Верещагин Павел. Охота на Пушкина

 
Павел Верещагин
 
Охота на Пушкина

 
   Как-то субботним утром стоял Валерка Платов у окна, смотрел во двор и думал о том, как все-таки по-разному устроены люди. В том смысле, что одни – как-то сами собой знают, что можно делать, а чего нельзя. А другим нужно каждый раз объяснять, что хорошо, а что плохо, да еще все время за ними приглядывать, чтобы они делали только то, что хорошо, а что плохо – не делали.
   Одни, например, с детства знают, что брать чужое – грех. Обижать ребенка или старика – стыдно. А наживаться за счет друзей – вообще беспредел. А другие – как будто никогда в жизни ничего такого не слышали.
   Взять, например, лучшего друга Платова – Мишку Верещагина. Вот вроде бы Платов с Верещагиным – неразлейвода с самой армии. Столько всего вместе пережили. И если говорить по большому счету, то на Верещагина можно положиться. Но вот по мелочам…
   Приехал к Платову в гости двоюродный брат из республики Коми – машину покупать. Потому что в Коми цены на машины высокие, а выбор небольшой. Как услышал про это Верещагин – так давай нахваливать свой старенький автомобиль. Мол, не машина у него, а ласточка! Второй десяток лет на исходе, а новым – сто очков вперед даст! Летает как ракета. И цвет привлекательный. И марка самая надежная. При том, что совсем недавно Верещагин жаловался Платову: машина на ладан дышит, денег на ее ремонт уходит прорва, хорошо бы ее поменять, да трудно найти дурака, который бы ее купил. А тут вдруг заливается соловьем.
   – Не машина, а метеор! – с жаром говорит Верещагин. – С перекрестка рванет – не то что «Жигули» – все «мерседесы» отдыхают.
   А двоюродный брат слушает, уши развесил. Платов терпел-терпел и не вытерпел.
   – Верещагин, ты что, спятил? – строго спросил он, когда родственник вышел на балкон покурить.
   – А что такое? – как ни в чем не бывало встрепенулся друг.
   – Зачем ты моему брату впариваешь свое ведро?
   – Ну почему же ведро! – возмутился Верещагин. – Отличная машина. Не новая конечно, но…
   – Она ж у тебя масло ест, в дождь не заводится, резину жует, а на большой скорости начинает трястись и прыгать козлом…
   – С чего ты взял?
   – Сам говорил.
   – Ну и что? – Верещагин посмотрел на друга ясными глазами. – Масло она не ест, а, можно сказать, подъедает… Быстро ездить в республике Коми негде, на это может решиться только сумасшедший… А если быстро не ездить, то моя машина и резину не жует! – вывел он. – И вообще, что ты придираешься? Отличная машина! Немецкое качество! Дейч культуришь производства! Твоя «Нива», по сравнению с ней – утюг на колесах.
   Утюг не утюг, а Платову нравится. «Нива» – вроде как маленький джип. К нашим условиям самый подходящий автомобиль. Зимой, например, когда улицы не чистят, – можно парковаться прямо в сугробах. Или летом на рыбалку проедешь где хочешь. Или осенью в лес. К тому же удобно: заднее сиденье сложил и грузи хоть холодильник.
   Но Платовская «Нива» тут абсолютно ни при чем!
   – Постой, постой! Ты же сам недавно говорил, что козлу, который твою машину купит, попариться придется – мама не горюй! Что он с ней по самые уши намается!
   – Кто говорил? Я? – удивился Верещагин. Мишка – он такой. Метет языком направо и налево и сразу же забывает, что сказал.
   – Ты, ты! А теперь поешь тут нам песни! Ну не гад ли ты после этого!?
   Так Верещагин, представьте, еще и обиделся.
   – А что ты обзываешься? Не хотите брать машину – не берите, рынок – дело добровольное. Никто вас, между прочим, не заставляет. Но обзываться зачем?
   В итоге брат купил «Жигули» последней модели и уехал восвояси.
