Страница:
Тем временем капитану борнийских солдат наконец-то удалось навести относительный порядок. Пехотинцы прекратили суету, стали заваливать бревнами и камнями пролом в ограде.
Когда со стороны вновь закрытых ворот раздался звук мотора, солдаты собранно ощетинились пиками, выстроившись у ворот.
Шура не стал мешкать. Пока двое стражей у двери домика всматривались в сторону ворот, он бросился бежать к ним. К нему тут же повернулись, острие пики вопросительно нацелились в грудь бегущего человека.
На германике Шура знал всего одну фразу. Она врезалось в память еще с тех пор, когда он слышал последнюю песню в магнитофоне Каннинга.
– Du hast!
Стражник удивленно отодвинул пику и что-то переспросил. Шура кивнул на дверь и решительно направился внутрь. Борнийцы смотрели друг на друга, но не пытались помешать найту. Он распахнул дверь и ступил через порог, когда его схватили за плечо и гортанный голос начал что-то талдычить.
Вместе с Шурой стражник шагнул в темную комнату. Второй с мечом в руках стоял на пороге.
– Du hast! - снова выкрикнул Шура, показывая рукой в сторону небольшого окошка.
Первый из борнийцев проводил его руку взглядом. Пока тот глазел, Шура кинулся к порогу, Малое Жало ударило в горло второго стражника. С булькающими звуками борниец упал на колени.
Первый, с пикой в руках, повернул голову в двери, заметил клинок в руках найта. Он понял, что не успеет развернуть свое длинное оружие в тесной комнате.
Борниец закричал.
Крик вышел визгливым, пронзительным, хоть и не очень громким, спазмы страха сжали горло. Но его вполне хватало, чтобы долететь до слуха борнийских солдат.
Предки-байкеры в ту ночь явно были на стороне Шуры. Почти одновременно с криком стражника от ворот раздался протяжный звук мотоциклетного сигнала.
Второй раз борнийский солдат закричать не успел. Его тело еще оседало на пол, когда Шура уже затаскивал первого стражника внутрь. Потом закрыл дверь и прислушался.
Где-то около ворот ревел двигатель, потом он переместился внутрь. Когда мотоцикл заглох, слух Шуры уловил шумное дыхание.
В самом темном углу комнаты, куда не добивал отблеск далекой фары, сидел человек.
Сжав рукоять акинака, найт медленно двинулся туда.
Внезапно раздался щелчок, темноту прорезали искорки, из которых родился огненный язычок.
Маленькое пламя отразилось в круглых стеклах очков, высвечивая круглое лицо, покрытое мелкими капельками пота. Верхняя губа подрагивала, дрожала небольшая острая бородка. Глаз не было видно за блестящими стеклами.
Блики заиграли на стальной поверхности выставленного вперед Малого Жала.
В руке жрец сжимал маленькую плоскую коробочку, над которой и поднимался прирученный огонек.
Еле заметно пахло бензином.
– Вы должны меня убить? - голос человека сорвался и задрожал.
Шура сжал рукоять меча.
– Жрец Линор?
Человек выставил вперед руку.
– Не надо. Прошу тебя. Не надо. Я не проговорился, - испуганно затараторил он. - Я ведь им сказал, что для горящего оружия нужен гусиный жир, нужен пчелиный воск, толченый уголь и меленая корица. И еще много чего. Они знают только, что нужен бензин. Других компонентов они пока не знают. Собирают гусиный жир. Я не хотел говорить правду. Я не могу. Они варвары. Дикари. Они меня пытали. Они отдавили мне ногу. Скоро они убедятся, что я их обманул. Ты меня не убьешь? Забери меня, спаси, прошу, умоляю тебя.
Шура молчал.
– А таблетки у тебя нет? Такой, красненькой? - в подрагивающем голосе Линора пробилась надежда. - Ах, откуда, - болезненно махнул он рукой и пламя колыхнулось.
– Не убивай меня. Я крикну. Они прибегут.
Шура молча отражался в круглых стеклах. Он быстро думал. Не сможет он вывести жреца отсюда. Не сможет дотащить на себе его грузное тело. А сам тот не сможет идти.
– Знаешь, как больно, когда привязывают к двум мотоциклам и они начинают медленно разъезжаться? Как кости трещат в суставах? Они обожгли мне вторую ногу, прижимая босой к разогретому двигателю. Говорили, что им нужны мои руки и голова. Но не ноги. Я больше не выдержу…
– Как ты добываешь огонь без спичек?
– Огонь… Ах, это, - жрец повел рукой и пламя заколебалось. - Кремень высекает искру и она поджигает бензин.
Жрец закрыл коробочку, и стало темно. Потом снова щелкнуло и огонь появился опять.
– Я заберу тебя с собой, - сказал Шура.
– Я… я сам не смогу идти.
– Я помогу. Собирайся.
Шура помог Линору встать. Нелегкое тело с трудом опиралось на одну ногу.
– Посмотри через окошко. Что там происходит?
Жрец повернулся, силясь разглядеть что-то через проем.
Акинак вошел ему прямо под лопатку. Острие сразу попало в сердце. Линор не успел издать ни звука, лишь встрепенулся, грузное тело тут же навалилось тяжестью на клинок. Найт осторожно вытащил Малое Жало из раны и тихонько уложил жреца на пол.
Что-то упало в темноте. Шура пошарил рукой по полу и нащупал тот предмет, с помощью которого жрец рождал огонь. Он машинально сунул его в карман куртки и направился к выходу.
Шура осторожно приоткрыл дверь, разглядывая лагерь. На освещенном месте около ворот толпились солдаты. Там стоял борнийский мотоцикл. Найт спрыгнул с седла и что-то возбужденно высказывал офицеру.
Теперь Шуре нужно было уйти. Ворота закрыты, пролом заделан. Над частоколом горят огни фар.
Он в который раз за сегодняшнюю ночь почувствовал себя крысой, которая все-таки попалась в капкан. Ах, Басиус, не все я просчитал наперед, как ты учил. Не все, вот и придется теперь расплачиваться. То, что он лишил борнийцев знаний Хранителя, Шуру вовсе не успокаивало.
Закончив говорить с найтом, борнийский офицер кликнул нескольких солдат и направился прямиком к домику, где держали жреца. Разглядев, что там не горит фара, он прибавил шагу.
Безысходно прижимаясь к холодной стене, Шура теребил пальцами рукоять меча. Вот и все. Он искупил свою вину перед передками, так что скоро будет кататься на просторах Страны Бескрайних Дорог. Снова встретит верного Рыжего.
Теперь остается лишь храбро умереть.
