Вентворт Патриция. Тихий пруд

   — События получили развитие. Я не уверена, что об этом стоит говорить по телефону и хотела бы, чтобы вы приехали сюда, — и добавила, выдержав паузу:
   — как можно скорее.
   Было семь часов вечера, и мисс Силвер ответила сдержанно:
   — Если дело не очень спешное, я могу приехать утренним поездом.
   — Поезд в десять тридцать, стало быть, в Ледбери вы в половине двенадцатого — мы вас встретим. Поскольку вы — моя старая подруга, которую я не видела много лет, никто не удивится, если я сама приеду на вокзал. Вот условия, которые я предлагаю. Надеюсь, они вас устраивают.
   — Вполне, — сказала мисс Силвер и повесила трубку.
   Поскольку размышления без опоры на факты вряд ли можно считать продуктивными, мисс Силвер не стала в них углубляться. Она написала своей племяннице Этель Бэркетт, что уезжает из города и сообщила свой новый адрес, а затем уложила скромный багаж для осеннего визита в деревню. Дома в провинции, особенно старые, к несчастью, продуваются ветром насквозь, а погода в это, как, впрочем и во всякое время года, не внушает особого доверия, Поэтому наденем черное пальто и меховой палантин — старые друзья не подведут! — поверх светлого шерстяного платья, что тоже вполне по сезону. Вечернее платье, сшитое, как обычно, из модного в прошлом году материала — на сей раз травчатого шелка — тоже было упаковано вместе со старым бархатным жакетом, теплым и уютным, который часто защищал ее от таких неприятных привычек хозяев сельских домов, как страсть к открытым окнам и строгая экономия топлива. Мисс Силвер припомнила длинные столовые, насквозь продуваемые сквозняками, потому что двери распахнуты для прислуги, и гостиные, в которых тяжеленные створки окон заклинило в открытом положении так, что не сдвинешь. Инспектор Фрэнк Эбботт из Скотленд-Ярда, этот преданный, но непочтительный молодой человек, может сколь угодно именовать жакет музейным экспонатом, чье происхождение теряется в сумерках викторианской эпохи, но ничто не могло заставить мисс Силвер отправиться в деревню без него — по ее мнению, жакет был одновременно удобным и вполне приличным.
   Когда мисс Силвер сошла с поезда в Ледбери, в черном пальто, желтом меховом палантине и лучшей своей шляпке, купленной в прошлом году и вполне современной, с маленьким букетиком анютиных глазок и веточек резеды, к ней немедленно и весьма учтиво приблизился высокий темноволосый молодой человек. Он улыбнулся и сказал:
   — Я уверен, что вы — мисс Силвер. Меня зовут Ниниан Рутерфорд. Адриана ждет в машине.
   Адриана виртуозно справилась с ролью старой подруги.
   — Так хорошо, что ты все-таки выбралась. После стольких — позволь, сколько же с тех пор прошло лет? Нет, нет, пожалуй, об этом не стоит! Время не стоит на месте, так что нам придется возобновить знакомство.
   Когда гостья опустилась на сиденье рядом с Адрианой и Ниниан повез их по узким улочкам Ледбери, мисс Силвер смогла в полной мере оценить, как разительно отличаются друг от друга простоватая миссис Смит, нанесшая визит в Монтэгю-Меншинс две недели назад, и Адриана Форд с ее сияющими волосами, изысканным макияжем, прелестной меховой пелериной поверх великолепно сшитого костюма и со сверкающими кольцами на прекрасных тонких пальцах.
   Когда они выехали из города и поехали по извилистым полевым дорогам, разговор зашел на приятные, ни к чему не обязывающие темы. Адриана показала мисс Силвер пару интересных старых домов. «Парадный вход — современный, но фасад безусловно модерн… А это странное, похожее на замок строение — Лемингтон-Фолли. Его владелец был богатым викторианским промышленником, который промотался вдребезги и окончил жизнь в работном доме. Там уже много лет никто не живет и все буквально разваливается».
