не важно. Все, что я знаю, это то, что пока корабельные маги несли вахту, ничего плохого не случилось. Что ж, пора идти, господин Блисс.
Хальцион снял арестантскую робу и надел свежую одежду. Внезапно у него затряслись руки, так что он не мог застегнуть пуговицы на кителе. При мысли о том, какой ужас его ждет впереди, его глаза наполнились слезами.
Эш понял, что с ним творится, и шагнул к Хальциону.
– Господин Блисс, я служил вместе с вашими братьями и с одним из дядьев. Мы все ланкширцы, и я имею право сказать вам то, что сказал бы любой из них, оказавшись здесь, на моем месте. Встань прямо, Хальцион! Не позволяй никому увидеть, что ты переживаешь. – Старшина взял Хальциона за лацканы и притянул к себе. Приблизив лицо к лицу, он сказал со сдержанной яростью: – Вы поступили правильно, сэр. Расскажите им, как все было на самом деле. И пусть вам будет опорой чувство долга и ваша честь.
Хальцион почувствовал, что страх оставляет его.
– Благодарю вас, господин Фэллоу. Нам пора идти?
Эш прочел в глазах Хальциона мрачную решимость и наконец остался доволен.
– Пора, господин Блисс. Однако вам придется оставить здесь свои зачарованные браслеты. – Эш снова надел на Хальциона кандалы, ручные и ножные. – После вас, сэр.
Когда Хальцион шел по длинному коридору нижней палубы и поднимался наверх по трапу, он чувствовал себя так, словно у него в позвоночнике стальной стержень. Оказавшись на верхней палубе, он вдохнул полной грудью свежий и чистый морской воздух – это было великолепно. Хальцион наклонил голову, приветствуя офицеров на квартердеке. Небо было безоблачным, и солнечные лучи, согрев его, придали Хальциону еще больше силы встретить лицом к лицу то, что его ожидало.
Закованный в кандалы, он прошел через палубу к грот-мачте. Там было оставлено пустое место, и два пехотинца ожидали его появления, чтобы стать по бокам в качестве охранников. Вся команда заполнила палубу. Здесь были его товарищи по кубрику. Они улыбались Хальциону и пытались всячески выказать свою поддержку, только без слов.
Хэкл тоже был здесь. Бледная, совершенно белая кожа лейтенанта являла собой странный контраст с загорелыми лицами всех остальных. Хэкл ухмылялся во весь рот. Он явно был в восторге от происходящего.
Эндол Гриффон подала сигнал орудийному расчету двойной взрыв-трубы на корме.
БАБАХ!
Когда смолк грохот выстрела, заговорил капитан Олден – достаточно громко, чтобы его услышали даже на баке:
– Господин Блисс, стоящий сейчас у мачты, обвиняется в серьезном преступлении. Господин Уили, зачитайте вслух статью, в нарушении которой обвиняется господин Блисс.
Командор Уили открыл королевские Уложения и прочитал вслух:
– Его Величества Уложения о войне, статья третья. «Использование высшей магии строжайше запрещено на всех кораблях Его Величества. Ежели любой офицер, матрос, солдат или иное вышеупомянутое лицо использует высшую магию на борту корабля Его Величества, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал».
Офицер Уили закрыл книгу. Снова заговорил капитан:
– Первый офицер капитан-лейтенант Уили, второй офицер мастер Эндол Гриффон и я выступим судьями в этом деле. Во всех случаях военного трибунала на судах королевского военного флота в качестве судей выступают три старших офицера корабля. Обвиняемый имеет право изложить свое дело и назвать любых свидетелей по делу, которые могли бы свидетельствовать в его пользу. Пехотинцы, отведите обвиняемого в офицерскую кают-компанию. Команда, разойтись по местам. Это все.
