Страница:
— Положись на меня. На данный момент главная задача — перевод капитала в Европу, продажа компании. Задача сложная, неразрешимая. После этого мы покидаем Штаты. Уверяю тебя, в Европе никого не будет интересовать, чем ты занимался в Америке. Для банкирон Швейцарии ты просто выгодный клиент. На остальное им плевать. Но эти вопросы мы обсудим позже.
— Почему же?
— Я еще не все подготовил. Остались мелочи. Когда работа будет завершена полностью, я выложу перед тобой все карты. Ты должен полагаться на меня, Эл, как и твой отец. Я добьюсь того, что ты заберешься на свой пьедестал, чего бы мне это ни стоило. Так хотел покойный Юджин, так хочу я.
— Ты можешь объяснить мне причину, которая толкнула меня на убийство?
— Ты уверен, что хочешь знать об этом именно сейчас?
— Прекрати юлить, Олаф!
— Ты опять раздражаешься. Я же говорил тебе — из-за ревности.
— Но это же чушь!
— Нет, — он опять опустил взгляд в пол. — Ты застал ее с Сэдом.
— Кто? Ты же утверждал, что они были друзьями?
Адвокат выпучил на меня глаза.
— Кто — они?
— Элвис Старк и Сэд Марчес. Не знаю, кто из них я, ты окончательно запутал меня, но я не хочу быть ни одним из них. Мне оба отвратительны.
— Да. Вы были друзьями. Именно поэтому ты и взбеленился. Для тебя это был удар ниже пояса. Ты и Сэда хотел прикончить, но, к счастью, не успел. На пятки наступал лейтенант Атвуд. Не знаю, с какой целью, но Сэда ты не оставил, а прихватил с собой. Возможно, для того, чтобы рассчитаться с ним. Авария помогла, как парадоксально это ни звучит, а то на тебе висело бы два убийства.
Возможно, он прав. Грета Роджер тоже сказала мне, что в день катастрофы я был сам не свой. Когда пришел Сэд, я потребовал, чтобы он собрал вещи и поехал со мной. В этом звене вес сходится.
— Что же будет дальше?
— Дальше? Неплохо было бы посидеть тебе дома и не мозолить людям глаза. За несколько дней мы оформим все документы по продаже компании и переводу капитала в Европу. Затем покупаем путевки в лучший санаторий Швейцарии и уезжаем, не вызывая ни у кого подозрений. Вполне естественно, что после тяжелой болезни Сэд Марчес едет отдыхать.
— Неплохо задумано.
— Только не валяй дурака, Эл. Ты должен быть начеку и оставаться Сэдом до той минуты, пока твоя нога не ступит на землю другого государства.
— О'кей. На сегодня с меня хватит. Я устал. Но учти, сидеть на привязи я не согласен. Мне больницы по горло хватило. Я хочу отвлечься.
— Этого делать не следует…
— Хватит! И дай мне денег, я не намерен ходить с пустыми карманами. В конце концов, я миллионер, а не бродяга.
Его лицо стало пунцовым. Нервным движением он достал бумажник из пальто, но раскрыть не успел, я выхватил его, извлек оттуда целую кучу денег, не оставив ни единой купюры, бросил портмоне Тэйлору на колени и, развернувшись, поднялся на второй этаж.
Стоя у окна своей спальни, я видел, как Олаф разговаривает с Джеффом. Адвокат кричал и размахивал руками, а тот, понурив голову, оправдывался.
Ничего нет глупее моего положения. Никто ничего толком не говорит, все темнят. Сиди и жди! Ну, нет. Я так просто не успокоюсь, пока не докопаюсь до Истины. Не могу поверить в то, что я убил человека. Близкого человека — жену, женщину, которую любил, из-за глупой ревности. И вообще какая-то странная любовь. Жили врозь, служанка-любовница, и вдруг убийство. Мало одной жертвы, так еще и приятеля решил прикончить. Нет, так дело не пойдет. Ведь я ничего не знаю и не помню, наговорить мне могут что угодно. Но если я все же убийца, то должен хотя бы для себя самого обосновать эти дикие поступки. Верить чужим словам? Нет. Черта с два!
Джефф возился в гараже. Увидев меня, он тяжело вздохнул. Вид у него был, как у побитой собаки.
— Получил нагоняй?
Он молча кивнул.
— Ладно, поехали. Отвезешь меня в город в какой-нибудь ресторан. Надо развлечься.
Парень совсем скис.
— Хватит корчить рожи. Олаф велел докладывать, куда я езжу?
— Да, — он удивленно посмотрел на меня.
— Он спрашивал, где мы сегодня были?
— Спрашивал.
— И ты ему рассказал?
— А как я мог не рассказать. Он грозил выгнать меня.
— Ни черта он не мог. Поехали.
Я сел в машину. Он вытер руки, снял фартук и занял место за рулем. Через сорок минут мы уже петляли по улицам города. Джефф возил меня от ресторана к ресторану, но я все их отвергал. У универмага я приказал ему остановиться. Достал деньги и велел сходить в магазин и купить мне пару перчаток. Он нехотя взял деньги и недоверчиво взглянул на меня.
— Иди, — строго сказал я, — жду тебя в машине.
Джефф вышел, пересек улицу и, когда он скрылся за дверьми универмага, я пересел на его место и включил двигатель.
2
3
— Почему же?
— Я еще не все подготовил. Остались мелочи. Когда работа будет завершена полностью, я выложу перед тобой все карты. Ты должен полагаться на меня, Эл, как и твой отец. Я добьюсь того, что ты заберешься на свой пьедестал, чего бы мне это ни стоило. Так хотел покойный Юджин, так хочу я.
— Ты можешь объяснить мне причину, которая толкнула меня на убийство?
— Ты уверен, что хочешь знать об этом именно сейчас?
— Прекрати юлить, Олаф!
— Ты опять раздражаешься. Я же говорил тебе — из-за ревности.
— Но это же чушь!
— Нет, — он опять опустил взгляд в пол. — Ты застал ее с Сэдом.
— Кто? Ты же утверждал, что они были друзьями?
Адвокат выпучил на меня глаза.
— Кто — они?
— Элвис Старк и Сэд Марчес. Не знаю, кто из них я, ты окончательно запутал меня, но я не хочу быть ни одним из них. Мне оба отвратительны.
— Да. Вы были друзьями. Именно поэтому ты и взбеленился. Для тебя это был удар ниже пояса. Ты и Сэда хотел прикончить, но, к счастью, не успел. На пятки наступал лейтенант Атвуд. Не знаю, с какой целью, но Сэда ты не оставил, а прихватил с собой. Возможно, для того, чтобы рассчитаться с ним. Авария помогла, как парадоксально это ни звучит, а то на тебе висело бы два убийства.
