Уотт-Эванс Лоуренс. Ночь Безумия

   Нараль набрал в грудь побольше воздуху и заговорил громко и внятно:
   — Повелением Азрада Шестого, правителя Этшара Пряностей, триумвира Гегемонии Трех Этшаров, командующего Священным Флотом и Защитника Богов, настоящим ты обязываешься немедленно покинуть город Этшар: через час ты должен находиться за городскими стенами. Ты обязан взять с собой всех и каждого из своего окружения, кто хоть в какой-то мере поражен магией, именуемой «чародейством». Отныне и впредь до получения собственноручного разрешения правителя тебе воспрещается появление в стенах города, какие бы ни были тому причины. Собственность, оставленная тобой в городе будет продана и чистый доход отправлен в место твоей ссылки. Я здесь, чтобы препроводить вас к одним из городских ворот или к отбывающему судну. Отказ повиноваться сему приказу карается смертью — тогда и так, когда и как будет удобно.
   Капитан умудрился сказать всю речь громким голосом на одном дыхании. Ханнер восхитился сим подвигом и удивился, как это Наралю удалось произнести официальную формулу, включая вставленную фразу о чародеях, ни разу не запнувшись и не замявшись. Остальной текст был обычным вердиктом об изгнании; Ханнеру приходилось слышать его и раньше, правда, там за «в течение часа» сразу следовало «отныне и впредь».
   — Ты не можешь говорить этого всерьез, — сказал лорд Фаран, изящно опираясь о косяк двери.
   — Я совершенно серьезен, милорд, — ответил Нараль. — Лорд Азрад желает выдворить вас из города немедленно.
   — Лорд Азрад может отправляться к демонам.
   Половина услышавших это задохнулась; другая половина застыла на месте.
   — Вот, слышали? — придя в себя, заявил Нараль. — Уверен, именно нечто подобное и вывело из себя лорда Азрада. — Он обнажил меч. — Милорд, я препровожу тебя к воротам; миром или силой — выбирать тебе. Полагаю, Западные Врата тебя устроят?
   — Я не иду никуда. — Фаран вскинул голову, и меч Нараля внезапно вырвался из его руки и упал на мостовую за оградой.
   Нараль быстро наклонился и подобрал его.
   — Капитан, — заговорил Фаран, — я чародей, и дом этот полон чародеев. С тобой я легко управлюсь и один. Со всеми твоими солдатами, может, и не справиться, но кто-нибудь из прочих наверняка с удовольствием мне поможет.
   — Только никого не убивай, — прошептал Ханнер в спину дядюшке.
   — Я и не собираюсь, — не поворачивая головы, ответил Фаран так тихо, что никто не услышал бы его и в двух шагах.
   Ханнер повернулся, окидывая взглядом других чародеев. Сам он стоял за дядиным правым плечом; Манрин был слева, Ульпен — позади Манрина. Вид у юноши был совершенно несчастный. Другие стояли поодаль; Рудира — ближе всех, всего в шаге от Ханнера, еще с дюжину собралось в прилегающих комнатах, глядя из окон или слушая у дверей.
   Если и обращаться к кому за помощью, то — к Рудире; Ханнер знал ее, верил, что она сможет держать себя в руках, да и вообще — она была самым сильным из всех собравшихся здесь чародеев.
   — Рудира, — шепотом позвал он. — Иди сюда: дяде может потребоваться помощь.
   Рудира, приподнявшись над полом, подплыла к Ханнеру и выглянула в дверь из-за спин мужчин.
   — Не убивай их, — сказал Ханнер. — Они просто выполняют приказ.
   Рудира кивнула.
   Нараль явно обдумывал положение, но в конце концов прокричал:
   — Лорд Фаран, прошу вас, одумайтесь. Я просто выполняю приказ. Меня вы, возможно, и остановите, но со всем городом вам не справиться!
   — Вряд ли нам придется это делать, — улыбнулся Фаран. — Но коли придется, я, знаете ли, сомневаюсь, что нам такое не удастся. Мы и сами еще не знаем, что может чародей. Мы еще только начали учиться. Ты уверен, что нам не остановить горожан?..