Красный волк в голове радостно облизнулся, ощеривая зубы в предвкушении потехи. Ему такая забава будет в радость. А вот страх протестовал против такого исхода. Почему-то отчаянно не хотелось умирать, пусть даже и храбро. Еще нужно сразить Догера, нужно увидеть манящие рыжие кудри. Еще земная Дорога не преодолена до конца.
Пока страх боролся с красным волком, свободная рука Шура машинально нащупала в кармане куртки металлическую коробочку. И страх тут же уговорил кровавого зверя подождать со смертью.
Неподалеку от домика, там, где заканчивалась граница темноты и начинался свет очередной фары, там стояли бочки. Пять, шесть, семь… В них - бензин. До бензина надо было преодолеть пару десятков метров по видному, освещенному месту.
Офицер, ведя солдат, приближался к темному пятну вокруг домика.
Шура меж тем вспоминал, как Заг с места разгоняет "Харлей". Выжимает сцепление, врубает передачу, рукоять газа до упора. Мотоцикл рвется с места, набирает скорость, рулевой продолжает выжимать газ и щелкать передачи. Если дорога хорошая, то буквально мгновения нужны, чтобы машина полетела со скоростью свиста в ушах.
Пригнувшись, найт потихоньку подобрался к границе света. Сжался в пружину, подогнул ноги. В одной руке - огнетворная коробочка, во второй - Малое Жало.
Пошел!
Будто Синяя Молния рванул он к бочкам. И скорость с места набрал хорошую. "Харлей" бы он, конечно, не обогнал, но все же летел так стремительно, что солдаты немного опешили от вида мчащегося человека.
Путаясь в длинных штанинах, десяток метров он преодолел за мгновение.
В спину его хлестанул крик. Офицер что-то требовал от бегущего из домика солдата. Пока борниец соображал, отчего это боец со всех ног бежит прочь, найт уже был около раскрытой, наклоненной бочки.
"Кремень высекает искры и поджигает бензин"… Палец Шуры лежал на маленьком шершавом колесике, возвышающемся над коробочкой. Он надавил на кремень, колесико провернулось. Из коробочки вырвалось несколько искорок. И все.
Сзади слышался топот и крики.
Огонек появился лишь с третьей попытки, когда в Шуру уже целились борнийские пики. Коробочка с пламенем тут же полетела в сторону раскрытой бочки, а Шура со всех ног бросился прочь.
Вспышка света заставила поблекнуть горящие фары и даже звезды. От оглушительного грохота сотряслась ограда, вздрогнули здания и люди. Бочки пламенными птицами взмывали вверх и разлетались по лагерю, круша все и всех на своем пути. Одна из охваченных огнем емкостей ударила в мотоцикл, зеленая машина отлетела в сторону и тут же загорелась.
Найт почувствовал лишь толчок в спину. Было такое ощущение, что ему дал пинка огнедышащий великан. Шуру горячей волной швырнуло прямо на ограду. Он едва успел подобрать голову, врезался в ошкуренные стволы левым плечом, зашипел от боли, выругался и быстро поднялся. Долю секунды он обводил глазами пылающий разгромленный лагерь, потом бросился к вывороченным из ограды бревнам.
Уцелевшим борнийцам было не до него. Горящие фигуры живыми факелами рассекали ночь, отчего бывшее укрепление наполняли жуткие крики. Дым выедал глаза тем, кто еще держался на ногах.
До кустов Шура добрался без препятствий. Нырнул в спасительную темноту, оглянулся. Лагерь борнийцев постепенно погружался в темноту, лишь в некоторых местах кроваво-желтые язычки лениво обгладывали древо ограды. Все еще доносились крики на гортанном языке.
6
7
Когда со стороны вновь закрытых ворот раздался звук мотора, солдаты собранно ощетинились пиками, выстроившись у ворот.
Шура не стал мешкать. Пока двое стражей у двери домика всматривались в сторону ворот, он бросился бежать к ним. К нему тут же повернулись, острие пики вопросительно нацелились в грудь бегущего человека.
На германике Шура знал всего одну фразу. Она врезалось в память еще с тех пор, когда он слышал последнюю песню в магнитофоне Каннинга.
– Du hast!
Стражник удивленно отодвинул пику и что-то переспросил. Шура кивнул на дверь и решительно направился внутрь. Борнийцы смотрели друг на друга, но не пытались помешать найту. Он распахнул дверь и ступил через порог, когда его схватили за плечо и гортанный голос начал что-то талдычить.
Вместе с Шурой стражник шагнул в темную комнату. Второй с мечом в руках стоял на пороге.
– Du hast! - снова выкрикнул Шура, показывая рукой в сторону небольшого окошка.
Первый из борнийцев проводил его руку взглядом. Пока тот глазел, Шура кинулся к порогу, Малое Жало ударило в горло второго стражника. С булькающими звуками борниец упал на колени.
Первый, с пикой в руках, повернул голову в двери, заметил клинок в руках найта. Он понял, что не успеет развернуть свое длинное оружие в тесной комнате.
Борниец закричал.
Крик вышел визгливым, пронзительным, хоть и не очень громким, спазмы страха сжали горло. Но его вполне хватало, чтобы долететь до слуха борнийских солдат.
Предки-байкеры в ту ночь явно были на стороне Шуры. Почти одновременно с криком стражника от ворот раздался протяжный звук мотоциклетного сигнала.
Второй раз борнийский солдат закричать не успел. Его тело еще оседало на пол, когда Шура уже затаскивал первого стражника внутрь. Потом закрыл дверь и прислушался.
Где-то около ворот ревел двигатель, потом он переместился внутрь. Когда мотоцикл заглох, слух Шуры уловил шумное дыхание.
В самом темном углу комнаты, куда не добивал отблеск далекой фары, сидел человек.
Сжав рукоять акинака, найт медленно двинулся туда.
Внезапно раздался щелчок, темноту прорезали искорки, из которых родился огненный язычок.
Маленькое пламя отразилось в круглых стеклах очков, высвечивая круглое лицо, покрытое мелкими капельками пота. Верхняя губа подрагивала, дрожала небольшая острая бородка. Глаз не было видно за блестящими стеклами.
Блики заиграли на стальной поверхности выставленного вперед Малого Жала.
В руке жрец сжимал маленькую плоскую коробочку, над которой и поднимался прирученный огонек.
Еле заметно пахло бензином.
– Вы должны меня убить? - голос человека сорвался и задрожал.
Шура сжал рукоять меча.
– Жрец Линор?
Человек выставил вперед руку.