   И ведь самое главное, что Платов с Верещагиным – закадычные друзья. В разных переделках побывали. И если нужно, то Верещагин за своих горой! Но о том, что может себе позволить друг, а чего нет, ему все время приходится напоминать. Напоминать, а потом присматривать, чтобы он делал только то, что можно, а то, чего нельзя, не делал.
   Именно об этом размышлял Валерка Платов как-то субботним утром, а также о многом другом, когда в его квартире неожиданно зазвонил телефон.
   Не успев до конца сбросить с себя задумчивость, Платов снял трубку. В трубке что-то щелкнуло, и мужской голос с приятным иностранным акцентом спросил:
   – Мистер Платов?
   – Да, – удивился Валера.
   – Очень рад слышать. Позвольте представиться. Меня зовут Джордж Смирнофф. Я приехал из города Нью-Йорк.
   – И что?
   – Как поживаете, мистер Платов?
   – Спасибо, не жалуюсь, – ответил с недоумением Валерка. – А что такое?
   – Это город Санкт-Петербург? – уточнил иностранец.
   – Петербург, – опять удивился Платов.
   – А вы мистер Валерий Платов?
   – Да.
   – И раньше вы жили на улице Караванной, у цирка?
   – Жил, – еще больше удивился Платов. – Только давно. Когда в школе учился.
   – Верно-верно. И вы занимались боксом?
   – Занимался… Да в чем, собственно, дело?!
   – Значит, все верно! Я попал именно туда, куда нужно. Поздравления, мистер Платов. Вы имеете шанс встретиться на ринге с самим Майком Тайсоном.
   – Че-го?! – изумился Платов.
   Трубка, видимо, была готова к его удивлению.
   – Вы знаете экс-чемпиона мира по боксу Майка Тайсона? – вежливо уточнила она.
   – Кто ж Тайсона не знает! – отозвался Платов.
   – Очень хорошо! Я являюсь менеджером Национальной боксерской ассоциации. Рад сообщить, что мистер Тайсон готов встретиться с вами в спортивном поединке.
   – Ага! – съязвил Платов. – А потом Майкл Джексон готов спеть со мной дуэтом. Вы куда вообще звоните?
   – Это Санкт-Петербург?
   – Да.
   – А вы господин Платов, который в юности жил на Караванной улице и занимался боксом?
   – Ну да!
   – Значит, все в порядке.
   – Что у тебя в порядке? – огрызнулся Платов, который начал терять терпение.
   Иностранец понял, что необходимы более подробные объяснения.
   – Вы помните Андрея Полянского, который жил в вашем дворе?
   – Кого? Полянского? – еще больше удивился Платов. – Из третьего подъезда? Который в Штаты уехал с родителями?
   – Совершенно верно. Андрей Полянский. Кстати, он просил передать вам горячий привет.
   – Ну, и что дальше?
   – А то, что недавно фондовый маклер Эндрю Полянски заработал в Соединенных Штатах свой пятидесятый миллион.
   – Да?
   Платов смутно припомнил худосочного пронырливого Полянского с вечно простуженным красным носом. Полянский ходил всегда быстро и немного боком, склонив голову с пытливыми горящими глазами к плечу, и, шевеля губами, что-то все время лихорадочно прикидывал в уме. Так вот что он все время прикидывал в уме! Фондовый маклер. Пятидесятый миллион.
   – А помните, – продолжил иностранец, – в вашем дворе жила девочка по имени Таня Комиляйнен? Она вам нравилась в старших классах… А Тане нравился Полянский. Так вы подкараулили как-то их во дворе и Полянского избили. Помните?
   – Нет, не помню.
   – А Полянский помнит!
   Платов замолчал, стараясь припомнить Таню и Полянского. Таню Комиляйнен он помнил, аккуратненькая такая была девочка, в десятом классе она переехала в Москву. А вот историю с Полянским он вспомнить не смог. Хотя всякое могло быть. Полянского не очень любили во дворе. Потому что задавалистый был парень и слишком шустрый.