Возможно, он прав. Грета Роджер тоже сказала мне, что в день катастрофы я был сам не свой. Когда пришел Сэд, я потребовал, чтобы он собрал вещи и поехал со мной. В этом звене вес сходится.
— Что же будет дальше?
— Дальше? Неплохо было бы посидеть тебе дома и не мозолить людям глаза. За несколько дней мы оформим все документы по продаже компании и переводу капитала в Европу. Затем покупаем путевки в лучший санаторий Швейцарии и уезжаем, не вызывая ни у кого подозрений. Вполне естественно, что после тяжелой болезни Сэд Марчес едет отдыхать.
— Неплохо задумано.
— Только не валяй дурака, Эл. Ты должен быть начеку и оставаться Сэдом до той минуты, пока твоя нога не ступит на землю другого государства.
— О'кей. На сегодня с меня хватит. Я устал. Но учти, сидеть на привязи я не согласен. Мне больницы по горло хватило. Я хочу отвлечься.
— Этого делать не следует…
— Хватит! И дай мне денег, я не намерен ходить с пустыми карманами. В конце концов, я миллионер, а не бродяга.
Его лицо стало пунцовым. Нервным движением он достал бумажник из пальто, но раскрыть не успел, я выхватил его, извлек оттуда целую кучу денег, не оставив ни единой купюры, бросил портмоне Тэйлору на колени и, развернувшись, поднялся на второй этаж.
Стоя у окна своей спальни, я видел, как Олаф разговаривает с Джеффом. Адвокат кричал и размахивал руками, а тот, понурив голову, оправдывался.
Ничего нет глупее моего положения. Никто ничего толком не говорит, все темнят. Сиди и жди! Ну, нет. Я так просто не успокоюсь, пока не докопаюсь до Истины. Не могу поверить в то, что я убил человека. Близкого человека — жену, женщину, которую любил, из-за глупой ревности. И вообще какая-то странная любовь. Жили врозь, служанка-любовница, и вдруг убийство. Мало одной жертвы, так еще и приятеля решил прикончить. Нет, так дело не пойдет. Ведь я ничего не знаю и не помню, наговорить мне могут что угодно. Но если я все же убийца, то должен хотя бы для себя самого обосновать эти дикие поступки. Верить чужим словам? Нет. Черта с два!
Джефф возился в гараже. Увидев меня, он тяжело вздохнул. Вид у него был, как у побитой собаки.
— Получил нагоняй?
Он молча кивнул.
— Ладно, поехали. Отвезешь меня в город в какой-нибудь ресторан. Надо развлечься.
Парень совсем скис.
— Хватит корчить рожи. Олаф велел докладывать, куда я езжу?
— Да, — он удивленно посмотрел на меня.
— Он спрашивал, где мы сегодня были?
— Спрашивал.
— И ты ему рассказал?
— А как я мог не рассказать. Он грозил выгнать меня.
— Ни черта он не мог. Поехали.
Я сел в машину. Он вытер руки, снял фартук и занял место за рулем. Через сорок минут мы уже петляли по улицам города. Джефф возил меня от ресторана к ресторану, но я все их отвергал. У универмага я приказал ему остановиться. Достал деньги и велел сходить в магазин и купить мне пару перчаток. Он нехотя взял деньги и недоверчиво взглянул на меня.
— Иди, — строго сказал я, — жду тебя в машине.
Джефф вышел, пересек улицу и, когда он скрылся за дверьми универмага, я пересел на его место и включил двигатель.
2
На окраине города я остановился. У меня немного кружилась голова от напряжения. Передохнув, я обследовал ящик для перчаток. Там лежали карманный фонарик и карта-справочник, о которой говорил Джефф. Я внимательно изучил карту и нашел мыс Орт-Хис, где произошла катастрофа — конец или начало, мне еще неясно, всех моих мытарств. Именно с этого места и надо начинать. Дорога предстояла неблизкая, ехать придется кружным путем. До Лос-Анджелеса, затем на восток к старому шоссе на Глендейл и на север в горы мимо Сан-Фернандо, а там уже рукой подать. Если постараться, то за два часа я доберусь. Часы на приборном щитке показывали пятнадцать двадцать. Времени у меня хватает. Начну свои развлечения, как и обещал Олафу.
За время поездки я очень устал — какая-никакая, а работа. Хорошо, что старое шоссе было не перегружено движением. Машины встречались редко, и я мог немного расслабиться. После Сан-Фернандо дорога пошла в гору, и я снизил.скорость. Проехал бензоколонку, а потом и шоссе закрутилось серпантином. Через парумиль я заметил сбитые столбики, дальше шел крутой поворот за скалу. Под столбиками кювет и пропасть. Я остановил машину и вышел. Слева от меня закопченная стена сопки, у подножия осыпавшийся известняк и глубокая выбоина. Я подошел к обочине и взглянул в овраг. Ярдах в двадцати, перед самым обрывом, красовалась выжженная полукругом трава. Сбежав по откосу вниз, я подошел ближе. Сомнений не было, авария произошла именно здесь.
Приблизившись к обрыву, я взглянул в пропасть. Глубину ее определить было невозможно. Там, внизу, бушевала горная речка. У меня закружилась голова. Опора исчезла, и ноги подкосились. Проклятье! Меня опять обуял страх! Тот самый страх темноты, бесконечности или глади. У меня не было сил отступить назад. В глазах поплыли красные круги, меня качнуло и понесло вниз. Чудом я зацепился за кустарник, который хрустнул, но удержал меня. Я сжимал ветви изо всех сил, но кисти рук и пальцы были еще слишком слабыми. Я крикнул, но голоса своего не услышал. Сквозь красную пелену я увидел сбегающего в овраг человека. Острая боль в руках становилась невыносимой, тонкая кожа лопнула, я ощутил горячую липкую влагу на ладонях и потерял сознание.
Когда я открыл глаза, то понял, что лежу на спине. Серое небо, тишина. Я повернул голову, Рядом на корточках сидел полицейский, его лицо было покрыто капельками пота.
— Вам что, жить надоело?
— Не успело надоесть, — прохрипел я.
Голова на месте шрама страшно болела.
— Вызвать врача?
— Не надо. Все в порядке.
— Уж какой там порядок! Вас спасла случайность. А если бы я не подвернулся вовремя? Отдыхать бы нам на дне бездны. Хороший корм для грифов. — Он поднял голову и посмотрел на небо. И правда, в вышине кружилась целая стая грифов, то взлетая ввысь, то почти касаясь края пропасти. Движущиеся черные кресты на сером фоне. Я вздрогнул. С трудом мне удалось приподняться на локтях.
— Спасибо, сержант.
— Это ваш «кадиллак» стоит на повороте?
