Но ручаюсь, Чиви его никогда не простит, даже когда узнает правду.
— Фронт волны через десять секунд.
И ничего все еще не изменилось в изображении с микроспутника. Все то же еле заметное красное свечение между облаками. Либо добросовестная старуха сыграла с ними космическую шутку, либо сейчас было самое острие эффекта.
— Вспышка!
На изображении полного диска звезды в самом центре загорелась яркая точка, стала расширяться и за две секунды заполнила весь диск. Где-то в это время исчез вид с малой высоты.
Свет разгорался все ярче и ярче. По залу пронесся тихий благоговейный вздох. Свет бросил тени на противоположную стену, пока обои не сбросили яркость.
— Пять секунд после Вспышки. Наверное, автомат их отсчитывает.
— Приходит примерно семь киловатт на квадратный метр. А это какой-то другой техник, с явным трилендским акцентом.
Не эмергент ?
Вопрос этот мелькнул в сознании Эзра и тут же заглох, стертый разворачивающимся действием.
— Десять секунд после Вспышки.
Сбоку зала было еще одно окошко — вид на мир пауков. Темный и сумрачный, он стал освещаться пламенем звезды, и диск планеты засветился льдом и снегом под лучами, уже в пять раз ярче земного Солнца. И они все усиливались.
— Двадцать киловатт на квадратный метр.
Под изображением звезды воспроизводился график яркости нового солнца — теперешний и восстановленный из исторических записей. Теперешняя Вспышка была не хуже предыдущих.
— Нейтронный поток все еще не обнаруживается. Hay с Винжем с облегчением переглянулись. Вот эту опасность было бы никак невозможно обнаружить на межзвездных расстояниях, и все прежние пролетавшие мимо корабли тоже дальше этой точки не лезли. Во всяком случае, они не рисковали поджариться в радиации, которой издалека не видно.
— Тридцать секунд после Вспышки.
— Пятьдесят киловатт на квадратный метр. Снаружи склон горы, защищавший базу от солнца, стал светиться по-настоящему.
Фам Тринли прослушивал канал общего вещания, хотя даже и без этого Вспышку он бы не пропустил. Но теперь эти все события занимали лишь малую часть его сознания, а главное внимание было направлено на частные линии связи Хаммерфеста. Именно в такие моменты, когда на техников наваливаются внешние события, система безопасности может дать сбой. Если Дьем идет по графику, он со своей командой уже возле причальной точки «Далекого сокровища».
Глаза Тринли перебегали по полудюжине дисплеев, заполнивших экран его шлема. Программы флотской сети отлично справлялись с телеметрией. Ха! Ничего нет лучше старых добрых обыкновенных дверей. Эмергентам нужно было все больше вычислительных мощностей, и они пускали в дело автоматику Кенг Хо, а Тринли соответственно видел все больше и больше.
Сигнал стал слабеть. Дрейф согласования? Тринли очистил несколько дисплеев и оглядел окружающий мир. Мигающая скрывалась за горами, но свет ее отражался от склонов и затмевал вид. От снега и льда, подставленных свету, шел пар. Пока что навес Джимми держался, но ткань его выпячивалась и хлопала. Небо стало почти голубым; туман от тысяч тонн кипящих воды и воздуха превратил груду скал в комету.
И стал сильно искажать сигналы линии на Хаммерфест. Тринли дернул антенну. Потеря связи не может быть связана только с туманом. Что-то сдвинулось. Ага, вот. Он снова поймал разговоры Хаммерфеста. Через пару секунд шифровальная система поймала синхронизацию, и он снова стал слушать, но одним глазом поглядывал на бушующую вокруг бурю. Новое солнце оказалось еще более впечатляющим спектаклем, чем можно было ожидать.
Сетевые сенсоры Тринли уже были внутри Хаммерфеста. У каждой программы бывают исключительные обстоятельства — те, которые авторы программ посчитали вне области своей ответственности. Есть обходные пути, которые должны открыться в таких крайних ситуациях…
Странно. Кажется, в системе работали десятки внутренних пользователей. И в системе эмергентов оказались большие разделы, которых Тринли не узнал, — они были построены на иных основах. Но ведь эмергенты, как предполагалось, — обычные Невежды, только недавно вернувшиеся к высоким технологиям благодаря сетям вещания Кенг Хо. А здесь было слишком много странного. Тринли углубился в речевые переговоры. Низский язык эмергентов был понятен, хотя и отрывочен и напичкан жаргоном.
— Дьем… обходит границу скал… по плану…
По плану?
Тринли сканировал сопровождающие потоки данных, увидел картинки, показывающие, какое оружие несет с собой группа Джимми, вход, через который они собирались проникнуть в «Далекое сокровище». Таблицы имен… заговорщиков. Фам Тринли был указан среди мелких пособников. Еще таблицы. Тайный шифр Джимми Дьема. Первая версия была точна лишь частично, а следующие файлы точно давали используемый заговорщиками шифр. Значит, они как-то смогли проследить все задуманное. Нет, это не предательство — просто человеческая небрежность в деталях.
Фам резким движением свернул аппаратуру и прополз чуть дальше. Потом приподнялся, устремив направленную антенну чуть выше навеса крыши Хаммерфеста. Да, отсюда. Сейчас он достанет лучом до причала «Далекого сокровища».
— Джимми, Джимми! Слышишь меня? Он вызывал по шифру Кенг Хо, но если противник перехватит, он определит местонахождение обоих.
Меньше чем за сорок секунд они пробежали четыре тысячи метров вокруг солнечной стороны нагромождения кораблей. Это был бы здоровенный кусок альпинистской работы в открытом космосе даже без пылающего нового солнца, даже без сковывающих движений оберток из серебряной фольги. Они чуть не потеряли Фама Патила. Быстрый спуск зависит от знания — куда точно вбить следующий крюк, какую силу он может выдержать, когда ты даешь ускорение вдоль по тросу. Но осмотреть скалы они могли только в соответствии с планами установки стабилизирующих электрореактивных двигателей. Повода для испытания точек закрепления крюков у них не было. Патил ускорялся примерно на половине g, когда у него вылетел крюк. И он улетел бы навсегда, если бы его не подстраховали Цуфе и Джимми. Еще несколько секунд — и прямое солнце их бы сожгло.
Но все равно получилось! Они обошли звездолеты с другой стороны, откуда эти гады не ждали гостей. Пока все пялились на солнце, группа Джимми заняла позицию.
