Лопатин смущенно махнул рукой. И слабо улыбнулся:
– Это я так… С испугу… И вообще, на моем месте каждый бы…
Сашка коротко на него посмотрел – на самом ли деле Лопатин не понимает, что для него сделал, – и опять покачал головой.
– И потом, ты прости, если я когда… – Сашка понурил голову. – Шутки там всякие и прочее… Это я не со зла. А так… Из вредности натуры.
Он умолк, не находя подходящие для важного момента слова.
– Ладно, Саша! Бог тебе судья, – сказал Лопатин и отвернулся, чтобы Сашка по лицу не мог заметить, как он растроган. – Что вспоминать… Как говорится, кто старое помянет, тому… сам знаешь…
Лопатин умолк, почувствовав в горле спазм от нахлынувших чувств.
– Мне ведь, Саша, ничего не нужно… – добавил он. – Ты же знаешь. Ни власти, ни славы. Я ведь все для жены, для Маринки… Да для детишек…
– Я понимаю… Понимаю… – сказал Сашка, тоже чувствуя, как его глаза заволакивает влага.
Они некоторое время молчали.
Потом Пушкин затянулся, пыхнул дымом в небо и толкнул зятя локтем в бок.
– И как ты умудрился в него попасть? Ты же всегда стрелять боялся!
Лопатин смущенно пожал плечами. Он и сам не понимал, как все получилось.
Оба с облегчением рассмеялись.
– Ведь, если задуматься, – заметил Сашка, – мы с тобой самые близкие в этом мире люди. Ближе никого нет. К тому же родственники. Ты и Маринка… я вижу, как она тебя любит. А за Маринку я, знаешь, как! Я за Маринку – любого к ногтю!
Пушкин со значением посмотрел на зятя:
– И батя перед смертью – помнишь… Сказал, чтобы мы друг дружку держались. Чтобы всегда вместе. Короче, можешь на меня рассчитывать.
Пушкин замолчал. Потому что слова иногда не нужны. Два лишних слова, сказанные между двумя мужиками, иногда могут не помочь делу, а испортить его.
Лопатин кивнул. Он, собственно, всегда так и думал. И никогда в этом и не сомневался. Потом махнул рукой. Ладно, все! Забыли… Оба почувствовали облегчение оттого, что важный разговор остался позади.
Сашка повеселел. Он рассмеялся и снова толкнул Лопатина локтем в бок.
– Нет, в самом деле! Как это ты умудрился? Прямо в глаз! Ты ж в лося с пяти шагов никогда попасть не мог!
Лопатин смущенно развел руками.
– Так то, Саша, в лося. А лось мне ничего плохого не сделал. А тут убийца! На моих глазах в шурина стреляет! Тут каждый бы попал, – с хитроватой улыбкой и в то же время скромно сказал он.
Сашка с удовольствием рассмеялся, влажными глазами глядя на зятя. А он ничего, этот Лопатин! Как говорится, золотое сердце. Разве можно такого не любить?
Он обхватил зятя за плечи и крепко прижал к себе.
Лопатин повернул к нему широкое доброе лицо и доверчиво улыбнулся. Думая о том, что для крупной компании, какой является их холдинг, восемь с половиной тысяч долларов – это совсем немного. Это вполне разумная плата за то, чтобы между двумя ее директорами установились наконец доверительные отношения.
«Нива» между тем въехала в город и покатила в сторону центра.
– О! «Колибри»! – воскликнул Боря. – Тормози, командир! Приехали!
Платов остановился возле светящегося огнями подъезда большого ресторана. Бородатый двухметровый швейцар в шинели с пелериной стоял у дверей. Боря попрощался и вышел. Швейцар поздоровался с Борей за руку.
Боря вышел, а Платов с Пистоном поехали дальше.
Пистон со значением посмотрел на Платова, достал из внутреннего кармана заветную пачку, перетянутую резиночкой, отсчитал из пачки десять бумажек и небрежно бросил их на торпедо автомобиля.
– Держи! – шикарно сказал он Платову. – Твоя доля.
Платов принял деньги и спрятал поглубже в карман.
Потом ревниво покосился на оставшиеся в пачке купюры. После расчетов с ним и с Борей пачка почти не похудела.
– Не фальшак? – ворчливо поинтересовался он, имея в виду свою долю.
Пистон посмотрел на него свысока и только хмыкнул. Платов понял, что солидные люди в такие игры не играют.
А Пистон развалился на своем месте рядом с ним. Кислый вид Платова не мог испортить ему хорошего настроения.
– Эх! Прав Боря! Мало мы с них содрали! – сказал он. И принялся самодовольно разглагольствовать: – И вообще! Они нам оба благодарны должны быть. Что у этого Пушкина за жизнь? Скука! Утром шофер отвез в офис. Вечером привез из офиса. Ну, к морю съездил с семейством. Ну, в ресторан сходил. А тут столько впечатлений! Чуть не замочили! В засаде сидел! Труп в двух шагах видел. Впечатлений на всю жизнь! Он о сегодняшнем дне детям будет рассказывать. И внукам. Гадом буду, за такое развлечение он никаких денег жалеть не должен!
Пистон рассмеялся неприятным смехом.
– Да я вообще подумываю, – добавил он, – не устроить ли такое платное шоу для богатых – «Несостоявшееся покушение»! Настоящий киллер стреляет в вас, скажем, из окна напротив. Для детей особый тариф. Женам скидка! Вот увидишь, отбоя не будет!
Он опять рассмеялся. А Платов почувствовал, что его почему-то раздражает болтовня Пистона. Как будто в том, что Пистон гордится своим умением обманывать окружающих, было что-то обидное для самого Платова.
Платов вспомнил, с чего началось это утро, вспомнил про Тайсона и покраснел.
– Мало мы с них содрали! – повторил Пистон. – Ну да ладно! И это ничего! А вообще я собой доволен. Ай да Пистон, ай да сукин сын!
– А, по-моему, тут большого ума не надо, – упрямо заметил Платов.
– Для чего?