   Последнюю милю дорога шла вдоль реки и все вокруг было полно очарования осени. Мисс Силвер, в должной мере восхищаясь окрестностями, не могла не сделать вывода, что соседство с таким количеством воды должно еще усугубить сырость, без которой и так не обходится ни одна сельская местность и ни один загородный дом.
   Когда они въехали на земли Форд-хауса, мисс Силвер с прискорбием обнаружила, что они лежат в низине, из чего заключила для себя, что дом должен быть постоянно окружен речными туманами. Это было живописное здание, выстроенное, впрочем, несколько беспорядочно, увитое всевозможными цветами, среди которых бросались в глаза осенние розы. Не совсем то, что хотелось бы — имея в виду, что подобные заросли несомненно служат прибежищем большему количеству насекомых.
   Мисс Силвер проводили в комнату в восточном крыле дома, справа от главной лестницы. Она была чистой и светлой, с занавесками из ситца в цветочек и удобными креслами. Был здесь, как с благодарностью отметила мисс Силвер, и электрокамин. Адриана сообщила ей, что они провели электричество.
   — Ваша спальня — следующая за спальнями Дженет Джонстон и маленькой Стеллы, а комнаты Мириэл и Стар Сомерс — напротив. Когда устроитесь, возвращайтесь на площадку главной лестницы, а затем — в западное крыло, моя гостиная в самом конце.
   Не так уж много времени потребовалось мисс Силвер, чтобы снять верхнюю одежду, аккуратно ее сложить и распаковать свой скромный чемодан. Она умылась в расположенной по соседству ванной и, взяв сумку с вязаньем, направилась в западное крыло. Она никого не встретила, но, уже дойдя до лестничной площадки, увидела молодую женщину в красном свитере, проходящую через нижний холл. С интересом взглянув на нее, мисс Силвер отметила смуглую красоту ее лица, мерцающие глаза, стремительную нервную походку. Это было ее первое знакомство с Мириэл Форд, и оно дало мисс Силвер богатую пищу для размышлений.
   Адриана лежала на кушетке. Она переоделась в халат, темно-лиловый, казавшийся почти черным. Несмотря на тщательно наложенный макияж, вид у нее был усталый, но в голосе слышалось волнение:
   — Садитесь и устраивайтесь поудобнее. Полагаю, вы хотите знать, почему я настаивала, чтобы вы срочно сюда приехали.
   Мисс Силвер кашлянула.
   — Я полагаю, что это как-то связано со смертью мисс Мейбл Престейн.
   Адриана коротко рассмеялась.
   — Думаю, что вы видели заметки в газетах. Бедняжка Мейбл — как бы она расстроилась, узнав, что ее запомнят только как Нериссу в спектакле, где я играла Порцию!
   Мисс Силвер, открыв сумку с вязаньем, достала оттуда пару спиц и клубок мягкой пушистой белой шерсти, из которой она задумала связать второй теплый шарфик для нежданных близнецов Дороти Силвер. Пинетки и одна маленькая кофточка уже были закончены и отправлены, и мисс Силвер решила, что прежде, чем браться за вторую, надо связать шарфик. Теперь на деревянных спицах топорщился, словно оборка, узорчатый край каймы дюйма^[5] в два шириной. Мисс Силвер посмотрела на вязанье и спросила:
   — Это был несчастный случай?
   Адриана ответила мрачным взглядом.
   — Я не знаю наверняка — полагаю, можно сказать и так.
