Вебер Дэвид Марк. Имперский вояж

   — Подобные ситуации обычно предшествуют революции, — заметила О'Кейси. — Наверняка есть уже какая-нибудь группа, которая смогла бы возглавить мятеж?
   — Возможно, — осторожно сказал Идал Вел. — Однако доходы от продажи дианды позволяют королю содержать мощную армию. Большая ее часть — торговцы, и они прекрасно отдают себе отчет в том, что нуждаются в королевской мощи для укрепления своих собственных позиций. Армии удалось с легкостью подавить уже не один мятеж.
   — Понимаю, — сказала О'Кейси и поглядела на стражников, выстроившихся вдоль стен.
   — Миллионы на оборону и ни пенса для бедняков, — пробормотала она, усмехнувшись.
   — Извините? — не понял пасулец. Он несколько отвлекся и смотрел в сторону трона. Реди Хумас подозвал к себе командира стражи. Создавалось впечатление, что король собирается сделать какое-то сообщение.
   Панер кивнул приближавшемуся принцу. Когда принц подошел, отделение его телохранителей разделилось и моментально окружило обоих офицеров плотным кольцом.
   Капитан приветствовал Роджера и вопросительно посмотрел на Диспреукс. Ее людям было специально поручено подслушивать разговоры, происходившие между королем и капитаном стражников. Нимашет, однако, пока нечего было сказать, и она пожала плечами.
   — Король однозначно что-то замышляет, — сказал принц, разглаживая свои волосы. — Но что именно — пока совершенно не ясно.
   — Но о чем-то он все-таки говорил, а? — допытывался Панер.
   — Что-то вроде про охрану, сэр, — сомневалась сержант. — А может, про яд — я толком не поняла.
   — Плохо, — раздраженно бросил капитан.
   — Не нравится мне это окружение, сэр, — добавила Диспреукс. — Мы готовы захватить короля в любой момент, но я не уверена, что принц будет в безопасности.
   — Что бы со мной ни случилось, сержант, — спокойно произнес Роджер, — хватайте короля. Это ваша главная миссия, понятно?
   Диспреукс быстро посмотрела на Панера, но лицо капитана было, как всегда, бесстрастным.
   — Да, сэр, понятно, — сказала она.
   Король закончил свою беседу и привстал.
   — Итак, внимание, — начал он. — Мы собрались здесь сегодня вечером в честь наших бравых, могучих воинов, победивших кранолту и снова открывших торговый путь в Войтан, — проговорил он торжественно, и его голос глухим эхом прокатился по залу.
   — Бравых, могучих воинов, — повторил он снова и посмотрел на свою многочисленную стражу. — Я хочу спросить вас, ваше королевское высочество, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, могут ли ваши бравые воины одержать победу над всей стражей в этой комнате? До того как сами будете повержены?
   — Возможно, — спокойно ответил Роджер. — Очень даже может быть. И лично я приложу все усилия, чтобы выжить.
   Король пару секунд смотрел на принца, затем взглянул на одного из своих стражников, который… уже выдвинулся вперед и, подойдя к пасульцу, вонзил свое копье прямо ему в спину. Идал Вел страшно вскрикнул, захлебываясь кровью, — острый металлический наконечник прошил его насквозь, выйдя через грудь, — стражник же лишь зловеще ухмыльнулся, резко крутанул рукой, вытаскивая копье, и посланник рухнул на пол.
   — Вы уверены? — самодовольно захрюкал король.
   — Что?! — Роджер неестественно улыбнулся, в то время как О'Кейси резко отпрянула от корчившегося у ее ног тела и устремилась к солдатам. — Вы что же, думаете, что “бравые воины”, разгромившие кранолту, крови никогда не видели?
   Поспешно загрузив в свой чип программу уничтожения, которую он уже с успехом применял в Ку'Нкоке, и дождавшись, пока перед мысленным взором появится сетка прицеливания, Роджер навел ее на лоб усмехавшегося охранника.
   Как уже отмечалась, возможности программы были просто феноменальны. Но без развитых тренированных мышц, привыкших к напряженным нагрузкам, даже самая совершенная программа мало бы что значила. Однако Роджер как раз тренировался упорно, поэтому то, что так поразило Панера в банкетном зале Ку'Нкока, в точности повторилось опять: пистолет материализовался в руке принца, незамедлительно последовал выстрел, и голова капитана стражников покатилась по полу.
   Король при виде малиновых брызг крови, полетевших ему в лицо, готов был уже заорать, но тут же замер, уставившись на направленный на него ствол.
