Сначала вспыхнул солнечный зайчик, пробежался по людям, слепя глаза. Из отверстия плавно показались два зеркала заднего вида.
   Следом, медленно, словно чья-то могучая сила сотворяла это чудо, пробился изогнутый руль с пластиковыми рукоятями, что так и просились лечь в ладони. Руль серебрился и блистал не хуже чем зеркала.
   Неторопливо явился ослепительный синий бак, вытянутый, узкий. Краска на нем была такого яркого, даже ядовитого цвета, какого Шура никогда не видел. Черное сидение из гладкой кожи так и манило своей грациозной формой.
   А Заг заворожено смотрел, как под баком появляется сверкающий двигатель. Уже появились ребра двух мощных головок цилиндров и вылезал объемный поддон. Рулевой даже боялся подумать, сколько в этом моторе прячется лошадиных сил. Гораздо больше, чему у "Планеты", раз в пять так точно.
   Еще через несколько минут диковина предстала перед ними во всей красе - блестящие дуги безопасности, изящная выхлопная труба, крупные колеса с неглубокими канавками протекторов, опирающиеся на вылезшую из дыры платформу.
   Жужжание внизу затихло. На поверхности застыл Он.
   От железного монстра, по-другому эту машину назвать было нельзя, веяло несокрушимой мощью, потрясающей надежностью и неуловимой скоростью. При одном взгляде на эти великолепные формы сверкающего чуда перехватывало дыхание.
   Разинув рты, найт и рулевой молча рассматривали возникшее из-под земли видение, будто не до конца веря в его реальность. Сердца замирали, любуясь обликом невиданного существа. Казалось, дотронешься до Него - и мираж растает, рассыплется на мелкие осколки, словно отражение в разбитом зеркале.
   – Предки-байкеры… - пораженно шептал Заг и его левый глаз судорожно задергался.
   Снова запала тишина. В немом изумлении миновало еще несколько минут. Видение не исчезло.
   Наконец Шура тряхнул головой и осторожно подошел к чудесному мотоциклу без коляски.
   – Bar and Shield, - пробормотал он, глядя на знак, прикрепленный к баку. - Жрец сказал: ищите "Планку, пересекающую Щит". Неужели это действительно Он? - повернулся найт к Загу.
   – Он. Другого такого быть не может, - в глухом голосе рулевого пробивалось с трудом скрываемое восхищение.
   – Ну что, Загги, ты готов наконец-то променять нашу кобылку-старушку на этого удалого коня? - найт похлопал по мягкой коже сидения.
   – А как же "Планета"?
   Шура не торопил рулевого. Пусть принимает решение сам. Ведь он всем сердцем прикипел к верной "Планете", которую лелеял собственными руками, на которой откатался тысячи тысяч километров, сжег в ее двигателе целое озеро бензина, стер несколько рукоятей на руле.
   Непросто рулевому будет оставить верный мотоцикл, даже когда перед ним появилась легендарная сказочная машина, о которой мечтает каждый рулевой, каждый найт.
   Так они и стояли, продолжая молча смотреть на сверкающий "Харлей". В этом чудесном творении предков таилось безупречность, каждая деталь, каждый винтик гармонично вписывались в общий механизм. Глядя на этот мотоцикл, Шура вдруг понял, что такое совершенство. Это когда ничего нельзя добавить и в то же время нечего убавить. Здесь все было на своем месте.
   Внезапно задумчивый Заг насторожился, прислушиваясь, повернул голову в сторону главных ворот Храма. Шура тоже обратился в слух. И буквально сразу же он расслышал рявканье моторов.
   Чьи-то мотоциклы на большой скорости мчались к Святилищу и уже пребывали недалеко от ворот.
   Шура быстро кинулся в передний двор. Сквозь полураспахнутые створки он заметил зеленые машины, что взбивая пыль спешили к воротам.
   Найт со всех ног бросился во внутреннюю галерею.
   – Борнийцы!
