Страница:
Сугута расширенными глазами наблюдал за драконом, плавно приземлившимся на крепостную стену. Остатки седых волос старого мага встали дыбом, приподняв вытертую шапочку. Затем взор остекленевших глаз переместился на нас двоих, вежливо водруженных драконом на дорожку для дозорных. Я обеими руками отряхивала прокоптившийся и запылившийся камзол, а Огвур невозмутимо устраивал Симхеллу в заплечный футляр.
– И где кровь дракона? – Язык у Сугуты с испугу немного заплетался.
– Во мне. – Эткин гордо стукнул себя по широкой груди, внутри которой немедленно родилось гулкое эхо. – Пары фляжек для друзей мне не жалко.
– Он еще и разговаривает? – Маг лязгнул зубами от страха, неосмотрительно отступая к самому краю стены.
– Не упади. – Дракон заботливо подцепил когтем мантию Сугуты, оттаскивая его от опасного места. – Да, причем на многих языках.
Старик ничего не ответил, он лишь побледнел, закрыл глаза и обреченно обвис в драконьей лапе. Эткин повернулся ко мне, демонстрируя белозубую улыбку:
– Я думаю, пара капель моей крови пойдет на пользу и этому пациенту!
Когда на небе зажглись первые звезды, мы все сидели на замковой стене, беззаботно болтая опущенными наружу ногами. Анабель, в подражание мне сменившая пышные юбки на удобные кожаные штаны, вновь воссоединилась со своей грозной скалкой, которую Ланс, попавший под обаяние голубых глаз чаровницы, выкрал из моей сумки. Огвур, периодически искоса поглядывающий на любимое оружие девушки, предпочел сесть поближе к дракону. Эткин, добрая душа, тут же втянул недавнего недруга в увлекательный разговор о храме Розы. Кажется, найдя общую тему, они тут же позабыли о чуть не возникшей между ними неприязни. Лансанариэль, еще немного слабый и рассеянный, но тем не менее живой и здоровый, с радостью слушал щебетание юной баронессы. Даже владелец замка, счастливый и умиротворенный, вместе со своим советником присоединился к нашей дружной компании, гармонично дополняя вечернюю тишину звуками разливаемого по бокалам вина. Я тихонько мурлыкала себе под нос, бесцельно перебирая струны гитары. Внезапно дракон повернул ко мне массивную голову и блеснул глазами, в которых явно разгорался какой-то личный интерес:
– Ульрика, а бывают баллады про драконов?
– Про драконов? – Вопрос Эткина вывел меня из расслабленно-дремотного состояния. Я словно грезила о чем-то далеком и прекрасном под напев гитары.
– Ну да. – Теперь слова дракона привлекли внимание всех присутствующих. – Я читал легенды, читал страшные истории и магические трактаты о своих собратьях, но ни разу не слышал ни одной баллады, воспевающей драконов. Разве это справедливо?
– Да-да, – подхватил полуэльф, – и о живительной силе драконьей крови.
– Глупый. – Орк шутливо стукнул друга по плечу. – Вот о таких вещах как раз и надо молчать. Ты же не хочешь, чтобы какие-нибудь глупцы убили Эткина?
– В этом случае им сначала придется убить меня, – грозно вскинула скалку Анабель.
– И меня, – немедленно поддержал ее Ланс.
Дракон растроганно шмыгнул носом. Я улыбнулась, залюбовавшись лицами друзей, такими прекрасными в лунном свете, и запела:
– Спасибо, принцесса. – Дракон даже не пытался скрыть слез, катившихся из сапфировых глаз. – Эта баллада – настоящее посвящение памяти всех ушедших драконов.
– А я не верю, что они погибли. – Орк бесцеремонно перебил сентиментальные излияния Эткина. – Сложив воедино всю информацию, известную мне, а также полученную от дракона и Ульрики, я прихожу к выводу, что драконы не погибли.
– Почему? – Ланс в очередной раз выказывал полную неспособность к логическим умозаключениям.
– Магия, – тихонько подсказала я.
– При чем тут магия? – Ланс упорно продолжал тупить.
– Эх, красивая твоя голова! – Орк ласково постучал согнутым пальцем по загорелому лбу полукровки. – Ведь Ульрика только что дала точный и полный ответ на твой вопрос. Каким-то неизвестным нам способом драконы являются хранителями магии. Исчезнут они – и магия уйдет из нашего мира. Поэтому ни один маг – а кто еще, кроме мага, способен истребить драконов? – не совершит такого преступления.
– Значит, пока жив Эткин, живы и маги? – Заинтересованный барон присоединился к нашему разговору.
– Пожалуй, для этого маловато сил одного дракона. – Огвур тщательно взвешивал каждое слово. – Скорее всего – драконы живы.
– Тогда где же они? – Непоседа Ланс даже вскочил на ноги, словно пытаясь рассмотреть десятки крылатых гигантов, спрятавшихся в ночной темноте. – Мы обязательно должны их найти.
– Я так и знал, что вы мне поможете! – Эткин радостно махнул крылом и покачнулся, теряя равновесие. – Эх, а не спешите нас хоронить… – фальшиво затянул он пьяным голосом.
– Он же сейчас свалится со стены, – испуганно пискнула Анабель, хватаясь за драконий хвост, как будто ее маленькие ручки были способны удержать огромное тело от падения. – Зря Сугута наложил на кувшин, заменивший Эткину бокал, заклинание, многократно усиливающее крепость наливаемого туда вина.
– Но иначе ему бы потребовалось несколько бочек! – оправдывался старый маг.
– Пьяный дракон, вот это да! – звонко хохотал полуэльф.
Пока наши друзья веселились, я дернула орка за рукав, привлекая его внимание, и беззвучно показала пальцем вниз. Сын Белых Волков зорко вгляделся в темноту.
– Если дракон упадет со стены, то хоронить придется не его, а вот того человека, – мотнул головой орк, – который явно что-то злоумышляет у закрытых ворот.
Все присутствующие дружно опустили взоры к подножию стены.
– Кто это? – скорее заинтересованно, чем испуганно спросила Анабель.
Я уже некоторое время прислушивалась к своим ощущениям. Талисман, подаренный мне тетушкой Чумой и висевший на шее рядом с изумрудным кулоном, потихоньку нагревался, покалывая кожу. Согласно словам тетушки, так реагировать он мог только на определенных существ.