   Нараль вздохнул.
   — У меня приказ, — обреченно проговорил он. — Так вы пойдете своей волей?
   — Я не пойду вообще. — Фаран выпрямился и шагнул назад, в глубь дома.
   Он не смог закрыть дверь: помешал Манрин, ручка была за его спиной. Маг рассматривал стражников и не сразу заметил взгляд Фарана; еще мгновение ушло у него на то, чтобы понять этот взгляд. Он охнул и шагнул в сторону.
   Но было поздно: Нараль повел своих в атаку, стражники, вопя во все горло, разом рванулись к воротам. Толпа подбадривала их радостным криком.
   Фаран и Манрин растерялись, Ханнер понятия не имел, что делать, но все это не имело значения. Рудира взмахнула рукой — и солдаты повалились с ног, покатились назад, словно накрытые гигантской волной, мечи и копья падали из их рук.
   Вопль смолк; радостный рев толпы оборвался, и с минуту только и было слышно, что ругань падающих солдат, треск их кирас и лязг оружия.
   Потом на мгновение воцарилась полная тишина, лишь вдали деловито шумел город.
   Фаран, Манрин и Ханнер смотрели на распростертых стражников; они неуверенно пытались сесть, некоторые еще лежали, боясь неосторожным движением вызвать новый удар.
   — Убирайтесь! — крикнула через головы мужчин Рудира, и голос ее показался Ханнеру невероятно громким. — Мы — маги, и мы требуем к себе должного уважения! Здесь вам не кабак, а мы — не пьяная шваль, чтобы врываться сюда с мечами и копьями!
   Ханнер подавил истерический смех. Он был совершенно уверен, что слова Рудиры основаны на личном опыте, что она не раз видела, как разбираются стражники в кабаках с пьяной швалью.
   Капитан Нараль осторожно поднялся на ноги, отряхнул пыль с одежды, поднял меч, протер его, потом обернулся и оглядел своих людей. Большая их часть уже сидела; кое-кто даже поднял оружие.
   Нараль повернулся к дверям.
   — Лорд Фаран, — произнес он.
   — Капитан Нараль, — поклонился Фаран.
   — Похоже, если вы намерены пренебречь приказом правителя, мы не в силах принудить вас.
   — Капитан, мы могли бы с легкостью убить всех вас. Прошу, не вынуждайте нас доказывать это.
   Нараль поднял руку.
   — Не стану, — сказал он. — Но я обязан доложить обо всем лорду Азраду, и в следующий раз он, возможно, будет куда более суров.
   — Рад буду побеседовать с его представителями; я понимаю, здесь на кон поставлено очень многое, и мне хотелось бы разойтись с ним миром.
   — Ну конечно. — Нараль поколебался, но все же добавил: — Покинь вы город — вот бы миром и разошлись.
   — Боюсь, такое мирное решение меня не устроит. Надеюсь, мы отыщем другое.
   — Я тоже надеюсь, милорд. -Нараль повернулся и заревел на своих: — Эй вы, а ну-ка встать, живо! Привести себя в порядок! Стройся!
   Стоя рядом с Фараном, Ханнер молча следил, как солдаты встают, строятся и идут прочь. Замыкал шествие Нараль.
   — Погодите! — закричал на улице прежний настырный старик. Теперь он выглядел не довольным, а растерянным. — Вы не можете сдаться! Хватайте их! Арестуйте! У меня сын две ночи как пропал, и виноваты в том они!
   — Мы тут ни при чем! — крикнул в ответ Ханнер. Капитан Нараль, демонстративно ни на что не обращая внимания, повел свой отряд прочь.
   Ханнер смотрел, как они уходят, и в то же время наблюдал за горожанами на улице; лица их были большей частью мрачные и злые, хотя по-настоящему разъярен был только один — тот самый старик.
   238
   На какое-то время чародеи избавились от стражников и избегли изгнания, но друзей себе не приобрели, подумал Ханнер.
   — Спасибо, Рудира. — Фаран мягко отстранил Ханнера и закрыл наконец дверь. — Сделано было точно и ловко — а уж как вовремя!..
