Устименко Татьяна. Сумасшедшая принцесса

   – Будь внимательна! – предупредил меня проводник. – Мы вступили в чертоги Хранителя.
   Я только хотела спросить: ну и где же он, этот пресловутый Хранитель? – как коридор резко оборвался, закончившись уютной округлой пещеркой. В центре странного помещения стояли два простых деревянных стула, разделенные дощатым столиком. На столе не было ничего, кроме подсвечника с горящими свечами и маленького бронзового колокольчика. Повинуясь указаниям грифона, я села на один из стульев, взяла колокольчик и потрясла им. Раздался тонкий, мелодичный звон. Граникус облегченно вздохнул, свернулся в клубок прямо на каменном полу и прикрыл глаза широкой лапой.
   «Да он, никак, спать собрался? – изумилась я. – Мы что, надолго здесь застрянем?»
   Но в следующий миг от противоположной стены неожиданно отделилась темная фигура и, не касаясь пола, медленно поплыла через всю пещеру по направлению к хлипкому столику. Я испуганно вцепилась в деревянную столешницу. Конечно, грифон предупреждал меня о призрачной природе Хранителя, но я совсем не ожидала увидеть нечто подобное. Темная фигура, облаченная в широкую мантию с капюшоном, не имела ничего хоть отдаленно напоминавшего физическое тело. Полы одеяния шевелились и раздвигались, но под ними обнаружилась прозрачная пустота, каким-то непостижимым образом придававшая очертания человеческой плоти широким одеждам, одетым на пустоту. Под низко опущенным капюшоном поблескивала пара кроваво-красных глаз и кривой рот, обнажавший щедрый набор острых, желтых зубов. В целом облик Хранителя производил неизгладимое впечатление – хотелось вскочить с места и бежать прочь со всей возможной скоростью. Я попыталась вытащить ноги из-под стола, но неловко зацепилась каблуком за какую-то деталь мебели и шлепнулась обратно на стул. Хранитель, с удовольствием наблюдавший за попыткой неудавшегося бегства, глухо захохотал:
   – Еще никто никогда не уходил из этого места безнаказанно! Здесь дремлют всемогущие древние силы, которые очень не любят дураков, отваживающихся беспокоить их по пустякам!
   – Не знаю, кто ты и кому служишь, – отважно возразила я, – но дело, приведшее меня к тебе, не терпит отлагательств!
   – Вот даже как! – Хранитель хмыкнул и, усевшись на второй стул, передвинул подсвечник так, чтобы мое лицо попало в полосу света. – Дерзко сказано. Все мы лишь песчинки перед лицом вечности! Чего же хочешь ты, настырная песчинка?
   – Брата! – решительно объявила я, хлопнув по столу ладонью. – Он спрятан где-то здесь, и уходить без него я не собираюсь!
   – Припоминаю, – осклабился призрак. – Высокий мальчик с длинными рыжими волосами, такими же, как у тебя. А с ним эльфийский маг, бессильный, несмотря на всю свою мудрость, перед властью этого места.
   Сдерживая обуревавшие меня эмоции, я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Мой несчастный брат находился близко, совсем близко.
   – Кто заточил его в этих подземельях?
   – Зачем ты спрашиваешь о том, что отлично знаешь сама? – упрекнул меня Хранитель. – Его привел Изначальный и подарил Великим, принеся в жертву силе.
   – Изначальный?
   – Все демоны – изначальная раса, – пояснил Хранитель.
   – А меня не устраивает такой расклад! – нагло заявила я. – Я не позволю делать жертву из своего брата! Я хочу забрать его и вывести на поверхность.
   Очевидно, моя самоуверенность сильно развеселила призрака, потому что он всплеснул пустыми рукавами и снова громко расхохотался:
   – Первый раз вижу такую забавную песчинку! Ты хочешь противостоять Великим? Жертву нельзя забрать, но ее можно выкупить!
