Страница:
Хальцион и Алвена покидали офицерскую кают-компанию бодрыми и воодушевленными. Хальцион по-прежнему был огорчен, что его боевой пост – внутри корабля, рядом с сердцем дракона, однако он выполнит свой долг. Не было смысла ложиться спать на те несколько часов, которые остались до начала вахты. Он поднялся на палубу, где его встретил свежий, порывистый ветер. Где-то в отдалении, под покровом тьмы, ожидали вражеские корабли.
XIX
Дарт вскарабкался по вантам грот-мачты и оказался рядом с Хальционом. Оба принялись рассматривать вражеские корабли.
– Они уже развесили свои гамаки на такелаже, – заметил Дарт. – Это значит, что они готовы к обстрелу из взрыв-труб. Когда снаряды рвут снасти и разносят в щепки дерево, гамаки тормозят обломки.
Хальцион выдал прекрасное подражание речи Эндол Гриффон в ее лучшем стиле:
– Корабли нашего, арканийского, флота дают залп, находясь в ложбине между волнами. Наша цель – убивать врагов, мы бьем по ватерлинии, а не играем в игрушки с их мачтами и парусами. Мы стреляем, чтобы уничтожить врага, который стреляет в нас. Если я поймаю кого-то, кто выстрелил, когда корабль был на гребне волны, я его выпорю собственноручно – конечно, если он переживет этот бой.
– Хал! – воскликнул Дарт, восхищенный неожиданным талантом друга. – Тебе надо выступать на празднике менестрелей! Чтоб я утоп, если это не слово в слово ее речь!
– Ну да, – вздохнул Хальцион. – Хоть мне и не придется принять участия в стрельбе – что поделать, приказ капитана! – я не хочу терять ощущения, что это такое – быть в орудийном расчете при взрыв-трубе.
Настроение Хальциона было мрачным, и он ничего не мог с этим поделать.
– Мне кажется, я тебя понимаю, – сочувственно сказал Дарт. – Но опасность, которую представляет саботажник, ничуть не менее реальна, чем эти корабли в пяти милях от нас и их взрыв-трубы. Нам всем придется выполнить свою задачу как можно лучше, каждому на своем боевом посту, ты уже спас корабль, когда сотворил исцеляющий лед, которым теперь покрыто сердце дракона. Судьба и капитан знают, что делают, отправляя тебя и дальше охранять драконье сердце. А если ты убьешь саботажника, тебе дадут медаль!
– Мало медалей ожидается нынче к раздаче, – сказал капитан, поднимаясь по вантам к двум корабельным магам. – Не отдавайте честь, не надо. Мне вовсе ни к чему, чтобы два моряка из моей команды сверзились на палубу перед самым боем. Ну и что там поделывают эти три пташки?
Капитан направил подзорную трубу на группу вражеских кораблей.
В свою трубу Хальцион видел, как все три неприятельских корабля движутся северо-восточным курсом. Главное судно – корабль первого класса – держалось чуть поодаль от двух других. Хальцион подумал, что враг, несомненно, рассчитывает зажать «Сангин» между кораблями и пойти на абордаж. Хотя Хальцион и не был таким уж знатоком морских боев, он слышал от отца, дядьев и братьев, что обычно морская битва – это множество кораблей, выстроившихся в линии. Неприятели палят друг в друга, каждый старается повредить суда противника – который отвечает тем же.
– Поведение малейнцев в высшей степени предсказуемо. Не думаю, чтобы кому-нибудь из них хоть раз являлась свежая идея в его безотрадной и нудной жизни, – заметил капитан. – Нам осталось совсем недолго ждать. Вскоре они уберут паруса и пойдут в бой. Господин Шурхэнд, как бы вы стали командовать нашим славным «Сангином» в предстоящем сражении?
Шурхэнд чуть не свалился с мачты от такого поворота беседы.
– Я бы… Я бы в первую очередь положился на взрыв – трубы, – ответил он. – Если расчеты мастера Гриффон верны, то мы сделаем два залпа по вражескому кораблю первого класса, прежде чем он подойдет к нам на милю. И я бы всадил в него еще четыре залпа, не обращая внимания на два других корабля. Если мы разнесем большой корабль, те два ударятся в бегство.
Хальцион кивнул, соглашаясь с рассуждениями друга.
– Господин Шурхэнд, я полагаю, что вы правы, – одобрительно сказал капитан. – У меня нет большого доверия к этим новым снарядам, с которыми так носится Гриффон, но все равно – думаю, мы успеем дать по кораблю первого класса несколько смертоносных залпов до того, как они подойдут близко. Я приказал пустить в ход новые снаряды в первую очередь, они лежат наготове при всех взрыв-трубах. Как бы ни обернулось дело, за два залпа мы избавимся от дурацких штуковин. Малейнцы захотят взять нас на абордаж и захватить дракона. Право же, мне их почти жаль! Мы будем маневрировать так, чтобы их корабль первого класса оставался между нами и двумя другими кораблями как можно дольше. Глупо с их стороны думать, будто корабль-дракон с его высочайшей маневренностью может оказаться зажатым между ними. Зря они считают этот прием смертельной ловушкой. Ага, я вижу, что они поворачивают! – Капитан принялся спускаться по вантам на палубу. На секунду он задержался и посмотрел на Хальциона. – Кстати, господин Блисс, вы выдали действительно отличное подражание госпоже Гриффон. Если она хоть раз это услышит, она пинками вышвырнет вас с корабля и не будет выяснять, в порту мы или в открытом море. Вы меня поняли? И, кстати сказать, если вы когда-нибудь вздумаете передразнивать меня, я не буду столь вежлив, как госпожа Гриффон. Советую вам поразмыслить над этим на досуге.
– Слушаюсь, сэр! – сказали корабельные маги в один голос.
Двое юношей наблюдали, как корабли неприятеля разворачиваются и берут курс на «Сангин». Не пройдет и часа, как они окажутся в пределах досягаемости выстрела взрыв-труб.
– Ну вот и началось, Хал. Нас ждет сражение, – сказал Дарт, когда они спускались на палубу. – Удачи тебе, друг. Будь бдителен и не теряй присутствия духа.
– Бдительность и присутствие духа, – повторил Хальцион. – Я буду помнить – и ты тоже, Дарт!
Хальцион пожал другу руку.
– Бить боевую тревогу! – донеслась с квартердека команда капитана.