Они затаились рядом с причалом «Далекого сокровища». Корабль возвышался над ними шестисотметровой башней, так близко, что видна была часть сопла и передние танки главного горючего. Однако вся тщательная разведка показала только, что это наименее поврежденный корабль Кенг Хо из всех. А внутри была техника — и, что еще важнее, люди, — которые могли отвоевать свою свободу.
Все было в тени, но ореол газов уже поднялся вверх, и отраженный свет смягчал мрак. Джимми и его люди сбросили серебристые накидки и термокостюмы, и в скафандрах полного давления и шлемах их стал пробирать холодок. Перебегая от укрытия к укрытию, волоча за собой инструменты и самодельное оружие, они пытались укрыться от света, заполнившего сияющее небо. Ведь ярче уже быть не может? А дисплей говорил, что после Вспышки прошла только тысяча секунд. До максимальной яркости осталась примерно сотня. Все трое поднялись по швартовым колоннам, и пасть сопла «Сокровища» нависла над ними. Хорошо хоть, что, когда проникаешь в конструкцию такую массивную, как звездолет, она не шелохнется, пока ты по ней лезешь. Да, на борту «Сокровища» должна быть команда техников. Но разве они будут ждать гостей в такой момент? Этот риск был обдуман и передуман много раз, и снизить его было невозможно. Но если удастся захватить корабль. в их руках будет лучшее из оставшегося оборудования — настоящее оружие и уцелевшие артиллеристы Кенг Хо. И шанс покончить с этим кошмаром.
Смотри ты, свет пробивается сквозь саму алмазную скалу! Джимми на секунду остановился, не в силах отвести глаз. Ведь между ним и светом Мигающей был трехсотметровый слой сплошного алмаза! Свет переливался бесчисленными радугами, тысячами солнечных дисков на самой скале. И становился ярче с каждой секундой, пока не стала видна структура самой скалы, плоскости разломов и скольжении, уходившие на сотни метров в толщу алмаза. А свет все разгорался.
Вот тебе и проскользнули в темноте.
Джимми подавил воображение и устремился вверх. С земли щель люка казалась тоненьким волоском, но все росла, росла, и нависла уже кругом над головой. Он махнул рукой До и Патилу подойти с разных сторон люка. Эмергенты, конечно, перепрограммировали крышку люка, но физический механизм не заменили, как это они сделали на времянке. Цуфе подглядела код пропуска в бинокль, и теперь их собственные перчатки будут восприняты как ключи. Сколько же там охраны?
Мы с ними справимся. Уверен, справимся!
Он потянулся к клавиатуре замка люка, и…
— Джимми, Джимми! Слышишь меня? — задребезжал тихий голосок в ухе.
Приемник утверждал, что это расшифровка лазерного импульса с крыши базы эмергентов. Но голос был Фама Тринли. Джимми застыл. Худший вариант: враг с ним играет, как кошка с мышью. Лучший вариант: Фам Тринли угадал, что они собираются захватить «Далекое сокровище» и сейчас пакостит им так, что и представить себе невозможно.
Не обращай внимания на этого дурака, а если останешься жив, вытрясешь из него душу.
Джимми глянул на небо над Хаммерфестом. Запятая стала бледно-фиолетовой и медленно клубилась в свете Мигающей. В космосе лазерную связь засечь почти невозможно. Но это уже не был пустой космос. Это, скорее, поверхность кометы при близком проходе. Если эмергенты знают, куда смотреть, они эту связь могут просто увидеть.
Ответ Джимми был сжатым до миллисекунды импульсом лазерного луча в обратном направлении.
— Отключись, старый кретин! Немедленно!
— Сейчас. Первое: они знают про твои план. Раскололи твой шифр. — Это был Тринли, но какой-то другой. И Тринли ничего не знал о шифре. — Это ловушка, Джимми. Но они знают не все. Отступи. Они что-то планируют на борту «Сокровища», и нам от этого будет только хуже.
Господь Всей Торговли!
Джимми на миг застыл. Мысли о крахе и смерти преследовали его во сне каждую ночь после нападения. Чтобы дойти сюда, они тысячу раз шли на смертельный риск. Он был готов к тому, что заговор раскроют. Но никогда не думал, что это может быть вот так. Что там нашел старый дурак — это может быть важно, а может ни черта не стоить. А отступить теперь — это почти что самый худший исход.
Да и просто поздно.
Джимми заставил рот открыться, а губы произнести:
— Отключи связь, тебе говорю!
Он повернулся к корпусу корабля и ввел код эмергентов. Прошла секунда — и створки разошлись. До и Патил нырнули вперед во тьму воздушного шлюза. Дьем на секунду задержался, прилепил что-то к корпусу под люком и нырнул за ними.
— Фронт волны через десять секунд.
И ничего все еще не изменилось в изображении с микроспутника. Все то же еле заметное красное свечение между облаками. Либо добросовестная старуха сыграла с ними космическую шутку, либо сейчас было самое острие эффекта.
— Вспышка!
На изображении полного диска звезды в самом центре загорелась яркая точка, стала расширяться и за две секунды заполнила весь диск. Где-то в это время исчез вид с малой высоты.
Свет разгорался все ярче и ярче. По залу пронесся тихий благоговейный вздох. Свет бросил тени на противоположную стену, пока обои не сбросили яркость.
— Пять секунд после Вспышки. Наверное, автомат их отсчитывает.
— Приходит примерно семь киловатт на квадратный метр. А это какой-то другой техник, с явным трилендским акцентом.
Не эмергент ?
Вопрос этот мелькнул в сознании Эзра и тут же заглох, стертый разворачивающимся действием.
— Десять секунд после Вспышки.
Сбоку зала было еще одно окошко — вид на мир пауков. Темный и сумрачный, он стал освещаться пламенем звезды, и диск планеты засветился льдом и снегом под лучами, уже в пять раз ярче земного Солнца. И они все усиливались.
— Двадцать киловатт на квадратный метр.
Под изображением звезды воспроизводился график яркости нового солнца — теперешний и восстановленный из исторических записей. Теперешняя Вспышка была не хуже предыдущих.
— Нейтронный поток все еще не обнаруживается. Hay с Винжем с облегчением переглянулись. Вот эту опасность было бы никак невозможно обнаружить на межзвездных расстояниях, и все прежние пролетавшие мимо корабли тоже дальше этой точки не лезли. Во всяком случае, они не рисковали поджариться в радиации, которой издалека не видно.
— Тридцать секунд после Вспышки.
— Пятьдесят киловатт на квадратный метр. Снаружи склон горы, защищавший базу от солнца, стал светиться по-настоящему.