— Да.
— Что вас-то сюда понесло? Я окончательно пришел в себя и встал на ноги. Но меня еще здорово покачивало.
— Вы часом не махнули лишку? — спросил он, беря меня под руку.
— Нет. Я даже не знаю вкуса вина.
— Если это так, то вы счастливчик. Я помогу вам добраться до машины.
И он поволок меня к шоссе. Его сильные руки держали мое обмякшее тело, и у меня появилось ощущение уверенности и покоя, как это было, когда ко мне прикасалась рука доктора Глайстера. Я бы назвал это чувством опоры.
— Что бы я без вас делал, сержант?
— Уже ничего не делали бы. Кормили грифов. Я чуть не врезался в вишу машину. Нашли место, где ее оставить. Скала-то не стеклянная, сквозь нее не видно. Придется вас оштрафовать. Я уже собрался это сделать, остановил мотоцикл, смотрю — в машине никого. Глянул в овраг, а там вы — держитесь за соломинку, наполовину свесившись в пропасть. Пришлось подсуетиться. Чуть шею себе не сломал, прыгая по откосам.
— Согласен на любой штраф. Вы вытащили меня из савана.
— И какого черта вас понесло в эту гибельную яму? Тут уже случались аварии, и трупов тоже хватало.
Мы выбрались на шоссе. Я открыл дверцу и рухнул на сиденье. Коленки тряслись, руки тоже.
— Вот поэтому и полез туда, — ответил я с опозданием.
— Давайте я отгоню вашу красавицу от поворота. Так будет безопасней.
Он сел за руль, включил двигатель. Неожиданно из-за скалы выскочила машина, завизжала тормозами и чуть не впечаталась нам в нос.
— Что вытворяет, сволочь! — рявкнул сержант и выскочил из «кадиллака», но лихача и след простыл.
Он сел за руль и откатил машину на полсотни ярдов назад. Затем заглушил мотор и покосился на меня.
— Вы так и не сказали мне, зачем полезли в эту яму.
— Из-за той самой катастрофы, о которой вы говорили. Я из страховой компании. Мы ведем расследование.
— Шутите? Возможно, вы и ведете какое-то расследование, в это я могу поверить, но в то, что вы из страховой компании, — никогда. Не считайте нас, полицейских, полными придурками. Мы свое дело знаем.
— Почему вы мне не верите?
Он усмехнулся.
— Где это вы видели, чтобы детективы из страховой компании имели такие тачки? — Он похлопал ладонями по рулевому колесу «кадиллака». — Да и костюмчик им такой не по карману. Но это ваше дело. Меня чужие секреты не интересуют.
Я не стал с ним спорить, ему виднее.
— Вы видели катастрофу?
— Как вам сказать. Что я мог видеть? Когда мы приехали, все уже сгорело. Один труп в машине, врезавшейся в скалу, второй труп в «линкольне», который слетел в кювет. Вон, видите, где обгорела трава. Погиб полицейский, попавший в эту мясорубку, и еще один малый на последнем издыхании валялся у края пропасти, там, откуда я вас вытащил. Не знаю, удалось его спасти или нет.
— А почему погиб полицейский? Он же мог затормозить или объехать, как этот лихач только что.
— Он шел на высокой скорости — какой там тормоз! — тем более на вираже. Объехать врезавшуюся в скалу машину было просто невозможно. Она встала поперек дороги, а вы видите, какое здесь узкое шоссе. На мотоцикле, и то не объедешь.
— Долго вы добирались сюда?
— В полицию сообщил пилот «этажерки», который пролетел здесь во время аварии. Он увидел горящие машины у мыса Орт-Хис. Следом звонил заправщик бензоколонки с окраины Сан-Фернандо. Выехали мы сразу же, дорога заняла минут двадцать. «Скорая помощь» нас опередила, они уже колдовали над тем парнем, что вылетел из машины. Ему повезло. Чуть-чуть — и угодил бы в пропасть. Машина бы тоже отправилась туда, если бы не зацепилась за кустарник.
— Как это — «зацепилась»?
— Ну она же несколько раз перевернулась и скользила по траве крышей, а не колесами, как на доске по волнам.
— А труп из машины вы извлекли?
— Бесполезный номер. Машина была сплющена в лепешку, а потом извлекать-то нечего было. От парня осталась головешка.
— А как же выскочил тот парень, который валялся рядом у обрыва?
— Черт его знает. Возможно, выпрыгнул на ходу, а дверца захлопнулась, когда машина кувыркалась, но тогда бы он валялся у самого подножия откоса… Сейчас трудно сказать, а тогда этому особого внимания не придали. У трупа тоже не спросишь, как было дело. Очевидцев не было. Вес участники заварухи погибли.
— Спасибо, сержант. Сколько я вам должен?
— За стоянку в неположенном месте с вас полагается штраф три доллара.
Я достал деньги и передал ему купюру в сто долларов.
— У меня нет сдачи, мистер детектив.
— Не нужно. Вы спасли мне жизнь и заслуживаете большего.
— Возможно.
Он вернул мне деньги и вышел из машины. Я видел, как он оседлал свой мотоцикл и помчался в сторону Лос-Анджелеса.
Руки у меня сильно болели, я содрал перчатки, тонкая кожа во многих местах была порвана, кровь запеклась на ладонях и между пальцами. Несколько минут я просидел в раздумье, потом набрался духу и тоже тронулся в обратный путь.
Из всего сказанного этим сержантом ясно было, что Олаф мне солгал. Он не мог достать канистру с бензином из горящей перевернутой машины. Не мог меня из машины вытащить и вряд ли успел бы выскочить сам.
В своем рассказе он упоминал, что на обратном пути позвонил в больницу с бензоколонки. Полицейский подтвердил, что звонил заправщик. Я вспомнил, что по дороге сюда мне попалась бензоколонка. До нее было не более трех-четырех миль.
Когда я добрался до нее, было шесть вечера. Солнце уже заходило за горы Санта-Инез. Я снизил скорость и остановился у заправки. Из будки вышел пожилой мужчина в синем комбинезоне и, прихрамывая, направился ко мне. Я опустил стекло.
— Бензин, сэр?
Я дал ему пять долларов.
— Ничего, кроме ответов на мои вопросы. Он удивленно смотрел на меня, будто я был инопланетянин.
— Вы один работаете на этой станции?
— Да, сэр, — он сунул деньги в карман и выпрямился, кик солдат, готовый исполнять приказы, — У меня был напарник, молодой парень, но он женился полгода назад и укатил с молодой красоткой на Восток.
— Почему же вы не взяли другого?
— А чем ему платить? Напарнику пришлось выплатить его пай, и я остался на мели. Мы же вдвоем покупали эту станцию. Но вы ведь мне не за это деньги заплатили?
