Чиви слушала с бледным лицом и расширенными глазами. И вдруг зарыдала в голос:
— Нет, Джимми! Не надо!
На несколько секунд все повернулись к Чиви. Даже стихло лихорадочное надевание шлемов и перчаток, и слышно было только, как поскрипывают внизу, извиваясь, причальные канаты времянки. Мать Чиви была на «Далеком сокровище», ее отец — в Хаммер-фесте с прочими жертвами мозговой гнили. В анабиозе или в «Фокусе», большинство уцелевших людей из экспедиции Кенг Хо находились либо там, либо там. И Триксия.
Джимми, это слишком. Сбавь обороты!
Но эти слова замерли у Эзра в горле. Он поставил на Джимми все. Если эта речь убедила Эзра Винжа, может быть, она убедит и Томаса Hay.
Когда Джимми заговорил снова, на вопль Чиви он не отреагировал.
— У вас осталось девятьсот семьдесят пять секунд, предводитель. Советую вам с Брюгелем тащить сюда свои задницы поскорее.
Это было бы трудно сделать, даже если бы Hay пулей вылетел из времянки. Он повернулся к Циню и что-то тихо у н^го спросил.
— Да, я могу вас доставить. Это опасно, но свободные обломки движутся медленнее метра в секунду. Мы сможем уклониться.
— Тогда пойдем, — кивнул Hay. — Я хочу… Он затянул комбинезон, и голос его стал не слышен. Толпа эмергентов и людей Кенг Хо расступалась перед идущими к выходу Hay и Цинем.
Из громкоговорителя донесся грохот — и резко оборвался. Кто-то вскрикнул, показав на главное окно. Что-то мелькнуло возле «Далекого сокровища», что-то мелкое и быстро летящее. Фрагмент обшивки. Hay остановился у дверей зала. Оглянулся на «Далекое сокровище».
— Системная диагностика сообщает, что «Далекое сокровище» разломилось,
— доложил Брюгель. — Многочисленные взрывы на кормовой радиальной палубе пятнадцать.
Там, где лазарет и анабиозные капсулы. Эзр не мог шевельнуться, не мог отвернуться. Корпус «Сокровища» лопнул еще в двух местах, из пробоин вырвался бледный свет. Очень слабый по сравнению с бурей Вспышки. Неопытному глазу «Сокровище» показалось бы неповрежденным. Дыры в корпусе были всего пару метров в поперечнике. Но «С-7» — самая мощная взрывчатка Кенг Хо, и было похоже, что сработали все четыре килограмма. Радиальная палуба пятнадцать была за четырьмя переборками на двадцать метров ниже внешнего корпуса. Распространяющийся внутрь взрыв нс мог не уничтожить межзвездный двигатель «Сокровища». Еще один погибший звездолет.
Чиви неподвижно плавала посреди зала, вне досягаемости для утешающих рук.
— Нет, Джимми! Не надо!
На несколько секунд все повернулись к Чиви. Даже стихло лихорадочное надевание шлемов и перчаток, и слышно было только, как поскрипывают внизу, извиваясь, причальные канаты времянки. Мать Чиви была на «Далеком сокровище», ее отец — в Хаммер-фесте с прочими жертвами мозговой гнили. В анабиозе или в «Фокусе», большинство уцелевших людей из экспедиции Кенг Хо находились либо там, либо там. И Триксия.
Джимми, это слишком. Сбавь обороты!
Но эти слова замерли у Эзра в горле. Он поставил на Джимми все. Если эта речь убедила Эзра Винжа, может быть, она убедит и Томаса Hay.
Когда Джимми заговорил снова, на вопль Чиви он не отреагировал.
— У вас осталось девятьсот семьдесят пять секунд, предводитель. Советую вам с Брюгелем тащить сюда свои задницы поскорее.
Это было бы трудно сделать, даже если бы Hay пулей вылетел из времянки. Он повернулся к Циню и что-то тихо у н^го спросил.
— Да, я могу вас доставить. Это опасно, но свободные обломки движутся медленнее метра в секунду. Мы сможем уклониться.
— Тогда пойдем, — кивнул Hay. — Я хочу… Он затянул комбинезон, и голос его стал не слышен. Толпа эмергентов и людей Кенг Хо расступалась перед идущими к выходу Hay и Цинем.