   Из "Планеты" Шура впопыхах успел подхватить только Больше Жало и магнитофон. Если их застукают в Храме - хана!
   Услышав крик и увидев бегущего Шуру, Заг вышел из ступора. Рулевой с трепетом подошел к "Харлею", погладил рукой сияющий синий бак, провел ладонью по двигателю, будто знакомился с машиной. Потом что-то тихо прошептал, уверенно повернул блестящий ключ в замке, взялся за рукоять газа и решительно тронул заводную лапку. Пол-оборота хватило, чтобы рокочущий бас мощного двигателя наполнил внутренний двор, отражаясь от мурованного забора и высоких зданий.
   Шура тут же вскочил на непривычное широкое сидение позади рулевого. Краем глаза он заметил, что из основных ворот показался первый зеленый мотоцикл.
   Заг накрутил рукоять газа, выжал сцепление и врубил передачу. "Харлей" взревел разъяренным зверем, задрожал со всей мощью своего мотора. Колеса зашуршали по твердому покрытию, синий мотоцикл с места рванул вперед, вырываясь в передний двор.
   Сильная машина буквально полетела навстречу зеленой "Чизетте", вползающей через ворота Храма.
   Под седлом рвалась вперед такая шальная сила, что рулевой не сразу с нею справился. Изогнутый руль хоть и оказался гораздо удобнее, все же отличался от привычного Загу. И мотоцикл был без коляски, что заставляло на ходу прилаживаться к норову этого стального зверя.
   "Харлей" пролетел первые ворота и его тут же наклонило вправо. Рулевой еле удержал машину прямо, помогая себе ногой. Продолжая бешено рычать, мотоцикл вилял из стороны в сторону, а Заг отчаянно пытался приноровиться и держать равновесие.
   Копье прыгало в правой руке Шуры, левой он держал магнитофон и одновременно держался за куртку Зага. Рычащий виляющий "Харлей" несся прямо на зеленые мотоциклы, два из которых уже зарулили в первый двор Храма.
   Видя, что на них мчится такой дивный мотоцикл, борнийцы немного опешили, замешкались и не успели преградить выезд из ворот. Найты растеряно глядели на рванувшего с места железного коня, что сверкая и злобно рыча несся прямо на них, словно неваляшка покачиваясь из стороны в сторону.
   Рулевые зеленых машин нерешительно притормозили сразу за воротами. Этого мгновения хватило, чтобы Заг, матеря копов и поминая предков-байкеров, отчаянно заложил вираж и обогнул первого борнийца, аккуратно вписавшись в проем ворот. При этом копье Шуры слегка клюнуло в подставленный бок вражеского найта.
   Второй найт попытался вдогонку ударить копьем, да не успел. Синий мотоцикл оказался быстрее и уже вылетел из ворот.
   Снаружи к Храму подъезжали еще шесть зеленых мотоциклов.
   Борнийцы быстро попытались преградить дорогу вылетевшему из ворот "Харлею", смыкая машины, но лишь синяя молния мелькнула перед их глазами.
   "Чизетты" проворно развернулись, устремляясь следом за мотоциклом без коляски.
   Шура подпрыгивал в мягком седле, глядя, как стремительно серая лента дороги убегает из-под колес. Дух захватывало от шальной скорости, ветер пьянил, сердце стучало в такт с работой мотора.
   Промелькнули толстые стволы тополей и синий мотоцикл вырулил на большой тракт.
   Хмелея от скорости, найт не забывал раз за разом оглядывался. С каждым разом зеленые машины становились все мельче и мельче. Вскоре они вообще исчезли.
   "Харлей" мчался на запад.
   Дорога была ровная, утоптанная, синий мотоцикл без коляски летел стремительней попутного ветра. В этой машине удивительно сочетались грация и мощь, сила великолепно уживалась с быстротой. Заг будто приклеился к седлу, расслабленно держал руль, всем телом ловя обороты двигателя. Волшебный мотоцикл наконец-то подчинился рулевому и руль повиновался малейшему движению рук, рукоять газа слушалась легкого прикосновения, нога бегло переключала пять скоростей.
