В его глазах снова заструился тот же странный блеск. Он так долго думал о невозможном, что эти мысли его съели. Он стал сумасшедшим.
Но долг перед сумасшедшим — все равно долг.
Сэмми придвинулся чуть ближе.
— Вы могли это сделать. Я знаю, что здесь проходил звездолет, когда «Бидвел Дункан» был на вершине своего влияния.
— Это была Кенг Хо. Гадская ваша Кенг Хо! Я ваш прах отряхнул от ног своих!
Левая рука уже больше ничего не нашаривала. Очевидно, нашла, что искала.
Сэмми протянул руку и коснулся левого локтя Человека. Это не было насилие, это было подтверждение… и просьба еще немного подождать.
— Фам, есть причина отправиться к Мигающей. Причина даже по стандартам Кенг Хо.
— Да?
Сэмми не знал, было тут дело в его прикосновении, или в словах, или в имени, много сот лет не слышанном, — но что-то ненадолго заставило старика сидеть и слушать.
— Три года назад, когда мы все еще укрепляли здесь позиции, трилендеры приняли передачу из окрестностей Мигающей. Искровое радио, какое могла бы изобрести погибшая цивилизация, полностью забывшая свою технологию. Мы раскинули собственные антенные поля и провели анализ. Передача была похожа на ручной код Морзе, если не считать, что руки человека и инстинкты человека не могут создать такой ритм.
У старика открылся и закрылся рот, но он не сразу сказал:
— Не может быть.
Сэмми почувствовал, что улыбается.
— Странно слышать такие слова от вас, сэр.
Снова молчание, и голова Человека склонилась вниз.
— Главный выигрыш… — донеслись наконец слова. — Джек-пот. Я пропустил его всего на шестьдесят лет. А вы, загнав меня сюда… теперь вы заберете все.
Рука его все еще оставалась под одеялом, но он сам обмяк, наклонившись вперед, потерпев поражение от того, что увидел это поражение внутренним взором.
— Сэр, из нас многие… — (Это еще слабо сказано.), — вас искали. Вы сделали так, что вас очень тяжело было найти, и по очень старым причинам поиски приходилось скрывать. Но мы не желали вам вреда. Мы хотели вас найти, чтобы… — «Возместить убытки? просить прощения?» Сэмми не мог найти слов, и все они не передавали правды до конца. В конце концов Человек сам тогда был неправ. И надо говорить о настоящем. — Для нас будет большая честь, если вы отправитесь с нами к Мигающей.
— Никогда. Я больше не Кенг Хо.
Сэмми всегда тщательно следил за состоянием своих кораблей. И сейчас… что ж, стоит попробовать.
— Я на Триленд прибыл не автономным рейсом, сэр. У меня флот.
Собеседник несколько ошалел.
— Флот?
Он не мог не заинтересоваться. Старые рефлексы не умирают до конца.
— Он на ближнем рейде, сэр, но сейчас виден из Лоусиндера. Желаете посмотреть?
Старик только пожал плечами, но обе руки его были разжаты и лежали на коленях.
— Позвольте вам его показать.
В пластике была прорублена дверь всего в нескольких метрах от них. Сэмми подошел подкатить кресло. Старик не возражал.
Снаружи было холодно, быть может, ниже точки замерзания. Над крышами полыхал закат, но единственным свидетельством дневного тепла оставалась ледяная каша под ногами, облепляющая сапоги. Сэмми толкал кресло, направляясь через стоянку к месту, откуда можно будет что-нибудь увидеть на западе. Старик только водил по сторонам мутноватым взглядом.
Интересно, сколько уже времени он не был на улице?
— А ты не думал, Сэмми, что на эту вечеринку соберутся и другие?
— Простите, сэр?
На стоянке никого, кроме них, не было.
— Миры колоний людей есть и поближе нас к Мигающей. Ах, эта вечеринка.
— Да, сэр. Мы все время за ними следим. — Три прекрасных мира в системе тройной звезды, и все последнее время постепенно возвращаются из варварства.
— Они называют себя «эмергентами». Мы там еще ни разу не были, сэр. Наши предположения — что там своего рода тирания, высокотехническая, но очень замкнутая, очень обращенная внутрь.
Старик хмыкнул.
— Мне плевать, насколько эти паразиты обращены внутрь. Тут такое, что… мертвого поднимет. Ты возьми пушки, ракеты и водородные бомбы. Уйму водородных бомб, Сэмми.
— Да, сэр.
Сэмми выкатил кресло старика к краю парковки. В своих скорлупках он видел ползущие вверх по небу корабли своего флота, скрытые от невооруженного глаза ближними домами.
— Еще четыреста секунд, сэр, и вы увидите их над крышами вон там.
Он показал рукой на точку в небе.
Старик ничего не сказал, но смотрел вверх. Там было обычное движение самолетов и шаттлов вблизи космопорта Лоусиндера. В предвечерних сумерках уже можно было даже невооруженным глазом различить с полдюжины спутников. На западе мигал красный маячок, и по рисунку вспышек было ясно, что это не видимый объект, а только значок на скорлупках Сэмми. Он так поставил маркер для Мигающей. Сэмми на миг остановил на ней взгляд. Даже ночью и даже без огней Лоусиндера Мигающая не была бы видна. Но в небольшой телескоп она смотрелась нормальной звездой класса G… пока что. Пройдет всего несколько лет, и рассмотреть ее можно будет лишь в орбитальные телескопы.
Когда мой флот до нее доберется, она будет уже двести лет как темная… и будет почти готова для следующего возрождения.
Сэмми встал на колено рядом с креслом, не обращая внимания на холодную слякоть, пропитавшую штанину.
— Позвольте, я расскажу вам о своих кораблях, сэр. И он заговорил о тоннаже и конструкциях, и о владельцах — ну, почти обо всех владельцах. О некоторых надо будет сказать потом,/ когда у старика не будет в руке бластера. А-пока он все время смотрел на лицо собеседника. Старик понимал все, что говорил Сэмми, — это несомненно. И брань его звучала тихо и монотонно — к каждому произнесенному Сэмми имени он добавлял новое ругательство. Кроме последнего…
— Лизолет? Звучит как стрентманнианское.
— Да, сэр. Моя заместительница — стрентманнианка.
— А! — Он кивнул. — Они… они хорошие были люди. Сэмми про себя улыбнулся. Предполетная подготовка к этой экспедиции займет десять лет. Достаточно, чтобы привести Человека в норму физически. Может быть, даже достаточно, чтобы подлечить его безумие. Сэмми потрепал рукой по подлокотнику кресла, возле плеча собеседника.