Первый офицер Уили подошел к релингу квартердека и крикнул вниз:
– Лейтенант Солвалсон, зовите второго офицера Гриффон и капитан-лейтенанта Джантсона. Пора! Командуйте бить боевую тревогу. Все по местам!
Лейтенант Солвалсон крикнул двум барабанщикам-морпехам:
– Боевая тревога! Бить боевую тревогу!
Сам же он побежал оповестить Гриффон и Джантсона.
Барабанщики стояли на выходах с нижних палуб. Они принялись размеренно выбивать ритм на барабанах. Когда внизу заслышали барабанный бой, команда корабля и морпехи устремились к своим боевым постам. Хальцион спустился в кубрик младших корабельных магов. Там никого не было. Большинство его товарищей последние часы провели на палубе, готовые к бою. Хальцион распахнул свой дорожный сундук и надел боевое снаряжение. Через считанные минуты магические кольца и браслеты уже были на нем.
Хальцион почувствовал, что в горле у него пересохло при одной мысли о сражении, а в животе словно все завязалось узлом.
Он быстро надел и застегнул боевой шлем и пристегнул к поясу ножны с саблей. Теперь он был настолько готов к предстоящему бою, насколько это вообще возможно. Он думал, что будет волноваться сильнее – но, кажется, вообще не переживал.
«Конечно, я не переживаю, – сказал себе Хальцион. – С чего бы? Мне предстоит просидеть всю битву в харт-камере, охраняя то, что совершенно незачем охранять. Уж конечно, хороший способ сделать блистательную карьеру! Прославлюсь во всем арканийском флоте! – Он продолжал изощряться в остроумии на собственный счет. – Я просто вижу эти заголовки: «Бравый офицер Блисс доблестно охраняет внутренние помещения корабля!»
По дороге на свой боевой пост Хальцион увидел, как морпехи разбирают панели, которые служили стенками их кубрика. За считанные минуты палуба была очищена для грядущего сражения. Все съемные переборки убирались, когда становилось ясно, что корабль вот-вот вступит в бой. На открытой, просторной палубе легче было управляться со взрыв-трубами.
Хальцион ускорил шаг, поспешно спустился на нижнюю палубу и добрался до харт-камеры. Люк, ведущий в помещение, охраняли два морских пехотинца. Хальцион козырнул им и вошел. На несколько долгих мгновений он замер у порога, вдыхая запах летнего луга и наслаждаясь. На корабле было много разных запахов. Разные помещения, разные места пахли по-разному, вот только приятного в этих запахах было мало – от смрада животных до вони немытых человеческих тел. Благодаря магии исполнения желаний в харт-камере пахло в высшей степени приятно. По какому-то странному обстоятельству этот запах напомнил Хальциону о доме, хотя фамильный замок Блиссов вовсе не пах как цветущий луг.
Маг Джантсон принес дополнительные фонари, когда обследовал сердце. Хальцион зажег их все, и в помещении совсем не осталось теней – все они растворились в свете.
Сердце дракона билось немного чаще – морской дракон реагировал на барабанный бой. В обычных условиях огромное сердце медленно перекачивало кровь по туловищу дракона. Сейчас оно билось в ускоренном ритме, в ритме боевых барабанов. Хальцион не сомневался, что дракон видит три вражеских корабля и знает, что им предстоит схватка. За девятнадцать лет службы во флоте «Сангину» довелось побывать во многих битвах.
В задачи курсантов входило изучение истории корабля, на котором они служат. Хальцион знал, что у «Сангина» долгая и славная история, корабль побывал во множестве сражений и с честью вышел из них. Те несколько раз, когда Хальциону удалось поговорить с драконом и побывать в его мыслях, он ощущал, как тот гордится своим боевым прошлым.
Блисс вновь залюбовался льдом, сотворенным в результате исполнения его желания. Протянув руку, он дотронулся до учащенно бьющегося сердца – и одновременно до ледяной корки. Внезапно он очутился внутри сознания дракона. Это не было похоже на контакт при помощи таннинового масла; на этот раз он не слышал мыслей морского создания.
Сангин, ты меня слышишь? – послал Хальцион мысленный зов. Но ответа не было. Он решил, что происходящее обусловлено магией льда – а то, что он при этом касался еще и сердца дракона, позволило ему видеть то, что видит дракон.
Дракон проревел вызов на бой. Хальцион услышал могучий рев даже в закрытом помещении, расположенном на нижней палубе, глубоко в недрах корабля, и почувствовал, что корабль меняет галс, разворачиваясь влево.
Когда капитан приказал совершить поворот, носовые орудия «Сангина» дали залп – и четыре всплеска показали орудийным расчетам при остальных судовых орудиях, какую дистанцию способны пролететь снаряды нового образца. Четыре снаряда взметнули столбы воды прямо перед носом вражеского корабля первого класса.
Хальцион улыбнулся. Да уж, враги наверняка были неприятно удивлены!
Вражеский корабль находился на расстоянии чуть более двух миль и не мог ответить «Сангину» ничем достойным. Его носовые орудия выстрелили преждевременно – надо полагать, орудийные расчеты решили повторить успех «Сангина». Снаряды и близко не долетели до «Сангина», совершавшего маневр.
Орудия левого борта дали залп по неприятельскому кораблю, как только он подошел ближе чем на две мили.
Глазами морского дракона, которые были зорче человеческих, Хальцион увидел название малейнского корабля. На носу его красовалась надпись: «Мигол».
«Сангин» содрогнулся всем корпусом, когда взрыв-трубы левого борта, одна за другой, стали выстреливать по врагу смертоносные снаряды. На таком расстоянии нет смысла давать одновременный залп: при разрозненной стрельбе больше шансов попасть во вражеский корабль. Поэтому орудийный расчет каждой взрыв-трубы дожидался наилучшего положения для выстрела, не сообразуясь с остальными.
Стена дыма скрыла малейнский корабль, не позволяя разобрать, что там происходит. Когда резкий ветер развеял дым, Хальцион увидел, что «Мигол» изрядно поврежден. Рангоут кливера наполовину погрузился в воду, увлекая за собой несколько парусов. Кливер, стаксель и фок-стаксель были сорваны и колыхались в воде. Команда «Мигола» развила бешеную деятельность, пытаясь избавиться от поломанного рангоута, который чудовищно замедлял ход корабля.
