Вебер Дэвид Марк. В руках врага (Хонор Харрингтон - 7)

   - Я не привыкла к неподчинению, майор! - сурово заявила Хонор.
   Лафолле вытянулся по стойке "смирно".
   - Мне очень жаль, миледи, что вы считаете меня способным нарушить субординацию, - сказал он. - Коль скоро, вам угодно интерпретировать мое поведение в таком свете, вы вправе по возвращении на Грейсон отказаться от моих дальнейших услуг. Однако на данный момент я остаюсь связанным клятвой, принесенной не только вам лично, но и Конклаву землевладельцев. Клятва предписывает мне оставаться с вами, и я ее не нарушу.
   - Прошу не забывать, майор: вы находитесь не на Грейсоне, а на корабле Королевского Флота. А что, если я прикажу МакКеону как капитану этого корабля удалить вас из рубки всеми имеющимися в его распоряжении средствами?
   - К глубочайшему моему сожалению, миледи, я буду вынужден всеми средствами, имеющимися в моем распоряжении, сопротивляться выполнению подобного требования.
   Последние фразы, произнесенные и землевладельцем, и телохранителем, прозвучали гораздо спокойнее, словно они уже знали, чем закончится спор, но считали себя обязанными довести его до конца. А наблюдавшему за майором Алистеру стало понятно, что тем движут не только гордость и чувство долга, но и глубочайшая, хотя и не окрашенная романтическими или эротическими переживаниями личная преданность женщине, которой он служил.
   - Но вы обязаны подчиняться требованиям капитана корабля, на борту которого находитесь, - уже мягче указала Хонор.
   - До тех пор, миледи, пока это не вступает в противоречие с моими обязанностями телохранителя, - с улыбкой парировал Лафолле.
   - Майор, - сказала Хонор, смерив его долгим взглядом, - по возвращении на Грейсон соблаговолите напомнить мне о необходимости продолжить эту дискуссию.
   - Не премину, миледи, - пообещал Эндрю.
   Хонор, одарив его одной из своих кривоватых улыбок, повернулась к Веницелосу:
   - Что же до вас, коммандер, то прошу на выход!
   Андреас, к собственному удивлению, хихикнул и скрылся в лифте. Когда дверь за ним закрылась, Хонор обернулась к МакКеону с улыбкой, совмещавшей в себе извинения с неколебимой решимостью.
   - Переход конвоя через шесть минут, - прозвучал в тишине голос Джеральдины Меткалф.
   * * *
   - Они войдут в зону через четырнадцать минут, гражданка капитан, доложил лейтенант Олворт, и Захари кивнула.
   - А знаете, капитан, - заметил гражданин коммандер Люшне, - эта птичка ведет себя чудно.
   - Чудно? Ты о чем, Фред?
   - Точно не знаю, - медленно произнес старший помощник. Он почесал верхнюю губу боковой стороной указательного пальца, задумчиво сдвинул брови и пояснил: - Никак в толк не возьму, зачем он проделал этот маневр в одной плоскости? Я на его месте, едва обнаружив, что меня кто-то подстерегает, улепетывал бы из системы кратчайшим путем.
   - И что, по-вашему, это значит? - требовательно спросил Каттнер.
   - Точно не знаю, - повторил Люшне, подавив вспышку раздражения: мало того что комиссар встрял в разговор специалистов, но еще и говорит чуть ли не обвиняющим тоном. Впрочем, в глубине души офицер понимал, что его досада вызвана не столько этими мелочами, сколько отсутствием у него самого вразумительного ответа.
   - Полагаю, сэр, - вмешалась Захари, - гражданин старший помощник хотел сказать, что неприятель предпринял далеко не самый эффективный из возможных маневров уклонения. Конечно, не исключено, что это просто ошибка вражеского капитана: такое на флотах бывает. Но в обязанности гражданина коммандера Люшне входит рассмотрение всех вариантов, в том числе и того, что произведенные действия направлены на достижение некой неизвестной нам цели.
   - При всем моем уважении, гражданка капитан, - нетерпеливо сказал Каттнер, - я не вижу здесь ничего загадочного. Он обнаружил преследующие его корабли, но о нашем присутствии в этом секторе, как мне недавно объяснили, не догадывается. Вот и пытается вырваться из системы, уходя в направлении, которое считает свободным.
   - Вполне вероятно, что дело обстоит именно так, - вежливо ответила Захари, - однако было бы неразумно ограничиться лишь одним из возможных объяснений.