   Рудира улыбнулась и сделала реверанс — быстрый девчоночий книксен, а не глубокий, полный изящного достоинства поклон знатной дамы. Наверняка ведь она выучилась этому, чтобы веселить клиентов, подумалось Ханнеру, простой люд редко заботит подобная вежливость.
   — Дядя, — сказал он, — они возвратятся с магами.
   — Знаю, — кивнул Фаран. — Надеюсь, поскольку меня там нет и торопить его некому, Азрад не станет спешить — ты ведь знаешь, какие они лентяи, что он, что Илдирин, что все остальные.
   — Но если лорд Азрад злится...
   — Да. Тогда он захочет покончить со всем как можно быстрее. — Фаран повернулся к Манрину: — Какие чары тебе еще повинуются?
   Манрин фыркнул.
   — Не многие. И даже если я смогу быть уверенным в них, где мне раздобыть составляющие для чего-то более действенного, чем Фельшеново Первое Усыпляющее?
   — Наверху, — ответил Фаран. — У меня должно быть все, что тебе нужно.
   С минуту Манрин молча смотрел на него.
   — М-да, — произнес он наконец.
   Ханнер слушал, но пока ничего не говорил. Он начинал понимать, насколько глубока пропасть, через которую перешагнул Фаран. Дядюшка сжигал за собой мосты: бросил вызов правителю и Гильдии магов, оказал неповиновение городской страже и открыто признался в занятиях запрещенной магией. К прежнему лорду Фарану возврата не было: или он одержит победу, став кем-то новым, предводителем чародеев, не связанным старыми правилами, или почти наверняка умрет — как предатель и преступный маг.
   Ханнеру оставалось только надеяться, что если Фаран потерпит поражение, он не потянет за собой всю семью. В Гегемонии Трех Этшаров не было принято наказывать семью преступника за его дела, но дядя Фаран — случай особый: второй по положению человек в городе, совершивший страшнейшие из преступлений.
   А Ханнер и Альрис с ним и помогают ему...
   Более чем когда-либо Ханнеру захотелось оказаться сейчас с Неррой, дома, в своих дворцовых покоях — и не быть чародеем.
   — Составляющие для магических заклятий хранятся в комнатах западного крыла на третьем этаже, — объяснял между тем Фаран. — Все тщательнейше переписано; список — в тех тетрадях в комнате, где мы беседовали. — Казалось, его вниманием целиком завладел Манрин, но Ханнер слишком хорошо знал своего дядюшку, чтобы не понимать, что тот еще и играет на публику. Рудира, Ульпен и еще с полдюжины чародеев жадно внимали его словам.
   Фаран давал им понять, и что сам он смыслит в магии, и что маг Манрин на их стороне — это, по его мысли, должно было придать им сил, ведь теперь правитель узнал, где они, и наверняка пожелает их уничтожить. Пускай же знают, что у них есть не только их собственная таинственная и неприрученная сила.
   Неприрученная. Ханнер обдумал это.
   — Дядя, — окликнул он, когда Манрин и Ульпен пошли к лестнице и Фаран двинулся за ними.
   Фаран повернулся к племяннику.
   — Да?
   — По-моему, лучше оставить магию магам. Ты ведь ждешь столкновений — так, может, выясним, каковы наши силы.
   — У нас полон дом чародеев.
   — Так-то оно так, но не стоит ли посчитать их? И узнать заодно, кто из них что умеет. Мы ведь не знаем, на что они действительно способны. — Ханнер указал на Рудиру. — Остановить на бегу стражников, как она, смогут наверняка не многие. Но, возможно, кто-нибудь сумеет сделать что-нибудь иное.
   Фаран взглянул на Ханнера, на сбившихся в кучки чародеев, на уходящих Манрина и Ульпена...
   — Ты прав, — признал он. — Это надо сделать. Армия лучше толпы, так? — Он махнул рукой и крикнул: — Слушайте все! Сейчас идем в столовую, выяснять кто есть кто.