   — Есть старинное название того, что сейчас происходит, — спокойно произнес Панер.
   Он уже тоже держал в руке пистолет и в яростном темпе отдавал мысленные команды своему чипу. Команды пришлось передавать в текстовом виде, поскольку обычная голосовая поддержка была невозможна из-за того, что шлемофона у него на голове в данный момент не было. Чип обязан был ретранслировать приказы всем остальным телохранителям через встроенные приемники их собственных шлемов. Отсутствие шлема означало лишь то, что связь будет односторонней, однако это не помешало Панеру представить, как, должно быть, сейчас бранится старший сержант Косутик.
   — Это называется “мексиканской вендеттой”, — продолжал он. — Вы пытаетесь нас убить, а мы в ответ сжигаем ваш город дотла. Но лично вам, ваше величество, не стоит беспокоиться, потому что вы умрете прямо здесь и сейчас.
   — Я так не думаю, — прохрюкал король, в то время как стражники закрыли его телами со всех сторон. — К тому же я не собирался сегодня убивать людей. Вовсе нет. У меня и в мыслях не было.
   — А вы не допускаете, что мы в этом сильно сомневаемся? — спросил Роджер, опустив пистолет и несколько расслабившись. — Да и к тому же, — добавил он, кивнув в сторону стражников, сгрудившихся вокруг монарха, — вы напрасно рассчитываете, что эта стена из живого мяса вас спасет. Мы разнесем ваших стражников, как карточный домик.
   — Это займет у вас некоторое время, да и, кроме того, не сможете же вы справиться со всеми остальными моими охранниками, которые наверняка вас убьют, — сказал король. — Но опять же повторяю: у меня сегодня не было намерения вас убивать.
   — Спросите, в чем же состоит его план, — прошипела О'Кейси, почувствовавшая себя в относительной безопасности, спрятавшись за грузными телами Панера и Роджера. Элеонора привыкла к мирному решению вопросов, однако сложившиеся условия явно не предоставляли для этого никакой возможности. От страха во рту у нее пересохло, ее трясло. И как это Роджер с Панером умудряются оставаться хладнокровными?
   — Хорошо, допустим, король. Ну, и какой же у вас план? — спросил Роджер, стараясь не сглатывать, — у него во рту было так же сухо, как на поверхности соляного озера, на которое они приземлились.
   — У меня, естественно, есть определенные желания, — сказал король, опять самодовольно захрюкав. — Вы тоже чего-то хотите. Я думаю, что мы могли бы прийти к взаимовыгодному соглашению.
   — Замечательно, — сурово сказал Панер. — Это я могу понять. Но зачем вам тогда понадобилось устраивать этот странный банкет?
   — Ну, — ответил король, и на сей раз его хрюканье завершилось звонким смехом. — Вам необходимы продукты, ресурсы и оружие. К несчастью, Маршад не может обеспечить вас всем необходимым. Я, с другой стороны, собираюсь завоевать Пасул, в котором как раз есть все, что вам нужно. Я, разумеется, прекрасно понимал, что вы не станете захватывать для меня этот город, и мне показалось разумным дать вам стимул, чтобы… поощрить вас.
   — Стимул, значит? — бесстрастно повторил Панер.
   — Точно. Я почувствовал уверенность, что вы завоюете для меня этот город, если я сообщу пасульцам, что в противном случае умерщвлю их главарей.
   — Хорошо, хорошо, ребята, — сказала Косутик, призывая к тишине. — Пока оставайтесь здесь и сохраняйте спокойствие.
   — Мы должны вытащить их оттуда немедленно, — горячился Яско. — Я знаю, что приказов пока не поступало, но если люди в опасности, то приказы…
   — Конечно, сэр, — прервала его Косутик. — Скажите это капитану.
   — Но…
   Диалог происходил на третьем этаже, в офицерском помещении. Тусклая желтоватая комната, в которой принц готовился к роковой обеденной аудиенции, была сейчас заполнена членами временной командной группы.
   — Лейтенант, — сказал Джулиан, что-то записывая в свой электронный блокнот. — На улице, за пределами этого здания, засели пенистые — их там батальон или даже больше. В их руках, кстати, наши флер-та. Придется пробиваться сквозь них.
   — Капитан совершенно прав, лейтенант Яско, — заметила старший сержант. — Мы оттягиваем время, ловя благоприятный момент. Мы должны дождаться, чтобы перевес был в нашу пользу, другого варианта у нас нет.
