Мисс Силвер вышла из гостиной и направилась на кухню с подносом в руках. После ленча миссис Мерридью задремала, прикрывшись газетой, — подобную слабость мисс Силвер никогда себе не позволяла: недопустимая трата времени, и так легко к этому привыкнуть. Она миновала коридор и, подходя к двери кухни, услышала голоса. Подслушивать мисс Силвер не стала бы, но голоса были довольно громкими. Все получалось само собой. Поняв, что Флорри не одна, мисс Силвер остановилась у приоткрытой двери. И тут Флорри сказала низким голосом: «Если ты намекаешь, что поперек лестницы натянули веревку, чтобы мисс Каннингэм грохнулась, когда будет спускаться, то кто, по-твоему, это сделал?»
Мисс Силвер замерла. Как истинная леди, она считала недопустимым подслушивать разговор, не предназначенный для ее ушей. Но профессиональный долг частенько заставлял ее нарушать это правило. Она стояла очень тихо и слышала, как миссис Хаббард стушевалась и заторопилась домой. Когда за посетительницей закрылась дверь черного хода, мисс Силвер прошлась по коридору обратно и вернулась, намеренно слегка притоптывая. Подойдя к двери, она спросила: «Флорри, можно войти?» — и толкнула дверь подносом.
Только тогда Флорри подняла голову и обернулась. До того она стояла, уставившись на кухонный стол, о чем-то сосредоточенно думая.
Мисс Силвер вошла в кухню, поставила поднос на стол и увидела, что Флорри смотрит на кусок бечевки, на тугой узел из той же бечевки, явно отрезанный ножницами.
Мисс Силвер взглянула через стол на Флорри, та ответила ей сердитым и озадаченным взглядом, в котором явно сквозил страх.
— Что это? — спросила мисс Силвер.
— Не знаю, — растерянно проговорила Флорри.
— Лучше расскажите.
Флорри медленно помотала головой. Мисс Силвер наклонилась и потрогала обрывок бечевки.
— Когда я шла сюда по коридору, дверь была приоткрыта, и я слышала ваши слова. Что-то о веревке, натянутой поперек лестницы, чтобы мисс Каннингэм грохнулась.
У вас была гостья, и вы спросили, кто же, по ее мнению, мог это сделать.
— Но она ничего не знает! — раздраженно буркнула Флорри.
Мисс Силвер деликатно покашляла.
— Я поняла, что она ничего не сказала. А позвольте узнать, кто же из живущих в доме мог такое сделать?
— Никто, насколько я понимаю, — вскинула голову Флорри. — Там она сама, мистер Генри и мистер Николас. Сама она точно не могла такого сделать, значит, остаются мистер Николас и мистер Генри. Нет, помилуйте, Энни Хаббард наговорила тут всякой чуши сдуру — Она работает в Дауэр-хаус? — с усилившимся интересом спросила мисс Силвер.
— Поступила туда, когда пропала Мэгги.
— И что же, по-вашему, заставило миссис Хаббард рассказать вам об этом?
Рассказ миссис Хаббард про отметины на стойках перил, про кусок веревки на полу в холле, про узелок в камине и про кучу золы, напоминавшую формой кусок той же веревки, Флорри начала с неохотой. Но когда речь зашла о рубце на ноге мисс Каннингэм, в ее недовольном голосе появился страх. Последние слова были произнесены с дрожью, и тотчас же последовал испуганный вопрос:
— Ну кто бы мог такое сделать? Я спросила об этом Энни, и она ничего не сказала. Вы сами слышали.
Мисс Силвер задумчиво проговорила:
— И кроме самой мисс Люси, ее брата и ее племянника в доме больше никого нет — Нет, ну разве что гости, но тогда их впустил кто-то из этих троих.
— Да, пожалуй, — неопределенно сказала мисс Силвер.