   – Согласна! – быстро, пока Хранитель не передумал, согласилась я. – Назови цену!
   – Я не торгуюсь! – величественно провозгласил призрак. – Докажи, что ты достойна милости Великих – и можешь брать все, что захочешь.
   – Согласна и на это условие! Что нужно делать?
   Хранитель прищурился:
   – Конечно, следовало бы послать тебя на Радужный уровень за живой и мертвой водой в отместку за твое нахальство, но я немелочен. Ответишь на три вопроса – и брат уйдет с тобой.
   «Опять вопросы!» Внутренне я готова была застонать, но внешне лишь дружелюбно улыбнулась.
   – Хорошо, можешь задавать любые вопросы.
   Хранитель поганенько усмехнулся:

 
Течет сквозь пальцы, как вода,
Скрипит в суставах, как песок,
Как алчный хищник, жрёт года,
Из всех живущих цедит сок.
 

   Ну, отвечай немедленно, что это такое? – нетерпеливо рявкнул призрак.
   – Жизнь! – не думая, интуитивно выпалила я, впиваясь глазами в красные зрачки призрака.
   Рот Хранителя недовольно перекосился.
   – Правильно! – сердито признал он. – А ты, оказывается, не только храбрая, но и умная девочка. Вот тебе тогда второй вопрос:

 
Слаще меда и любви,
Справедливее богов,
Крепче клятвы на крови,
Тяжелей любых оков.
 

   «Ерундовая загадка! – про себя хмыкнула я. – Знаем мы теперь, кто справедливее богов».
   – Это Смерть!
   Хранитель даже зашипел от злости:
   – Очень умная девочка! Теперь я понимаю, почему ты не боишься Великих! Но на третий вопрос тебе все равно не ответить!

 
В том тайна, и заклятие,
И слабость, и величие,
Несет в себе проклятие,
Бессмертье, безразличие.
 

   Я откуда-то знала правильный ответ и на этот вопрос. Но после ссоры с Генрихом мне почему-то совсем не хотелось произносить вслух волшебное слово «Любовь», к тому же я абсолютно не верила, что ушлый Хранитель добровольно отдаст мне Ульриха.
   – Это мой меч. – Я выхватила волшебный клинок и одним ударом перерубила стол переговоров. – Нурилон – вот третий ответ!
   – Старшая кровь! – испуганно вскрикнул призрак, отскакивая от меня. – Дитя старшей крови!

ГЛАВА 8

   – Кого ты привел ко мне, Страж? – истерично визжал Хранитель, предусмотрительно отлетев на порядочное расстояние от кончика моего Нурилона, пылающего ярким, белым светом. – У нее меч Великих, оружие, созданное для Повелителя!
   – Она дитя старшей крови! – подал голос Граникус, до этого мирно дремавший в уголке пещеры. – Мой долг оберегать ее!
   – А мне-то что прикажешь делать? – еще на октаву выше заголосил призрак. – Она неправильно ответила на последний вопрос!
   – А если бы ответила? – усмехнулся грифон.
   – Все равно не отдам мальчишку! – упирался Хранитель. – Не поступало такой директивы от Великих!
   – Ты когда их в последний раз видел, наших Великих? – раздраженно поинтересовался грифон. – А Повелительница – вот она, рядом с нами! Исполни же свое предназначение, помоги ей!
   Хранитель растерянно молчал.
   – Значит, так. – Я вынула из ножен дагу Рануэль Алатора и с оружием в обеих руках медленно начала приближаться к упрямому призраку. – Слушай сюда, тряпка с глазами. Сейчас мы с тобой, – я произнесла последние слова очень четко и по слогам, – пойдем в камеру моего брата и освободим его. Иначе… – Я ткнула дагу под нос Хранителю.
   – А-а-а-а-а-а, – пронзительно заорал призрак. – Это же дезинтегратор самой Оружейницы! Он высасывает энергию, а я не хочу развоплощения!