   — Но это неправильно! — вскипел Яско. — Мы должны взять трон немедленно. Ведь там же член императорской фамилии!
   — Я понимаю, — спокойно заметила Косутик. — Все это так. Однако пока слишком опасно.
   Роджер невозмутимо прислушивался к кровожадным заявлениям новоиспеченного командира стражников, предупреждавшего о том, чем грозит чужестранцам неисполнение приказов. Этот вооруженный до зубов мардуканец выступал довольно долго, и, когда он закончил, Роджер не сдержался и зловеще улыбнулся.
   — Что же, вы следующий, — весело сказал он.
   Капитан стражи мельком взглянул на принца и, не дожидаясь ответного взгляда, быстро ретировался и закрыл за собой дверь.
   Отвернувшись от двери, Роджер огляделся. Зал был довольно просторным. Несколько окон выходили на заднюю сторону дворца. Дальняя стена была сплошь усеяна стражниками с горящими факелами, готовыми пресечь любую попытку к бегству.
   На полу везде валялись подушки и стояли невысокие столы. Также можно было заметить несколько мусорных ведер. Внешне все выглядело довольно милым и продуманным.
   — Надо выбираться отсюда, — пробормотал принц.
   — И как вы собираетесь это сделать? — спросил Панер, возвращая Диспреукс позаимствованный у нее шлемофон.
   — Ну, я бы взял ружье и стал бы по ним стрелять хоть целый час, до тех пор пока они не дадут нам пройти или вообще не “скроются в туман”, — не унимался принц, поглядывая на пенистых, оккупировавших стену.
   — Это вызовет лишь яростное ответное сопротивление, — холодно возразил капитан. — В создавшейся ситуации нам нужно маневрировать, чтобы захватить побольше пространства. Применение силы на данной стадии только ограничит нашу свободу действий.
   — У вас есть конкретный план? —спросила О'Кейси. — Такое ощущение, что есть.
   — Не то чтобы план, — ответил Панер, поглядев через окно. Уже давно стемнело. Малая луна, Шарма, поднявшись над горизонтом, тускло светила в комнату. — Просто из опыта я знаю, что часто лучше бывает дождаться конкретных шагов противника и сыграть на его слабостях.

Глава 48

   Кocтac Мацуга следил за сгорбленными фигурами, вносившими мешки с ячменным рисом. Это были марду-канки, первые представительницы женского пола, за исключением женщин из семей погонщиков, которых удалось увидеть после Ку'Нкока. Почему их использовали на этой работе, сомнений не вызывало: они были совершенно безобидны и, как говорится, с интеллектом ниже среднего. К тому же тонкие как спички.
   Когда принесли последний мешок зерна, лакей кивнул головой и огляделся. Место, куда складывалась провизия, не просматривалось мардуканскими охранниками, находившимися снаружи, и Костас решил этим воспользоваться. Он поспешно открыл котелок и показал на него мардуканкам.
   — Здесь, в котле, тушеное мясо с рисом, — он кивнул на груду тарелок. — Можете взять по тарелке. По одной, пожалуйста.
   После того как почти все женщины, всем своим видом выражая крайнюю признательность, удалились, Мацуга поднял взгляд и заметил, что на него из двери смотрит Джулиан. Небольшая ниша с одной стороны от входа являлась, по-видимому, караульной комнатой, но сейчас ее переоборудовали в кладовку.
   — Вам что, не понравилось, что я проявил сострадание к этим несчастным, сержант? — спросил Костас, подхватив один из мешков и направляясь к входной двери: пора заняться обедом.
   — Да нет, конечно. — Джулиан взял у лакея двадцатикилограммовый мешок и с легкостью взгромоздил его себе на спину. — Сострадание — как раз то, чем обделены несчастные жители этого города.
   — Да, похоже, Маршад самый отвратительный город из всех, что мне довелось посетить, — сказал Мацуга, покачав головой.
   — Ну, что неприятный — под этим я готов подписаться, — мрачно улыбнулся сержант. — И все же не самый плохой в Галактике. Вы читали что-нибудь про миры, над которыми потрудились святоши, про так называемые “восстановленные миры”?
   — Пожалуй, нет, — признался лакей. — Скорее, я что-то слышал, но точно не представляю себе, что это такое. Вообще, генеральная концепция этих святош не лишена справедливости. Многие планеты чрезвычайно пострадали после рьяного навязывания земных стандартов жизни и неумеренных посягательств на чужие месторождения. Это, конечно, не сделало меня приверженцем святош, — поспешно добавил Костас.