Она вернулась в гостиную и занялась вязанием. Вишневый капор для маленькой Джозефины был уже готов, и она решила связать ей рейтузы того же цвета. Слишком настойчиво допытываться о чуть не постигшем мисс Каннингэм несчастье не стоило. Лучше сначала все хорошенько обдумать. Если кто-то хотел нанести увечье Люси Каннингэм и для этого натянул поперек лестницы веревку, то когда это удобнее всего устроить? Несомненно, когда прислуга уйдет, а все члены семьи будут уже дома и разойдутся по своим спальням до утра: Люси Каннингэм, ее брат Генри, ее племянник Николас.
Когда веревку укрепили, надо было вызвать жертву из спальни, причем так, чтобы она не заметила ловушки.
Черная бечевка, темная лестница, спешащая вниз женщина… Как заставить ее спешить? Телефонный звонок — самый верный расчет. Ничто так не пугает, как ночной звонок. Но как сделать так, чтобы телефон обязательно зазвонил? Призвать на помощь сообщника чрезвычайно рискованно. Ей вдруг вспомнился очень похожий звук в ее квартире — звон будильника. Если бы этот звон доносился не из ее спальни, а из любой другой комнаты, его было бы невозможно отличить от телефонного звонка.
Если кто-то захотел напугать мисс Каннингэм и заставить броситься бегом вниз, ему достаточно было завести будильник на любой час и поставить его в холле, а утром незаметно убрать.
Мисс Силвер вдруг пришло в голову, что все беды и недоразумения в Хэзл-грин так или иначе связаны с Крю-хаус и Дауэр-хаус, расположенными неподалеку друг от друга. Известно, что обитатели этих домов часто видятся. Известно, что два предыдущих несчастья — результат преступных действий, и, возможно, была предпринята попытка совершить третье преступление. Все проделано так, чтобы не возбудить подозрений и не оставить следов. Что свидетельствует о незаурядном уме преступника, очень ловкого и безжалостного.
Когда миссис Мерридью проснулась, мисс Силвер предложила ей прогуляться. Она вскользь заметила, что интересуется старинными постройками и упомянула мисс Каннингэм. Миссис Мерридью тут же сказала, что Дауэр-хаус весьма примечательная постройка.
— Сама Люси, конечно же, лучше меня может о нем рассказать. Думаю, она с удовольствием все тебе покажет. Каннингэмы живут здесь сравнительно недавно, но она назубок знает историю дома. Как говорится, «роялистом был больше, чем сам король». Это про Люси. Она обо всем знает наизусть, ничто ее так не увлекает, как эти рассказы. Если хочешь, давай зайдем к ней хоть сегодня.
Глава 24
Тем же вечером забежав в Белый коттедж, Фрэнк Эбботт обратил внимание на то, что мисс Силвер чем-то явно озабочена. Вообще-то он решил доложить ей о результатах вскрытия. Они устроились в столовой, и она как всегда внимательно слушала его, а спицы деловито пощелкивали, удлиняя рейтузы для маленькой Джозефины.
— Так вот, — начал Фрэнк, — мисс Холидей была жива, когда получила удар по голове, и оставалась живой, когда падала на дно колодца. Но она и сама могла удариться головой о стенку колодца, когда бросилась в него. Могла. Но полицейский врач все же склоняется к тому, что удар был нанесен раньше.
— Были замечены какие-либо следы борьбы?
Фрэнк немного помолчал, потом ответил:
— Если не считать кое-каких повреждений в одежде, то не было. Но помните, миссис Сэлби говорила, что на мисс Холидей были бусы?
— Да, конечно.
— Так вот, когда мы достали ее из колодца, бус не было, но потом в морге обнаружили, что две-три бусины закатились под платье. Похоже на то, что бусы порвались оттого, что на нее напали.
— Вполне возможно. Тогда, надо думать, сначала ее оглушили ударом по голове и только потом бросили в колодец. Ты ведь сам говоришь, что это весьма вероятно.
— В общем, да.
Она подтянула к себе клубок.
— Не могу сказать, что твое сообщение меня удивило.