   Заг оказался самым удачливым из ныне живущих рулевых. Ему посчастливилось оседлать мотоцикл-мечту, мотоцикл-сказку, машину-легенду. До этого времени лишь о знаменитом Ферри, рулевом прославленного Фамироса, сказители могли рассказать, что у него была такая чудесная машина.
   Была лишь одна вещь, которая расстраивала Зага. Верную старушку-"Планету" пришлось оставить на произвол борнийцев. Он так и думал - "оставить", даже в мыслях не употребляя слово "бросить".
   Но этот синий мотоцикл, что сейчас бежал по дороге, стоил даже такой жертвы.
   А Шура, ловя ртом прохладный вечерний воздух, орал на всю мощь своих легких:
   – У меня есть до-о-о-пинг! У меня есть "Харле-е-е-й"! У меня самый лу-у-у-чший в мире ру-ле-вой! Красному Волку придет коне-е-е-ц!
   Вторя словам найта, в его руке раскачивался магнитофон, надрываясь на всю громкость:
 
Пробил час - не остановишь нас
Свыше контролю не бывать
Делай то, что по душе
Hа своем стальном коне
Мы здесь, чтоб полночь
Взорвать!
 

4

   Первая радость от обретения таких сказочных вещей как допинг и "Харлей" миновала к концу второго дня. Опьянение прошло, Дорога тут же возвратила из радужных облаков на пыльную землю.
   Когда радостный хмель выветрился из головы, Шура вспомнил, что впопыхах они забыли в коляске "Планеты" ларец с камешками. Ларец, ради которого потратили столько сил, проехали так много километров Дороги, выдержали множество схваток. Правда, самоцветные камни были сущей мелочью, жалким медяком перед тысячей золотых в сравнении с обретенными сокровищами. Один лишь допинг, наверное, стоил как сотня подобных сундучков, а то и больше. Не говоря уже о мотоцикле, который вообще был бесценным.
   И все же человек такое создание, что никогда не довольствуется тем, что у него есть, а думает о том, что могло быть. С трудом подавляя сожаление от потери камней, Шура вспомнил слова Дариана, мудрость которых дошла до него лишь сейчас. "Настоящая цена любой вещи или добра определяется вовсе не ее стоимостью, а тем, сколько усилий мы приложили, чтобы ее заполучить. Так что тебе придется попотеть, чтобы я оставил тебе свою пасеку. Лишь тогда я буду спокоен за своих полосатых друзей".
   Камни достались с огромным трудом, гораздо бСльшим, чем "Харлей" и допинг. Можно сказать, что сокровища технарей они взяли совсем легко, оказавшись в нужном месте в нужное время. Шура утешал себя словами Вайса, когда-то сказавшего: "Высшее искусство воина Дороги - все делать своевременно. Наносить удар, удирать или подряжаться на денежное дело - главное сделать это именно в подходящий момент".
   Дорога - это дом найта, его работа и отдых. Это вся его жизнь. И уже за пару дней с "Харлеем" Шура и Заг ощутили, как это - жить на Дороге без коляски.
   Легендарный мотоцикл коляски не имел. Бензина этот мощный зверь жрал порядочно, а у них не оказалось с собой ни одной запасной канистры. Даже если бы и были, то куда их девать? Не в руках же возить.
   Из мечей осталось только Малое Жало в ножнах на голени, Жало навеки осталось в ножнах "Планеты". А Большое Жало Шуре приходилось постоянно держать на весу, поочередно меняя руку, чтобы отдыхала, иногда перевешивая копье через плечо Зага. Хорошо рука была приучена к такому еще в Малом Мире Вайса.
   Забыл Шура и книгу с письмом, которые обещал отдать старшему инженеру Дромму.
   Также они с Загом остались без пищи и без шатра. Ночевать можно было под звездным небом, правда, когда небеса не проливались дождем. Но вот без бензина, равно как и без еды, долго на Дороге не протянешь.