   Произнося эти слова, Элен несколько удивилась самой себе: затеяв разговор лишь для того, чтобы отвлечь Каттнера от Люшне, она вдруг завелась и готова была продолжать спор, даже не зная, проистекает это желание от досады на самоуверенность комиссара либо вопрос помощника пробудил ее собственные, ранее неосознанные сомнения.
   - Про нас он, скорее всего, и по сию пору не знает, - продолжила она, но его маневры не оставляют сомнений в том, что местоположение "Нуады" было известно ему с самого начала. Разумно предположить, что "Нуаду" он засек раньше, чем кого-либо еще.
   - И? - нетерпеливо произнес Каттнер, едва она умолкла.
   - И его нынешний курс практически исключает возможность избежать столкновения с "Нуадой", - медленно произнесла Захари. - Так ведь, Фред? Именно это тебя и встревожило. Зачем избирать курс, который заведомо приведет тебя под обстрел?
   - Так точно, гражданка капитан! - воскликнул Люшне, и глаза его вспыхнули. - Именно это! Вздумай он развернуться на девяносто градусов в любой плоскости, ему бы легко удалось уйти за гиперграницу, избежав встречи с "Нуадой" и ускользнув от всех, кто за ним гонится. Конечно, оставалась бы надежда, что, не зная о нашем присутствии, он наскочил бы на нас, однако он повел себя так, словно...
   - Словно хотел отвлечь на себя внимание единственного известного ему корабля дальнего охранения от точки альфа-перехода, - закончила за него Захари и, увидев, что Каттнер переводит недоумевающий взгляд с нее на помощника и обратно, со вздохом добавила: - Там чертовски умный капитан. Если не считать того, что ему не удалось обнаружить нас, он сделал все как следует.
   - Можете вы объяснить, в чем тут дело? - рявкнул Каттнер.
   - Если мы с гражданином коммандером не ошибаемся, все очень просто. Видите ли...
   - Гиперпереход! - выпалил гражданин лейтенант Олворт. - Множественные следы! Координаты: один-ноль-шесть на ноль-ноль-три!
   * * *
   "Джейсон Альварес" выводил Семьдесят Шестой конвой в обычное пространство. Корабль за кораблем выныривали из гипера, озаряя тьму космоса лазурным пламенем. Излучавшие энергию перехода паруса Варшавской достигали в диаметре сотен километров, и ни один сенсор в радиусе сорока световых минут не мог бы пропустить подобную иллюминацию. Каждое сообщение об очередной вспышке, поступавшее на флагманский мостик "Графа Тилли", сопровождалось неистовой бранью Лестера Турвиля.
   И не его одного. Все капитаны Народного Флота, находившиеся в системе Адлер, поняли, что маневр "Принца Адриана" позволил ускользнуть у них из-под носа огромной добыче, и ярость этих офицеров не уступала ярости их адмирала. Не считая "Нуады" и, само собой, оставшейся в засаде "Катаны", все остальные преследовавшие "Адриана" корабли сменили курс, чтобы напасть на конвой. Надежды на успех почти не было, но не использовать хотя бы ничтожный шанс нанести врагу урон они не могли.
   * * *
   Капитан Гринтри стоял рядом с лейтенант-коммандером Терачелли, глядя на огромный тактический дисплей, дававший более детальное изображение. Чтобы проанализировать обстановку, сенсорам "Альвареса" требовалось несколько минут, а тем временем...
   - Сэр!
   Голос офицера связи прозвучал неожиданно возбужденно. Гринтри открыл было рот, но лейтенант Чавес начал доклад, не дожидаясь разрешения:
   - Сэр, мы засекли экстренную передачу от леди Харрингтон!
   - Экстренную! А в чем дело?
   - Пока не знаю, сэр. Это сверхсветовое сообщение, импульсы еще продолжают поступать. Я...
   Чавес осекся, глаза его расширились, а Гринтри заставил себя не лезть с расспросами, на которые офицер не мог ответить. Несмотря на все усовершенствования, произведенные с момента изобретения этой поначалу весьма неудобной для пользователя системы связи, у сверхсветовых передатчиков сохранился существенный недостаток: малая скорость передачи информации. Импульсы преодолевали расстояния в световые минуты практически мгновенно, однако на генерацию каждого импульса уходило время, и в результате даже простые предложения требовали до двух полных минут. По этой причине связистам пришлось вернуться к использованию кратких кодовых сигналов, чем-то напоминавших древние, использовавшиеся в эпоху мореплавания сигнальные флажки. Тогда флажок мог означать не только букву алфавита, но и целую условную фразу.