Два других вражеских корабля, поменьше размерами, быстро сменили галс и устремились к «Сангину», но плохо оценили скорость корабля-дракона: «Сангин» успел развернуться другим бортом. Не обращая внимания на ближние цели в виде двух фрегатов, корабль-дракон выстрелил по вражескому кораблю первого класса – теперь из взрыв-труб правого борта. Половина снарядов перелетела через «Мигол», который успел подойти ближе, потому что орудийные расчеты еще не привыкли к новым снарядам. Однако другая половина попала в нос корабля и в его частично повернутый к «Сангину» левый борт. Показались дымки, свидетельствуя о том, что попадания не прошли даром.
Хальцион услышал, как у него за спиной открывается люк, и стремительно развернулся, хватаясь за саблю. Это оказался первый офицер Дайр Уили. Он стоял примерно в четырех футах от Хальциона, даже ближе. Уили был в полном боевом облачении, его окутывало красное свечение магического щита. Увидев, что Хальцион схватился за оружие, он презрительно фыркнул:
– Нервишки шалят, господин Блисс? Ф-фу, как отвратительно воняет этот лед, сил нет терпеть. Как вы тут выдерживаете?
Хальцион не убрал саблю в ножны, хотя перед ним был первый офицер корабля.
– Никак нет, сэр. Не шалят. Я всего лишь удивлен вашим появлением, сэр. – Однако голос у него дрожал, когда он выговаривал эти слова.
– Послушай, парень, – дружелюбно сказал Уили, – знаю, как тебе не терпится оказаться наверху, ведь это твой первый бой. Знаю, ты всей душой рвешься туда, где твои товарищи будут сражаться на палубе, под открытым небом, и вовсе не хочешь просидеть все сражение в этой комнатушке. Оба люка, ведущих в харт-камеру, охраняют пехотинцы. Тебе нет никакой необходимости оставаться здесь. Я приказываю тебе занять место в орудийном расчете взрыв-трубы вместе с твоими друзьями. Ступай! Это приказ.
– Правда, сэр? – Хальцион не мог поверить свалившемуся на него счастью. Он спрятал саблю в ножны и уже шагнул мимо Уили к люку, но вдруг остановился. Тяжко вздохнул и прочитал на память первую статью королевских Уложений себе и офицеру Уили:
– «Ни один офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте не должен оставлять свой пост во время битвы, кроме как по приказу капитана корабля или в случае смягчающих вину обстоятельств, служащих оправданием для оставления поста. Нарушение долга будет рассматриваться трибуналом военного суда. Наказанием за нарушение долга послужит смертная казнь или же иное наказание, кое военный трибунал сочтет справедливым». Простите, сэр, вы даже не представляете себе, до какой степени я хотел бы оставить этот пост… но я не могу. Спасибо вам большое за предложение, только мне придется остаться здесь.
– Хальцион! – Дайр Уили был страшно удивлен тем, что корабельный маг не бросился со всех ног наверх, к друзьям и жаркой схватке с врагом. – Хал! Да на самом-то деле плевать все хотели на эти Уложения, которые ты так любишь цитировать. Беги, стреляй из взрыв-труб и радуйся жизни. Ну?
Ситуация была совершенно невероятная. Вышестоящий офицер уговаривал Хальциона сделать то, что ему в эту минуту хотелось сделать больше всего на свете, – а Хальцион отказывался. «Долг превыше всего», – сказал он себе со вздохом.
– Не могу, сэр. Огромное вам спасибо за то, что вы обо мне позаботились. И все-таки я останусь здесь и буду охранять драконье сердце до тех пор, пока меня не отзовут с поста. Таков флотский закон.
Дайр Уили больше не улыбался.
– Возможно, это и к лучшему, что вы так решили, Блисс. Пожалуй, в вашем возрасте еще рановато рассуждать о флотском законе, но вы упрямы и своенравны. Но ладно, оставим разговоры. Давайте потанцуем, вы и я. Обнажите оружие, Блисс!
Внезапно Уили выхватил свою саблю и направил ее в лицо Хальциону.
Хальцион сделал то, что приказал старший офицер, – снова вынул клинок из ножен. Он полностью растерялся, не понимая, что происходит. Что это? Какое-то занятие? Или странная проверка? Хальцион не знал, что и думать.
– Вы сказали «потанцуем», сэр? – Слова командора окончательно сбили Хальциона с толку.
– Блисс, иногда трудно поверить, что вы происходите из семьи, члены которой воюют поколение за поколением и гордятся этим.
Голос Уили странно изменился, сделался более низким, а речь – несколько невнятной. Хальцион ахнул, не веря своим глазам. Рот офицера Уили растягивался, делался шире, а из-под верхней губы стремительно выдвигались клыки. Лицо и тело Уили менялись на глазах: руки превращались в когтистые лапы, кости с треском увеличивались в размерах – Уили становился выше ростом. Одежда лопнула и разлетелась в клочья, а тело покрылось чешуей.
– Вот так гораздо лучше, – хриплым угрожающим басом пророкотала тварь. – Вы, людишки, утомительно скучные создания. Но у вас есть любопытные привычки. Например, вежливость. У нас в Малейне ничего похожего не придумали. Вежливость! Я просто в восторге от этой идеи. Для меня это что-то вроде хобби. Когда я говорю «потанцуем», малыш, я имею в виду великий танец поединка не на жизнь, а на смерть. Поскольку ты не проживешь столько, чтобы обрести свой собственный опыт, я кое-что расскажу тебе о великом танце.
Тварь, бывшая прежде офицером Уили, принялась кружить около корабельного мага, при этом острие сабли было неизменно направлено ему в грудь.
– Мастера клинка всегда называли фехтование великим танцем жизни. Мы движемся взад и вперед, мы совершаем па под звон оружия, – сказал малейнский метаморф и сделал выпад.
Хальцион твердо стоял на ногах и отбил клинок врага. Он попытался перейти в контратаку, но монстр отпрянул с нечеловеческой быстротой.
– Вот мы танцуем с тобой, малыш, но тебе приходится плясать под мою музыку, – зарычал Уили и топнул правой ногой, пытаясь привлечь внимание Хальциона и заставить его опустить взгляд. В тот же миг из его левой когтистой лапы вылетела молния.
Корабельный маг подставил левое предплечье, и браслет поглотил молнию, враждебная магия рассыпалась в прах.
– Родные надарили тебе слишком много подарочков, – прорычал Уили.
Метаморф полностью завершил превращение. Теперь перед Хальционом стоял настоящий монстр. Череп его раздался и вытянулся, лицо покрылось чешуей и уже не напоминало человеческое. У малейнской твари было четыре глаза и две узкие длинные прорези вместо носа. Чудовищные клыки торчали вперед, нижняя часть лица вытянулась… впрочем, это уже было не лицо, а морда.