   – Ну что, Загги, как тебе наш зверь?
   – Зверь.
   – Думаю, что с этим мотоциклом ты сполна утолишь свою жажду скорости. Скажи мне, дружище, его кто-нибудь сможет догнать?
   – Не думаю.
   – А что ты думаешь по поводу того, чтобы нам, прежде чем возвращаться на запад, выйти на Большую дорогу? Нам нужен бензин, нам нужны харчи. У нас мотоцикл, который никто не догонит. Мне кажется, что сами предки-байкеры благословляют нас начать охоту на борнийцев. Если мы от них успешно бегали на нашей старушке, то с "Харлеем" у них вообще не будет шанса против нас, -размышлял Шура.
   – С таким мотоциклом - да. Эх, ему бы еще коляску…
   – Пока будем так, ничего не поделать. Тебе нравятся борнийцы?
   – Они убили Тайтилу…
   – И Кайру. Загги, какова плата за их гибель? Сколько борнийских жизней мы заберем за смерть Кайры и Тайтилы?
   У Зага дернулся левый глаз, будто подмигивая.
   – Уговорил. - Шура воинственно вскинул копье. - Мы начинаем охоту!
   Первой жертвой "Харлея" стал одиночный зеленый мотоцикл.
   То ли это был посыльный, спешившей куда-то с донесением, то ли найт забирал мотоцикл из ремонта, который своими силами делали рулевые борнийцев или плененные жрецы. Быстрый синий мотоцикл без проблем настиг зеленого на узкой песчаной дороге.
   Дальше Заг предоставил работу Шуре. А тому как раз требовалась размять руки, затекающие от непрерывного держания копья на весу, да и заодно проверить, как работает заживающее плечо.
   Большое Жало, как всегда, не подвело, борнийский найт с пробитым горлом упал на землю, а слегка оглушенный рулевой не возражал, что у него забрали канистру и слили бензин из машины.
   В бак "Харлея" весь раздобытый бензин не поместился. Не желая терять ценное топливо, Заг проволокой прикрутил канистру с бултыхающимся топливом к заднему упору на седле.
   Но когда мотоцикл остановился для очередного привала, канистры на месте не оказалось.
   – Не переживай ты. Борнийцев много, так что пусть они возят наш бензин, - справедливо рассудил Шура.
   Ночевали они под звездным небом, все так же по очереди дежуря.
   А на рассвете безжалостный "Харлей" сбил полусонных постовых, ворвался в стан борнийских солдат и, пока к нему со всех сторон бежали вояки, Шура кончиком Большого Жара разрезал продуктовый шатер. Заг зарулил прямо внутрь, а найт, предварительно сделав проезд через брезентовые стены сквозным, подобрал вместительную холщовую сумку, лихорадочно нахватал в нее припасов.
   Растерянные крики доносились со всех сторон.
   Борнийцы начинали окружать шатер, когда из него вырвался взбешенный синий мотоцикл. Над головами седоков просвистел топорик, кто-то бросил копье, но не попал.
   Пара ударов Большого Жала проложили дорогу, и через секунду "Харлей" уже исчез среди кустов.
   Добыча оказалась неплохой - вяленое мясо, белый хлеб, плетенный косичками сыр. Оказалось, что Шура в спешке прихватил бесполезные костяные ложки, завернутые в кусок холстины. Среди трофеев оказались и крупы, только их пришлось выбросить - все равно Шура и Заг не могли приготовить кашу. Котелки, равно как и миски, остались в коляске "Планеты".
   Сумку с едой не стали привязывать проволокой, чтобы она не повторила участь канистры. Заг повесил ее прямо на руль.
   – Врут сказители, что предки-байкеры предпочитали ездить без колясок, - пробурчал Заг во время обеда.