   В углу, прикрывшись мягкой лапой, довольно хихикал грифон.
   Я продолжала наступать на призрака, который, совершая чудеса ловкости, вспугнутой птицей метался по всей пещерке, уворачиваясь от острого жала Рануэль Алаторы. Я, если быть предельно откровенной, не совсем понимала его скомканные откровения, но пользовалась ей в своих интересах. В какой-то решающий момент кончик даги все-таки коснулся края черного балахона. Из места соприкосновения брызнул сноп разноцветных искр, запахло паленым, призрак мигнул всем контуром и на миг исчез из поля зрения. Потом он почти сразу появился вновь, но выглядел бледным и вялым. От его первоначальной заносчивости не осталось и следа.
   – Вот так тебе, упрямец! – мстительно проворчал Граникус.
   – Прости меня, – жалобно попросил призрак, – Повелительница! – Этот титул он выдавливал по буквам, явно превозмогая себя. – Я – машина и всего лишь исполняю заложенную в меня программу. Возможно, она устарела. Я и впрямь уже много сотен лет не видел Великих и не получал новых инструкций. Скорее всего, они навсегда покинули этот мир…
   «Как же, покинули, держи карман шире, – мысленно позлорадствовала я. – Они-то и заварили всю эту кашу. Я только и мечтаю о том дне, когда до них доберусь! Вот тогда они у меня попляшут!»
   Но я очень боялась, что Хранитель одумается и снова заартачится, поэтому напустила на себя грозный вид:
   – Нечего тут оправдания придумывать! Веди меня к брату.
   – Хорошо. – Призрак тяжело вздохнул и сгорбился. – Идем, это недалеко.
   – Ты хоть их кормил? – спросила я, шагая следом за призраком и подпихивая его в спину, оказавшуюся неожиданно твердой и холодной.
   Хранитель повернул ко мне растерянные глаза:
   – А как же! Как и было указано Изначальным, носящим имя Ужас, раз в три дня я бросал в камеру ломоть хлеба и ставил кружку воды.
   – Что? – Волосы мои стали дыбом от негодования. – Да как они могли выжить на таком скудном рационе?
   – Приказа сберечь их жизни не поступало, – виновато прошептал призрак, поспешно отворачиваясь от моего обличающего взора.
   – Ты легкомысленно нарушил обязательство хранить детей старшей крови?
   – Будь моя воля, я бы и твою жизнь не хранил. Старшая кровь проклята. Ее носители осмелились ослушаться Великих, – торопливо забубнил проводник.
   – Великим везде чудятся заговоры! – насмешливо заявил грифон. – Они слишком стары и давно впали в маразм!
   Хранителя даже затрясло от негодования при виде такого богохульства. Он споткнулся, остановился, воздел к потолку пустые рукава мантии и закричал:
   – Святотатство! Как смеешь ты, животное, возводить хулу на своих создателей?
   – Не истери! – брезгливо поморщился Граникус. – Великие про нас и не вспоминают, значит, мы им и даром не нужны. Первые расы вымирают, детей старшей крови почти не осталось. Одни Изначальные живут и плодятся. Неужели ты хочешь, чтобы они захватили весь мир и на земле воцарилась Тьма?
   – Хм, – заколебался призрак. – Об этом я как-то не подумал. Демоны плохая раса! Что же нам делать?
   – «Что», «что»! – передразнил его грифон. – Принца освобождать надо!
   Хранитель ничего не ответил, но заметно ускорил шаг.
   – Машина, что с него взять! – чуть слышно недовольно ворчал грифон, пока мы почти бегом мчались по коридору.
   Миновав несколько поворотов, призрак остановился перед низкой дверцей, перекрытой тяжелым засовом, запертым на огромный висячий замок. На двери имелась узкая щель, видимо предназначавшаяся для передачи пищи. Яжадно глянула в крохотное отверстие, но не увидела ничего, кроме непроницаемого мрака.
   – Дай ключ! – потребовала я.