Из громкоговорителя донесся грохот — и резко оборвался. Кто-то вскрикнул, показав на главное окно. Что-то мелькнуло возле «Далекого сокровища», что-то мелкое и быстро летящее. Фрагмент обшивки. Hay остановился у дверей зала. Оглянулся на «Далекое сокровище».
— Системная диагностика сообщает, что «Далекое сокровище» разломилось,
— доложил Брюгель. — Многочисленные взрывы на кормовой радиальной палубе пятнадцать.
Там, где лазарет и анабиозные капсулы. Эзр не мог шевельнуться, не мог отвернуться. Корпус «Сокровища» лопнул еще в двух местах, из пробоин вырвался бледный свет. Очень слабый по сравнению с бурей Вспышки. Неопытному глазу «Сокровище» показалось бы неповрежденным. Дыры в корпусе были всего пару метров в поперечнике. Но «С-7» — самая мощная взрывчатка Кенг Хо, и было похоже, что сработали все четыре килограмма. Радиальная палуба пятнадцать была за четырьмя переборками на двадцать метров ниже внешнего корпуса. Распространяющийся внутрь взрыв нс мог не уничтожить межзвездный двигатель «Сокровища». Еще один погибший звездолет.
Чиви неподвижно плавала посреди зала, вне досягаемости для утешающих рук.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Пошли килосекунды такие загруженные, каких у Винжа еще никогда не было. И все время на заднем плане сознания маячил ужас провала Джимми. И некуда ему было уйти. Все были слишком заняты просто тем, что старались спасти все, что можно, после природной и рукотворной катастроф.
На следующий день Томас Hay обратился к уцелевшим во времянке в Хаммерфесте. Он смотрел из окна, был заметно уставшим обходился без своей обычной приятности в речах.
— Дамы и господа, поздравляю вас. Мы пережили вторую по мощности Вспышку за всю историю Мигающей. И мы ее пережили, несмотря на ужасное вероломство. — Он приблизил лицо к камере, будто оглядываясь в измотанных эмергентов и людей Кенг Хо. — Нашей главной работой на ближайшие мегасекунды станет поиск повреждений и попытка их устранения… но я буду с вами откровенен. Первоначальная битва между Кенг Хо и эмергентами имела разрушительные последствия для Кенг Хо; с сожалением должен сказать, что и для эмергентов тоже. Мы пытались часть повреждений скрыть. У нас было достаточно резервной аппаратуры, медицинских средств и приборов и материалов, поднятых нами с Арахны. Мы привлекли бы сотни экспертов Кенг Хо, как только был 6ы ослаблен режим безопасности. И тем не менее мы работали на грани риска. После вчерашних событий все запасы прочности исчерпаны. На данный момент у нас есть только один функционирующий звездолет — и неясно, сможем ли мы собрать еще один из обломков.
Столкнулись только два звездолета, но «Далекое сокровище», очевидно, раньше было в наиболее рабочем состоянии, а теперь, после действий Джимми, его двигатель и системы жизнеобеспечения превратились в металлолом.
— За последние килосекунды многие из вас рисковали жизнью, чтобы спасти запасы летучих веществ. Эта часть катастрофы — ничья вина. Никто из нас не предвидел такой ярости этой Вспышки или действия льда, зажатого между алмазными скалами. Как вам известно, мы удержали почти все большие блоки. Сейчас только три остались в свободном полете.
Бенни Вен и Дзау Цинь сейчас вместе старались притащить эти три и еще несколько меньших. Они были всего в тридцати километрах от скал, но большие блоки весили по сто тысяч тонн каждый — а тащить приходилось только катерами и одним поврежденным подъемником.
— Излучение Мигающей снижается до двух целых пяти десятых киловатта на квадратный метр. В таком световом потоке наши корабли могут работать. Команды с должным снаряжением тоже могут — короткое время. Но собранный воздушный снег, который испарился, нами потерян, и приходится опасаться, что будет потерян и водяной лед.
Hay развел руками и вздохнул:
— Как в бесчисленных историях, которые мы слышали от Кенг Хо. Мы дрались, дрались, и в конце концов чуть не истребили друг-друга. С тем, что осталось, нам не вернуться домой — ни вам, ни нам. И можно только гадать, сколько удастся выжить с тем, что мы здесь наскребем. Пять лет? Сто лет? Все еще действует старое правило: без поддерживающей цивилизации ни один изолированный коллектив людей и кораблей основ технологии не восстановит.