— Некоторые утверждают, что деньги хорошо влияют на память. Возможно, это так. Вспомните день четвертого июня.
Он склонил голову набок.
— Теперь понимаю. Вас интересует день, когда у мыса произошла авария. Зачем же весь день вспоминать?
— Вы быстро соображаете. Это хорошо. Давайте о катастрофе.
— Странно. На полицейского вы не похожи.
— У вас острый глаз.
— Все очень просто. Во-первых, полиция меня уже допрашивала, а во-вторых, они не стали бы за это платить.
— Вы правы, я не полицейский, у меня свое агентство сыска. Уверяю вас, мы не любим платить даром.
— Понятно. Ну, дело было днем, часа в четыре. Сначала подкатил «линкольн», ребята очень торопились, они требовали залить полный бак, не успел я завинтить крышку, как их и след простыл. Я крикнул им вслед, но куда там. У меня сразу же мелькнула мысль — загореться могут.
Он потоптался на месте и поскреб подбородок.
— Дальше?
— Минут через десять подъехала полицейская машина. Сержант спросил меня, видел ли я темно-синий «линкольн». Я ответил, что он поехал в сторону Бейкерсфилда. Они включили сирену и рванули следом.
— Дорога до мыса Орт-Хис нигде не разветвляется, не так ли? Никаких боковых дорог и перекрестков?
— Да, сэр. Прямая до Бейкерсфилда. Это старое шоссе, им почти никто не пользуется с тех пор, как выстроили новую магистраль. Наше шоссе узкое и петляет, закручивается, много опасных зон. Не очень-то удобное место для бензоколонки. С трудом свожу концы с концами, а вот раньше…
— Начнем сначала. Только напрягите память, важны детали. Сколько человек сидело в «линкольне»?
— Двое. Два парня сидели на переднем сиденье.
— Как они выглядели? Он задумался.
— Солидные ребята. Вроде вас, и одеты хорошо, и машина классная. Я был уверен, что они подкинут мне пару долларов, а они удрали, не заплатив даже за бензин. Торопились. Ну, а я тут при чем?
— Вот именно. Что вы еще запомнили?
— Даже не знаю.
— Кто сидел за рулем, кто рядом? Описать можете?
— Но я же не знаю их по именам. Оба блондины, крепко сбитые и возраста одного.
— А по фотографии различите?
— Нет. Полиция мне показывала фотографии двух типов. То, что это были они, я подтвердил, но кто из них сидел за рулем, я не помню. Если бы я тогда знал. что дело так обернется…
— Значит, в машине, кроме них, никого не было?
— Нет, сэр. Их было двое, это точно.
— А на заднем сиденье?
Он опять задумался, щуря глаза.
— Врать не буду, не обратил внимания, но если бы там кто-то сидел, уж я бы наверняка заметил… Черт его знает… А может, кто и был…
— Давайте дальше. Эти парни удрали…
— Да. Их как ветром сдуло… Мне показалось, что они психовали. Не успели подъехать, как стали сигналить.
— Они приехали со стороны Лос-Анджелеса?
— Ну да. А то как же…
— Через какое время появилась полиция? Только, пожалуйста, поточнее.
— На минуту-две я могу и ошибиться, но не раньше, чем через двенадцать-пятнадцать минут.
— В промежуток между «линкольном» и патрульной какие-нибудь машины проезжали?
— Секундочку…
Он задрал голову к небу, будто там была подсказка.
— Да, да, припоминаю, проходила машина.
— В какую сторону?
— Тоже из Лос-Анджелеса. Черный «плимут».
— Вы в этом уверены?
— Сейчас уже уверен. Я про нее совсем забыл, а как вы спросили, вспомнил. И то только потому, что обратил внимание на выхлопы. Он промчался как на керосинке, оставляя за собой дымовую завесу. Я тогда еще подумал, что мог бы и остановиться, я бы ему отрегулировал карбюратор. Видать, тоже торопился.
— Вы сказали, он «промчался». Кто он?
— Не знаю. Водителя я не видел.
— А номер?
— Да ни к чему как-то. А потом за дымовым хвостом разве чего увидишь. Но, скорее всего, это была не собственная машина. За собственной обычно следят и жалеют, а этому было на нее наплевать.
— Это ваш вывод. Чужую машину можно не жалеть?
— Не в жалости дело. Тут еще марка машины меня натолкнула на эту мысль.
— Поясните.
— Ну, это просто. У восточных ворот Лос-Анджелеса, при выезде на старое шоссе, есть бюро по прокату автомобилей. В основном у них черные «плимуты», старые колымаги. Мне это на руку. Возьмет клиент у них драндулет, и его хватает только до меня добраться. А уж тут я отлажу машину. Какой-никакой, а доход. Вот и тот лихач, очевидно, в прокате взял керосинку.
— Все логично. И последний вопрос. В начале разговора вы сказали: «Сержант спросил, не проезжал ли здесь „линкольн“, и потом они включили сирену и уехали». Кто они? В полицейской машине было двое?
— Да. Их было двое. Сержант в форме за рулем, а рядом с ним парень в штатском. Видимо, его начальник. Он командовал.
— Они сидели спереди?
— Да. Когда я им сказал, что «линкольн» проехал, парень приказал сержанту включить сирену и дать газу.
— Тогда еще вопрос. Как вы узнали о катастрофе? Кто вам сообщил?
— После того, как полицейские уехали, я вернулся в свою каморку и уснул. Меня разбудил какой-то мужчина. Он спросил, где находится телефон. Я показал ему. Он звонил в больницу и разговаривал с врачом. Просил прислать «скорую» на мыс Орт-Хис. Потом сунул мне доллар и велел вызвать полицию.
— Сколько прошло времени с тех пор, как уехали полицейские и появился этот человек?
— Чего не помню, того не помню. Я же сказал вам, что заснул.
— Как он выглядел?
— Очень волновался.
— Я имею в виду внешность.
— Высокий, крупный, представительный, красиво одетый…
— Одежда была чистой, царапин, ссадин, грязи не было?
— Вы хотите сказать, не попал ли он сам в эту переделку? Нет. Он был чистый и выглядел, как на обложке журнала мод.
— Вы видели, на какой он был машине и с какой стороны приехал?
— Когда он приехал, я спал. Когда уезжал, я вызывал полицию, так что ничего определенного вам сказать не могу. Минут через двадцать пролетела «скорая», спустя еще минут пять полиция. Такого воя сирен я не слышал ни разу в нашей глуши. Неудачное место, гиблое во всех смыслах.
— Благодарю вас, приятель. Вы честно заработали свои деньги. Прощайте.
Я поднял стекло и помчался к Лос-Анджелесу.