Хальцион вошел в офицерскую кают-компанию, сопровождаемый морпехами, которые шли впереди него, и старшиной Фэллоу в качестве замыкающего. Все то время, которое Блисс провел на борту «Сангина», он мечтал получить приглашение от капитана в кают-компанию, где собирались старшие офицеры. Все младшие корабельные маги об этом мечтали. Внезапно ему стало до слез обидно, что заветная мечта сбылась таким странным образом и поводом для его визита сюда послужил военный трибунал.
Офицерская кают-компания оказалась вытянутым в длину помещением с огромным столом посредине. На противоположном конце комнаты располагался еще один стол, где стоял колокольчик и лежали стопкой документы. За этим столом было три стула. Хальцион встал лицом к меньшему столу. Кроме него, во всей большой комнате находились только три старших офицера, секретарь капитана, командор Джантсон, два пехотинца-охранника и старшина Фэллоу. Секретарь капитана сидел за маленькой конторкой сбоку, готовый записать в протокол каждое слово, сказанное на судебном процессе. Все остальные стояли.
– Я не мог пошевелиться. Тело меня не слушалось. Я не знал, что нахожусь под враждебным заклятием. Я слышал, как старшина Фэллоу и корабельный врач разговаривают над моим телом, но я даже моргнуть не мог. И все это время мне казалось, что я нахожусь на дне самого темного из колодцев. Но зачем кому-то понадобилось проклинать меня? – Хальцион покачал головой. Он не мог себе вообразить, что же именно привело саботажника к его койке на гауптвахте. – Ой, посмотри, как странно – у меня шрамы как от ожогов на обеих ладонях, как раз вдоль линий жизни. У меня есть несколько теток, которые будут просто вне себя, если попытаются…
Тут Хальцион вспомнил, что тетки его больше не увидят, так же как и он их. Он побледнел и умолк.
– Старшина и морпехи просмотрели список тех, кто заходил к тебе, пока ты лежал без сознания, – сказал Тапер. – Здесь побывала половина команды, пока офицер Уили не запретил посещения. Невозможно вычислить, кто именно тебя проклял. Вообще, знаешь, гауптвахта – гадкое местечко, но по крайней мере тебе не приходится иметь дело с младшим лейтенантом Хэклом. У него с лица просто не сходит улыбка при мысли…
– Вы говорили обо мне, господин Хэйвен? – раздался в коридоре голос лейтенанта Хэкла. Он был где-то там, по другую сторону двери.
– Сэр, я разговаривал с господином Блиссом, – ответил Таппер.
По его голосу Хальцион понял, что Таппер вытянулся по стойке «смирно».
– Разве вам неизвестно, что разговоры с арестантом на гауптвахте не дозволены корабельным магам вроде вас? Я сам пришел поговорить с арестантом. Вольно, корабельный маг, и отойдите от двери. – Лицо Эйбера Хэкла появилось в зарешеченном окошке. Он улыбался шире некуда. – Итак, я ничуть не удивлен, что вы оказались первым из корабельных магов, кто угодил на гауптвахту, господин Блисс.
В голосе Хэкла было не меньше ликования, чем в его улыбке.
Хальцион вернулся на койку. Он собрался с силами и встретил взгляд лейтенанта с каменным выражением лица.
– Кое-кто говорил: «Этого парня ждут великие дела!», – продолжал насмехаться Хэкл. – Блисс от макушки до пяток весь из себя аристократ, говорили другие. И сколько Блиссов попадали на гауптвахту? Что скажешь, Хал?
Внезапно гауптвахта осветилась красным сиянием. Это засверкали от гнева демонические глаза Хальциона, и он не стал пытаться обуздать гнев.
– Ах, мы разозлились, не правда ли? Могу себе представить! Ну что такое, Хальцион? Я вовсе не хотел тебя расстраивать. А интересно будет посмотреть, засверкают ли твои глаза красным, когда тебя вздернут? Когда ты запляшешь на веревке… Мне говорили, сильный человек умирает в петле долго. Минут десять и даже двадцать он борется за свой последний вздох, раскачиваясь на бизани. И не волнуйся, твои родные узнают все в подробностях. Это я буду составлять письмо с тщательным описанием твоих действий на корабле. Уж я опишу все, что ты успел здесь натворить, в лучшем свете.