Лицо его озарилось подобием улыбки.
— И все же надежда еще есть. В определенном смысле все эти катастрофы заставили нас вернуться к тому, что с самого начала было целью наших экспедиций. И это уже не вопрос академической любознательности, и даже не вопрос приобретения Кенг Хо новых Клиентов — само наше выживание зависит от софонтов Арахны. Они на самой грани Века Информации. По всему, что нам известно, они за следующий светлый период выработают правильную индустриальную экологию. Если мы продержимся еще несколько десятилетий, у пауков возникнет та промышленность, которая нам нужна. И наши экспедиции добьются успеха, пусть даже ценой тех людских потерь, которые мы себе и представить не могли.
Продержимся ли мы еще три-пять десятилетий? Может быть. Можем собирать обломки, экономить… Но вопрос в другом: сможем ли мы сотрудничать? До сих пор история ничего утешительного нам не говорит. В нападении или в обороне, но руки в крови у нас у всех. О Джимми Дьеме вы все знаете. В его заговоре участвовали как минимум еще трое. Может быть, были и еще — но погром только снизит наши общие шансы на выживание. И я обращаюсь к тем членам Кенг Хо, которые, быть может, входили в заговор, пусть даже участие их было минимальным. Помните, что сделали и что хотели сделать Джимми Дьем, Цуфе До и Фам Патил. Они хотели уничтожить все корабли и раздавить Хаммерфест. Вышло же так, что взрывчатка уничтожила их самих, уничтожила людей Кенг Хо, которых мы держали в анабиозе, и уничтожила лазарет, полный эмергентов и людей Кенг Хо.
— Итак, мы в Изгнании. В Изгнании, которое сами на себя навлекли. Я как руководитель сделаю все, что в моих силах, но без помощи наш провал неизбежен. Мы должны похоронить ненависть и различия. Мы, эмергенты, много знаем о вас, Кенг Хо. Мы сотни лет слушали ваши общедоступные сети. Без вашей информации мы никогда не восстановили бы технологий. — Снова та же усталая улыбка. — Я знаю, что вашей целью было заполучить побольше выгодных покупателей; но мы все равно благодарны. Только мы, эмергенты, стали не тем, что вы ожидали от нас. Я верю, что мы привнесем во вселенную людей свой вклад, свое новое, свое удивительное и мощное. Это — Фокус. Это нечто, что будет для вас поначалу странным. Я прошу вас только об одном: дайте времени шанс. Изучите наши пути, как мы изучили ваши. Со всеобщей добровольной поддержкой мы можем выжить. И даже преуспеть.
Лицо Hay исчезло с экрана, оставив вид на фон из перегруппированных скал. По всему залу люди Кенг Хо переглядывались, тихо разговаривая. Торговцы горды чудовищно, особенно когда сравнивают себя с Клиентами. Для них даже величайшая цивилизация Клиентов, даже Намчен или Канберра похожи на яркие цветы, своей красотой и неподвижностью обреченные на увядание и гибель. И впервые Эзр увидал стыд на стольких лицах Кенг Хо сразу.
Я работал с Джимми. Я ему помогал.
И даже те, кто не помогали, наверняка обрадовались первым словам Джимми с «Далекого сокровища».
Как же вышло, что это кончилось таким ужасом?
За ним пришли Кирет и Марли. «Несколько вопросов, связанных с расследованием». Охранники-эмергенты провели его внутрь и вверх, но не в ангар катеров. Hay находился в кабинете Винжа — «менеджера флота». С предводителем были Брюгель и Анне Рей нольт.
— Садитесь… менеджер флота, — спокойно предложил Hay, показав на место Эзра в середине стола.
Винж медленно подошел и сел. Смотреть Томасу Hay в глаза было трудно. Остальным же… Анне Рейнольт выглядела такой же нетерпеливой и раздраженной, как всегда. Избегать ее взгляда было нетрудно, поскольку она все равно не смотрела ему прямо в глаза. Ритцер Брюгель имел такой же усталый вид, как предводитель, но то и дело у него на лице мелькала странная улыбка. Этот человек тяжело смотрел на Винжа, и тот вдруг понял, что Брюгель до краев переполнен невысказанным триумфом. Все смерти, свои и чужие, этому садисту были нипочем.