   Не успели чародеи двинуться в указанном направлении, как в дверь постучали — так тихо, что шарканье ног почти заглушило стук. Ханнер переглянулся с Фараном.
   Им обоим слышны были крики на улице — но не рядом с дверью.
   Фаран взглянул на Рудиру, та отбросила с лица волосы и кивнула:
   — Я готова.
   Ханнер прикусил нижнюю губу. Фаран и Рудира, очевидно, ожидали появления нового врага, но Ханнер думал, что скорее всего это Берн, руки которого заняты покупками и который не может открыть дверь ключом. Или еще один прибывший чародей.
   Но кругом околачивались эти зеваки — следили, вынюхивали... Так что, может, и правильно держать Рудиру наготове: а вдруг придется защищать дом?
   Фаран кивнул, и Ханнер отворил дверь. Выкрики стали громче, и в первый раз Ханнер разобрал слова.
   — Где мой муж? Что вы, чародеи, с ним сделали?! — вопила женщина.
   Однако она была далеко от двери. Крикуны все сгрудились за оградой, на улице. А рядом с дверью, занеся для стука кулачок, стояла черноволосая девочка лет тринадцати-четырнадцати в выцветшем сером платье
   Рудира коротко фыркнула и отвернулась. Ее резкость не понравилась Ханнеру и он решил загладить грубость.
   — Добрый день, — проговорил он. — Я лорд Ханнер. Чем могу служить?
   — Я — Шелла-Подмастерье, — сказала девочка. — Вы... здесь принимают чародеев?
   — Да, конечно. — Ханнер распахнул дверь пошире. — Входи!
   — Спасибо, — прошептала Шелла. Она шагнула внутрь и застыла, пораженная богатым убранством и разношерстным людом, направлявшимся в столовую.
   — В каком цехе ты подмастерье? — вежливо поинтересовался Ханнер, закрывая дверь: пусть девочка отвлечется и успокоится.
   — В ведьмовском, — ответила она.
   Дядя Фаран, который, не обращая внимания на девочку, устраивал в столовой других гостей, внезапно обернулся и одарил ее взглядом.
   Ханнер улыбнулся.
   — Проходи сразу сюда. — И он повел ее мимо дядюшки к местам во главе стола.

Глава 26

   — Я стояла там долго-долго, все старалась набраться смелости, — тихонько объясняла Ханнеру Шелла. Лорд Фаран предоставил заниматься ею племяннику: она говорила так тихо, что нужно было делать усилие, чтобы вести беседу, а тут еще чародеи расшумелись, когда Фаран попытался построить их. В общем, дел дядюшке хватало пока что и без новенькой. — Когда я увидела, как вы отделались от солдат, то подумала: может, хоть вы меня защитите.
   — Защитим. Но от чего?
   — От всего. — Девочка неопределенно помахала рукой. — Я хочу сказать, это для любого плохо — стать чародеем, но если ты к тому же ведьма... ну, это ведь против правил Гильдии? Мой наставник думает, именно так. Он думает, это против правил и Сестринства тоже.
   — Не думаю, что у Сестринства появились уже какие-нибудь правила против чародеев, — заметил Ханнер. Ом мало знал о довольно свободной организации ведьм, но и того, что он знал, было довольно: ему не верилось, что они способны принять хоть какие-то правила всего за два дня. — А кроме того, тебе не обязательно вступать в Сестринство, если ты этого не хочешь.
   — Но... разве их правила не обязательны для всех, как в Гильдии магов?
   — Вовсе нет, — принялся объяснять Ханнер. — Если ты маг, то обязан вступить в Гильдию, и они убивают всякого, кто нарушает их запреты, но Сестринство — дело другое. Я вообще не уверен, что у них есть правила, а если и есть, то касаются они лишь самих сестер. И потом, сестры никого не убивают, во всяком случае, так я слышал. Это скорее объединение, чем гильдия.
   — У Братства правила есть, — с сомнением сказала Шелла. — Наставник перечислял их мне. Он был в Братстве.
   — Но сейчас уже нет?
   — Нет. Он вышел оттуда. Им не понравилось, что он взял в подмастерья девочку.