– У нас в Малейне никто не цацкается со своим потомством, как это водится у вас, слабеньких людишек. Самка, которая произвела меня на свет, вышвырнула меня прочь из логова, когда мне было десять дней от роду. Я выжил тогда и продолжал выживать в одиночку в течение пяти лет – лишь через пять лет я стал достаточно силен, чтобы вступить в клан. Мне никто ничего не давал – я сам брал что хотел.
Монстр сделал небрежный финт клинком. Блисс без труда блокировал удар.
Четыре глаза, пылающих зеленым огнем, насмешливо взирали на жалкие потуги корабельного мага вести игру клинков.
«Уводить клинок, уводить!» – подумал Хальцион. Он не хотел, чтобы его сабля сломалась под ударом противника, который так явственно превосходил его силой. Метаморф гонял его по харт-камере как хотел, не обращая внимания на попытки Блисса атаковать.
– Ты слишком слаб! – рыкнуло чудовище. – Может быть, проживи ты еще сотню лет, ты смог бы стать достойным противником… Сдавайся, смертный. Зачем ты хочешь продлить агонию?
Приблизившись к противоположному люку, Хальцион попытался позвать на помощь охрану. Тот, кто недавно был офицером Уили, сделал магический жест. Помещение вдруг наполнилось легким белым туманом – как будто в воздухе плавал птичий пух. Заклинание глушило звуки. Мысли монстра грубо ворвались в сознание Блисса.
Ты никого не позовешь на помощь. Победа или поражение – только то, что ты сам заслужил. Я думаю, мы оба знаем, чем закончится этот танец. А ты бы мог стать сильным магом, человек. Опасным для таких, как я. Хорошо, что мы встретились прежде, чем ты успел чему-то научиться.
Мысли метаморфа казались отвратительными, нечистыми. Ощущать их в своем сознании было мучительно.
Знаешь, а ведь ты первый, кому удалось расстроить мои планы. Можешь собой гордиться. На пяти других кораблях-драконах мне удалось в разгар боя уничтожить драконье сердце и бежать. Среди своих я стал легендой. И многие из наших сейчас находятся среди вас, уничтожая то, что вам дорого.
Похваляясь, монстр не прекращал атаковать Хальциона.
Удар за ударом он заставлял корабельного мага отступать, двигаясь по харт-камере. Несколько раз Хальциону удавалось провести контратаку и нанести удар. Его клинок должен был глубоко войти в тело метаморфа – но светящийся красным магический щит поглощал удары. Отпрыгнув в сторону, Хальцион попытался тоже бросить во врага молнию.
Молния разбилась о магический щит, стекла по нему и рассыпалась черной пылью.
Я уже был могущественным магом, когда даже твой прославленный отец еще не родился. Ты ничем не сможешь мне повредить. Тебе даже не задержать меня. Ты доставил мне маленькую радость мести – но теперь тебе пора умереть.
Ужасные мысли метаморфа заполнили собой разум Хальциона.
Блисс догадался, что монстр сейчас бросится в атаку, и сумел отбить все удары. Не медля ни секунды, он сам нанес страшный смертельный удар в горло чудовища. Магия защитного заклинания не позволила клинку вонзиться в плоть, однако сила удара была такова, что метаморф отшатнулся – друсенский щит не защищал от боли.
Огромным когтем монстр выдернул саблю из руки Блисса. Схватив человека лапой за горло, метаморф поднял его в воздух.
Настало время забрать твою жизнь, а затем уничтожить корабль, подумала тварь, глядя в глаза Хальциону.
От когтистой лапы поползли серые струйки иссушающего заклинания, опутывая все тело Хальциона. Он попытался закричать, попытался сотворить защитное заклятие, но магический туман, заполняющий харт-камеру, глушил все звуки. Магия смерти проникла в самую душу и иссушала ее. Заклинание было столь мощным, что пробило защиту его браслетов. Хальцион бессильно царапал пальцами огромную покрытую чешуей лапу – метаморф без труда держал его на весу.
Вдруг когти разжались, и Хальцион рухнул на палубу, больно ударившись спиной. Не пытаясь подняться, он быстро пополз в сторону – пока не стукнулся головой об ледяную корку на сердце дракона.
Заклятие тишины исчезло.
Из грудной клетки монстра показалось острие абордажной пики, из раны хлестала голубая кровь.
Из-за спины твари раздался голос старшины Фэллоу. А потом метаморф упал на колени, и Хальцион увидел стоящего за ним Эша.
– На королевском корабле-драконе есть не один офицер, умеющий открывать закрытые люки, сэр! А пика в руке того кто умеет ею владеть, может оказаться самым страшным оружием.
Монстр рухнул лицом вниз на палубу. Фэллоу сделал шаг вперед и выдернул пику из спины лежащего.
– Вы также обнаружите, господин бывший офицер Уили, что очень трудно заново отрастить голову, даже для метаморфа. – С этими словами Эш снес монстру голову лезвием наконечника. – Ну что ж, господин Блисс, я так и думал, что саботажник попытается что-то предпринять, пока все заняты.
– Так вы знали, что офицер Уили – предатель?
Хальцион с трудом поднялся на ноги, растирая помятое горло. Ему все еще было трудно дышать.
– Я ничего не знал наверняка. Я все время был здесь неподалеку, рядом с помещением, где находится печень дракона. И вот решил зайти сюда, посмотреть, как у вас дела.
Эш улыбнулся Хальциону.
«Сангин» задрожал – неприятельские снаряды угодили в левый борт.
– Мне пришлось ждать, пока тварь окажется настолько увлечена, чтобы перестать замечать происходящее вокруг. Только тогда я смог нанести удар. Если бы монстр знал, что я стою у него за спиной, все могло бы обернуться не так удачно. И пусть эта схватка запомнится вам как еще один жизненный урок, господин Блисс. Если не можешь превзойти кого-то в могуществе, хорошо иметь в рукаве пару трюков. Когда Уили победил меня в тот день на занятии с пиками, я спросил командора Джантсона, как можно одолеть магию друсенского щита, и он ответил, что для этого нужно окунуть наконечник пики в танниновое масло. Так что держать при себе ведро таннинового масла – не самая глупая затея.