На этот раз мы не бросим тебя в пустыне.
— Вот первый из моих кораблей, сэр, — снова показал рукой Сэмми.
Через секунду над крышей дома взошла яркая звезда. Она сверкнула в сумерках, мерцающая вечерняя звезда. Прошло шесть секунд, и показался еще один корабль. И еще один. И еще.
Потом пауза, и потом выплыла звезда ярче остальных. Все звездолеты были на низкой орбите в четыре тысячи километров. На этом расстоянии они были точками света, драгоценностями, висящими на полградуса в сторону от невидимой прямой, пересекающей небо. Зрелище было не более впечатляющим, чем если бы там были внутриорбитные грузовики или конструкторские работы… если не знать, как издалека пришли эти точки света и как далеко им еще идти. Сэмми услышал, как старик испустил легкий вздох удивления. Он — знал.
Они глядели вдвоем на семь точек, скользящих по небу. Молчание нарушил Сэмми:
— Видите вот этот, самый яркий, в конце? — Жемчужина созвездия. — Не хуже любого корабля, сошедшего когда-либо со стапелей. Это мой флагман, сэр. И называется — «Фам Нювен».
Но долг перед сумасшедшим — все равно долг.
Сэмми придвинулся чуть ближе.
— Вы могли это сделать. Я знаю, что здесь проходил звездолет, когда «Бидвел Дункан» был на вершине своего влияния.
— Это была Кенг Хо. Гадская ваша Кенг Хо! Я ваш прах отряхнул от ног своих!
Левая рука уже больше ничего не нашаривала. Очевидно, нашла, что искала.
Сэмми протянул руку и коснулся левого локтя Человека. Это не было насилие, это было подтверждение… и просьба еще немного подождать.
— Фам, есть причина отправиться к Мигающей. Причина даже по стандартам Кенг Хо.
— Да?
Сэмми не знал, было тут дело в его прикосновении, или в словах, или в имени, много сот лет не слышанном, — но что-то ненадолго заставило старика сидеть и слушать.
— Три года назад, когда мы все еще укрепляли здесь позиции, трилендеры приняли передачу из окрестностей Мигающей. Искровое радио, какое могла бы изобрести погибшая цивилизация, полностью забывшая свою технологию. Мы раскинули собственные антенные поля и провели анализ. Передача была похожа на ручной код Морзе, если не считать, что руки человека и инстинкты человека не могут создать такой ритм.
У старика открылся и закрылся рот, но он не сразу сказал:
— Не может быть.
Сэмми почувствовал, что улыбается.
— Странно слышать такие слова от вас, сэр.
Снова молчание, и голова Человека склонилась вниз.
— Главный выигрыш… — донеслись наконец слова. — Джек-пот. Я пропустил его всего на шестьдесят лет. А вы, загнав меня сюда… теперь вы заберете все.
Рука его все еще оставалась под одеялом, но он сам обмяк, наклонившись вперед, потерпев поражение от того, что увидел это поражение внутренним взором.
— Сэр, из нас многие… — (Это еще слабо сказано.), — вас искали. Вы сделали так, что вас очень тяжело было найти, и по очень старым причинам поиски приходилось скрывать. Но мы не желали вам вреда. Мы хотели вас найти, чтобы… — «Возместить убытки? просить прощения?» Сэмми не мог найти слов, и все они не передавали правды до конца. В конце концов Человек сам тогда был неправ. И надо говорить о настоящем. — Для нас будет большая честь, если вы отправитесь с нами к Мигающей.
— Никогда. Я больше не Кенг Хо.
Сэмми всегда тщательно следил за состоянием своих кораблей. И сейчас… что ж, стоит попробовать.
— Я на Триленд прибыл не автономным рейсом, сэр. У меня флот.
Собеседник несколько ошалел.
— Флот?
Он не мог не заинтересоваться. Старые рефлексы не умирают до конца.
— Он на ближнем рейде, сэр, но сейчас виден из Лоусиндера. Желаете посмотреть?
Старик только пожал плечами, но обе руки его были разжаты и лежали на коленях.
— Позвольте вам его показать.
В пластике была прорублена дверь всего в нескольких метрах от них. Сэмми подошел подкатить кресло. Старик не возражал.
Снаружи было холодно, быть может, ниже точки замерзания. Над крышами полыхал закат, но единственным свидетельством дневного тепла оставалась ледяная каша под ногами, облепляющая сапоги. Сэмми толкал кресло, направляясь через стоянку к месту, откуда можно будет что-нибудь увидеть на западе. Старик только водил по сторонам мутноватым взглядом.
Интересно, сколько уже времени он не был на улице?
— А ты не думал, Сэмми, что на эту вечеринку соберутся и другие?
— Простите, сэр?
На стоянке никого, кроме них, не было.
— Миры колоний людей есть и поближе нас к Мигающей. Ах, эта вечеринка.
— Да, сэр. Мы все время за ними следим. — Три прекрасных мира в системе тройной звезды, и все последнее время постепенно возвращаются из варварства.
— Они называют себя «эмергентами». Мы там еще ни разу не были, сэр. Наши предположения — что там своего рода тирания, высокотехническая, но очень замкнутая, очень обращенная внутрь.
Старик хмыкнул.
— Мне плевать, насколько эти паразиты обращены внутрь. Тут такое, что… мертвого поднимет. Ты возьми пушки, ракеты и водородные бомбы. Уйму водородных бомб, Сэмми.
— Да, сэр.
Сэмми выкатил кресло старика к краю парковки. В своих скорлупках он видел ползущие вверх по небу корабли своего флота, скрытые от невооруженного глаза ближними домами.
— Еще четыреста секунд, сэр, и вы увидите их над крышами вон там.
Он показал рукой на точку в небе.
Старик ничего не сказал, но смотрел вверх. Там было обычное движение самолетов и шаттлов вблизи космопорта Лоусиндера. В предвечерних сумерках уже можно было даже невооруженным глазом различить с полдюжины спутников. На западе мигал красный маячок, и по рисунку вспышек было ясно, что это не видимый объект, а только значок на скорлупках Сэмми. Он так поставил маркер для Мигающей. Сэмми на миг остановил на ней взгляд. Даже ночью и даже без огней Лоусиндера Мигающая не была бы видна. Но в небольшой телескоп она смотрелась нормальной звездой класса G… пока что. Пройдет всего несколько лет, и рассмотреть ее можно будет лишь в орбитальные телескопы.