– Для того, чтобы парить ближнего.
– Ты думаешь? – Пистон насмешливо на него посмотрел. – Нет, братан, не скажи! Это кому-то дано, а кому-то нет. Кому-то суждено быть хищным волком, а кому-то – глупой овцой. И большая часть людей во все времена так и остается овцами. Или, научно выражаясь, лохами. И при древних греках, и при Калиостро, и сейчас!
На этот раз Платов промолчал.
А Пистон самодовольно похлопал рукой по нагрудному карману, в котором покоилась его часть заработанных денег:
– Так что все нормально. Пока на свете существуют лохи, умный человек не останется голодным!
Платов хмуро покосился на Пистона и опять перевел глаза на дорогу.
– А я кто, по-твоему? – через некоторое время спросил он. – Лох или не лох?
– Ты-то? – Пистон окинул его веселым оценивающим взглядом. – Ты, конечно же, лох. Без всякого сомнения. Но стремительно меняешься в лучшую сторону. Прямо на глазах.
– Слушай, – спросил Платов. – А может, тебе все-таки в бубен съездить? Для завершения знакомства.
Пистон рассмеялся.
– Ладно, ладно! Я пошутил, – примирительно сказал он. – Смотри на мир веселее.
– А я не шутил. И вообще, что ты здесь расселся, как в такси? Тебе куда?
– Мне – на Гражданку.
– А мне в другую сторону, – отрезал Платов и вырулил к обочине.
– Что? – поинтересовался Пистон, когда машина остановилась.
– Выходи.
Пистон огляделся вокруг. Они стояли у какого-то забора. За забором виднелась линия высоковольтной передачи. Еще дальше темнел парк.
– Что же, ты меня так и высадишь в ровном поле? – с любопытством произнес Пистон. – Хотя бы до метро подбрось!
– Двадцать баксов! – заявил Платов.
Пистон опять рассмеялся.
– Ну ты и скотина! Так заряжать! Ладно. Вези!
Платов тронул машину с места, и они поехали дальше.
– Вот они, люди… Я сделал доброе дело, дал ему заработать, а он с меня деньги за проезд дерет. Думал ли ты сегодня утром, что попадешь в такое приключение?
Платов промолчал.
– Не думал! – вместо него ответил Пистон. – А думал ли ты, что просто так нарубишь целую тонну зелени? Нет! То-то! Цени мою доброту!
Он повертелся на своем месте, глядя по сторонам.
– И вообще! Ты мне чем-то нравишься. Есть в тебе что-то располагающее. Наивность, что ли? Или простота… Слушай, а может, нам тоже в кабак с девочками? Отметим успех дела?
Платов ничего не ответил.
– Согласен, – сказал Пистон. – К девочкам нам не надо. Мы с тобой выше продажной любви.
Пистон некоторое время молчал, раздумывая о чем-то с довольным видом.
– А на что, кстати, ты собираешься потратить свои деньги? – спросил он.
– Не волнуйся. Придумаю, – буркнул Платов.
– Нет, скажи, на что?
Платов промолчал.
– Хочешь, угадаю? – повернулся к нему Пистон. Он окинул Платова с ног до головы. – Та-ак. Ты купишь новую кожаную куртку – раз, колеса зимние для машины – два, и девушке что-нибудь из бижутерии. Так?
Платов мрачно на него покосился и ничего ответил.
Пистон рассмеялся. Он закурил, держа сигарету не обычным образом, а особенно шикарно: зажав между мизинцем и безымянным пальцем.
– Ладно, не сердись. Это любя!
– А ты на что?
– Что?
– На что деньги потратишь?
Пистон на минуту задумался.
– Ни на что! – подумав, сказал он.
– Как это?
– А так! Это разве деньги! – пренебрежительно обронил он. – Это не деньги!
– Почему?
– Потому что мало! Боря прав. Это не деньги!
– А сколько же тебе надо? – спросил Платов.
– Мне? – Пистон посмотрел на него свысока. – Как минимум лимон!
Платов хмыкнул.
– Лимон – это как минимум, – не обращая внимания на иронию, подчеркнул Пистон. – А лучше пять!
Платов кивнул: это каждому понятно. Пять, без сомнения, лучше одного.
– Тебе этого не понять… – высокомерно заявил Пистон. – Слушай! А может быть, нам закатиться в казино? А? Крутанем колесо фортуны? Сегодня, я чувствую, мой день.
Платов насторожился и как-то странно посмотрел на Пистона.
– А что? – продолжал тот. – С деньгами нужно обращаться легко. Они или есть или их нет. Или пан или пропал.
Платов покосился в его сторону.
– Ты что, серьезно? – спросил он.
– А что тебя удивляет?
– И во что же ты играешь?
– Как во что! Покер. Все по-взрослому.
Платов опять сбоку как-то странно посмотрел на Пистона.
– А в каком казино?
– Да все равно. Где играют по-крупному. Например, «Паллада». А что такое?
Платов ничего не ответил. Только пожал плечами.
– Вон метро-то, – заметил Пистон.
– Ладно. Подвезу тебя. Так в «Палладу»?
– Да!
Они пропетляли по переулкам, проехали под железнодорожным мостом и выехали на проспект. Через несколько минут сбоку стали видны яркие огни «Паллады».
– Приехали.
Платов остановился.
– Хочешь, пошли со мной, – предложил Пистон. – Шампанского выпьем. А может, и картишки раскидаем.
Платов задумался.
– Пойдем, – повторил приглашение Пистон. – Ты в покер играешь?
– Играл когда-то… Пару раз, – неохотно сказал Платов.
– Вот и хорошо! Меня там знают. В задней комнатке компания собирается… Играем без крупье… Я тебя буду учить. Если сольешь бабки, так не в чужие руки. – Он рассмеялся. – А может, и не сольешь! Новичкам ведь везет!
Платов некоторое время колебался. В это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон.
– Ладно, иди, – сказал он Пистону, доставая телефон. – Я догоню.
– Я буду во втором зале. Наверху.