   — Но они его не убили, ведь правда?
   Она задумалась — и словно солнышко начало выходить из-за туч.
   — Нет...
   Тучи набежали снова.
   — Но Гильдия все равно запрещает смешивать магию.
   — А правитель вообще не желает видеть чародеев в городе, — добавил Ханнер. — Вот мы и собираемся драться.
   Шелла кивнула, но на личике ее так и застыло выражение неуверенности и тревоги.
   — Ну, ладно. — Ханнер сменил тему, надеясь подбодрить ее — и себя. — А кто твой наставник? Он знает, где ты?
   — Келдер из Крукволла, — сказала она. — Вряд ли он знает, где я, — да вряд ли и хочет знать. — Она быстро заморгала, губы ее задрожали, и Ханнер понял, что она вот-вот заплачет. — Он вышвырнул меня вон.
   — Да как же он мог! — возмутился Ханнер. — Наставник отвечает за подмастерье!
   Шелла шмыгнула носом, вытерла его рукавом, потом приложила тот же рукав к глазам.
   — А вот смог. Сказал, я больше не ведьма и никогда ею не буду.
   — Потому, что ты чародейка?
   Девочка молча кивнула.
   И тут Ханнера поразила одна мысль.
   Чародеи передвигали предметы, не касаясь их; большинство чародеев — и он в том числе — как раз и обнаружили, кем стали, именно обнаружив у себя этот дар.
   Но ведьмы тоже передвигали предметы, не касаясь их. Само слово «чародейство» возникло из-за сходства новой силы с каким-то древним ведьмовством. Правда, у них летали только маленькие предметы. Что же такое передвинула эта девочка?
   — Откуда он узнал, что ты — чародейка?
   — По тому, что я сделала, — прошептала Шелла так тихо, что Ханнер едва расслышал ее.
   — Ханнер, мальчик мой, — позвал Фаран. — Не могли бы ты и твоя подружка обратить на нас внимание? Мы начинаем.
   Ханнер оглянулся.
   — Минутку, дядя, — попросил он и снова повернулся к Шелле. — Так что же ты сделала?
   — Превратила Теллеша-Мясника в чародея.
   Ханнер моргнул.
   — Ханнер, — уже настойчивее позвал Фаран.
   Ханнер поднял руку.
   — Так что ты сделала?
   — Я пыталась его исцелить! — почти прокричала Шелла. Потом голос ее снова сделался привычным чуть слышным бормотанием, но слова хлынули таким потоком, что Ханнеру стоило огромного труда уловить смысл. — Он поранил себя, а потом поскользнулся в крови и стукнулся головой о стену, и наставник Келдер сказал, мне пора учиться целительству; мы вместе остановили кровь Теллешу, и хозяин велел мне посмотреть голову Теллешу и сказать, есть ли там что делать, я попыталась, но мое ведьмовское зрение работало плохо... и тогда я сделала что-то, не знаю что, — и увидела, но по-другому, я просто смотрела внутрь головы Теллеша и сравнивала со своей, потому что у меня-то все должно было быть правильно... и я снова сделала что-то, мне трудно объяснить что, но это было словно открыть кран, только я не смогла снова его закрыть... А потом Теллеш сел, чувствовал он себя лучше, только немного странно, и сказал, что слышит голоса, а потом потянулся к кошельку, и тот сам прыгнул ему в ладонь, а мастер Келдер посмотрел на нас обоих и сказа-а-ал... — Тут она наконец расплакалась, быстро, тихонько всхлипывая и вздыхая.
   — Ханнер! — рявкнул Фаран.
   Ханнер поднял взгляд.
   — Прости, дядя, — сказал он. — Я отведу ее в гостиную и успокою. Мы быстро.
   Фаран ожег его взглядом.
   — Так ступай!
   Обняв Шеллу за плечи, Ханнер провел ее по коридору в переднюю гостиную, по дороге плотно прикрыв за собой дверь столовой.
   Если то, что сказала Шелла, — правда, это может быть весьма ценным. До сих пор Ханнер, да и все остальные, считали, что чародеи, ставшие таковыми в Ночь Безумия, — единственные в мире, и больше их не появится, если то загадочное событие не повторится и не породит новых.