   – Ну и что? – опять спросил Платов. – А при чем здесь Тайсон?
   – Дело в том, что Эндрю Полянски и мистер Тайсон состоят в очень хороших, можно сказать дружеских отношениях. Потому что мистер Полянски оказывает Тайсону услуги на фондовом рынке.
   Платов расхохотался.
   – И что? Теперь Тайсон попрется к черту на куличики в Санкт-Петербург, чтобы отомстить за обиду Полянского и начистить мне морду?
   Иностранец не поддержал веселого тона Платова.
   – Нет-нет, – корректно возразил он. – Вы не так меня поняли. Во-первых, не Тайсон приедет в Россию, а вы поедете в город Нью-Йорк. А во-вторых, это для мистера Полянски коммерческий проект. Он устраивает грандиозное шоу в самом большом зале в русском районе Брайтон-Бич. Оригинальная идея. Представляете, бизнесмен, добившийся успеха в Штатах, через пятнадцать лет хочет свести счеты со старыми обидчиками. С теми, кто в далекой России притеснял его в школе, во дворе и в математическом кружке при доме пионеров. Тайсон проведет на ринге целый вечер. Мне передали список из двадцати фамилий. Можете гордиться, мистер Платов! Вы стоите в этом списке под номером один!
   Платов, наконец, потерял терпение:
   – Слушайте, вы что, меня совсем за идиота считаете? У меня дел по горло! А вы мне голову морочите вот уже полчаса!
   – Прошу вас, мистер Платов, не вешайте трубку. Предложение будет очень и очень интересным для вас. За участие в шоу мистер Полянски готов заплатить каждому из российских участников по двадцать пять тысяч. Помимо расходов, конечно.
   Платов совсем было уже собрался повесить трубку, но почему-то не повесил.
   – Долларов? – уточнил он.
   – Конечно.
   Платов задумался. А что? В наше время всякое может быть. Если человек за пятнадцать лет заработал пятьдесят миллионов, почему бы ни потратить один или два на то, чтобы посмотреть, как отделают на ринге твоих старых обидчиков. К тому же, если эти деньги к тебе потом вернутся обратно, да еще с наваром.
   – Это коммерческий проект для мистера Полянски, – продолжал между тем объяснять иностранец. – Мистер Полянски вкладывает в этот проект большие деньги. И надеется получить прибыль. Билеты будут стоить от ста до пятисот долларов. По всему Брайтон-Бич уже расклеены афиши. Бои на ринге будут сопровождаться выступлением звезд шоу-бизнеса.
   Если бы Платов в эту минуту знал, если бы только мог догадаться…
   – Звезд шоу-бизнеса?… – недоверчиво переспросил он.
   – Да! Мистер Полянски хорошо знает свое дело. Он очень влиятельный человек в шоумире. Многим звездам он оказывает услуги на фондовом рынке.
   Ну, ясное дело! Если у самого дела на подъеме! Почему бы другим не помочь!
   Этот Полянски еще в детстве был очень способным мальчуганом. Помнится, в первом или во втором классе в школе устроили субботник, всем очень хотелось пить; так Полянский купил двухлитровую бутылку газированной воды, а потом продавал ее стаканами всем желающим. То есть коммерческий талант просматривался у человека с раннего детства. И человек этот талант реализовал.
   Платов спохватился и постарался посмотреть на ситуацию трезвыми глазами.
   – Я что, по-вашему, похож на психа? – спросил он. – Мне жить надоело? Я до кандидата в мастера спорта не дотянул, а тут чемпион мира!
   – Не волнуйтесь, мистер Платов, – успокоил его иностранец. – У Эндрю Полянски все предусмотрено. Для уравнивания шансов экс-чемпион мира будет боксировать только левой рукой. Его правая будет пристегнута наручниками к поясу.
   Платов удивился и хотел что-то сказать, но почему-то ничего не сказал.