Пистон вышел, а Платов приложил трубку к уху.
– Платов! – прокричал в трубке голос Верещагина. – Это ты?
– Нет, папа Карло! – огрызнулся Платов.
– Что это у тебя целый день телефон не отвечает?
– Я занят был.
– Чем? – удивился друг.
– Тренировался, – мстительно ответил Платов. – Готовился к бою с Тайсоном.
Верещагин на том конце линии умолк, стараясь по интонации определить настроение Платова.
– Ты что, все еще сердишься? – спросил он.
– Нет. Уже не сержусь.
– Честно?
– Честно.
Верещагин повеселел.
– Ты это… Мы тут шары собрались погонять… В «Шароварах». Приезжай. Нам как раз четвертого не хватает.
Платов некоторое время раздумывал.
– Нет, – сказал он.
– Почему?
– Да так. Дела.
Верещагин насторожился.
– Что-то мне твой голос не нравится… – подозрительно сказал он. – Ты где? Что делаешь?
– Ничего, – беспечно ответил Платов. – Стою возле казино. Решил вот в картишки перекинуться.
Друг молчал почти целую минуту.
– Платов! – сказал он через некоторое время. – Ты же зарок дал – больше не играть!
Платов легкомысленно хмыкнул:
– Я и не буду. Поиграю один раз – и все.
– Ты что? Забыл, как тебя из этой трясины вытаскивали?
– Грех, Верещагин, отказаться. Уж больно случай подходящий.
Верещагин опять молчал целую вечность.
– А деньги-то хоть приличные? – напоследок спросил он.
– На мороженое хватит, – усмехнувшись, отвечал Платов.
Было уже далеко за полночь, когда Платов и Пистон вышли из дверей казино «Паллада».
Пистон поддал валявшуюся на тротуаре пластиковую бутылку из-под «пепси» и зло сплюнул в кучку мусора, собранную дворниками, да так и не вывезенную прочь.
Платов, заметив его досаду, рассмеялся.
– Что же ты, сволочь, раньше не сказал? – зло спросил Пистон.
– О чем? – поинтересовался Платов.
– О том! Что ты в карты… Это…
– Что?
– Профи…
– Ну какой я профи! – махнул рукой Платов. – Так… Увлечение юности… Я в армии на точке служил… Офицеру не с кем было играть, так он нас по очереди… На отжимания… Тут все дело в памяти. Нужно всю колоду в голове держать. Карту за картой… Если хотеть – можно натренироваться…
Пистон посмотрел на него сердито:
– Нужно было предупреждать…
– Так ты не спрашивал!
Диджей зло сплюнул в снег.
– К черту эти карты! Два месяца работы коту под хвост! Это ведь ты – на машине покатался и заработал три месячных оклада. А я, между прочим, сегодняшний день долго и тщательно готовил. – Он опять сплюнул.
– Ты же сам хотел: или пан или пропал, – напомнил Платов.
Они подошли к одиноко стоящей у тротуара машине.
– Подвезти тебя? – спросил Платов, доставая ключи.
– Пошел ты! Сам доберусь.
– Метро уже закрыли… – напомнил Платов.
– Пешком дойду!
– Как хочешь…
Пистон развернулся, зябко спрятал голову в поднятый воротник и, загребая ногами, зашагал в сторону площади.
А Платов нащупал в кармане выигранные деньги, пожал плечами, огляделся и сел в машину.
Платов еще некоторое время сидел в машине, думая о том, хорошо ли он поступил по отношению к Пистону или нет.
Потому что, с одной стороны, – вроде бы нехорошо. Воспользовался моментом. Обыграть порывистого Пистона было делом несложным. Как говорится, исход поединка был заранее предрешен.
А с другой стороны… С другой стороны, Пистон первый начал. Еще вчера, с этим Тайсоном. А сегодня продолжил. Своими разглагольствованиями.
Платов так ничего и не решил, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Верещагина.
– Слушай, – небрежно спросил он, – а сколько ты хочешь за свою машину?
– А что такое? – встрепенулся Верещагин.
– Радуйся! Так и быть, куплю я твое старое ведро. Верещагин замер. И молчал, наверное, целую минуту.
– А зачем оно тебе? – наконец проговорил он. – Честно говоря, машина уже не очень… Такую продавать друзьям – последнее дело. Она в любой момент из транспортного средства может превратиться в недвижимость…
Платов хмыкнул.
– Так я ее ради недвижимости и куплю. Разрисуем ее со всех сторон рекламой нашей мастерской и поставим на людной улице. Кто мне запретит на своей машине написать все, что захочу? А тогда, сколько бы ты ни запросил, все равно выйдет дешевле, чем платить городу за рекламные площади.
– А-а-а… – Верещагин задумался. – Так для этого можно вообще доходягу купить, за пятьдесят долларов. У меня-то пока еще машина ездит… Я за нее реальные деньги хочу получить. Какой тебе смысл?
– А смысл в том, – строго сказал Платов, – что друзьям нужно помогать! Понял?
Верещагин рассмеялся.
– А что? Правильная мысль! Давай. Помогай, – он подозрительно помолчал, а потом спросил: – А что это ты такой щедрый? В карты, что ли, выиграл?
– Есть немножко… – скромно сказал Платов.
– Ишь ты! И много?
– Ну, это как считать… Какому-нибудь олигарху – ерунда. А мне на первое время хватит.
– Ишь ты! – повторил Верещагин. – Так ты теперь любую машину сможешь купить!
– Любую – не любую, а кое-что могу себе позволить, – отозвался Платов. – Только, знаешь… Пока денег не было – смерть как хотелось новую машину. А теперь, когда они есть, кажется, что и моя ничего. Сам не знаю почему. Как-никак русский джип.
Верещагин рассмеялся.
– Что ты смеешься? – спросил Платов.
– Ты, Платов, не хочешь покупать новую машину потому, что жмот! Вот и все объяснение! – сказал друг.
Платов не стал спорить. О чем спорить с таким человеком, как Верещагин? Не о чем с ним спорить. Он все равно ничего не поймет.