– Некромант, – уверенно ответила я. – Интересно, что ему здесь понадобилось?
ГЛАВА 8
– И где кровь дракона? – Язык у Сугуты с испугу немного заплетался.
– Во мне. – Эткин гордо стукнул себя по широкой груди, внутри которой немедленно родилось гулкое эхо. – Пары фляжек для друзей мне не жалко.
– Он еще и разговаривает? – Маг лязгнул зубами от страха, неосмотрительно отступая к самому краю стены.
– Не упади. – Дракон заботливо подцепил когтем мантию Сугуты, оттаскивая его от опасного места. – Да, причем на многих языках.
Старик ничего не ответил, он лишь побледнел, закрыл глаза и обреченно обвис в драконьей лапе. Эткин повернулся ко мне, демонстрируя белозубую улыбку:
– Я думаю, пара капель моей крови пойдет на пользу и этому пациенту!
Когда на небе зажглись первые звезды, мы все сидели на замковой стене, беззаботно болтая опущенными наружу ногами. Анабель, в подражание мне сменившая пышные юбки на удобные кожаные штаны, вновь воссоединилась со своей грозной скалкой, которую Ланс, попавший под обаяние голубых глаз чаровницы, выкрал из моей сумки. Огвур, периодически искоса поглядывающий на любимое оружие девушки, предпочел сесть поближе к дракону. Эткин, добрая душа, тут же втянул недавнего недруга в увлекательный разговор о храме Розы. Кажется, найдя общую тему, они тут же позабыли о чуть не возникшей между ними неприязни. Лансанариэль, еще немного слабый и рассеянный, но тем не менее живой и здоровый, с радостью слушал щебетание юной баронессы. Даже владелец замка, счастливый и умиротворенный, вместе со своим советником присоединился к нашей дружной компании, гармонично дополняя вечернюю тишину звуками разливаемого по бокалам вина. Я тихонько мурлыкала себе под нос, бесцельно перебирая струны гитары. Внезапно дракон повернул ко мне массивную голову и блеснул глазами, в которых явно разгорался какой-то личный интерес:
– Ульрика, а бывают баллады про драконов?
– Про драконов? – Вопрос Эткина вывел меня из расслабленно-дремотного состояния. Я словно грезила о чем-то далеком и прекрасном под напев гитары.
– Ну да. – Теперь слова дракона привлекли внимание всех присутствующих. – Я читал легенды, читал страшные истории и магические трактаты о своих собратьях, но ни разу не слышал ни одной баллады, воспевающей драконов. Разве это справедливо?
– Да-да, – подхватил полуэльф, – и о живительной силе драконьей крови.
– Глупый. – Орк шутливо стукнул друга по плечу. – Вот о таких вещах как раз и надо молчать. Ты же не хочешь, чтобы какие-нибудь глупцы убили Эткина?
– В этом случае им сначала придется убить меня, – грозно вскинула скалку Анабель.
– И меня, – немедленно поддержал ее Ланс.
Дракон растроганно шмыгнул носом. Я улыбнулась, залюбовавшись лицами друзей, такими прекрасными в лунном свете, и запела:
– Да, – прочувствованно сказал Огвур в наступившей тишине, – недаром поэзию эльфов Поющего острова причисляют к магии. Я слышал о случае, когда с помощью подобной песни удалось остановить начинавшуюся войну…
Никто не назовет, в каких краях,
В реальности или в объятьях сна,
В тумане, что родится на морях,
Стоит гора. А на горе – сосна.
Янтарь смолы там отливает льдом,
И на ветру как знамя реет крона,
А средь корней была пешера-дом
Последнего великого дракона.
И был он стар, он повидал века,
Хранил он время, как хранят богатство,
И времени бескрайняя река
С ним заключила благостное братство.
Он никогда алмазы не берег,
И в сундуки он не ссыпал монеты, —
Он знание сокровищем нарек,
И лишь его он собирал по свету.
Чтил солнца свет, как будто талисман,
И в небе танцевал со звездной пылью,
А то, что кровь его людей спасет от ран, —
Не думаю, чтоб это было былью.
Он жизнь ценил – как нам не оценить,
Умел любить – как ныне не умеют,
И верил мир: великого убить —
Ни люди и ни звери не посмеют.
Но грубые, с оружием в руках
Пришли к горе. Сосны поникла крона…
Они мир сказки обратили в прах,
Убив того последнего дракона.
Искали жемчуга – но не нашли,
Испили крови – но сильней не стали
И поняли, что зря сюда пришли,
Надеясь на жестокость мертвой стали.
А в мире стало чуточку темней…
Порядка стало меньше, и закона,
И той любви – что средь унылых дней
Жила в крови последнего дракона.
– Спасибо, принцесса. – Дракон даже не пытался скрыть слез, катившихся из сапфировых глаз. – Эта баллада – настоящее посвящение памяти всех ушедших драконов.
– А я не верю, что они погибли. – Орк бесцеремонно перебил сентиментальные излияния Эткина. – Сложив воедино всю информацию, известную мне, а также полученную от дракона и Ульрики, я прихожу к выводу, что драконы не погибли.
– Почему? – Ланс в очередной раз выказывал полную неспособность к логическим умозаключениям.
– Магия, – тихонько подсказала я.
– При чем тут магия? – Ланс упорно продолжал тупить.
– Эх, красивая твоя голова! – Орк ласково постучал согнутым пальцем по загорелому лбу полукровки. – Ведь Ульрика только что дала точный и полный ответ на твой вопрос. Каким-то неизвестным нам способом драконы являются хранителями магии. Исчезнут они – и магия уйдет из нашего мира. Поэтому ни один маг – а кто еще, кроме мага, способен истребить драконов? – не совершит такого преступления.
– Значит, пока жив Эткин, живы и маги? – Заинтересованный барон присоединился к нашему разговору.
– Пожалуй, для этого маловато сил одного дракона. – Огвур тщательно взвешивал каждое слово. – Скорее всего – драконы живы.
– Тогда где же они? – Непоседа Ланс даже вскочил на ноги, словно пытаясь рассмотреть десятки крылатых гигантов, спрятавшихся в ночной темноте. – Мы обязательно должны их найти.
– Я так и знал, что вы мне поможете! – Эткин радостно махнул крылом и покачнулся, теряя равновесие. – Эх, а не спешите нас хоронить… – фальшиво затянул он пьяным голосом.