   - Приказ флагмана, капитан! - объявил Чавес.
   Гринтри, ощутив необычное волнение связиста, кивком приказал ему продолжать.
   - Конвою приказано немедленно вернуться в гипер и взять курс на Клермонт, - произнес Чавес, и теперь его голос звучал бесстрастно. - Вам предписывается принять командование и... доложить на Клермонте адмиралу Сорбан, что система Адлер захвачена неприятелем.
   - Я должен принять командование?
   Гринтри услышал собственный голос, прежде чем понял, что задал вопрос. Лейтенант подтвердил:
   - Так точно, сэр. И вернуться на Клермонт. Безотлагательно.
   - А как же леди Харрингтон? - вырвалось у Терачелли.
   Гринтри наградил офицера сердитым взглядом, однако и его терзал тот же вопрос.
   Чавес снова бросил взгляд на дисплей, где уже появилось новое сообщение, и, сглотнув, упавшим голосом прочитал:
   - "Принц Адриан" отвлекает силы хевенитов на себя. Он будет действовать самостоятельно и соединится с эскадрой уже в Клермонте. Сэр, - лейтенант поднял глаза и встретился взглядом с Гринтри, - приказ повторяется. Он передан уже дважды.
   Шагнув вперед, Гринтри уставился на экран: губы его сжались в тонкую полоску. Увы, Чавес расшифровал сообщение совершенно верно.
   - Это неразумный приказ! - проскрежетал он, сжимая кулаки и с трудом сдерживая желание приказать Чавесу удалить запись сообщения из памяти компьютера.
   Однако капитан был строевым офицером, и хоть сердце призывало его устремиться на выручку Хонор, он получил приказ, и на его плечах лежала ответственность не только за свой корабль, но за эскадру и весь конвой.
   - Сэр, - нарушил тишину лейтенант-коммандер Терачелли, - я засек приближающиеся импеллерные следы.
   - Сколько?
   - Не меньше пяти, сэр. Два из них, скорее всего, принадлежат линейным крейсерам.
   - Далеко?
   - Ближайший выйдет на дистанцию ракетного удара не раньше, чем через тридцать одну минуту.
   - Спасибо.
   Отвернувшись, Гринтри вернулся к командирскому креслу, опустился в него и задумался. Тридцать одна минута. Конвой располагал уймой времени для успешного отхода. Вернувшись в гипер, в тот же самый гравитационный поток, который доставил их к Адлеру, корабли могли развить ускорение в тысячи g, благо все грузовики каравана были скоростными судами Объединенного военно-транспортного управления. Когда первые хевениты осуществят переход, конвой уйдет настолько далеко, что враг не сможет даже обнаружить его, не то что обстрелять. Единственное, что требовалось Гринтри сделать для гарантированного спасения, это бросить своего коммодора.
   Впрочем, выбора у него не было. Гринтри на миг закрыл глаза, но тут же открыл их и посмотрел на Чавеса.
   - Связист, приказ всем кораблям: возвращаемся в гипер через две минуты. Адриан, - на своего астрогатора капитан даже не взглянул, - рассчитайте курс скорейшего возвращения на Клермонт, и пусть лейтенант Чавес передаст его на суда. Исполняйте.
   * * *
   - Они уходят, - с горечью произнес Люшне, и Захари молча кивнула.
   Она разделяла его горечь, однако как профессионал не могла не восхищаться капитаном монти, сумевшим выманить "Нуаду" с опасной позиции и спасти целый конвой. Правда, восхищение вовсе не удерживало ее от намерения уничтожить крейсер противника.
   - Тактик, сколько времени они находились в обычном пространстве? спросила она, глядя, как исчезают с экрана импеллерные следы судов каравана
   - Примерно девять минут, гражданка капитан. Более трех минут занял их первый переход.
   - Спасибо, - рассеянно отозвалась Захари и с натянутой улыбкой повернулась к Люшне. - Неплохо для такого большущего конвоя, правда, Фред? Но раз уж грузовиков с транспортами нам все равно не видать, попробуем, по крайней мере, преподнести этому крейсеру наш собственный сюрприз. Передай инженерам: через четыре минуты мне потребуется максимальная боевая мощность.