Платов посидел некоторое время, нахмурившись, потом набрал номер Полины.
Как обычно Полина не подходила к телефону минут пять.
– Алло! – наконец важно проговорила она.
– Ты что делаешь? – спросил Платов.
– Я загораю под лампой.
– Откуда у тебя лампа?
– Соседка дала. Чтобы дома загорать.
– И что? Прямо без ничего загораешь? – поперхнувшись, спросил Платов.
– А то как же! Иначе зачем нужна такая лампа! Она нужна для того, чтобы все места загорели.
Платов почувствовал, что в животе у него начало разливаться тепло.
Но он постарался взять себя в руки.
– Ты это… уже купила куртку? – небрежно спросил он.
– Нет.
– Так покупай, – посоветовал Платов. – Желтое авто скоро будет.
Даже на расстоянии Платов почувствовал, как ушки Полины насторожились.
– А ты что, уже побил этого… Тайсона? – оживилась она.
– Не-а, – не стал вдаваться в подробности Платов. – Он отказался.
– Почему?
– Кто его знает… Испугался, наверное, – пошутил Платов.
Полина никак не отреагировала, но Платову показалось, что ему наконец-то удалось, если не удивить ее, то, по крайне мере, возбудить интерес.
– А тут в парикмахерской женщины говорили что-то про Тайсона…
– Что?
– А вроде как сегодня по радио… Какого-то мужика диджей какой-то… Я не очень поняла… Тоже вроде уговаривал с Тайсоном драться.
Платов порадовался тому, что Полина не могла видеть, как он покраснел.
– Не слышал, – коротко ответил он. И собрался заговорить на другую тему.
Но Полина сама уже думала о чем-то другом.
– А ты когда хочешь новую машину покупать?
– Еще не знаю… Можно хоть завтра. Но, честно говоря… – Платов замялся. – Ты хочешь?
Полина в задумчивости пропустила его вопрос мимо ушей.
– А денег у тебя много? – спросила она.
– Много.
– Очень?
– Ну, как посмотреть. Вообще-то да.
– Тогда, знаешь что…
– Что?
– Не надо покупать желтую машину. Давай лучше, знаешь что? Давай поедем на атолл!
– Куда? – удивился Платов.
– На атолл в Индийском океане. Я сегодня передачу по телевизору видела. Он такой красивый… Весь в пальмах. Круглый, а внутри как будто озеро… И кораллы, кораллы… Удивительные. И рыбки плавают разных цветов – желтые, голубые, фиолетовые, полосатые… Как в аквариуме в нашем бизнес-центре, только намного лучше. На атолле есть гостиница. В ней маленькие бунгало стоят на сваях прямо над водой. А пол в бунгало стеклянный. Можно включить свет, лечь на пол и смотреть на рыбок. Хоть всю ночь… Смотреть, смотреть… Их на свет видимо-невидимо приплывает. Даже большие, как акулы…
Платов зачарованно молчал.
Ну и придумщица эта Полина! Скажет тоже – атолл! И рыбки под полом приплывают на свет… Чудеса!
– А еще, – сказала Полина, – на атолле водятся бамбуковые мишки. Такие потешные… Ужас! Они на наших медвежат похожи, только ушастые и глаза большие. Их туда из Австралии завезли.
– Из Австралии? – еще больше удивился Платов. – А почему они бамбуковые?
– Потому, что на деревьях живут и бамбуком питаются. Они такие потешные… Очень добрые и доверчивые. И людей совсем не боятся. По телевизору говорили, что можно их приручить и тогда они будут жить прямо в доме. Как собака. Или кошка. Только намного лучше.
– Что-то я не слышал, чтобы у нас у кого-нибудь жил бамбуковый мишка… – в сомнении сказал Платов. – Их, наверное, с этого атолла и вывозить нельзя.
– Нельзя, – согласилась Полина. – Но если договориться с моряками или летчиками, они могут этого мишку контрабандой для тебя провезти. Так журналист по телевизору сказал.
Платов задумался.
Из казино вышел припозднившийся игрок, с удивлением посмотрел на сидевшего в машине Платова и зашагал прочь.
– Поехали на атолл? – попросила Полина. – А? Там сейчас как раз лето начнется. Будет тепло. А у нас начнется зима. А я так зимой мерзну!
– На всю зиму не получится, – подсчитав что-то в уме, строго сказал Платов. – Денег не хватит. Да и с работы меня надолго не отпустят…
– Ну хотя бы ненадолго… А потом нам мишку бамбукового привезут, он такой мягкий и теплый… Я об него буду греться. Буду брать его с собой в постель и греться…
Платов представил Полину, лежащую в постели в обнимку с маленьким ушастым мишкой с большими грустными глазами, и почувствовал, как тепло из живота начинает распространяться по всему организму.
– Ну, знаешь, это уж слишком! – стараясь не терять над собой контроль, сказал он. – Брать животное в постель! Он хоть и бамбуковый, но медведь!
– Вовсе нет! Они ведь совсем маленькие и очень чистоплотные. И знаешь, какие умные! А в общем, не обязательно в постель. Можно ему домик сделать. Из подушек. И бамбука. Главное, что мы оба будем тебя так любить!…
Платов замер. Полина впервые сказала что-то о своих чувствах.
– Как ты сказала?…
– Он тоже будет любить тебя. Как и я.
Платов почувствовал, что тепло подступило к самому горлу и начало затоплять голову. У него на глазах даже выступили слезы.
А что? Мишка так мишка. Это, наверное, денег стоит – мама, не горюй! Его там купить и в наши широты перевезти. А потом бамбуком всю жизнь кормить. Притом, что он, наверное, абы какой бамбук есть не станет. Ему только свежий подавай, да молодые побеги… Так что деньги листать придется конкретно.
Ну да что эти деньги? Сегодня есть, а завтра их не будет. А потом, глядишь, опять откуда-нибудь на голову свалятся.
Так что ерунда. Мишка так мишка. Атолл так атолл.