   – Кто их знает? - Шура с наслаждением рвал зубами полоску жирного копченого мяса. - Может они питались только в харчевнях, и бензин могли заправлять на каждом углу. Потому и не возили с собой все это добро. А ты помнишь, я тебе читал, что у них было оружие, разящее на расстоянии, а с виду небольшое? Значит, им не надо было таскать с собой долгомерное копье. Вот они и гоняли без колясок.
   Ловчие владения неуловимого "Харлея" раскинулись от Рогейна до середины Плойны.
   Вместе с Загом рыская по захваченным землям Баделенда, Шура и не заметил, как его увлекла охота на завоевателей. Он упивался скоростью и стремительностью "Харлея", быстротечные схватки вызывали азарт, принося щедрую жертву красному волку. Найт пьянел от безнаказанности, словно ребенок радовался потугам борнийцев изловить синий мотоцикл без коляски.
   Это было так же увлекательно, будто охота на ушастых. Правда, кролики-борнийцы имели клыки в виде копий и мечей, но от этого промысел становился только интереснее. Ночные и дневные погони, битвы, захваченное у борнийцев добро - как все напоминало найту его прошлое, когда он орудовал под началом атамана Корда.
   Правда, теперь Шура был сам себе хозяин и самостоятельно выбирал Дорогу.
   Падали на землю рулевые и найты в зеленых комбинезонах, живые, раненые и мертвые. Теряли они копья, шлемы, бензин и кошельки. На дорогах оставались неподвижные зеленые мотоциклы, над которыми похлопотали Шура с Загом.
   Когда Шура впервые попросил рулевого привести захваченную машину в негодность, тот удивленно моргнул косым глазом. Для Зага "мотоцикл" было понятием священным, почти живым существом, гораздо более значительным, чем человек. У человека можно отобрать жизнь, а у мотоцикла разве можно? Предки-байкеры не простят такого кощунства.
   – Я думаю, что предки-байкеры благословят нас на такое дело, - сказал Шура. - Этим зеленым машинам покровительствуют демоны-копы. Иначе стали бы они врываться в Храмы и убивать Служителей?
   Рулевой задумался, теребя в пальцах ключ зажигания.
   – Загги, слушай меня внимательно, - продолжил Шура. - Мы сейчас оставим эту машину, а завтра на нее сядет другой борниец. И он будет давить колесами несчастных солдат, будет разорять села, забирая последнее у землепашцев, он будет ломать ворота Храмов. Вспоминай бегущих в ужасе солдат, припомни глаза паренька из маленькой деревушки. А как тебе умирающий Служитель, выбравший смерть взамен того, чтобы отдать врагам допинг?
   Неподвижный взгляд Зага был устремлен куда-то вдаль, лишь беспокойно моргал левый глаз.
   – Ты пойми, зеленые машины служат дрянным найтам. Они не имеют права колесить Дорогу. И не зря предки-байкеры послали нам "Харлей". Они нашими руками хотят убирать зеленых с Дороги.
   О чем размышлял Заг в наступившей тишине? Шура не спрашивал, он сам задумался над своими словами. И откуда из него такое заумное лезет? Нахватался у Дариана и Вайса? Точно, нужно было становиться сказителем.
   Он улыбнулся сам себе.
   А Заг нерешительно подошел к машине с кабаньей головой на коляске, постоял в раздумьях. Потом достал из ящичка с борнийскими инструментами ключ и начал вывинчивать свечу.
   – Э, нет, Загги, его нужно не разобрать, а поломать. Смотри как.
   Найт подобрал с земли борнийский меч с широким клинком. "Чужое оружие выщербить и затупить не жаль", - хитро скалясь, подсказывал красный волк, предвкушая потеху.
   Шура отпустил кровавого зверя на свободу. Меч яростно набросился на бесталанный мотоцикл. Железо скрежетало по железу, гнуло и кромсало, острие многократно пробивало бак, лезвие резало седло, провода и шины. Удар выщербленного клинка наотмашь разнес фару на сотни мелких кусочков стекла.
   Клинок сломался, когда найт исступленно бил им по раме борнийской машины.