Сначала сержант, теперь заправщик окончательно сбили меня с толку. Полный хаос в голове. Ну, допустим, я и Сэд, а может быть, и Олаф уходили от полиции. Дальше, по словам адвоката, мы свалились в кювет, встречная машина врезалась в скалу, стало быть, перегородила и без того узкую дорогу, именно поэтому в нее врезалась патрульная машина. Логично, но не сходится. Во-первых, перед полицейской машиной шел черный «плимут». Куда он делся? А ведь это он должен был впечататься в горящую перегородку. Не перелетел же он ее.
Итак, «плимут» испарился! Во-вторых, непонятно, куда делся второй полицейский. Из газет следует, что погиб один сержант Креслоу. Это подтвердил и полицейский, с которым мне повезло встретиться сегодня. И в-третьих, Олаф говорил, что остановил встречную машину, добрался до бензоколонки и вызвал «скорую помощь». То, что он вызывал «скорую», заправщик подтвердил, но ни о какой встречной машине не могло быть и речи: к тому времени шоссе было прочно блокировано двумя машинами. Сплошные загадки.
У меня сильно разболелась голова.
За время поездки я очень устал — какая-никакая, а работа. Хорошо, что старое шоссе было не перегружено движением. Машины встречались редко, и я мог немного расслабиться. После Сан-Фернандо дорога пошла в гору, и я снизил.скорость. Проехал бензоколонку, а потом и шоссе закрутилось серпантином. Через парумиль я заметил сбитые столбики, дальше шел крутой поворот за скалу. Под столбиками кювет и пропасть. Я остановил машину и вышел. Слева от меня закопченная стена сопки, у подножия осыпавшийся известняк и глубокая выбоина. Я подошел к обочине и взглянул в овраг. Ярдах в двадцати, перед самым обрывом, красовалась выжженная полукругом трава. Сбежав по откосу вниз, я подошел ближе. Сомнений не было, авария произошла именно здесь.
Приблизившись к обрыву, я взглянул в пропасть. Глубину ее определить было невозможно. Там, внизу, бушевала горная речка. У меня закружилась голова. Опора исчезла, и ноги подкосились. Проклятье! Меня опять обуял страх! Тот самый страх темноты, бесконечности или глади. У меня не было сил отступить назад. В глазах поплыли красные круги, меня качнуло и понесло вниз. Чудом я зацепился за кустарник, который хрустнул, но удержал меня. Я сжимал ветви изо всех сил, но кисти рук и пальцы были еще слишком слабыми. Я крикнул, но голоса своего не услышал. Сквозь красную пелену я увидел сбегающего в овраг человека. Острая боль в руках становилась невыносимой, тонкая кожа лопнула, я ощутил горячую липкую влагу на ладонях и потерял сознание.
Когда я открыл глаза, то понял, что лежу на спине. Серое небо, тишина. Я повернул голову, Рядом на корточках сидел полицейский, его лицо было покрыто капельками пота.
— Вам что, жить надоело?
— Не успело надоесть, — прохрипел я.
Голова на месте шрама страшно болела.
— Вызвать врача?
— Не надо. Все в порядке.
— Уж какой там порядок! Вас спасла случайность. А если бы я не подвернулся вовремя? Отдыхать бы нам на дне бездны. Хороший корм для грифов. — Он поднял голову и посмотрел на небо. И правда, в вышине кружилась целая стая грифов, то взлетая ввысь, то почти касаясь края пропасти. Движущиеся черные кресты на сером фоне. Я вздрогнул. С трудом мне удалось приподняться на локтях.
— Спасибо, сержант.
— Это ваш «кадиллак» стоит на повороте?
— Да.
— Что вас-то сюда понесло? Я окончательно пришел в себя и встал на ноги. Но меня еще здорово покачивало.
— Вы часом не махнули лишку? — спросил он, беря меня под руку.
— Нет. Я даже не знаю вкуса вина.
— Если это так, то вы счастливчик. Я помогу вам добраться до машины.
И он поволок меня к шоссе. Его сильные руки держали мое обмякшее тело, и у меня появилось ощущение уверенности и покоя, как это было, когда ко мне прикасалась рука доктора Глайстера. Я бы назвал это чувством опоры.
— Что бы я без вас делал, сержант?
— Уже ничего не делали бы. Кормили грифов. Я чуть не врезался в вишу машину. Нашли место, где ее оставить. Скала-то не стеклянная, сквозь нее не видно. Придется вас оштрафовать. Я уже собрался это сделать, остановил мотоцикл, смотрю — в машине никого. Глянул в овраг, а там вы — держитесь за соломинку, наполовину свесившись в пропасть. Пришлось подсуетиться. Чуть шею себе не сломал, прыгая по откосам.
— Согласен на любой штраф. Вы вытащили меня из савана.
— И какого черта вас понесло в эту гибельную яму? Тут уже случались аварии, и трупов тоже хватало.
Мы выбрались на шоссе. Я открыл дверцу и рухнул на сиденье. Коленки тряслись, руки тоже.
— Вот поэтому и полез туда, — ответил я с опозданием.
— Давайте я отгоню вашу красавицу от поворота. Так будет безопасней.
Он сел за руль, включил двигатель. Неожиданно из-за скалы выскочила машина, завизжала тормозами и чуть не впечаталась нам в нос.
— Что вытворяет, сволочь! — рявкнул сержант и выскочил из «кадиллака», но лихача и след простыл.
Он сел за руль и откатил машину на полсотни ярдов назад. Затем заглушил мотор и покосился на меня.
— Вы так и не сказали мне, зачем полезли в эту яму.
— Из-за той самой катастрофы, о которой вы говорили. Я из страховой компании. Мы ведем расследование.
— Шутите? Возможно, вы и ведете какое-то расследование, в это я могу поверить, но в то, что вы из страховой компании, — никогда. Не считайте нас, полицейских, полными придурками. Мы свое дело знаем.
— Почему вы мне не верите?
Он усмехнулся.
— Где это вы видели, чтобы детективы из страховой компании имели такие тачки? — Он похлопал ладонями по рулевому колесу «кадиллака». — Да и костюмчик им такой не по карману. Но это ваше дело. Меня чужие секреты не интересуют.
Я не стал с ним спорить, ему виднее.
— Вы видели катастрофу?
— Как вам сказать. Что я мог видеть? Когда мы приехали, все уже сгорело. Один труп в машине, врезавшейся в скалу, второй труп в «линкольне», который слетел в кювет. Вон, видите, где обгорела трава. Погиб полицейский, попавший в эту мясорубку, и еще один малый на последнем издыхании валялся у края пропасти, там, откуда я вас вытащил. Не знаю, удалось его спасти или нет.
— А почему погиб полицейский? Он же мог затормозить или объехать, как этот лихач только что.
