Васильева Ксения. Извини, парень

   Касьян не перебивал её, положив на стол блокнотик и что-то там время от времени записывая и помечая, - он будто не слушал Ангелину.
   А она нет-нет да и взглядывала с выражением мгновенного ужаса на этот его блокнотик и бегущий строчками карандаш. - Хорошо, - резюмировал Касьян, ставя последнюю закорючку в своих записях. - А теперь скажите мне следующее: вы болели? Он приезжал сидеть у постели больной мамочки?
   Ангелина заметалась, это видно было по её глазам, не знала, что сказать, а Касьян торжественно заявил: не лгать, уважаемая. Только - не лгите. Лучше помолчите и подумайте.
   Ангелина снова расплакалась, и Ирина готова была вывести отсюда Касьяна и дать ей хоть немного успокоиться в одиночестве. А этот сидит и гвоздит бабу, как прокурор в суде! Тоже - характерец! - Ну, я вас внимательно слушаю (а он ведь её пугает нарочно! поняла Ирина), только побыстрее, потому что время на вас истекает, а у нас таких ещё человек шесть. - А-а, почему?.. - заикаясь, спросила Ангелина. - А потому, проназидал Касьян, - что мы обязаны собрать алиби всех, кто так или иначе соприкасался с потерпевшими. Если алиби есть, конечно. И вы думаете!.. высокомерно и резко начала вдруг Ангелина. Но как начала, так и закончила, - вступил Касьян. - Я обязан думать, если у меня голова на плечах, а не пустой котел! Вы же, видимо, предполагаете последнее. Так вот, что я скажу: основной подозреваемый - ваш сын. Исходите из этого, а у вас осталось ровно две минуты, - и он положил в карман блокнотик и карандаш. - Так как с вашей болезнью и сыном, подносящим стакан воды?
   Ангелина опять захныкала, - настроение у неё менялось ежеминутно, и она явно ещё нервничала по какому-то другому поводу: прислушивалась к стукам на лестнице. ... Ждет мужа и боится, что тот явится, подумала Ирина.
   Касьян, как в унисон ей, сообщил. - Мужа вашего мы спросим отдельно. Мужчины не придают значения мелочам: скажет что-то вразнобой с вами, - вот и конец вашей правдивости.
   Ангелина это понимала, потому и нервничала... Но деваться ей было некуда. В конце концов, Стасика у этих нет. Он мальчик умненький, так спрячется, что не найдут никогда! А там... повяжут настоящего преступника, и Стасик выйдет из подполья. Скажет она, черт с ними! - Да, я была больна, но не настолько. Стасик звонил, я ему об этом сказала, он обещал приехать, но в последний момент позвонил и сказал, что не сможет, у него срочные дела. Но предупредил... - она схватила себя за язык... - О чем же? - как-то вяло поинтересовался Касьян. - Чтобы вы сообщали, что он у вас и только минуту назад вышел? - Это чтобы запутать мафию... - прошептала Ангелина, я же говорила вам... Та ужасная контора чего-то от него хочет. Наверное, узнали, что он зарабатывает приличные деньги. Я боюсь этих мафиози - ужас! - Тогда порекомендую вам побаиваться собственного сына, - заявил Касьян, Ну, ну, - сказал он, видя, что глаза её снова наполняются слезами, - не надо плакать, если он не причастен - прекрасно! Надеюсь, вас не нужно предупреждать, что о нашей беседе вы не должны никому говорить. Даже мужу. Он в свое время узнает. Всего доброго.
   На этом Касьян подал руку Ирине, она встала с кресла, и они удалились, оставив хозяйку в состоянии немого ужаса.
   Когда они вышли, Ирина сказала Касьяну: - Знаете, я не думала, что сыщику надо быть ещё и великим актером.
   Касьян довольно улыбнулся: - Я рад, что вы меня оценили. Ну, конечно, не великий, но кое-что есть. А иначе нельзя, дорогая вы моя Ирина Андреевна. Как бы мы её достали? А еще, я же перед вами выламывался, перед неофитом!
   Ехали они прямиком к Лининому дому.
   Наверное, моя роль кончилась, подумала Ирина, и теперь сидеть мне то ли у Лины в дому, то ли идти с повинной в Клуб...