   Двигатель Заг разобрал, позволяя Шуре поломать его внутренности.
   С тех пор, если плененные борнийские найты и рулевые еще могли рассчитывать на милость, то их раскуроченные машины, истекая бензином и зияя искореженными железными потрохами, оставались умирать на обочинах.
   Через две недели бесчинств и разбоя в тылах захватчиков, учиняемых стремительным синим мотоциклом, засуетились воеводы борнийцев.
   На "Харлей" начали устраивать засады, участились облавы зеленых найтов.
   – Знаешь, Загги, старый лис Басиус, что незримо рулил в банде Фоксов, сказал мне однажды такую вещь: "Люди ставят капкан на крысу. Она может угодить лишь если будет ходить одной проторенной дорогой. В одно и то же время. А попробуй изловить мудрую крысу. Ты никогда не будешь знать, где пролегает ее дорога, в каком месте она выроет лаз сегодня, где сделает дыру, из какого укрытия выскочит. Человек гоняется за ней, а она выискивает добычу, хватает острыми зубами и спокойно уходит". Да, хитрый был лис, у него учиться и учиться. Игра у него была такая - "шашки". Знаешь, там такие белые и черные блюдца?
   Рулевой кивнул на ходу.
   – Так он показывал, как самое быстрое из всех блюдечек, что за раз могут сделать лишь один шаг, достигает противоположного края полосатой доски и становится "теткой"… нет, не так… как же он говорил? "Бабой"? О, вспомнил - "дамкой"! Тогда эта баба шагает по всему полю и за ней никто не угонится. Мне кажется, что наш "Харлей" и есть такая "дамка", что может двигаться как хочет и куда хочет быстрее всех.
   Усиленные патрули и облавы не помогали борнийцам. Разбойный мотоцикл синей молнией мелькал перед глазами, и никто не мог его настичь. Уходя от погони борнийских найтов, Шура оборачивался в седле, показывал взбешенным воинам руку, согнутую в локте. Когда же те почти настигали "Харлей", Заг добавлял газу и преследователи немедленно отставали.
   А неуловимый мотоцикл неожиданно появлялся там, где его не ожидали. При виде синего призрака в панике убегали солдаты. Вылетали из седел зазевавшиеся одиночные найты. Оставались на дорогах искалеченные мотоциклы, словно немые свидетели того, что здесь пролегал путь "Харлея".
   Ранним пасмурным утром Шура привычно подремывал в седле, лишь иногда вскидывал голову, бросая взгляды вперед и по сторонам. Назад смотреть не стоило - все равно никто не догонит.
   Вдруг жалобно взвыл тормоз, тело найта, еще двигаясь, врезалось грудью в спину рулевого. Хорошие тормоза оказались у "Харлея", протекторы чуть не зарылись в плотную землю дороги.
   Переднее колесо замерло перед самой дощечкой с гвоздями.
   Краем глаза Шура заметил, как прямо из земли по обочине вырастают фигуры борнийских солдат. Заг даже успел сбить самого прыткого, когда разворачивался.
   Внезапно возникшая угроза оживила страх. Шура судорожно помогал рулевому отталкиваться ногой, двигатель ревел, копье подрагивало, тыкая в сторону нападающих.
   Солдаты выскакивали из неглубоких ям, сбрасывая защитные накидки. "Харлей" лишь презрительно фыркнул, обдавая спешащих борнийцев дымом, набрал скорость, разгоняясь в обратном направлении.
   Найт обернулся в седле, в сердцах погрозил копьем оставшимся позади силуэтам в пятнистых комбинезонах.
   – Фу-ты, напугали, охламоны, - сказал Шура, когда они отъехали на безопасное расстояние. Сердце понемногу сбавляло обороты, руки перестали подрагивать. - Грамотная западня. Ты молодец, Зоркий Загги, не то сейчас мы бы достались на завтрак борнийцам.
   – Меньше спать надо на Дороге, - буркнул рулевой.