Фам Тринли прослушивал канал общего вещания, хотя даже и без этого Вспышку он бы не пропустил. Но теперь эти все события занимали лишь малую часть его сознания, а главное внимание было направлено на частные линии связи Хаммерфеста. Именно в такие моменты, когда на техников наваливаются внешние события, система безопасности может дать сбой. Если Дьем идет по графику, он со своей командой уже возле причальной точки «Далекого сокровища».
Глаза Тринли перебегали по полудюжине дисплеев, заполнивших экран его шлема. Программы флотской сети отлично справлялись с телеметрией. Ха! Ничего нет лучше старых добрых обыкновенных дверей. Эмергентам нужно было все больше вычислительных мощностей, и они пускали в дело автоматику Кенг Хо, а Тринли соответственно видел все больше и больше.
Сигнал стал слабеть. Дрейф согласования? Тринли очистил несколько дисплеев и оглядел окружающий мир. Мигающая скрывалась за горами, но свет ее отражался от склонов и затмевал вид. От снега и льда, подставленных свету, шел пар. Пока что навес Джимми держался, но ткань его выпячивалась и хлопала. Небо стало почти голубым; туман от тысяч тонн кипящих воды и воздуха превратил груду скал в комету.
И стал сильно искажать сигналы линии на Хаммерфест. Тринли дернул антенну. Потеря связи не может быть связана только с туманом. Что-то сдвинулось. Ага, вот. Он снова поймал разговоры Хаммерфеста. Через пару секунд шифровальная система поймала синхронизацию, и он снова стал слушать, но одним глазом поглядывал на бушующую вокруг бурю. Новое солнце оказалось еще более впечатляющим спектаклем, чем можно было ожидать.
Сетевые сенсоры Тринли уже были внутри Хаммерфеста. У каждой программы бывают исключительные обстоятельства — те, которые авторы программ посчитали вне области своей ответственности. Есть обходные пути, которые должны открыться в таких крайних ситуациях…
Странно. Кажется, в системе работали десятки внутренних пользователей. И в системе эмергентов оказались большие разделы, которых Тринли не узнал, — они были построены на иных основах. Но ведь эмергенты, как предполагалось, — обычные Невежды, только недавно вернувшиеся к высоким технологиям благодаря сетям вещания Кенг Хо. А здесь было слишком много странного. Тринли углубился в речевые переговоры. Низский язык эмергентов был понятен, хотя и отрывочен и напичкан жаргоном.
— Дьем… обходит границу скал… по плану…
По плану?
Тринли сканировал сопровождающие потоки данных, увидел картинки, показывающие, какое оружие несет с собой группа Джимми, вход, через который они собирались проникнуть в «Далекое сокровище». Таблицы имен… заговорщиков. Фам Тринли был указан среди мелких пособников. Еще таблицы. Тайный шифр Джимми Дьема. Первая версия была точна лишь частично, а следующие файлы точно давали используемый заговорщиками шифр. Значит, они как-то смогли проследить все задуманное. Нет, это не предательство — просто человеческая небрежность в деталях.
Фам резким движением свернул аппаратуру и прополз чуть дальше. Потом приподнялся, устремив направленную антенну чуть выше навеса крыши Хаммерфеста. Да, отсюда. Сейчас он достанет лучом до причала «Далекого сокровища».
— Джимми, Джимми! Слышишь меня? Он вызывал по шифру Кенг Хо, но если противник перехватит, он определит местонахождение обоих.
* * *
Пределом мечтании Джимми Дьема было одно: быть настолько хорошим командиром группы, чтобы его отметило руководство. Тогда они с Цуфе смогут пожениться, и это будет как раз в тот момент, когда путешествие к Мигающей начнет окупаться. Конечно, так было до прибытия эмергентов и до их нападения. А теперь? Теперь он был предводителем заговора и поставил все на мгновения адского риска. Ладно, наконец-то можно начать действовать…Меньше чем за сорок секунд они пробежали четыре тысячи метров вокруг солнечной стороны нагромождения кораблей. Это был бы здоровенный кусок альпинистской работы в открытом космосе даже без пылающего нового солнца, даже без сковывающих движений оберток из серебряной фольги. Они чуть не потеряли Фама Патила. Быстрый спуск зависит от знания — куда точно вбить следующий крюк, какую силу он может выдержать, когда ты даешь ускорение вдоль по тросу. Но осмотреть скалы они могли только в соответствии с планами установки стабилизирующих электрореактивных двигателей. Повода для испытания точек закрепления крюков у них не было. Патил ускорялся примерно на половине g, когда у него вылетел крюк. И он улетел бы навсегда, если бы его не подстраховали Цуфе и Джимми. Еще несколько секунд — и прямое солнце их бы сожгло.
Но все равно получилось! Они обошли звездолеты с другой стороны, откуда эти гады не ждали гостей. Пока все пялились на солнце, группа Джимми заняла позицию.
Они затаились рядом с причалом «Далекого сокровища». Корабль возвышался над ними шестисотметровой башней, так близко, что видна была часть сопла и передние танки главного горючего. Однако вся тщательная разведка показала только, что это наименее поврежденный корабль Кенг Хо из всех. А внутри была техника — и, что еще важнее, люди, — которые могли отвоевать свою свободу.
Все было в тени, но ореол газов уже поднялся вверх, и отраженный свет смягчал мрак. Джимми и его люди сбросили серебристые накидки и термокостюмы, и в скафандрах полного давления и шлемах их стал пробирать холодок. Перебегая от укрытия к укрытию, волоча за собой инструменты и самодельное оружие, они пытались укрыться от света, заполнившего сияющее небо. Ведь ярче уже быть не может? А дисплей говорил, что после Вспышки прошла только тысяча секунд. До максимальной яркости осталась примерно сотня. Все трое поднялись по швартовым колоннам, и пасть сопла «Сокровища» нависла над ними. Хорошо хоть, что, когда проникаешь в конструкцию такую массивную, как звездолет, она не шелохнется, пока ты по ней лезешь. Да, на борту «Сокровища» должна быть команда техников. Но разве они будут ждать гостей в такой момент? Этот риск был обдуман и передуман много раз, и снизить его было невозможно. Но если удастся захватить корабль. в их руках будет лучшее из оставшегося оборудования — настоящее оружие и уцелевшие артиллеристы Кенг Хо. И шанс покончить с этим кошмаром.