— Он шел на высокой скорости — какой там тормоз! — тем более на вираже. Объехать врезавшуюся в скалу машину было просто невозможно. Она встала поперек дороги, а вы видите, какое здесь узкое шоссе. На мотоцикле, и то не объедешь.
— Долго вы добирались сюда?
— В полицию сообщил пилот «этажерки», который пролетел здесь во время аварии. Он увидел горящие машины у мыса Орт-Хис. Следом звонил заправщик бензоколонки с окраины Сан-Фернандо. Выехали мы сразу же, дорога заняла минут двадцать. «Скорая помощь» нас опередила, они уже колдовали над тем парнем, что вылетел из машины. Ему повезло. Чуть-чуть — и угодил бы в пропасть. Машина бы тоже отправилась туда, если бы не зацепилась за кустарник.
— Как это — «зацепилась»?
— Ну она же несколько раз перевернулась и скользила по траве крышей, а не колесами, как на доске по волнам.
— А труп из машины вы извлекли?
— Бесполезный номер. Машина была сплющена в лепешку, а потом извлекать-то нечего было. От парня осталась головешка.
— А как же выскочил тот парень, который валялся рядом у обрыва?
— Черт его знает. Возможно, выпрыгнул на ходу, а дверца захлопнулась, когда машина кувыркалась, но тогда бы он валялся у самого подножия откоса… Сейчас трудно сказать, а тогда этому особого внимания не придали. У трупа тоже не спросишь, как было дело. Очевидцев не было. Вес участники заварухи погибли.
— Спасибо, сержант. Сколько я вам должен?
— За стоянку в неположенном месте с вас полагается штраф три доллара.
Я достал деньги и передал ему купюру в сто долларов.
— У меня нет сдачи, мистер детектив.
— Не нужно. Вы спасли мне жизнь и заслуживаете большего.
— Возможно.
Он вернул мне деньги и вышел из машины. Я видел, как он оседлал свой мотоцикл и помчался в сторону Лос-Анджелеса.
Руки у меня сильно болели, я содрал перчатки, тонкая кожа во многих местах была порвана, кровь запеклась на ладонях и между пальцами. Несколько минут я просидел в раздумье, потом набрался духу и тоже тронулся в обратный путь.
Из всего сказанного этим сержантом ясно было, что Олаф мне солгал. Он не мог достать канистру с бензином из горящей перевернутой машины. Не мог меня из машины вытащить и вряд ли успел бы выскочить сам.
В своем рассказе он упоминал, что на обратном пути позвонил в больницу с бензоколонки. Полицейский подтвердил, что звонил заправщик. Я вспомнил, что по дороге сюда мне попалась бензоколонка. До нее было не более трех-четырех миль.
Когда я добрался до нее, было шесть вечера. Солнце уже заходило за горы Санта-Инез. Я снизил скорость и остановился у заправки. Из будки вышел пожилой мужчина в синем комбинезоне и, прихрамывая, направился ко мне. Я опустил стекло.
— Бензин, сэр?
Я дал ему пять долларов.
— Ничего, кроме ответов на мои вопросы. Он удивленно смотрел на меня, будто я был инопланетянин.
— Вы один работаете на этой станции?
— Да, сэр, — он сунул деньги в карман и выпрямился, кик солдат, готовый исполнять приказы, — У меня был напарник, молодой парень, но он женился полгода назад и укатил с молодой красоткой на Восток.
— Почему же вы не взяли другого?
— А чем ему платить? Напарнику пришлось выплатить его пай, и я остался на мели. Мы же вдвоем покупали эту станцию. Но вы ведь мне не за это деньги заплатили?
— Некоторые утверждают, что деньги хорошо влияют на память. Возможно, это так. Вспомните день четвертого июня.
Он склонил голову набок.
— Теперь понимаю. Вас интересует день, когда у мыса произошла авария. Зачем же весь день вспоминать?
— Вы быстро соображаете. Это хорошо. Давайте о катастрофе.
— Странно. На полицейского вы не похожи.
— У вас острый глаз.
— Все очень просто. Во-первых, полиция меня уже допрашивала, а во-вторых, они не стали бы за это платить.
— Вы правы, я не полицейский, у меня свое агентство сыска. Уверяю вас, мы не любим платить даром.
— Понятно. Ну, дело было днем, часа в четыре. Сначала подкатил «линкольн», ребята очень торопились, они требовали залить полный бак, не успел я завинтить крышку, как их и след простыл. Я крикнул им вслед, но куда там. У меня сразу же мелькнула мысль — загореться могут.
Он потоптался на месте и поскреб подбородок.
— Дальше?
— Минут через десять подъехала полицейская машина. Сержант спросил меня, видел ли я темно-синий «линкольн». Я ответил, что он поехал в сторону Бейкерсфилда. Они включили сирену и рванули следом.
— Дорога до мыса Орт-Хис нигде не разветвляется, не так ли? Никаких боковых дорог и перекрестков?
— Да, сэр. Прямая до Бейкерсфилда. Это старое шоссе, им почти никто не пользуется с тех пор, как выстроили новую магистраль. Наше шоссе узкое и петляет, закручивается, много опасных зон. Не очень-то удобное место для бензоколонки. С трудом свожу концы с концами, а вот раньше…
— Начнем сначала. Только напрягите память, важны детали. Сколько человек сидело в «линкольне»?
— Двое. Два парня сидели на переднем сиденье.
— Как они выглядели? Он задумался.
— Солидные ребята. Вроде вас, и одеты хорошо, и машина классная. Я был уверен, что они подкинут мне пару долларов, а они удрали, не заплатив даже за бензин. Торопились. Ну, а я тут при чем?
— Вот именно. Что вы еще запомнили?
— Даже не знаю.
— Кто сидел за рулем, кто рядом? Описать можете?
— Но я же не знаю их по именам. Оба блондины, крепко сбитые и возраста одного.
— А по фотографии различите?
— Нет. Полиция мне показывала фотографии двух типов. То, что это были они, я подтвердил, но кто из них сидел за рулем, я не помню. Если бы я тогда знал. что дело так обернется…
— Значит, в машине, кроме них, никого не было?
— Нет, сэр. Их было двое, это точно.
— А на заднем сиденье?
Он опять задумался, щуря глаза.
— Врать не буду, не обратил внимания, но если бы там кто-то сидел, уж я бы наверняка заметил… Черт его знает… А может, кто и был…
— Давайте дальше. Эти парни удрали…
— Да. Их как ветром сдуло… Мне показалось, что они психовали. Не успели подъехать, как стали сигналить.
— Они приехали со стороны Лос-Анджелеса?
— Ну да. А то как же…
— Через какое время появилась полиция? Только, пожалуйста, поточнее.