– Это я так… С испугу… И вообще, на моем месте каждый бы…
Сашка коротко на него посмотрел – на самом ли деле Лопатин не понимает, что для него сделал, – и опять покачал головой.
– И потом, ты прости, если я когда… – Сашка понурил голову. – Шутки там всякие и прочее… Это я не со зла. А так… Из вредности натуры.
Он умолк, не находя подходящие для важного момента слова.
– Ладно, Саша! Бог тебе судья, – сказал Лопатин и отвернулся, чтобы Сашка по лицу не мог заметить, как он растроган. – Что вспоминать… Как говорится, кто старое помянет, тому… сам знаешь…
Лопатин умолк, почувствовав в горле спазм от нахлынувших чувств.
– Мне ведь, Саша, ничего не нужно… – добавил он. – Ты же знаешь. Ни власти, ни славы. Я ведь все для жены, для Маринки… Да для детишек…
– Я понимаю… Понимаю… – сказал Сашка, тоже чувствуя, как его глаза заволакивает влага.
Они некоторое время молчали.
Потом Пушкин затянулся, пыхнул дымом в небо и толкнул зятя локтем в бок.
– И как ты умудрился в него попасть? Ты же всегда стрелять боялся!
Лопатин смущенно пожал плечами. Он и сам не понимал, как все получилось.
Оба с облегчением рассмеялись.
– Ведь, если задуматься, – заметил Сашка, – мы с тобой самые близкие в этом мире люди. Ближе никого нет. К тому же родственники. Ты и Маринка… я вижу, как она тебя любит. А за Маринку я, знаешь, как! Я за Маринку – любого к ногтю!
Пушкин со значением посмотрел на зятя:
– И батя перед смертью – помнишь… Сказал, чтобы мы друг дружку держались. Чтобы всегда вместе. Короче, можешь на меня рассчитывать.
Пушкин замолчал. Потому что слова иногда не нужны. Два лишних слова, сказанные между двумя мужиками, иногда могут не помочь делу, а испортить его.
Лопатин кивнул. Он, собственно, всегда так и думал. И никогда в этом и не сомневался. Потом махнул рукой. Ладно, все! Забыли… Оба почувствовали облегчение оттого, что важный разговор остался позади.
Сашка повеселел. Он рассмеялся и снова толкнул Лопатина локтем в бок.
– Нет, в самом деле! Как это ты умудрился? Прямо в глаз! Ты ж в лося с пяти шагов никогда попасть не мог!
Лопатин смущенно развел руками.
– Так то, Саша, в лося. А лось мне ничего плохого не сделал. А тут убийца! На моих глазах в шурина стреляет! Тут каждый бы попал, – с хитроватой улыбкой и в то же время скромно сказал он.
Сашка с удовольствием рассмеялся, влажными глазами глядя на зятя. А он ничего, этот Лопатин! Как говорится, золотое сердце. Разве можно такого не любить?
Он обхватил зятя за плечи и крепко прижал к себе.
Лопатин повернул к нему широкое доброе лицо и доверчиво улыбнулся. Думая о том, что для крупной компании, какой является их холдинг, восемь с половиной тысяч долларов – это совсем немного. Это вполне разумная плата за то, чтобы между двумя ее директорами установились наконец доверительные отношения.
* * *
«Нива» между тем въехала в город и покатила в сторону центра.
– О! «Колибри»! – воскликнул Боря. – Тормози, командир! Приехали!
Платов остановился возле светящегося огнями подъезда большого ресторана. Бородатый двухметровый швейцар в шинели с пелериной стоял у дверей. Боря попрощался и вышел. Швейцар поздоровался с Борей за руку.
Боря вышел, а Платов с Пистоном поехали дальше.
Пистон со значением посмотрел на Платова, достал из внутреннего кармана заветную пачку, перетянутую резиночкой, отсчитал из пачки десять бумажек и небрежно бросил их на торпедо автомобиля.
– Держи! – шикарно сказал он Платову. – Твоя доля.
Платов принял деньги и спрятал поглубже в карман.
Потом ревниво покосился на оставшиеся в пачке купюры. После расчетов с ним и с Борей пачка почти не похудела.
– Не фальшак? – ворчливо поинтересовался он, имея в виду свою долю.
Пистон посмотрел на него свысока и только хмыкнул. Платов понял, что солидные люди в такие игры не играют.
А Пистон развалился на своем месте рядом с ним. Кислый вид Платова не мог испортить ему хорошего настроения.
– Эх! Прав Боря! Мало мы с них содрали! – сказал он. И принялся самодовольно разглагольствовать: – И вообще! Они нам оба благодарны должны быть. Что у этого Пушкина за жизнь? Скука! Утром шофер отвез в офис. Вечером привез из офиса. Ну, к морю съездил с семейством. Ну, в ресторан сходил. А тут столько впечатлений! Чуть не замочили! В засаде сидел! Труп в двух шагах видел. Впечатлений на всю жизнь! Он о сегодняшнем дне детям будет рассказывать. И внукам. Гадом буду, за такое развлечение он никаких денег жалеть не должен!
Пистон рассмеялся неприятным смехом.
– Да я вообще подумываю, – добавил он, – не устроить ли такое платное шоу для богатых – «Несостоявшееся покушение»! Настоящий киллер стреляет в вас, скажем, из окна напротив. Для детей особый тариф. Женам скидка! Вот увидишь, отбоя не будет!
Он опять рассмеялся. А Платов почувствовал, что его почему-то раздражает болтовня Пистона. Как будто в том, что Пистон гордится своим умением обманывать окружающих, было что-то обидное для самого Платова.
Платов вспомнил, с чего началось это утро, вспомнил про Тайсона и покраснел.
– Мало мы с них содрали! – повторил Пистон. – Ну да ладно! И это ничего! А вообще я собой доволен. Ай да Пистон, ай да сукин сын!
– А, по-моему, тут большого ума не надо, – упрямо заметил Платов.
– Для чего?
– Для того, чтобы парить ближнего.