Смотри ты, свет пробивается сквозь саму алмазную скалу! Джимми на секунду остановился, не в силах отвести глаз. Ведь между ним и светом Мигающей был трехсотметровый слой сплошного алмаза! Свет переливался бесчисленными радугами, тысячами солнечных дисков на самой скале. И становился ярче с каждой секундой, пока не стала видна структура самой скалы, плоскости разломов и скольжении, уходившие на сотни метров в толщу алмаза. А свет все разгорался.
Вот тебе и проскользнули в темноте.
Джимми подавил воображение и устремился вверх. С земли щель люка казалась тоненьким волоском, но все росла, росла, и нависла уже кругом над головой. Он махнул рукой До и Патилу подойти с разных сторон люка. Эмергенты, конечно, перепрограммировали крышку люка, но физический механизм не заменили, как это они сделали на времянке. Цуфе подглядела код пропуска в бинокль, и теперь их собственные перчатки будут восприняты как ключи. Сколько же там охраны?
Мы с ними справимся. Уверен, справимся!
Он потянулся к клавиатуре замка люка, и…
— Джимми, Джимми! Слышишь меня? — задребезжал тихий голосок в ухе.
Приемник утверждал, что это расшифровка лазерного импульса с крыши базы эмергентов. Но голос был Фама Тринли. Джимми застыл. Худший вариант: враг с ним играет, как кошка с мышью. Лучший вариант: Фам Тринли угадал, что они собираются захватить «Далекое сокровище» и сейчас пакостит им так, что и представить себе невозможно.
Не обращай внимания на этого дурака, а если останешься жив, вытрясешь из него душу.
Джимми глянул на небо над Хаммерфестом. Запятая стала бледно-фиолетовой и медленно клубилась в свете Мигающей. В космосе лазерную связь засечь почти невозможно. Но это уже не был пустой космос. Это, скорее, поверхность кометы при близком проходе. Если эмергенты знают, куда смотреть, они эту связь могут просто увидеть.
Ответ Джимми был сжатым до миллисекунды импульсом лазерного луча в обратном направлении.
— Отключись, старый кретин! Немедленно!
— Сейчас. Первое: они знают про твои план. Раскололи твой шифр. — Это был Тринли, но какой-то другой. И Тринли ничего не знал о шифре. — Это ловушка, Джимми. Но они знают не все. Отступи. Они что-то планируют на борту «Сокровища», и нам от этого будет только хуже.
Господь Всей Торговли!
Джимми на миг застыл. Мысли о крахе и смерти преследовали его во сне каждую ночь после нападения. Чтобы дойти сюда, они тысячу раз шли на смертельный риск. Он был готов к тому, что заговор раскроют. Но никогда не думал, что это может быть вот так. Что там нашел старый дурак — это может быть важно, а может ни черта не стоить. А отступить теперь — это почти что самый худший исход.
Да и просто поздно.
Джимми заставил рот открыться, а губы произнести:
— Отключи связь, тебе говорю!
Он повернулся к корпусу корабля и ввел код эмергентов. Прошла секунда — и створки разошлись. До и Патил нырнули вперед во тьму воздушного шлюза. Дьем на секунду задержался, прилепил что-то к корпусу под люком и нырнул за ними.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Фам Тринли отключил связь и быстро полез обратно по расщелине.
Значит, нас обдурили.
Томас Hay был слишком умен и обладал каким-то странным чутьем. Тринли видал сотни операций, некоторые поменьше этой, другие тянулись столетиями. Но никогда он не видел такого фанатичного внимания к деталям, которое увидел в журналах подслушивания шифра Джимми у эмергентов. У Hay либо фантастические компьютерные программы, либо команда мономаньяков. И живущий в глубине его сознания стратег стал прикидывать, что же это может быть и как сможет когда-нибудь Фам Тринли этим воспользоваться.
Сейчас же стоял единственный вопрос — уцелеть. Если бы только Дьем отступил, поставленный Hay капкан мог бы и не захлопнуться или последствия были бы не так страшны.
Теперь светилась сама поверхность алмазной скалы — вокруг него сиял самый большой в истории драгоценный камень. Свет впереди был почти так же ярок — расплывчатый нимб там, где ледяные пики выходили в свет Мигающей. Навес от солнца вздулся вверх, привязанный теперь всего в трех местах.
Руки и колени Фама вдруг сорвались. Он вывернулся с тропы, успев зацепиться одной рукой. И рука эта дрожала от стона горы. Туман вырывался из расщелины по всей ее длине — и алмазная гора двигалась. Медленно, еле заметно — сантиметр, быть может, в секунду, — но двигалась. И вся светилась. Он помнил карты, составленные скальной группой. Алмазы один и два соприкасались по общей плоскости. Инженеры эмергентов использовали лежащую сейчас над ним долину как удобное хранилище для льда и снега с Арахны. Очень разумно… и недостаточно хорошо промоделировано. Часть летучих веществ попала в щель между горами. Преломленный и отраженный свет их там нашел. И теперь пар их кипения расталкивал горы в стороны. Стометровой толщины щит превратился в миллион зеркал. И пробивающийся свет был радугой из Геенны.
— Сто сорок пять киловатт на квадратный метр.
— Это пиковое значение, — сообщил кто-то.
Мигающая сияла в сотню с лишним раз ярче стандартного солнца. Почти как во время предыдущих вспышек, только эта была еще ярче. Такая яркость сохранится еще десять тысяч секунд, потом упадет примерно до двух солнечных и будет так держаться годами.
Триумфальных криков не было. Последние несколько сот секунд заполнившие времянку люди хранили молчание. Чиви первое время была полностью поглощена своей обидой за то, что ее загнали внутрь. Но успокоилась, когда увидела, как один, потом второй крепежный трос серебряного навеса порвался и лед попал под прямой солнечный свет.
— Я говорила Джимми, что они держаться не будут! Но в голосе ее уже не было злости. Световое представление было захватывающе красивым, но повреждения оказались больше, чем планировалось. Повсюду виднелись гейзеры испаряющегося газа — и уж никак несчастные электронно-реактивные двигатели не могли учесть их тяги. Мегасекунды пройдут, пока удастся снова успокоить скалы.
Потом на четырехсотой секунде Вспышки навес оторвался. Он медленно поднялся, извиваясь в фиолетовом небе. И под ним не было видно рабочей команды, которой полагалось там укрываться. Поднялся обеспокоенный ропот. Hay коснулся чего-то у себя на манжете, и вдруг его голос достаточно громко прозвучал по всему залу:
— Не волнуйтесь. У них было несколько сот секунд, чтобы увидеть, как отрывается навес — достаточно времени, чтобы сместиться в тень.