   – Где же я его возьму-то? – недоуменно откликнулся призрак.
   – Чтобы тебя гоблины съели! – в сердцах пожелала я. – А ну-ка отойди!
   Я рывком вытащила Нурилон и изо всех сил обрушила волшебную сталь на массивный засов. Покрытый патиной брусок металла с грохотом обрушился на пол, начисто срезанный вместе с замком. Я рывком распахнула дверь и бросилась внутрь камеры.
   В крохотной комнатушке с таким низким потолком, что стоять, не пригибая головы, оказалось невозможно, находились два человека. Один из них неподвижно лежал на охапке прелой соломы. Длинные волнистые рыжие волосы, почти утратившие (от въевшейся в них грязи) исходный природный цвет, густой волной изливались на плечи своего обладателя. Второй человек, седоволосый и невероятно худой, сидел рядом, съежившись на холодном каменном полу.
   Седовласый поднял голову и безразлично "взглянул на меня. Клочкастая, спутанная борода и впалые щеки придавали ему облик древнего старца. А раскосые, прекрасные серые глаза красноречиво свидетельствовали о чистокровном эльфийском происхождении изможденного узника. Я испытала шок – не думала, что эльф может так состариться!
   Старик тяжело поднялся, подошел вплотную и, сняв защитную золотую маску, всмотрелся в мое лицо. Его иссохшие, почти прозрачные пальцы нежно скользнули по буграм и шрамам, погладили изуродованные скулы:
   – Да, это ты – моя девочка, моя Ульрика!
   – Саймонариэль, учитель! – Я почтительно обвила руками невесомое тело старого архимага, стараясь поддержать если не его дух, то хотя бы истощенную испытаниями плоть. – Я пришла на твой зов! Что с Ульрихом?
   – Поздно, слишком поздно! – Эльф сокрушенно покачал седой головой. – Твой брат скончался два часа назад!
 
   В центре тронного зала возвышался гроб, обитый черным бархатом. В комнате яблоку упасть было некуда – так много нашлось желающих проводить принца Ульриха в последний путь, отдать скорбный долг своему сюзерену. Я, одетая в черное, сидела в высоком кресле около по-прежнему пустовавшего трона. Меня охраняли Огвур, вооруженный неизменной секирой, и Ланс в золоченых доспехах, с заряженным арбалетом в руках. Напрасные волнения за мою безопасность. После того как я вывела из ставшей зримой башни полуумершего эльфийского архимага, а благородный грифон вынес тело умершего от голода принца, народ испытывал по отношению ко мне благоговейный ужас, смешанный с искренней любовью. Два великих мага стояли возле гроба усопшего Ульриха. Марвин, ослепительно прекрасный и молодой, в роскошной черной мантии, отороченной широкой золотой каймой. На голове некроманта красовался простой хрустальный обруч, знак чародея – Замкнувшего круг смерти, высший титул посвященного некроманта. Неброское на вид украшение не привлекало взглядов неосведомленных, но очень много говорило знающим. А рядом с ним Саймонариэль. Помощь молодого коллеги пошла на пользу преданному эльфу. Укоротив бороду и восстановив силы, архимаг выглядел привлекательным мужчиной в самом расцвете лет. Исполненные тихой грусти, серые глаза учителя ни на минуту не отрывались от гроба, ставшего последним прибежищем юного принца. Я никому не позволила выполнить за меня скорбный обряд. Сама, с помощью одного лишь Саймона, обмыла и одела тело милого брата, обливаясь горючими слезами утраты. Бережно расчесала прекрасные кудри, поцеловала высокий белоснежный лоб и, сняв со своей головы изумрудную корону бабушки Смерти, надела ее на брата. Саймон укоризненно посмотрел на меня:
   – Неразумное творишь, принцесса! Этот венец передается в вашем роду от правителя к правителю уже на протяжении многих поколений. Негоже хоронить его вместе с усопшим!