На нее, скорее всего, напали где-то неподалеку от бунгало четы Сэлби и особняка миссис Мэйпл. Но вряд ли преступник или преступники решились бы отнести тело к колодцу до того, как миссис Мэйпл легла спать. Флорри говорит, что окна ее спальни выходят на тыльную сторону дома. Шаги в саду она вряд ли бы расслышала — она ведь глуховата. Но со зрением у нее все в порядке. Взглянув в окно, миссис Мэйпл наверняка заметила бы преступников с их ношей.
Фрэнк кивнул.
— В самом деле, все мы иногда смотрим в окно.
— Безусловно. Не думаю, что убийца стал бы так рисковать. Он наверняка решил подождать, пока все угомонятся.
Потом возник вопрос, что же делать с телом. Но нам теперь известно, что убийце было необходимо, чтобы мисс Холидей была жива в тот момент, когда он столкнул ее в колодец. Таким образом, он не мог расправиться с ней заранее и спрятать тело в какой-нибудь канаве. То есть перед ним стоит непростая задача. Разумеется, в высшей степени важно узнать, как он действовал. Я уверена, что ты отнесешься к этому с особым вниманием. Между прочим, владения четы Сэлби очень подходят для укрытия: бунгало, гараж, два сарая, несколько курятников. Между семью и десятью часами вечера миссис Сэлби была в доме одна. А мистер Сэлби, вероятно, находился в «Рождественской сказке».
— До закрытия.
Мисс Силвер отложила вязанье. Это означало, что сейчас она скажет нечто исключительно важное.
— Не сомневаюсь, что он был там до закрытия. Но есть ли доказательства того, что он находился там все время с семи до десяти, в частности с восьми сорока пяти до девяти сорока пяти? От гостиницы до бунгало можно дойти очень быстро. Если там играли в дартс, а мистер Сэлби в какой-то момент ушел, минут на пятнадцать, этого могли просто не заметить.
— Ладно, постараюсь как можно скорее это выяснить.
Хотя пятнадцати минут ему было бы маловато, чтобы прийти, ударить мисс Холидей по голове и прочее.
— Все должно было быть тщательно спланировано.
Продуманность каждого шага очевидна.
— Согласен, — задумчиво произнес Фрэнк. — Но почему Сэлби?
— Он здесь недавно.
— Милая мисс Силвер, в деревнях теперь полно новых жителей!
— После войны многое изменилось, но не в Хэзл-грин.
— Изменилось — и очень — в Мэлбери, а это совсем рядом.
— Но мистер Сэлби здесь, а не в Мэлбери. И уже был здесь год назад, когда исчезла Мэгги Белл. И мне вообще непонятно, зачем он сюда приехал.
— Бизнесмены рано или поздно уходят на покой, — слегка пожал плечами Фрэнк. — Очень многие стремятся поселиться за городом и начать баловаться с курочками. — Он рассмеялся:
— О, ради бога, не сердитесь! Клянусь, не хотел каламбурить, случайно вышло.
Мисс Силвер сделала вид, что не заметила двусмысленной фразы и продолжила:
— Миссис Сэлби совсем не в восторге от сельской жизни. Мистер Сэлби, живя здесь в свое удовольствие, тем не менее часто уезжает на несколько дней в Лондон. Он в шутку объясняет это тем, что его «зовут тротуары». А пока его нет, возиться с курами приходится его жене.
— Все это вам доложила Флорри, а той, разумеется, мисс Холидей?
— Да, Фрэнк. Миссис Сэлби очень не любит ухаживать за курами, но еще больше она не любит оставаться одна в бунгало. Ей там очень неуютно, тем более что мистер Сэлби категорически против собаки.
— Ну, тут причины могут быть разные. Возможно, мистер Сэлби просто не любит собак. Есть и такие люди.
Это ж не смертный грех, верно?