XIX
НА БОЕВОМ ПОСТУ
Предательский рассвет медленно разгорался на востоке. Тьма едва-едва просветлела, но этого было довольно, чтобы проявились силуэты трех вражеских кораблей. Хальцион в сотый раз навел на них свою подзорную трубу и наконец-то смог рассмотреть палубы и такелаж малейнских кораблей – не как смутные тени во тьме, а как более или менее различимые линии. «Они в пяти милях от нас, никак не дальше», – подумал он.
Его Величества Уложения о войне: Статья XIX
Любому офицеру или иной персоне во флоте, кто умышленно составит или засвидетельствует своей подписью заведомо поддельное свидетельство или судовую роль, а равно же и персоне, по приказу, совету или при содействии коей совершена будет такая подделка или ее заверение, надлежит предстать перед военным трибуналом и, ежели вина будет доказана, быть оной персоне уволенной со службы за недостойное поведение и впредь лишиться права служить во флоте Его Величества.
Дарт вскарабкался по вантам грот-мачты и оказался рядом с Хальционом. Оба принялись рассматривать вражеские корабли.
– Они уже развесили свои гамаки на такелаже, – заметил Дарт. – Это значит, что они готовы к обстрелу из взрыв-труб. Когда снаряды рвут снасти и разносят в щепки дерево, гамаки тормозят обломки.
Хальцион выдал прекрасное подражание речи Эндол Гриффон в ее лучшем стиле:
– Корабли нашего, арканийского, флота дают залп, находясь в ложбине между волнами. Наша цель – убивать врагов, мы бьем по ватерлинии, а не играем в игрушки с их мачтами и парусами. Мы стреляем, чтобы уничтожить врага, который стреляет в нас. Если я поймаю кого-то, кто выстрелил, когда корабль был на гребне волны, я его выпорю собственноручно – конечно, если он переживет этот бой.
– Хал! – воскликнул Дарт, восхищенный неожиданным талантом друга. – Тебе надо выступать на празднике менестрелей! Чтоб я утоп, если это не слово в слово ее речь!
– Ну да, – вздохнул Хальцион. – Хоть мне и не придется принять участия в стрельбе – что поделать, приказ капитана! – я не хочу терять ощущения, что это такое – быть в орудийном расчете при взрыв-трубе.
Настроение Хальциона было мрачным, и он ничего не мог с этим поделать.
– Мне кажется, я тебя понимаю, – сочувственно сказал Дарт. – Но опасность, которую представляет саботажник, ничуть не менее реальна, чем эти корабли в пяти милях от нас и их взрыв-трубы. Нам всем придется выполнить свою задачу как можно лучше, каждому на своем боевом посту, ты уже спас корабль, когда сотворил исцеляющий лед, которым теперь покрыто сердце дракона. Судьба и капитан знают, что делают, отправляя тебя и дальше охранять драконье сердце. А если ты убьешь саботажника, тебе дадут медаль!
– Мало медалей ожидается нынче к раздаче, – сказал капитан, поднимаясь по вантам к двум корабельным магам. – Не отдавайте честь, не надо. Мне вовсе ни к чему, чтобы два моряка из моей команды сверзились на палубу перед самым боем. Ну и что там поделывают эти три пташки?
Капитан направил подзорную трубу на группу вражеских кораблей.
В свою трубу Хальцион видел, как все три неприятельских корабля движутся северо-восточным курсом. Главное судно – корабль первого класса – держалось чуть поодаль от двух других. Хальцион подумал, что враг, несомненно, рассчитывает зажать «Сангин» между кораблями и пойти на абордаж. Хотя Хальцион и не был таким уж знатоком морских боев, он слышал от отца, дядьев и братьев, что обычно морская битва – это множество кораблей, выстроившихся в линии. Неприятели палят друг в друга, каждый старается повредить суда противника – который отвечает тем же.
– Поведение малейнцев в высшей степени предсказуемо. Не думаю, чтобы кому-нибудь из них хоть раз являлась свежая идея в его безотрадной и нудной жизни, – заметил капитан. – Нам осталось совсем недолго ждать. Вскоре они уберут паруса и пойдут в бой. Господин Шурхэнд, как бы вы стали командовать нашим славным «Сангином» в предстоящем сражении?
Шурхэнд чуть не свалился с мачты от такого поворота беседы.
– Я бы… Я бы в первую очередь положился на взрыв – трубы, – ответил он. – Если расчеты мастера Гриффон верны, то мы сделаем два залпа по вражескому кораблю первого класса, прежде чем он подойдет к нам на милю. И я бы всадил в него еще четыре залпа, не обращая внимания на два других корабля. Если мы разнесем большой корабль, те два ударятся в бегство.
Хальцион кивнул, соглашаясь с рассуждениями друга.
– Господин Шурхэнд, я полагаю, что вы правы, – одобрительно сказал капитан. – У меня нет большого доверия к этим новым снарядам, с которыми так носится Гриффон, но все равно – думаю, мы успеем дать по кораблю первого класса несколько смертоносных залпов до того, как они подойдут близко. Я приказал пустить в ход новые снаряды в первую очередь, они лежат наготове при всех взрыв-трубах. Как бы ни обернулось дело, за два залпа мы избавимся от дурацких штуковин. Малейнцы захотят взять нас на абордаж и захватить дракона. Право же, мне их почти жаль! Мы будем маневрировать так, чтобы их корабль первого класса оставался между нами и двумя другими кораблями как можно дольше. Глупо с их стороны думать, будто корабль-дракон с его высочайшей маневренностью может оказаться зажатым между ними. Зря они считают этот прием смертельной ловушкой. Ага, я вижу, что они поворачивают! – Капитан принялся спускаться по вантам на палубу. На секунду он задержался и посмотрел на Хальциона. – Кстати, господин Блисс, вы выдали действительно отличное подражание госпоже Гриффон. Если она хоть раз это услышит, она пинками вышвырнет вас с корабля и не будет выяснять, в порту мы или в открытом море. Вы меня поняли? И, кстати сказать, если вы когда-нибудь вздумаете передразнивать меня, я не буду столь вежлив, как госпожа Гриффон. Советую вам поразмыслить над этим на досуге.
– Слушаюсь, сэр! – сказали корабельные маги в один голос.
Двое юношей наблюдали, как корабли неприятеля разворачиваются и берут курс на «Сангин». Не пройдет и часа, как они окажутся в пределах досягаемости выстрела взрыв-труб.
– Ну вот и началось, Хал. Нас ждет сражение, – сказал Дарт, когда они спускались на палубу. – Удачи тебе, друг. Будь бдителен и не теряй присутствия духа.
– Бдительность и присутствие духа, – повторил Хальцион. – Я буду помнить – и ты тоже, Дарт!