   – Ну и пусть! – мрачно возразила я. – Пропади оно все пропадом. Что еще такое, более дорогое и значимое, можно подарить родному брату?
   Подарить брату… что еще можно подарить любимому брату?
 
   Подступы к гробу охранял мудрый грифон. Его могучее тело, золотистое оперение, царственная грива и сверкающие алмазной россыпью крылья приводили в экстаз провинциальных дворян, специально прибывших в столицу на похороны и для принесения присяги верности новой Повелительнице. Я хмурым взглядом окидывала траурное великолепие дворца, в ответ на низкие поклоны придворных лишь крепче сжимая губы, прикушенные от нестерпимой душевной муки. В центр зала вышел Первый советник двора маркиз де Лю Рю:
   – Ваше величество, от лица всех собравшихся прошу вас превозмочь боль утраты и немедленно совершить обряд вступления на престол, подарив тем самым спокойствие и уверенность своим подданным!
   Зал одобрительно загудел. Саймон склонился к моему уху:
   – Дорогая Ульрика, маркиз прав, народ нуждается в законном правителе!
   Я взглянула на Марвина. Некромант чуть заметно кивнул и опустил веки. «Иди, – безмолвно говорила его мимика, – а мы, если будет нужно, прикроем и поддержим». Огвур и Ланс одинаковым синхронным жестом настойчиво подложили ладони под мои локти, тихонько и крайне вежливо выпихивая меня из удобного кресла. Подчиняясь друзьям, я нехотя поднялась. Потянув через голову, сняла с шеи цепочку, на которой покачивался осколок Камня Власти. Громкий вздох облегчения прокатился по толпе собравшихся. Изумруд в моих руках вертелся как живой, рвался с цепочки, тянулся к золотому треножнику, установленному перед троном. Я вынула камень из оправы кулона, шагнула к Камню Власти и приложила обломок ко впадине на верхушке огромного изумруда. Маги подняли к потолку напряженные руки, шепча благословляющие молитвы, народ и дворяне опустились на колени. Камень Власти засветился, в его сердцевине начал закручиваться видимый золотистый поток. Зазвучала тихая, торжественная мелодия – обломок начал медленно погружаться внутрь кристалла. Камень Власти, следуя древней традиции, всегда справедливо определяющей истинных правителей Нарроны, признал меня законной королевой.
   «Что же я делаю? – промелькнуло в моем воспаленном мозгу. – Я, выбравшая служение чести, сейчас расписываюсь в собственной слабости, попираю девиз моего рода. Как просто, как легко я сдалась обстоятельствам! Неужели я откажусь от последней битвы?! Нет, теперь мне стало понятно, что еще я могу подарить безвременно скончавшемуся брату!»
   – Ланс, Огвур! – решительно позвала я. – Вы мне верите?
   – Безоговорочно, Мелеана! – громко ответили друзья.
   – Тогда держите Саймона и Марвина, не позволяйте им помешать мне!
   Полукровка и орк немедленно вцепились в растерянных магов.
   – Граф де Ризо?
   – Я здесь, ваше величество! – Раздвигая толпу, Раймон протиснулся вперед. – Что прикажете?
   – Я хочу, чтобы ваши пехотинцы сдерживали придворных!
   Не дожидаясь приказаний начальника, верные солдаты выстроились в линию, отделившую меня от взволнованной группы дворян. Маркиз де Лю Рю испуганно спрятался за кресло, Марвин сдавленно мычал в могучих лапищах Огвура.
   – Ульрика, заклинаю тебя, не делай этого! Его не вернешь и сама погибнешь! – умолял догадавшийся о моем замысле Саймон, пытаясь отбиться от сильного, гибкого Ланса, умело скрутившего руки старому магу.
   – А вот это мы еще увидим! – убежденно пообещала я и, вытащив из ножен дагу, принялась выковыривать обратно осколок изумруда, уже не менее чем наполовину ушедший в Камень Власти.