Чиви кивнула, но тихо сказала Эзру:
— Если только они не упали в космос. И вообще я не понимаю, зачем они там оказались.
Если они сорвались в космос… Даже в термокостюмах они просто сварятся.
В его руку скользнула детская ручка.
Знает ли Зараза, что она сейчас сделала?
Но он только ласково пожал ей руку. Чиви уставилась на зону главных работ.
— Я должна была быть там.
Это она уже повторяла с тех пор, как вошла внутрь, но сейчас сказала совсем другим голосом.
Вдруг виды внешнего обзора вздрогнули, будто кто-то стукнул по всем камерам сразу. Проникавший от Алмаза-2 свет полыхнул зазубренной полосой. И теперь был слышен звук, стон, все громче и громче, то выше, то ниже.
— Предводитель! — Голос прозвучал громко и настойчиво, не роботоподобным рапортом эмергентского техника. Говорил Ритцер Брюгель. — Алмаз-2 сдвигается, отрывается…
Теперь это было очевидно. Горы шевелились. Миллиарды тонн летали на свободе.
А стон, заполнивший зал, наверняка издавался причальными канатами, извивающимися под времянкой.
— Мы не стоим у него на дороге, сэр.
Эзр теперь это видел. Громада двигалась медленно, но скользила, не задевая времянку, Хаммерфест и зачаленные звездолеты. Слегка повернувшийся наружный вид вернулся на место. Люди в зале нащупывали привязные ремни.
Хаммерфест стоял на Алмазе-1. Большая скала не изменилась, не сдвинулась. Корабли вокруг… Они смотрелись пигмеями рядом с огромностью Алмазов, но каждый из них был длиннее шестисот метров и весил миллион тонн без горючего. И сейчас эти корабли покачивались у концов причалов на Алмазе-1. Танец левиафанов, и если он не прекратится, корабли развалятся.
— Предводитель! — снова позвал Брюгель. — Я принимаю голосовой вызов от командира группы Дьема.
— Давайте его сюда!
За шлюзом было темно. Свет не включился, и атмосферы не было. Дьем со своей группой выплыл из шлюза в туннель, светя во , все стороны нашлемными фонарями. Они заглядывали из туннеля в пустые помещения, частично взорванные, выпотрошенные на сотни метров вдоль. И это, предполагалось, неповрежденный корабль. Дьем почувствовал холод под ложечкой. Противник пришел сюда после битвы и высосал корабль, оставив пустой корпус. Голос Цуфе за спиной сказал:
— Джимми, корабль движется!
— Да, я здесь касаюсь стены. Похоже, что он вертится на причальной точке.
Дьем просунулся в лестничный колодец и коснулся шлемом наружной стены. Да. Если бы тут была атмосфера, она была бы полна грохотом разрушения. Значит, Вспышка вызвала больше подвижек, чем предполагалось. Еще вчера это знание внушало бы ужас. Сейчас…
— Это, я думаю, не важно, Цуфе. Пошли. — И он повел группу еще быстрее.
Значит, Фам Тринли был прав, и их план обречен. Но так или иначе, он собирался узнать, что с ними сделали. И быть может, ему удастся сказать эту правду остальным.
Внутренние люки были сорваны, и вакуум был повсюду. Они плыли через бывшие ремонтные ангары и мастерские, мимо глубоких дыр, где должны бы были стоять стартовые инжекторы двигателей.
Дальше в корму, в защищенное броней сердце «Далекого сокровища», где был лазарет, где должны быть анабиозные капсулы. Вот…
Джимми и его группа протиснулись боком сквозь щиты. Касаясь руками стен, они слышали треск корпуса, ощущали его медленное движение. Пока что близко привязанные корабли не столкнулись — хотя Джимми не знал, можно ли это сказать наверняка. Они такие большие, такие массивные, что, если они столкнутся на скорости несколько сантиметров в секунду, корпуса скользнут друг по другу, едва вздрогнув.
Они дошли до входа в лазарет. Где, по утверждению эмерген-тов, находились уцелевшие артиллеристы.
Снова пусто? Еще одна ложь?
Джимми протиснулся в дверь. Нашлемные лампы осветили помещение.
Цуфе До заплакала.
Нет, не пусто. Тела.
Он повел нашлемной лампой и повсюду… Гибернаторов не было, но комната была наполнена… трупами. Дьем снял лампу со шлема и прилепил к стене. Все равно плясали и дергались тени, но сейчас было видно все.
— Они все мертвы?
Этот вопрос Фама Патила был всего лишь выражением ужаса.
Дьем пошел мимо мертвых. Они были аккуратно уложены в штабель. Сотни, но места занимали мало. Кое-кого из артиллеристов он узнал. Мама Чиви. У некоторых — у немногих — грубые повреждения от декомпрессии. Когда же погибли остальные? Некоторые лица были спокойны, но другие…
Он споткнулся, остановленный взглядом пары блестящих мертвых глаз. Изнуренное лицо и замерзшие синяки через весь лоб. Этот человек прожил какое-то время после нападения. И Джимми узнал его лицо.
Цуфе подошла к нему, и тень ее плясала по этому ужасу.
— Это трилендер?
— Ага. Кажется, один из геологов.
Из ученых, которые, как считалось, находятся в Хаммерфесте. Дьем вернулся к лампе, которую установил на стене. Сколько же их здесь? Тела тянулись во мрак туда, где раньше были стены.
Они убили всех?
К горлу подступила тошнота.
Патил после своего первого ненужного вопроса парил без движения. Но Цуфе тряслась, и голос ее дрожал.
— Мы думали, что здесь масса заложников. И все это время здесь были только мертвецы. — Она истерически рассмеялась. — Но это ведь не важно? Мы верили и мы служили своей вере.
— Может, и так.
И вдруг тошнота исчезла. Капкан захлопнулся. Нет сомнения, что скоро погибнет и он вместе с Фамом и Цуфе. Но если они проживут еще хоть несколько секунд, может быть, они смогут сорвать с чудовищ маску.
Он вытащил из комбинезона прибор звуковой связи и нашел чистый участок стены для контакта.
Запрещенное устройство ввода-вывода. Наказание за хранение — смертная казнь. Да-да.
Зато теперь он мог передавать по всей длине «Сокровища» к вещательному передатчику, который оставил у шлюза. Окрестность времянки будет пронизана его посланием. Встроенные устройства его обнаружат. И некоторые, распознав приоритет, передадут туда, где его услышат люди Кенг Хо.