Хэкл мерзко захихикал.
Смех его был прерван голосом командора Джантсона:
– Господин Хэкл, разве вы не должны находиться сейчас в другом месте?
– Сэр, я проверял арестанта на гауптвахте. Вы же знаете, он из моих подопечных, из кубрика младших корабельных магов, – обернулся к нему Хэкл.
– И в самом деле, мне это известно. Я только что искал вас в кубрике младших корабельных магов – и не нашел. По-моему, вам в настоящий момент надлежит быть именно там, и вы проявили недобросовестность, уйдя со своего места. Господин Хэкл, возвращайтесь к своим непосредственным обязанностям. А у меня дело к арестанту, – сухо сказал Джантсон.
– Слушаюсь, сэр!
И рожа Хэкла наконец-то перестала маячить в окошке.
Хальцион закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Он не хотел, чтобы Джантсон увидел, как раздразнил его Хэкл.
– Капрал! Прошу вас открыть дверь, – велел командор.
– Сэр, я обязана спросить, зачем вы приказываете мне открыть дверь, – послышался в коридоре приятный голос капрала Денны Даркуотер.
– Я удивлен, капрал, что вы спрашиваете. Ну что ж… у меня с собой вещь, которая принадлежит арестанту. Я пришел отдать ему эту вещь, – ответил командор.
– Я открою дверь, но я обязана провести осмотр того, что вы собираетесь передать арестанту, сэр.
Судя по всему, капрал была не в восторге от того, что ей приходится задавать вопросы Дэйтону Джантсону.
Хальцион же очень обрадовался, узнав, что капрал Даркуотер помогала охранять его жизнь.
– Хорошо, капрал, я не возражаю. Вы можете даже собственноручно передать ему эти браслеты. Юнец Хальцион, вы меня слышите? Я полагаю, что эти браслеты вам сейчас пригодятся. Я взял их из вашего дорожного сундука. Весьма интересно было обойти охранное заклятие, которое наложила на сундук ваша семья… Магия пикси, если не ошибаюсь? – поинтересовался Джантсон.
– Командор Джантсон, – извиняющимся тоном произнесла Денна, – я должна знать, что это за вещь и для чего она. Но я никогда прежде не видела таких браслетов!
– Не расстраивайтесь, капрал, – ответил Джантсон, – я вам поясню. Это зачарованные боевые браслеты для предплечий. Их еще называют нарукавниками. В наше время они несколько вышли из моды и выглядят непривычно. Зато на них наложены сразу три заклятия, насколько я могу судить. Первое мешает вражескому заклинателю навести на владельца браслетов чары из категории подчинения разума. Второе отражает заклятия обратно на мага, который пытается навредить владельцу браслетов. Мне кажется, что для юнца Блисса в его нынешней ситуации это исключительно полезные свойства! И третье обеспечивает силу и добавляет храбрости владельцу. Я даю вам свое слово в том, что эти браслеты никоим образом не помогут Хальциону бежать отсюда. В них невозможно спрятать отмычку или оружие. Это всего лишь полосы металла, согнутые рукой кузнеца. Вот видите, браслет разгибается и надевается на предплечье. В бою они помогают защитить руки от ударов. Я рискну предположить, что такой браслет способен остановить даже удар пики, нанесенный вашей собственной правой рукой, госпожа капрал. Я предоставил вам достаточно информации, юница Денна?
– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
Дверь отворилась, и капрал передала Хальциону фамильные браслеты.