   Придворные устроили форменную панику, на их глазах творилось настоящее святотатство. Камень потемнел и издал жалобный звук, больше всего смахивающий на крик нестерпимой муки. Я сильнее надавила на рукоять Иглы, моля богов об одном – только бы волшебный клинок выдержал и не сломался. И Рануэль Алатора не подвела. Пронзительно дзынькнув, осколок отделился от Камня Власти и грянулся об пол. Я подняла ногу и опустила подкованный железом каблук прямо на камень, который носила на шее долгих семнадцать лет. Изумрудный осколок прощально хрупнул и рассыпался в зеленую пыль. Я обвела притихший зал победным взором.
   – Что же теперь будет? – послышался чей-то робкий голос.
   – А вот что! – Я подошла к гробу и, бережно приподняв голову покойника, сняла с его шеи второй изумрудный кулон.
   – Остановите ее, она сошла с ума! – срывая голос, кричал Саймонариэль, так и не сумевший вырваться из захвата полукровки. – То, чего она добивается, невозможно!
   – Возможно, еще как возможно! – усмехнулась я. – Это мой выбор, и я одна заплачу за то, что произойдет!
   Я точно так же, как уже проделала это со своим камнем, извлекла из оправы изумруд мертвого Ульриха и приложила к отверстию в Камне Власти. Огромный артефакт посерел и недовольно загудел. Осколок даже не шелохнулся, Камень Власти и не думал принимать его в себя. Помянув нехорошим словом всех гоблинов, вместе с их матушками и бабушками, я приставила к осколку рукоять даги, настойчиво вдавливая изумруд брата в Камень Власти. Королевский артефакт упорно сопротивлялся насилию. Острые уколы жгучей боли предупредили меня о том, что я творю запретное. Но я не собиралась отступать. Всем весом своего тела я навалилась на соединенные камни, старясь любым способом, любым усилием слепить их воедино. Возмущенный Камень Власти ответил хлестким энергетическим ударом, словно огромная медуза обвила меня длинными ядовитыми щупальцами.
   – Отступись, Ульрика! – просил Саймонариэль рыдающим голосом.
   Марвин неразборчиво, сквозь пальцы орка, пытался декламировать какие-то заклинания, совершенно тонувшие во всеобщем шуме.
   – Не отступлюсь! – рычала я, все сильнее налегая на камень.
   Глаза заволокла предсмертная пелена. Тело содрогалось в мучительных судорогах. Все звуки отдалились, как будто я переместилась в другое измерение. Огромный ярко-зеленый изумруд, в который я уткнулась лицом, запятнался ручейками крови и пены, вытекающими из моего рта, распахнутого в приступе безумного вопля. Но я видела лишь зеленый водоворот, все глубже затягивающий, засасывающий меня в свои колдовские глубины. Я слышала нечеловеческие голоса – обвиняющие, призывающие, прощающие. И странные сплетенные фигуры, напоминающие клубок змей, поселившихся в толще Камня Власти. Сила кристалла захватывала все сильнее, полностью подчиняя меня своим чарам. Водоворот сомкнулся над моей головой, и я утратила ощущение реальности.
 
   Зеленое море, теплое и ласковое. Меня окружали волны удивительного свечения, обнимающие и баюкающие утомленное тело. Я хотела пошевелить пальцами, но не смогла. Совершенное расслабление и счастье, словно нахожусь в нежном, безопасном материнском чреве. Все заботы и волнения позабыты, ничто не беспокоит. Все мысли об одном – пусть это невесомое плавание продолжается бесконечно.
   – Девочка! – вывел меня из состояния блаженства тихий, добродушный голос.
   – Песчинка! – безразлично добавил второй.
   – Проснись, мой клинок, мой воин! – требовательно позвал третий.
   – Оставьте ее, она ничто! – презрительно отмахнулся четвертый.
   – Кто вы? – изумилась я, открывая веки.