Когда мой флот до нее доберется, она будет уже двести лет как темная… и будет почти готова для следующего возрождения.
Сэмми встал на колено рядом с креслом, не обращая внимания на холодную слякоть, пропитавшую штанину.
— Позвольте, я расскажу вам о своих кораблях, сэр. И он заговорил о тоннаже и конструкциях, и о владельцах — ну, почти обо всех владельцах. О некоторых надо будет сказать потом,/ когда у старика не будет в руке бластера. А-пока он все время смотрел на лицо собеседника. Старик понимал все, что говорил Сэмми, — это несомненно. И брань его звучала тихо и монотонно — к каждому произнесенному Сэмми имени он добавлял новое ругательство. Кроме последнего…
— Лизолет? Звучит как стрентманнианское.
— Да, сэр. Моя заместительница — стрентманнианка.
— А! — Он кивнул. — Они… они хорошие были люди. Сэмми про себя улыбнулся. Предполетная подготовка к этой экспедиции займет десять лет. Достаточно, чтобы привести Человека в норму физически. Может быть, даже достаточно, чтобы подлечить его безумие. Сэмми потрепал рукой по подлокотнику кресла, возле плеча собеседника.
На этот раз мы не бросим тебя в пустыне.
— Вот первый из моих кораблей, сэр, — снова показал рукой Сэмми.
Через секунду над крышей дома взошла яркая звезда. Она сверкнула в сумерках, мерцающая вечерняя звезда. Прошло шесть секунд, и показался еще один корабль. И еще один. И еще.
Потом пауза, и потом выплыла звезда ярче остальных. Все звездолеты были на низкой орбите в четыре тысячи километров. На этом расстоянии они были точками света, драгоценностями, висящими на полградуса в сторону от невидимой прямой, пересекающей небо. Зрелище было не более впечатляющим, чем если бы там были внутриорбитные грузовики или конструкторские работы… если не знать, как издалека пришли эти точки света и как далеко им еще идти. Сэмми услышал, как старик испустил легкий вздох удивления. Он — знал.
Они глядели вдвоем на семь точек, скользящих по небу. Молчание нарушил Сэмми:
— Видите вот этот, самый яркий, в конце? — Жемчужина созвездия. — Не хуже любого корабля, сошедшего когда-либо со стапелей. Это мой флагман, сэр. И называется — «Фам Нювен».
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ СПУСТЯ…
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Флот Кенг Хо прибыл к Мигающей первым. И это могло ничего не значить. Последние пятьдесят лет они видели хвостовые следы флота эмергентов, тормозящего на подходе к той же цели.
Незнакомцы, встречающиеся далеко от дома каждого из них. Для Торговцев Кенг Хо в этом ничего нового не было — хотя обычно встречи не бывали столь нежеланными, и всегда сохранялась возможность торговли. Здесь же — да, здесь было сокровище, но не принадлежащее ни одной стороне. Оно лежало застывшее, ждущее грабежа, или исследования, или разработки, — в зависимости от натуры того, кто придет к нему. Вдали от друзей, социального контекста… вдали от свидетелей. Как раз та ситуация, в которой вероломство может быть вознаграждено, и обе стороны это знали. Кенг Хо и эмергенты — две экспедиции
— много дней танцевали друг около друга, пытаясь взаимно выяснить намерения и огневую мощь. Заключались и перезаключались соглашения, строились планы совместной высадки. Но очень мало было у Торговцев драгоценных крупиц знания об истинных намерениях эмергентов. И потому приглашение от эмергентов на обед было воспринято с облегчением одними и с молчаливым скрежетом зубов — другими.
Триксия Бонсол прислонилась к нему плечом и сказала так, что слышал только он:
— Знаешь, Эзр, — у еды вкус нормальный. Может, они и не пытаются нас отравить.
— Усыпляют бдительность, — ответил он вполголоса, стараясь не дать себя отвлечь ее прикосновением. Триксия Бонсол родилась на планете и входила в экипаж специалистов. Как и у большинства трилендеров, у нее была небольшая гипертрофия доверия, и она любила поддразнивать Эзра насчет «паранойи Торговца».
Он оглядел столы. Капитан флота Парк привел с собой около сотни, но артиллеристов было среди них мало. Люди КенгХо были рассажены примерно среди такого же количества эмергентов. Сам Эзр с Триксией сидели далеко от капитанского стола. Эзр Винж, стажер-Торговец, и Триксия Бонсол, лингвистка с высшим образованием. Он полагал, что сидящие рядом эмергенты имеют эквивалентно низкий ранг. В Кенг Хо считалось очень вероятным, что эмергенты строго авторитарны, но явных знаков ранга Эзр не видел. Из чужаков некоторые были разговорчивы, и их низский язык был вполне понятен, лишь немного отличаясь от стандартов вещания. Во время обеда его бледный коренастый сосед болтал без умолку. Ритцер Брюгель был чем-то вроде программиста вооружений, хотя и не понял, что имеется в виду, когда Эзр попытался употребить в разговоре этот термин. И у него была чертова уйма планов на ближайшие годы.
— Такое делалось раньше, знаете? Доставить туда, где техники не знают — или еще не восстановили, — говорил Брюгель, сосредоточив свои усилия на старом Фаме Тринли.
Кажется, Брюгель полагал, что несомненный возраст придает авторитет, не соображая, что старик среди народа помоложе наверняка должен быть неудачником. Эзр ничего не имел против, что его не замечают — это давало возможность наблюдать, не отвлекаясь. А Фама Тринли внимание явно радовало. Как один программист-артиллерист с другим, Фам старался ответить на все, что говорил этот бледный светловолосый парень, и при этом с таким чувством собственной значимости, что Эзра аж передергивало.
Ну что ж, кем бы там ни были эти эмергенты, а в технике они разбираются, это бесспорно. У них были корабли дальнего действия — быстроходные межзвездные корабли, и это ставило их на высшую ступень технических знаний. И знаний не в стадии угасания. Их возможности в области сигналов и компьютерной техники были не хуже, чем у Кенг Хо, — и это, как знал Винж, заставляло людей из службы безопасности капитана Парка здорово нервничать — куда больше, чем таинственность эмергентов. Кенг Хо собирала лучшее из золотых веков сотен цивилизаций, и при других обстоятельствах компетентность эмергентов вызвала бы честный меркантильный восторг.