И Джимми заговорил:
— Слушайте меня, люди Кенг Хо! Я на борту. «Далекого сокровища». Корабль вскрыт. Они убили всех, кого, как мы думали, здесь держат…
Эзр — и все в зале — в молчании ждали, пока Ритцер Брюгель установит связь. И послышался голос Джимми.
— Слушайте меня, люди Кенг Хо! Я…
— Командир группы! — перебил Томас Hay. — Что там у вас? Мы не видим вас снаружи. Джимми засмеялся:
— Это потому, что я на борту «Далекого сокровища». На лице Hay отразилось недоумение.
— Не понимаю. Команда «Далекого сокровища» не докладывала…
— Да уж конечно! — Эзр почти слышал улыбку в словах Джимми. — Понимаете, «Далекое сокровище» — это корабль Кенг Хо, и мы его себе вернули.
Ошеломление и радость выразились на всех лицах, которые Эзр смог увидеть. Значит, вот каков был его план! Работающий звездолет, может быть, даже с оружием! Главный лазарет эмергентов, артиллеристы и командиры, пережившие нападение. Теперь у нас есть шанс!
Кажется, Томас Hay тоже это понял. Озадаченное выражение сменилось гримасой испуга и гнева.
— Брюгель? — сказал он в пространство. — Предводитель, я думаю, он говорит правду. Он говорит по служебному каналу «Сокровища», и больше никого я не могу вызвать.
График наружной мощности в главном окне держался над уровнем 145 кВт/м2. Отраженный Алмазами один и два свет начал кипятить снег и лед в тени. Тысячетонные, стотысячетонные глыбы руд и летучего материала шевелились между огромными алмазами. Движение почти незаметное, сантиметры в секунду. Но некоторые глыбы вырвались на свободу. Как бы медленно они ни перемещались, но они вот-вот уничтожат все результаты людского труда, все, что попадется им на пути.
Hay пару секунд глядел в окно. Когда он заговорил, голос его звучал, скорее, настойчиво, чем командно.
— Послушайте, Дьем. Это не получится. Вспышка вызвала такие повреждения, которых никто не предвидел… С того конца донесся резкий смех.
— Никто? Ошибаетесь. Мы поставили аппаратуру стабилизации так, чтобы всех немного встряхнуло. Всем существовавшим нестабильностям мы дали дополнительный толчок.
Чиви стиснула руку Эзра. Глаза ее расширились от удивления. А у Эзра слегка закружилась голова. Сетка сохранения стационарности и так мало что могла дать, но зачем делать хуже?
Вокруг люди уже застегивали скафандры высокого давления и натягивали шлемы, некоторые выплывали в двери зала. Огромная рудная глыба дрейфовала всего в сотне метров от времянки. Она медленно поднималась, отсвечивая верхушкой в лучах прямого солнца. Она лишь чуть ли не задевает верх станции.
— Но… но… — Говорливый предводитель, казалось, лишился дара речи. — Ведь и ваши люди могут погибнуть! И мы забрали оружие с «Сокровища»! Ради Бога, это же госпитальное судно!
Сначала ответа не было, только доносились голоса приглушенного спора. Эзр заметил, что Цинь, эмергентский техник, не скаэал ни слова. Он только смотрел на своего предводителя пораженными, расширенными глазами.
Потом Джимми вернулся на связь.
— Будь ты проклят! Значит, вы разоружили корабль. Но это тебе не поможет, коротышка. У нас с собой четыре кило «С-7». Ты и не знал, что мы добрались до взрывчатки? С электронно-реактивными двигателями там было много такого, о чем ты даже не подозревал.
— Нет, нет!
Hay почти бессмысленно затряс головой.
— Как ты и сказал, предводитель, это ваше госпитальное судно. Кроме наших артиллеристов в анабиозе, здесь и твои люди есть. И даже без корабельных орудий у нас есть позиция для переговоров.
Hay бросил на Эзра и Чиви умоляющий взгляд.
— Перемирие! Пока не успокоим скалы!
— Нет! — крикнул Джимми. — Ты выскользнешь, как только обстоятельства перестанут держать тебя за глотку!
— Черт тебя подери, парень, ведь на «Сокровище» твои люди!
— Не будь они в анабиозе, они согласились бы со мной, предводитель. Время кончать спектакль. У нас двадцать пять твоих людей в лазарете, плюс пятеро из обслуживающей команды. И играть в игру с заложниками мы тоже умеем. Я хочу, чтобы вы с Брюгелем оказались здесь. Если полетите на своем катере, все будет хорошо. У вас тысяча секунд.
Эзр всегда полагал, что Hay умеет быстро считать. И он уже оправился от первого шока. Он театрально поднял подбородок и полыхнул взглядом в сторону голоса Джимми:
— А если нет?
— Мы проиграем, но и вы тоже. Начнем с того, что погибнут ваши люди. Потом взорвем «С-7», оторвав корабль от причала. И стукнем ваш проклятый Хаммерфест.
Значит, нас обдурили.
Томас Hay был слишком умен и обладал каким-то странным чутьем. Тринли видал сотни операций, некоторые поменьше этой, другие тянулись столетиями. Но никогда он не видел такого фанатичного внимания к деталям, которое увидел в журналах подслушивания шифра Джимми у эмергентов. У Hay либо фантастические компьютерные программы, либо команда мономаньяков. И живущий в глубине его сознания стратег стал прикидывать, что же это может быть и как сможет когда-нибудь Фам Тринли этим воспользоваться.
Сейчас же стоял единственный вопрос — уцелеть. Если бы только Дьем отступил, поставленный Hay капкан мог бы и не захлопнуться или последствия были бы не так страшны.
Теперь светилась сама поверхность алмазной скалы — вокруг него сиял самый большой в истории драгоценный камень. Свет впереди был почти так же ярок — расплывчатый нимб там, где ледяные пики выходили в свет Мигающей. Навес от солнца вздулся вверх, привязанный теперь всего в трех местах.
Руки и колени Фама вдруг сорвались. Он вывернулся с тропы, успев зацепиться одной рукой. И рука эта дрожала от стона горы. Туман вырывался из расщелины по всей ее длине — и алмазная гора двигалась. Медленно, еле заметно — сантиметр, быть может, в секунду, — но двигалась. И вся светилась. Он помнил карты, составленные скальной группой. Алмазы один и два соприкасались по общей плоскости. Инженеры эмергентов использовали лежащую сейчас над ним долину как удобное хранилище для льда и снега с Арахны. Очень разумно… и недостаточно хорошо промоделировано. Часть летучих веществ попала в щель между горами. Преломленный и отраженный свет их там нашел. И теперь пар их кипения расталкивал горы в стороны. Стометровой толщины щит превратился в миллион зеркал. И пробивающийся свет был радугой из Геенны.