– Он же сейчас свалится со стены, – испуганно пискнула Анабель, хватаясь за драконий хвост, как будто ее маленькие ручки были способны удержать огромное тело от падения. – Зря Сугута наложил на кувшин, заменивший Эткину бокал, заклинание, многократно усиливающее крепость наливаемого туда вина.
– Но иначе ему бы потребовалось несколько бочек! – оправдывался старый маг.
– Пьяный дракон, вот это да! – звонко хохотал полуэльф.
Пока наши друзья веселились, я дернула орка за рукав, привлекая его внимание, и беззвучно показала пальцем вниз. Сын Белых Волков зорко вгляделся в темноту.
– Если дракон упадет со стены, то хоронить придется не его, а вот того человека, – мотнул головой орк, – который явно что-то злоумышляет у закрытых ворот.
Все присутствующие дружно опустили взоры к подножию стены.
– Кто это? – скорее заинтересованно, чем испуганно спросила Анабель.
Я уже некоторое время прислушивалась к своим ощущениям. Талисман, подаренный мне тетушкой Чумой и висевший на шее рядом с изумрудным кулоном, потихоньку нагревался, покалывая кожу. Согласно словам тетушки, так реагировать он мог только на определенных существ.
– Некромант, – уверенно ответила я. – Интересно, что ему здесь понадобилось?
ГЛАВА 8
Мои друзья, опережая друг друга, слаженным галопом рванулись к закрытым воротам. Возможно, это темное виноградное, хорошо выдержанное вино из подвалов барона Пампура так нас раззадорило. Впереди, как ни странно, сильно опережая всех, – мчался старик Сугута, громко хлопая запятниками разношенных, сваливающихся с ног шлепанцев. Стоявший рядом со мной Огвур, даже в такой интригующей ситуации остававшийся невозмутимо-спокойным, выразительно прищурил глаза, намекая на творившийся фарс. В ответ я лишь рассеянно пожала плечами:
– Если Ринецея имеет возможность наблюдать за действиями своего лазутчика, то сейчас она, наверно, губы кусает от злости. Вместо хорошо продуманной диверсии опять сплошная комедия.
– Ты как-то умудряешься расстраивать все ее планы, вроде бы не прилагая для этого ни малейшего усилия, – улыбнулся орк. – Ты правда совсем ничего не боишься?
Боялась я слишком многого, но нипочем не призналась бы в этом даже мудрому тысячнику.
– Боюсь, конечно. – Я скривила лицо и выдвинула нижнюю челюсть, удачно пародируя морщинистого, самоуверенного Сугуту. – Как бы наш маг не свернул свою жилистую шею из-за коварных шлепанцев.
– Вот еще, жди, – непритворно раздосадованно хмыкнул Огвур, недолюбливавший Сугуту после экскурсии на виселицу. – Думаешь, это не диверсия и нашим храбрецам ничто не угрожает?
Я посмотрела на храбрецов, в этот самый момент снимавших огромный брус, запиравший ворота, и поспешила успокоить осторожного орка:
– Непохоже. Кем бы ни являлся этот человек – он подошел к замку абсолютно открыто, не прячась. А то, что ты принял за злой умысел, можно считать деликатным царапаньем в ворота. Да и мой талисман не обжигает кожу, а всего лишь покалывает – значит, угроза невелика.
– Ну-у-у… – Недоверчивый Огвур, скрестив руки на груди, задумчиво пошипывал себя за гладкий подбородок. – Ты же сама назвала его некромантом, а все некроманты служат демонице. Может, он парламентер?
– Иногда ты бываешь любопытнее Ланса. – Я неторопливо спускалась со стены. – Сейчас мы все узнаем.
Сборной бригаде из наших друзей и караульных наконец-то удалось снять тяжелый брус и распахнуть ворота. Высокие створки раскрывались медленно, движение сопровождалось душераздирающим скрипом. Я поморщилась:
– Господин Пампур, вы бы приказали охране чем-нибудь смазать ржавые петли.
Барон повернул ко мне удивленное лицо:
– Ваше высочество, неужели в такой момент вы можете думать о подобных мелочах?
Огвур сделал шаг вперед и встал рядом, положив руку на рукоять секиры, в классической позе профессионального телохранителя. Его острый взгляд на краткий миг скользнул по лицу де Кардиньяка, но под этими черными, проницательными глазами барон неуютно поежился. От равнодушного голоса орка веяло холодом:
– Господин Пампур, вы так долго жили при дворе, а не усвоили, что чем меньше озабоченности выражает лицо монарха, тем больше уважения он внушает своим врагам.
– Но госпожа и так носит маску, – еле слышно осмелился парировать барон.
– Ш-ш-ш-ш, – приложила я палец к губам, – дорогой барон, я предлагаю сейчас всем нам надеть маски на свои мысли и эмоции.
– Ваше высочество, я, кажется, понял, – просиял де Кардиньяк.
После этого он заложил руки за спину, широко расставил короткие ножки и постарался придать своей красной физиономии самое безмятежное выражение. Я улыбнулась и подмигнула орку, указывая на успехи барона, но Огвур продолжал внимательно наблюдать за человеком, показавшимся между распахнутых створок ворот.
Во двор замка шагнула высокая мужская фигура, облаченная в черную мантию. В руках пришелец сжимал резной посох, увенчанный шаром из редкого сорта обсидиана – угольно-черного, с золотыми крапинками.
– Некромант, – опознал Сугута.
Я увидела, как побелели костяшки пальцев Огвура, судорожно стискивающие рукоять Симхеллы.
Непонятно откуда налетевший порыв ветра закрутил небольшой песчаный вихрь у ног некроманта. Широкий плащ за его плечами высоко взметнулся, став похожим на мрачные крылья. Под низко надвинутым капюшоном глаза пришельца светились ярко-красным, демоническим светом. Надо отдать должное мастерству мага, ему удалось весьма эффектно обставить свое нежданное появление, сильно напугав некоторых из присутствующих. Меня же начинало порядком раздражать это пышное представление, рассчитанное на слабые нервы. Резким движением я сдернула талисман Чумы с шеи и, протягивая его на раскрытой ладони, шагнула к некроманту.