   Послушайте, лучше я расскажу вам по порядку, как было дело. После визита к вам мне казалось, что я выгляжу полной дурой. Я ведь давным-давно должна была быть мертвой, если бы меня в самом деле кто-то хотел убить. И тогда я воспрянула духом и показала им всем, что хоронить меня еще рано. Я отправилась к врачу и он сказал, чтобы я продолжала в том же духе. Что я и сделала. Я накупила кучу новой одежды и стала спускаться вниз, в столовую, и разослала приглашения на коктейль, чтобы показать всем, что я еще жива. Мейбл Престон поэтому и приехала в Фордхаус. Престон — это ее настоящая фамилия, а Престейн — только сценический псевдоним. Дурацкий, но в этом — вся Мейбл. Она приезжала сюда довольно часто и просто обожала приемы. В общем, она была здесь, как и еще сто пятьдесят других гостей. Прием шел блестяще. Сколько раз я видела Мейбл — она неизменно была в восторге, перепробовала столько напитков и беседовала с незнакомыми людьми так, как будто они много лет знакомы. Она была исключительно довольна собой и всем вокруг. Когда гости разъехались, я поднялась сюда. Смыв макияж, я подумала, что стоит ненадолго спуститься вниз и поинтересоваться, как прием понравился нашим. Но когда я вышла на лестничную площадку, что-то произошло. Первое, что я услышала, был грохот. Я подошла к лестнице и посмотрела вниз. Симмонс только что уронил поднос с бокалами и напитками. Парадная дверь была распахнута, а Сэм Болтон, младший садовник, стоял посреди холла и с него текла вода. Все, кто живет в доме, похоже, были здесь и смотрели на него. И неудивительно, потому что, когда я подошла к лестнице, я услышала, как он сказал: «Мадам умерла! Она утонула в пруду и умерла!»
   Адриана замолчала, а потом коротко рассмеялась:
   — И он имел в виду меня!

Глава 21

 
   — Господи! — только и смогла вымолвить мисс Силвер.
   Адриана Форд досадливо посмотрела на нее.
   — Когда я спустилась вниз, они были смертельно испуганы. Сэм казался белее мела.
   — Прошу вас, объясните, что заставило его подумать, будто утонувшая женщина — это вы?
   — На ней было мое пальто.
   — Но ведь было темно — полагаю, успело стемнеть, если ваши гости уже разъехались?
   — У него был фонарик, — сказала Адриана нетерпеливо, — маленький и слабый, но его света вполне хватило, чтобы разобрать рисунок пальто. Я носила его некоторое время, и его расцветка хорошо запоминается — в крупную черно-белую клетку с пересекающими их зелеными полосками. Ошибиться невозможно, его все знают. Сэм видел меня в этом пальто несколько лет подряд.
   — А почему его надела мисс Престон?
   — Оно висело в гардеробной, около двери в сад, — Адриана помедлила, но продолжила, — я не знаю, почему она решила выйти в сад, но ее платье было совсем тонким и ей пришлось что-то накинуть. И к тому же я предполагаю, что она отчасти считала его своим. Понимаете, я его почти отдала ей.
   Мисс Силвер вопросительно посмотрела на нее:
   — Почти?
   Адриана нетерпеливо тряхнула головой.
   — Мириэл устроила скандал. Она положила глаз на это пальто. Но оно слишком заметное — я не желаю, чтобы люди болтали, будто я отдаю Мириэл мои обноски. Она прекрасно без него обойдется! А она закатила сцену, и я подумала, что лучше всего повесить его внизу, еще пару раз его надеть, а потом отдать Мейбл, когда она будет уезжать. Я не хотела, чтобы Мириэл ее обидела — ее так легко обидеть.
   Мисс Силвер задала новый вопрос.
   — После этого вы сами надевали пальто?
   Адриана смотрела в сторону.
   — За день до этого.
   — Вы имеете в виду день перед тем, как утонула мисс Престон?
   — Да.
   — Кто видел вас в нем?
   Рука Адрианы взмыла и упала в отработанном сценическом жесте.
   — Да все!
   — Вы хотите сказать, все, кто живет в доме?
   — О, конечно. Я вышла в сад погулять перед ленчем, и была такая хорошая погода, что я дошла до деревни. Я с каждым днем ухожу все дальше и дальше. Тут на самом деле не больше четверти мили.
   — Вы встретили кого-нибудь знакомого?
   Адриана удивленно рассмеялась.