Сама мисс Силвер предпочитала кошек, но решила не распространяться на эту тему. Она внимательно посмотрела на Фрэнка, и тот продолжил уже более серьезно:
— Возможно, вам будет интересно узнать, что Сэлби уже взяли на заметку. Парни из службы безопасности сейчас проверяют всех и вся в связи с утечкой информации из Доллинг-грейндж. Его, естественно, сразу заподозрили как недавно тут поселившегося, но все чисто. Они с братом держали гараж на Стритхэм-роуд. Исключительно благопристойное и респектабельное занятие. Сэлби — постоянный член местного отделения консерваторов.
Душа компании у местных любителей виста. Безупречное прошлое.
Мисс Силвер, склонив голову набок, задумалась. Безупречное прошлое — необходимый козырь для того, кто является орудием в грязной игре, либо сам активно участвует в каком-нибудь гнусном деле. Решив пока не высказывать своих предположений, она выразила надежду, что полиция тщательно осмотрит гараж и постройки, прилегающие к бунгало. Эбботт не замедлил заверить ее в этом.
— Они прочешут все, — пообещал он. — Надеюсь, миссис Сэлби вне круга ваших подозрений?
— Я не подозреваю ни мистера, ни миссис Сэлби. Пока нет оснований. Я лишь предполагаю, что кто-то мог воспользоваться их владениями, чтобы спрятать тело мисс Холидей. Поскольку гараж или дворовая постройка мистера Сэлби могла оказаться самым вероятным, если не единственным, местом для этого, то их нужно проверить в самое ближайшее время. Лорд Теннисом писал: «И в нужный час закон призвать. Умы заставить бушевать. Чтоб справедливость соблюсти».
Фрэнк терпеливо выслушал эти соображения и цитату и после небольшой паузы сказал:
— Как скажете. Прочешем все и вся. Что ж, пожалуй, я пойду.
Глава 25
Еле заметным жестом мисс Силвер остановила его.
— Не мог бы ты уделить мне еще несколько минут?
— Конечно. В чем дело?
— Нужно навести кое-какие справки. Я этого сделать не могу, но была бы очень признательна, если бы ты мне помог.
Какой мягкий и деликатный подход, не к месту улыбнулся сам себе Фрэнк. Как таскать каштаны из огня, так это ему. Но вспомнив, что просьбы его наставницы всегда оказывались ненапрасными, сделал серьезное лицо.
— Да, мэм, какие?
— Ты помнишь, я говорила тебе о некой миссис Мэйберли.
— О да! Генри Каннингэм и роковое кольцо. Кольцо исчезло, и все решили, что его стащил Генри. После чего он бежал за границу и не появлялся целых двадцать лет.
Старая история. Кого же мне прикажете вызвать на допрос: миссис Мэйберли или опального Генри?
Мисс Силвер взглянула на него слегка осуждающе.
— Ни ее, ни его. Миссис Мэйберли покинула здешние места — и вообще Англию — сразу же после пропажи кольца. Кажется, они с мужем отбыли в Америку. Просто хотела тебе напомнить.
В его глазах блеснул иронический огонек.
— Финал истории очень современен. Что ж, я весь внимание!
Она продолжила:
— Меня заинтересовала одна любопытная подробность.
Та давняя история, связанная с кражей или, точнее, с пропажей драгоценностей, тут не единственная. В воскресенье к миссис Мерридью приходила на чай мисс Крю и стала рассказывать о некой леди Мюриел Стрит. Они с мужем живут в Хойз, это большое поместье за деревней.
Так вот, миссис Стрит, насколько я поняла, имеет обыкновение рассказывать каждому встречному обо всех своих проблемах. И представь: недавно она узнала, что чудесная бриллиантовая брошь, подаренная ей ее крестной матерью, — подделка. И огромный основной камень, и мелкие бриллиантики, которыми он окружен. Она полагала, что это кольцо стоит больших денег. Но оценщик сказал, что все камни до единого — фальшивка.
— Так-так, — произнес Фрэнк. — Напрасно она всем об этом докладывает.