– Не надо. Прошу тебя. Не надо. Я не проговорился, - испуганно затараторил он. - Я ведь им сказал, что для горящего оружия нужен гусиный жир, нужен пчелиный воск, толченый уголь и меленая корица. И еще много чего. Они знают только, что нужен бензин. Других компонентов они пока не знают. Собирают гусиный жир. Я не хотел говорить правду. Я не могу. Они варвары. Дикари. Они меня пытали. Они отдавили мне ногу. Скоро они убедятся, что я их обманул. Ты меня не убьешь? Забери меня, спаси, прошу, умоляю тебя.
Шура молчал.
– А таблетки у тебя нет? Такой, красненькой? - в подрагивающем голосе Линора пробилась надежда. - Ах, откуда, - болезненно махнул он рукой и пламя колыхнулось.
– Не убивай меня. Я крикну. Они прибегут.
Шура молча отражался в круглых стеклах. Он быстро думал. Не сможет он вывести жреца отсюда. Не сможет дотащить на себе его грузное тело. А сам тот не сможет идти.
– Знаешь, как больно, когда привязывают к двум мотоциклам и они начинают медленно разъезжаться? Как кости трещат в суставах? Они обожгли мне вторую ногу, прижимая босой к разогретому двигателю. Говорили, что им нужны мои руки и голова. Но не ноги. Я больше не выдержу…
– Как ты добываешь огонь без спичек?
– Огонь… Ах, это, - жрец повел рукой и пламя заколебалось. - Кремень высекает искру и она поджигает бензин.
Жрец закрыл коробочку, и стало темно. Потом снова щелкнуло и огонь появился опять.
– Я заберу тебя с собой, - сказал Шура.
– Я… я сам не смогу идти.
– Я помогу. Собирайся.
Шура помог Линору встать. Нелегкое тело с трудом опиралось на одну ногу.
– Посмотри через окошко. Что там происходит?
Жрец повернулся, силясь разглядеть что-то через проем.
Акинак вошел ему прямо под лопатку. Острие сразу попало в сердце. Линор не успел издать ни звука, лишь встрепенулся, грузное тело тут же навалилось тяжестью на клинок. Найт осторожно вытащил Малое Жало из раны и тихонько уложил жреца на пол.
Что-то упало в темноте. Шура пошарил рукой по полу и нащупал тот предмет, с помощью которого жрец рождал огонь. Он машинально сунул его в карман куртки и направился к выходу.
Шура осторожно приоткрыл дверь, разглядывая лагерь. На освещенном месте около ворот толпились солдаты. Там стоял борнийский мотоцикл. Найт спрыгнул с седла и что-то возбужденно высказывал офицеру.
Теперь Шуре нужно было уйти. Ворота закрыты, пролом заделан. Над частоколом горят огни фар.
Он в который раз за сегодняшнюю ночь почувствовал себя крысой, которая все-таки попалась в капкан. Ах, Басиус, не все я просчитал наперед, как ты учил. Не все, вот и придется теперь расплачиваться. То, что он лишил борнийцев знаний Хранителя, Шуру вовсе не успокаивало.
Закончив говорить с найтом, борнийский офицер кликнул нескольких солдат и направился прямиком к домику, где держали жреца. Разглядев, что там не горит фара, он прибавил шагу.
Безысходно прижимаясь к холодной стене, Шура теребил пальцами рукоять меча. Вот и все. Он искупил свою вину перед передками, так что скоро будет кататься на просторах Страны Бескрайних Дорог. Снова встретит верного Рыжего.
Теперь остается лишь храбро умереть.
Красный волк в голове радостно облизнулся, ощеривая зубы в предвкушении потехи. Ему такая забава будет в радость. А вот страх протестовал против такого исхода. Почему-то отчаянно не хотелось умирать, пусть даже и храбро. Еще нужно сразить Догера, нужно увидеть манящие рыжие кудри. Еще земная Дорога не преодолена до конца.
Пока страх боролся с красным волком, свободная рука Шура машинально нащупала в кармане куртки металлическую коробочку. И страх тут же уговорил кровавого зверя подождать со смертью.
Неподалеку от домика, там, где заканчивалась граница темноты и начинался свет очередной фары, там стояли бочки. Пять, шесть, семь… В них - бензин. До бензина надо было преодолеть пару десятков метров по видному, освещенному месту.
Офицер, ведя солдат, приближался к темному пятну вокруг домика.
Шура меж тем вспоминал, как Заг с места разгоняет "Харлей". Выжимает сцепление, врубает передачу, рукоять газа до упора. Мотоцикл рвется с места, набирает скорость, рулевой продолжает выжимать газ и щелкать передачи. Если дорога хорошая, то буквально мгновения нужны, чтобы машина полетела со скоростью свиста в ушах.
Пригнувшись, найт потихоньку подобрался к границе света. Сжался в пружину, подогнул ноги. В одной руке - огнетворная коробочка, во второй - Малое Жало.
Пошел!
Будто Синяя Молния рванул он к бочкам. И скорость с места набрал хорошую. "Харлей" бы он, конечно, не обогнал, но все же летел так стремительно, что солдаты немного опешили от вида мчащегося человека.
Путаясь в длинных штанинах, десяток метров он преодолел за мгновение.
В спину его хлестанул крик. Офицер что-то требовал от бегущего из домика солдата. Пока борниец соображал, отчего это боец со всех ног бежит прочь, найт уже был около раскрытой, наклоненной бочки.
"Кремень высекает искры и поджигает бензин"… Палец Шуры лежал на маленьком шершавом колесике, возвышающемся над коробочкой. Он надавил на кремень, колесико провернулось. Из коробочки вырвалось несколько искорок. И все.
Сзади слышался топот и крики.
Огонек появился лишь с третьей попытки, когда в Шуру уже целились борнийские пики. Коробочка с пламенем тут же полетела в сторону раскрытой бочки, а Шура со всех ног бросился прочь.
Вспышка света заставила поблекнуть горящие фары и даже звезды. От оглушительного грохота сотряслась ограда, вздрогнули здания и люди. Бочки пламенными птицами взмывали вверх и разлетались по лагерю, круша все и всех на своем пути. Одна из охваченных огнем емкостей ударила в мотоцикл, зеленая машина отлетела в сторону и тут же загорелась.
Найт почувствовал лишь толчок в спину. Было такое ощущение, что ему дал пинка огнедышащий великан. Шуру горячей волной швырнуло прямо на ограду. Он едва успел подобрать голову, врезался в ошкуренные стволы левым плечом, зашипел от боли, выругался и быстро поднялся. Долю секунды он обводил глазами пылающий разгромленный лагерь, потом бросился к вывороченным из ограды бревнам.
Уцелевшим борнийцам было не до него. Горящие фигуры живыми факелами рассекали ночь, отчего бывшее укрепление наполняли жуткие крики. Дым выедал глаза тем, кто еще держался на ногах.