– Ты думаешь? – Пистон насмешливо на него посмотрел. – Нет, братан, не скажи! Это кому-то дано, а кому-то нет. Кому-то суждено быть хищным волком, а кому-то – глупой овцой. И большая часть людей во все времена так и остается овцами. Или, научно выражаясь, лохами. И при древних греках, и при Калиостро, и сейчас!
На этот раз Платов промолчал.
А Пистон самодовольно похлопал рукой по нагрудному карману, в котором покоилась его часть заработанных денег:
– Так что все нормально. Пока на свете существуют лохи, умный человек не останется голодным!
Платов хмуро покосился на Пистона и опять перевел глаза на дорогу.
– А я кто, по-твоему? – через некоторое время спросил он. – Лох или не лох?
– Ты-то? – Пистон окинул его веселым оценивающим взглядом. – Ты, конечно же, лох. Без всякого сомнения. Но стремительно меняешься в лучшую сторону. Прямо на глазах.
– Слушай, – спросил Платов. – А может, тебе все-таки в бубен съездить? Для завершения знакомства.
Пистон рассмеялся.
– Ладно, ладно! Я пошутил, – примирительно сказал он. – Смотри на мир веселее.
– А я не шутил. И вообще, что ты здесь расселся, как в такси? Тебе куда?
– Мне – на Гражданку.
– А мне в другую сторону, – отрезал Платов и вырулил к обочине.
– Что? – поинтересовался Пистон, когда машина остановилась.
– Выходи.
Пистон огляделся вокруг. Они стояли у какого-то забора. За забором виднелась линия высоковольтной передачи. Еще дальше темнел парк.
– Что же, ты меня так и высадишь в ровном поле? – с любопытством произнес Пистон. – Хотя бы до метро подбрось!
– Двадцать баксов! – заявил Платов.
Пистон опять рассмеялся.
– Ну ты и скотина! Так заряжать! Ладно. Вези!
Платов тронул машину с места, и они поехали дальше.
– Вот они, люди… Я сделал доброе дело, дал ему заработать, а он с меня деньги за проезд дерет. Думал ли ты сегодня утром, что попадешь в такое приключение?
Платов промолчал.
– Не думал! – вместо него ответил Пистон. – А думал ли ты, что просто так нарубишь целую тонну зелени? Нет! То-то! Цени мою доброту!
Он повертелся на своем месте, глядя по сторонам.
– И вообще! Ты мне чем-то нравишься. Есть в тебе что-то располагающее. Наивность, что ли? Или простота… Слушай, а может, нам тоже в кабак с девочками? Отметим успех дела?
Платов ничего не ответил.
– Согласен, – сказал Пистон. – К девочкам нам не надо. Мы с тобой выше продажной любви.
Пистон некоторое время молчал, раздумывая о чем-то с довольным видом.
– А на что, кстати, ты собираешься потратить свои деньги? – спросил он.
– Не волнуйся. Придумаю, – буркнул Платов.
– Нет, скажи, на что?
Платов промолчал.
– Хочешь, угадаю? – повернулся к нему Пистон. Он окинул Платова с ног до головы. – Та-ак. Ты купишь новую кожаную куртку – раз, колеса зимние для машины – два, и девушке что-нибудь из бижутерии. Так?
Платов мрачно на него покосился и ничего ответил.
Пистон рассмеялся. Он закурил, держа сигарету не обычным образом, а особенно шикарно: зажав между мизинцем и безымянным пальцем.
– Ладно, не сердись. Это любя!
– А ты на что?
– Что?
– На что деньги потратишь?
Пистон на минуту задумался.
– Ни на что! – подумав, сказал он.
– Как это?
– А так! Это разве деньги! – пренебрежительно обронил он. – Это не деньги!
– Почему?
– Потому что мало! Боря прав. Это не деньги!
– А сколько же тебе надо? – спросил Платов.
– Мне? – Пистон посмотрел на него свысока. – Как минимум лимон!
Платов хмыкнул.
– Лимон – это как минимум, – не обращая внимания на иронию, подчеркнул Пистон. – А лучше пять!
Платов кивнул: это каждому понятно. Пять, без сомнения, лучше одного.
– Тебе этого не понять… – высокомерно заявил Пистон. – Слушай! А может быть, нам закатиться в казино? А? Крутанем колесо фортуны? Сегодня, я чувствую, мой день.
Платов насторожился и как-то странно посмотрел на Пистона.
– А что? – продолжал тот. – С деньгами нужно обращаться легко. Они или есть или их нет. Или пан или пропал.
Платов покосился в его сторону.
– Ты что, серьезно? – спросил он.
– А что тебя удивляет?
– И во что же ты играешь?
– Как во что! Покер. Все по-взрослому.
Платов опять сбоку как-то странно посмотрел на Пистона.
– А в каком казино?
– Да все равно. Где играют по-крупному. Например, «Паллада». А что такое?
Платов ничего не ответил. Только пожал плечами.
– Вон метро-то, – заметил Пистон.
– Ладно. Подвезу тебя. Так в «Палладу»?
– Да!
Они пропетляли по переулкам, проехали под железнодорожным мостом и выехали на проспект. Через несколько минут сбоку стали видны яркие огни «Паллады».
– Приехали.
Платов остановился.
– Хочешь, пошли со мной, – предложил Пистон. – Шампанского выпьем. А может, и картишки раскидаем.
Платов задумался.
– Пойдем, – повторил приглашение Пистон. – Ты в покер играешь?
– Играл когда-то… Пару раз, – неохотно сказал Платов.
– Вот и хорошо! Меня там знают. В задней комнатке компания собирается… Играем без крупье… Я тебя буду учить. Если сольешь бабки, так не в чужие руки. – Он рассмеялся. – А может, и не сольешь! Новичкам ведь везет!
Платов некоторое время колебался. В это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон.
– Ладно, иди, – сказал он Пистону, доставая телефон. – Я догоню.
– Я буду во втором зале. Наверху.
Пистон вышел, а Платов приложил трубку к уху.