Мисс Силвер развернула полусвязанные вишневые рейтузики.
— То же сказала и мисс Крю. И тут же сообщила о том, что леди Мэлбери недавно обнаружила, что драгоценное старинное колье — его надевала ее прабабушка на коронацию королевы Виктории, — на самом деле тоже подделка.
Мисс Крю весьма сурово отозвалась о лорде Мэлбери, который разболтал эту тайну. Леди Мэлбери, думаю, промолчала бы, но ее муж, общительный и легкомысленный человек, со многими это обсуждал и очень откровенно удивлялся тому, что кто-то из его предков подменил колье, и пытался понять, кто именно.
— Наверняка он тоже решил оценить колье, — быстро отреагировал Фрэнк, — но было уже поздно. Боюсь, что его предки тут ни при чем.
Мисс Силвер кашлянула.
— Ему это, видимо, не пришло в голову. Леди Мэлбери — дама изысканная и слывет красавицей. Он, скорее всего, единственный в графстве, кто не верит, что она сама могла его продать. Замечательные драгоценности встречаются редко, и можно произвести замену почти без риска, главное, чтобы от не попались на глаза оценщику.
Фрэнк засмеялся.
— А как его потом оценят в завещании, леди Мэлбери не волнует. Только между нами: интересно, сколько раз такие фокусы уже проделывались? Большинство знатных семейств теперь на мели и считают, что глупо беречь драгоценности, которые лишь оценщик способен отличить от подделки Да, все это очень занятно, но куда это нас приведет?
Мисс Силвер достала из сумочки новый клубок, на миг целиком сосредоточившись на том, чтобы узелок, соединяющий шерстяные нити, получился почти незаметным.
И только после этого она ласково произнесла:
— Если бы ты изыскал возможность расспросить леди Мэлбери и леди Мюриел Стрит…
— Но, дорогая мэм, на каком основании?
— Я ожидала этого вопроса.
— Что же у вас на уме — леденящие кровь догадки?
— Фрэнк, дорогой! Как можно!
— Ладно, возьмем другое слово, скажем, подозрение?
— Вряд ли.
— Тогда что же?
Отвлекшись от вязания, она посмотрела Фрэнку в глаза.
— Не знаю даже, как это объяснить… У меня такое предчувствие, что все эти невероятные происшествия, почему-то преследующие жителей этой скромной деревни, могут быть связаны между собой. Пока у меня нет доказательств на этот счет, но я подумала, вдруг в разговоре с леди Мэлбери и леди Мюриел что-то прояснится… Заменить драгоценность качественной копией мог только тот, кто располагал фотографией или рисунком тоже соответствующего качества, чтобы подделать оригинал. Далее. Совершить подмену может далеко не каждый. Только член семьи, либо чей-то друг, либо родственник, имеющий доступ ко всему, что есть в доме. Все эти варианты надо проверить. Я думаю, что вариант с родственником наиболее вероятен. Может, я ошибаюсь, но… Мне на ум приходит один человек… Но надо все разузнать как следует.
— Какой человек? — удивленно спросил Фрэнк.
— Пока не буду называть. Та особа, которую я имею в виду, хорошо знакома со многими жителями графства, многое о них знает. В молодости она, между прочим, увлекалась рисованием. Обожает свой дом и род и предана семейным традициям. Одна из пропавших женщин работала у нее.
— Мисс Каннингэм? Мисс Крю? — стал гадать Эбботт. — Полиция пристально следит за Дауэр-хаус. Это вполне разумно. Генри не было здесь более двадцати лет, Николас работает в Доллинг-грейндж, а мисс Каннингэм нанимала бесследно исчезнувшую Мэгги Белл. Мне кажется, можно уже смело говорить — покойную Мэгги Белл.
Мисс Силвер снова принялась быстро нанизывать петли.
— Прошлой ночью здесь произошло кое-что очень неприятное. Я, пожалуй, расскажу тебе об этом.
— Да, было бы неплохо… Но вы говорите «здесь».