Хальцион пожал другу руку.
– Бить боевую тревогу! – донеслась с квартердека команда капитана.
Первый офицер Уили подошел к релингу квартердека и крикнул вниз:
– Лейтенант Солвалсон, зовите второго офицера Гриффон и капитан-лейтенанта Джантсона. Пора! Командуйте бить боевую тревогу. Все по местам!
Лейтенант Солвалсон крикнул двум барабанщикам-морпехам:
– Боевая тревога! Бить боевую тревогу!
Сам же он побежал оповестить Гриффон и Джантсона.
Барабанщики стояли на выходах с нижних палуб. Они принялись размеренно выбивать ритм на барабанах. Когда внизу заслышали барабанный бой, команда корабля и морпехи устремились к своим боевым постам. Хальцион спустился в кубрик младших корабельных магов. Там никого не было. Большинство его товарищей последние часы провели на палубе, готовые к бою. Хальцион распахнул свой дорожный сундук и надел боевое снаряжение. Через считанные минуты магические кольца и браслеты уже были на нем.
Хальцион почувствовал, что в горле у него пересохло при одной мысли о сражении, а в животе словно все завязалось узлом.
Он быстро надел и застегнул боевой шлем и пристегнул к поясу ножны с саблей. Теперь он был настолько готов к предстоящему бою, насколько это вообще возможно. Он думал, что будет волноваться сильнее – но, кажется, вообще не переживал.
«Конечно, я не переживаю, – сказал себе Хальцион. – С чего бы? Мне предстоит просидеть всю битву в харт-камере, охраняя то, что совершенно незачем охранять. Уж конечно, хороший способ сделать блистательную карьеру! Прославлюсь во всем арканийском флоте! – Он продолжал изощряться в остроумии на собственный счет. – Я просто вижу эти заголовки: «Бравый офицер Блисс доблестно охраняет внутренние помещения корабля!»
По дороге на свой боевой пост Хальцион увидел, как морпехи разбирают панели, которые служили стенками их кубрика. За считанные минуты палуба была очищена для грядущего сражения. Все съемные переборки убирались, когда становилось ясно, что корабль вот-вот вступит в бой. На открытой, просторной палубе легче было управляться со взрыв-трубами.
Хальцион ускорил шаг, поспешно спустился на нижнюю палубу и добрался до харт-камеры. Люк, ведущий в помещение, охраняли два морских пехотинца. Хальцион козырнул им и вошел. На несколько долгих мгновений он замер у порога, вдыхая запах летнего луга и наслаждаясь. На корабле было много разных запахов. Разные помещения, разные места пахли по-разному, вот только приятного в этих запахах было мало – от смрада животных до вони немытых человеческих тел. Благодаря магии исполнения желаний в харт-камере пахло в высшей степени приятно. По какому-то странному обстоятельству этот запах напомнил Хальциону о доме, хотя фамильный замок Блиссов вовсе не пах как цветущий луг.
Маг Джантсон принес дополнительные фонари, когда обследовал сердце. Хальцион зажег их все, и в помещении совсем не осталось теней – все они растворились в свете.
Сердце дракона билось немного чаще – морской дракон реагировал на барабанный бой. В обычных условиях огромное сердце медленно перекачивало кровь по туловищу дракона. Сейчас оно билось в ускоренном ритме, в ритме боевых барабанов. Хальцион не сомневался, что дракон видит три вражеских корабля и знает, что им предстоит схватка. За девятнадцать лет службы во флоте «Сангину» довелось побывать во многих битвах.
В задачи курсантов входило изучение истории корабля, на котором они служат. Хальцион знал, что у «Сангина» долгая и славная история, корабль побывал во множестве сражений и с честью вышел из них. Те несколько раз, когда Хальциону удалось поговорить с драконом и побывать в его мыслях, он ощущал, как тот гордится своим боевым прошлым.
Блисс вновь залюбовался льдом, сотворенным в результате исполнения его желания. Протянув руку, он дотронулся до учащенно бьющегося сердца – и одновременно до ледяной корки. Внезапно он очутился внутри сознания дракона. Это не было похоже на контакт при помощи таннинового масла; на этот раз он не слышал мыслей морского создания.
Сангин, ты меня слышишь? – послал Хальцион мысленный зов. Но ответа не было. Он решил, что происходящее обусловлено магией льда – а то, что он при этом касался еще и сердца дракона, позволило ему видеть то, что видит дракон.
Дракон проревел вызов на бой. Хальцион услышал могучий рев даже в закрытом помещении, расположенном на нижней палубе, глубоко в недрах корабля, и почувствовал, что корабль меняет галс, разворачиваясь влево.
Когда капитан приказал совершить поворот, носовые орудия «Сангина» дали залп – и четыре всплеска показали орудийным расчетам при остальных судовых орудиях, какую дистанцию способны пролететь снаряды нового образца. Четыре снаряда взметнули столбы воды прямо перед носом вражеского корабля первого класса.
Хальцион улыбнулся. Да уж, враги наверняка были неприятно удивлены!
Вражеский корабль находился на расстоянии чуть более двух миль и не мог ответить «Сангину» ничем достойным. Его носовые орудия выстрелили преждевременно – надо полагать, орудийные расчеты решили повторить успех «Сангина». Снаряды и близко не долетели до «Сангина», совершавшего маневр.
Орудия левого борта дали залп по неприятельскому кораблю, как только он подошел ближе чем на две мили.
Глазами морского дракона, которые были зорче человеческих, Хальцион увидел название малейнского корабля. На носу его красовалась надпись: «Мигол».
«Сангин» содрогнулся всем корпусом, когда взрыв-трубы левого борта, одна за другой, стали выстреливать по врагу смертоносные снаряды. На таком расстоянии нет смысла давать одновременный залп: при разрозненной стрельбе больше шансов попасть во вражеский корабль. Поэтому орудийный расчет каждой взрыв-трубы дожидался наилучшего положения для выстрела, не сообразуясь с остальными.
Стена дыма скрыла малейнский корабль, не позволяя разобрать, что там происходит. Когда резкий ветер развеял дым, Хальцион увидел, что «Мигол» изрядно поврежден. Рангоут кливера наполовину погрузился в воду, увлекая за собой несколько парусов. Кливер, стаксель и фок-стаксель были сорваны и колыхались в воде. Команда «Мигола» развила бешеную деятельность, пытаясь избавиться от поломанного рангоута, который чудовищно замедлял ход корабля.