— На минуту-две я могу и ошибиться, но не раньше, чем через двенадцать-пятнадцать минут.
— В промежуток между «линкольном» и патрульной какие-нибудь машины проезжали?
— Секундочку…
Он задрал голову к небу, будто там была подсказка.
— Да, да, припоминаю, проходила машина.
— В какую сторону?
— Тоже из Лос-Анджелеса. Черный «плимут».
— Вы в этом уверены?
— Сейчас уже уверен. Я про нее совсем забыл, а как вы спросили, вспомнил. И то только потому, что обратил внимание на выхлопы. Он промчался как на керосинке, оставляя за собой дымовую завесу. Я тогда еще подумал, что мог бы и остановиться, я бы ему отрегулировал карбюратор. Видать, тоже торопился.
— Вы сказали, он «промчался». Кто он?
— Не знаю. Водителя я не видел.
— А номер?
— Да ни к чему как-то. А потом за дымовым хвостом разве чего увидишь. Но, скорее всего, это была не собственная машина. За собственной обычно следят и жалеют, а этому было на нее наплевать.
— Это ваш вывод. Чужую машину можно не жалеть?
— Не в жалости дело. Тут еще марка машины меня натолкнула на эту мысль.
— Поясните.
— Ну, это просто. У восточных ворот Лос-Анджелеса, при выезде на старое шоссе, есть бюро по прокату автомобилей. В основном у них черные «плимуты», старые колымаги. Мне это на руку. Возьмет клиент у них драндулет, и его хватает только до меня добраться. А уж тут я отлажу машину. Какой-никакой, а доход. Вот и тот лихач, очевидно, в прокате взял керосинку.
— Все логично. И последний вопрос. В начале разговора вы сказали: «Сержант спросил, не проезжал ли здесь „линкольн“, и потом они включили сирену и уехали». Кто они? В полицейской машине было двое?
— Да. Их было двое. Сержант в форме за рулем, а рядом с ним парень в штатском. Видимо, его начальник. Он командовал.
— Они сидели спереди?
— Да. Когда я им сказал, что «линкольн» проехал, парень приказал сержанту включить сирену и дать газу.
— Тогда еще вопрос. Как вы узнали о катастрофе? Кто вам сообщил?
— После того, как полицейские уехали, я вернулся в свою каморку и уснул. Меня разбудил какой-то мужчина. Он спросил, где находится телефон. Я показал ему. Он звонил в больницу и разговаривал с врачом. Просил прислать «скорую» на мыс Орт-Хис. Потом сунул мне доллар и велел вызвать полицию.
— Сколько прошло времени с тех пор, как уехали полицейские и появился этот человек?
— Чего не помню, того не помню. Я же сказал вам, что заснул.
— Как он выглядел?
— Очень волновался.
— Я имею в виду внешность.
— Высокий, крупный, представительный, красиво одетый…
— Одежда была чистой, царапин, ссадин, грязи не было?
— Вы хотите сказать, не попал ли он сам в эту переделку? Нет. Он был чистый и выглядел, как на обложке журнала мод.
— Вы видели, на какой он был машине и с какой стороны приехал?
— Когда он приехал, я спал. Когда уезжал, я вызывал полицию, так что ничего определенного вам сказать не могу. Минут через двадцать пролетела «скорая», спустя еще минут пять полиция. Такого воя сирен я не слышал ни разу в нашей глуши. Неудачное место, гиблое во всех смыслах.
— Благодарю вас, приятель. Вы честно заработали свои деньги. Прощайте.
Я поднял стекло и помчался к Лос-Анджелесу.
Сначала сержант, теперь заправщик окончательно сбили меня с толку. Полный хаос в голове. Ну, допустим, я и Сэд, а может быть, и Олаф уходили от полиции. Дальше, по словам адвоката, мы свалились в кювет, встречная машина врезалась в скалу, стало быть, перегородила и без того узкую дорогу, именно поэтому в нее врезалась патрульная машина. Логично, но не сходится. Во-первых, перед полицейской машиной шел черный «плимут». Куда он делся? А ведь это он должен был впечататься в горящую перегородку. Не перелетел же он ее.
Итак, «плимут» испарился! Во-вторых, непонятно, куда делся второй полицейский. Из газет следует, что погиб один сержант Креслоу. Это подтвердил и полицейский, с которым мне повезло встретиться сегодня. И в-третьих, Олаф говорил, что остановил встречную машину, добрался до бензоколонки и вызвал «скорую помощь». То, что он вызывал «скорую», заправщик подтвердил, но ни о какой встречной машине не могло быть и речи: к тому времени шоссе было прочно блокировано двумя машинами. Сплошные загадки.
У меня сильно разболелась голова.
3
На подъезде к Лос-Анджелесу я остановился и зашел выпить кофе. Напиток освежил меня. Я все еще ломал себе голову над вопросами, которых возникало все больше и больше. Вразумительного ответа ни на один из них я не получил. Очевидно, следует разработать какой-то план действий, а то тыркаюсь по углам, как слепой котенок.
На сегодня во всяком случае с меня было достаточно приключений, и я твердо решил ехать домой.
Когда я вернулся к своей машине, то заметил, что дверца водителя приоткрыта. На сиденье лежал клочок бумаги. Я взял его и прочел короткое, наспех нацарапанное послание:
Сев в машину, я достал карту и нашел Си-Клифф, город на побережье в пятидесяти милях к северу от Лос-Анджелеса. Часа три хода от того места, где я находился. Несмотря на усталость, я все же решил туда съездить. Возможно, в пакете ключ к разгадке. Включив двигатель, я понесся к неведомому Анингу.
При въезде в Лос-Анджелес мне в глаза бросился щит со стрелкой-указателем: «Бюро по прокату автомобилей». Я взглянул на часы. Было без малого восемь. Мне в голову пришла мысль, что есть смысл выяснить что-нибудь о черном «плимуте». Я свернул па боковую дорогу, и через пять минут она вывела меня к гаражу. Мне повезло. Когда я подъезжал, служащий бюро как раз закрывал контору.
Увидев мой «кадиллак», он задержался на пороге.
— У вас неприятности с машиной? — спросил он, когда я подошел к дверям.
— Нет. У меня все в порядке. Есть к вам, правда, небольшая просьба.
— Слушаю вас.
— Меня интересует, кто брил у вис на прокат черный «плимут» в начале июня.
— Простите, а вы кто?
Он осмотрел меня с ног до головы, и я понял, что мой вид внушает ему доверие. Я состроил скорбную физиономию.
— У меня неприятности. — И, перейдя на трагический шепот, добавил: — Жени удрала с любовником, только поймите меня правильно… Короче говоря, их видели вместе в этом районе в черном «плимуте». У моей жены «понтиак». Вот я и подумал, что парочка воспользовалась вашими услугами.