— Менеджер флота, — вернул Винжа к действительности голос Hay. — О заговоре Дж. И. Дьема…
— Я знал, предводитель. — Слова эти прозвучали чем-то средним между вызовом и признанием. — Я… Hay поднял руку.
— Мне это известно. Но вы были второстепенным участником. Мы определили еще нескольких. Этот старик, Фам Тринли. Он обеспечивал им прикрытие — и чуть не погиб за все свои хлопоты.
Брюгель коротко хохотнул:
— Ага, чуть не сварился заживо. Ручаюсь, он хнычет до сих пор. Hay повернулся, посмотрел на Брюгеля. Он ничего не говорил, просто смотрел. Через секунду Брюгель кивнул, и его манера поведения стала унылой копией манеры Hay. Предводитель снова повернулся к Винжу.
— Никто из нас не может себе позволить торжества или гнева по этому поводу. Нам нужен каждый, даже Фам Тринли.
Он со значением посмотрел на Эзра, и Эзр выдержал взгляд.
— Да, сэр. Я это понимаю.
— О заговоре вас допросят позже, менеджер флота. Мы желаем определить всех, за кем нужно специальное наблюдение. В данный же момент есть более серьезные вещи, чем копание в прошлом.
— Вы даже после этого хотите, чтобы я был менеджером флота? Он так ненавидел эту должность! И сейчас ненавидел ее еше больше, хотя совсем по другим причинам. А предводитель только кивнул.
— Вы подходили к этой работе раньше и подходите сейчас. Более того, нам нужна непрерывность в работе. Если вы открыто и чистосердечно примете мое руководство, у нашего общества в целом шансы повысятся.
— Да, сэр.
Иногда бывает возможно искупить вину. И это будет больше. чем в самом лучшем случае могли бы сделать Джимми, Цуфе и Фам Патил.
— Отлично. Насколько я понимаю, физическая ситуация стабилизировалась. Чрезвычайных событий не ожидается. Что там у Циня и Вена? Удастся им спасти те блоки льда, за которыми они погнались? Дополнительное топливо — задача самая приоритетная.
— Дистилляторы уже запушены, сэр. Подача сырья начнется через несколько килосекунд. — И можно будет заправить катера. — Я надеюсь, что последние блоки льда будут приземлены в тени в течение сорока килосекунд.
Hay глянул на Анне Рейнольт.
— Вполне разумная оценка, предводитель. Остальные проблемы под контролем.
— Тогда у нас есть время для самого важного вопроса — человеческого фактора. Мистер Винж, сегодня мы сделаем еще несколько объявлений. Я хочу, чтобы вы их поняли. Вы и Чиви Лиэолет получите благодарность за помощь в раскрытии заговора.
— Но…
—Да, я понимаю, что здесь есть элемент… сфабрикованное(tm). Но Чиви в заговоре не участвовала и помогала нам от всей души. — Hay помолчал. — Бедная девочка рвется на части. В ней накопилось много злости. Ради нее и ради всего нашего общества я хочу, чтобы вы придерживались этой версии. Мне это нужно, чтобы подчеркнуть: не все люди Кенг Хо неразумны, есть такие, кто откликнулся на мой призыв.
Он снова помолчал.
— А теперь — самое важное. Вы слышали сегодня мою речь? То, что я говорил об изучении путей эмергенто»?
— О… Фокусе?
И о том, что они на самом деле сделали с Триксией.
За спиной у Hay на лице Брюгеля снова мелькнула садистская усмешка.
— Это самое главное, — сказал Hay. — Может быть, нам следовало сказать об этом в открытую, но период обучения еще не был закончен. В настоящих обстоятельствах Фокус может определить разницу между жизнью и смертью. Эзр, я хочу, чтобы Анне взяла вас с собой в Хаммерфест и все вам объяснила. Вы будете первым. Я хочу, чтобы вы поняли, чтобы вы примирились. После этого я хочу, чтобы вы объяснили своим людям, что такое Фокус, так, чтобы они это приняли. Тогда то', что осталось от нашей экспедиции, получит шанс выжить.