Когда он надел браслеты, по всему его телу пробежала дрожь возбуждения. Хальцион ни капельки не переживал из-за того, что подобная амуниция вышла из моды сейчас, в эпоху взрыв-труб и парусников. Четыре столетия Блиссы выходили на войну в точно таких же браслетах. Он вырос на историях о том, как такие браслеты спасали жизнь его дядьям, его братьям и даже его отцу. Здесь, взаперти на гауптвахте, он практически потерял надежду – и вот теперь к нему словно бы прикоснулся кто-то из родных. Браслеты обхватили его предплечья, и он почувствовал себя защищенным.
Помня предостережение Фэллоу, Хальцион сперва проверил браслеты и удостоверился, что ни металл, ни кожа не подверглись никаким изменениям. С виду они были в точности такими же, какими он их оставил в сундуке. Оставалось только принять на веру, что никакой враждебный маг не наложил на них чары, потому что проверить это Хальцион никак не мог.
Дэйтон Джантсон заглянул в камеру через окошко.
– Обычно арестантам на гауптвахте не разрешается иметь при себе личные вещи. С другой стороны, обычно никто пытается наложить на арестантов проклятие во время их пребывания на гауптвахте. Когда военный трибунал станет решать вашу судьбу, будет принято во внимание то, что вы подверглись нападению во время сна. Я лично позабочусь о том чтобы военный трибунал не обошел вниманием этот факт. На корабле есть некто, представляющий собой опасность для всех нас, и этот человек – не вы, Блисс, – серьезно сказал Дэйтон. – Теперь везде на корабле расставлена дополнительная охрана, так что нанести вред дракону или команде будет гораздо труднее. И это отчасти благодаря тому, что мы узнали о том, что на вас было наложено вредоносное заклятие. Завтра я буду присутствовать на суде, и, полагаю, некоторые мои наблюдения окажутся весомыми аргументами, когда трибунал будет принимать решение относительно вас. Надеюсь, вы извините меня за то, что мне пришлось открыть ваш сундук и осмотреть ваши вещи. Я получил такой приказ – это в порядке вещей, поскольку вы находитесь под арестом. Я единственный на корабле, кто смог пробиться сквозь охранную систему вашего сундука. Чрезвычайно интересная структура! Надеюсь, у нас с вами еще будет возможность поговорить о ней в более приятных обстоятельствах. Желаю удачи, юнец Хальцион.
Хальцион чуть не захлебнулся от избытка чувств. Он был по-настоящему благодарен Джантсону.
– О, спасибо вам, сэр! Я вам крайне признателен за все, что вы для меня сделали!
– Не стоит особой благодарности, – сказал Дэйтон. – Кстати, еще одна вещь, которую я бы хотел обсудить с вами в подробностях, – это удивительное заклятие, которое вы наложили на сердце дракона. Вам известно, что лед все еще покрывает сердце и не растаял ни капельки за три дня?
– Нет, сэр, я этого не знал. Вообще-то я даже не знал, что драконье сердце покрыто слоем льда, пока не услышал, как об этом говорят – когда я был уже здесь, на гауптвахте…
Вспомнив, где он находится, Хальцион снова затосковал. Эта мысль тяжким грузом легла на его сердце. Он опустился на койку.
– Постарайтесь отдохнуть перед завтрашним днем, – посоветовал на прощание командор и ушел.
В окошке вновь показалась жизнерадостная физиономия Таппера. Но увидев, что его друг сидит на койке и качает головой в грустных раздумьях, Таппер загрустил тоже. Он хотел бы как-то развеселить Хальциона, но не мог придумать ничего такого, что бы ему сказать. При виде друга, запертого в четырех стенах гауптвахты, Тапперу хотелось заплакать.
Хэйвен отошел от двери и прислонился к стене коридора. Он посмотрел по сторонам и увидел суровое лицо Денны Даркуотер, которая стояла рядом с дверью гауптвахты. «Трудно будет снова проклясть Хальциона, когда она стоит на страже», – подумал Таппер.
Хальцион задремал, но сквозь дрему продолжал слышать, что происходит за дверью. Он услышал громкий командный тон какого-то офицера, который обращался к Тапперу:
– Господин Хэйвен, разве у вас нет обязанностей в другом месте?