   — Надеюсь, иначе вы не прошли бы тесты на преданность. Но неужели вам не приходилось читать хотя бы какие-нибудь беспристрастные отчеты об этих “восстановленных мирах”?
   — Да нет, не приходилось как-то, — ответил слуга, когда они вошли в кухню. Огонь в просторном очаге уже горел, дожидаясь лишь котла. В помещении было жарко как в аду. Мацуга принялся готовить ужин. — А что, советуете почитать?
   — Может быть. — Джулиан поставил мешок с зерном на пол. — Вам знакома теория вопроса?
   — По-видимому, вы имеете в виду ранее колонизированные планеты, которым святоши попытались придать первозданный вид, — сказал Костас, закидывая в котел приправу. — Они намеревались полностью стереть на этих планетах следы земного влияния. — Слуга улыбнулся, кивнув на котелок: — Сегодня на ужин мясо с рисом, для разнообразия.
   Джулиан фыркнул, но не ответил на шутку.
   — В теории, конечно, все так, — согласился он. — Но как они фактически это делают, вам интересно узнать? Что теперь сталось с этими планетами, и куда девались колонисты, которые на них жили?
   — Почему вы спрашиваете, Джулиан? По-видимому, вы знаете что-то, что мне неизвестно? Не так ли?
   — Да, я знаю ответы на эти вопросы. Сейчас я расскажу вам, что святоши творят на самом деле. Прежде всего они принимаются за колонистов. Обижают бедных фермеров, уничтожая все, что они производят. Заставляют людей ликвидировать “вред” — как они это называют, — причиненный многочисленными поколениями колонистов. Обвиняют взрослых колонистов или их потомков — им все равно — в причастности к ухудшению экологии планеты.
   — Но…—растерялся лакей.
   — Подожди. — Сержант поднял руку. — Дай досказать. Короче говоря, они принуждают людей работать, пытаясь как бы повернуть историю вспять. Колонисты вынуждены трудиться, используя самые примитивные орудия труда, чтобы “минимизировать воздействие на природу”. Причем святоши на этом не останавливаются — в соответствии с общей тенденцией они сводят до минимума потребление продуктов питания, считая, что рабочим достаточно тысячи калорий на человека в день.
   — Но это же…
   — Да-да, это всего лишь половина нормы, необходимой для поддержания жизни, — сказал сержант со злой улыбкой. — Неплохо, да?
   — Получается, что святоши морят своих собственных колонистов голодом? — недоверчиво спросил Мацуга. — В это очень трудно поверить. У вас есть отчет КПЧ — Комиссии по правам человека?
   — Большинство планет, о которых я говорю, расположены в центральной части их Империи, — заметил Джулиан. — Представителей КПЧ туда просто не пускают. Если верить святошам, то на этих планетах якобы не осталось ни одного жителя, поэтому КПЧ там вроде бы и делать нечего. Ну и кроме того, стоит напомнить, — с горечью добавил сержант, — что вся эта политика тянется уже много-много лет.
   — Боже мой, неужели вы серьезно? — шепотом спросил слуга, вешая котел на огонь. — Это же немыслимо! Откуда они берут этих колонистов? Кто согласится на такие условия?
   — Во-первых, есть политические заключенные,—Джулиан принялся загибать пальцы. — Затем идут курильщики, попадающие в разряд “врагов окружающей среды”. Не забывайте также про обычных бандитов, рецидивистов и прочий сброд, которого везде полным-полно. Ну и наконец, это представители других политических систем, от которых, по мнению святош, нет никакого проку, — гневно закончил сержант.
   — Например? — осторожно поинтересовался Мацуга.
   — Например, команды рейдеров. В прошлом году мы потеряли три группы, святоши же на наши запросы неизменно отвечали, что ничего не знают.
   — Подумать только!
   — И словно назло ходят слухи, будто Межгалактическому флоту на самом деле известны их координаты. — Сержант уселся на трехногий столик и понуро опустил голову. — Если бы они нам сообщили об этом, мы немедленно рванули бы на выручку. Ведь мы точно знали, куда отправляли своих людей, с подробнейшими описаниями маршрутов! Я просто уверен, что некоторых еще можно спасти!
   — Нет, просто даже не верится, что в наше время могут еще происходить подобные вещи.