   – Да хоть бы и левой, – заметил он. – Это же чемпион мира! Вы головой-то своей подумайте! Он же любого с закрытыми глазами, одним ударом… К тому же он на двадцать килограммов тяжелее меня. Да и не тренировался я много лет…
   – Предусмотрены и другие правила, – не сдавался иностранец. – Тайсон не будет бить в голову. Только в корпус. И только левой рукой. Да и вообще. Это всего лишь шоу, мистер Платов. Веселое представление. Можете быть спокойны. Тайсон не собирается боксировать с вами всерьез.
   Платов задумался.
   – А какой регламент? Сколько раундов предусмотрено?
   – О, не волнуйтесь! Регламент любительский. Всего один укороченный раунд.
   Если одной левой, и только по корпусу… Один раунд можно корпус подержать… Побегать кроссы в оставшееся время, чтобы дыхалки хватило. В зал походить, с тренером поработать…
   Двадцать пять тысяч долларов! Это же такие деньжищи. Тут не только колеса зимние, тут всю машину можно поменять. На супер кабриолет. Да что машину!
   – А почему так мало платите? – спросил Платов. – Бой высокого уровня… С участием экс-чемпиона мира. И даете всего двадцать пять тысяч! Как-то несерьезно.
   – Имейте совесть, мистер Платов! – обиделся менеджер. – Ясно, что гонорар мистера Тайсона будет значительно больше, чем ваш. Но с российской стороны в шоу принимают участие более двадцати человек. Вы посчитайте общую сумму.
   «В общем, он прав, – подумал Платов. – Что уж тут грешить. Двадцать пять тысяч – тоже очень неплохо. К тому же в Америку съезжу на халяву».
   – А Нью-Йорк посмотреть у меня будет время? – деловито спросил Платов.
   – Конечно, – с готовностью отвечал иностранец. – Вам будет предоставлено две недели на подготовку к бою и осмотр города. Спортивный зал и тренер будут оплачены.
   Приятный такой иностранец. Обаятельный.
   – Это хорошо. А подружку можно с собой взять? – придирчиво поинтересовался Платов.
   – Нет. Подружку нельзя. Очень сожалею. Но подружку нельзя.
   – А ты что-то больно хорошо по-русски говоришь, – подозрительно спросил Платов. – Тоже из наших что ли?
   – Да. Мои родители приехали в Америку из Одессы. «Ладно. И без подружки ничего, – легко согласился
   Платов. – Сниму все на видеокамеру и по возвращении покажу».
   – Я очень сожалею. Но такие правила, – продолжал иностранец. – Дело в том, что в интересах шоу информация о гонорарах будет конфиденциальной.
   – Как это?
   – Только между вами и мистером Полянски. Официально вы будете сражаться за другой приз.
   – Какой другой приз? – насторожился Платов. От этих иностранцев только и жди подвоха.
   – Победитель боя проведет неделю в лучшем отеле на Багамах в обществе Шэрон Стоун.
   Платов насторожился:
   – В чьем-чьем обществе?!
   – Шэрон Стоун. Это звезда из Голливуда, – пояснил иностранец. – Дочь легендарного Оливера Стоуна.
   – Да уж Шэрон Стоун каждый знает! – сказал Платов. – А она-то здесь при чем?
   – Деньги, мистер Платов, деньги! Она имеет финансовый интерес. Кроме того, и с Шэрон Стоун мистер Полянски состоит в дружеских отношениях.
   – Он оказывает ей услуги на фондовом рынке, – догадался Платов.
   – Совершенно верно. Они старые приятели.
   Платов задумался.
   Если бы в ту минуту он знал… Если бы только догадывался…
   Вдруг Платова осенила страшная догадка.
   – Слушай, братан, у вас там, в Америке, сегодня, случаем, не первое апреля?
   – Как это первое апреля? – не понял иностранец. – Сейчас еще октябрь. Что вы имеете в виду?