   — Это вряд ли возможно — сходить в деревню и не никого не встретить! Почему вы задаете мне все эти вопросы? — она внезапно возвысила голос.
   — Потому что считаю, что ответы могут оказаться интересными.
   Их взгляды встретились. Мисс Силвер смотрела спокойно и доброжелательно, и Адриана отвела глаза.
   — О, в таком случае — пожалуйста. Мимо проехал викарий на своем велосипеде, а его жена и ее родственница Элли Пейдж были в саду перед их домом. Элли Пейдж учит детей — в этот класс ходит наша маленькая Стелла. Я остановилась перекинуться с ними парой слов. Пока мы разговаривали, мимо прошла Эсме Трент — думаю, что она собиралась сесть на автобус до Ледбери, где она проводит большую часть времени — скорее всего, торопилась на девятичасовой автобус. Она — молодая вдова с маленьким сыном, которым она совершенно не занимается, и, похоже, они с Элли Пейдж не слишком любят друг друга.
   — Ее мальчик тоже занимается в классе у мисс Пейдж?
   — О да. Хоть ненадолго, а удается сбыть сыночка с рук!
   Да, кстати, вам лучше не упоминать имени его мамаши в присутствии Эдны.
   — Неужели?
   Адриана кивнула.
   — Полагаю, ее видели вместе с Джеффри слишком часто, чтобы говорить об обычной дружбе. Дурацкая история и на самом деле выеденного яйца на стоит, но когда дело касается Джеффри, Эдна совершенно теряет разум. Глупость, конечно, — Джеффри таким родился и ей его не переделать, как бы она ни старалась.
   — Вы видели кого-нибудь еще?
   — Старая миссис Поттс звала свою кошку — это жена церковного сторожа. Наверное, все… Ах да, Мэри Робертсон была в саду сторожки привратника, когда я шла обратно. Она — дочка старшего садовника. Сэм Болтон ухаживает за ней, и они были вместе, когда нашли бедную Мейбл. Она давала показания во время дознания и се отец был в бешенстве, потому что не одобряет ее отношений с Сэмом.
   Мисс Силвер негромко кашлянула, как поступала всегда, желая привлечь внимание к сказанному.
   — Так дознание все-таки было?
   — Вчера. А похороны — сегодня, утром.
   — И каков вердикт?
   — Несчастный случай, — ответила Адриана и, помолчав, продолжала более напряженным голосом:
   — Она слишком много выпила Решили, что она недостаточно твердо стояла на ногах и поэтому споткнулась о парапет пруда и упала в воду.
   — Никаких следов борьбы или попыток выбраться?
   — Коронер пытался это выяснить, но понимаете в чем дело, Сэм вытащил ее из пруда. Мох и трава у парапета были вырваны и растоптаны, но невозможно понять, чья это работа.
   — Она утонула?
   — Да.
   — А синяки или кровоподтеки были?
   — Об этом не говорилось.
   — Никаких предположений, что это может быть не просто несчастный случай?
   Адриана сделало резкое движение.
   — Кто мог желать смерти Мейбл Престон?
   Взгляд мисс Силвер был строгим и одновременно сочувствующим.
   — Мисс Престон была без шляпки? Мисс Форд, какого цвета у нее волосы?
   Вся кровь отхлынула от лица Адрианы Форд. Она произнесла ледяным, неживым голосом:
   — Вообще-то светлые, но в этот раз… она покрасила их в тот же цвет, что и у меня.

