Страница:
— Продолжай.
Слант почувствовал слабое покалывание тока.
— Я киборг, существо из Тяжелых Времен, наполовину человек, наполовину машина. Я был послан с Древней Земли как разведчик более трехсот лет назад и случайно попал на эту планету. До недавнего времени я находился во власти другой машины, компьютера, который контролировал встроенные в мой мозг приборы.
Твои коллеги, маги Олмеи, вывели компьютер из строя, обескровив источники энергии. Они сделали это, потому что компьютер запрограммирован на войну. Он решил, что ваша планета — враждебная территория, и заставил меня убить мага по имени Курао. Маги Олмеи совершенно правы, выведя машину из строя. Но компьютер нужен мне, просто необходим. Дело в том, что, если из моего черепа будут удалены определенные устройства, я получу контроль над компьютером и он не сможет более управлять мной. Только нейрохирург или маг может удалить эти устройства, не убив при этом меня самого. На этой планете, насколько мне известно, нейрохирургов нет, но маг в Тейше сказал, что он и его коллеги могли бы помочь мне — «изгнать демона», как они называли вживленный в мой мозг механизм. Если бы ты мог сделать это!
Тогда мне не понадобилась бы Тейша. Я готов отплатить тебе всем, что в моих силах. Кроме денег у меня есть оружие и инструменты, такие же, какие были у твоих предков до Тяжелых Времен.
Произнеся эту речь, взволнованный Слант умолк. На несколько минут воцарилось молчание. Не выдержав, Слант первым прервал его:
— Ты мне веришь?
— Я вижу, ты говоришь правду, ты ведь и сам это знаешь, — задумчиво произнес маг. — Но мне все это кажется невероятным. Ты утверждаешь, что тебе более трехсот лет и что ты столько же машина, сколько человек?
— Я родился более трехсот лет назад на Древней Земле и в возрасте восемнадцати лет был послан как доброволец на Марс, где мой скелет укрепили металлом и остальные органы тоже были изменены.
Поразмыслив, маг сказал:
— Ты рассказываешь и впрямь удивительную историю. Если хочешь, я подниму тебя наверх, в мой дом, там нам будет удобнее разговаривать.
— Спасибо. С удовольствием.
— Тогда стой спокойно.
Слант послушался, и у него появилось странное ощущение, как будто его равномерно тянут вверх. Покалывание стало почти болезненным. Отверстие люка приблизилось, потом он плавно прошел сквозь него и продолжал двигаться, не делая при этом ни малейшего движения, все выше и выше. Маг, приятный молодой человек в красной мантии, поднимался рядом с ним. Эннау нигде не было видно.
Теперь, когда киборг парил в воздухе, у него появилась великолепная возможность рассмотреть внутренность небоскреба. Киборг понял, что его действительно использовали как склад, хотя центральная часть, по которой он поднимался со своим спутником вверх, оставалась открытой и свободной, представляя собой единую шахту двадцати метров в поперечнике и более чем ста в высоту. Стороны здания оказались аккуратно поделены на этажи.
Некоторые были пусты, другие до отказа забиты тюками и ящиками. Свет, который проник в отверстие люка, лился из окна несколькими этажами выше. В другое время его, вероятно, частично затеняли другие этажи-платформы и сложенные там припасы.
Все тело небоскреба было заполнено светом и воздухом, и странными казались отсюда мрачные и пыльные каморки внизу.
Мгновение спустя Слант обнаружил, что висит в воздухе, на высоте не более метра, над металлической платформой. От платформы вверх, через потолок шахты, вела деревянная лестница. Потолок в отличие от нижних этажей был здесь каменной кладки. Слант осторожно шагнул вперед, отнюдь не уверенный, что сможет двигаться, как обычно. Но так оно и было, и секундой спустя он обнаружил, что стоит на платформе рядом с магом. Слант глядел на него, а тот напряженно всматривался в темноту шахты.
— У твоей спутницы проблемы, — сказал он встревоженно. — Она еще плохо летает.
Несколько минут спустя и Эннау поднялась на достаточную высоту, чтобы схватиться за край платформы, естественно, потеряв при этом всю энергию.
Одновременно Слант и маг потянулись помочь ей, но Слант схватил правую руку девушки задолго до мага. К тому времени, когда магу удалось завладеть ее левой рукой, Эннау уже стояла на платформе.
— Глигош! — с удивлением глядя на Сланта, воскликнул маг. — Ну и быстр же ты!
— Я же говорил тебе — именно для того меня и перестраивали.
— Что правда, то правда, — улыбнулся в ответ маг. — В конце концов, может, я тебе и поверю. Теперь идемте ко мне, в мой дом.
Он повел их вверх по лестнице, а потом открыл деревянную дверь, которую украшал орнамент из разноцветных металлов. Комната за дверью казалась бесконечной — она занимала практически весь этаж.
Пол ее устилал толстый меховой ковер; меха были развешены и на глухой, без окон, стене. По ковру были разбросаны бархатные подушки всех цветов и размеров. Стулья отсутствовали, зато стояло несколько столов такой высоты, чтобы это было удобно человеку, сидящему на подушках.
Потолок был деревянным, но это были не голые доски, а резные, украшенные цветной эмалью панели.
Три оставшиеся стены почти целиком занимали окна, разделенные где колоннами, где неширокими простенками. Каждое состояло из цветных стекол, плотно пригнанных друг к другу. Большая часть стекол была прозрачной, но рядом с ними переливались всеми цветами радуги, желтые, красные, зеленые и синие, и ни одно не походило на другое. Рамы и колонны между ними украшала рельефная резьба причудливого рисунка. Через южную и западную стены лился солнечный свет, и витражи отбрасывали цветные блики на меховой ковер.
Слант был потрясен щедростью красок и, забыв обо всем, наслаждался игрой оттенков, в то время как Эннау и маг устраивались на подушках у ближайшего столика. Маг наблюдал за ним, забавляясь изумлением киборга, а через некоторое время окликнул его:
— Присаживайся к нам!
Вспомнив, где находится, Слант последовал приглашению, устроившись через стол напротив мага.
— Мое имя Азрадель, — начал маг. — Эта ученица, как мне кажется, зовет себя Эннау. Но ты еще не назвал мне свое имя.
— Меня зовут Слант.
— Ты уже поведал мне, кто ты, хотя в это трудно поверить. Не можешь ли ты рассказать о себе подробнее?
— Я буду рад ответить на любые твои вопросы.