Компетентные, да еще и трудолюбивые. Эзр окинул взглядом столы. Не загляденье, но интерьер впечатляет. Обычно «жилые помещения» дальних кораблей — не помещения, а смех один. Таким кораблям прежде всего необходимо иметь экранировку и прочность конструкции. Даже на долях световой скорости межзвездные путешествия занимают годы, и команда с пассажирами большую часть времени проводят в анабиозе. Но эмергенты разморозили многих своих людей еще до того, как оборудовали жилое пространство. Эту базу они создали и запустили меньше чем за десять дней — пока выполняли последние коррекции орбиты. Конструкция была в поперечнике больше ста метров, имела частично кольцевую структуру и сделана была из материалов, доставленных за двадцать световых лет.
Роскошь начиналась внутри. Общин эффект был в определенной степени классическим — так выглядели солнечные обитаемые базы до того, как толком разобрались с системами жизнеобеспечения. Эмергенты были мастерами по работе с тканью и керамикой, хотя Эзр и полагал, что искусства биотехнологий у них нет. Драпировка и мебель скрывали кривизну пола. Дыхание вентиляторов было беззвучно и достаточно сильно, чтобы создать иллюзию неограниченного воздушного пространства. Окон не было, не было даже обзорных видов с коррекцией вращения. Стены — там, где они были видны, — украшали замысловатые произведения искусства (живопись маслом?), яркие цвета стенных панно выделялись даже при неполном освещении. Эзр знал, что Триксии хотелось бы посмотреть на них поближе. Она утверждала, что искусство — ключ к сердцу культуры, и дает возможность понять даже больше, чем язык.
Винж глянул на Триксию и улыбнулся ей. Она понимала смысл этой улыбки, но эмергенты могли и обмануться. Эзр дал бы что угодно за искреннюю сердечность капитана Парка — тот сидел за главным столом и столь дружелюбно беседовал с предводителем эмергентов Томасом Hay, что любо-дорого посмотреть. Со стороны — два старых школьных друга, не иначе. Винж откинулся в кресле, прислушиваясь не к смыслу, а к интонациям.
Не все эмергенты были улыбчивы и разговорчивы. Вот эта рыжая, через несколько мест от Томаса Hay: ее представили, но Винж имени не запомнил. Если не считать поблескивающего серебряного ожерелья, одета просто, даже сурово. Худощавая, возраст не поддается определению, женщина. Волосы, может быть, и подкрашены на вечер, но такую непигментированную кожу подделать труднее. Она была красива экзотической красотой, но ее портила некоторая неуклюжесть повадки, сурово сжатые губы. Взгляд ее блуждал от стола к столу, ни на чем конкретно не задерживаясь, — с тем же успехом она могла быть одна в зале. Винж заметил, что хозяева не посадили рядом с нею ни одного из гостей. Триксия всегда его поддразнивала, что он жуткий донжуан, хотя по большей части в собственном воображении. Ну, если на то пошло, то эта странного вида женщина могла бы фигурировать скорее в кошмарах Эзра Вин-жа, чем в приятных сновидениях.
За передним столом поднялся Томас Hay. Служители отступили от столов, среди сидящих эмергентов воцарилась тишина и захватила всех, кроме самых увлекшихся Торговцев.
— Время для тостов за дружбу среди звезд, — шепотом прокомментировал Эзр.
Бонсол толкнула его локтем, со значением глянув на передний стол. Эзр почувствовал, как она сдавленно хмыкнула, когда предводитель эмергентов действительно начал речь со слов:
— Друзья, мы все далеко от дома. — Он обвел рукой зал от стены до стены. — И вы, и мы совершали потенциально серьезные ошибки. Мы знаем, что эта звездная система необычна. И в самом деле, представьте себе звезду настолько переменную, что она выключается на двести пятнадцать лет из каждых двухсот пятидесяти^ Тысячелетия астрофизики многих цивилизаций пытались уговорить правителей послать сюда экспедицию. — Он остановился и улыбнулся.
— Конечно, до нашей эры такие затраты были не по силам всему Людскому Космосу. Но теперь эта звезда стала целью сразу двух экспедиций человечества.
Вокруг заулыбались, и у всех мелькнула мысль: «Ну и невезуха!» — Разумеется, есть причина, которая сделала это совпадение вероятным. В прежние годы не было настоятельной необходимости в такой экспедиции. Теперь причина есть у нас у всех: это та раса, которую вы зовете «пауками». Всего лишь третий открытый не человеческий разум.
В такой тусклой планетной системе естественное возникновение подобной жизни было бы маловероятным. Эти пауки должны быть наследниками негуманоидных межзвездных путешественников — то есть тех, с кем человечество еще не встречалось. Это может оказаться величайшим из всех найденных Кенг Хо сокровищ, тем более что пауки только что открыли радио! И договариваться с ними будет так же безопасно и просто, как с любой деградировавшей человеческой цивилизацией.
Hay хмыкнул и поглядел на капитана Парка.
— До недавнего времени я не понимал, как точно дополняют друг друга наши силы и наши слабости, наши ошибки и наши озарения. Вы пришли издалека, но на очень быстрых кораблях. Наш путь был короче, но занял куда больше времени. И вы, и мы многое определили Правильно.
Космические телескопы наблюдали Мигающую еще с тех пор, как человечество вышло в космос. Столетиями было известно, что вокруг звезды обращается планета земных размеров и с химией, указывающей на наличие жизни. Будь Мигающая нормальной звездой, планета была бы очень приятной, а не той замороженной ледышкой, как почти все это время. Других планет в системе Мигающей нет, и еще древние астрономы отмечали отсутствие лун у единственной планеты. Ни других планет земного типа, ни газовых гигантов, ни астероидов… и даже кометного облака — тоже нет. Пространство вокруг Мигающей чисто выметено. Такое неудивительно возле звезды, катастрофически переменной, и наверняка Мигающая когда-то была взрывной, но как могла уцелеть эта единственная планета? И это не единственная загадка Мигающей.
Все это было известно и учтено. Флот капитана Парка за время своего краткого пребывания здесь лихорадочно наблюдал за всей системой и вычерпал из замороженного мира несколько килотонн летучих веществ. На самом деле были даже найдены четыре скалы в этой системе — при большом желании их вполне можно назвать астероидами. И это был сплошной алмаз. Трилендские ученые спорили об их происхождении чуть не до драки.
Но алмазы не едят — по крайней мере сырыми. Без обычного сочетания летучих веществ и руд жизнь флота оказалась бы очень некомфортабельной. А проклятые эмергенты хоть и опоздали, а оказались везучими. У них явно было меньше ученых и специалистов, и корабли не столь скоростные, зато техники — завались.