   — Могут, Костас! — горячился Джулиан. — Я видел фотографии из Калипсы. На них такое… Смахивают на лагеря для интернированных лиц времен Кинжальных войн! Горстка не то людей, не то скелетов блуждают с деревянными лопатами и выкапывают одуванчики!
   — Я верю, что вы считаете это правдой. Но хотелось бы подтверждений.
   — Ради бога, — вздохнул сержант. — Спросите любого бывалого пехотинца. Ай, да просто поинтересуйтесь у О'Кейси, когда мы вернемся.
   Поертена внимательно следил за мардуканцами. Он давно уже раскаивался в том, что так неосмотрительно раскрыл туземцам некоторые уловки прожженного мошенника. Джинна, однажды выпущенного из бутылки, обратно туда уже не запрятать, как ни пытайся.
   Впервые пинопанец почуял неладное по дороге из Войтана, после того как показал своим новоиспеченным друзьям кой-какие секреты. С завидной регулярностью играя в покер, он внезапно обнаружил, что стал проигрывать. Поскольку его собственная манера игры не изменилась, то это могло лишь означать, что его соперники неожиданно стали сильнее.
   Хотя дополнительные, “нижние”, руки мардуканцев были не столь проворны, как “верхние”, но при случае вполне могли незаметно припрятать пару-тройку важных карт, которые потом уже не так трудно было подменить. Как-то совершенно случайно Поертена вдруг заметил припрятанного туза. Хитрый Денат неожиданно сообразил, что может маскировать карты в слизи руки, с невинным видом показывая при этом свои пустые ладони.
   В момент, о котором идет речь, игра шла полным ходом — разыгрывались пики. Можно было попробовать немного смухлевать, но при всей колоде на руках сделать это было гораздо сложнее. Так или иначе, поертеновского короля Тратан побил тузом.
   — Успокойся, Поертена, — фыркнул мардуканец. — Тебе даже эти глупые женщины намекали! — Тратан кивнул в сторону одной из них, неторопливо подметавшей соломенным веником пол и что-то тихо напевавшей себе под нос. Крестьянок прислали сюда пару дней назад специально для уборки помещений, с тех пор они здесь и остались. Ничего удивительного, естественно, в этом не было, так как столь обходительно с женщинами еще никогда и никто не обращался.
   Поертена проследил за жестом Тратана.
   — Я так не думаю, — сказал он, стиснув зубы.
   Маленькая застенчивая туземка уважительно кивнула в ответ, покраснела и стала напевать громче. Поертена засмеялся и уставился опять в свои карты, однако песня крестьянки не давала ему покоя. Так как ему хотелось понять, о чем в ней поется, программа перевода уловила его неосознанное желание и принялась методично прокручивать текст песни, из которого, правда, он мало что понял, так как песня исполнялась на незнакомом диалекте. Поертена попытался было освободиться от этого докучливого процесса, но неожиданно его внимание привлекли слова “глупый человек” и он все же решил дослушать перевод до конца. Посмеявшись, он весь обратился в слух. По-видимому, женщина бранилась с тремя мардуканцами.
   Вот что она напевала:
   “О глупейший из людей, я не пою на твоем языке? Посмотри на меня, лишь о взгляде твоем я молю. Я не могу привлекать к себе внимание, так как везде могут быть шпионы. Однако я единственная, кто знает твой язык, Ты, глупый, робкий, неразумный мужчина. Если ты не прислушаешься ко мне, с твоим принцем может случиться несчастье”.
   Поертена собрал всю свою волю, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица, поскольку что-то в песне его крайне встревожило. Ему и раньше доводилось выступать в роли посредника, и он быстро сообразил, что песня как раз и является попыткой передать тайные сведения.
   Но главная проблема заключалась в том, что женщина не использовала ни язык Народа, ни очень смахивающий на него Ку'Нкокский диалект, а вместо этого употребляла слова из какого-то совершенно другого наречия. Правда, в этом было свое преимущество, так как кордовские племянники не обращали на нее никакого внимания.
   — О глупая женщина, — заговорил Поертена. Программа, автоматически определив, к кому обращены произнесенные слова, перевела их на странный диалект. — Никто из моих друзей не понимает твоего языка. Так что кто из нас глупый — ты или я?
   — А-а-а, — пропела она. — А я-то удивляюсь, как могут эти три парня быть настолько глупыми. Ведь это язык города, через который вы проходили. — Песня была еле слышна, произносилась шепотом и походила на колыбельную, к тому же на незнакомом языке. Казалось, можно ничего не опасаться. Однако, как только рядом оказалась еще одна женщина, несшая поднос с едой, песня тут же превратилась в невнятное мурлыканье.