— Ты заявляешь, что пришел с Древней Земли, мира где-то за небом, откуда однажды наши предки впервые прибыли на Дест.
— Да, — подтвердил Слант.
— Легенды говорят, что там, за небом, лежит бесчисленное множество миров, на каждой звезде, какую мы видим на ночном небосклоне. Это правда?
— Как сказать... Существует много планет, вращающихся вокруг своих звезд. Но я не верю, что у каждой из звезд вашего неба есть планета-спутник.
Маг слушал Сланта всем своим существом и тут же задал следующий вопрос:
— Легенды также говорят о мире по имени Сендри, который так близко от нас, что звездный корабль может достичь его за несколько дней. Ты знаешь что-нибудь об этом?
— Вокруг вашего солнца действительно вращается еще одна планета, которая когда-то была населена. Но в Тяжелые Времена все живое на ней было уничтожено: мой компьютер обнаружил там голую пустыню.
— Так вот, — задумавшись на минуту, продолжал маг, — ты утверждаешь, что пришел с Древней Земли и видел все те вещи, которые лежат за небом.
Как это возможно? Все звездные корабли наших предков были разрушены в Тяжелые Времена.
— У меня собственный звездолет. Корабли были разрушены, может быть, только в вашем мире, на других планетах они остались.
— Ты сказал, что был послан как разведчик более трех веков назад, во время Тяжелых Времен?
— Да, — кивнул Слант.
— И все это время у тебя ушло на то, чтобы добраться сюда? Легенды говорят иначе. Они говорят, что полет длился пять лет.
— Я не прилетел прямо сюда. До этого я посещал другие миры. Мой полет продолжался четырнадцать лет, но за это время в вашем мире прошло триста.
Не проси меня объяснить, как это возможно. Я сам не понимаю. Единственное, что я знаю, — если корабль движется со скоростью достаточно большой, чтобы путешествовать от звезды к звезде, время на борту течет иначе, чем в остальной Вселенной.
Маг, не отрывая глаз от Сланта, продолжал расспрашивать:
— Есть истории, рассказывающие, что время в других мирах отличается от нашего. Дни там длиннее, а годы короче. Поэтому я не стану называть то, что ты говоришь, чепухой, хотя понять не в силах. Тем не менее есть еще кое-что, о чем я хотел бы знать побольше. На Десте Тяжелые Времена кончились триста двадцать семь лет назад. Когда они закончились на Древней Земле?
— Точно я не знаю, но примерно в это же время. Я вылетел на несколько месяцев раньше.
— Месяцев?
Слант понял свою ошибку. У этой планеты не было луны.
— На полгода. На Древней Земле год разделен на двенадцать частей. Их называют месяцами.
— Значит, прошло больше трехсот двадцати лет с тех пор, как кончились Тяжелые Времена. Почему до тебя к нам не пришли другие корабли?
— Древняя Земля была разрушена, так же как и ваш мир, через полгода после моего отправления с Марса. Именно это положило конец Тяжелым Временам.
— Древняя Земля была разрушена? — маг, казалось, не вполне верил слышанному.
— Да.
— А кто-нибудь выжил?
— Не знаю. Мне запретили возвращаться.
Возникла пауза, в течение которой маг обдумывал сказанное, затем он спросил:
— А другие миры? Почему ни один из них не послал корабли на Дест?
Слант пожал плечами.
— Я не знаю. Миров много. Может быть, они еще не достигли должного уровня. Звездные корабли все еще вещь редкая и дорогостоящая.
— Ты говоришь, у тебя свой собственный корабль?
— Да. До того, как ее разрушили, у Древней Земли их было тысячи, и она могла позволить себе использовать их для таких странствующих в одиночестве разведчиков, как я.
— А что сталось с твоим кораблем?
— Он лежит в овраге неподалеку от Олмеи с отключенным двигателем.
— Он там, — вмешалась Эннау. — Я его видела.
— Значит, ты разбился? — недоумевал маг.
— Нет. Его отключили маги Олмеи, чтобы остановить компьютер.
— Расскажи мне побольше о компьютере.
— Это машина, — начал Слант свои объяснения, — которая управляет другими механизмами. Нельзя сказать, что она обладает разумом, но у нее есть память, и она следует инструкциям, которые однажды в нее вложили.
Компьютер помогал мне пилотировать корабль и проверял, исполняю ли я отданные мне приказы. Даже когда война закончилась — много лет тому назад, — я должен был исполнять свои обязанности военного, разведчика и не смел задержаться ни на одной из нравящихся мне планет, потому что его инструкции говорили «нет». Только мое Командование на Древней Земле или Марсе может изменить их, но никого из них давным-давно нет в живых.
— Я не понимаю тебя, когда ты говоришь о войне. Какая война?
— Тяжелые Времена были войной.
— Ах вот что ты имеешь в виду! Я знаю, что пришли откуда-то из-за неба загадочные корабли и разрушили все города и всю технику. Но разве это можно назвать войной!
— И все же это была война. — Слант надеялся, что горечь в его словах не слишком заметна. — Для меня в этих кораблях нет ничего загадочного. Они пришли с Древней Земли, чтобы уничтожить колонии, восставшие против ее правления.
— Что? Это же сумасшествие! — воскликнул маг потрясенно.
— И тем не менее это так.
— Почему? Что сделали люди Деста, чтобы с ними обошлись так жестоко?
— Твои предки присоединились к восставшими против Древней Земли.
— Вот как! А почему они восстали?
— Я не знаю точно. Думаю, это был протест против тяжелых налогов, взимаемых Древней Землей, чтобы обеспечить себя продовольствием. Древняя Земля была перенаселена, и лишь дань из колоний спасала людей от голодной смерти.
— Но разрушить целую цивилизацию ради этого! — Маг с негодованием покачал головой.
— А что бы сделало правительство Праунса, если б восстал один из его поселков?
— Мы послали бы солдат — сжечь поселок. Да, конечно, теперь я вижу сходство. Но меня ужасают масштабы.
Помолчав, маг спросил:
— Но если Древняя Земля разрушила Дест, кто разрушил Древнюю Землю?
— Другие восставшие миры. Ваша сторона победила, если тебя это может утешить.
Азрадель надолго задумался, потом спросил:
— Так ты был солдатом в этой войне?
— Что-то вроде. Меня послали выяснить, какие миры представляют собой угрозу Древней Земле, а какие можно оставить без внимания. Когда закончилась война, компьютер заставил меня продолжать поиски врага, хотя в этом не было ни малейшего смысла.