Глава 22

 
   Раздался гонг, и все спустились к ленчу. Мисс Силвер были представлены все члены семьи: Джеффри Форд и миссис Эдна Форд, темноволосая смуглянка, которую мисс Силвер видела в холле — мисс Мириэл Форд, мисс Дженет Джонстон и маленькая Стелла. Стар Сомерс, как выяснилось, уехала в Лондон по делам — «она только что вернулась из Америки, и ей многое нужно уладить». Весьма благородный жест со стороны Адрианы, поскольку всем в столовой, кроме мисс Силвер, разумеется, было прекрасно известно, что единственным делом Стар было стремление избежать участия в похоронах бедной Мейбл Престон. Симмонс, с неописуемым достоинством подававший на стол, слышал, как она этим утром прощебетала: «Нет, голубчик, об этом и речи быть не может, это ясно! У меня здесь нет ничего черного, и если вы собираетесь предложить мне разъезжать по округе в каком-нибудь старье, одолженном у Эдны, вам стоит прежде подумать как следует. Я не возражаю против того, чтобы вы все выполнили свои благородные обязанности, но вы же знаете, что мне нужно встретиться с Ротштейном — выяснить кое-что насчет той Нью-Йоркской постановки: ведь никто не знает наверняка, когда Обри снова сможет играть».
   Мисс Силвер и без нее хватало объектов для изучения.
   Она беседовала с каждым из присутствовавших в своей обычной дружелюбной и спокойной манере и выяснила много интересного. Мистер Джеффри изо всех сил старался ей угодить. Из того, что мисс Силвер приходилось о нем слышать, и собственных наблюдений за этим приятным и довольным жизнью человеком, она сделала вывод, что это — обычная для него манера поведения. Все текло гладко и хорошо, но раз или два ей казалось, что походка мистера Джеффри немного принужденная, а приятная улыбка появляется чуточку чаще, чем следует: как-никак еще утром в этом доме были похороны. Мистер Джеффри пил виски с водой и уже налил себе второй стакан. Миссис Эдна Форд, сидевшая справа от него, все еще была в старом черном жакете и юбке, тех самых, в которых ходила на похороны.
   Костюм висел на ней как на вешалке и вряд ли когда-нибудь был модным или хотя бы приличным. Вместе с выцветшей серой блузкой, поблекшими глазами, волосами и кожей, костюм составлял некое бесцветное единство. Глаза казались усталыми, а веки покраснели. Разумеется, есть женщины, которые всегда плачут на свадьбах и похоронах, но это, как правило, куда более эмоциональные и непосредственные натуры.
   Алый джемпер Мириэл, сидящей справа от Эдны, выглядел вызывающе. Он подчеркивал темный цвет буйных волос, скрытый, едва тлеющий огонь ее глаз и бледность ее лица. Кричащий цвет помады со всем этим отчаянно диссонировал. Мисс Силвер охотно поверила, что такой девице хватит эгоцентризма и темперамента устроить сцену, если что-либо пойдет не так, как ей хочется. Мириэл накладывала себе все, что приносили, не пропуская ни одного блюда, но большая часть того, что она брала, так и оставалась на тарелке. Сидя рядом с ней, мисс Силвер чувствовала Раздражение девушки, ее нетерпеливое желание поскорее покончить с едой и радость от того, что этот желанный момент близок.
   Напротив нее сидели Дженет Джонстон и Ниниан Рутерфорд по обе стороны от маленькой девочки, которую звали Стелла Сомерс. Мисс Силвер наблюдала за ними с большим интересом. Мисс Джонстон очень хорошо ладила с ребенком, и ее коричневая юбка и желтовато-коричневый джемпер являли собой удачный компромисс между трауром миссис Форд и алым джемпером Мириэл.
   Черты лица мисс Джонстон были приятными, а глаза — очень необычного и красивого оттенка, девушка производила впечатление человека разумного и надежного. Для мисс Силвер не составляло труда заметить, что Ниниан Рутерфорд ею увлечен. Впрочем, он и не пытался это скрыть и столь же очевидно было, что как минимум часть раздражения Мириэл вызвана именно этим обстоятельством. Адриана, сидящая напротив Джеффри на противоположном конце стола, ела мало и поддерживала беседу довольно вяло, в основном только тогда, когда к ней обращались. Она выглядела устало, и лиловый халат придавал ей мрачный вид.
   В этот момент никто не следил за болтовней Стеллы.