До кустов Шура добрался без препятствий. Нырнул в спасительную темноту, оглянулся. Лагерь борнийцев постепенно погружался в темноту, лишь в некоторых местах кроваво-желтые язычки лениво обгладывали древо ограды. Все еще доносились крики на гортанном языке.
6
Багровый закат пылал над селом, когда Шура доволок туда натруженные ноги с надорванными во время безумного забега мышцами.
Единственным желанием было завалиться на мягкое сено, забыть обо всем на свете и тут же уснуть. Даже появись сейчас Красный Волк, он бы отпустил его до завтра. Даже если бы Альбина сейчас снова прижалась к нему своим обольстительным телом, он бы не отреагировал и вырубился.
На дворе никого не оказалось. Сколько Шура ни приглядывался, "Харлея" заметить не мог.
Заслышав шаги, из двери выглянула Ванда. Девушка переступила порог и замерла. Ее соломенные волосы сегодня свободно струились по плечам. Над синими глазами трепетали светлые ресницы.
– Вернулся, - тихо сказала она.
Она впервые посмотрела Шуре в глаза. Девушка нерешительно топталась на месте, словно хотела броситься ему на шею, но что-то ее удерживало.
– Вернулся. Что мне сделается, если за меня такая девушка тревожится, - стараясь не свалиться прямо здесь, Шура подмигнул. Ванда тут же опустила очи. - Заг прибыл?
– Да. Глашек потащил его на другую сторону села, тебя высматривать.
– Так я с правой стороны зашел. Мотоцикл в стогу?
Ванда кивнула.
Шура сел на скамейку, прислонился спиной к стене и с блаженством вытянул ноги. Он сидел молча, с закрытыми глазами, пока его за плечо не тронула Ванда. Она держала в руках кувшин с молоком.
– Выпей. Уже скоро темнеть будет.
Шура тряхнул головой, просыпаясь, поморгал воспаленными глазами. Он и не заметил, как заснул.
Потянулся руками к кувшину, попутно прихватил девичьи ладошки. Мягким рывком усадил Ванду к себе на колени, потянулся губами к ее губам.
Девушка затрепетала, в синих глазах забилась нерешительность. Но все же повернула голову и вместо губ Шура поцеловал румяную щеку. Ванда начала несильно, но настойчиво извиваться, пытаясь освободиться.
Молоко из кувшина плескалось ей на подол.
Найт разочарованно разжал руки.
– Почему? - спросил он.
– Я знаю, ты завтра уедешь, - ее голос обиженно дрогнул, в руках колыхнулся кувшин, который она прижала к груди.
Шура молча смотрел на ее ладный стан и отчаянно хотел оказаться на месте кувшина.
– Останься, - попросила она. В глазах светилась, просьба, надежда. И неверие…
В этот момент во двор ворвался говорящий вихрь.
– Живой, живой, живой, - скакал Глашек на одной ноге.
– Еле живой, - буркнул Шура. - Прямо здесь сейчас и помру. Или засну. А где…
– Дядя Заги идет следом.
Уже перед самым утром Шура проснулся. Где-то вдалеке пел петух, щели в сарае начинали светлеть.
Он локтем толкнул Зага.
– Как прошли гонки с борнийцами?
– Прошли.
– Я тоже в порядке.
– Нам кто-то помогал.
– Ты знаешь о найте, который ворвался в укрепление? Да, мне он здорово подсобил. Думал уже, что скоро буду выбирать себе мотоцикл в Стране Бескрайних Дорог.
– Мне тоже помог.
– Как?! - Шура поднялся и сел на сене.
– Жреческий мотоцикл помог мне оторваться от борнийских найтов. Они знали удобную боковую дорогу, что я не разведал. Выскочили наперерез.
– Жреческий? Неужели жрецы стали сражаться? И кто-то из них приходил за своим Линором? Нет, не может быть. Не похоже это на жрецов. Жрецы - не воины. Я не знаю ни одного из них, кто бы мог убить кого-то бСльших размеров, чем надоедливая муха. Кто же это был?
– Ты снова забыл? У одного знакомого нам найта есть жреческий мотоцикл.
– Я знаю, о ком ты. Да нет же, не мог Красный Волк нам помогать. Мало ли у кого сейчас может быть жреческий мотоцикл? Мы вон, вообще "Харлей" раздобыли.
Зашуршало сено, Заг привычно передернул плечами.
– Ну что, пришла пора двигать на запад? Мне уже до смерти надоели борнийцы. Посмотрим, что происходит в Баделенде.
– Угу.
Шура снова лег, потянулся, шелестя сеном.
– Загги, у тебя были женщины?
Рулевой молчал.
– Что-то мне кажется, что тебе запах бензина милее запаха женского тела. А бак погладить приятнее, чем сиськи.
Заг пробормотал что-то невнятное.
– Загги, скажи мне, что ты будешь делать без меня? Вот брошу все и останусь здесь.
– Оставайся. Потом пешком догонять будешь.
Утром Шура все пытался посмотреть в синие глаза. Когда она накрывала стол, насыпала тыквенную кашу, наливала молока. Увидел их лишь когда прощались. Наконец-то вздернулся подбородок, поднялись ресницы, являя синюю печаль.
– Спасибо за гостеприимство, - тихо сказал Шура.
Она снова опустила голову.
– И вам спасибо. Берегите себя.
Шура хотел что-то сказать, но ничего подходящего в голову не приходило.
– Возьми меня с собой, - попросил Глашек, когда Заг и Шура выталкивали мотоцикл со двора.
– Мы не можем этого сделать.
– Я хочу стать как ты. Хочу быть найтом.
– Захочешь - станешь. Пока еще рано тебе.
– Зато я бегаю быстро.
Даже Заг улыбнулся.
– Верю, ты нас запросто обгонишь.
Мотоцикл стоял на дороге, повернутый на запад. Шура протянул Глашеку полный мешочек с борнийскими золотыми.
– Возьми дружище. Купишь чего-нибудь Ванде. Она отказалась взять.
Заработал мотор "Харлея". Заг тронулся, мотоцикл медленно покатился, постепенно набирая скорость.
Шура обернулся. Ванда обняла Глашека и они вместе смотрели вслед удаляющейся Синей Молнии.
Глашек махал рукой.
Есть на Дороге такие места, где по обе стороны тянутся стены из крон и стволов. Если долго нет дождя, проедет кто-то здесь - и появляется настоящий пыльный коридор.
Некоторые охотники до чужих ключей, натянув на рот и нос кусок ткани, любят поджидать свою жертву в таких местечках. Внезапно вынырнут из пыльного облака, всадят копье, заберут трофей, не слишком переживая по поводу Кодекса.
Заг остановил "Харлей" перед пыльным коридором. Когда пылища немного рассеялась, они двинулись дальше.