— Понимаю. И в конце концов ты попал сюда, на Дест. А почему ты убил того мага, о котором упоминал?
Слант отвечал, обдумывая каждое слово — ему было необходимо, чтобы маг уяснил самое суть проблемы:
— Компьютер считал, что магия — та, что существует у вас на Десте, — нечто вроде оружия, которое может быть опасно для Древней Земли, и потому он послал меня выяснить причину этого явления. Со временем он пришел к выводу, что наилучший способ разобраться в здешних чудесах — попросту препарировать мозг мага и посмотреть, чем он отличается от мозга обычного человека. Тогда он заставил меня убить Курао и принести его голову на корабль для изучения.
— Ты это сделал?
— Не по собственной воле. Мне пришлось.
— Что значит — «пришлось»? Каким образом владела тобой эта машина?
— Именно из-за этого я здесь, перед тобой. Постарайся понять меня, хоть это трудно. — Слант помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил: — Ты знаешь, что такое взрывчатые вещества?
— Да, конечно.
— Хорошо. Я никогда не видел ничего подобного на вашей планете и потому решил спросить. В мой мозг встроен взрывчатый заряд, а компьютеру дано право взорвать его в случае моего непослушания. Кроме того, он контролирует устройство, которое отделяет мой мозг от остального тела, и, когда ему покажется необходимым, управляет моим телом вместо меня. Так случилось и с Курао. Я пришел к тебе в надежде, что ты освободишь меня.
— Понимаю, — лицо мага было серьезно. — А если я это сделаю, что ты предпримешь?
— Вернусь на корабль и попытаюсь привести его в рабочее состояние. Я еще не знаю, как это сделать, но уверен, что это возможно.
— А потом?
— И этого я не знаю наверняка. Думаю, скорее всего, покину вашу планету. Я слишком привык путешествовать. Хорошо бы взять с собой одного или двух пассажиров и попытаться восстановить торговые связи между этой планетой и ее соседями. Или, если ты сочтешь это излишним, я никому не скажу о вашем существовании.
Маг помолчал, потом спросил Сланта:
— Если ты восстановишь корабль, тебе обязательно возрождать ту машину, которая управляла тобой?
— Да, без нее я не могу вести корабль.
— А ведь она убила человека.
— Эта машина убила многих, — Слант горько усмехнулся. — И не только в вашем мире. Она не злая — лишь делает то, что ей приказано. Думаю, я смогу изменить заложенную в нее программу и управлять ей, так что она никому не причинит зла в будущем.
— А ты уверен, что сможешь сделать это?
Слант помедлил — он знал, что нечего и надеяться обмануть мага.
— Нет, не вполне. Я знаю способ, как ею управлять или по крайней мере как дать ей знать, что война закончена и заложенные в нее инструкции устарели, но я не могу быть абсолютно уверен, что это сработает.
Он остановился, но затем продолжил более уверенным тоном:
— Впрочем, вам не стоит беспокоиться. Даже если у меня ничего не получится, вы, маги, всегда можете отключите компьютер. Если же задуманное мной осуществится, вы сделаетесь центром торговли близлежащих миров, и процветание вашей планете обеспечено.
Азрадель, обдумывая сказанное, надолго замолчал. Потом он спросил:
— А если мы удалим заряд и то, другое устройство из твоего тела, но в качестве платы потребуем, чтобы ты никогда не восстанавливал страшную машину?
Теперь пришла очередь задуматься Сланту. Он произнес:
— Не знаю... Думаю, я поехал бы дальше — в поисках другого мага, который не требовал бы от меня подобных обязательств. Но если бы я не нашел такого, мне пришлось бы согласиться на твои условия. Трудная передо мной задача: я не хочу быть навеки привязанным к вашему миру, но позволить компьютеру снова завладеть мной тоже не хочу, так же как жить всю жизнь с бомбой в голове.
— Это слишком важное дело, чтобы я решал его один, — после долгого молчания произнес Азрадель. — Оставайтесь здесь, в моем доме, как гости, а я тем временем посоветуюсь с коллегами. Могу я предложить вам что-нибудь поесть?
Пироги, которые они ели внизу, не были особенно сытными, а подъем на девятый этаж, полет вверх и затянувшаяся беседа заставили Эннау и Сланта почувствовать настоящий голод.
Азрадель открыл дверь в покрытой мехом стене и исчез в ней. Через несколько минут он появился с подносом, двумя кружками и кувшином какого-то желтоватого напитка. Поставив поднос на стол, маг пригласил их угощаться и, поклонившись, удалился через другую дверь.
Напиток напоминал лимонад или, во всяком случае, что-то вроде подслащенного цитрусового компота, и очень понравился Сланту.
Золотисто-коричневые караваи оказались ржаным хлебом. Остальная еда состояла из различных фруктов, сушеных и свежих, и копченого мяса. Ели они жадно. Наевшись до отвала, оба какое-то время сидели в молчании, ожидая, что их хозяин вернется с минуты на минуту, и поглядывая в окно.
Близко к башне Азраделя стояли и другие, причем одна из них значительно превосходила все остальные. Еще две были приблизительно одинаковой высоты — примерно на семьдесят метров ниже уровня, на котором находился Слант. Ему казалось, что всего башен семь: четыре он видел перед собой, в пятой находился сам, и еще две должны быть у него за спиной.
Внизу, под ним, простирался город, в котором за исключением вздымающихся в небо башен не было ничего примечательного. Он видел с воздуха сотни подобных ему.
Вглядываясь, Слант заметил нечто такое, чего он еще не видывал. Южная часть города все еще лежала в руинах. Перекрученные стальные балки, спутанная арматура поднимались из толстого слоя щебня и битого камня, кое-где к ним лепился бетон. А за руинами громоздилась скала, напоминающая застывшую в момент падения стену. Она была гораздо больше, чем казалось ему.
И тут киборг внезапно догадался, почему выстояли небоскребы: она, эта скала, прикрыла их и от огненного шквала, и от ударной волны. Городские стены сходились сразу за ней, так что с каждой стороны оставалась только узкая полоска неживой, как будто выглаженной утюгом земли.
Слант перевел взгляд дальше, на кратер. За каменным ободом он был таким мертвым и безжизненным, словно катастрофа произошла несколько недель, а не веков назад. Внутренность его представляла собой ничем не оживляемую равнину гладкого, будто полированного камня, поблескивающего в лучах заходящего солнца.