   – Ты прав, дружище. Теперь буду глазаст аки ястреб, как говорят сказители. Хорошо, мы теперь предупреждены о таких капканах. Крыса теперь будет настороже, как говаривал Басиус. А Вайс сказал такое: "Если тебя не убили - выучи урок. Не стоит искушать Дорогу и второй раз вляпываться в такую же переделку".
   Миновала еще неделя бесчинств и разбоя в тылах армии императора Бистия, и Дорога сделала подарок свободным охотникам.
   Вернее, это борнийцы преподнесли такой дар Шуре и Загу. Позже найт говорил рулевому, что это предки-байкеры наградили их за старания. Выходит, не зря они карали недостойных найтов за разрушение Храмов.
   Как бы то ни было, а ближе к хмурому полудню одного из вереницы сумрачных дней Заг притормозил, показывая рукой на темный край неба, где над самым горизонтом нависли тяжеленные тучи. Оттуда доносился раскатистый бас грома, черное небо время от времени прорезала яркая вспышка. Дорога пролегала по открытой местности и было хорошо видно, как широкие темные струи соединяют черные тучи с такой же черной землей.
   – Там ливень, - сказал Заг, останавливая мотоцикл. - Можем угодить.
   – Что делать? Кажется, что ветер сносит тучи в сторону. Может, уйдем влево и разминемся с дождем?
   – Можем не разминуться. А там чернозем. Лучше по дождю, но по песчанке. Так хоть не застрянем.
   – Ты прав, застревать нам ни к чему. Кто их знает, этих зеленых охламонов, может они и в такую погоду катаются.
   – Тогда пойдем навстречу дождю.
   Вскоре край черного поля туч поравнялся с одиноким мотоциклом, темные облака нависли над самым головами. Первые крупные капли ударили по шлемам и плечам.
   А немного погодя с туч обрушился настоящий водопад.
   Об уютном шатре остались лишь воспоминания, можно было только мечтать о том, чтобы спрятаться от падающей с неба холодной воды. Разлогих деревьев тоже не наблюдалось поблизости. Ветер мчался навстречу "Харлею", косой дождь лупил по лицу.
   Шуре было немного полегче, он мог прятаться за спиной Зага. В те же минуты, когда он выглядывал через плечо рулевого, стараясь хоть что-то разглядеть сквозь водную пелену, ему казалось, что с каждой встречной каплей в лицо вонзается колючка от акации.
   Мотоцикл упрямо летел, разбрызгивая лужи до тех пор, пока Заг не сбавил скорость. Он что-то произнес, но Шура не расслышал из-за шума бьющихся о песчаную дорогу капель.
   Рука рулевого показывала вперед. Шура прищурил глаза, вглядываясь сквозь дождь.
   Впереди на дороге он с трудом разглядел силуэты нескольких мотоциклов. Судя по всему, борнийских.
   Сражаться в такой дождь у Шуры желания не родилось. Но и разворачиваться жутко не хотелось, ведь дождевые тучи сносило именно на восток и выйти из-под их покрова можно только двигаясь вперед. Потому, надеясь на скорость "Харлея", они быстро помчались в сторону зеленых машин, едва различимых на мокрой дороге.
   Найт сторожко держал копье, рулевой разогнал "Харлей" до пятой скорости. Из-под колес вырывались целые фонтаны брызг и песчинок. Мимо Шуры промелькнули три стоящих мотоцикла, удивленные лица борнийцев, прикрытых плащами с капюшонами.
   – Коповы дети! - не без злорадства выкрикнул Шура, когда колеса "Харлея" окатили мотоциклы и людей грязной водой с песком.
   Еще он успел заметить, что единственный мотороллер в этом странном борнийском караване стоит немного в стороне. В карбюраторе копался водитель, двое других держали над ним натянутый плащ.
   "Харлей" уже промчался мимо, когда Заг стремительно развернул машину.
   А Шура еще мгновением раньше понял, что заставило рулевого принять такое решение. Не зря они с Загом прекрасно понимали друг друга даже без слов.