За ореховой посадкой рулевой заметил серый мотоцикл, что оставлял за собой дымный след. Машина нырнула на боковой тракт. Они спешили и не стали преследовать найта, тем более, что тот был свободным охотником.
Как ни странно, до Мидриаса борнийцы еще не дошли.
Солдаты в зеленых комбинезонах перестали встречаться за полторы сотни километров до города. Зато зеленые машины шастали значительно ближе и стаи борнийских найтов попадались почти на самых околицах города.
Шура считал, что королевская армия уже должна была отойти за Большую реку. Но они застали боевые действия еще на землях Плойны.
"Харлей" катился среди вытоптанных полей и вырубленных лесополос. На пути машине постоянно приходилось объезжать прегражденные кольями, ветками и рвами дороги.
Часть рвов уже засыпали, убрали преграды, чтобы по ним могли пройти найты в зеленых комбинезонах.
Синий мотоцикл двигался среди полей Плойны, что оставались беззащитными перед разгулом южных ветров. Лесополосы щерились свежими вырубками, из акаций и гледичий сделали засеки, перекрывая удобные дороги.
Неутомимым сказителям не сиделось на месте и байкари встечались даже в местах боев. Шура щедро раздавал золотые императора Бистия, чтобы разузнать о последних событиях.
– Аки коршуны налетели зеленые найты, стаей шакалов накинулись на солдат нашего короля… - начал свою байку один из сказителей, встреченных в пути.
– Знаешь, мы спешим. Давай так: ты нам все рассказываешь нормальным языком, без этих заездов, а я тебе даю эти желтые изображения будущего императора. Едет? - предложил Шура сказителю.
Тот поспешно кивнул. Конечно же, не стоило напрягаться и на ходу составлять сказание, а требовалось всего лишь почесать языком за такую, более чем щедрую плату. И еще можно будет дальше нести новость, что перед ним предстал наяву легендарный мотоцикл славного Фамироса. Предки-байкеры послали его на землю, дабы он помог защитить Храмы и отстоять дороги Баделенда.
Хорошо поставленным голосом сказитель коротко и ясно поведал о последних событиях войны.
Массовая резня солдат королевской армии прекратилась, движение захватчиков вглубь земель Баделенда замедлилось. Найты врага плохо знали дороги Объединенного Королевства (тут Шура ухмыльнулся), рвы и засеки тормозили их свободное передвижение.
И все же, несмотря на отчаянное сопротивление солдат короля Григора, борнийцы продолжали неумолимо теснить армию Баделенда к Большой реке.
Летучие отряды борнийских найтов разрезали оборону, минуя укрепления и рвы, заходили в тылы, громили лагеря, врывались в города и села. И никто не мог им помешать. Иногда им заступали дорогу найты Объединенного Королевства, требуя честного поединка. Но борнийцы не бились один на один. А в одиночку победить нескольких найтов могли только лучшие из Хандредов типа Догера.
И оставались на дорогах покореженные мотоциклы и неподвижные тела, а борнийцы продолжали своевольничать в Баделенде. Казалось, уже ничто не спасет Объединенное Королевство от власти императора Бистия.
– Все не так уж и плохо, - сказал Шура байкарю. - Ты еще не знаешь, что борнийцы готовили для наших солдат и для воинов Дороги. Да только вырвал славный найт зубы у огнедышащего борнийского дракона и победил его. Так что с тебя деньги за такую новость, - улыбнулся "славный найт".
Тощий сказитель недоуменно посмотрел на Шуру.
– Шучу. В смысле, я сказал правду, но денег дам. Заработал.
Сказитель получил свои золотые, а Синяя Молния помчалась дальше на запад.
На пути к Мидриасу "Харлею" встречались отряды изможденных солдат, уныло бредущих на запад. Борнийские найты уже были впереди, а имперская пехота сюда еще не дошла. И тащились королевские бойцы сами незнамо куда и зачем. Это были те, кто еще не удрал в надежде отсидеться. Враг был впереди, враг преследовал сзади. Оставалось только идти, пока держали ноги, и доблестно сложить голову за короля и Баделенд.
Шура заметил очередной отряд в лесополосе. Грязные, заросшие, много раненых. Мотороллеры уже не забирали искалеченных, ведь дороги контролировали борнийские найты.
Пехотинцы в серой испачканной форме с трепетом глазели на дорогу, обреченно ожидая увидеть грозные зеленые машины.
При виде чудесного синего мотоцикла поднялись понуренные головы, загорелись потухшие глаза, руки крепче сжали оружие. Но "Харлей" пронесся мимо и быстро исчез в пыли.
Вскоре он уже казался миражом, бредом измученного сознания.
Единственным желанием было завалиться на мягкое сено, забыть обо всем на свете и тут же уснуть. Даже появись сейчас Красный Волк, он бы отпустил его до завтра. Даже если бы Альбина сейчас снова прижалась к нему своим обольстительным телом, он бы не отреагировал и вырубился.
На дворе никого не оказалось. Сколько Шура ни приглядывался, "Харлея" заметить не мог.
Заслышав шаги, из двери выглянула Ванда. Девушка переступила порог и замерла. Ее соломенные волосы сегодня свободно струились по плечам. Над синими глазами трепетали светлые ресницы.
– Вернулся, - тихо сказала она.
Она впервые посмотрела Шуре в глаза. Девушка нерешительно топталась на месте, словно хотела броситься ему на шею, но что-то ее удерживало.
– Вернулся. Что мне сделается, если за меня такая девушка тревожится, - стараясь не свалиться прямо здесь, Шура подмигнул. Ванда тут же опустила очи. - Заг прибыл?
– Да. Глашек потащил его на другую сторону села, тебя высматривать.
– Так я с правой стороны зашел. Мотоцикл в стогу?
Ванда кивнула.
Шура сел на скамейку, прислонился спиной к стене и с блаженством вытянул ноги. Он сидел молча, с закрытыми глазами, пока его за плечо не тронула Ванда. Она держала в руках кувшин с молоком.
– Выпей. Уже скоро темнеть будет.
Шура тряхнул головой, просыпаясь, поморгал воспаленными глазами. Он и не заметил, как заснул.
Потянулся руками к кувшину, попутно прихватил девичьи ладошки. Мягким рывком усадил Ванду к себе на колени, потянулся губами к ее губам.
Девушка затрепетала, в синих глазах забилась нерешительность. Но все же повернула голову и вместо губ Шура поцеловал румяную щеку. Ванда начала несильно, но настойчиво извиваться, пытаясь освободиться.
Молоко из кувшина плескалось ей на подол.
Найт разочарованно разжал руки.
– Почему? - спросил он.