Хальцион не мог разобрать, кто это говорит.
– Нет, командор. Мой пост здесь. Я охраняю своего друга, – ответил Таппер.
Теперь стало слышно, что офицер – это Дайр Уили.
– Правда? Как необычно! Молодой корабельный маг готов добровольно отказаться от свежего воздуха и торчать на нижней палубе корабля… я впечатлен.
– Так точно, сэр, – ответил Таппер.
– Я пришел повидать арестанта. Капрал, попрошу вас открыть дверь, – приказал Уили.
– Есть, сэр. Но дверь останется открытой все время вашего посещения. Простите, сэр, но так надо, – сказала командору Даркуотер.
– Необычные предосторожности! Но я согласен, наш драгоценный господин Блисс заслуживает дополнительных забот, – заметил командор, пока капрал открывала дверь. Дайр Уили заполнил собой весь дверной проем. – Господин Блисс, вы ужасно выглядите.
Хальцион не знал, следует ли ему встать и отдать честь или лучше остаться сидеть на койке. Он встал.
– Сэр, прошу прощения, сэр. Но я чувствую себя вполне нормально. Командор Джантсон был настолько добр, что принес мне фамильные браслеты из моего сундука. Он заходил всего несколько минут назад, и теперь для меня все переменилось! А вы пришли поговорить со мной о военном трибунале, который состоится завтра?
Бросив взгляд на браслеты, командор тотчас сделал шаг назад, за порог гауптвахты, оставив дверь открытой.
– Три дня без пищи плохо сказываются на здоровье и самочувствии. Как только я услышал, что вы очнулись, я приказал, чтобы на камбузе приготовили сытный обед специально для вас. Когда его принесут, съешьте все – и немедленно. Вам завтра предстоит тяжелый день.
– Все мне это говорят, – сказал Хальцион, стараясь хранить спокойный вид.
– Командор, прошу меня извинить, – сказала капрал, – но мы отправили обратно поднос с едой, присланный с камбуза. До самого вынесения приговора арестант будет питаться тем, что готовит кок морпехов.
– Какая наглость! Не вижу, с какой стати вы так поступили! Вы, морпехи, много на себя берете. Тотчас же верните сюда поднос с едой! Это приказ, пехотинец! – рявкнул офицер Уили, угрожающе нависая над Денной.
Хальцион наблюдал, как Денна Даркуотер, женщина немалого роста и достаточно крупная, оказалась нос к носу с еще более крупным офицером Уили, вдобавок не на шутку разгневанным. Она не отшатнулась ни на дюйм.
– Нет, сэр, я не оставлю свой пост. И пока я стою на страже, к арестанту попадет только пища, приготовленная морскими пехотинцами. Я получила вполне ясный приказ от своего начальства. Разумеется, вы можете поговорить с нашим майором, если вы не согласны с отданными им приказами. Но пока он не освободит меня с поста, здесь все будет происходить по правилам морпехов, сэр.
В ее голосе звучала сталь и скрытая угроза, которую уловили все слушатели – и на гауптвахте, и за ее пределами.
– Пусть будет так, капрал. Хотя ваши избыточные предосторожности просто глупы!
В интонациях командора Уили слышался легкий оттенок гнева и разочарования, однако он явно отказался от идеи добиться выполнения своего приказа. Уили снова обернулся к Хальциону:
– Не питайте избыточных надежд, корабельный маг. Обвинения, выдвинутые против вас, смертельно серьезны. Нам придется в точности придерживаться буквы королевских Уложений, какие бы чувства мы ни питали к вам или к вашей семье. – Офицер Уили словно извинялся за то, что ему придется сделать завтра. – Дэйтон сказал мне, что вы сами признаете, что нарушили третью статью флотского кодекса. Это не оставляет нам выбора. Капитан зачитает обвинение в присутствии всей команды, затем вас отведут в офицерскую кают-компанию, где вы согласитесь с обвинением и признаете себя виновным перед военным трибуналом. Вас приговорят к смертной казни. Не беспокойтесь, вы не будете страдать сверх меры, ваша смерть будет быстрой и легкой. Я расскажу о вас вашим родным, скажу, что вы проявили себя наилучшим образом. А пока позвольте сказать, что я восхищен вашей смелостью. Мало кто способен признаться в нарушении статьи Уложений и достойно встретить смертный приговор. Вы храбрец, сэр.