   — Ходи или сдавайся, — нетерпеливо сказал Кранла, постучав по столу. Поертена вздрогнул и бросил на стол карту, даже не взглянув на нее.
   — Эй, друг, — рассердился Денат, — что…
   — А нечего болтать, — захихикал Тратан и покрыл короля козырной шестеркой.
   — Ты прав, прав, — заметил Поертена. — Но я вынужден закончить игру. Потом продолжим.
   — Эй, но это нечестно… — попытайся возмутиться Кранла.
   — Я только что услышал кое-что, и, похоже, у нас проблемы, — признался Поертена. — Да и вообще, я не очень следил за игрой. Короче, завершаем этот круг, и все.
   — Что случилось? — встревожился Тратан.
   — Послушайте, я не понимаю, что происходит? — не унимался Кранла.
   — Заткнись, — тихо сказал Денат. — Делай что тебе говорят.
   — О, — до Кранлы наконец-то дошло, и он, пожав плечами, бросил колоду на стол. — Подумаешь, дело какое.
   — Итак, мадам, — сказал Поертена. — Что вы хотели нам сказать? — Оружейник умышленно не отрывал взгляд от стола, делая вид, что обращается к Тратану.
   — Наконец-то до меня вроде дошло, что происходит, — сказал мардуканец, мимолетно взглянув на женщину и затем снова отвернувшись к столу.
   — Кое-кто хочет переговорить с вашими начальниками, — пропела женщина, вытирая пыль на стене. — Ему необходимо с ними встретиться.
   — Это будет непросто, — ответил Поертена, взглянув на Кранлу. — Эй, сходи-ка за старшим сержантом.
   — Хорошо, — ответил мардуканец и вышел.
   — Я буду ждать вас внизу, в кухне, — пропела крестьянка, выметая мусор к двери. — Как только свеча прогорит на ширину пальца.
   — Хорошо, — ответил оружейник. — Через полчаса. — Он поглядел на свои карты и поморщился. — Такую игру пришлось загубить, однако.

Глава 49

   — Вы уверены в этом, Поертена? — неуверенно спросил Яско.
   Общая духота в сочетании с жарким пламенем очага превращали кухню в ад. Обычно здесь бывал лишь Мацуга и помогавшие ему стряпать жены погонщиков. Сейчас же здесь было не продохнуть. В маленьком помещении собрались Косутик, Яско, Поертена, Денат; пришел и Джулиан с бойцом из группы поддержки. Мацуга с дежурным помощником продолжали готовить ужин, с трудом протискиваясь между собравшимися.
   — Она сказала — здесь.
   — Однако она опаздывает, — заметил лейтенант.
   — Я думаю, причина во времени. Слишком неточная ориентировка, — передал по радио Панер. — “Ширина пальца” для свечи. Чьего пальца? Человечьего или мардуканского? И какая свеча имелась в виду? — Капитан вместе с Роджером и О'Кейси следили за происходящим через камеры.
   — Полчаса уже прошло, сэр, — заметил Яско. — Какое-то недоразумение, — добавил он, взглянув на оружейника.
   — Полагаете, что нам следует разойтись? — спросила Косутик.
   — Я думаю, — произнес лейтенант как раз в тот момент, когда стена прямо за ним бесшумно распахнулась, — что мы должны быть готовы к возможному нападению. Мы же не знаем, что нас здесь ждет, — закончил он, и в помещение через потайную дверцу вошла уже знакомая женщина в сопровождении до боли знакомого гражданина. Джулиан сморщил нос и захихикал.
   — Гадом буду, если это не жестянщик!
   Кедер Бьян поклонился, женщина же, уже отнюдь не казавшаяся кроткой или глупой, прошла через кухню и встала у дверей.
   — Прошу извинения за мое неожиданное вторжение, но я был вынужден так поступить, поскольку вам грозит гибель.
   — Что вы имеете в виду? — спросил Яско. Возникший прямо из стены туземец еще более усилил его подозрения. — Можете мне поверить, что вы ошибаетесь, — это не так-то просто сделать!
   — Вас могут убить, — ответил Бьян. — В Войтане вы понесли серьезные потери. Вы потеряли около тридцати солдат.
   — Чуть меньше, — тонко улыбнулась Косутик. — Вероятно, тот, кто подсчитывал, принял раненых за убитых, но мы оказались сильнее, чем вы думали.