   В зеленом сиянии плавали четыре сгустка темноты, отдаленно напоминающие странные фигуры, виденные мной на дверях святилища.
   – Мы Великие! – загрохотал жесткий голос. Видимо, это он назвал меня пустым местом. – Мы демиурги этого мира! А вы все лишь наши творения и не смеете бунтовать против нашей воли!
   – Но ведь первыми взбунтовались демоны, – вежливо напомнила я.
   – Они Изначальные, пробный, неудачный вариант, – с сожалением пояснил первый, ласковый голос. – Именно с них сестра Хаос начала возрождать этот мир.
   – Возрождать? – удивилась я.
   – Да! – гордо объявила грубоголосая Хаос. – Война, затеянная ушедшими расами, погубила все живое. До нас на Земле царили лишь пустота и радиация. Мы – выжившие обломки другой галактики – решили очистить эту планету и подарить ей еще один шанс.
   – Так старшая сестра Хаос создала Изначальных, – подсказал первый голос.
   – Сестра Свет создала первые расы, – смягчилась Хаос. – Они лучшие в этом мире. Потом она восстановила людей.
   – Сестра Тьма создала координаторов – Смерть и Аолу, их братьев, Стражей, Хранителей и ингвов, – вмешался третий голос, отливающий металлом.
   – А что создала ты? – спросила я, уже предугадывая ответ. – Меня?
   – Да! – довольно подтвердил голос, похожий на звон клинка. – Я – Оружейница – создала существ старшей крови и их оружие, дабы они могли защитить всех прочих.
   – Но почему же вы разрешаете демонам бесчинствовать?
   – А у нас идиосинкразия на скуку! – довольно хохотнула Хаос. – Вдруг демоны станут новым витком эволюции?
   – Ничего себе расцвет! – Я возмущенно нахмурила брови. – Они истребляют людей сотнями!
   – Люди негомогенны. Слабые должны погибнуть. Выживут сильнейшие, – наставительно провозгласила Тьма.
   – Но нам их жаль! – сострадательно вздохнула Свет.
   – Так защитите их! – потребовала я.
   – Нет! – хором отказались сестры. – Это так скучно! Тем более что мы сделали ставки и заключили пари.
   – На нас?
   – Да! – усмехнулась Тьма.
   – Значит, все-таки Игра? – задумчиво протянула я. Вся новая информация вполне укладывалась в мою теорию о смысле происходящего. – А я могу ввести новые правила?
   – Еще чего! – обозлилась Хаос. – Ты и так позволяешь себе слишком много самостоятельности и вносишь неразбериху в наши планы.
   – Ты чуть не сломала генетический анализатор! – Судя по интонациям Оружейницы, мой поступок привел ее отнюдь не в негодование, а скорее – в восхищение.
   – Кстати, а как ДНК этой особи, в норме? – поинтересовалась Хаос.
   – О да! – восторженно подтвердила Свет. – Высококачественный по всем показателям экземпляр!
   – Сестры, верните принцессу в Игру! – решительно потребовала Оружейница. – Без нее все теряет смысл!
   – Ну конечно, – насмешливо хмыкнула Тьма, – ведь ты ставила на Ульрику!
   Я обалдело слушала разговор демиургов. Они отзывались обо мне как о каком-то неодушевленном предмете, как о фигурке на шахматном поле!
   – А если я предложу вам кое-что? – хитро намекнула я.
   – Неинтересно, песчинка! – грубо поставила меня на место Тьма.
   – Пусть говорит, – капризно приказала Свет. – А то скука одолевает!
   – Опять тебя, сестрица, на креатив потянуло! – поддразнила ее Хаос.
   – Хочу проявить эмпатию! – кокетливо промурлыкала Свет. – Исполним одно желание девочки, она это заслужила.
   – Только не в метафизическом плане! – торопливо влезла Оружейница. – Надоели ваши эмоции, хочу хорошей битвы.
   – Что? – потрясенно выдавила я. – Ничего не понимаю!