Глава эмергентов благосклонно улыбнулся и продолжал:
— На самом деле в системе Мигающей есть только одно место, где летучие вещества существуют в любых количествах, — и это сам мир пауков. — Он оглядел аудиторию, задерживаясь взглядом на гостях. — Я знаю, что этот вопрос некоторые из вас хотели бы отложить до того момента, когда пауки снова станут активны… Но прятаться имеет смысл до определенных пределов, и в моем флоте есть тяжелые подъемники. Директор Рейнольт… — (а, вот как, значит, зовут рыжую!) — …соглашается с вашими учеными, что местные жители не (Продвинулись по пути прогресса дальше примитивного радио. Все «пауки» лежат замерзшие глубоко под землей, и там и останутся, пока вновь не зажжется Мигающая.
Это где-то через год. Причина циклов Мигающей была загадкой, но период переходов между светом и тьмой мало изменился за восемь тысяч лет.
Тут же за главным столом улыбался капитан С. Д. Парк — вероятно, столь же искренне, сколь и Томас Hay. Капитан флота Парк был не слишком популярен в Лесничестве Триленда — частично потому, что зверски урезал время до вылета по самые кости, хотя тогда еще и намека не было на второй флот. И Парк чуть не сжег свои двигатели, откладывая торможение, чтобы успеть опередить эмергентов. У него была чистая заявка на прибытие первым, и еще драгоценное маленькое преимущество: алмазные скалы и небольшой запас летучих газов. До первой посадки они даже не знали, как на самом деле выглядят чужаки. Эти посадки с раскопками у памятников и увозами образцов мусора с помоек открыли многое — теперь это может стать предметом торговли. — Настало время работать вместе, — говорил Hay. — Я не знаю, многие ли из вас слышали о наших обсуждениях последних двух дней. Конечно, слухи ходили. Очень скоро вы узнаете подробности, но капитан Парк, ваш Комитет Торговли и я считаем, что сейчас самое время показать нашу объединенную цель. Мы планируем совместную высадку приличных масштабов. Основная цель — поднять не менее миллиона тонн воды и такое же количество металлических руд. Наши тяжелые подъемники исполнят это сравнительно легко. Наша дополнительная цель — оставить несколько пассивных датчиков и взять небольшое количество образцов культуры. Результаты и ресурсы будут разделены между двумя экспедициями поровну. В пространстве наши две группы используют местные скалы для маскировки обитаемых баз, и желательно найти их в пределах световых секунд от планеты пауков.
Hay бросил взгляд на капитана Парка. Значит, некоторые вопросы еще в стадии обсуждения.
— Итак, тост! — поднял бокал Hay. — Чтобы больше не было ошибок, и за наше совместное предприятие. И за его будущее развитие.
— Слушай, дорогая, это же мне полагается быть параноиком! А ты превзошла меня в этой гадкой торговческой подозрительности.
Триксия слабо улыбнулась, но ответила не сразу. Всю дорогу с банкета у эмергентов она была непривычно тихой. Теперь они сидели в ее каюте на временной базе Торговцев, и к ней вернулась ее обычная приятность и искренность.
— Вполне симпатичная у них база, — сказала она наконец.
— Если сравнить с нашей времянкой, то да. — Эзр похлопал по пластиковой стенке. — Учитывая, из чего они ее построили, работа прекрасная.
Временная база Кенг Хо мало отличалась от огромного воздушного шара, разделенного на отсеки. Гимнастический зал и комнаты совещаний были приличного размера, но назвать базу элегантной — язык бы не повернулся. Элегантность торговцы сохраняли для конструкций большего размера, которые можно построить из местных материалов. У Триксии были просто две смежные комнаты, в сумме чуть больше ста кубических метров. Стены были гладкие, но Триксия приложила много усилий, украшая их изображениями: ее родители и сестры, панорама какого-то большого трилендского леса. Почти весь стол закрывали плоские изображения со Старой Земли докосмической эпохи. Были картинки первобытного Лондона и первобытного Берлина, изображения лошадей, аэропланов и комиссаров. На самом деле эти культуры были очень умеренными по сравнению с крайностями, разыгравшимися в более поздних мирах. Но в Эпоху Рассвета все открывалось в первый раз. Никогда не было времени более прекрасных мечтаний или большей наивности. Это время было специализацией Эзра, к ужасу его родителей и удивлению почти всех его друзей. Но Триксия его понимала. Пусть для нее Эпоха Рассвета была всего лишь хобби, но она любила разговаривать о старых, неимоверно старых первых временах. И Эзр понимал, что такой, как она, ему больше не найти.
— Послушай, Триксия, что тебя тревожит? Ничего плохого нет, что у эмергентов симпатичное жилье. Ты почти весь вечер была глупа и доверчива, как обычно… — она не отреагировала на оскорбление, — …но потом что-то стряслось. Что ты заметила?
Он оттолкнулся от потолка и подплыл поближе к стенному дивану, где сидела она.
— Это… это несколько мелочей, и… — Она потянулась и взяла его за руку. — Ты знаешь, что у меня хороший слух к языкам. — Еще одна мимолетная улыбка. — Их диалект низского настолько близок к вашему стандарту вещания, что совершенно ясно: они черпают из сети Кенг Хо.
— Конечно. Это согласуется с их заявлениями. У них молодая культура, выбирающаяся из ямы после жестокого спада.
Так я, того и гляди, начну их защищать?
Предложение эмергентов было разумным, почти щедрым. Такие вещи любого хорошего Торговца слегка настораживали. Но Триксию волновало что-то другое.
— Да, но есть многое, что общий язык мешает скрыть. Я услышала с десяток авторитарных оборотов речи — и это не окаменелости, застрявшие в языке. Эмергенты привыкли владеть людьми, Эзр.
— Ты имеешь в виду рабов? У них высокотехнологичная цивилизация, Триксия. Из грамотных людей хороших рабов не получается. Без их искреннего сотрудничества все развалится на части.
Она резко стиснула его руку — не сердито и не игриво, но с таким напором, которого он раньше у нее не видел.
— Да, да. Но мы не знаем всех их вывертов. Мы только знаем, что они играют жестко. Я весь вечер слушала этого рыжеватого блондина, что сидел рядом с тобой, и ту пару — справа от меня. Им слово «торговля» не очень дается. Единственный вид отношений, которые они могут представить себе с пауками, — эксплуатация.