   Ни того, ни другого ей не хотелось. Поездить бы с Касьяном, с восхищением понаблюдать его игры при совершенном спокойствии: как у актеров!..
   Нет - как у игроков. С холодным разумом и массой ходов и выходов, в которых запутывается обычный "неофит", как он определил её, а в общем-то и всех.
   Профессиональный игрок, вот он кто!
   Они подъехали к дому. Надо было выходить, чего Касьян и ждал, как видно. Но Ирина Андреевна не спешила уйти, а задала вопрос: - Больше я вам не нужна, как неофитка?
   Он почувствовал в её тоне некоторую обиженность и ответил: - Вы мне всегда нужны. А сейчас - более чем... Вы должны быть дома у Лины и ждать звонков. Каких? Не знаю. А я сейчас займусь обычной бумажной рутиной, сообщил он ей лениво. - Отпечатками? - ехидно спросила она. - Их я уже отдал. Буду ждать результата. - Но вы мне скажете?.. Или нельзя? - спросила она, уже без обид и ехидства. - Конечно, скажу, вы же теперь мой помощник, - заверил её Касьян почти серьезно. - Извините, - сказала Ирина, - больше не буду вас терзать. Но я теперь просто не знаю, что делать без ваших указаний. - Позвонить в Клуб, перво-наперво, - упрекнул её он.
   Касьян поехал в контору и по дороге, - только сейчас, вспомнил Олика.
   Вот уж кто обижен! И справедливо. Надо ей позвонить. Но сейчас - ни минуты свободной, может быть, вечером. Должна же она понимать, коль связалась с сыщиком!
   Он подумал еще, любит ли Олика? И честно ответил себе, что не знает... Она ему приятна, симпатична, влечет сексуально... И очень неглупа.
   Кстати, если бы он показал фото Кики Олику, то все можно было раскрыть гораздо раньше.
   Ирина позвонила в клуб.
   Дрожала она знатно, в основном, из-за своего предательства.
   Подошел В.Н.
   Когда он услышал её голос, он даже ничего не сказал, молча держал трубку, она подумала, что он отошел и повторила: Володечка, вы?
   Он ответил: да, - и полилась полубессвязная обвинительная речь: что она бросила клуб в такой серьезный момент, что уж от неё он этого не ожидал, что моральный климат нарушен, что мальчики собираются уходить, что...
   Она выслушивала, пока могла, но скоро этот поток захлестнул мозги, и она перестала что-либо понимать. Тогда она решилась и приостановила Владимира Николаевича в его обличениях. - Володечка, - сказала она, - если бы я вам рассказала хотя бы половину того, что узнала... Думаю, вам стало бы очень неуютно. Не ругайте меня. Я приглашаю вас на разговор в квартиру Лины. - Вы там? - Поразился В.Н. - Да, - ответила она. - Приезжайте... Немедленно! - Откликнулся В.Н. живо. .. Ну вот, она и расскажет Володечке все перипетии. Можно это или нельзя - она не знала, но, в конце концов, Володечка ни единой душе не скажет, нет у него такой души, кроме нее, Ирины.
   В.Н. приехал очень скоро, и они с Ириной даже расцеловались, поняв, впрочем уже давно, что близки друг другу - как родные.
   В.Н., на взгляд Ирины, выглядел ужасно - таким маленьким сухоньким старичком, хотя ему исполнялось всего лишь тридцать шесть! - тяжело, видно, дались ему этим дни.
   Ирина заваривала чай, нарезала сыр, ветчину, что-то еще, что нашла у Лины в холодильнике. ... Кстати, странно, подумала она, холодильник просто забит продуктами! Лина же всегда говорила, что выпить у неё есть, а вот с едой - неважно, ленится она, - так, какой-нибудь кус сыра.
   Ирина почему-то полезла в бар. Боже! Там стояли бутылки на бутылках, и все качественное, крепкое, как будто здесь собиралась автономно проживать месяц целая команда, по крайней мере...
   Услужливый мозг выдал ей небольшую информацию: или неделю. Но не одной, а с мужиком. С ночным гостем?.. Нет. Вот уж нет, так нет. Дорожка ведет туда...
   Надо сказать Касьяну.