Из бывшего пальца моей тетушки вырвался узкий белый лучик света, подобно змее по спирали обвившийся вокруг торса темного волшебника. Некромант сдавленно захрипел и чуть не упал, вцепившись в посох. Как по приказанию, мгновенно стих ветер, раздувавший его одежды, и песок тихо осыпался на землю у наших ног. Капюшон, до этого скрывавший лицо зловещего мага, упал на плечи.
– Да он же еще мальчишка! – изумленно вскрикнул Огвур.
– Уберите, уберите эту страшную вещь, – ломающимся фальцетом жалобно попросил некромант, бледной ладонью испуганно прикрывая веки. – Ее свет жжет мне глаза.
И столько растерянности, столько страдания послышалось в тонком, стонущем мальчишеском голосе, что я поспешила убрать спасительный талисман глубоко под ворот рубашки. Маг всхлипнул и осел на землю. Отзывчивая Анабель торопливо подбежала к юноше и протянула ему фляжку с водой, снятую с собственного пояса. Незнакомец благодарно принял сосуд и сделал несколько жадных глотков, а затем отвел в сторону длинные черные волосы, скрывавшие его черты, и поднял на меня еще затуманенные страданием глаза.
Я удивленно вздернула брови и присела на корточки, чтобы мои глаза оказались вровень с глазами юного мага. Некромант и вправду был молод – не старше меня. Мягкая, бархатистая кожа его по-девичьи нежного лица поражала удивительной бледностью. Капризный изгиб совершенных губ напоминал четкие очертания лука. Огромные черные, без намека на белок, глаза тонули в гуще длинных ресниц. Волна шелковых, черных до синевы, волос опускалась на плечи. Юноша был ангельски или, скорее, демонически прекрасен, затмевая даже эльфийскую прелесть красавчика Лансанариэля. Я услышала, как за моей спиной восхищенно вздохнула Анабель. Юноша нервно вскинул руку с тонкими, неправдоподобно длинными пальцами и цепко ухватил мое запястье:
– Ваше высочество, вы должны пойти со мной, иначе они меня убьют!
– Кто?
– Ваши сводные брат и сестра, принц Ужас и принцесса Страх. – Юный некромант смотрел на меня такими доверчивыми, широко распахнутыми глазами, что у меня не возникло и тени недоверия или сомнения в правдивости его слов. В довершение всего, на пушистых ресницах красавца показались крупные, прозрачные слезы, вот-вот готовые скатиться по впалым щекам.
Я злобно скрипнула зубами и резко оттолкнула юношу, выдергивая руку из его красивых пальцев. Маг упал на песок, снизу вверх взирая на меня полными отчаяния и страха глазами.
– И ты пришел сюда с этим ультиматумом, после того как провалились две предыдущие затеи твоей хозяйки? Неужели Ринецея настолько глупа и верит, что, разжалобившись слезами ее распрекрасного слуги, я добровольно сунусь в пасть к демонам?
– Нет-нет! – Некромант испуганно затряс головой, подметая песок длинными волосами. – Принцесса, вы все не так поняли! Я просто слабый человек, маг-недоучка, умоляющий вас о помощи и спасении.
– Да кто тебе поверит! – ощерился Сугута. – Ведь ты только что показал нам, что способен управлять стихией!
– Стоп. – Мне почему-то стало жаль незадачливого незнакомца. – Кучка песка – еще не стихия.
– В том-то и дело, – печально вздохнул некромант. – Тем более что даже Высшие посвященные окажутся бессильны перед вашим артефактом. В него вплетена воля Смерти, против которой не сможет выступить ни один некромант.
– Зачем же ты решился прийти сюда? – На этот раз именно недалекий Ланс умудрился задать самый важный вопрос.
– Обрести помощь принцессы. – Маг жалобно смотрел на меня. – Все равно мне уже нечего терять!
– Хм… – Я не знала, как ответить на последнее признание юноши. Но на подмогу мне пришел проницательный Огвур:
– Эй, ты, как там тебя? – Он протянул руку, поднимая юношу с песка.
– Марвин. – Некромант всхлипнул и выпрямился, опираясь на мускулистую ладонь орка.
– Клянусь Аолой, – тысячник вытащил из кармана чистый носовой платок и предложил его юноше, – никогда не видел таких плаксивых некромантов. Пойдем-ка в замок, выпьем, перекусим и разберемся, что нам с тобой делать. Ты, поди, голоден?
– Два дня маковой росинки во рту не было, – пожаловался Марвин.
– Э-э-э-э, – растерянно почесал в затылке барон. – Ну, стало быть, добро пожаловать!
– Заплаканный красавец некромант – это будет почище напившегося дракона, – насмешливо ввернул Ланс.
Юный недоучка густо покраснел и смущенно уткнулся в платок орка.
– А кстати, где Эткин? – хором вспомнили несколько голосов.
В стельку пьяный дракон тихонько дрых за нашими спинами, удобно растянувшись на каменных плитах, выстилающих двор замка.
– Ну и ночка выдалась, просто прелесть, – хмыкнула я, пока орк и барон под руки вели ослабевшего от голода и переживаний некроманта в парадный зал, где слуги уже торопливо накрывали то ли сильно запоздавший ужин, то ли слишком ранний завтрак.
Марвин и впрямь изрядно оголодал. Я подивилась – как это при таком хорошем аппетите юный маг умудрялся сохранять столь стройную фигуру. Худоба некроманта граничила с истощением. Не иначе Ринецея имела нехорошую привычку морить голодом своих неумелых слуг. А Марвин, судя по его рассказу, оказался самым неумелым.
Мы все, в очередной раз рассевшиеся вокруг огромного стола около камина и наслаждавшиеся неистощимым гостеприимством барона, давно насытились, но юноша продолжал с неослабевающим азартом истреблять жареные куриные ножки.
– Ну хватит уже глистов тешить, – покривился всегда чрезвычайно умеренный в еде полуэльф. – Давай рассказывай свои байки.
Марвин сконфузился и незамедлительно уронил косточку на колени, испачкав черное одеяние.
– Отстань от мальчишки, Ланс, – строго приказал орк, которого, как и меня, разжалобил заморенный вид юноши. – Не устраивай здесь соперничества в красоте и стройности.
– Больно надо, – сердито фыркнул полукровка и отвернулся с деланым безразличием. Но было понятно, что Огвур попал в точку – красавец Лансанариэль весьма ревностно относился к своей физической привлекательности.