– Я знаю, ты завтра уедешь, - ее голос обиженно дрогнул, в руках колыхнулся кувшин, который она прижала к груди.
Шура молча смотрел на ее ладный стан и отчаянно хотел оказаться на месте кувшина.
– Останься, - попросила она. В глазах светилась, просьба, надежда. И неверие…
В этот момент во двор ворвался говорящий вихрь.
– Живой, живой, живой, - скакал Глашек на одной ноге.
– Еле живой, - буркнул Шура. - Прямо здесь сейчас и помру. Или засну. А где…
– Дядя Заги идет следом.
Уже перед самым утром Шура проснулся. Где-то вдалеке пел петух, щели в сарае начинали светлеть.
Он локтем толкнул Зага.
– Как прошли гонки с борнийцами?
– Прошли.
– Я тоже в порядке.
– Нам кто-то помогал.
– Ты знаешь о найте, который ворвался в укрепление? Да, мне он здорово подсобил. Думал уже, что скоро буду выбирать себе мотоцикл в Стране Бескрайних Дорог.
– Мне тоже помог.
– Как?! - Шура поднялся и сел на сене.
– Жреческий мотоцикл помог мне оторваться от борнийских найтов. Они знали удобную боковую дорогу, что я не разведал. Выскочили наперерез.
– Жреческий? Неужели жрецы стали сражаться? И кто-то из них приходил за своим Линором? Нет, не может быть. Не похоже это на жрецов. Жрецы - не воины. Я не знаю ни одного из них, кто бы мог убить кого-то бСльших размеров, чем надоедливая муха. Кто же это был?
– Ты снова забыл? У одного знакомого нам найта есть жреческий мотоцикл.
– Я знаю, о ком ты. Да нет же, не мог Красный Волк нам помогать. Мало ли у кого сейчас может быть жреческий мотоцикл? Мы вон, вообще "Харлей" раздобыли.
Зашуршало сено, Заг привычно передернул плечами.
– Ну что, пришла пора двигать на запад? Мне уже до смерти надоели борнийцы. Посмотрим, что происходит в Баделенде.
– Угу.
Шура снова лег, потянулся, шелестя сеном.
– Загги, у тебя были женщины?
Рулевой молчал.
– Что-то мне кажется, что тебе запах бензина милее запаха женского тела. А бак погладить приятнее, чем сиськи.
Заг пробормотал что-то невнятное.
– Загги, скажи мне, что ты будешь делать без меня? Вот брошу все и останусь здесь.
– Оставайся. Потом пешком догонять будешь.
Утром Шура все пытался посмотреть в синие глаза. Когда она накрывала стол, насыпала тыквенную кашу, наливала молока. Увидел их лишь когда прощались. Наконец-то вздернулся подбородок, поднялись ресницы, являя синюю печаль.
– Спасибо за гостеприимство, - тихо сказал Шура.
Она снова опустила голову.
– И вам спасибо. Берегите себя.
Шура хотел что-то сказать, но ничего подходящего в голову не приходило.
– Возьми меня с собой, - попросил Глашек, когда Заг и Шура выталкивали мотоцикл со двора.
– Мы не можем этого сделать.
– Я хочу стать как ты. Хочу быть найтом.
– Захочешь - станешь. Пока еще рано тебе.
– Зато я бегаю быстро.
Даже Заг улыбнулся.
– Верю, ты нас запросто обгонишь.
Мотоцикл стоял на дороге, повернутый на запад. Шура протянул Глашеку полный мешочек с борнийскими золотыми.
– Возьми дружище. Купишь чего-нибудь Ванде. Она отказалась взять.
Заработал мотор "Харлея". Заг тронулся, мотоцикл медленно покатился, постепенно набирая скорость.
Шура обернулся. Ванда обняла Глашека и они вместе смотрели вслед удаляющейся Синей Молнии.
Глашек махал рукой.
* * *
Впереди кто-то промчался и на дороге, по обочинам которой тянулись ореховые деревья, стоял плотный шлейф пыли.Есть на Дороге такие места, где по обе стороны тянутся стены из крон и стволов. Если долго нет дождя, проедет кто-то здесь - и появляется настоящий пыльный коридор.
Некоторые охотники до чужих ключей, натянув на рот и нос кусок ткани, любят поджидать свою жертву в таких местечках. Внезапно вынырнут из пыльного облака, всадят копье, заберут трофей, не слишком переживая по поводу Кодекса.
Заг остановил "Харлей" перед пыльным коридором. Когда пылища немного рассеялась, они двинулись дальше.
За ореховой посадкой рулевой заметил серый мотоцикл, что оставлял за собой дымный след. Машина нырнула на боковой тракт. Они спешили и не стали преследовать найта, тем более, что тот был свободным охотником.
Как ни странно, до Мидриаса борнийцы еще не дошли.
Солдаты в зеленых комбинезонах перестали встречаться за полторы сотни километров до города. Зато зеленые машины шастали значительно ближе и стаи борнийских найтов попадались почти на самых околицах города.
Шура считал, что королевская армия уже должна была отойти за Большую реку. Но они застали боевые действия еще на землях Плойны.
"Харлей" катился среди вытоптанных полей и вырубленных лесополос. На пути машине постоянно приходилось объезжать прегражденные кольями, ветками и рвами дороги.
Часть рвов уже засыпали, убрали преграды, чтобы по ним могли пройти найты в зеленых комбинезонах.
Синий мотоцикл двигался среди полей Плойны, что оставались беззащитными перед разгулом южных ветров. Лесополосы щерились свежими вырубками, из акаций и гледичий сделали засеки, перекрывая удобные дороги.
Неутомимым сказителям не сиделось на месте и байкари встечались даже в местах боев. Шура щедро раздавал золотые императора Бистия, чтобы разузнать о последних событиях.
– Аки коршуны налетели зеленые найты, стаей шакалов накинулись на солдат нашего короля… - начал свою байку один из сказителей, встреченных в пути.
– Знаешь, мы спешим. Давай так: ты нам все рассказываешь нормальным языком, без этих заездов, а я тебе даю эти желтые изображения будущего императора. Едет? - предложил Шура сказителю.
Тот поспешно кивнул. Конечно же, не стоило напрягаться и на ходу составлять сказание, а требовалось всего лишь почесать языком за такую, более чем щедрую плату. И еще можно будет дальше нести новость, что перед ним предстал наяву легендарный мотоцикл славного Фамироса. Предки-байкеры послали его на землю, дабы он помог защитить Храмы и отстоять дороги Баделенда.
Хорошо поставленным голосом сказитель коротко и ясно поведал о последних событиях войны.
Массовая резня солдат королевской армии прекратилась, движение захватчиков вглубь земель Баделенда замедлилось. Найты врага плохо знали дороги Объединенного Королевства (тут Шура ухмыльнулся), рвы и засеки тормозили их свободное передвижение.