Два других вражеских корабля, поменьше размерами, быстро сменили галс и устремились к «Сангину», но плохо оценили скорость корабля-дракона: «Сангин» успел развернуться другим бортом. Не обращая внимания на ближние цели в виде двух фрегатов, корабль-дракон выстрелил по вражескому кораблю первого класса – теперь из взрыв-труб правого борта. Половина снарядов перелетела через «Мигол», который успел подойти ближе, потому что орудийные расчеты еще не привыкли к новым снарядам. Однако другая половина попала в нос корабля и в его частично повернутый к «Сангину» левый борт. Показались дымки, свидетельствуя о том, что попадания не прошли даром.
Хальцион услышал, как у него за спиной открывается люк, и стремительно развернулся, хватаясь за саблю. Это оказался первый офицер Дайр Уили. Он стоял примерно в четырех футах от Хальциона, даже ближе. Уили был в полном боевом облачении, его окутывало красное свечение магического щита. Увидев, что Хальцион схватился за оружие, он презрительно фыркнул:
– Нервишки шалят, господин Блисс? Ф-фу, как отвратительно воняет этот лед, сил нет терпеть. Как вы тут выдерживаете?
Хальцион не убрал саблю в ножны, хотя перед ним был первый офицер корабля.
– Никак нет, сэр. Не шалят. Я всего лишь удивлен вашим появлением, сэр. – Однако голос у него дрожал, когда он выговаривал эти слова.
– Послушай, парень, – дружелюбно сказал Уили, – знаю, как тебе не терпится оказаться наверху, ведь это твой первый бой. Знаю, ты всей душой рвешься туда, где твои товарищи будут сражаться на палубе, под открытым небом, и вовсе не хочешь просидеть все сражение в этой комнатушке. Оба люка, ведущих в харт-камеру, охраняют пехотинцы. Тебе нет никакой необходимости оставаться здесь. Я приказываю тебе занять место в орудийном расчете взрыв-трубы вместе с твоими друзьями. Ступай! Это приказ.
– Правда, сэр? – Хальцион не мог поверить свалившемуся на него счастью. Он спрятал саблю в ножны и уже шагнул мимо Уили к люку, но вдруг остановился. Тяжко вздохнул и прочитал на память первую статью королевских Уложений себе и офицеру Уили:
– «Ни один офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте не должен оставлять свой пост во время битвы, кроме как по приказу капитана корабля или в случае смягчающих вину обстоятельств, служащих оправданием для оставления поста. Нарушение долга будет рассматриваться трибуналом военного суда. Наказанием за нарушение долга послужит смертная казнь или же иное наказание, кое военный трибунал сочтет справедливым». Простите, сэр, вы даже не представляете себе, до какой степени я хотел бы оставить этот пост… но я не могу. Спасибо вам большое за предложение, только мне придется остаться здесь.
– Хальцион! – Дайр Уили был страшно удивлен тем, что корабельный маг не бросился со всех ног наверх, к друзьям и жаркой схватке с врагом. – Хал! Да на самом-то деле плевать все хотели на эти Уложения, которые ты так любишь цитировать. Беги, стреляй из взрыв-труб и радуйся жизни. Ну?
Ситуация была совершенно невероятная. Вышестоящий офицер уговаривал Хальциона сделать то, что ему в эту минуту хотелось сделать больше всего на свете, – а Хальцион отказывался. «Долг превыше всего», – сказал он себе со вздохом.
– Не могу, сэр. Огромное вам спасибо за то, что вы обо мне позаботились. И все-таки я останусь здесь и буду охранять драконье сердце до тех пор, пока меня не отзовут с поста. Таков флотский закон.
Дайр Уили больше не улыбался.
– Возможно, это и к лучшему, что вы так решили, Блисс. Пожалуй, в вашем возрасте еще рановато рассуждать о флотском законе, но вы упрямы и своенравны. Но ладно, оставим разговоры. Давайте потанцуем, вы и я. Обнажите оружие, Блисс!
Внезапно Уили выхватил свою саблю и направил ее в лицо Хальциону.
Хальцион сделал то, что приказал старший офицер, – снова вынул клинок из ножен. Он полностью растерялся, не понимая, что происходит. Что это? Какое-то занятие? Или странная проверка? Хальцион не знал, что и думать.
– Вы сказали «потанцуем», сэр? – Слова командора окончательно сбили Хальциона с толку.
– Блисс, иногда трудно поверить, что вы происходите из семьи, члены которой воюют поколение за поколением и гордятся этим.
Голос Уили странно изменился, сделался более низким, а речь – несколько невнятной. Хальцион ахнул, не веря своим глазам. Рот офицера Уили растягивался, делался шире, а из-под верхней губы стремительно выдвигались клыки. Лицо и тело Уили менялись на глазах: руки превращались в когтистые лапы, кости с треском увеличивались в размерах – Уили становился выше ростом. Одежда лопнула и разлетелась в клочья, а тело покрылось чешуей.
– Вот так гораздо лучше, – хриплым угрожающим басом пророкотала тварь. – Вы, людишки, утомительно скучные создания. Но у вас есть любопытные привычки. Например, вежливость. У нас в Малейне ничего похожего не придумали. Вежливость! Я просто в восторге от этой идеи. Для меня это что-то вроде хобби. Когда я говорю «потанцуем», малыш, я имею в виду великий танец поединка не на жизнь, а на смерть. Поскольку ты не проживешь столько, чтобы обрести свой собственный опыт, я кое-что расскажу тебе о великом танце.
Тварь, бывшая прежде офицером Уили, принялась кружить около корабельного мага, при этом острие сабли было неизменно направлено ему в грудь.
– Мастера клинка всегда называли фехтование великим танцем жизни. Мы движемся взад и вперед, мы совершаем па под звон оружия, – сказал малейнский метаморф и сделал выпад.
Хальцион твердо стоял на ногах и отбил клинок врага. Он попытался перейти в контратаку, но монстр отпрянул с нечеловеческой быстротой.
– Вот мы танцуем с тобой, малыш, но тебе приходится плясать под мою музыку, – зарычал Уили и топнул правой ногой, пытаясь привлечь внимание Хальциона и заставить его опустить взгляд. В тот же миг из его левой когтистой лапы вылетела молния.
Корабельный маг подставил левое предплечье, и браслет поглотил молнию, враждебная магия рассыпалась в прах.
– Родные надарили тебе слишком много подарочков, – прорычал Уили.