– Платов! – прокричал в трубке голос Верещагина. – Это ты?
– Нет, папа Карло! – огрызнулся Платов.
– Что это у тебя целый день телефон не отвечает?
– Я занят был.
– Чем? – удивился друг.
– Тренировался, – мстительно ответил Платов. – Готовился к бою с Тайсоном.
Верещагин на том конце линии умолк, стараясь по интонации определить настроение Платова.
– Ты что, все еще сердишься? – спросил он.
– Нет. Уже не сержусь.
– Честно?
– Честно.
Верещагин повеселел.
– Ты это… Мы тут шары собрались погонять… В «Шароварах». Приезжай. Нам как раз четвертого не хватает.
Платов некоторое время раздумывал.
– Нет, – сказал он.
– Почему?
– Да так. Дела.
Верещагин насторожился.
– Что-то мне твой голос не нравится… – подозрительно сказал он. – Ты где? Что делаешь?
– Ничего, – беспечно ответил Платов. – Стою возле казино. Решил вот в картишки перекинуться.
Друг молчал почти целую минуту.
– Платов! – сказал он через некоторое время. – Ты же зарок дал – больше не играть!
Платов легкомысленно хмыкнул:
– Я и не буду. Поиграю один раз – и все.
– Ты что? Забыл, как тебя из этой трясины вытаскивали?
– Грех, Верещагин, отказаться. Уж больно случай подходящий.
Верещагин опять молчал целую вечность.
– А деньги-то хоть приличные? – напоследок спросил он.
– На мороженое хватит, – усмехнувшись, отвечал Платов.
* * *
Было уже далеко за полночь, когда Платов и Пистон вышли из дверей казино «Паллада».
Пистон поддал валявшуюся на тротуаре пластиковую бутылку из-под «пепси» и зло сплюнул в кучку мусора, собранную дворниками, да так и не вывезенную прочь.
Платов, заметив его досаду, рассмеялся.
– Что же ты, сволочь, раньше не сказал? – зло спросил Пистон.
– О чем? – поинтересовался Платов.
– О том! Что ты в карты… Это…
– Что?
– Профи…
– Ну какой я профи! – махнул рукой Платов. – Так… Увлечение юности… Я в армии на точке служил… Офицеру не с кем было играть, так он нас по очереди… На отжимания… Тут все дело в памяти. Нужно всю колоду в голове держать. Карту за картой… Если хотеть – можно натренироваться…
Пистон посмотрел на него сердито:
– Нужно было предупреждать…
– Так ты не спрашивал!
Диджей зло сплюнул в снег.
– К черту эти карты! Два месяца работы коту под хвост! Это ведь ты – на машине покатался и заработал три месячных оклада. А я, между прочим, сегодняшний день долго и тщательно готовил. – Он опять сплюнул.
– Ты же сам хотел: или пан или пропал, – напомнил Платов.
Они подошли к одиноко стоящей у тротуара машине.
– Подвезти тебя? – спросил Платов, доставая ключи.
– Пошел ты! Сам доберусь.
– Метро уже закрыли… – напомнил Платов.
– Пешком дойду!
– Как хочешь…
Пистон развернулся, зябко спрятал голову в поднятый воротник и, загребая ногами, зашагал в сторону площади.
А Платов нащупал в кармане выигранные деньги, пожал плечами, огляделся и сел в машину.
* * *
Платов еще некоторое время сидел в машине, думая о том, хорошо ли он поступил по отношению к Пистону или нет.
Потому что, с одной стороны, – вроде бы нехорошо. Воспользовался моментом. Обыграть порывистого Пистона было делом несложным. Как говорится, исход поединка был заранее предрешен.
А с другой стороны… С другой стороны, Пистон первый начал. Еще вчера, с этим Тайсоном. А сегодня продолжил. Своими разглагольствованиями.
Платов так ничего и не решил, достал из кармана мобильный телефон и набрал номер Верещагина.
– Слушай, – небрежно спросил он, – а сколько ты хочешь за свою машину?
– А что такое? – встрепенулся Верещагин.
– Радуйся! Так и быть, куплю я твое старое ведро. Верещагин замер. И молчал, наверное, целую минуту.
– А зачем оно тебе? – наконец проговорил он. – Честно говоря, машина уже не очень… Такую продавать друзьям – последнее дело. Она в любой момент из транспортного средства может превратиться в недвижимость…
Платов хмыкнул.
– Так я ее ради недвижимости и куплю. Разрисуем ее со всех сторон рекламой нашей мастерской и поставим на людной улице. Кто мне запретит на своей машине написать все, что захочу? А тогда, сколько бы ты ни запросил, все равно выйдет дешевле, чем платить городу за рекламные площади.
– А-а-а… – Верещагин задумался. – Так для этого можно вообще доходягу купить, за пятьдесят долларов. У меня-то пока еще машина ездит… Я за нее реальные деньги хочу получить. Какой тебе смысл?
– А смысл в том, – строго сказал Платов, – что друзьям нужно помогать! Понял?
Верещагин рассмеялся.
– А что? Правильная мысль! Давай. Помогай, – он подозрительно помолчал, а потом спросил: – А что это ты такой щедрый? В карты, что ли, выиграл?
– Есть немножко… – скромно сказал Платов.
– Ишь ты! И много?
– Ну, это как считать… Какому-нибудь олигарху – ерунда. А мне на первое время хватит.
– Ишь ты! – повторил Верещагин. – Так ты теперь любую машину сможешь купить!
– Любую – не любую, а кое-что могу себе позволить, – отозвался Платов. – Только, знаешь… Пока денег не было – смерть как хотелось новую машину. А теперь, когда они есть, кажется, что и моя ничего. Сам не знаю почему. Как-никак русский джип.
Верещагин рассмеялся.
– Что ты смеешься? – спросил Платов.
– Ты, Платов, не хочешь покупать новую машину потому, что жмот! Вот и все объяснение! – сказал друг.
Платов не стал спорить. О чем спорить с таким человеком, как Верещагин? Не о чем с ним спорить. Он все равно ничего не поймет.