В сложившейся запутанной ситуации споры между нами могли породить только разногласия. Орк и полуэльф, хоть и ставшие закадычными друзьями, никак не хотели удержаться от взаимных, не всегда безобидных, подколов, устраиваемых с завидной регулярностью. Поэтому я предпочла переключить внимание всех присутствующих на Марвина:
– Господин некромант, если вам действительно нужна наша помощь, то вы должны рассказать обещанную историю, причем по возможности подробнее.
Юноша согласно кивнул и, смущенно комкая в руках подол черного плаща, начал свое повествование:
– Я родился в семье Верховного некроманта. Казалось бы, меня ожидало великое будущее – с первого года жизни моими наставниками стали самые опытные маги. К моим услугам предлагалась лучшая библиотека Нарроны, и сам король Мор благоволил к моему отцу. Но к несчастью, я не унаследовал склонности к волшебству, и маг из меня получился никудышный. Несмотря на неимоверные усилия отца, я, полностью закончивший обучение, не смог пройти посвящения даже на низшую магическую ступень и не сдал ни одного экзамена.
– Но почему? – удивился Сугута.
Марвин всхлипнул:
– У меня странная, избирательная память. Я отлично запоминаю любые самые длинные и трудные заклинания и хорошо владею энергией. Но когда начинаю читать заклинание, всегда что-то путаю – и результат моего волшебства оказывается непредсказуемым. Последний страшный конфуз случился в тот день, когда для увеселения королевских гостей меня попросили устроить сильный снегопад, а я вместо этого вызвал огненный смерч, чуть не погубивший нескольких важных персон.
– Да уж, – вполголоса шепнул Ланс на ухо орку, – на детях великих природа отдыхает.
Но я услышала эти слова и жестом попросила полукровку замолчать. Ланс обиделся и надулся. Огвур же, наоборот, внимательно выслушал некроманта и, повернувшись ко мне, выразительно прищелкнул пальцами. Мы оба опять пришли к интересным и схожим выводам.
– Меня выгнали из гильдии, отец отрекся от меня, – печально продолжал Марвин.
– Бедняжка! – сочувствующе засопела Анабель.
Огвур крякнул и вытащил из кармана второй носовой платок.
– Когда король Мор и принц Ульрих вдруг неожиданно пропали и в замке начали хозяйничать младшие дети Повелителя, большая часть придворных разбежалась. Но властительница Ринецея, заправлявшая всем под видом богини Аолы, приблизила к себе некромантов, по достоинству оценив силу гильдии и нуждаясь в ее услугах. Сначала она пришла в восхищение от моих способностей, но потом, когда я начал проваливать любое ее задание, возненавидела меня. Идея с письмом, которую принцесса Ульрика так блестяще разоблачила, принадлежала мне. Великая демоница очень гневалась, когда ее брат Абигер приполз во дворец еле живым, изрыгающим проклятия в адрес принцессы. Она кричала, что я должен был предвидеть подобный исход событий. Чтобы вернуть благосклонность правительницы, я предложил ей немедленно штурмовать владения барона, пользуясь тем, что Ульрика отбыла на поиски дракона. Никто из нас не верил в реальность этой сумасшедшей задумки – договориться с драконом, которого считали очень злобным и ограниченным существом, сожравшим госпожу Анабель. Но принцесса вернулась в разгар битвы, приведя с собой дракона, который превратил в пепел армию Ринецеи. Гнев демоницы вновь излился на мою бедную голову: ведь это я руководил штурмом.
– Ты можешь поднять из могилы и контролировать несколько сотен мертвяков? – недоверчиво спросил Огвур.
– Если опять ничего не напутаю, – жалобно ответил недоучка. – Мне дали последний шанс реабилитироваться – приказали привести Ульрику на Белую скалу, где ее будут ждать Ужас и Страх, чтобы предложить сделку – жизнь ее брата в обмен на жизнь самой принцессы.
Услышав эти слова, Огвур взбешенно грохнул кулаком по столу, чуть не проломив дубовую столешницу, а Ланс схватился за арбалет.
– Это невозможно, – возмутился барон Пампур. – Ни Страх, ни Ужас не носят изумрудных кулонов и не могут править Нарроной. Они не являются законными наследниками трона, потому что их мать не могла считаться законной женой короля, ведь королева Альзира жива. Поэтому при рождении младших детей Повелителя Мора от Камня Власти не отделилось ни осколка, должного стать кулоном…
Марвин кивнул:
– Да, это так. Но Ринецея и ее выкормыши правят, опираясь на силу и колдовство, а поэтому вовсе не нуждаются в соблюдении традиций и поддержке народа. Они несут зло и насилие.
– Странно слушать такие слова от некроманта, ученика демоницы, – задумчиво протянула я, пристально вглядываясь в глаза юноши.
Юный маг ответил мне пронзительным, твердым взглядом:
– Даже Тьма не должна становиться бессмысленной и не должна сливаться с безликим злом. А они убили слишком многих.
– Молодец, мальчик, – восхищенно похвалил Огвур.
– И что дальше? – Ланс не торопился заносить Марвина в число своих друзей.
– Я пообещал, что приведу Ульрику на Белую скалу, скрыв от нее замысел Ринецеи. Но я не верю, что они оставят принца Ульриха в живых, даже если принцесса умрет.
– Где мой брат? – резко перебила я некроманта.
– Простите, ваше высочество, – юноша бессильно развел руками, – этого не знает никто, кроме Ринецеи и ее воспитанников. Но полагаю, что он еще жив.
Я судорожно схватилась за изумрудный кулон, все так же посылавший магический призыв Саймонариэля:
– Я тоже чувствую, что он жив.
– Всему этому нужно положить конец. – Марвин взволнованно вскочил. – Я больше не хочу служить демонице. Зачем жить в королевстве, от которого скоро останутся руины и трупы? Вы можете противостоять ей, можете спасти брата, вам нестрашны силы гильдии некромантов. Спасите и меня тоже, позвольте мне остаться с вами и помогать вам… насколько это возможно.
Мои друзья одобрительно загомонили. Огвур делал выразительные знаки, явно намекая на разговор с глазу на глаз.
– Всем отдыхать, – распорядилась я. – Дорогой барон, будьте так любезны, выделите Марвину комнату. А мне нужно подумать.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Огвур, после того как мы остались наедине.