   Ему ничего не стоит или разгадать, или опровергнуть её домыслы, и доказательно.
   Они с В.Н. сели за стол, как сиживали часто, но тогда были планы, мечты, надежды, а теперь она вынуждена будет разрушить остатки всего этого, потому что Володечка и сам понимает, что дело идет к концу. - Володечка, сказала Ирина обреченно, - я пошла к сыщику. Помните, он приходил в Клуб вместе с очаровательной Олечкой?.. - К сыщику?.. - переспросил В.Н. с совершенно непонятной интонацией, - как вы могли, Ирина! Не посоветовавшись, Боже мой! Но это же... - Предательство, хотите вы сказать? Не уверена. Я вам, дорогой, расскажу все, даже если мне за это и нагорит (она почувствовала у себя тоны Касьяна и его манеру. Надо же, как быстро он повлиял на нее!). Во-первых, я не могла так оставить историю с Линой... Вы предлагаете мне обо всем забыть? А если, не дай Бог, Лина умрет? Похоронить и забыть? Как говорят: нет человека, нет проблемы? Так, да? - она наступала на него, и он постепенно тушевался и уже не смотрел на неё грозно-вопрошающим взглядом. - Да нет же, нет, - попытался он пояснить что-то, но Ирина не дала ему такой возможности, она сыпала сведениями, отнюдь не беспочвенными: убита Кика, вероятно, убит её муж, Лина при смерти, исчезли Стас и Леха... И следы ведут, между прочим, к ним, в "БАМБИНО"! ( во время её речи В.Н. потихоньку как бы терял разум. Боже! Это все его мечты, Да! Так вот, дорогой мой.) ... Она сама ездила с Касьяном... (С кем? - Переспросил В.Н., и она, будто он обязан знать, ответила с раздражением: сыщиком!..) к родителям Стаса. И его мамаша (Касьян её прижал) созналась, что врала по наущению сына... Не был он у нее, у постели не сидел, да и сидеть там нечего - дама вполне здорова, вот после их с Касьяном визита, возможно, и заболеет!
   У В.Н. начало сдавать сердце: оно билось через раз и все слабее и слабее.
   Наконец, - то Ирина заметила, как он побледнел и чуть не валится со стула.
   Она напоила его валокордином и уложила на тахту.
   И вдруг он сказал. - Ирочка, дорогая, вы совершенно правы, что пошли к этому... сыщику. Это же невероятно, что... - на глазах у него появились слезы, - разве могли мы думать, что из нашей идеи клуба выйдет такое чудовище?.. - Могли и должны были думать, - жестко, как Касьян, ответила Ирина. - С самого начала. С этой сомнительной идеи, о которой вы с Линой шептались. А я догадывалась, о чем. С прихода Стаса... Но я вовсе не отделяю себя от клуба! Вы не думайте так, Володечка! Я тоже отвечаю за все! - Дорогая моя Ирина, - сокрушенно опустил голову В.Н., - я доигрался.
   Ирине стало жаль его не меньше, чем лежащую в беспамятстве Лину. Ей легче - она ничего не знает, ни о чем не страдает и не сокрушается. Володечка, - сказала она, - вам надо встретиться с Касьяном! Это необыкновенный человек! Он ничего зря не делает. Он все понимает и не станет ковыряться в чем-либо ради выискивания обвинений, если он не уверен, что это пойдет на пользу дела... Я не сумею рассказать точно о таком человеке, как Касьян, но я его чувствую. Его не надо бояться, Володечка! Ему надо открыться.
   В.Н. смотрел на Ирину и думал: мы все сумасшедшие, каждый в своем роде. Вот, к примеру, Ирина, пообщавшись с этим Касьяном, готова их всех сдать ему, и сама, выражаясь образно, - а может, и не образно! - наденет на них и на себя! - наручники!
   Касьян мчался к Ирине.
   Все в нем колотилось и закручивалось в вихри - были идентифицировал отпечатки в квартире Лины с отпечатками на расческе Стаса!
   Отпечатки в квартире Лины, Стас, конечно, стирал... Но!