И теперь тайна, к которой так рвался Винж, тайна, не отпускавшая его сны много мегасекунд, готова была открыться перед ним. Следом за Рейнольт он вышел в ангар катеров. И каждый метр для него был тяжел, как в бою. Фокус. Инфекция, которую они не умели лечить. Мозговая гниль. Были слухи, кошмары, но сейчас он узнает.
Рейнольт жестом велела ему влезть в катер.
— Сядьте туда, Винж.
Парадоксально, но он предпочитал иметь дело с Анне Рейнольт. Она не скрывала своего презрения, и в ней не было садистского триумфа, которым от Брюгеля просто разило.
Катер герметизировался и отчалил. Времянка Кенг Хо все еще была привязана к скале — солнце было слишком ярким, чтобы ее можно было отвязать. Пурпурное небо снова потемнело до черного, но кое-где к звездам устремлялись кометные хвосты — оторвавшиеся ледяные блоки, плававшие теперь в нескольких километрах отсюда. И где-то там были Вен с Цинем.
Хаммерфест был метрах в пятистах от времянки — простой свободный прыжок, если бы Рейнольт решила его сделать. Вместо этого они шли через космос в комфорте рукава. Если бы не видеть все это до Вспышки, ни за что бы не догадаться, что была катастрофа. Чудовищные скалы уже давно остановились. Оторвавшийся снег и лед снова распределили в тени, сначала большие куски, потом все меньше, и меньше, и меньше, фрактальным узором. Только теперь было меньше льда и намного меньше воздушного снега. Теперь теневая сторона нагромождения была освещена яркой луной — отраженным от Арахны светом. Катер прошел в пятидесяти метров над группами, устанавливающими заново электронно-реактивные двигатели. Когда он проверял последний раз, Чиви Лизолет была там и в какой-то степени руководила работами. Рейнольт пристегнулась к сиденью напротив Винжа.
— Все успешно Фокусированные находятся в Хаммерфесте. Вы сможете говорить почти с любым из них по вашему выбору.
Хаммерфест выглядел как изящное частное владение. Роскошный центр операций эмергентов. Это было для Эзра несколько утешительно. Он говорил себе, что с Триксией и другими здесь будут обращаться достойно. А могли ведь держать как заложников из истории Кенг Хо, как Сотню на Дальней Пьоре. Но ни один разумный торговец не построит обитаемую базу, закрепленную на груде щебня. Катер проплыл над башнями, красивыми странной красотой, над замком, восстававшим из хрустальной плоскости. Скоро он узнает, что прячет в себе этот замок… Но тут его внимание привлекли слова Рейнольт.
— Успешно Фокусированные? Рейнольт пожала плечами.
— Фокус — это укрощенная мозговая гниль. В первых обращениях мы потеряли до тридцати процентов, в грядущие годы можем потерять и еще. Самых больных мы переместили на «Далекое сокровище».
— Но что…
— Успокойтесь и дайте мне рассказать. — Ее внимание переключилось на что-то за плечом Винжа, и несколько секунд она молчала. — Вы помните, как во время нападения вам стало плохо. Вы догадались, что это искусственная болезнь нашего изготовления; ее инкубационный период был важной частью нашего плана. Чего вы не знаете — это то, что военное применение этого микроба имеет лишь второстепенное значение.
Мозговая гниль была вирусным заболеванием. Ее исходная, естественная форма убила миллионы людей в родной солнечной системе эмергентов, разрушила их цивилизацию… и создала базу для грядущих лет экспансии. Поскольку исходные штаммы вируса оказались новым кладом: это был склад нейротоксинов.
— За прошедшие после Чумы столетия эмсргенты укротили мозговую гниль и поставили ее на службу цивилизации. Ее теперешняя форма требует специальной помощи для преодоления гемато-энцефального барьера и распространяется в мозгу почти безвредно, инфицируя около девяноста процентов клеток глии. И теперь мы контролируем высвобождение нейроактивных веществ.
Катер притормозил и повернулся точно к люку Хаммерфеста. Арахна скользила по небу — полная «луна» почти полградуса в диаметре. Планета сияла бело и ровно; облачный покров скрывал ее бешеное возрождение.