Орк придвинул пару мягких кресел поближе к огню, ярко пылавшему в зеве камина, и наполнил два бокала красным, густым, как кровь, вином. Я с удовольствием отхлебнула терпкую, ароматную жидкость и задержала глоток во рту, смакуя букет.
– Великолепно!
– Чего уж тут великолепного, – недовольно покривился тысячник. – На мой взгляд, ситуация складывается отнюдь не в нашу пользу.
– Я говорю о вине.
– Тьфу, – рассердился Огвур. – Ульрика, тебе не кажется, что иногда ты намеренно переигрываешь, изображая невозмутимость?
– Не кажется, – лучезарно улыбнулась я терпеливому другу. – Решение уже принято и обсуждению не подлежит.
– И?..
– Я иду к Белой скале. Без вас. В сопровождении одного Марвина. – Теперь я с удовольствием смаковала смену выражений на лице не на шутку рассерженного орка. – А вы стягиваете все доступные нам силы под стены Нарроны.
– Если Ринецея имеет возможность наблюдать за действиями своего лазутчика, то сейчас она, наверно, губы кусает от злости. Вместо хорошо продуманной диверсии опять сплошная комедия.
– Ты как-то умудряешься расстраивать все ее планы, вроде бы не прилагая для этого ни малейшего усилия, – улыбнулся орк. – Ты правда совсем ничего не боишься?
Боялась я слишком многого, но нипочем не призналась бы в этом даже мудрому тысячнику.
– Боюсь, конечно. – Я скривила лицо и выдвинула нижнюю челюсть, удачно пародируя морщинистого, самоуверенного Сугуту. – Как бы наш маг не свернул свою жилистую шею из-за коварных шлепанцев.
– Вот еще, жди, – непритворно раздосадованно хмыкнул Огвур, недолюбливавший Сугуту после экскурсии на виселицу. – Думаешь, это не диверсия и нашим храбрецам ничто не угрожает?
Я посмотрела на храбрецов, в этот самый момент снимавших огромный брус, запиравший ворота, и поспешила успокоить осторожного орка:
– Непохоже. Кем бы ни являлся этот человек – он подошел к замку абсолютно открыто, не прячась. А то, что ты принял за злой умысел, можно считать деликатным царапаньем в ворота. Да и мой талисман не обжигает кожу, а всего лишь покалывает – значит, угроза невелика.
– Ну-у-у… – Недоверчивый Огвур, скрестив руки на груди, задумчиво пошипывал себя за гладкий подбородок. – Ты же сама назвала его некромантом, а все некроманты служат демонице. Может, он парламентер?
– Иногда ты бываешь любопытнее Ланса. – Я неторопливо спускалась со стены. – Сейчас мы все узнаем.
Сборной бригаде из наших друзей и караульных наконец-то удалось снять тяжелый брус и распахнуть ворота. Высокие створки раскрывались медленно, движение сопровождалось душераздирающим скрипом. Я поморщилась:
– Господин Пампур, вы бы приказали охране чем-нибудь смазать ржавые петли.
Барон повернул ко мне удивленное лицо:
– Ваше высочество, неужели в такой момент вы можете думать о подобных мелочах?
Огвур сделал шаг вперед и встал рядом, положив руку на рукоять секиры, в классической позе профессионального телохранителя. Его острый взгляд на краткий миг скользнул по лицу де Кардиньяка, но под этими черными, проницательными глазами барон неуютно поежился. От равнодушного голоса орка веяло холодом:
– Господин Пампур, вы так долго жили при дворе, а не усвоили, что чем меньше озабоченности выражает лицо монарха, тем больше уважения он внушает своим врагам.
– Но госпожа и так носит маску, – еле слышно осмелился парировать барон.
– Ш-ш-ш-ш, – приложила я палец к губам, – дорогой барон, я предлагаю сейчас всем нам надеть маски на свои мысли и эмоции.
– Ваше высочество, я, кажется, понял, – просиял де Кардиньяк.
После этого он заложил руки за спину, широко расставил короткие ножки и постарался придать своей красной физиономии самое безмятежное выражение. Я улыбнулась и подмигнула орку, указывая на успехи барона, но Огвур продолжал внимательно наблюдать за человеком, показавшимся между распахнутых створок ворот.
Во двор замка шагнула высокая мужская фигура, облаченная в черную мантию. В руках пришелец сжимал резной посох, увенчанный шаром из редкого сорта обсидиана – угольно-черного, с золотыми крапинками.
– Некромант, – опознал Сугута.
Я увидела, как побелели костяшки пальцев Огвура, судорожно стискивающие рукоять Симхеллы.
Непонятно откуда налетевший порыв ветра закрутил небольшой песчаный вихрь у ног некроманта. Широкий плащ за его плечами высоко взметнулся, став похожим на мрачные крылья. Под низко надвинутым капюшоном глаза пришельца светились ярко-красным, демоническим светом. Надо отдать должное мастерству мага, ему удалось весьма эффектно обставить свое нежданное появление, сильно напугав некоторых из присутствующих. Меня же начинало порядком раздражать это пышное представление, рассчитанное на слабые нервы. Резким движением я сдернула талисман Чумы с шеи и, протягивая его на раскрытой ладони, шагнула к некроманту.
Из бывшего пальца моей тетушки вырвался узкий белый лучик света, подобно змее по спирали обвившийся вокруг торса темного волшебника. Некромант сдавленно захрипел и чуть не упал, вцепившись в посох. Как по приказанию, мгновенно стих ветер, раздувавший его одежды, и песок тихо осыпался на землю у наших ног. Капюшон, до этого скрывавший лицо зловещего мага, упал на плечи.
– Да он же еще мальчишка! – изумленно вскрикнул Огвур.
– Уберите, уберите эту страшную вещь, – ломающимся фальцетом жалобно попросил некромант, бледной ладонью испуганно прикрывая веки. – Ее свет жжет мне глаза.
И столько растерянности, столько страдания послышалось в тонком, стонущем мальчишеском голосе, что я поспешила убрать спасительный талисман глубоко под ворот рубашки. Маг всхлипнул и осел на землю. Отзывчивая Анабель торопливо подбежала к юноше и протянула ему фляжку с водой, снятую с собственного пояса. Незнакомец благодарно принял сосуд и сделал несколько жадных глотков, а затем отвел в сторону длинные черные волосы, скрывавшие его черты, и поднял на меня еще затуманенные страданием глаза.