   Глава 17
   Внешне Хонор ничем не выдала ликования, однако чувствовала себя так, будто с ее плеч только что свалилась тяжесть Вселенной. Волна такого же облегчения, исходившего от команды, омыла ее душу, когда конвой благополучно исчез в гиперпространстве. Повернув голову, она обменялась удовлетворенными взглядами с МакКеоном: главное дело было сделано, и теперь им оставалось лишь разобраться с единственным вражеским кораблем, преграждавшим им путь к спасению. Конечно, в космическом бою могло случиться всякое, но Хонор не терпелось завязать с хевенитом бой на максимальной дистанции. Преимущество Альянса в ракетном вооружении оставалось подавляющим, и даже если ей действительно предстояло столкнуться с линейным крейсером, ему не должно хватить ни времени, ни огневой мощи...
   От размышлений ее оторвал резкий сигнал тревоги. На тактическом дисплее Меткалф в тринадцати градусах слева по борту от "Адриана" высветилась яркая, движущаяся по пересекающейся с курсом крейсера траектории сигнатура.
   - Еще один неопознанный объект, - прозвучал окрашенный удивлением голос Джеральдины. - Обозначение Бандит-Десять. Должно быть, он скрывался от нас, понизив ускорение. Капитан, по эмиссии и импеллерному следу компьютер определяет его как крейсер класса "Меч", но с его ускорением что-то не так.
   - В каком смысле? - спросил МакКеон.
   - Его ускорение недостаточно велико для такой мощной энергетической эмиссии, - ответила Меткалф. - При такой силе импеллера он мог бы набирать как минимум пять километров в секунду за секунду, а набирает едва ли четыре с четвертью.
   МакКеон призадумался, однако у него было полно забот и помимо несоответствия ускорения противника с его энергетическими затратами. Выбросив эту загадку из головы, он занялся решением неотложных задач.
   - Каковы наши перспективы, учитывая имеющееся ускорение и расстояние до гиперграницы? - спросил капитан.
   Пальцы Джеральдины забегали по клавиатуре. Хонор тоже склонилась над экраном, покусывая нижнюю губу. Она могла представить себе по меньшей мере одну весьма вероятную причину недостаточного ускорения хевенита.
   - Капитан, - сообщила Меткалф спустя несколько секунд, - нас отделяет от гиперграницы тридцать одна минута полета. Бандит-Десять выйдет на дистанцию поражения через семнадцать минут. Если предположить, что наш курс и ускорение останутся прежними, а он примет меры чтобы увеличить время контакта, у него будет возможность обстреливать нас все то время, пока мы не вырвемся за гиперграницу, то есть тринадцать с половиной минут.
   - Можем мы оторваться от него?
   - Нет, сэр. Мы можем сократить время обстрела, но полностью избежать его нам не удастся. Диспозиция противника почти идеальна: Бандит-Десять приближается сверху и слева, а Бандит-Один - снизу и справа: уходя от одного из них, мы неминуемо попадем под огонь другого. Более того, в течение примерно одиннадцати минут мы будем находиться под огнем обоих.
   - Понятно...
   Потерев подбородок, МакКеон ввел имеющиеся данные в компьютер, последовательно рассчитал несколько вариантов развития событий и, подняв глаза на Хонор, тихо сказал:
   - Джерри права, мэм. Мы между Сциллой и Харибдой. Я могу уменьшить время пребывания в зоне огня Десятого до десяти минут, но только ценой пятнадцатиминутного обстрела Первым. И наоборот, оставив одиннадцать минут Первому я позволю Десятому обстреливать нас более тринадцати минут.
   Хонор кивнула, заложила руки за спину и со вздохом спросила:
   - Ты догадываешься, почему при такой эмиссии Бандит-Десять имеет столь малое ускорение?
   - У него на буксире подвески, - хмуро отозвался МакКеон.
   - Скорее всего, - согласилась Хонор.
   Несколько секунд она молча смотрела на старого друга, но так ничего и не сказала. Коммодор Харрингтон командовала Восемнадцатой эскадрой, однако ответственность за судьбу корабля лежала на его капитане, и именно ему предстояло искать выход из создавшегося положения. Хотя многие флагманы, наверное, рассудили бы иначе, Хонор понимала, что у каждого из них - у нее и у Алистера - свой уровень ответственности. Она отвечала за эскадру, но в настоящий момент эскадры в системе не было: схватка с неприятелем предстояла одиночному кораблю. Кроме того, Хонор всецело полагалась на МакКеона и не желала оскорблять его недоверием, самим фактом своего вмешательства подвергая сомнению его компетентность.