— Хм!
Триксия — она такая. То, что от него ускользнуло, могло быть для нее критическим. Иногда это казалось незначительным даже после ее объяснений. А иногда ее объяснения были как яркий свет, открывающий такое, о чем он даже не подозревал…
— Не знаю, Триксия. Ты ведь знаешь, что и мы, Кенг Хо, можем говорить очень… самоуверенно, если нас Клиенты не слышат.
Триксия на секунду отвернулась, глядя на эксцентричный интерьер, который был ее семейным домом на Триленде.
— Самоуверенность Кенг Хо перевернула мой мир, — Эзр. Ваш капитан Парк заставил открыть систему образования, перевернул Лесничество… и это был всего лишь побочный эффект.
— Мы никого не заставляли…
— Я знаю. Вы никого не заставляли. Лесничество хотело иметь долю в этой экспедиции, и вашей ценой за их допуск была доставка некоторых продуктов. — Она улыбалась чуть странной улыбкой. — Я не в претензии, Эзр. Без «самоуверенности» Кенг Хо я никогда не была бы допущена к программе тестирования Лесничества. Я не стала бы доктором, и меня бы здесь не было. Вы, Кенг Хо, действительно шкуродеры, но ваше появление — самое прекрасное, что случилось в моей жизни.
Незнакомцы, встречающиеся далеко от дома каждого из них. Для Торговцев Кенг Хо в этом ничего нового не было — хотя обычно встречи не бывали столь нежеланными, и всегда сохранялась возможность торговли. Здесь же — да, здесь было сокровище, но не принадлежащее ни одной стороне. Оно лежало застывшее, ждущее грабежа, или исследования, или разработки, — в зависимости от натуры того, кто придет к нему. Вдали от друзей, социального контекста… вдали от свидетелей. Как раз та ситуация, в которой вероломство может быть вознаграждено, и обе стороны это знали. Кенг Хо и эмергенты — две экспедиции
— много дней танцевали друг около друга, пытаясь взаимно выяснить намерения и огневую мощь. Заключались и перезаключались соглашения, строились планы совместной высадки. Но очень мало было у Торговцев драгоценных крупиц знания об истинных намерениях эмергентов. И потому приглашение от эмергентов на обед было воспринято с облегчением одними и с молчаливым скрежетом зубов — другими.
Триксия Бонсол прислонилась к нему плечом и сказала так, что слышал только он:
— Знаешь, Эзр, — у еды вкус нормальный. Может, они и не пытаются нас отравить.
— Усыпляют бдительность, — ответил он вполголоса, стараясь не дать себя отвлечь ее прикосновением. Триксия Бонсол родилась на планете и входила в экипаж специалистов. Как и у большинства трилендеров, у нее была небольшая гипертрофия доверия, и она любила поддразнивать Эзра насчет «паранойи Торговца».
Он оглядел столы. Капитан флота Парк привел с собой около сотни, но артиллеристов было среди них мало. Люди КенгХо были рассажены примерно среди такого же количества эмергентов. Сам Эзр с Триксией сидели далеко от капитанского стола. Эзр Винж, стажер-Торговец, и Триксия Бонсол, лингвистка с высшим образованием. Он полагал, что сидящие рядом эмергенты имеют эквивалентно низкий ранг. В Кенг Хо считалось очень вероятным, что эмергенты строго авторитарны, но явных знаков ранга Эзр не видел. Из чужаков некоторые были разговорчивы, и их низский язык был вполне понятен, лишь немного отличаясь от стандартов вещания. Во время обеда его бледный коренастый сосед болтал без умолку. Ритцер Брюгель был чем-то вроде программиста вооружений, хотя и не понял, что имеется в виду, когда Эзр попытался употребить в разговоре этот термин. И у него была чертова уйма планов на ближайшие годы.
— Такое делалось раньше, знаете? Доставить туда, где техники не знают — или еще не восстановили, — говорил Брюгель, сосредоточив свои усилия на старом Фаме Тринли.
Кажется, Брюгель полагал, что несомненный возраст придает авторитет, не соображая, что старик среди народа помоложе наверняка должен быть неудачником. Эзр ничего не имел против, что его не замечают — это давало возможность наблюдать, не отвлекаясь. А Фама Тринли внимание явно радовало. Как один программист-артиллерист с другим, Фам старался ответить на все, что говорил этот бледный светловолосый парень, и при этом с таким чувством собственной значимости, что Эзра аж передергивало.
Ну что ж, кем бы там ни были эти эмергенты, а в технике они разбираются, это бесспорно. У них были корабли дальнего действия — быстроходные межзвездные корабли, и это ставило их на высшую ступень технических знаний. И знаний не в стадии угасания. Их возможности в области сигналов и компьютерной техники были не хуже, чем у Кенг Хо, — и это, как знал Винж, заставляло людей из службы безопасности капитана Парка здорово нервничать — куда больше, чем таинственность эмергентов. Кенг Хо собирала лучшее из золотых веков сотен цивилизаций, и при других обстоятельствах компетентность эмергентов вызвала бы честный меркантильный восторг.
Компетентные, да еще и трудолюбивые. Эзр окинул взглядом столы. Не загляденье, но интерьер впечатляет. Обычно «жилые помещения» дальних кораблей — не помещения, а смех один. Таким кораблям прежде всего необходимо иметь экранировку и прочность конструкции. Даже на долях световой скорости межзвездные путешествия занимают годы, и команда с пассажирами большую часть времени проводят в анабиозе. Но эмергенты разморозили многих своих людей еще до того, как оборудовали жилое пространство. Эту базу они создали и запустили меньше чем за десять дней — пока выполняли последние коррекции орбиты. Конструкция была в поперечнике больше ста метров, имела частично кольцевую структуру и сделана была из материалов, доставленных за двадцать световых лет.
Роскошь начиналась внутри. Общин эффект был в определенной степени классическим — так выглядели солнечные обитаемые базы до того, как толком разобрались с системами жизнеобеспечения. Эмергенты были мастерами по работе с тканью и керамикой, хотя Эзр и полагал, что искусства биотехнологий у них нет. Драпировка и мебель скрывали кривизну пола. Дыхание вентиляторов было беззвучно и достаточно сильно, чтобы создать иллюзию неограниченного воздушного пространства. Окон не было, не было даже обзорных видов с коррекцией вращения. Стены — там, где они были видны, — украшали замысловатые произведения искусства (живопись маслом?), яркие цвета стенных панно выделялись даже при неполном освещении. Эзр знал, что Триксии хотелось бы посмотреть на них поближе. Она утверждала, что искусство — ключ к сердцу культуры, и дает возможность понять даже больше, чем язык.