Сам обод, зазубренный и неровный, полого, без каких-либо разломов или трещин, спускался в воронку, чтобы потом резко, подняться к другому ее краю. Нависающая скала, защитившая Праунс, была на самом деле просто частью-стен кратера, а совсем не отделившимся обломком, как он предполагал ранее. Все виденные им скалы тоже были частями этого кратера, равно как и похожие на них каменные нагромождения, создающие полный круг, который уходил за горизонт на юге. Некоторые из этих нагромождений погребли под собой поселки, и Слант теперь разглядывал руины, до которых не дошли руки у местных жителей.
Глядя на напоминающий зубчатую корону гребень кратера, Слант с давно забытым, почти ребяческим ужасом представил себе природу взрыва, его породившего. Что бы это ни было за оружие, оно расплавило каменное ложе породы до состояния почти столь же текучего, как вода. Затем ударная волна разбрызгала камень концентрическими кольцами, а поскольку сквозь камень она проходит быстрее, чем сквозь воздух, выступы, защитившие руины, возникли, должно быть, за несколько секунд до того, как их достигли сотрясение и угар раскаленного воздуха. Это объясняло, почему вместо голой равнины здесь остались следы жизни.
Слант однажды видел фотографию, сделанную в момент, когда о поверхность воды разбились капли дождя, и круги от этих капель очень походили на кратер, который он видел перед собой. Если не считать того, что капля — крохотный водяной шарик нескольких миллиметров в поперечнике, а кратер — несколько километров каменной равнины, они были совершенно идентичны, круги от дождевых капель и каменные круги от чудовищного взрыва, породившего их.
Он провел год в пустынях экваториального Марса, но внутренность этого кратера казалась еще более мертвой, чем бесконечные пространства ржавого марсианского песка.
Это было сделано его собственным правительством, лишившим жизни миллионы людей. В сущности, его дом подвергся еще большему разрушению — по слухам, в Д-сериях использовалось новое, еще более мощное оружие, — но трудно представить себе зрелище, столь же нечеловечески страшное. Неужели это возможно?
Он чувствовал себя подавленным, его охватила горечь. Отвернувшись от окна, он едва не наткнулся на Эннау, которая тоже подошла к стеклу, и что-то пробормотал раздраженно.
— Мне хотелось взглянуть на город, — робко сказала она.
— Пожалуйста. — Слант отошел в сторону.
Эннау напомнила ему еще об одной проблеме, ждущей решения. Если маги удалят принудительную фазу и бомбу из его головы, что ему делать с девушкой? Может быть, ему удастся убедить кого-нибудь здесь, в Праунсе, взять ее под опеку? Но кто ее примет. Она была привлекательной женщиной и неплохой спутницей, но беспросветной дурочкой.
А может, это не так и девушка вовсе не глупа? Какой бы она ни была легкомысленной, с какими бы дурацкими идеями относительно защитника ни носилась, все это, как и ее полное невежество, — результат воспитания.
Точно так же как его собственное убеждение в том, что человек должен уметь выживать.
Устроившись у витража, Слант лениво чистил апельсин. Эннау долго стояла у окна, глядя на город, кратер и земли за ним. Никто из них не заговорил. Оба ждали, что вот-вот вернется Азрадель.
21
Слант почувствовал слабое покалывание тока.
— Я киборг, существо из Тяжелых Времен, наполовину человек, наполовину машина. Я был послан с Древней Земли как разведчик более трехсот лет назад и случайно попал на эту планету. До недавнего времени я находился во власти другой машины, компьютера, который контролировал встроенные в мой мозг приборы.
Твои коллеги, маги Олмеи, вывели компьютер из строя, обескровив источники энергии. Они сделали это, потому что компьютер запрограммирован на войну. Он решил, что ваша планета — враждебная территория, и заставил меня убить мага по имени Курао. Маги Олмеи совершенно правы, выведя машину из строя. Но компьютер нужен мне, просто необходим. Дело в том, что, если из моего черепа будут удалены определенные устройства, я получу контроль над компьютером и он не сможет более управлять мной. Только нейрохирург или маг может удалить эти устройства, не убив при этом меня самого. На этой планете, насколько мне известно, нейрохирургов нет, но маг в Тейше сказал, что он и его коллеги могли бы помочь мне — «изгнать демона», как они называли вживленный в мой мозг механизм. Если бы ты мог сделать это!
Тогда мне не понадобилась бы Тейша. Я готов отплатить тебе всем, что в моих силах. Кроме денег у меня есть оружие и инструменты, такие же, какие были у твоих предков до Тяжелых Времен.
Произнеся эту речь, взволнованный Слант умолк. На несколько минут воцарилось молчание. Не выдержав, Слант первым прервал его:
— Ты мне веришь?
— Я вижу, ты говоришь правду, ты ведь и сам это знаешь, — задумчиво произнес маг. — Но мне все это кажется невероятным. Ты утверждаешь, что тебе более трехсот лет и что ты столько же машина, сколько человек?
— Я родился более трехсот лет назад на Древней Земле и в возрасте восемнадцати лет был послан как доброволец на Марс, где мой скелет укрепили металлом и остальные органы тоже были изменены.
Поразмыслив, маг сказал:
— Ты рассказываешь и впрямь удивительную историю. Если хочешь, я подниму тебя наверх, в мой дом, там нам будет удобнее разговаривать.
— Спасибо. С удовольствием.
— Тогда стой спокойно.
Слант послушался, и у него появилось странное ощущение, как будто его равномерно тянут вверх. Покалывание стало почти болезненным. Отверстие люка приблизилось, потом он плавно прошел сквозь него и продолжал двигаться, не делая при этом ни малейшего движения, все выше и выше. Маг, приятный молодой человек в красной мантии, поднимался рядом с ним. Эннау нигде не было видно.
Теперь, когда киборг парил в воздухе, у него появилась великолепная возможность рассмотреть внутренность небоскреба. Киборг понял, что его действительно использовали как склад, хотя центральная часть, по которой он поднимался со своим спутником вверх, оставалась открытой и свободной, представляя собой единую шахту двадцати метров в поперечнике и более чем ста в высоту. Стороны здания оказались аккуратно поделены на этажи.
Некоторые были пусты, другие до отказа забиты тюками и ящиками. Свет, который проник в отверстие люка, лился из окна несколькими этажами выше. В другое время его, вероятно, частично затеняли другие этажи-платформы и сложенные там припасы.
Все тело небоскреба было заполнено светом и воздухом, и странными казались отсюда мрачные и пыльные каморки внизу.