   Описав для мисс Силвер во всех подробностях каждое из шести платьев, которые Стар привезла ей из Нью-Йорка, «и это так здорово, потому что ей пришлось из-за этого оставить многие свои вещи» — Стелла дала полнейший отчет о своих занятиях в доме викария.
   — Я читаю лучше, чем Дженни и Молли, и намного лучше, чем Джеки Трент, но Дженни лучше считает. Я не люблю арифметику, но Джеки говорит, что хочет быть инженером, а мисс Пейдж сказала, что тогда придется учиться арифметике. Она говорит, что все должны знать арифметику, а почему, я не знаю. Я слышала, как миссис Лентон говорила, что она в арифметике дура дурой.
   — О, Стелла! — с неодобрением в голосе сказала Эдна Форд. — Какие ужасные слова! Я уверена, что миссис Лентон ничего подобного не говорила!
   Стелла спокойно смотрела на нее.
   — Нет, говорила. Я сама слышала — она сказала это викарию. И засмеялась, а он поцеловал ее и сказал: «Дорогая, какое это имеет значение?»
   — Стелла, доедай мясо, — вмешалась Дженет. — А то остынет и будет невкусным.
   Мириэл неприятно расхохоталась:
   — Значит, когда в отчете попечительского совета концы с концами не сойдутся, мы будем знать почему!
   Стелла быстро проглотила три кусочка мяса, торопливо запила их водой и продолжала:
   — Миссис Лентон всегда много смеется, когда разговаривает с викарием. Он тоже смеется. Мне он нравится.
   А мисс Пейдж не смеется. Раньше смеялась, а теперь нет.
   — Расскажи мисс Силвер о танцклассе, — попросила Дженет. — Ты ведь уже умеешь танцевать фокстрот и вальс, правда?
   Стелла была возмущена.
   — Вальсы мы уже прошли! — От внимания мисс Силвер не ускользнуло облегчение, которое испытали присутствующие, когда разговор круто повернул прочь от мисс Элли Пейдж. Пудинг, который принес Симмонс, вызвал у Стеллы повышенный интерес, и она говорила куда меньше, а как только девочка закончила есть, Дженет увела ее из столовой.

Глава 23

 
   Тем временем Лентоны тоже заканчивали ленч. Как только он закончится, наступит очередь викария убирать со стола и нести все в буфетную, где миссис Лентон будет мыть посуду, а Элли Пейдж — ее вытирать. Но когда викарий добрался туда, с трудом балансируя высокой стопкой тарелок, Элли нигде не было видно. На свой резкий вопрос о том, где ее носит, он получил стандартный ответ жены «Боюсь, что у нее снова болит голова» и, нахмурившись, отправил Молли и Дженни играть в саду.
   Как только они убежали, викарий с силой захлопнул дверь буфетной.
   — Мэри, что происходит с этой девушкой?
   Мэри Лентон включила горячую воду — старые изношенные трубы то икали, то завывали. Викарий видел по губам, что она снова повторяет фразу, которая уже начинала его раздражать:
   — У нее слабое здоровье.
   — Она была у доктора Стокса?
   Мэри закрыла кран и ответила:
   — В этот приезд — нет. Но он всегда говорит одно и то же: что она слабенькая и ее нужно беречь.
   — Хорошо, но ведь она с нами живет, не так ли? Трудно найти более легкую работу и к тому же она игнорирует половину того, что должна делать, помогая тебе по дому.
   Мытье посуды, например. Болит голова или нет, от того, что она вытрет посуду, ей хуже не станет.
   Мэри оглянулась через плечо — ее глаза смеялись.
   — Тебе это тоже не повредит, дорогой! На том крючке висит сухое полотенце.
   Викарий снял полотенце, но не улыбнулся в ответ.
   — Девчонка ничего не ест — неудивительно, что у нее болит голова. Я должен с ней поговорить.
   Мэри Лентон снова обернулась, но на этот раз в ее взгляде явственно читалась тревога:
   — О нет! Дорогой, не делай этого — пожалуйста, не надо!