Я удивленно вздернула брови и присела на корточки, чтобы мои глаза оказались вровень с глазами юного мага. Некромант и вправду был молод – не старше меня. Мягкая, бархатистая кожа его по-девичьи нежного лица поражала удивительной бледностью. Капризный изгиб совершенных губ напоминал четкие очертания лука. Огромные черные, без намека на белок, глаза тонули в гуще длинных ресниц. Волна шелковых, черных до синевы, волос опускалась на плечи. Юноша был ангельски или, скорее, демонически прекрасен, затмевая даже эльфийскую прелесть красавчика Лансанариэля. Я услышала, как за моей спиной восхищенно вздохнула Анабель. Юноша нервно вскинул руку с тонкими, неправдоподобно длинными пальцами и цепко ухватил мое запястье:
– Ваше высочество, вы должны пойти со мной, иначе они меня убьют!
– Кто?
– Ваши сводные брат и сестра, принц Ужас и принцесса Страх. – Юный некромант смотрел на меня такими доверчивыми, широко распахнутыми глазами, что у меня не возникло и тени недоверия или сомнения в правдивости его слов. В довершение всего, на пушистых ресницах красавца показались крупные, прозрачные слезы, вот-вот готовые скатиться по впалым щекам.
Я злобно скрипнула зубами и резко оттолкнула юношу, выдергивая руку из его красивых пальцев. Маг упал на песок, снизу вверх взирая на меня полными отчаяния и страха глазами.
– И ты пришел сюда с этим ультиматумом, после того как провалились две предыдущие затеи твоей хозяйки? Неужели Ринецея настолько глупа и верит, что, разжалобившись слезами ее распрекрасного слуги, я добровольно сунусь в пасть к демонам?
– Нет-нет! – Некромант испуганно затряс головой, подметая песок длинными волосами. – Принцесса, вы все не так поняли! Я просто слабый человек, маг-недоучка, умоляющий вас о помощи и спасении.
– Да кто тебе поверит! – ощерился Сугута. – Ведь ты только что показал нам, что способен управлять стихией!
– Стоп. – Мне почему-то стало жаль незадачливого незнакомца. – Кучка песка – еще не стихия.
– В том-то и дело, – печально вздохнул некромант. – Тем более что даже Высшие посвященные окажутся бессильны перед вашим артефактом. В него вплетена воля Смерти, против которой не сможет выступить ни один некромант.
– Зачем же ты решился прийти сюда? – На этот раз именно недалекий Ланс умудрился задать самый важный вопрос.
– Обрести помощь принцессы. – Маг жалобно смотрел на меня. – Все равно мне уже нечего терять!
– Хм… – Я не знала, как ответить на последнее признание юноши. Но на подмогу мне пришел проницательный Огвур:
– Эй, ты, как там тебя? – Он протянул руку, поднимая юношу с песка.
– Марвин. – Некромант всхлипнул и выпрямился, опираясь на мускулистую ладонь орка.
– Клянусь Аолой, – тысячник вытащил из кармана чистый носовой платок и предложил его юноше, – никогда не видел таких плаксивых некромантов. Пойдем-ка в замок, выпьем, перекусим и разберемся, что нам с тобой делать. Ты, поди, голоден?
– Два дня маковой росинки во рту не было, – пожаловался Марвин.
– Э-э-э-э, – растерянно почесал в затылке барон. – Ну, стало быть, добро пожаловать!
– Заплаканный красавец некромант – это будет почище напившегося дракона, – насмешливо ввернул Ланс.
Юный недоучка густо покраснел и смущенно уткнулся в платок орка.
– А кстати, где Эткин? – хором вспомнили несколько голосов.
В стельку пьяный дракон тихонько дрых за нашими спинами, удобно растянувшись на каменных плитах, выстилающих двор замка.
– Ну и ночка выдалась, просто прелесть, – хмыкнула я, пока орк и барон под руки вели ослабевшего от голода и переживаний некроманта в парадный зал, где слуги уже торопливо накрывали то ли сильно запоздавший ужин, то ли слишком ранний завтрак.
Марвин и впрямь изрядно оголодал. Я подивилась – как это при таком хорошем аппетите юный маг умудрялся сохранять столь стройную фигуру. Худоба некроманта граничила с истощением. Не иначе Ринецея имела нехорошую привычку морить голодом своих неумелых слуг. А Марвин, судя по его рассказу, оказался самым неумелым.
Мы все, в очередной раз рассевшиеся вокруг огромного стола около камина и наслаждавшиеся неистощимым гостеприимством барона, давно насытились, но юноша продолжал с неослабевающим азартом истреблять жареные куриные ножки.
– Ну хватит уже глистов тешить, – покривился всегда чрезвычайно умеренный в еде полуэльф. – Давай рассказывай свои байки.
Марвин сконфузился и незамедлительно уронил косточку на колени, испачкав черное одеяние.
– Отстань от мальчишки, Ланс, – строго приказал орк, которого, как и меня, разжалобил заморенный вид юноши. – Не устраивай здесь соперничества в красоте и стройности.
– Больно надо, – сердито фыркнул полукровка и отвернулся с деланым безразличием. Но было понятно, что Огвур попал в точку – красавец Лансанариэль весьма ревностно относился к своей физической привлекательности.
В сложившейся запутанной ситуации споры между нами могли породить только разногласия. Орк и полуэльф, хоть и ставшие закадычными друзьями, никак не хотели удержаться от взаимных, не всегда безобидных, подколов, устраиваемых с завидной регулярностью. Поэтому я предпочла переключить внимание всех присутствующих на Марвина:
– Господин некромант, если вам действительно нужна наша помощь, то вы должны рассказать обещанную историю, причем по возможности подробнее.
Юноша согласно кивнул и, смущенно комкая в руках подол черного плаща, начал свое повествование:
– Я родился в семье Верховного некроманта. Казалось бы, меня ожидало великое будущее – с первого года жизни моими наставниками стали самые опытные маги. К моим услугам предлагалась лучшая библиотека Нарроны, и сам король Мор благоволил к моему отцу. Но к несчастью, я не унаследовал склонности к волшебству, и маг из меня получился никудышный. Несмотря на неимоверные усилия отца, я, полностью закончивший обучение, не смог пройти посвящения даже на низшую магическую ступень и не сдал ни одного экзамена.