   Но, когда "работает" непрофессионал, это двойственно: хорошо и плохо. Хорошо, потому что вот так, как Стас, непрофессионал пошел, к примеру, в туалет и абсолютно запамятовал, что надо стирать "пальчики" везде - ВЕЗДЕ! И КАЖДУЮ МИНУТУ!
   Плохо - потому что непрофессионал загибает такие коленца, что понять ничего нельзя, особенно поначалу, ничто не подходит ни под какие правила игр профессионалов... Стасик раскрылся. И если бы он разгуливал поблизости, можно уже было бы насадить на его ручонки "бранзулетки". Пока гуляет Стасик, но только пока...
   У Ирины Касьяна ждал сюрприз: собственной персоной "Владетель БАЛАНТРЭ", то бишь, "БАМБИНО"!
   Они церемонно поздоровались, а Ирина, на всякий случай, представила их друг другу.
   Касьян решил брать нахрапом.
   Он вообще в этом деле шел ва-банк и вел себя настолько вольно, что, иногда приходя в себя, думал, что ему будет, если шеф узнает про все его кульбиты и скачки. - Ирина свет Андревна, - сказал он торжественно, пальчики сыграли!
   Ирина поняла, не точно, конечно, но все же, а В.Н. не уразумел ничего. И для него именно Касьян сказал: бывал здесь ваш Стас, именно в то время, когда должен был сидеть у постели больной матушки!
   Вмешалась Ирина. - Касьян, загляните в холодильник!
   Касьян нахмурился - прокол! Не осмотреть холодильник! Но он был так двинут этой кафельной дырой, что забыл обо всем. ... Не оправдывайся, оправдываться - грех и унижение. Прими ошибку как мужчина.
   Принял. Прошел к холодильнику, открыл дверцу... ... Молодец, Ирина (он и не заметил, как и многие до него, что стал называть эту уже немолодую женщину просто по имени, пока, правда, про себя...)!
   Осмотрел все в холодильнике: конечно, Стасу надо хорошо питаться, поддерживать силы, чтобы вершить разные-всякие дела.
   Касьян заглянул и в бар, присвистнул: бар сверкал качеством и разнообразием спиртного. Лина очень хотела угодить своему любовнику, бедолага. - Все это значит, повторяю, Владимир Николаевич, что у Лины был молодой любовник, то есть Стас, и он какое-то время проживал здесь, а потом, разыскав, что ему было нужно, весь, как говорится, вышел. В неизвестном направлении. А теперь давайте усядемся, и вы расскажете мне в точности, что и как говорили Лина, Кика, Алексей и Стас. Припоминайте все, до мельчайшей подробности. Владимир Николаевич собрался и ринулся в раскрывание-раздевание: единственное, в чем он не признался Касьяну, была тайная работа мальчиков. Тут он как-то остановился.
   Он говорил и говорил, казалось, он всю жизнь ждал вот такого благодарного слушателя, каким был сыщик Касьян.
   В.Н., дойдя в своих откровениях до теткиного наследства, сказал и о своих сомнениях по поводу её денег...
   Касьян смотрел на него, слушал, а сам думал, что теперь можно садиться за стол и, в качественном состоянии Пуаро, - в одиночестве, - разложив свои бумажки, решить задачу окончательно.
   Если бы В.Н. говорил еще, вполне возможно, он дошел бы до состояния прострации, и выложил тайное тайных, но Касьян, поняв что пока ему этот Владимир Николаевич не нужен, осторожно свел их беседу на нет.
   Нужны ему теперь были квартиры семьи Гордеевых. И заодно Елена.
   Но "Володечку" не стоит выпускать отсюда, он ещё понадобится! Я уеду сейчас, - сообщил он, - а вы, Владимир Николаевич, подождите меня, возможно, возникнут вопросы. А этот номерок на всякий случай, - сказал он и черкнул номер телефона Елены.
   После того, как Касьян все обследовал в квартирах Кики и её мужа, он пошел к Елене. А вдруг да скажет ещё что-нибудь подходящее?..
   Елена долго не открывала ему, но за дверью кто-то явно стоял: доколе эти дурачки, имеющие в двери глазок, не будут понимать, что видно их! Малейшее движение - и глазок чуть затмевается...
   Касьян снова позвонил длинным звонком.
   Послышался шорох, дверь открылась.