– Спасибо за визит, командор, – сказал Хальцион. – Я не сомневаюсь, что вы, капитан и второй офицер завтра совершите все, как должно.
– Совершенно верно, господин Блисс. Капрал, господин Хэйвен, продолжайте исполнять ваши обязанности.
Командор Уили ушел, и капрал снова закрыла и заперла дверь гауптвахты.
Хальцион, видя, как закрывается дверь, высмеял себя за глупые мысли о том, что можно было бы каким-то образом открыть замок. Он представил себе, как потихоньку открывает замок при помощи полоски металла – и затем, безоружный, оказывается лицом к лицу с Денной Даркуотер. Картина вышла настолько смешной, что он расхохотался.
Даркуотер проследила взглядом, как командор удаляется вдоль по коридору и поднимается по трапу вверх, покидая нижнюю палубу.
– Странная птица наш командор Уили, – пробормотала она.
Заглянув через окошко, Денна увидела, что Блисс смеется, сидя на койке, и решила, что это хороший знак.
– Почему вы так думаете? – спросил Таппер Денну по поводу Уили.
– Он хороший офицер – но завтра он может отдать приказ, чтобы Блисса повесили. Всего несколько дней назад, когда парень лежал без сознания, Уили почти час провел здесь, на гауптвахте, и все это время бормотал себе под нос… говорил о парне добрые слова. Все вместе кажется мне странным, вот что я хочу сказать, – ответила Даркуотер. – Как один и тот же человек может говорить с Блиссом как друг и проявлять заботу о нем, а потом назавтра отдать приказ о его смерти? Мне приходилось убивать врагов. Я делала это без гнева и как можно быстрее. Знаете, мне кажется, именно здесь лежит разница между рядовыми и офицерами. Похоже, что офицеров учат быть отстраненными, почти бездушными. Этот парень, Блисс, он мне симпатичен. Никто не заставит меня вздернуть его на нок-рее! Но кто-то из офицеров – могу поспорить, это будет Хэкл – завтра получит приказ накинуть парню петлю на шею и столкнуть его с перекладины. Это… это просто неправильно! Нужно ждать смерти от врагов, но не от своих.
– Эй, Денна, я все слышу! – подал голос Хальцион. – Говорите потише, сударыня, не то услышит кто-нибудь еще, и по кораблю пойдут слухи, что капрал Даркуотер ведет себя почти как женщина!
Ему удалось не рассмеяться, выдавая эту тираду, и он был вознагражден смехом госпожи капрала Даркуотер и корабельного мага Хэйвена.
XVI
ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ НА ОСТРИЕ КИНЖАЛА
Хальцион лежал на койке. Он не мог проспать всю ночь, зная, что завтра его ожидает военный трибунал и смертный приговор. Всю эту долгую ночь он размышлял над каждым словом третьей статьи королевских Уложений – но никуда было не деться от факта, что он использовал высшую магию. Он попросил, чтобы ему принесли письменные принадлежности, и написал короткую записку родным, прося простить его за тот позор, который он навлек на доброе имя Блиссов.
Его Величества Уложения о войне: Статья XVI
Ни одна персона из числа тех, кто служит во флоте или иным образом имеет к нему касательство, не должна спать на вахте, равно как проявлять небрежение в исполнении возложенных на оную персону обязательств или оставлять свой пост под страхом смертной казни или любого иного наказания, кое военный трибунал сочтет сообразным наложить и коего будут требовать обстоятельства казуса.