– Но почему? – удивился Сугута.
Марвин всхлипнул:
– У меня странная, избирательная память. Я отлично запоминаю любые самые длинные и трудные заклинания и хорошо владею энергией. Но когда начинаю читать заклинание, всегда что-то путаю – и результат моего волшебства оказывается непредсказуемым. Последний страшный конфуз случился в тот день, когда для увеселения королевских гостей меня попросили устроить сильный снегопад, а я вместо этого вызвал огненный смерч, чуть не погубивший нескольких важных персон.
– Да уж, – вполголоса шепнул Ланс на ухо орку, – на детях великих природа отдыхает.
Но я услышала эти слова и жестом попросила полукровку замолчать. Ланс обиделся и надулся. Огвур же, наоборот, внимательно выслушал некроманта и, повернувшись ко мне, выразительно прищелкнул пальцами. Мы оба опять пришли к интересным и схожим выводам.
– Меня выгнали из гильдии, отец отрекся от меня, – печально продолжал Марвин.
– Бедняжка! – сочувствующе засопела Анабель.
Огвур крякнул и вытащил из кармана второй носовой платок.
– Когда король Мор и принц Ульрих вдруг неожиданно пропали и в замке начали хозяйничать младшие дети Повелителя, большая часть придворных разбежалась. Но властительница Ринецея, заправлявшая всем под видом богини Аолы, приблизила к себе некромантов, по достоинству оценив силу гильдии и нуждаясь в ее услугах. Сначала она пришла в восхищение от моих способностей, но потом, когда я начал проваливать любое ее задание, возненавидела меня. Идея с письмом, которую принцесса Ульрика так блестяще разоблачила, принадлежала мне. Великая демоница очень гневалась, когда ее брат Абигер приполз во дворец еле живым, изрыгающим проклятия в адрес принцессы. Она кричала, что я должен был предвидеть подобный исход событий. Чтобы вернуть благосклонность правительницы, я предложил ей немедленно штурмовать владения барона, пользуясь тем, что Ульрика отбыла на поиски дракона. Никто из нас не верил в реальность этой сумасшедшей задумки – договориться с драконом, которого считали очень злобным и ограниченным существом, сожравшим госпожу Анабель. Но принцесса вернулась в разгар битвы, приведя с собой дракона, который превратил в пепел армию Ринецеи. Гнев демоницы вновь излился на мою бедную голову: ведь это я руководил штурмом.
– Ты можешь поднять из могилы и контролировать несколько сотен мертвяков? – недоверчиво спросил Огвур.
– Если опять ничего не напутаю, – жалобно ответил недоучка. – Мне дали последний шанс реабилитироваться – приказали привести Ульрику на Белую скалу, где ее будут ждать Ужас и Страх, чтобы предложить сделку – жизнь ее брата в обмен на жизнь самой принцессы.
Услышав эти слова, Огвур взбешенно грохнул кулаком по столу, чуть не проломив дубовую столешницу, а Ланс схватился за арбалет.
– Это невозможно, – возмутился барон Пампур. – Ни Страх, ни Ужас не носят изумрудных кулонов и не могут править Нарроной. Они не являются законными наследниками трона, потому что их мать не могла считаться законной женой короля, ведь королева Альзира жива. Поэтому при рождении младших детей Повелителя Мора от Камня Власти не отделилось ни осколка, должного стать кулоном…
Марвин кивнул:
– Да, это так. Но Ринецея и ее выкормыши правят, опираясь на силу и колдовство, а поэтому вовсе не нуждаются в соблюдении традиций и поддержке народа. Они несут зло и насилие.
– Странно слушать такие слова от некроманта, ученика демоницы, – задумчиво протянула я, пристально вглядываясь в глаза юноши.
Юный маг ответил мне пронзительным, твердым взглядом:
– Даже Тьма не должна становиться бессмысленной и не должна сливаться с безликим злом. А они убили слишком многих.
– Молодец, мальчик, – восхищенно похвалил Огвур.
– И что дальше? – Ланс не торопился заносить Марвина в число своих друзей.
– Я пообещал, что приведу Ульрику на Белую скалу, скрыв от нее замысел Ринецеи. Но я не верю, что они оставят принца Ульриха в живых, даже если принцесса умрет.
– Где мой брат? – резко перебила я некроманта.
– Простите, ваше высочество, – юноша бессильно развел руками, – этого не знает никто, кроме Ринецеи и ее воспитанников. Но полагаю, что он еще жив.
Я судорожно схватилась за изумрудный кулон, все так же посылавший магический призыв Саймонариэля:
– Я тоже чувствую, что он жив.
– Всему этому нужно положить конец. – Марвин взволнованно вскочил. – Я больше не хочу служить демонице. Зачем жить в королевстве, от которого скоро останутся руины и трупы? Вы можете противостоять ей, можете спасти брата, вам нестрашны силы гильдии некромантов. Спасите и меня тоже, позвольте мне остаться с вами и помогать вам… насколько это возможно.
Мои друзья одобрительно загомонили. Огвур делал выразительные знаки, явно намекая на разговор с глазу на глаз.
– Всем отдыхать, – распорядилась я. – Дорогой барон, будьте так любезны, выделите Марвину комнату. А мне нужно подумать.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил Огвур, после того как мы остались наедине.
Орк придвинул пару мягких кресел поближе к огню, ярко пылавшему в зеве камина, и наполнил два бокала красным, густым, как кровь, вином. Я с удовольствием отхлебнула терпкую, ароматную жидкость и задержала глоток во рту, смакуя букет.
– Великолепно!
– Чего уж тут великолепного, – недовольно покривился тысячник. – На мой взгляд, ситуация складывается отнюдь не в нашу пользу.
– Я говорю о вине.
– Тьфу, – рассердился Огвур. – Ульрика, тебе не кажется, что иногда ты намеренно переигрываешь, изображая невозмутимость?
– Не кажется, – лучезарно улыбнулась я терпеливому другу. – Решение уже принято и обсуждению не подлежит.
– И?..
– Я иду к Белой скале. Без вас. В сопровождении одного Марвина. – Теперь я с удовольствием смаковала смену выражений на лице не на шутку рассерженного орка. – А вы стягиваете все доступные нам силы под стены Нарроны.