Мгновение спустя Слант обнаружил, что висит в воздухе, на высоте не более метра, над металлической платформой. От платформы вверх, через потолок шахты, вела деревянная лестница. Потолок в отличие от нижних этажей был здесь каменной кладки. Слант осторожно шагнул вперед, отнюдь не уверенный, что сможет двигаться, как обычно. Но так оно и было, и секундой спустя он обнаружил, что стоит на платформе рядом с магом. Слант глядел на него, а тот напряженно всматривался в темноту шахты.
— У твоей спутницы проблемы, — сказал он встревоженно. — Она еще плохо летает.
Несколько минут спустя и Эннау поднялась на достаточную высоту, чтобы схватиться за край платформы, естественно, потеряв при этом всю энергию.
Одновременно Слант и маг потянулись помочь ей, но Слант схватил правую руку девушки задолго до мага. К тому времени, когда магу удалось завладеть ее левой рукой, Эннау уже стояла на платформе.
— Глигош! — с удивлением глядя на Сланта, воскликнул маг. — Ну и быстр же ты!
— Я же говорил тебе — именно для того меня и перестраивали.
— Что правда, то правда, — улыбнулся в ответ маг. — В конце концов, может, я тебе и поверю. Теперь идемте ко мне, в мой дом.
Он повел их вверх по лестнице, а потом открыл деревянную дверь, которую украшал орнамент из разноцветных металлов. Комната за дверью казалась бесконечной — она занимала практически весь этаж.
Пол ее устилал толстый меховой ковер; меха были развешены и на глухой, без окон, стене. По ковру были разбросаны бархатные подушки всех цветов и размеров. Стулья отсутствовали, зато стояло несколько столов такой высоты, чтобы это было удобно человеку, сидящему на подушках.
Потолок был деревянным, но это были не голые доски, а резные, украшенные цветной эмалью панели.
Три оставшиеся стены почти целиком занимали окна, разделенные где колоннами, где неширокими простенками. Каждое состояло из цветных стекол, плотно пригнанных друг к другу. Большая часть стекол была прозрачной, но рядом с ними переливались всеми цветами радуги, желтые, красные, зеленые и синие, и ни одно не походило на другое. Рамы и колонны между ними украшала рельефная резьба причудливого рисунка. Через южную и западную стены лился солнечный свет, и витражи отбрасывали цветные блики на меховой ковер.
Слант был потрясен щедростью красок и, забыв обо всем, наслаждался игрой оттенков, в то время как Эннау и маг устраивались на подушках у ближайшего столика. Маг наблюдал за ним, забавляясь изумлением киборга, а через некоторое время окликнул его:
— Присаживайся к нам!
Вспомнив, где находится, Слант последовал приглашению, устроившись через стол напротив мага.
— Мое имя Азрадель, — начал маг. — Эта ученица, как мне кажется, зовет себя Эннау. Но ты еще не назвал мне свое имя.
— Меня зовут Слант.
— Ты уже поведал мне, кто ты, хотя в это трудно поверить. Не можешь ли ты рассказать о себе подробнее?
— Я буду рад ответить на любые твои вопросы.
— Ты заявляешь, что пришел с Древней Земли, мира где-то за небом, откуда однажды наши предки впервые прибыли на Дест.
— Да, — подтвердил Слант.
— Легенды говорят, что там, за небом, лежит бесчисленное множество миров, на каждой звезде, какую мы видим на ночном небосклоне. Это правда?
— Как сказать... Существует много планет, вращающихся вокруг своих звезд. Но я не верю, что у каждой из звезд вашего неба есть планета-спутник.
Маг слушал Сланта всем своим существом и тут же задал следующий вопрос:
— Легенды также говорят о мире по имени Сендри, который так близко от нас, что звездный корабль может достичь его за несколько дней. Ты знаешь что-нибудь об этом?
— Вокруг вашего солнца действительно вращается еще одна планета, которая когда-то была населена. Но в Тяжелые Времена все живое на ней было уничтожено: мой компьютер обнаружил там голую пустыню.
— Так вот, — задумавшись на минуту, продолжал маг, — ты утверждаешь, что пришел с Древней Земли и видел все те вещи, которые лежат за небом.
Как это возможно? Все звездные корабли наших предков были разрушены в Тяжелые Времена.
— У меня собственный звездолет. Корабли были разрушены, может быть, только в вашем мире, на других планетах они остались.
— Ты сказал, что был послан как разведчик более трех веков назад, во время Тяжелых Времен?
— Да, — кивнул Слант.
— И все это время у тебя ушло на то, чтобы добраться сюда? Легенды говорят иначе. Они говорят, что полет длился пять лет.
— Я не прилетел прямо сюда. До этого я посещал другие миры. Мой полет продолжался четырнадцать лет, но за это время в вашем мире прошло триста.
Не проси меня объяснить, как это возможно. Я сам не понимаю. Единственное, что я знаю, — если корабль движется со скоростью достаточно большой, чтобы путешествовать от звезды к звезде, время на борту течет иначе, чем в остальной Вселенной.
Маг, не отрывая глаз от Сланта, продолжал расспрашивать:
— Есть истории, рассказывающие, что время в других мирах отличается от нашего. Дни там длиннее, а годы короче. Поэтому я не стану называть то, что ты говоришь, чепухой, хотя понять не в силах. Тем не менее есть еще кое-что, о чем я хотел бы знать побольше. На Десте Тяжелые Времена кончились триста двадцать семь лет назад. Когда они закончились на Древней Земле?
— Точно я не знаю, но примерно в это же время. Я вылетел на несколько месяцев раньше.
— Месяцев?
Слант понял свою ошибку. У этой планеты не было луны.
— На полгода. На Древней Земле год разделен на двенадцать частей. Их называют месяцами.
— Значит, прошло больше трехсот двадцати лет с тех пор, как кончились Тяжелые Времена. Почему до тебя к нам не пришли другие корабли?
— Древняя Земля была разрушена, так же как и ваш мир, через полгода после моего отправления с Марса. Именно это положило конец Тяжелым Временам.
— Древняя Земля была разрушена? — маг, казалось, не вполне верил слышанному.
— Да.
— А кто-нибудь выжил?
— Не знаю. Мне запретили возвращаться.
Возникла пауза, в течение которой маг обдумывал сказанное, затем он спросил:
— А другие миры? Почему ни один из них не послал корабли на Дест?
Слант пожал плечами.
— Я не знаю. Миров много. Может быть, они еще не достигли должного уровня. Звездные корабли все еще вещь редкая и дорогостоящая.