   На пороге стояла Елена, но какая-то совсем другая: помолодевшая, с новой прической, макияжем, в красивом халате.
   Касьян хотел спросить, не ждет ли она кого, но вдруг решил не спрашивать, а в разговоре, коснуться её вида комплиментом.
   Встретились же они как старые друзья, но Елена не спешила пригласить его в комнаты, как в прошлый раз.
   Касьяну самому пришлось как бы настаивать: я к вам на беседу, дорогая Елена Михайловна (дамским угодником становится, все дамы у него однозначно - дорогие... ), можно пройти?
   На что Елена извинилась, сказав, что от неё только что уехали родственники (вот и объяснение всех причиндалов!), и если он не возражает, они посидят на кухне...
   Касьян не возражал, заметив, что и он любит в своей квартире исключительно кухню.
   На кухне, усадив Касьяна в старое уютное кожаное кресло, Елена спросила: кофе, чай? - Чего-нибудь покрепче и погорячее. - улыбнулся Касьян, он и сам не понял, почему вдруг захотел выпить у Елены.
   Елена открыла холодильник, и Касьян с любопытством заглянул в него, хотя и понимая, что это не говорит о нем, как о цивилизованном человеке. Холодильник был полон припасов, и стояли две бутылки виски. Одна наполовину заполненная, другая не распечатанная. ... Удивительные женщины встречаются мне, подумал Касьян. Едят и пьют, как пара здоровых мужиков...
   Но ничего не сказал, заметив, что хозяйка и так несколько в нервозном состоянии: что-то роняла, проливала - была напряжена.
   Она явно ждала, когда Касьян уберется.
   Он пока убираться не собирался, а начал неспешную беседу о том и сем, и вдруг спросил: - Елена Михайловна, а вы ведь в прошлый раз мне не все сказали, не так?
   Елена смотрела прямо на него, и во взгляде её было смешение чувств: и торжество, и колебание, и желание сказать что-то такое, от чего воображала-сыщик поникнет как цветок в вазоне.
   Касьян ждал.
   Он знал людей и знал, что если чувство торжества над противником возьмет верх, то человек расколется. ( именно это чувство превалировало в её взгляде. Нужно подождать. С этой женщиной надо ждать: мило, тихо, спокойно и вежливо. Не то, что с другими, - с другими, иной раз, надо нагло, как танк, - напролом) - Так, - наконец ответила она веско и бесстрашно (изменилась Елена, сильно изменилась, снова подумал он, интересно, какова причина?..). - Ну и почему же? - спросил Касьян вовсе не строго и не зло. - Я была в растерянности... Мне не хотелось ставить Юрия Федоровича в дурацкое положение. - У Кики был любовник... - Поинтересовался Касьян так, будто точно знает об этом. - Наверное, - ответила Елена, - она говорила о "мальчиках-красавчиках", которых имеет всех, так надо было её понять. Но она была пьяная. Так что за точность трудно отвечать, может, ей эти мальчики в пьяном сне пригрезились, - презрительно заметила Елена. - А откуда они и что, она не говорила? - продолжал допытываться Касьян. - Нет, - отрезала Елена и с интересом спросила: - А вы, кажется, стали похуже к нашей Кике относиться? ... Заметила, востроглазая, подумал Касьян, потому что, действительно, налет романтического увлечения потерпевшей улетучился, и остался только интерес к ней - сыщицкий и чисто человеческий, потому что он чуял, что столкнулся с личностью неординарной, хоть и со знаком минус, это он тоже понял.
   Касьян сделал вид, что не услышал её ехидного замечания.
   Он встал, сказав, что, по-видимому, все заканчивается, и он очень этому рад.
   Елена как-то опять - то ли удивилась, то ли порадовалась... И осторожно спросила. - Все известно?..
   И Касьян нарочито самодовольно ответил. - Дорогая Елена Михайловна, я же должен отрабатывать свою зарплату? Вот я и отрабатываю.
   Убедившись, что напугал Елену, Касьян удалился, а она медленно пошла в свою квартиру.
   Поехал Касьян не к себе, а к Ирине: там уже как-то сложился штаб операции.
   В.Н. спал, а Ирина просто вцепилась в него: рассказывайте!