Винж глянул на Триксию и улыбнулся ей. Она понимала смысл этой улыбки, но эмергенты могли и обмануться. Эзр дал бы что угодно за искреннюю сердечность капитана Парка — тот сидел за главным столом и столь дружелюбно беседовал с предводителем эмергентов Томасом Hay, что любо-дорого посмотреть. Со стороны — два старых школьных друга, не иначе. Винж откинулся в кресле, прислушиваясь не к смыслу, а к интонациям.
Не все эмергенты были улыбчивы и разговорчивы. Вот эта рыжая, через несколько мест от Томаса Hay: ее представили, но Винж имени не запомнил. Если не считать поблескивающего серебряного ожерелья, одета просто, даже сурово. Худощавая, возраст не поддается определению, женщина. Волосы, может быть, и подкрашены на вечер, но такую непигментированную кожу подделать труднее. Она была красива экзотической красотой, но ее портила некоторая неуклюжесть повадки, сурово сжатые губы. Взгляд ее блуждал от стола к столу, ни на чем конкретно не задерживаясь, — с тем же успехом она могла быть одна в зале. Винж заметил, что хозяева не посадили рядом с нею ни одного из гостей. Триксия всегда его поддразнивала, что он жуткий донжуан, хотя по большей части в собственном воображении. Ну, если на то пошло, то эта странного вида женщина могла бы фигурировать скорее в кошмарах Эзра Вин-жа, чем в приятных сновидениях.
За передним столом поднялся Томас Hay. Служители отступили от столов, среди сидящих эмергентов воцарилась тишина и захватила всех, кроме самых увлекшихся Торговцев.
— Время для тостов за дружбу среди звезд, — шепотом прокомментировал Эзр.
Бонсол толкнула его локтем, со значением глянув на передний стол. Эзр почувствовал, как она сдавленно хмыкнула, когда предводитель эмергентов действительно начал речь со слов:
— Друзья, мы все далеко от дома. — Он обвел рукой зал от стены до стены. — И вы, и мы совершали потенциально серьезные ошибки. Мы знаем, что эта звездная система необычна. И в самом деле, представьте себе звезду настолько переменную, что она выключается на двести пятнадцать лет из каждых двухсот пятидесяти^ Тысячелетия астрофизики многих цивилизаций пытались уговорить правителей послать сюда экспедицию. — Он остановился и улыбнулся.
— Конечно, до нашей эры такие затраты были не по силам всему Людскому Космосу. Но теперь эта звезда стала целью сразу двух экспедиций человечества.
Вокруг заулыбались, и у всех мелькнула мысль: «Ну и невезуха!» — Разумеется, есть причина, которая сделала это совпадение вероятным. В прежние годы не было настоятельной необходимости в такой экспедиции. Теперь причина есть у нас у всех: это та раса, которую вы зовете «пауками». Всего лишь третий открытый не человеческий разум.
В такой тусклой планетной системе естественное возникновение подобной жизни было бы маловероятным. Эти пауки должны быть наследниками негуманоидных межзвездных путешественников — то есть тех, с кем человечество еще не встречалось. Это может оказаться величайшим из всех найденных Кенг Хо сокровищ, тем более что пауки только что открыли радио! И договариваться с ними будет так же безопасно и просто, как с любой деградировавшей человеческой цивилизацией.
Hay хмыкнул и поглядел на капитана Парка.
— До недавнего времени я не понимал, как точно дополняют друг друга наши силы и наши слабости, наши ошибки и наши озарения. Вы пришли издалека, но на очень быстрых кораблях. Наш путь был короче, но занял куда больше времени. И вы, и мы многое определили Правильно.
Космические телескопы наблюдали Мигающую еще с тех пор, как человечество вышло в космос. Столетиями было известно, что вокруг звезды обращается планета земных размеров и с химией, указывающей на наличие жизни. Будь Мигающая нормальной звездой, планета была бы очень приятной, а не той замороженной ледышкой, как почти все это время. Других планет в системе Мигающей нет, и еще древние астрономы отмечали отсутствие лун у единственной планеты. Ни других планет земного типа, ни газовых гигантов, ни астероидов… и даже кометного облака — тоже нет. Пространство вокруг Мигающей чисто выметено. Такое неудивительно возле звезды, катастрофически переменной, и наверняка Мигающая когда-то была взрывной, но как могла уцелеть эта единственная планета? И это не единственная загадка Мигающей.
Все это было известно и учтено. Флот капитана Парка за время своего краткого пребывания здесь лихорадочно наблюдал за всей системой и вычерпал из замороженного мира несколько килотонн летучих веществ. На самом деле были даже найдены четыре скалы в этой системе — при большом желании их вполне можно назвать астероидами. И это был сплошной алмаз. Трилендские ученые спорили об их происхождении чуть не до драки.
Но алмазы не едят — по крайней мере сырыми. Без обычного сочетания летучих веществ и руд жизнь флота оказалась бы очень некомфортабельной. А проклятые эмергенты хоть и опоздали, а оказались везучими. У них явно было меньше ученых и специалистов, и корабли не столь скоростные, зато техники — завались.
Глава эмергентов благосклонно улыбнулся и продолжал:
— На самом деле в системе Мигающей есть только одно место, где летучие вещества существуют в любых количествах, — и это сам мир пауков. — Он оглядел аудиторию, задерживаясь взглядом на гостях. — Я знаю, что этот вопрос некоторые из вас хотели бы отложить до того момента, когда пауки снова станут активны… Но прятаться имеет смысл до определенных пределов, и в моем флоте есть тяжелые подъемники. Директор Рейнольт… — (а, вот как, значит, зовут рыжую!) — …соглашается с вашими учеными, что местные жители не (Продвинулись по пути прогресса дальше примитивного радио. Все «пауки» лежат замерзшие глубоко под землей, и там и останутся, пока вновь не зажжется Мигающая.
Это где-то через год. Причина циклов Мигающей была загадкой, но период переходов между светом и тьмой мало изменился за восемь тысяч лет.