   Платов не стал отвечать. Он понял, что у иностранцев нет обычая разыгрывать друг друга в День дурака. Его мысль уже работала в другом направлении.
   – Постойте, постойте, – сказал он. – А если вдруг я побью Тайсона… Ну, предположим… Мне что, в самом деле, достанется Шэрон Стоун?
   Иностранец сдержанно рассмеялся.
   – Все не так просто, мистер Платов. Речь не идет о том, что Шэрон будет делать с победителем секс. Вовсе нет! Мы просто предоставим вам соседние номера в лучшем отеле на Багамах. Все будет оплачено. Бары, бассейны, боулинг, персональный лимузин… А уж дальше… Все будет зависеть от вас. Как известно, у Шэрон сейчас кризис в личной жизни… Ее очередной бой-френд оказался подлецом… Так что… Сами понимаете…
   – Так вот почему девушку нельзя! – догадался Платов.
   – Ну конечно! – ласково согласился иностранец. Он помолчал.
   – Но должен сказать, что вам будет очень трудно победить Майка Тайсона, – мягко напомнил иностранец. – Даже с одной рукой. Кроме этого, победа обидчиков не входит в планы шоу… Я очень сожалею…
   – То есть на Багамы с Шэрон Стоун в любом случае уедет Майк Тайсон?
   – Боюсь, что да. Еще раз, мои сожаления… Платов с переносной трубкой возле уха подошел к окну.
   Да ладно, фиг с ней с Шэрон. Если честно, она ему и не очень нравится как женщина. Ему больше Дзета Джонс по душе.
   – А по телевизору бои будут показывать?
   – Думаю, что да. Это зависит от телевизионных компаний…
   Платов вдруг заволновался:
   – А если Майк разозлится и засадит не по корпусу, а в репу? Что тогда? Кто знает, что в его черную голову взбредет. Откусил же он ухо Холлифилду… Увидел, что не его берет, и откусил. Что же мне потом, как дауну, до конца жизни ушами трясти?
   – Не волнуйтесь, мистер Платов, – успокоил иностранец. – По правилам боксерской ассоциации вы будете застрахованы от травмы… На сумму, скажем, полмиллиона долларов.
   – На миллион!
   Иностранец помедлил мгновение.
   – Хорошо, – согласился он. – На миллион.
   – Погодите, погодите, – вдруг вспомнил Платов. – Вы сказали, у вас список из двадцати человек. Ну, тех, кто обижал вашего Полянски. Так они что, все с Тайсоном боксировать будут?
   – Да.
   – Как вы это представляете? Ведь это у меня худо-бедно первый разряд по боксу, а остальные?
   – Остальные будут по трое и по четверо на ринг выходить. В зависимости от теперешнего физического состояния.
   Логично. Все у этого Полянски продумано.
   – Но бой с вами – гвоздь программы, – внушительно заверил иностранец. Наверное, для того, чтобы Платов чувствовал особое к себе отношение.
   Платов опять задумался, стараясь представить предстоящее дело во всех деталях. Это было нужно для того, чтобы сейчас, во время первого разговора, ничего не упустить и обо всем договориться. А то потом, как показывал опыт Платова, будет уже поздно.
   Иностранец деликатно прервал его напряженные размышления.
   – Пожалуйста, тщательно все обдумайте, господин Платов. Шаг непростой. Посоветуйтесь с вашей девушкой. Может, она будет против. Сделаем перерыв, и я позвоню вам через несколько минут.
   – Да я собственно и сейчас…
   – Нет, нет. Давайте прервемся. У нас тут как раз должна быть пауза… Я имею в виду, что на параллельной линии звонок потенциального рекламодателя. Мне нужно ответить.
   Платов не стал возражать.
     

* * *

     

   «А и в самом деле», – подумал он и набрал номер своей подружки Полины.
   К телефону никто долго не подходил.