— Ты говоришь, у тебя свой собственный корабль?
— Да. До того, как ее разрушили, у Древней Земли их было тысячи, и она могла позволить себе использовать их для таких странствующих в одиночестве разведчиков, как я.
— А что сталось с твоим кораблем?
— Он лежит в овраге неподалеку от Олмеи с отключенным двигателем.
— Он там, — вмешалась Эннау. — Я его видела.
— Значит, ты разбился? — недоумевал маг.
— Нет. Его отключили маги Олмеи, чтобы остановить компьютер.
— Расскажи мне побольше о компьютере.
— Это машина, — начал Слант свои объяснения, — которая управляет другими механизмами. Нельзя сказать, что она обладает разумом, но у нее есть память, и она следует инструкциям, которые однажды в нее вложили.
Компьютер помогал мне пилотировать корабль и проверял, исполняю ли я отданные мне приказы. Даже когда война закончилась — много лет тому назад, — я должен был исполнять свои обязанности военного, разведчика и не смел задержаться ни на одной из нравящихся мне планет, потому что его инструкции говорили «нет». Только мое Командование на Древней Земле или Марсе может изменить их, но никого из них давным-давно нет в живых.
— Я не понимаю тебя, когда ты говоришь о войне. Какая война?
— Тяжелые Времена были войной.
— Ах вот что ты имеешь в виду! Я знаю, что пришли откуда-то из-за неба загадочные корабли и разрушили все города и всю технику. Но разве это можно назвать войной!
— И все же это была война. — Слант надеялся, что горечь в его словах не слишком заметна. — Для меня в этих кораблях нет ничего загадочного. Они пришли с Древней Земли, чтобы уничтожить колонии, восставшие против ее правления.
— Что? Это же сумасшествие! — воскликнул маг потрясенно.
— И тем не менее это так.
— Почему? Что сделали люди Деста, чтобы с ними обошлись так жестоко?
— Твои предки присоединились к восставшими против Древней Земли.
— Вот как! А почему они восстали?
— Я не знаю точно. Думаю, это был протест против тяжелых налогов, взимаемых Древней Землей, чтобы обеспечить себя продовольствием. Древняя Земля была перенаселена, и лишь дань из колоний спасала людей от голодной смерти.
— Но разрушить целую цивилизацию ради этого! — Маг с негодованием покачал головой.
— А что бы сделало правительство Праунса, если б восстал один из его поселков?
— Мы послали бы солдат — сжечь поселок. Да, конечно, теперь я вижу сходство. Но меня ужасают масштабы.
Помолчав, маг спросил:
— Но если Древняя Земля разрушила Дест, кто разрушил Древнюю Землю?
— Другие восставшие миры. Ваша сторона победила, если тебя это может утешить.
Азрадель надолго задумался, потом спросил:
— Так ты был солдатом в этой войне?
— Что-то вроде. Меня послали выяснить, какие миры представляют собой угрозу Древней Земле, а какие можно оставить без внимания. Когда закончилась война, компьютер заставил меня продолжать поиски врага, хотя в этом не было ни малейшего смысла.
— Понимаю. И в конце концов ты попал сюда, на Дест. А почему ты убил того мага, о котором упоминал?
Слант отвечал, обдумывая каждое слово — ему было необходимо, чтобы маг уяснил самое суть проблемы:
— Компьютер считал, что магия — та, что существует у вас на Десте, — нечто вроде оружия, которое может быть опасно для Древней Земли, и потому он послал меня выяснить причину этого явления. Со временем он пришел к выводу, что наилучший способ разобраться в здешних чудесах — попросту препарировать мозг мага и посмотреть, чем он отличается от мозга обычного человека. Тогда он заставил меня убить Курао и принести его голову на корабль для изучения.
— Ты это сделал?
— Не по собственной воле. Мне пришлось.
— Что значит — «пришлось»? Каким образом владела тобой эта машина?
— Именно из-за этого я здесь, перед тобой. Постарайся понять меня, хоть это трудно. — Слант помолчал, собираясь с мыслями, потом продолжил: — Ты знаешь, что такое взрывчатые вещества?
— Да, конечно.
— Хорошо. Я никогда не видел ничего подобного на вашей планете и потому решил спросить. В мой мозг встроен взрывчатый заряд, а компьютеру дано право взорвать его в случае моего непослушания. Кроме того, он контролирует устройство, которое отделяет мой мозг от остального тела, и, когда ему покажется необходимым, управляет моим телом вместо меня. Так случилось и с Курао. Я пришел к тебе в надежде, что ты освободишь меня.
— Понимаю, — лицо мага было серьезно. — А если я это сделаю, что ты предпримешь?
— Вернусь на корабль и попытаюсь привести его в рабочее состояние. Я еще не знаю, как это сделать, но уверен, что это возможно.
— А потом?
— И этого я не знаю наверняка. Думаю, скорее всего, покину вашу планету. Я слишком привык путешествовать. Хорошо бы взять с собой одного или двух пассажиров и попытаться восстановить торговые связи между этой планетой и ее соседями. Или, если ты сочтешь это излишним, я никому не скажу о вашем существовании.
Маг помолчал, потом спросил Сланта:
— Если ты восстановишь корабль, тебе обязательно возрождать ту машину, которая управляла тобой?
— Да, без нее я не могу вести корабль.
— А ведь она убила человека.
— Эта машина убила многих, — Слант горько усмехнулся. — И не только в вашем мире. Она не злая — лишь делает то, что ей приказано. Думаю, я смогу изменить заложенную в нее программу и управлять ей, так что она никому не причинит зла в будущем.
— А ты уверен, что сможешь сделать это?
Слант помедлил — он знал, что нечего и надеяться обмануть мага.
— Нет, не вполне. Я знаю способ, как ею управлять или по крайней мере как дать ей знать, что война закончена и заложенные в нее инструкции устарели, но я не могу быть абсолютно уверен, что это сработает.
Он остановился, но затем продолжил более уверенным тоном:
— Впрочем, вам не стоит беспокоиться. Даже если у меня ничего не получится, вы, маги, всегда можете отключите компьютер. Если же задуманное мной осуществится, вы сделаетесь центром торговли близлежащих миров, и процветание вашей планете обеспечено.
Азрадель, обдумывая сказанное, надолго замолчал. Потом он спросил:
— А если мы удалим заряд и то, другое устройство из твоего тела, но в качестве платы потребуем, чтобы ты никогда не восстанавливал страшную машину?