— Нет-нет, я имею в виду не этот дом.
— Слава богу! — Фрэнк вздохнул с облегчением. — Кого же на этот раз огорчили и каким образом?
— Мисс Каннингэм, — мисс Силвер подробно описала «находки» под лестницей и в камине и догадки миссис Хаббард.
Фрэнк скептически нахмурился.
— Говорите, мисс Каннингэм сожгла какую-то веревку? Видимо, перед этим споткнувшись об нее. А миссис Хаббард подобрала оставшийся кусок Он вдруг почувствовал себя малолетним учеником, допустившим ошибку. Собеседница смотрела на него с мягким упреком.
— Это была не веревка, Фрэнк, а садовая бечевка. — Отложив спицы, она извлекла из сумочки заклеенный конверт и протянула его Фрэнку. — Это куски, найденные миссис Хаббард. Видите, бечевка просмолена, несомненно, для сохранности, а значит, пользовались ею для садовых работ, а не дома. Взяли именно бечевку потому, что темный цвет делал ее совершенно незаметной на фоне ковровой дорожки. Кроме того, миссис Хаббард сообщила, что на стойках перил на уровне шестой ступеньки от лестничной площадки появились потертости, похожие на следы от сильно натянутой веревки, там даже частично облупилась краска.
— Это свидетельство из третьих рук, — разочарованно констатировал Эбботт.
Мисс Силвер стала еще быстрее нанизывать петли, но этим прямо-таки цирковым проворством он уже давно не изумлялся.
— Не совсем так, Фрэнк. Сегодня миссис Мерридью сводила меня в Дауэр-хаус на экскурсию. Мисс Каннингэм любезно провела нас по всем комнатам. Многое там — находка для историка, ну а мне еще и представилась возможность проверить рассказ миссис Хаббард. Лестница, ведущая наверх к спальням, выкрашена в темно-шоколадный цвет. Мисс Каннингэм посожалела о том, что перила и стойки покрасили перед их приездом. Но перила не из дуба, а из гораздо менее твердой породы, поэтому пришлось красить для большей сохранности. Пока мы беседовали, я успела осмотреть перила и убедилась в верности слов миссис Хаббард. На двух упомянутых ею стойках действительно облупилась краска, и на углах отчетливо были заметны следы от бечевки. И еще я собственными глазами увидела на правой голени мисс Каннингэм отекший красный рубец, он просвечивал сквозь капроновый чулок. Было также очевидно, что она пережила какую-то серьезную неприятность. Вчера на чаепитии у миссис Мерридью настроение у нее было великолепное. А сегодня она выглядела так, будто не спала всю ночь и явно была чем-то встревожена. Тем не менее с большим удовольствием водила нас по дому. Возможно, была даже рада отвлечься от своих тревог, но они не давали ей покоя, и порою она теряла нить разговора, путала слова, сбивалась…
— Вы думаете, что ей пытались нанести увечья?
— Полагаю, что цель была даже более циничной… Лестница крутая, а холл вымощен каменной плиткой. Если бы она потеряла равновесие, споткнувшись на шестой ступеньке, ей бы пришлось лететь по остальным четырнадцати вниз головой прямо на каменный пол.
— Кто был в доме ночью, кроме нее?
— Ее брат Генри Каннингэм и племянник Николас.
— И больше никого?
— Никого.
Немного помолчав, Фрэнк спросил:
— Почему вы думаете, что покушались именно на мисс Каннингэм? Возможно, Генри хотел избавиться от Николоса или Николас — от Генри? Такие случаи нередки.