   Но если чародеи могут творить новых чародеев, так же как ведьмы — обучать учениц, а маги — помогать подмастерьям делать ритуальные клинки, чтобы те стали истинными магами, тогда... тогда лорду Азраду окажется не так уж легко уничтожить чародеев, и вполне возможно, что именно они — настоящие маги.
   Ханнер видел, как Мави спустилась вниз, но уходить не торопилась, возможно, рассчитывала, что он снова проводит ее. Они с Альрис, беседуя, сидели в передней гостиной; когда вошли Ханнер и Шелла, девушки умолкли.
   — Что, дядюшка выставил вас, как и всех прочих нечародеев? — спросила Альрис.
   Заметив следы слез на щеках девочки Мави поднялась и шагнула к ней, но Шелла отшатнулась, и Мави замерла.
   — Я привел сюда Шеллу, чтобы успокоить — объяснил Ханнер. — У нее был очень тяжелый день. Ее выгнал наставник. 
   — Она чародейка? — спросила у Ханнера Альрис.
   — Как ты? — спросила у Шеллы Мави.
   — Она чародейка, — отвечал Ханнер, а Мави взяла девочку за руку.
   — Может, тогда ей лучше побыть с другими чародеями? — осведомилась Альрис.
   — Возможно, когда ей станет легче, — отрезал Ханнер. Он раньше думал, что Альрис, быть может, обрадует появление Шеллы — они ведь были почти ровесницами, — но, похоже, это не сработало.
   Мави тепло улыбнулась.
   — Я Мави, — сказала она.
   Шелла сглотнула и перестала всхлипывать ровно настолько, чтобы выговорить:
   — А я — Шелла.
   — А это — леди Альрис, — продолжала Мави. — Она — сестра лорда Ханнера.
   Шелла взглянула на Альрис, потом снова пристально посмотрела на Мави.
   Ханнеру вдруг стало тревожно. Что-то происходило, он чувствовал это, но не знал — что.
   — Ты не чародейка, — сказала Шелла. Это не был вопрос.
   — Нет, — согласилась Мави. — Как и леди Альрис, и лорд Ханнер. Просто они жили во дворце, а правитель отказался пустить их туда, потому что боится чародеев, вот они и поселились здесь, у своего дяди. А я всего лишь у них в гостях. Я живу близ Нового рынка.
   — Но... — Шелла бросила на Ханнера острый, озадаченный взгляд. Слез как не бывало.
   «Она знает, — понял Ханнер. — Знает, что я — чародей».
   — Я потом объясню, — быстро произнес он.
   — Что объяснишь? — тут же влезла Альрис.
   — Не твое дело, — бросил Ханнер.
   Альрис посмотрела на Ханнера, перевела взгляд на Мави и заявила:
   — А я и так знаю. Только не понимаю, почему ты сказал ей, а не мне, твоей сестре!
   Мави вздрогнула.
   — Нет, Альрис, это не то... в смысле, мы не... — Ее голос прерывался от смущения.
   — Альрис, заткнись, — устало сказал Ханнер. Он не ожидал застать в гостиной эту парочку, и, как бы ни радовало его присутствие Мави, сейчас он от всей души желал, чтобы ее здесь не было. Он повернулся к Шелле.
   — Ты рассказывала, что случилось после того, как ты исцелила Теллеша, — напомнил он.
   — Ага... Ну, мастер Келдер попробовал исправить то, что я сделала, но не смог, и я тоже не смогла, потому что не понимала, что делать, так что в конце концов он отослал Теллеша домой, и мы немного поговорили, а потом он велел мне собрать вещи и убираться, я ведь больше не ведьма и со мной опасно быть в одном доме... Наверное, он думал, что это заразно.
   — И ты ушла?
   — Я даже не забрала свой посох. Слишком я расстроилась. Просто выбежала из долгу. А потом ходила, слушала, что говорят, и расспрашивала сама, а потом услышала про Дом Чародеев и пришла посмотреть.