— Сто сорок пять киловатт на квадратный метр.
— Это пиковое значение, — сообщил кто-то.
Мигающая сияла в сотню с лишним раз ярче стандартного солнца. Почти как во время предыдущих вспышек, только эта была еще ярче. Такая яркость сохранится еще десять тысяч секунд, потом упадет примерно до двух солнечных и будет так держаться годами.
Триумфальных криков не было. Последние несколько сот секунд заполнившие времянку люди хранили молчание. Чиви первое время была полностью поглощена своей обидой за то, что ее загнали внутрь. Но успокоилась, когда увидела, как один, потом второй крепежный трос серебряного навеса порвался и лед попал под прямой солнечный свет.
— Я говорила Джимми, что они держаться не будут! Но в голосе ее уже не было злости. Световое представление было захватывающе красивым, но повреждения оказались больше, чем планировалось. Повсюду виднелись гейзеры испаряющегося газа — и уж никак несчастные электронно-реактивные двигатели не могли учесть их тяги. Мегасекунды пройдут, пока удастся снова успокоить скалы.
Потом на четырехсотой секунде Вспышки навес оторвался. Он медленно поднялся, извиваясь в фиолетовом небе. И под ним не было видно рабочей команды, которой полагалось там укрываться. Поднялся обеспокоенный ропот. Hay коснулся чего-то у себя на манжете, и вдруг его голос достаточно громко прозвучал по всему залу:
— Не волнуйтесь. У них было несколько сот секунд, чтобы увидеть, как отрывается навес — достаточно времени, чтобы сместиться в тень.
Чиви кивнула, но тихо сказала Эзру:
— Если только они не упали в космос. И вообще я не понимаю, зачем они там оказались.
Если они сорвались в космос… Даже в термокостюмах они просто сварятся.
В его руку скользнула детская ручка.
Знает ли Зараза, что она сейчас сделала?
Но он только ласково пожал ей руку. Чиви уставилась на зону главных работ.
— Я должна была быть там.
Это она уже повторяла с тех пор, как вошла внутрь, но сейчас сказала совсем другим голосом.
Вдруг виды внешнего обзора вздрогнули, будто кто-то стукнул по всем камерам сразу. Проникавший от Алмаза-2 свет полыхнул зазубренной полосой. И теперь был слышен звук, стон, все громче и громче, то выше, то ниже.
— Предводитель! — Голос прозвучал громко и настойчиво, не роботоподобным рапортом эмергентского техника. Говорил Ритцер Брюгель. — Алмаз-2 сдвигается, отрывается…
Теперь это было очевидно. Горы шевелились. Миллиарды тонн летали на свободе.
А стон, заполнивший зал, наверняка издавался причальными канатами, извивающимися под времянкой.
— Мы не стоим у него на дороге, сэр.
Эзр теперь это видел. Громада двигалась медленно, но скользила, не задевая времянку, Хаммерфест и зачаленные звездолеты. Слегка повернувшийся наружный вид вернулся на место. Люди в зале нащупывали привязные ремни.
Хаммерфест стоял на Алмазе-1. Большая скала не изменилась, не сдвинулась. Корабли вокруг… Они смотрелись пигмеями рядом с огромностью Алмазов, но каждый из них был длиннее шестисот метров и весил миллион тонн без горючего. И сейчас эти корабли покачивались у концов причалов на Алмазе-1. Танец левиафанов, и если он не прекратится, корабли развалятся.
— Предводитель! — снова позвал Брюгель. — Я принимаю голосовой вызов от командира группы Дьема.
— Давайте его сюда!
За шлюзом было темно. Свет не включился, и атмосферы не было. Дьем со своей группой выплыл из шлюза в туннель, светя во , все стороны нашлемными фонарями. Они заглядывали из туннеля в пустые помещения, частично взорванные, выпотрошенные на сотни метров вдоль. И это, предполагалось, неповрежденный корабль. Дьем почувствовал холод под ложечкой. Противник пришел сюда после битвы и высосал корабль, оставив пустой корпус. Голос Цуфе за спиной сказал:
— Джимми, корабль движется!
— Да, я здесь касаюсь стены. Похоже, что он вертится на причальной точке.
Дьем просунулся в лестничный колодец и коснулся шлемом наружной стены. Да. Если бы тут была атмосфера, она была бы полна грохотом разрушения. Значит, Вспышка вызвала больше подвижек, чем предполагалось. Еще вчера это знание внушало бы ужас. Сейчас…
— Это, я думаю, не важно, Цуфе. Пошли. — И он повел группу еще быстрее.
Значит, Фам Тринли был прав, и их план обречен. Но так или иначе, он собирался узнать, что с ними сделали. И быть может, ему удастся сказать эту правду остальным.
Внутренние люки были сорваны, и вакуум был повсюду. Они плыли через бывшие ремонтные ангары и мастерские, мимо глубоких дыр, где должны бы были стоять стартовые инжекторы двигателей.
Дальше в корму, в защищенное броней сердце «Далекого сокровища», где был лазарет, где должны быть анабиозные капсулы. Вот…
Джимми и его группа протиснулись боком сквозь щиты. Касаясь руками стен, они слышали треск корпуса, ощущали его медленное движение. Пока что близко привязанные корабли не столкнулись — хотя Джимми не знал, можно ли это сказать наверняка. Они такие большие, такие массивные, что, если они столкнутся на скорости несколько сантиметров в секунду, корпуса скользнут друг по другу, едва вздрогнув.
Они дошли до входа в лазарет. Где, по утверждению эмерген-тов, находились уцелевшие артиллеристы.
Снова пусто? Еще одна ложь?
Джимми протиснулся в дверь. Нашлемные лампы осветили помещение.
Цуфе До заплакала.
Нет, не пусто. Тела.
Он повел нашлемной лампой и повсюду… Гибернаторов не было, но комната была наполнена… трупами. Дьем снял лампу со шлема и прилепил к стене. Все равно плясали и дергались тени, но сейчас было видно все.
— Они все мертвы?
Этот вопрос Фама Патила был всего лишь выражением ужаса.
Дьем пошел мимо мертвых. Они были аккуратно уложены в штабель. Сотни, но места занимали мало. Кое-кого из артиллеристов он узнал. Мама Чиви. У некоторых — у немногих — грубые повреждения от декомпрессии. Когда же погибли остальные? Некоторые лица были спокойны, но другие…
Он споткнулся, остановленный взглядом пары блестящих мертвых глаз. Изнуренное лицо и замерзшие синяки через весь лоб. Этот человек прожил какое-то время после нападения. И Джимми узнал его лицо.