Тут же за главным столом улыбался капитан С. Д. Парк — вероятно, столь же искренне, сколь и Томас Hay. Капитан флота Парк был не слишком популярен в Лесничестве Триленда — частично потому, что зверски урезал время до вылета по самые кости, хотя тогда еще и намека не было на второй флот. И Парк чуть не сжег свои двигатели, откладывая торможение, чтобы успеть опередить эмергентов. У него была чистая заявка на прибытие первым, и еще драгоценное маленькое преимущество: алмазные скалы и небольшой запас летучих газов. До первой посадки они даже не знали, как на самом деле выглядят чужаки. Эти посадки с раскопками у памятников и увозами образцов мусора с помоек открыли многое — теперь это может стать предметом торговли. — Настало время работать вместе, — говорил Hay. — Я не знаю, многие ли из вас слышали о наших обсуждениях последних двух дней. Конечно, слухи ходили. Очень скоро вы узнаете подробности, но капитан Парк, ваш Комитет Торговли и я считаем, что сейчас самое время показать нашу объединенную цель. Мы планируем совместную высадку приличных масштабов. Основная цель — поднять не менее миллиона тонн воды и такое же количество металлических руд. Наши тяжелые подъемники исполнят это сравнительно легко. Наша дополнительная цель — оставить несколько пассивных датчиков и взять небольшое количество образцов культуры. Результаты и ресурсы будут разделены между двумя экспедициями поровну. В пространстве наши две группы используют местные скалы для маскировки обитаемых баз, и желательно найти их в пределах световых секунд от планеты пауков.
Hay бросил взгляд на капитана Парка. Значит, некоторые вопросы еще в стадии обсуждения.
— Итак, тост! — поднял бокал Hay. — Чтобы больше не было ошибок, и за наше совместное предприятие. И за его будущее развитие.
— Слушай, дорогая, это же мне полагается быть параноиком! А ты превзошла меня в этой гадкой торговческой подозрительности.
Триксия слабо улыбнулась, но ответила не сразу. Всю дорогу с банкета у эмергентов она была непривычно тихой. Теперь они сидели в ее каюте на временной базе Торговцев, и к ней вернулась ее обычная приятность и искренность.
— Вполне симпатичная у них база, — сказала она наконец.
— Если сравнить с нашей времянкой, то да. — Эзр похлопал по пластиковой стенке. — Учитывая, из чего они ее построили, работа прекрасная.
Временная база Кенг Хо мало отличалась от огромного воздушного шара, разделенного на отсеки. Гимнастический зал и комнаты совещаний были приличного размера, но назвать базу элегантной — язык бы не повернулся. Элегантность торговцы сохраняли для конструкций большего размера, которые можно построить из местных материалов. У Триксии были просто две смежные комнаты, в сумме чуть больше ста кубических метров. Стены были гладкие, но Триксия приложила много усилий, украшая их изображениями: ее родители и сестры, панорама какого-то большого трилендского леса. Почти весь стол закрывали плоские изображения со Старой Земли докосмической эпохи. Были картинки первобытного Лондона и первобытного Берлина, изображения лошадей, аэропланов и комиссаров. На самом деле эти культуры были очень умеренными по сравнению с крайностями, разыгравшимися в более поздних мирах. Но в Эпоху Рассвета все открывалось в первый раз. Никогда не было времени более прекрасных мечтаний или большей наивности. Это время было специализацией Эзра, к ужасу его родителей и удивлению почти всех его друзей. Но Триксия его понимала. Пусть для нее Эпоха Рассвета была всего лишь хобби, но она любила разговаривать о старых, неимоверно старых первых временах. И Эзр понимал, что такой, как она, ему больше не найти.
— Послушай, Триксия, что тебя тревожит? Ничего плохого нет, что у эмергентов симпатичное жилье. Ты почти весь вечер была глупа и доверчива, как обычно… — она не отреагировала на оскорбление, — …но потом что-то стряслось. Что ты заметила?
Он оттолкнулся от потолка и подплыл поближе к стенному дивану, где сидела она.
— Это… это несколько мелочей, и… — Она потянулась и взяла его за руку. — Ты знаешь, что у меня хороший слух к языкам. — Еще одна мимолетная улыбка. — Их диалект низского настолько близок к вашему стандарту вещания, что совершенно ясно: они черпают из сети Кенг Хо.
— Конечно. Это согласуется с их заявлениями. У них молодая культура, выбирающаяся из ямы после жестокого спада.
Так я, того и гляди, начну их защищать?
Предложение эмергентов было разумным, почти щедрым. Такие вещи любого хорошего Торговца слегка настораживали. Но Триксию волновало что-то другое.
— Да, но есть многое, что общий язык мешает скрыть. Я услышала с десяток авторитарных оборотов речи — и это не окаменелости, застрявшие в языке. Эмергенты привыкли владеть людьми, Эзр.
— Ты имеешь в виду рабов? У них высокотехнологичная цивилизация, Триксия. Из грамотных людей хороших рабов не получается. Без их искреннего сотрудничества все развалится на части.
Она резко стиснула его руку — не сердито и не игриво, но с таким напором, которого он раньше у нее не видел.
— Да, да. Но мы не знаем всех их вывертов. Мы только знаем, что они играют жестко. Я весь вечер слушала этого рыжеватого блондина, что сидел рядом с тобой, и ту пару — справа от меня. Им слово «торговля» не очень дается. Единственный вид отношений, которые они могут представить себе с пауками, — эксплуатация.
— Хм!
Триксия — она такая. То, что от него ускользнуло, могло быть для нее критическим. Иногда это казалось незначительным даже после ее объяснений. А иногда ее объяснения были как яркий свет, открывающий такое, о чем он даже не подозревал…
— Не знаю, Триксия. Ты ведь знаешь, что и мы, Кенг Хо, можем говорить очень… самоуверенно, если нас Клиенты не слышат.
Триксия на секунду отвернулась, глядя на эксцентричный интерьер, который был ее семейным домом на Триленде.
— Самоуверенность Кенг Хо перевернула мой мир, — Эзр. Ваш капитан Парк заставил открыть систему образования, перевернул Лесничество… и это был всего лишь побочный эффект.
— Мы никого не заставляли…
— Я знаю. Вы никого не заставляли. Лесничество хотело иметь долю в этой экспедиции, и вашей ценой за их допуск была доставка некоторых продуктов. — Она улыбалась чуть странной улыбкой. — Я не в претензии, Эзр. Без «самоуверенности» Кенг Хо я никогда не была бы допущена к программе тестирования Лесничества. Я не стала бы доктором, и меня бы здесь не было. Вы, Кенг Хо, действительно шкуродеры, но ваше появление — самое прекрасное, что случилось в моей жизни.