Эзр едва это заметил. Его воображение зацепилось за то, что пряталось за сухим профессиональным жаргоном Анне Рейнольт:
дрессированный вирус эмергентов, проникающий в мозг, размножающийся десятками миллиардов, выделяющий яд в еще живой мозг. Он вспомнил невыносимое давление в голове при взлете посадочного модуля с Арахны. Это болезнь ударила в ворота его сознания. Эзр Винж и другие обитатели времянки Кенг Хо отбили атаку — или остались инфицированы, но болезнь затихла. А Триксия Бонсол и другие, отмеченные в списках значком «Фокусированные», получали специальные процедуры. Вместо лечения люди Рейнольт выращивали болезнь в мозгах жертв, как плесень в толще фрукта. Будь в катере хоть какая-то сила тяжести, Эзра стошнило бы.
— Но зачем?
Рейнольт промолчала. Она открыла люк и повела Винжа в Хаммерфест. Когда она заговорила снова, в ее голосе слышалось что-то похожее на энтузиазм.
— Фокусирование облагораживает. Это ключ к успеху эмергентов, и он куда тоньше, чем вы можете себе представить. Это не то, что мы просто сделали психоактивного микроба. Он растет в мозгу, и его можно контролировать с миллиметровой точностью — а действиями установленного на местах ансамбля можно управлять с той же точностью.
Недоумение Винжа было так сильно, что даже пробило стену невнимания Рейнольт.
— Как вы не понимаете? Мы можем улучшить фокусировку внимания, мы можем взять человека и превратить его в аналитическую машину.
И она углубилась в омерзительные детали. В мирах эмергентов процесс Фокусирования распространился за последние годы на обучение специалистов, позволяя постепенно формировать в школах гениев. Для Триксии и остальных процесс был по необходимости более резким. В течение многих дней Рейнольт и ее ассистенты дергали вирус, включая генетические последовательности, освобождавшие химикаты мысли, — и все это управлялось медицинскими компьютерами эмергентов, собиравших информацию с приборов диагностики мозга…
— И теперь обучение закончено. Выжившие смогут вести свои исследования так, как никогда нс смогли бы раньше.
Рейнольт провела его по комнатам с плюшевой мебелью и завешанными коврами стенами. Они шли по коридорам, которые становились все уже и уже, пока нс превратились в туннели едва ли метровой ширины. Капиллярная архитектура, которую он видел и исторических книгах… картины из сердца какой-нибудь городской тирании. И наконец, они остановились у простой двери. Как и на оставленных позади, на ней был номер и специализация. Они гласили: «Ф042, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛИНГВИСТИКА».
Рейнольт остановилась и сказала:
— И последнее. Предводитель Hay считает, что вас может огорчить то, что вы увидите. Я знаю, что инопланетники, впервые встретившись с Фокусом, могут реагировать крайне неадекватно. — Она склонила голову, будто сомневаясь в разумности Эзра Винжа. — И потому предводитель просил меня особо подчеркнуть: Фокус обычно обратим, по крайней мере до определенной — очень высокой степени.
Она пожала плечами, будто закончила механически запомненную речь.
— Откройте дверь, — произнес Эзр севшим голосом.
Комнатка была крошечной, освещенной лишь сиянием дюжины активных окон. Свет образовывал гало над головой находившегося внутри человека: короткие волосы, изящная фигура в простой одежде.
— Триксия? — тихо сказал Винж.
Он протянул руку, чтобы коснуться ее плеча. Она не повернула головы. Винж подавил ужас и заглянул ей в лицо.
— Триксия?
Мгновение казалось, что она. смотрит ему прямо в глаза. Потом она вывернулась из его руки и попыталась заглянуть ему за спину, в окна.
— Вы закрываете мне обзор. Я не вижу! — произнесла она нервным, почти паническим тоном.
Эзр наклонил голову и повернулся посмотреть, что же там такого важного. Стены вокруг Триксии были заполнены диаграммами структур и поколений. Целая секция была посвящена словарным вариантам. Слова низского языка в соотношении «п-к-одному» с непроизносимой абракадаброй. Типичная среда языкового анализа, хотя окон больше, чем включит любой разумный человек. Взгляд Триксии перебегал от точки к точке, пальцы вбивали варианты выбора. Время от времени она бормотала какие-то команды. На лице ее было выражение полной сосредоточенности. Это не был нечеловеческий вид, и сам по себе он Эзра не пугал: он уже видел такое. когда она целиком уходила в какую-нибудь языковую проблему.
Как только он отодвинулся, она тут же о нем забыла. Она была более… сфокусирована, чем он когда-либо раньше видел.