Цуфе подошла к нему, и тень ее плясала по этому ужасу.
— Это трилендер?
— Ага. Кажется, один из геологов.
Из ученых, которые, как считалось, находятся в Хаммерфесте. Дьем вернулся к лампе, которую установил на стене. Сколько же их здесь? Тела тянулись во мрак туда, где раньше были стены.
Они убили всех?
К горлу подступила тошнота.
Патил после своего первого ненужного вопроса парил без движения. Но Цуфе тряслась, и голос ее дрожал.
— Мы думали, что здесь масса заложников. И все это время здесь были только мертвецы. — Она истерически рассмеялась. — Но это ведь не важно? Мы верили и мы служили своей вере.
— Может, и так.
И вдруг тошнота исчезла. Капкан захлопнулся. Нет сомнения, что скоро погибнет и он вместе с Фамом и Цуфе. Но если они проживут еще хоть несколько секунд, может быть, они смогут сорвать с чудовищ маску.
Он вытащил из комбинезона прибор звуковой связи и нашел чистый участок стены для контакта.
Запрещенное устройство ввода-вывода. Наказание за хранение — смертная казнь. Да-да.
Зато теперь он мог передавать по всей длине «Сокровища» к вещательному передатчику, который оставил у шлюза. Окрестность времянки будет пронизана его посланием. Встроенные устройства его обнаружат. И некоторые, распознав приоритет, передадут туда, где его услышат люди Кенг Хо.
И Джимми заговорил:
— Слушайте меня, люди Кенг Хо! Я на борту. «Далекого сокровища». Корабль вскрыт. Они убили всех, кого, как мы думали, здесь держат…
Эзр — и все в зале — в молчании ждали, пока Ритцер Брюгель установит связь. И послышался голос Джимми.
— Слушайте меня, люди Кенг Хо! Я…
— Командир группы! — перебил Томас Hay. — Что там у вас? Мы не видим вас снаружи. Джимми засмеялся:
— Это потому, что я на борту «Далекого сокровища». На лице Hay отразилось недоумение.
— Не понимаю. Команда «Далекого сокровища» не докладывала…
— Да уж конечно! — Эзр почти слышал улыбку в словах Джимми. — Понимаете, «Далекое сокровище» — это корабль Кенг Хо, и мы его себе вернули.
Ошеломление и радость выразились на всех лицах, которые Эзр смог увидеть. Значит, вот каков был его план! Работающий звездолет, может быть, даже с оружием! Главный лазарет эмергентов, артиллеристы и командиры, пережившие нападение. Теперь у нас есть шанс!
Кажется, Томас Hay тоже это понял. Озадаченное выражение сменилось гримасой испуга и гнева.
— Брюгель? — сказал он в пространство. — Предводитель, я думаю, он говорит правду. Он говорит по служебному каналу «Сокровища», и больше никого я не могу вызвать.
График наружной мощности в главном окне держался над уровнем 145 кВт/м2. Отраженный Алмазами один и два свет начал кипятить снег и лед в тени. Тысячетонные, стотысячетонные глыбы руд и летучего материала шевелились между огромными алмазами. Движение почти незаметное, сантиметры в секунду. Но некоторые глыбы вырвались на свободу. Как бы медленно они ни перемещались, но они вот-вот уничтожат все результаты людского труда, все, что попадется им на пути.
Hay пару секунд глядел в окно. Когда он заговорил, голос его звучал, скорее, настойчиво, чем командно.
— Послушайте, Дьем. Это не получится. Вспышка вызвала такие повреждения, которых никто не предвидел… С того конца донесся резкий смех.
— Никто? Ошибаетесь. Мы поставили аппаратуру стабилизации так, чтобы всех немного встряхнуло. Всем существовавшим нестабильностям мы дали дополнительный толчок.
Чиви стиснула руку Эзра. Глаза ее расширились от удивления. А у Эзра слегка закружилась голова. Сетка сохранения стационарности и так мало что могла дать, но зачем делать хуже?
Вокруг люди уже застегивали скафандры высокого давления и натягивали шлемы, некоторые выплывали в двери зала. Огромная рудная глыба дрейфовала всего в сотне метров от времянки. Она медленно поднималась, отсвечивая верхушкой в лучах прямого солнца. Она лишь чуть ли не задевает верх станции.
— Но… но… — Говорливый предводитель, казалось, лишился дара речи. — Ведь и ваши люди могут погибнуть! И мы забрали оружие с «Сокровища»! Ради Бога, это же госпитальное судно!
Сначала ответа не было, только доносились голоса приглушенного спора. Эзр заметил, что Цинь, эмергентский техник, не скаэал ни слова. Он только смотрел на своего предводителя пораженными, расширенными глазами.
Потом Джимми вернулся на связь.
— Будь ты проклят! Значит, вы разоружили корабль. Но это тебе не поможет, коротышка. У нас с собой четыре кило «С-7». Ты и не знал, что мы добрались до взрывчатки? С электронно-реактивными двигателями там было много такого, о чем ты даже не подозревал.
— Нет, нет!
Hay почти бессмысленно затряс головой.
— Как ты и сказал, предводитель, это ваше госпитальное судно. Кроме наших артиллеристов в анабиозе, здесь и твои люди есть. И даже без корабельных орудий у нас есть позиция для переговоров.
Hay бросил на Эзра и Чиви умоляющий взгляд.
— Перемирие! Пока не успокоим скалы!
— Нет! — крикнул Джимми. — Ты выскользнешь, как только обстоятельства перестанут держать тебя за глотку!
— Черт тебя подери, парень, ведь на «Сокровище» твои люди!
— Не будь они в анабиозе, они согласились бы со мной, предводитель. Время кончать спектакль. У нас двадцать пять твоих людей в лазарете, плюс пятеро из обслуживающей команды. И играть в игру с заложниками мы тоже умеем. Я хочу, чтобы вы с Брюгелем оказались здесь. Если полетите на своем катере, все будет хорошо. У вас тысяча секунд.
Эзр всегда полагал, что Hay умеет быстро считать. И он уже оправился от первого шока. Он театрально поднял подбородок и полыхнул взглядом в сторону голоса Джимми:
— А если нет?
— Мы проиграем, но и вы тоже. Начнем с того, что погибнут ваши люди. Потом взорвем «С-7», оторвав корабль от причала. И стукнем ваш проклятый Хаммерфест.