   — Почему?
   — Ох, потому что… Джон, это очень старая ложка, если ты будешь тереть ее с такой силой, она точно сломается!
   Викарий помрачнел еще больше.
   — При чем тут ложка? Я хочу знать, почему я не должен говорить с Элли.
   Она снова рассмеялась:
   — Но дорогой, ложка тоже важна? Эти ложки принадлежали еще твоей прабабушке и они очень тонкие.
   — Я спрашиваю, почему я не должен говорить с Элли?
   Мэри Лентон перестала смеяться. Набрав воздуха, она сказала:
   — Джон, она очень несчастна.
   — По какому поводу?
   — Я не знаю — она мне не говорит. Ох, дорогой, не будь таким глупым. Из-за чего обычно бывают несчастны девушки? Я догадываюсь, в чем дело и думаю, что что-то не так.
   — Любовь?
   — По-моему, да. И спрашивать ее нет смысла — если она захочет рассказать мне, то сама расскажет, а если нет, то будет только хуже. Это пройдет — у всех проходит! — она рассмеялась.
   — Ты хочешь сказать мне, что и у тебя — я в это не верю!
   — Конечно, дорогой! И не один десяток раз! Когда мне было шестнадцать, я влюбилась в киноактера. Я была очень толстая и сбросила целый стоун^[6] от переживаний — все время смотрела на его фотографию и вздыхала. Я так страдала!
   И если бы кто-нибудь сказал мне, что я выйду замуж за священника и уеду в деревенский приход, я бы в ужас пришла!
   Он обнял жену.
   — Жалеешь, да? Жалеешь?
   — Несу свой крест! Да ну тебя, Джон, пусти меня! О, дорогой, ты с ума сошел!
   Теперь оба уже смеялись.
   А в Форд-хаусе Адриана поднялась наверх отдохнуть, а мисс Силвер, отвергнув подобное потворство собственной слабости, надела пальто, шляпу и перчатки и вышла в сад.
   Воздух был теплым, светило солнце, но ей и в голову не пришло выйти с непокрытой головой и без опрятных черных шерстяных перчаток, вполне, на ее взгляд, подходящих для деревни. Направившись через лужайку в сторону реки, она увидела несомненные свидетельства недавнего наводнения. Очевидно, что после сильных дождей вроде тех, что лили в начале месяца, петляющая дорожа вдоль реки становится непроходимой. Даже теперь, после трех солнечных дней, под ногами все еще хлюпало.
   Мисс Силвер повернула назад и, поднявшись выше по склону, подошла к калитке в окружавшей лужайку живой изгороди. Она отодвинула засов и оказалась в саду, пестревшем осенними цветами — в центре его находился пруд.
   Он был окружен еще одной живой изгородью. Внутри находилась пара скамеек из потемневшего от времени дуба и маленькая беседка, врезанная в кустарник изгороди. Приятное место, особенно теперь, когда дни идут на убыль, и к тому же восхитительно укромное. Какая жалость, что тень смерти легла на этот чудесный уголок.
   Мисс Силвер остановилась у пруда и посмотрела в воду.
   В сумерках действительно ничего не стоит зацепиться ногой за этот парапет и упасть в воду. Но водоем наверняка не так уж глубок — каких-нибудь два фута, ну два с половиной. Мисс Силвер нашла в беседке палку и, померив глубину, обнаружила, что в нем почти три фута. Люди умудрялись утонуть и в меньшем количестве воды. Она припомнила слова Адрианы о том, что говорилось на дознании. Сэм Болтон под присягой показал, что обнаружил тело наполовину в воде, наполовину на берегу — под водой были только голова и плечи. Мейбл Престон споткнулась, свалилась в пруд и захлебнулась. Манекен, прислоненный к этой низкой каменной стенке, именно в этом положении и останется, но живая женщина — нет, если только она не потеряла сознания от удара при падении или ее не удерживали под водой до тех пор, пока она не захлебнулась.