Теперь пришла очередь задуматься Сланту. Он произнес:
— Не знаю... Думаю, я поехал бы дальше — в поисках другого мага, который не требовал бы от меня подобных обязательств. Но если бы я не нашел такого, мне пришлось бы согласиться на твои условия. Трудная передо мной задача: я не хочу быть навеки привязанным к вашему миру, но позволить компьютеру снова завладеть мной тоже не хочу, так же как жить всю жизнь с бомбой в голове.
— Это слишком важное дело, чтобы я решал его один, — после долгого молчания произнес Азрадель. — Оставайтесь здесь, в моем доме, как гости, а я тем временем посоветуюсь с коллегами. Могу я предложить вам что-нибудь поесть?
Пироги, которые они ели внизу, не были особенно сытными, а подъем на девятый этаж, полет вверх и затянувшаяся беседа заставили Эннау и Сланта почувствовать настоящий голод.
Азрадель открыл дверь в покрытой мехом стене и исчез в ней. Через несколько минут он появился с подносом, двумя кружками и кувшином какого-то желтоватого напитка. Поставив поднос на стол, маг пригласил их угощаться и, поклонившись, удалился через другую дверь.
Напиток напоминал лимонад или, во всяком случае, что-то вроде подслащенного цитрусового компота, и очень понравился Сланту.
Золотисто-коричневые караваи оказались ржаным хлебом. Остальная еда состояла из различных фруктов, сушеных и свежих, и копченого мяса. Ели они жадно. Наевшись до отвала, оба какое-то время сидели в молчании, ожидая, что их хозяин вернется с минуты на минуту, и поглядывая в окно.
Близко к башне Азраделя стояли и другие, причем одна из них значительно превосходила все остальные. Еще две были приблизительно одинаковой высоты — примерно на семьдесят метров ниже уровня, на котором находился Слант. Ему казалось, что всего башен семь: четыре он видел перед собой, в пятой находился сам, и еще две должны быть у него за спиной.
Внизу, под ним, простирался город, в котором за исключением вздымающихся в небо башен не было ничего примечательного. Он видел с воздуха сотни подобных ему.
Вглядываясь, Слант заметил нечто такое, чего он еще не видывал. Южная часть города все еще лежала в руинах. Перекрученные стальные балки, спутанная арматура поднимались из толстого слоя щебня и битого камня, кое-где к ним лепился бетон. А за руинами громоздилась скала, напоминающая застывшую в момент падения стену. Она была гораздо больше, чем казалось ему.
И тут киборг внезапно догадался, почему выстояли небоскребы: она, эта скала, прикрыла их и от огненного шквала, и от ударной волны. Городские стены сходились сразу за ней, так что с каждой стороны оставалась только узкая полоска неживой, как будто выглаженной утюгом земли.
Слант перевел взгляд дальше, на кратер. За каменным ободом он был таким мертвым и безжизненным, словно катастрофа произошла несколько недель, а не веков назад. Внутренность его представляла собой ничем не оживляемую равнину гладкого, будто полированного камня, поблескивающего в лучах заходящего солнца.
Сам обод, зазубренный и неровный, полого, без каких-либо разломов или трещин, спускался в воронку, чтобы потом резко, подняться к другому ее краю. Нависающая скала, защитившая Праунс, была на самом деле просто частью-стен кратера, а совсем не отделившимся обломком, как он предполагал ранее. Все виденные им скалы тоже были частями этого кратера, равно как и похожие на них каменные нагромождения, создающие полный круг, который уходил за горизонт на юге. Некоторые из этих нагромождений погребли под собой поселки, и Слант теперь разглядывал руины, до которых не дошли руки у местных жителей.
Глядя на напоминающий зубчатую корону гребень кратера, Слант с давно забытым, почти ребяческим ужасом представил себе природу взрыва, его породившего. Что бы это ни было за оружие, оно расплавило каменное ложе породы до состояния почти столь же текучего, как вода. Затем ударная волна разбрызгала камень концентрическими кольцами, а поскольку сквозь камень она проходит быстрее, чем сквозь воздух, выступы, защитившие руины, возникли, должно быть, за несколько секунд до того, как их достигли сотрясение и угар раскаленного воздуха. Это объясняло, почему вместо голой равнины здесь остались следы жизни.
Слант однажды видел фотографию, сделанную в момент, когда о поверхность воды разбились капли дождя, и круги от этих капель очень походили на кратер, который он видел перед собой. Если не считать того, что капля — крохотный водяной шарик нескольких миллиметров в поперечнике, а кратер — несколько километров каменной равнины, они были совершенно идентичны, круги от дождевых капель и каменные круги от чудовищного взрыва, породившего их.
Он провел год в пустынях экваториального Марса, но внутренность этого кратера казалась еще более мертвой, чем бесконечные пространства ржавого марсианского песка.
Это было сделано его собственным правительством, лишившим жизни миллионы людей. В сущности, его дом подвергся еще большему разрушению — по слухам, в Д-сериях использовалось новое, еще более мощное оружие, — но трудно представить себе зрелище, столь же нечеловечески страшное. Неужели это возможно?
Он чувствовал себя подавленным, его охватила горечь. Отвернувшись от окна, он едва не наткнулся на Эннау, которая тоже подошла к стеклу, и что-то пробормотал раздраженно.
— Мне хотелось взглянуть на город, — робко сказала она.
— Пожалуйста. — Слант отошел в сторону.
Эннау напомнила ему еще об одной проблеме, ждущей решения. Если маги удалят принудительную фазу и бомбу из его головы, что ему делать с девушкой? Может быть, ему удастся убедить кого-нибудь здесь, в Праунсе, взять ее под опеку? Но кто ее примет. Она была привлекательной женщиной и неплохой спутницей, но беспросветной дурочкой.
А может, это не так и девушка вовсе не глупа? Какой бы она ни была легкомысленной, с какими бы дурацкими идеями относительно защитника ни носилась, все это, как и ее полное невежество, — результат воспитания.
Точно так же как его собственное убеждение в том, что человек должен уметь выживать.
Устроившись у витража, Слант лениво чистил апельсин. Эннау долго стояла у окна, глядя на город, кратер и земли за ним. Никто из них не заговорил. Оба ждали, что вот-вот вернется Азрадель.
21
Солнце село и комнату уже заполнили опускающиеся на город сумерки, когда дверь, через которую вышел Азрадель, снова открылась. Слант стоял, прислонившись к одной из колонн, лениво размышляя о том, как перезарядить аккумуляторы корабля. Эннау, свернувшись калачиком на покрытом мехом полу, спала.