И все же, несмотря на отчаянное сопротивление солдат короля Григора, борнийцы продолжали неумолимо теснить армию Баделенда к Большой реке.
Летучие отряды борнийских найтов разрезали оборону, минуя укрепления и рвы, заходили в тылы, громили лагеря, врывались в города и села. И никто не мог им помешать. Иногда им заступали дорогу найты Объединенного Королевства, требуя честного поединка. Но борнийцы не бились один на один. А в одиночку победить нескольких найтов могли только лучшие из Хандредов типа Догера.
И оставались на дорогах покореженные мотоциклы и неподвижные тела, а борнийцы продолжали своевольничать в Баделенде. Казалось, уже ничто не спасет Объединенное Королевство от власти императора Бистия.
– Все не так уж и плохо, - сказал Шура байкарю. - Ты еще не знаешь, что борнийцы готовили для наших солдат и для воинов Дороги. Да только вырвал славный найт зубы у огнедышащего борнийского дракона и победил его. Так что с тебя деньги за такую новость, - улыбнулся "славный найт".
Тощий сказитель недоуменно посмотрел на Шуру.
– Шучу. В смысле, я сказал правду, но денег дам. Заработал.
Сказитель получил свои золотые, а Синяя Молния помчалась дальше на запад.
На пути к Мидриасу "Харлею" встречались отряды изможденных солдат, уныло бредущих на запад. Борнийские найты уже были впереди, а имперская пехота сюда еще не дошла. И тащились королевские бойцы сами незнамо куда и зачем. Это были те, кто еще не удрал в надежде отсидеться. Враг был впереди, враг преследовал сзади. Оставалось только идти, пока держали ноги, и доблестно сложить голову за короля и Баделенд.
Шура заметил очередной отряд в лесополосе. Грязные, заросшие, много раненых. Мотороллеры уже не забирали искалеченных, ведь дороги контролировали борнийские найты.
Пехотинцы в серой испачканной форме с трепетом глазели на дорогу, обреченно ожидая увидеть грозные зеленые машины.
При виде чудесного синего мотоцикла поднялись понуренные головы, загорелись потухшие глаза, руки крепче сжали оружие. Но "Харлей" пронесся мимо и быстро исчез в пыли.
Вскоре он уже казался миражом, бредом измученного сознания.
7
Справа мелькали редкие деревья лесополосы, слева тянулись поля - сначала дозревающая соя, потом пошли огороды с тыквой и свеклой.
Слабый звук двухцилиндрового движка едва пробился сквозь рев "Харлея". А вскоре сквозь просветы между стволами акаций мелькнуло тело бело-голубого мотоцикла, шедшего сопутствующим курсом по другую сторону лесополосы.
Синий мотоцикл без труда обогнал звук другой машины. А когда полоса деревьев разорвалась широким просветом пересекающейся дороги, Заг повернул руль вправо, выезжая на другую сторону посадки.
Шура на всякий случай отстегнул Большое Жало. Он вовсе не думал о том, чтобы заполучить пятидесятый ключ найта Объединенного Королевства. Но поединки еще никто не отменял.
С другой стороны дороги показался голубой "Юпитер".
Угрожающе рыча, "Харлей" замер посредине проезда. Шура привстал в седле, чтобы рассмотреть приближающуюся машину. Ее найт лихорадочно отстегивал копье. Уже вырисовался коричневый орел на белой коляске.
Орел остановился в трех десятках метров. Шура выжидающе смотрел на рулевого и найта "Юпитера", небрежно поигрывая Большим Жалом.
Найт Орла поднял руку, отводя свое копье в сторону.
– Объявлено Большое Перемирие! - донесся из-под шлема хриплый голос, в котором чувствовалось напряжение.
Еще бы! Перед ним рыкал мощным мотором изумительный синий мотоцикл без тотема. Такого ни рулевой, ни найт "Юпитера" никогда не видели раньше. Если глаза их не подводили, то это мог быть лишь самый настоящий "Харлей". Легендарная машина, о которой вещали сказители.
Шуру не заботило изумление седоков Орла. Большое Перемирие! Кончик Большого Жала непроизвольно дернулся, копье опустилось.
И что теперь делать с этим перемирием?
– Мы вступаем в войну! - встречный найт оправился от изумления и продолжал свою речь. - Король Григор созывает всех найтов под свои знамена. Солдаты не могут противостоять борнийцам и без нас Объединенное Королевство падет. От имени предков-байкеров технари благословляют нас на битву.
"А я что говорил? Лишь теперь до них дошло", - Шура опустил Большое Жало на коляску.
– Борнийцы разрушают Храмы. До встречи, брат! - найт Орла отсалютовал копьем и его рулевой начал разворачивать мотоцикл.
"А то я не знаю". Шура кивнул и тоже приветственно вскинул копье.
Заг повернул руль "Харлея" и машина неспешно покатила по дороге.
– И что теперь? - спросил Шура у рулевого.
– Я слышал, что Большое Перемирие последний раз объявляли еще во время Великой Чумы.
– Да уж, борнийцы пострашнее чумы будут. Ты предлагаешь придти под знамена Григора?
– Решай.
Шура решил испросить совета у предков-байкеров. Есть у него магический предмет, что в нужный момент всегда подсказывает решение. Нужно лишь вставить кассетуи нажать кнопку.
На запад шли караваны, спешащие вывезти купеческое добро за Большую Реку. На тележках и плечах тащили свой нехитрый скарб беженцы из северных и восточных земель. Среди землепашцев, ремесленников, мелких торговцев мелькали серые потертые комбинезоны. Измученные дезертиры уже не особо прятались от гвардейцев, пересевших сейчас в коляски королевских найтов.
Загу приходилось отчаянно сигналить, чтобы Синяя Молния могла нормально ехать по многолюдной дороге. Басовитый мотор "Харлея" заставлял людей шарахаться к обочинам, пугал запряженных собак, обгонял медлительные мотороллеры.
Впереди дорога сделала поворот, и на этом изгибе четверка собак запутала лямки, сбила ручную тележку, в нее чуть не въехал мотороллер. Мешанина создала затор из рассыпавшихся мешков, поломанных тележек и скулящих собак.
Заг вовремя ударил по тормозам, когда под колесами "Харлея" чуть не оказался выпавший с упряжки торговец.
– Коповы дети! - закричал Заг.
Чтобы затор побыстрее распутывали, Шура грозно вскинул Большое Жало. Людишки на дороге забегали резвее, собак выпрягли, тележки оттащили в сторону. "Харлей" пророкотал мимо мотороллера и покатил дальше.