   На что Касьян солидно заявил: подождите, Ирина, давайте усядемся за кофе и тогда поговорим.
   На это Ирина зашипела громким шепотом (не хотелось будить Володечку, он только-только задремал, измаявшись): вы что, Касьян, нарочно меня заводите? - Нет, - засмеялся Касьян, - я вас вовсе не завожу, я, когда говорю всякую необязательность, кое что ещё продумываю. - Ну так вот, Ирина Андревна, пальчики-мальчики сходятся. Здесь Стасика, там - Лешечки и... тоже Стасика!
   Ирина ахнула. - Прибрелись в нашу компанию дам и королей ещё двое... Сначала я не мог никак их пристегнуть, а потом стало складываться. Хотите послушать? А я заодно прокачаю версию, идет? Готов ваш кофе?
   Ирина кивнула, глядя на него с восторгом. Он это отметил и преисполнился благодушного довольства, - приятно, шут побери! - Так вот, дорогая моя, наша первая пара: Стас - Лина.
   Стас узнает, видимо, от Лины про какие-то ценности у её сестры в доме. Как она о них узнала, пока оставим. Но узнала недавно, так мне думается. Стас узнает и сразу строит себе алиби, правда, довольно хилое - я же говорю, когда действуют непрофессионалы - беда с ними, - засмеялся Касьян, - он уверен, что ему на все хватит времени... Пожалуй так, по моим расчетам...
   Лина тоже выдумывает сестру и жениха. У пары организовывается несколько дней, в которые их не станут разыскивать.
   Они берут эти ценности, вернее, берет Стас и, напоив Лину чайком или спиртным с клофелином, щедро сыпанутым, удаляется, увы, куда, пока неизвестно... Но надеюсь на добрый случай, который нам поможет. Лина, естественно, остается...
   Тут возникает фигура. Некто, возможно, из прошлого, которое не так уж и дальнее, знает про ценности и, к счастью, появляется у Лины, спасая её от неминуемой смерти. Спасает, привозит в больницу и исчезает. На время. Он ещё слабо надеется, что все, что он ищет, - не найдено. Надеется, что появится человек-убийца и порыскает в поисках чего-то еще, да и сам тоже собирается все проверить, а вдруг, невзначай, что-то и осталось? И тут вы... Человек этот все же не совсем бандит, иначе... Он ищет как бы свое. А ваш Стасик в бегах, - закончил первую часть Касьян. Ирина возмутилась: почему вы все время говорите - "ваш"! Он вовсе не наш, а, скорее, ваш!
   Касьян улыбнулся. - Теперь, вы правы, он наш, только пока не материализовался. Но за этим, даст Бог, дело не станет! И, конечно, мне бы очень хотелось ухватить этого ночного спасителя. Ухватим. Думаю, он нам порасскажет!
   Ирина сидела вялая и нахмуренная, ей хотелось кое-что спросить, но не знала как, и решила бахнуть, как получится. Вопрос, который она собиралась задавать, был не из простых и болезненный. - Касьян, - сказала она, скажите, только откровенно. Если нельзя откровенно, лучше не отвечайте ничего. Я пойму. Чтобы для меня это стало так же ясно, как и для вас. Лина - подозреваемая? Она - сообщница?
   Касьян ухватился за последние слова. - Вот именно, - сообщница и подозреваемая... Если это деньги её сестры, то да, она - сообщница, подозреваемая, но вместе с тем, - потерпевшая. Если это деньги ТЕ, то есть, возможно, украденные её мужем, о которых она только узнала и...
   Тогда она, вроде бы, и не при чем. Жертва обманов.
   Рассмотрим нашу вторую пару: Кика и Леша. Здесь не забудьте, что" пальчики" у Кики в доме и Лешины, и Стаса, это важно. Кика заявляет, что не появится долго, муж - де, злится. Это значит, что она заранее задумала что-то. Так? Так.
   Исчезает Кика. Исчезает и Леша, с которым она, надо думать, договорилась. Но он никому ничего не сообщает, - не умеет врать в глаза, может, и умеет, но Кика его в этом плане боится: ляпнет какую-нибудь несусветицу. Поэтому ему лучше тихо исчезнуть: алкан, уже такое бывало, а она в любимом клубе не появится.