* * *
Платов посидел некоторое время, нахмурившись, потом набрал номер Полины.
Как обычно Полина не подходила к телефону минут пять.
– Алло! – наконец важно проговорила она.
– Ты что делаешь? – спросил Платов.
– Я загораю под лампой.
– Откуда у тебя лампа?
– Соседка дала. Чтобы дома загорать.
– И что? Прямо без ничего загораешь? – поперхнувшись, спросил Платов.
– А то как же! Иначе зачем нужна такая лампа! Она нужна для того, чтобы все места загорели.
Платов почувствовал, что в животе у него начало разливаться тепло.
Но он постарался взять себя в руки.
– Ты это… уже купила куртку? – небрежно спросил он.
– Нет.
– Так покупай, – посоветовал Платов. – Желтое авто скоро будет.
Даже на расстоянии Платов почувствовал, как ушки Полины насторожились.
– А ты что, уже побил этого… Тайсона? – оживилась она.
– Не-а, – не стал вдаваться в подробности Платов. – Он отказался.
– Почему?
– Кто его знает… Испугался, наверное, – пошутил Платов.
Полина никак не отреагировала, но Платову показалось, что ему наконец-то удалось, если не удивить ее, то, по крайне мере, возбудить интерес.
– А тут в парикмахерской женщины говорили что-то про Тайсона…
– Что?
– А вроде как сегодня по радио… Какого-то мужика диджей какой-то… Я не очень поняла… Тоже вроде уговаривал с Тайсоном драться.
Платов порадовался тому, что Полина не могла видеть, как он покраснел.
– Не слышал, – коротко ответил он. И собрался заговорить на другую тему.
Но Полина сама уже думала о чем-то другом.
– А ты когда хочешь новую машину покупать?
– Еще не знаю… Можно хоть завтра. Но, честно говоря… – Платов замялся. – Ты хочешь?
Полина в задумчивости пропустила его вопрос мимо ушей.
– А денег у тебя много? – спросила она.
– Много.
– Очень?
– Ну, как посмотреть. Вообще-то да.
– Тогда, знаешь что…
– Что?
– Не надо покупать желтую машину. Давай лучше, знаешь что? Давай поедем на атолл!
– Куда? – удивился Платов.
– На атолл в Индийском океане. Я сегодня передачу по телевизору видела. Он такой красивый… Весь в пальмах. Круглый, а внутри как будто озеро… И кораллы, кораллы… Удивительные. И рыбки плавают разных цветов – желтые, голубые, фиолетовые, полосатые… Как в аквариуме в нашем бизнес-центре, только намного лучше. На атолле есть гостиница. В ней маленькие бунгало стоят на сваях прямо над водой. А пол в бунгало стеклянный. Можно включить свет, лечь на пол и смотреть на рыбок. Хоть всю ночь… Смотреть, смотреть… Их на свет видимо-невидимо приплывает. Даже большие, как акулы…
Платов зачарованно молчал.
Ну и придумщица эта Полина! Скажет тоже – атолл! И рыбки под полом приплывают на свет… Чудеса!
– А еще, – сказала Полина, – на атолле водятся бамбуковые мишки. Такие потешные… Ужас! Они на наших медвежат похожи, только ушастые и глаза большие. Их туда из Австралии завезли.
– Из Австралии? – еще больше удивился Платов. – А почему они бамбуковые?
– Потому, что на деревьях живут и бамбуком питаются. Они такие потешные… Очень добрые и доверчивые. И людей совсем не боятся. По телевизору говорили, что можно их приручить и тогда они будут жить прямо в доме. Как собака. Или кошка. Только намного лучше.
– Что-то я не слышал, чтобы у нас у кого-нибудь жил бамбуковый мишка… – в сомнении сказал Платов. – Их, наверное, с этого атолла и вывозить нельзя.
– Нельзя, – согласилась Полина. – Но если договориться с моряками или летчиками, они могут этого мишку контрабандой для тебя провезти. Так журналист по телевизору сказал.
Платов задумался.
Из казино вышел припозднившийся игрок, с удивлением посмотрел на сидевшего в машине Платова и зашагал прочь.
– Поехали на атолл? – попросила Полина. – А? Там сейчас как раз лето начнется. Будет тепло. А у нас начнется зима. А я так зимой мерзну!
– На всю зиму не получится, – подсчитав что-то в уме, строго сказал Платов. – Денег не хватит. Да и с работы меня надолго не отпустят…
– Ну хотя бы ненадолго… А потом нам мишку бамбукового привезут, он такой мягкий и теплый… Я об него буду греться. Буду брать его с собой в постель и греться…
Платов представил Полину, лежащую в постели в обнимку с маленьким ушастым мишкой с большими грустными глазами, и почувствовал, как тепло из живота начинает распространяться по всему организму.
– Ну, знаешь, это уж слишком! – стараясь не терять над собой контроль, сказал он. – Брать животное в постель! Он хоть и бамбуковый, но медведь!
– Вовсе нет! Они ведь совсем маленькие и очень чистоплотные. И знаешь, какие умные! А в общем, не обязательно в постель. Можно ему домик сделать. Из подушек. И бамбука. Главное, что мы оба будем тебя так любить!…
Платов замер. Полина впервые сказала что-то о своих чувствах.
– Как ты сказала?…
– Он тоже будет любить тебя. Как и я.
Платов почувствовал, что тепло подступило к самому горлу и начало затоплять голову. У него на глазах даже выступили слезы.
А что? Мишка так мишка. Это, наверное, денег стоит – мама, не горюй! Его там купить и в наши широты перевезти. А потом бамбуком всю жизнь кормить. Притом, что он, наверное, абы какой бамбук есть не станет. Ему только свежий подавай, да молодые побеги… Так что деньги листать придется конкретно.
Ну да что эти деньги? Сегодня есть, а завтра их не будет. А потом, глядишь, опять откуда-нибудь на голову свалятся.
Так что ерунда. Мишка так мишка. Атолл так атолл.