Пробило десять склянок утренней вахты, когда он услышал за дверью голоса. Хальцион не обратил на них внимания.
– Завтрак для арестанта, – сказал кто-то в коридоре.
– Не нужно, я не хочу есть, – нервно крикнул Хальцион.
– Ты это съешь, и съешь в охотку, – сказал Эш Фэллоу, открывая дверь. – Так я и знал, что тебя одолеют дурные мысли. А ведь тебе сегодня понадобятся все твои мозги. И полный желудок тебе пойдет на пользу.
– Кажется, с вами бесполезно пререкаться, – сказал Хальцион с бледной улыбкой, поднимаясь на койке.
– В числе прочего я принес тебе глоток капитанского вина. Если уж он может приказать тебя повесить, то по крайней мере ты имеешь право выпить его вина, – пошутил старшина, наливая вино в кружки, Хальциону и себе.
– Вы – что?
Хальцион не верил своим ушам. Морской пехотинец, стоящий на страже около двери, усмехнулся, заслышав слова старшины, и с немым изумлением посмотрел на свою собственную кружку с вином.
Фэллоу открыл наручники и позволил им упасть на палубу.
– Я сделал именно то, что сделал! И проклятие любому, кто попытается убить ланкширца! – Он поднял свою кожаную кружку в сторону Хальциона и, обернувшись, со значением посмотрел на пехотинца. Если морпех вздумает заложить их капитану, ему придется признаться, что он тоже пил капитанское вино. Морпех покачал головой, широко ухмыляясь, и вернулся на свой пост.
Выпив вина, Хальцион вдруг ощутил зверский голод. Он набросился на овсянку с таким аппетитом, которого у него только что и в помине не было.
Спустя пару минут Марк Форрест принес на гауптвахту лучшую форму Хальциона. Еще он принес щетку.
– Командор Джантсон открыл твой сундук и велел, чтобы я отнес тебе свежую одежду. Мы все на твоей стороне, Хал. – Марк вытянулся в струнку и отдал честь. – Удачи, корабельный маг!
Хальцион не ответил ему салютом, зато это сделал старшина Фэллоу.
– Хорошо сказано, господин Форрест. Увидимся на палубе, сэр.
Марк ушел.
– Господин Грансет, вы тоже можете подниматься на палубу. Я сам позабочусь о безопасности господина Блисса, – сказал Фэллоу.
– Слушаюсь, старшина!
Джеймс приветствовал Хальциона дружеским салютом из коридора и тоже ушел.
– Ваши товарищи по кубрику младших корабельных магов – хорошие ребята и верные друзья, ими можно гордиться. Они охраняли вас и при этом продолжали нести свои обычные дежурства. Хорошо иметь друзей, когда служишь во флоте. Вы правильно сделали, что подружились с корабельными магами, – одобрительно заметил старшина.
– Я был рад, что они здесь, – признался Хальцион. – А вы считаете, что кто-то мог попытаться снова меня проклясть?
– Не знаю наверняка, да это и не важно. Все, что я знаю, это то, что пока корабельные маги несли вахту, ничего плохого не случилось. Что ж, пора идти, господин Блисс.
Хальцион снял арестантскую робу и надел свежую одежду. Внезапно у него затряслись руки, так что он не мог застегнуть пуговицы на кителе. При мысли о том, какой ужас его ждет впереди, его глаза наполнились слезами.
Эш понял, что с ним творится, и шагнул к Хальциону.
– Господин Блисс, я служил вместе с вашими братьями и с одним из дядьев. Мы все ланкширцы, и я имею право сказать вам то, что сказал бы любой из них, оказавшись здесь, на моем месте. Встань прямо, Хальцион! Не позволяй никому увидеть, что ты переживаешь. – Старшина взял Хальциона за лацканы и притянул к себе. Приблизив лицо к лицу, он сказал со сдержанной яростью: – Вы поступили правильно, сэр. Расскажите им, как все было на самом деле. И пусть вам будет опорой чувство долга и ваша честь.