   Платов терпеливо ждал. Полина всегда подходила не скоро. Потому что была, например, в ванной и теперь не спеша выходила, заворачиваясь в махровое полотенце. Или смотрела сериал и не хотела отрываться от телевизора до конца сцены про любовь. А может быть, красила ногти. И ждала пока подсохнет лак, чтобы не смазать его о трубку.
   – Ты что делаешь? – спросил у нее Платов.
   – Ничего.
   – Как ничего?
   – Журнал смотрю.
   – А что это за музыка такая приятная? – спросил Платов.
   – Это телевизор. Передача про животных. Про белую пуму. Как она своих детенышей выводит.
   – А-а-а…
   Всегда, когда Платов слышал голос подружки, у него без всякой причины теплело в животе. Странное дело. Вот вроде бы только что был погружен во что-то важное, ни о чем таком даже не думал. А услышал ее голос – и в животе потеплело.
   – А про что журнал?
   – Про татуировки.
   – Про что?!
   – Татуировки. Хочу картинку себе сделать… На спине…
   – Где это?
   – Внизу. Сбоку.
   – На попе, что ли?
   – Ну, почти.
   Платов задумался. Представил.
   – Вот только никак не могу выбрать, – сказала Полина, – что лучше, дракончик или роза…
   – А дракончик большой? – начал вникать в проблему Платов.
   – Нет. – Полина, видимо, на глаз прикидывала размер. – С половину ладони.
   – А роза?
   – Такая же.
   – Тогда дракончик лучше, – решил Платов.
   Полина ничего не ответила. Платов знал: что бы он ни сказал, она все равно сделает по-своему. Он не сердился. Дело понятное, женская независимость.
   – А я вчера пупок проколола… – задумчиво сообщила Полина.
   – Для сережки?
   – Ну да! Пирсинг называется.
   Платов представил пупок, а точнее, пупочек своей подружки, представил сережку в этом нежном пупке, и теплота из его живота начала распространяться по всему телу.
   – Лучше колечко! – посоветовал он, и ему пришлось кашлянуть, чтобы прочистить горло.
   Полина опять ничего не ответила. Платов понял, что и на этот раз его мнение не имеет в ее глазах большого веса.
   Полина и Платов были знакомы уже больше года, а Платов так толком и не знал, что у нее на уме. В смысле того, как она к нему относится. Иногда он проводил у нее ночь. Иногда она у него. Нельзя сказать, чтобы часто. Но и не от случая к случаю. Она всегда держалась так, будто ей было абсолютно безразлично, что Платов о ней думает, что будет дальше, и есть ли у Платова какие-нибудь планы на ее счет. Но в глубине души Платов чувствовал – он был Полине не так безразличен, как казалось. Просто она человек такой – независимый. Во вкусе Платова.
   А может быть, просто живет девушка – и ни о чем не думает. Не ломает голову над тем, что будет завтра.
   И ведь даже очень красивой ее не назовешь. Но она вся какая-то… Какая-то ненормальная… Может, например, часами лежать в ванной, перелистывая журналы, время от времени высовывая из воды то руку, то ногу и сосредоточенно их разглядывая. Короче, во вкусе Платова. И в животе от нее сразу теплеет.
   Вообще-то Платов на ее счет не волновался. Не то что понимал, но чувствовал: никуда она от него не денется. В один прекрасный день он сделает ей ребенка – и все будет как надо.
   Но сейчас Платов, собственно, звонил по делу.
   – Помнишь, тебе в кино машина понравилась? – спросил он. – Такая спортивная, с открывающимся верхом?
   – Красная? – уточнила Полина.
   – Да нет. Желтая, с черными сиденьями.
   – А-а… Помню. И что?
   – Так. Ничего, – небрежно сказал Платов. – Может быть, куплю скоро такую…
   Платов надеялся, что сообщение о машине произведет на подружку впечатление. Но этого не произошло.
   – Когда? – спросила Полина.
   – Что – когда?
   – Когда купишь?
   – Точно пока неизвестно, но скоро.
   – А до декабря успеешь?
   – Почему до декабря? – удивился Платов.