   Но за дело эти двое все же берутся, либо в отсутстви полковника, либо, что вполне возможно и в присутствии. Ключи-то у Кики, - может и не открыть любимому мужу. Очищают полковничьи закрома, и тут что-то происходит... И Лехе приходится её забирать с собой, под видом пьяной, больной и прочего соответственного. Куда он её увез, и далеко ли?.. Думаю,скоро она найдется. В каком вот виде - неизвестно. Там ещё почему-то был и Стас... Наш пострел везде поспел. Или Леха его зазвал в помощь себе? Сама Кика? Пока не очень увязывается здесь милейший Стасик. Но то, что главная закоперщица, - даже если и жертва, - Кика, я почти уверен!
   Ирина робко вмешалась. - Но, если она главная, то, может быть, Леша...
   Касьян покачал головой: нет, Леша замешан. Пальчики-то его есть?
   Он хотел развить свой сюжет дальше, но тут зазвонил телефон,
   Ирина взяла трубку... И тут же передала ему: вас, Касьян.
   Звонила Елена ( он оставил ей телефон лининой квартиры).
   Уже на ходу он бросил: - Вот и предпоследний акт драмы.
   Ирина крикнула:
   - Касьян, я вас жду! - но он уже её не слышал.
   Касьян стоял перед Еленой в прихожей, и она, захлебываясь словами, говорила ему о том, что она очень волновалась, когда звонила, но это необходимо. И ещё какую-то чушь и ерунду, и он плохо понимал, чего от него хотят.
   Но ровно через секунду понял: из двери, ведущей в гостиную-столовую, вышел Юрий Федорович, полковник. Собственной персоной.
   Касьян был из крепких парней, и нервы у него, прямо скажем, были канатного типа, но тут он еле устоял на ногах, - вот уж примочка, так примочка!
   Вид у Юрия Федоровича был неважнецкий: бледный, одутловатый, с мешками под глазами и небритой щетиной. Он сказал: - Не ожидали? Я и сам не ожидал, что позову все же вас. А все она, - и полковник кивнул на Елену, и в этом кивке, - Касьяну не почудилось, нет! - были нежность и доверительность. ... Кикуля мужика утеряла, подумал Касьян, оговорившись тут же, если жива... Честно? - спросил Касьян, чуточку придя в себя, - никак не ожидал. Пойдемте, - потухшим голосом пригласил полковник, махнув рукой в сторону гостиной, - выпьем по рюмочке, и я вам все расскажу. Устал я неимоверно. Они сели в гостиной. Елена, раскрасневшаяся и взволнованная, подала хорошую выпивку и закуску (вот для кого холодильник забит! Опять прокололся Касьян, но кто бы мог подумать?!) и вышла.
   Полковник её не задерживал, а Касьян, пожалуй, бы и оставил: реакция ее... то да се... И вместе с тем, при ней полковник, возможно, и не будет до края правдивым.
   Касьян молчал, ожидая исповеди полковника, а тот собирался с силами, выпивая рюмку за рюмкой. - Знаете, Касьян, - сказал он вдруг сразу, - мне ведь никто не звонил и выкупа не требовал, - и зорко посмотрел на Касьяна, на его реакцию, но сыщик сидел тихонький, как отличник на проверочном уроке. - Я все придумал, - по новой начал полковник, - чтобы мне ото всех скрыться. Я ведь деньги присвоил, - заявил он, будто даже с гордостью.
   (Русского если уж несет на раздрай, то он и в позапрошлогодней малой драчке признается и ещё прибавит, что он Ваську убил, а Васька рядом стоит и глазами от изумления лупает...) - Ограбил свою фирму, лучшего своего друга... - продолжал полковник, и Касьян вспомнил сухопарого мрачного мужика, президента фирмы, который о полковнике ничего почти не сказал, и Касьяну показалось, что президент ничего не знает о жизни Ю.Ф. и им не интересуется. А оказывается - старый друг! Повнимательнее надо быть, господин сыщик, потщательнее, как говорит Жванецкий! Прокол, Касьян, опять прокол! Нюх теряешь. - Но я а долг верну. Не найду денег, - себя продам... - сообщил полковник.