Хальцион почувствовал, что страх оставляет его.
– Благодарю вас, господин Фэллоу. Нам пора идти?
Эш прочел в глазах Хальциона мрачную решимость и наконец остался доволен.
– Пора, господин Блисс. Однако вам придется оставить здесь свои зачарованные браслеты. – Эш снова надел на Хальциона кандалы, ручные и ножные. – После вас, сэр.
Когда Хальцион шел по длинному коридору нижней палубы и поднимался наверх по трапу, он чувствовал себя так, словно у него в позвоночнике стальной стержень. Оказавшись на верхней палубе, он вдохнул полной грудью свежий и чистый морской воздух – это было великолепно. Хальцион наклонил голову, приветствуя офицеров на квартердеке. Небо было безоблачным, и солнечные лучи, согрев его, придали Хальциону еще больше силы встретить лицом к лицу то, что его ожидало.
Закованный в кандалы, он прошел через палубу к грот-мачте. Там было оставлено пустое место, и два пехотинца ожидали его появления, чтобы стать по бокам в качестве охранников. Вся команда заполнила палубу. Здесь были его товарищи по кубрику. Они улыбались Хальциону и пытались всячески выказать свою поддержку, только без слов.
Хэкл тоже был здесь. Бледная, совершенно белая кожа лейтенанта являла собой странный контраст с загорелыми лицами всех остальных. Хэкл ухмылялся во весь рот. Он явно был в восторге от происходящего.
Эндол Гриффон подала сигнал орудийному расчету двойной взрыв-трубы на корме.
БАБАХ!
Когда смолк грохот выстрела, заговорил капитан Олден – достаточно громко, чтобы его услышали даже на баке:
– Господин Блисс, стоящий сейчас у мачты, обвиняется в серьезном преступлении. Господин Уили, зачитайте вслух статью, в нарушении которой обвиняется господин Блисс.
Командор Уили открыл королевские Уложения и прочитал вслух:
– Его Величества Уложения о войне, статья третья. «Использование высшей магии строжайше запрещено на всех кораблях Его Величества. Ежели любой офицер, матрос, солдат или иное вышеупомянутое лицо использует высшую магию на борту корабля Его Величества, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал».
Офицер Уили закрыл книгу. Снова заговорил капитан:
– Первый офицер капитан-лейтенант Уили, второй офицер мастер Эндол Гриффон и я выступим судьями в этом деле. Во всех случаях военного трибунала на судах королевского военного флота в качестве судей выступают три старших офицера корабля. Обвиняемый имеет право изложить свое дело и назвать любых свидетелей по делу, которые могли бы свидетельствовать в его пользу. Пехотинцы, отведите обвиняемого в офицерскую кают-компанию. Команда, разойтись по местам. Это все.
Хальцион вошел в офицерскую кают-компанию, сопровождаемый морпехами, которые шли впереди него, и старшиной Фэллоу в качестве замыкающего. Все то время, которое Блисс провел на борту «Сангина», он мечтал получить приглашение от капитана в кают-компанию, где собирались старшие офицеры. Все младшие корабельные маги об этом мечтали. Внезапно ему стало до слез обидно, что заветная мечта сбылась таким странным образом и поводом для его визита сюда послужил военный трибунал.
Офицерская кают-компания оказалась вытянутым в длину помещением с огромным столом посредине. На противоположном конце комнаты располагался еще один стол, где стоял колокольчик и лежали стопкой документы. За этим столом было три стула. Хальцион встал лицом к меньшему столу. Кроме него, во всей большой комнате находились только три старших офицера, секретарь капитана, командор Джантсон, два пехотинца-охранника и старшина Фэллоу. Секретарь капитана сидел за маленькой конторкой сбоку, готовый записать в протокол каждое слово, сказанное на судебном процессе. Все остальные стояли.