Метаморф полностью завершил превращение. Теперь перед Хальционом стоял настоящий монстр. Череп его раздался и вытянулся, лицо покрылось чешуей и уже не напоминало человеческое. У малейнской твари было четыре глаза и две узкие длинные прорези вместо носа. Чудовищные клыки торчали вперед, нижняя часть лица вытянулась… впрочем, это уже было не лицо, а морда.
– У нас в Малейне никто не цацкается со своим потомством, как это водится у вас, слабеньких людишек. Самка, которая произвела меня на свет, вышвырнула меня прочь из логова, когда мне было десять дней от роду. Я выжил тогда и продолжал выживать в одиночку в течение пяти лет – лишь через пять лет я стал достаточно силен, чтобы вступить в клан. Мне никто ничего не давал – я сам брал что хотел.
Монстр сделал небрежный финт клинком. Блисс без труда блокировал удар.
Четыре глаза, пылающих зеленым огнем, насмешливо взирали на жалкие потуги корабельного мага вести игру клинков.
«Уводить клинок, уводить!» – подумал Хальцион. Он не хотел, чтобы его сабля сломалась под ударом противника, который так явственно превосходил его силой. Метаморф гонял его по харт-камере как хотел, не обращая внимания на попытки Блисса атаковать.
– Ты слишком слаб! – рыкнуло чудовище. – Может быть, проживи ты еще сотню лет, ты смог бы стать достойным противником… Сдавайся, смертный. Зачем ты хочешь продлить агонию?
Приблизившись к противоположному люку, Хальцион попытался позвать на помощь охрану. Тот, кто недавно был офицером Уили, сделал магический жест. Помещение вдруг наполнилось легким белым туманом – как будто в воздухе плавал птичий пух. Заклинание глушило звуки. Мысли монстра грубо ворвались в сознание Блисса.
Ты никого не позовешь на помощь. Победа или поражение – только то, что ты сам заслужил. Я думаю, мы оба знаем, чем закончится этот танец. А ты бы мог стать сильным магом, человек. Опасным для таких, как я. Хорошо, что мы встретились прежде, чем ты успел чему-то научиться.
Мысли метаморфа казались отвратительными, нечистыми. Ощущать их в своем сознании было мучительно.
Знаешь, а ведь ты первый, кому удалось расстроить мои планы. Можешь собой гордиться. На пяти других кораблях-драконах мне удалось в разгар боя уничтожить драконье сердце и бежать. Среди своих я стал легендой. И многие из наших сейчас находятся среди вас, уничтожая то, что вам дорого.
Похваляясь, монстр не прекращал атаковать Хальциона.
Удар за ударом он заставлял корабельного мага отступать, двигаясь по харт-камере. Несколько раз Хальциону удавалось провести контратаку и нанести удар. Его клинок должен был глубоко войти в тело метаморфа – но светящийся красным магический щит поглощал удары. Отпрыгнув в сторону, Хальцион попытался тоже бросить во врага молнию.
Молния разбилась о магический щит, стекла по нему и рассыпалась черной пылью.
Я уже был могущественным магом, когда даже твой прославленный отец еще не родился. Ты ничем не сможешь мне повредить. Тебе даже не задержать меня. Ты доставил мне маленькую радость мести – но теперь тебе пора умереть.
Ужасные мысли метаморфа заполнили собой разум Хальциона.
Блисс догадался, что монстр сейчас бросится в атаку, и сумел отбить все удары. Не медля ни секунды, он сам нанес страшный смертельный удар в горло чудовища. Магия защитного заклинания не позволила клинку вонзиться в плоть, однако сила удара была такова, что метаморф отшатнулся – друсенский щит не защищал от боли.
Огромным когтем монстр выдернул саблю из руки Блисса. Схватив человека лапой за горло, метаморф поднял его в воздух.
Настало время забрать твою жизнь, а затем уничтожить корабль, подумала тварь, глядя в глаза Хальциону.
От когтистой лапы поползли серые струйки иссушающего заклинания, опутывая все тело Хальциона. Он попытался закричать, попытался сотворить защитное заклятие, но магический туман, заполняющий харт-камеру, глушил все звуки. Магия смерти проникла в самую душу и иссушала ее. Заклинание было столь мощным, что пробило защиту его браслетов. Хальцион бессильно царапал пальцами огромную покрытую чешуей лапу – метаморф без труда держал его на весу.
Вдруг когти разжались, и Хальцион рухнул на палубу, больно ударившись спиной. Не пытаясь подняться, он быстро пополз в сторону – пока не стукнулся головой об ледяную корку на сердце дракона.
Заклятие тишины исчезло.
Из грудной клетки монстра показалось острие абордажной пики, из раны хлестала голубая кровь.
Из-за спины твари раздался голос старшины Фэллоу. А потом метаморф упал на колени, и Хальцион увидел стоящего за ним Эша.
– На королевском корабле-драконе есть не один офицер, умеющий открывать закрытые люки, сэр! А пика в руке того кто умеет ею владеть, может оказаться самым страшным оружием.
Монстр рухнул лицом вниз на палубу. Фэллоу сделал шаг вперед и выдернул пику из спины лежащего.
– Вы также обнаружите, господин бывший офицер Уили, что очень трудно заново отрастить голову, даже для метаморфа. – С этими словами Эш снес монстру голову лезвием наконечника. – Ну что ж, господин Блисс, я так и думал, что саботажник попытается что-то предпринять, пока все заняты.
– Так вы знали, что офицер Уили – предатель?
Хальцион с трудом поднялся на ноги, растирая помятое горло. Ему все еще было трудно дышать.
– Я ничего не знал наверняка. Я все время был здесь неподалеку, рядом с помещением, где находится печень дракона. И вот решил зайти сюда, посмотреть, как у вас дела.
Эш улыбнулся Хальциону.
«Сангин» задрожал – неприятельские снаряды угодили в левый борт.
– Мне пришлось ждать, пока тварь окажется настолько увлечена, чтобы перестать замечать происходящее вокруг. Только тогда я смог нанести удар. Если бы монстр знал, что я стою у него за спиной, все могло бы обернуться не так удачно. И пусть эта схватка запомнится вам как еще один жизненный урок, господин Блисс. Если не можешь превзойти кого-то в могуществе, хорошо иметь в рукаве пару трюков. Когда Уили победил меня в тот день на занятии с пиками, я спросил командора Джантсона, как можно одолеть магию друсенского щита, и он ответил, что для этого нужно окунуть наконечник пики в танниновое масло. Так что держать при себе ведро таннинового масла – не самая глупая затея.