Услышав звук открываемого замка, Слант встрепенулся. Эннау, которую разбудил этот звук, с замешательством полусонного человека пыталась понять, что происходит. Однако появившийся оказался не Азраделем, а высоким нескладным юношей в сером балахоне.
Слант предоставил чужому заговорить первым.
— Приветствую вас, Слант и Эннау. Я Хейгер, ученик Пьедо, и я принес вам вести от Азраделя.
После некоторой заминки юноша продолжал:
— Вы ведь Слант и Эннау? Здесь так темно!
— Да, я Слант, а это Эннау, и действительно уже стемнело. Здесь есть где-нибудь лампа?
— Да, конечно, минутку.
Ученик опустил руку куда-то за меховой ковер и вытащил масляную лампу. Минуту спустя она была зажжена и стояла посреди ближайшего стола, отбрасывая круг веселого, живого света.
— Так лучше?
— Да, намного. Спасибо.
— Не за что.
В наступившем молчании Слант спросил:
— У тебя сообщение от Азраделя?
— О да! Извините. Представленное тобой на рассмотрение дело оказалось далеко не простым, поэтому завтра утром в полном составе соберется Совет магов Праунса. Азрадель будет занят всю ночь приготовлениями к этой встрече. Он просит простить его и надеется, что вы чувствуете себя как дома в его апартаментах. Кроме того, он просит вас обоих пока не покидать их. Постелей как таковых здесь нет, и Азрадель просит извинить его за это и воспользоваться на ночь подушками, соорудив из них постель на ковре. Я помогу найти все, что может вам понадобиться. Например, дверь в кухню здесь.
Пока юноша, чуть запинаясь, смущенно излагал все это, Слант недоумевал: может быть, все ученики магов немного не в себе?
Тем не менее он вежливо произнес в ответ:
— Спасибо. Ты останешься с нами?
— Не в этой комнате. Я буду этажом выше, чтобы не мешать вам. Если понадоблюсь, покричите меня на лестнице. Хотя, если вы не против, я бы побыл здесь немного.
— Отнюдь. А что там, на следующем этаже? — Возможно, вопрос был несколько бестактным, но Сланта разбирало любопытство.
— О, там кабинет, библиотека и личные апартаменты Шопаура.
— Это самый верхний этаж?
— Нет, есть еще один.
— А что там?
— Жилые помещения.
— Понятно.
Он замолчал.
— Мы будем ужинать? — в первый раз после того, как проснулась, заговорила Эннау. — Я ужасно голодна.
— Да, конечно. Что бы ты хотела?
— Все равно.
Парнишка выглядел столь сконфуженным, что Слант пришел ему на помощь, проговорив:
— Не беспокойся. Только покажи мне, где что лежит, и я сам со всем разберусь.
Хейгер горячо согласился, и Слант собрал трапезу из мяса, сыра, хлеба и фруктов для всех троих.
Ученик присоединился к ним, а потом они немножко поболтали о погоде, различиях между Праунсом, Олмеей и Тейшей, трудностях в изучении магии и цвете глаз Эннау. Последнюю тему затронул Хейгер, отчего беседа закончилась несколько принужденно. Вскоре после этого ученик мага вежливо откланялся.
Услышав звук открываемого замка, Слант встрепенулся. Эннау, которую разбудил этот звук, с замешательством полусонного человека пыталась понять, что происходит. Однако появившийся оказался не Азраделем, а высоким нескладным юношей в сером балахоне.
Слант предоставил чужому заговорить первым.
— Приветствую вас, Слант и Эннау. Я Хейгер, ученик Пьедо, и я принес вам вести от Азраделя.
После некоторой заминки юноша продолжал:
— Вы ведь Слант и Эннау? Здесь так темно!
— Да, я Слант, а это Эннау, и действительно уже стемнело. Здесь есть где-нибудь лампа?
— Да, конечно, минутку.
Ученик опустил руку куда-то за меховой ковер и вытащил масляную лампу. Минуту спустя она была зажжена и стояла посреди ближайшего стола, отбрасывая круг веселого, живого света.
— Так лучше?
— Да, намного. Спасибо.
— Не за что.
В наступившем молчании Слант спросил:
— У тебя сообщение от Азраделя?
— О да! Извините. Представленное тобой на рассмотрение дело оказалось далеко не простым, поэтому завтра утром в полном составе соберется Совет магов Праунса. Азрадель будет занят всю ночь приготовлениями к этой встрече. Он просит простить его и надеется, что вы чувствуете себя как дома в его апартаментах. Кроме того, он просит вас обоих пока не покидать их. Постелей как таковых здесь нет, и Азрадель просит извинить его за это и воспользоваться на ночь подушками, соорудив из них постель на ковре. Я помогу найти все, что может вам понадобиться. Например, дверь в кухню здесь.
Пока юноша, чуть запинаясь, смущенно излагал все это, Слант недоумевал: может быть, все ученики магов немного не в себе?
Тем не менее он вежливо произнес в ответ:
— Спасибо. Ты останешься с нами?
— Не в этой комнате. Я буду этажом выше, чтобы не мешать вам. Если понадоблюсь, покричите меня на лестнице. Хотя, если вы не против, я бы побыл здесь немного.
— Отнюдь. А что там, на следующем этаже? — Возможно, вопрос был несколько бестактным, но Сланта разбирало любопытство.
— О, там кабинет, библиотека и личные апартаменты Шопаура.
— Это самый верхний этаж?
— Нет, есть еще один.
— А что там?
— Жилые помещения.
— Понятно.
Он замолчал.
— Мы будем ужинать? — в первый раз после того, как проснулась, заговорила Эннау. — Я ужасно голодна.
— Да, конечно. Что бы ты хотела?
— Все равно.
Парнишка выглядел столь сконфуженным, что Слант пришел ему на помощь, проговорив:
— Не беспокойся. Только покажи мне, где что лежит, и я сам со всем разберусь.
Хейгер горячо согласился, и Слант собрал трапезу из мяса, сыра, хлеба и фруктов для всех троих.
Ученик присоединился к ним, а потом они немножко поболтали о погоде, различиях между Праунсом, Олмеей и Тейшей, трудностях в изучении магии и цвете глаз Эннау. Последнюю тему затронул Хейгер, отчего беседа закончилась несколько принужденно. Вскоре после этого ученик мага вежливо откланялся.