— Но ведь очевидно, что мисс Каннингэм сама считает себя избранной жертвой, а ее тревога вызвана подозрением, что избавиться от нее пытался либо брат, либо племянник. Хотелось бы знать, что заставило ее настолько спешить, чтобы не заметить веревки. Едва ли преступник рискнул бы позвать ее снизу. Может быть, телефонный звонок? Аппарат стоит в холле. Генри вообще не пользуется телефоном и к нему не подходит, как сказала мне миссис Мерридью, а Николас берет трубку лишь тогда, когда его позовут. То есть первой к телефону всегда спешит мисс Каннингэм. Но если это был заранее оговоренный звонок, значит, у преступника есть сообщник вне дома. При такой картине риск разоблачения сильно возрастает. Куда проще и безопаснее поставить в холле обыкновенный будильник. Его можно установить на любое время, а его звонок неотличим от телефонного.
— Вы, как всегда, все продумали до мелочей, — сказал Эбботт с ноткой иронии. — Может, вы уже знаете, зачем кому-то понадобилось калечить или даже убивать мисс Каннингэм?
Она без малейшей заминки ответила вопросом на вопрос:
— А зачем нужно было убирать Мэгги Белл и мисс Холидей? Мисс Каннингэм слишком много знает. Полагаю, это и есть объяснение для всех трех происшествий. Каждая из этих женщин чем-то опасна, видимо своей осведомленностью. Возможно, Мэгги Белл и мисс Холидей даже и не знали, что обладают какими-то важными сведениями.
И обрати внимание: в каждом случае преступник действовал быстро и жестоко, готов был любой ценой предотвратить огласку. Что касается мисс Каннингэм, она, вероятно, одной из последних видела мисс Холидей живой. Она встретила несчастную в воскресенье вечером, когда та уходила из Крю-хауса, они обменялись парой слов. Мисс Каннингэм не ответила мне, что же сказала ей мисс Холидей, ограничилась общей фразой. Я тогда не стала допытываться — неприлично быть назойливой с гостями, — по хорошо бы ее об этом расспросить.
— Но, дорогая моя мэм, ее расспрашивали! Разве я не говорил вам?
— Боюсь, что пет, Фрэнк.
— Извините. Совсем с ног сбился. Дело было так.
Деннинг прочесал всю округу в поисках тех, кто видел или встречал мисс Холидей после се ухода из Крю-хаус. Ему удалось отыскать Мэри Тафтон. Девушка возвращалась па велосипеде в Мэлбери — ездила в гости па ферму по ту сторону Хэзл-грип. Мэри говорит, что примерно в половине шестого видела у аллеи в Крю-хаус мисс Каннингэм.
Она ее хорошо знает в лицо: миссис Тафтон шила ей кое-что. Дальше она сказала, что из ворот Крю-хаус как раз выходила женщина в плаще, а мисс Каннингэм остановилась и заговорила с пей. Незнакомая женщина достала платок и высморкалась, выронив при этом что-то похожее на письмо, и мисс Каннингэм его подобрала. Все это Мэри видела, проезжая мимо. Там есть ровный длинный участок дороги. Мисс Каннингэм свернула па аллею, а ее собеседница направилась к деревне. Мэри говорит, что все произошло буквально за две минуты: они встретились, мисс Каннингэм подобрала письмо и пошла дальше. Деннинг расспросил об этом мисс Каннингэм, и она подтвердила, что все было именно так. Мисс Холидей обронила письмо, доставая носовой платок, и она подняла его. Они обменялись парой слов, а поскольку письмо было не запечатано и адресовано мисс Крю, мисс Каннингэм вызвалась отнести его в Крю-хаус.
— Она не уточнила, о чем была эта «пара слов»?
— Наверняка ни о чем, — рассмеялся Фрэнк. — Деннинг свое дело знает, поверьте. Он спросил, была ли мисс Холидей чем-нибудь расстроена, и мисс Каннингэм ответила, что нет, была такая, как всегда. Кстати, Деннинг спросил и кухарку из Крю-хаус… как ее… миссис Болдер, и она сказала то же самое. Сдается мне, ушел он скорее от страха. Миссис Болдер гневно стала вопрошать, чем она, по его мнению, могла кому-то навредить. Она за словом в карман не лезет. Вот он и дал деру. Язычок у этой дамочки!..