Обычно невозмутимый Заг непрестанно ругался, такие заторы на переполненной дороге возникали постоянно и не давали разогнать мотоцикл.
– Такого я не помню, - сказал Шура, когда они медленно объезжали очередное столкновение двух мотороллеров и рассыпанное по дороге содержимое их кузовов.
– Куда смотрят предки-байкеры?
– Мне эти заторы напоминают затычки в бутылке. Пока не заткнул горловину - течет. Кажется мне, что с такими затычками на дороге мы долго будем катиться к Данюбу.
– Нужно было рвануть проселком по ухабам. Так будет быстрее. Скоро свернем с тракта.
Воины Дороги маялись от безделья.
Заказов сейчас почти не поступало, схватки прекратились, дороги так забиты всяким сбродом, что мотоциклу негде проскочить. Оставалось лишь пропивать в харчевнях ранее заработанное.
Немало свободных найтов Баделенда отправлялись на восток, где и погибали в отчаянных схватках с борнийцами. Воинское умение не помогало одолеть действующих сообща противников. Борнийцы не бились в одиночку.
Слабый звук двухцилиндрового движка едва пробился сквозь рев "Харлея". А вскоре сквозь просветы между стволами акаций мелькнуло тело бело-голубого мотоцикла, шедшего сопутствующим курсом по другую сторону лесополосы.
Синий мотоцикл без труда обогнал звук другой машины. А когда полоса деревьев разорвалась широким просветом пересекающейся дороги, Заг повернул руль вправо, выезжая на другую сторону посадки.
Шура на всякий случай отстегнул Большое Жало. Он вовсе не думал о том, чтобы заполучить пятидесятый ключ найта Объединенного Королевства. Но поединки еще никто не отменял.
С другой стороны дороги показался голубой "Юпитер".
Угрожающе рыча, "Харлей" замер посредине проезда. Шура привстал в седле, чтобы рассмотреть приближающуюся машину. Ее найт лихорадочно отстегивал копье. Уже вырисовался коричневый орел на белой коляске.
Орел остановился в трех десятках метров. Шура выжидающе смотрел на рулевого и найта "Юпитера", небрежно поигрывая Большим Жалом.
Найт Орла поднял руку, отводя свое копье в сторону.
– Объявлено Большое Перемирие! - донесся из-под шлема хриплый голос, в котором чувствовалось напряжение.
Еще бы! Перед ним рыкал мощным мотором изумительный синий мотоцикл без тотема. Такого ни рулевой, ни найт "Юпитера" никогда не видели раньше. Если глаза их не подводили, то это мог быть лишь самый настоящий "Харлей". Легендарная машина, о которой вещали сказители.
Шуру не заботило изумление седоков Орла. Большое Перемирие! Кончик Большого Жала непроизвольно дернулся, копье опустилось.
И что теперь делать с этим перемирием?
– Мы вступаем в войну! - встречный найт оправился от изумления и продолжал свою речь. - Король Григор созывает всех найтов под свои знамена. Солдаты не могут противостоять борнийцам и без нас Объединенное Королевство падет. От имени предков-байкеров технари благословляют нас на битву.
"А я что говорил? Лишь теперь до них дошло", - Шура опустил Большое Жало на коляску.
– Борнийцы разрушают Храмы. До встречи, брат! - найт Орла отсалютовал копьем и его рулевой начал разворачивать мотоцикл.
"А то я не знаю". Шура кивнул и тоже приветственно вскинул копье.
Заг повернул руль "Харлея" и машина неспешно покатила по дороге.
– И что теперь? - спросил Шура у рулевого.
– Я слышал, что Большое Перемирие последний раз объявляли еще во время Великой Чумы.
– Да уж, борнийцы пострашнее чумы будут. Ты предлагаешь придти под знамена Григора?
– Решай.
Шура решил испросить совета у предков-байкеров. Есть у него магический предмет, что в нужный момент всегда подсказывает решение. Нужно лишь вставить кассетуи нажать кнопку.
На пути к Данюбу царил хаос. Дороги запружены мотороллерами и пешими, ручными тележками и собачьими упряжками.
Дай руку мне
Здесь лишних нет
Ветру ты кажешься не больше песчинки
Ветер легко собьет с дороги, если в скитаньях ты одинок
Дай руку мне
Здесь лишних нет
Время меняет тишину на цунами
Если ты будешь с нами рядом, силе твердынь не сбить тебя с ног
На запад шли караваны, спешащие вывезти купеческое добро за Большую Реку. На тележках и плечах тащили свой нехитрый скарб беженцы из северных и восточных земель. Среди землепашцев, ремесленников, мелких торговцев мелькали серые потертые комбинезоны. Измученные дезертиры уже не особо прятались от гвардейцев, пересевших сейчас в коляски королевских найтов.
Загу приходилось отчаянно сигналить, чтобы Синяя Молния могла нормально ехать по многолюдной дороге. Басовитый мотор "Харлея" заставлял людей шарахаться к обочинам, пугал запряженных собак, обгонял медлительные мотороллеры.
Впереди дорога сделала поворот, и на этом изгибе четверка собак запутала лямки, сбила ручную тележку, в нее чуть не въехал мотороллер. Мешанина создала затор из рассыпавшихся мешков, поломанных тележек и скулящих собак.
Заг вовремя ударил по тормозам, когда под колесами "Харлея" чуть не оказался выпавший с упряжки торговец.
– Коповы дети! - закричал Заг.
Чтобы затор побыстрее распутывали, Шура грозно вскинул Большое Жало. Людишки на дороге забегали резвее, собак выпрягли, тележки оттащили в сторону. "Харлей" пророкотал мимо мотороллера и покатил дальше.
Обычно невозмутимый Заг непрестанно ругался, такие заторы на переполненной дороге возникали постоянно и не давали разогнать мотоцикл.
– Такого я не помню, - сказал Шура, когда они медленно объезжали очередное столкновение двух мотороллеров и рассыпанное по дороге содержимое их кузовов.
– Куда смотрят предки-байкеры?
– Мне эти заторы напоминают затычки в бутылке. Пока не заткнул горловину - течет. Кажется мне, что с такими затычками на дороге мы долго будем катиться к Данюбу.
– Нужно было рвануть проселком по ухабам. Так будет быстрее. Скоро свернем с тракта.
Воины Дороги маялись от безделья.
Заказов сейчас почти не поступало, схватки прекратились, дороги так забиты всяким сбродом, что мотоциклу негде проскочить. Оставалось лишь пропивать в харчевнях ранее заработанное.
Немало свободных найтов Баделенда отправлялись на восток, где и погибали в отчаянных схватках с борнийцами. Воинское умение не помогало одолеть действующих сообща противников. Борнийцы не бились в одиночку.