   — Дом Чародеев? — удивилась Альрис.
   — Так его называют, — кивнула Шелла.
   — Ты хотела сказать — этот дом, — уточнил Ханнер.
   — Вот именно.
   — Значит, с секретами покончено, — сказала Альрис.
   Ханнер понадеялся, что слова ее не станут пророческими: он хотел бы, чтобы его секреты оставались секретами и впредь, но место, где находится ставший убежищем чародеев дом дяди Фарана, не было такой тайной.
   — Стража уже нашла нас, — заметил он. — А есть ведь еще все те люди на улице.
   — Ты все еще ведьма? — поинтересовалась у Шеллы Мави.
   — Нет, — покачала головой девочка. — По крайней мере я так думаю. Когда я пытаюсь колдовать, все... ну... ощущается иначе, мне кажется, я вместо этого занимаюсь чародейством. А кое-чего я вообще делать не могу, читать в умах, например. И я не устаю, наоборот, становлюсь сильнее.
   Все это вполне укладывалось в то, что Ханнер успел узнать о чародействе.
   — Когда это началось? — спросил он.
   — Не знаю. — Шелла пожала плечами. — Вчера я себя весь день как-то странно чувствовала, но вроде до сегодняшнего утра все было в порядке.
   — Прошлой ночью странных снов тебе не снилось?
   Удивленная, она взглянула на Ханнера, и ее глаза широко раскрылись.
   — Какие сны?
   — Про полеты, падения, погребение заживо...
   — Вы про них знаете? — ахнула Шелла.
   — Расскажи нам, — попросила Мави.
   — Это было... нет, не прошлой ночью, а позапрошлой. Мне снилось, что я лечу по воздуху и горю, а потом падаю, проваливаюсь под землю, и меня засыпает, и я задыхаюсь... И все время я чувствовала, что должна что-то сделать, вот только не знала что. — Она содрогнулась. — Я знаю, сон был волшебным, но что это за чары и кто их навел — понятия не имею.
   — Тот самый сон, — вздохнула Альрис. — Только и слышу, как все его обсуждают. Все чародеи, кто спал в Ночь Безумия, увидели его тогда — и проснулись; но кое-кому он снился опять.
   Ханнер взглянул на нее.
   — А тебе он не снился?
   — Мне? — Альрис прижала руку к груди. — Я не чародейка! Разумеется, ничего подобного мне не снилось. — Она фыркнула. — Но теперь непременно приснится, и не из-за какого-то волшебства, а просто потому, что вы только об этом и говорите.
   На миг Ханнер задержал взгляд на лице сестры, пытаясь понять, не слишком ли подчеркнуто она возмущалась, но потом решил — нет. Скорее всего она говорила правду, а нарочито это звучало просто потому, что ей всего тринадцать.
   И все же странно, что она так настроена против чародейства. Она так долго стремилась учиться магии, и ее не смущала жизнь под одной с чародеями крышей — у нее было достаточно друзей, у кого она могла бы поселиться, если бы действительно этого хотела, — однако она очень настойчиво отвергала саму идею чародейства.
   Ханнер этого понять не мог, так что прекратил попытки. Он вновь обратился к Шелле.
   — Не думаю, чтобы тебе стоило особенно тревожиться. Ты теперь чародейка, вот и все. А через это — сны, трудности с прежними чарами, странные силы — прошли все чародеи. Через все — кроме того, что ты сделала с Теллешем; такого не делал больше никто.
   — А ведьмы среди этих других есть?
   — Нет, — признал Ханнер, — но двое из них маги.
   У Шеллы перехватило дыхание, глаза ее снова широко раскрылись.
   — Маги могут быть чародеями?
   — Более или менее. Их прежняя магия взаимодействует с чародейством так же, как твое ведьмовство. Или почти так: они по-прежнему способны творить заклятия, хоть и немногие.
   — Как странно!
   Ханнер вздохнул.
   — Еще бы Ну а теперь, если ты можешь выдержать многолюдье, думаю, нам стоило бы вернуться в столовую: там мой дядя лорд Фаран устраивает смотр сил.