И Эзр Винж начал понимать.
Он несколько секунд наблюдал за ней, смотрел, как расширяются узоры в окнах, смотрел на выбранные варианты, на изменения структур. Потом он спросил спокойным и почти нс заинтересованным голосом:
На следующий день Томас Hay обратился к уцелевшим во времянке в Хаммерфесте. Он смотрел из окна, был заметно уставшим обходился без своей обычной приятности в речах.
— Дамы и господа, поздравляю вас. Мы пережили вторую по мощности Вспышку за всю историю Мигающей. И мы ее пережили, несмотря на ужасное вероломство. — Он приблизил лицо к камере, будто оглядываясь в измотанных эмергентов и людей Кенг Хо. — Нашей главной работой на ближайшие мегасекунды станет поиск повреждений и попытка их устранения… но я буду с вами откровенен. Первоначальная битва между Кенг Хо и эмергентами имела разрушительные последствия для Кенг Хо; с сожалением должен сказать, что и для эмергентов тоже. Мы пытались часть повреждений скрыть. У нас было достаточно резервной аппаратуры, медицинских средств и приборов и материалов, поднятых нами с Арахны. Мы привлекли бы сотни экспертов Кенг Хо, как только был 6ы ослаблен режим безопасности. И тем не менее мы работали на грани риска. После вчерашних событий все запасы прочности исчерпаны. На данный момент у нас есть только один функционирующий звездолет — и неясно, сможем ли мы собрать еще один из обломков.
Столкнулись только два звездолета, но «Далекое сокровище», очевидно, раньше было в наиболее рабочем состоянии, а теперь, после действий Джимми, его двигатель и системы жизнеобеспечения превратились в металлолом.
— За последние килосекунды многие из вас рисковали жизнью, чтобы спасти запасы летучих веществ. Эта часть катастрофы — ничья вина. Никто из нас не предвидел такой ярости этой Вспышки или действия льда, зажатого между алмазными скалами. Как вам известно, мы удержали почти все большие блоки. Сейчас только три остались в свободном полете.
Бенни Вен и Дзау Цинь сейчас вместе старались притащить эти три и еще несколько меньших. Они были всего в тридцати километрах от скал, но большие блоки весили по сто тысяч тонн каждый — а тащить приходилось только катерами и одним поврежденным подъемником.
— Излучение Мигающей снижается до двух целых пяти десятых киловатта на квадратный метр. В таком световом потоке наши корабли могут работать. Команды с должным снаряжением тоже могут — короткое время. Но собранный воздушный снег, который испарился, нами потерян, и приходится опасаться, что будет потерян и водяной лед.
Hay развел руками и вздохнул:
— Как в бесчисленных историях, которые мы слышали от Кенг Хо. Мы дрались, дрались, и в конце концов чуть не истребили друг-друга. С тем, что осталось, нам не вернуться домой — ни вам, ни нам. И можно только гадать, сколько удастся выжить с тем, что мы здесь наскребем. Пять лет? Сто лет? Все еще действует старое правило: без поддерживающей цивилизации ни один изолированный коллектив людей и кораблей основ технологии не восстановит.
Лицо его озарилось подобием улыбки.
— И все же надежда еще есть. В определенном смысле все эти катастрофы заставили нас вернуться к тому, что с самого начала было целью наших экспедиций. И это уже не вопрос академической любознательности, и даже не вопрос приобретения Кенг Хо новых Клиентов — само наше выживание зависит от софонтов Арахны. Они на самой грани Века Информации. По всему, что нам известно, они за следующий светлый период выработают правильную индустриальную экологию. Если мы продержимся еще несколько десятилетий, у пауков возникнет та промышленность, которая нам нужна. И наши экспедиции добьются успеха, пусть даже ценой тех людских потерь, которые мы себе и представить не могли.
Продержимся ли мы еще три-пять десятилетий? Может быть. Можем собирать обломки, экономить… Но вопрос в другом: сможем ли мы сотрудничать? До сих пор история ничего утешительного нам не говорит. В нападении или в обороне, но руки в крови у нас у всех. О Джимми Дьеме вы все знаете. В его заговоре участвовали как минимум еще трое. Может быть, были и еще — но погром только снизит наши общие шансы на выживание. И я обращаюсь к тем членам Кенг Хо, которые, быть может, входили в заговор, пусть даже участие их было минимальным. Помните, что сделали и что хотели сделать Джимми Дьем, Цуфе До и Фам Патил. Они хотели уничтожить все корабли и раздавить Хаммерфест. Вышло же так, что взрывчатка уничтожила их самих, уничтожила людей Кенг Хо, которых мы держали в анабиозе, и уничтожила лазарет, полный эмергентов и людей Кенг Хо.