   – Ну, пока осень. Я куртку приглядела, коричневую с желтыми вставками. Как раз будет, желтая машина и желтые вставки.
   – Не знаю. Попробую. Но это не только от меня зависит, – со значением сказал Платов.
   Если честно, то больше всего на свете Платову хотелось когда-нибудь Полину по-настоящему удивить! Например, она включает телевизор – а там он во весь экран, дает интервью. Или приносят ей газету, а на передней странице его портрет и что-нибудь прикольное!… Вот это был бы номер! Или вдруг подъезжает к ее дверям какой-нибудь невиданный автомобиль – кабриолет с откинутым верхом – а за рулем Платов!
   – А я, может быть, – небрежно обронил он, – скоро с Майком Тайсоном на ринге драться буду.
   – С кем, с кем? – переспросила Полина.
   – С Майком Тайсоном! – повторил Платов.
   – Это с каким Тайсоном? С тем самым?
   – Ну да. С чемпионом мира.
   Полина некоторое время молчала.
   – А зачем это? Чего это вдруг – ты и Тайсон?
   – Да тут целая история… – небрежно пояснил Платов. – В свое время, еще пацаном, я одного кренделя доставал. По шее ему навешал, и все такое. А он в Америку свалил и там страшно разбогател. И вот теперь хочет мне отомстить – отделать при всем народе.
   Полина молчала. Платову, похоже, наконец, удалось произвести на нее впечатление.
   – И для этого он приглашает чемпиона мира? – уточнила она.
   Платов понял, что нужно немного пояснить ситуацию.
   – Этот перец специальное шоу устраивают. Соберется целый стадион зрителей. Билеты по пятьсот баксов. Звезды будут петь. Фейерверки, там, разные. Лазерное шоу… – добавил он от себя для большей убедительности. – Короче, концерт… А в начале Тайсон нас всех на ринге отметелит…
   Полина насторожилась.
   – Кого это вас?
   – Двадцать человек из России. Которые того парня в детстве доставали. Кто в школе, кто во дворе. Тайсон нас всех разом отделает.
   Полина помолчала. Ход ее мысли обычно был такой неожиданный, что Платов никогда не знал, что она спросит в следующий момент.
   – А где это будет? В нашем дворце спорта?
   – Нет. У них в Нью-Йорке.
   – И ты туда поедешь?
   – Да.
   Полина думала еще некоторое время.
   – А тебе-то это зачем? – спросила она.
   – Как зачем? Мне за это деньги дадут. Очень приличные. Я на них-то машину и куплю.
   – А-а-а…
   Полина опять помолчала. Причем в трубке продолжала играть приятная музыка.
   – А этот Тайсон, он здоровый? – спросила она.
   – Еще какой! Чисто самосвал. И злющий, сволочь, как черт!
   – А как же ты будешь?
   – Да уж вот так… – Платов хотел было навести тумана, но в последний момент сжалился над подружкой. – Тебе по секрету скажу: он только одной левой будет боксировать.
   – Как это?
   – Другая будет пристегнута наручником к поясу. Такие правила.
   Полина опять промолчала.
   – Одной рукой и только по корпусу, – бодро сообщил Платов. – Так что продержимся. Ну, ладно, мне пора. Сейчас менеджер Тайсона опять звонить будет.
   – Слушай, а Верещагин к этому отношения не имеет? – вдруг спросила Полина, имея в виду друга Мишку.
   – А при чем здесь Верещагин?! – насторожился Платов. И что-то екнуло у него внутри.
   Опыт Платова показывал, что Полина просто так ничего не говорит. Иногда казалось, что она, пребывая в каком-то своем мире, почти ничего не замечает на этой грешной земле, но ее редкие замечания всегда поражали Платова своей неожиданной проницательностью, а порой даже пророческой силой.
   – При чем здесь Верещагин? – еще раз повторил он.
   – Не знаю… Я просто так сказала… – отмахнулась Полина. Она уже опять думала о чем-то своем.