Он сочувственно кивнул.
— Понимаю вас, очень хорошо понимаю. Но что мы стоим здесь, заходите, сейчас мы все выясним.
Он распахнул дверь и пропустил меня вперед. Мы зашли в приемную — небольшое помещение с креслами и конторкой. Он подошел к массивному старому сейфу, повозился с замком, открыл его и достал узкий длинный ящик с картотекой.
— Как зовут вашу жену? Я изобразил смущение.
— Вряд ли она брала машину на свое имя. Если вы разрешите, то я сам взгляну.
— А… понимаю… пожалуйста. Вот с этого места. Здесь регистрация за июнь.
Он заложил листок между карточками и придвинул мне ящик. Чужие, ничего не говорящие мне имена, я уже отчаялся найти что-либо интересное, как вдруг наткнулся на запись:
— К сожалению, нет. Извините за беспокойство.
— Ну, что вы. Я так вас понимаю. Он скорчил гримасу, в которой отразилась вся тоска и вся боль всего цветного населения страны. У меня сложилось такое впечатление, будто это его бросила жена и укатила с любовником. Очевидно, я попал в десятку…
Итак, я ехал к Вику Анингу, человеку, о котором мне еще не приходилось слышать. Возможно, мой поздний визит застанет его врасплох и он выложит мне что-то важное. Внезапность всегда приводит человека в растерянность. Конечно, желательно было бы для начали повидаться с тем, кто подбросил мне эту записку. Уж тот знает немало. И, по всей видимости, следит за мной.
В течение всего пути до Си-Клифф я оглядывался назад, но ничего подозрительного не замечал. Одни машины обгоняли меня, других обгонял я, но никакого постоянного "хвостам за собой я не заметил.
На место я прибыл в одиннадцать вечера. Дом Анинга находился на окраине города, улицы были пустынны, освещение тусклое. Я снизил скорость и всматривался и щелочки однообразных двухэтажных особняков, которые выстроились по обеим сторонам Мейер-стрит. Дом 437, добротный белый особняк, под лунным светом выглядел довольно эффектно. Ясно, что его владелец не мелкая сошка, а человек с деньгами и положением и, возможно, как-то связан с семейством Старков.
На сегодня во всяком случае с меня было достаточно приключений, и я твердо решил ехать домой.
Когда я вернулся к своей машине, то заметил, что дверца водителя приоткрыта. На сиденье лежал клочок бумаги. Я взял его и прочел короткое, наспех нацарапанное послание:
«Езжайте к Виктору Анингу и потребуйте у него пакет. Это очень важный для вас пакет. Мейер-стрит, 437, Си-Клифф».Я перевернул листок, но больше ничего не нашел. Кто такой Вик Анинг, я не знал, и о каком пакете шла речь, понятия не имел.
Сев в машину, я достал карту и нашел Си-Клифф, город на побережье в пятидесяти милях к северу от Лос-Анджелеса. Часа три хода от того места, где я находился. Несмотря на усталость, я все же решил туда съездить. Возможно, в пакете ключ к разгадке. Включив двигатель, я понесся к неведомому Анингу.
При въезде в Лос-Анджелес мне в глаза бросился щит со стрелкой-указателем: «Бюро по прокату автомобилей». Я взглянул на часы. Было без малого восемь. Мне в голову пришла мысль, что есть смысл выяснить что-нибудь о черном «плимуте». Я свернул па боковую дорогу, и через пять минут она вывела меня к гаражу. Мне повезло. Когда я подъезжал, служащий бюро как раз закрывал контору.
Увидев мой «кадиллак», он задержался на пороге.
— У вас неприятности с машиной? — спросил он, когда я подошел к дверям.
— Нет. У меня все в порядке. Есть к вам, правда, небольшая просьба.
— Слушаю вас.
— Меня интересует, кто брил у вис на прокат черный «плимут» в начале июня.
— Простите, а вы кто?
Он осмотрел меня с ног до головы, и я понял, что мой вид внушает ему доверие. Я состроил скорбную физиономию.
— У меня неприятности. — И, перейдя на трагический шепот, добавил: — Жени удрала с любовником, только поймите меня правильно… Короче говоря, их видели вместе в этом районе в черном «плимуте». У моей жены «понтиак». Вот я и подумал, что парочка воспользовалась вашими услугами.
Он сочувственно кивнул.
— Понимаю вас, очень хорошо понимаю. Но что мы стоим здесь, заходите, сейчас мы все выясним.
Он распахнул дверь и пропустил меня вперед. Мы зашли в приемную — небольшое помещение с креслами и конторкой. Он подошел к массивному старому сейфу, повозился с замком, открыл его и достал узкий длинный ящик с картотекой.
— Как зовут вашу жену? Я изобразил смущение.
— Вряд ли она брала машину на свое имя. Если вы разрешите, то я сам взгляну.
— А… понимаю… пожалуйста. Вот с этого места. Здесь регистрация за июнь.
Он заложил листок между карточками и придвинул мне ящик. Чужие, ничего не говорящие мне имена, я уже отчаялся найти что-либо интересное, как вдруг наткнулся на запись:
«Олаф Тэйлор, „плимут“, черный, номерной знак 4316. Калифорния. Выдан 4 июня, сроком на трое суток. Деньги уплачены вперед».— Ну, нашли?
— К сожалению, нет. Извините за беспокойство.
— Ну, что вы. Я так вас понимаю. Он скорчил гримасу, в которой отразилась вся тоска и вся боль всего цветного населения страны. У меня сложилось такое впечатление, будто это его бросила жена и укатила с любовником. Очевидно, я попал в десятку…
Итак, я ехал к Вику Анингу, человеку, о котором мне еще не приходилось слышать. Возможно, мой поздний визит застанет его врасплох и он выложит мне что-то важное. Внезапность всегда приводит человека в растерянность. Конечно, желательно было бы для начали повидаться с тем, кто подбросил мне эту записку. Уж тот знает немало. И, по всей видимости, следит за мной.
В течение всего пути до Си-Клифф я оглядывался назад, но ничего подозрительного не замечал. Одни машины обгоняли меня, других обгонял я, но никакого постоянного "хвостам за собой я не заметил.
На место я прибыл в одиннадцать вечера. Дом Анинга находился на окраине города, улицы были пустынны, освещение тусклое. Я снизил скорость и всматривался и щелочки однообразных двухэтажных особняков, которые выстроились по обеим сторонам Мейер-стрит. Дом 437, добротный белый особняк, под лунным светом выглядел довольно эффектно. Ясно, что его владелец не мелкая сошка, а человек с деньгами и положением и, возможно, как-то связан с семейством Старков.