   Глаза МакКеона благодарно вспыхнули, и он повернулся к команде.
   - Гаррис, - приказал он рулевому, - крен на сто градусов вправо, но продолжайте движение в прежнем направлении, с прежним ускорением. Джерри, он развернул кресло к Меткалф. - Судя по ускорению Бандита-Десять, он тянет на буксире ракетные подвески, а вот ускорение Бандита-Один для этого слишком велико. Резкий уход вправо позволил бы нам сократить время пребывания под обстрелом Бандита-Десять, но в этом едва ли есть смысл. Десять минут или тринадцать, особой разницы нет: свой первый, самый мощный залп он сделать успеет, и помешать этому мы не в силах. А вот Бандит-Один наверняка не способен произвести такой мощный разовый залп, зато располагает возможностью ведения долговременного огня. Поэтому нам придется принять на себя удар Десятого, но время пребывания в зоне досягаемости Первого надо свести к возможному минимуму.
   - Понятно, сэр, - ответила Меткалф и принялась за расчеты.
   * * *
   - Ну что ж, он принял решение, - тихо сказала Элен Захари, увидев, как корабль монти повернулся вокруг своей оси и задействовал системы РЭБ.
   Поскольку неприятель и "Катана" неуклонно сближались, более мощные ракеты подвесок Захари в теории могли поразить цель с расстояния более восьми с половиной миллионов километров, но с учетом ловушек и генераторов помех дистанция эффективного огня уменьшалась до семи миллионов. Однако и этого было вполне достаточно.
   - Что ты имеешь в виду, говоря "принял решение"? - осведомился Каттнер. - Он ведь только задействовал РЭБ, а курса не изменил.
   - Не изменил, - согласилась Захари, - и не собирается. Придерживаясь первоначального курса, он неизбежно будет находиться под огнем около двадцати пяти минут: тринадцать с половиной минут его будем обстреливать мы и одиннадцать - "Нуада". Любое изменение курса лишь изменит это соотношение: уходя от одного из наших кораблей, он лишь подставит себя другому. Однако заметь, он повернулся вокруг своей оси.
   - Ну и что? - спросил Каттнер, и Захари едва удержалась от вздоха.
   - Да то, что отвернув борт от нас, он повернул его к гражданину капитану Тернеру. Это не столько поможет вести огонь ему, сколько помешает нам. Кроме того, теперь он повернулся к нам "брюхом" клина. Иными словами, он стремится обезопасить себя в первую очередь не от огня "Нуады", а от нашего. Это заставляет предположить, что неприятельский капитан догадался о том, что мы буксируем подвески. - Захари покачала головой и добавила: - Как я уже говорила, гражданин комиссар, мы имеем дело с весьма проницательным противником.
   * * *
   В командной рубке "Адриана" томительно тянулись секунды. На сей раз никто не готовил блистательный маневр, который решил бы исход боя в последнее мгновение. Все элементы боевого уравнения были известны заранее: большинству офицеров уже приходилось видеть подвески в деле. Они прекрасно понимали, что их ждет, вопрос заключался лишь в том, сколькими ракетами располагает Бандит-Десять. Конечно, не помешало бы узнать, насколько они хороши, а также когда хевениты пустят их в ход, однако решающим фактором оставалось количество. Системы РЭП,* [радиоэлектронного подавления] маскировки и активной противоракетной обороны "Адриана" имели ограниченные возможности, а на поддержку других кораблей эскадры в сложившейся ситуации рассчитывать не приходилось. Увы, число ракет, единовременную атаку которых "Адриан" мог отразить в одиночку, было куда меньше, чем хотелось бы Алистеру МакКеону или Хонор Харрингтон.
   - Вхождение в зону досягаемости ракет через пятнадцать секунд, - четко доложила Меткалф.
   - Действуем в соответствии с боевым планом, - решительно отозвался МакКеон.
   * * *
   - Вражеская ракета! - воскликнул гражданин лейтенант Олворт. Поправка: залп. Шестнадцать единиц.
   - Уже? На что они рассчитывают, стреляя с такой дистанции? - спросил комиссар, подрастеряв от удивления свой самоуверенный командный тон.
   - Они стреляют не по "Катане", гражданин комиссар, - с невеселой улыбкой пояснила Захари. - На этих ракетах нет лазерных головок.
   Каттнер вытаращил глаза.
   - Это ядерные боеголовки старого образца, сэр, и пустили его в ход, чтобы вывести из строя подвески, - сказала Элен и, отвернувшись от комиссара, уставилась на свой дисплей. Ракеты монти летели по направлению к ней и, если она не ошиблась относительно их цели и типа боеголовок, должны были взорваться позади "Катаны": достаточно далеко, чтобы не попасть под огонь ее защитных систем, но достаточно близко, чтобы выжечь электронику на буксируемых подвесках. Однако вражеским ракетам потребуется время, и Захари вовсе не собиралась позволить неприятелю спровоцировать ее на преждевременный огонь.
   - Гражданин лейтенант Олворт, - отрывисто произнесла она.
   - Да, гражданка капитан.
   - Залп со всех подвесок через... сто сорок секунд. Отсчет пошел!
   * * *
   Хонор проследила за тем, как первые ракеты "Адриана" умчались по направлению к противнику. Спустя пятнадцать секунд последовал второй залп, за ним третий, потом четвертый, но хевениты не отвечали. В полете находилось уже сто шестьдесят ракет, ответных выстрелов так и не последовало, и она почувствовала, что у некоторых офицеров в рубке начала зарождаться надежда. Только вот сама Хонор - равно как и МакКеон - их оптимизма не разделяла. Они переглянулись: мысли Алистера были понятны ей и без Нимица.
   Капитан надеялся, что огонь с дальней дистанции пробьет брешь в самообладании неприятеля и побудит его ответить с дистанции, не гарантирующей точность попадания. Однако капитан хевов не заглотил приманку. Оставалось надеяться на то, что он промешкает слишком долго, и ядерные взрывы успеют вывести комплексы из строя, однако надежда эта была слабой.
   - Ракетная атака, - четко доложила Джеральдина Меткалф, и ногти сцепленных за спиной рук Хонор впились в ладони. - Массированный залп. Первичная оценка - восемьдесят с лишним боеголовок.
   - Черт побери! - тихо пробормотал МакКеон.
   К "Принцу Адриану" устремились восемьдесят четыре ракеты. Это составляло чуть больше половины числа, выпущенного им самим, однако имелась существенная разница между десятью разделенными во времени и пространстве залпами по шестнадцать ракет в каждом, с которыми операторы оборонительных систем могут разобраться по очереди, и единым массированным ударом. С начала войны подобный расклад не раз оборачивался бедой для Народного Флота, но сейчас в критическом положении оказался Корабль Ее Величества. Джеральдине Меткалф с ее помощниками оставалось лишь сделать все возможное, чтобы хоть что-то противопоставить обрушившемуся на них смертоносному валу.
   Генераторы активных помех пытались ослепить самонаводящиеся головки, ложные цели отвлекали их на себя, сбивая с пути, но аппаратное обеспечение снарядов, полученных Народной Республикой от Солнечной Лиги, намного превосходило то, с чем Народный Флот начинал войну. Новые сенсоры и программное обеспечение повысили возможности распознавания цели примерно втрое, а отсутствие у Королевского Флота достоверных данных о новых параметрах существенно снижало эффективность РЭП Меткалф. Правда, четверть вражеских ракет удалось ослепить, но на ложные цели перенаправились лишь очень немногие. Пятьдесят семь прорвались через первую линию обороны, и навстречу им вылетели противоракеты. Кроваво-красные огоньки на экране Меткалф угасали один за другим, но это происходило слишком медленно. Тридцать пять ракет прорвались сквозь рубеж атаки противоракет и были встречены заградительным огнем работающих на ближней дистанции лазеров.
   Лазеры уничтожили девятнадцать атакующих единиц, и в результате прорваться на дистанцию прямого поражения удалось лишь шестнадцати - меньше двадцати процентов от первоначального их числа, - однако и этого было достаточно. Крейсер искусно маневрировал, но даже самые удачные маневры не позволяли уклониться от всех боеголовок.
   Резкий поворот "Принца Адриана" вокруг своей оси в вертикальной плоскости позволил принять на "днище" импеллерного клина удар четырех ракет и трех - на равно неуязвимую "крышу", но пять из девяти оставшихся взорвались над крейсером и слева от него. Ракеты с подвесок "Катаны" не уступали по мощи тем, какие могли быть выпущены супердредноутом, и впитавшие энергию ядерных взрывов рентгеновские пучки вспороли защитную броню мантикорского корабля, сокрушили переборки, уничтожив две ракетные пусковые установки, гразер, три лазерные батареи и третий радар. Тридцать два человека мгновенно погибли от динамического удара, хотя он и был несколько смягчен бортовой броней и защитными стенами.