— Итак, мы в Изгнании. В Изгнании, которое сами на себя навлекли. Я как руководитель сделаю все, что в моих силах, но без помощи наш провал неизбежен. Мы должны похоронить ненависть и различия. Мы, эмергенты, много знаем о вас, Кенг Хо. Мы сотни лет слушали ваши общедоступные сети. Без вашей информации мы никогда не восстановили бы технологий. — Снова та же усталая улыбка. — Я знаю, что вашей целью было заполучить побольше выгодных покупателей; но мы все равно благодарны. Только мы, эмергенты, стали не тем, что вы ожидали от нас. Я верю, что мы привнесем во вселенную людей свой вклад, свое новое, свое удивительное и мощное. Это — Фокус. Это нечто, что будет для вас поначалу странным. Я прошу вас только об одном: дайте времени шанс. Изучите наши пути, как мы изучили ваши. Со всеобщей добровольной поддержкой мы можем выжить. И даже преуспеть.
Лицо Hay исчезло с экрана, оставив вид на фон из перегруппированных скал. По всему залу люди Кенг Хо переглядывались, тихо разговаривая. Торговцы горды чудовищно, особенно когда сравнивают себя с Клиентами. Для них даже величайшая цивилизация Клиентов, даже Намчен или Канберра похожи на яркие цветы, своей красотой и неподвижностью обреченные на увядание и гибель. И впервые Эзр увидал стыд на стольких лицах Кенг Хо сразу.
Я работал с Джимми. Я ему помогал.
И даже те, кто не помогали, наверняка обрадовались первым словам Джимми с «Далекого сокровища».
Как же вышло, что это кончилось таким ужасом?
За ним пришли Кирет и Марли. «Несколько вопросов, связанных с расследованием». Охранники-эмергенты провели его внутрь и вверх, но не в ангар катеров. Hay находился в кабинете Винжа — «менеджера флота». С предводителем были Брюгель и Анне Рей нольт.
— Садитесь… менеджер флота, — спокойно предложил Hay, показав на место Эзра в середине стола.
Винж медленно подошел и сел. Смотреть Томасу Hay в глаза было трудно. Остальным же… Анне Рейнольт выглядела такой же нетерпеливой и раздраженной, как всегда. Избегать ее взгляда было нетрудно, поскольку она все равно не смотрела ему прямо в глаза. Ритцер Брюгель имел такой же усталый вид, как предводитель, но то и дело у него на лице мелькала странная улыбка. Этот человек тяжело смотрел на Винжа, и тот вдруг понял, что Брюгель до краев переполнен невысказанным триумфом. Все смерти, свои и чужие, этому садисту были нипочем.
— Менеджер флота, — вернул Винжа к действительности голос Hay. — О заговоре Дж. И. Дьема…
— Я знал, предводитель. — Слова эти прозвучали чем-то средним между вызовом и признанием. — Я… Hay поднял руку.
— Мне это известно. Но вы были второстепенным участником. Мы определили еще нескольких. Этот старик, Фам Тринли. Он обеспечивал им прикрытие — и чуть не погиб за все свои хлопоты.
Брюгель коротко хохотнул:
— Ага, чуть не сварился заживо. Ручаюсь, он хнычет до сих пор. Hay повернулся, посмотрел на Брюгеля. Он ничего не говорил, просто смотрел. Через секунду Брюгель кивнул, и его манера поведения стала унылой копией манеры Hay. Предводитель снова повернулся к Винжу.
— Никто из нас не может себе позволить торжества или гнева по этому поводу. Нам нужен каждый, даже Фам Тринли.
Он со значением посмотрел на Эзра, и Эзр выдержал взгляд.
— Да, сэр. Я это понимаю.
— О заговоре вас допросят позже, менеджер флота. Мы желаем определить всех, за кем нужно специальное наблюдение. В данный же момент есть более серьезные вещи, чем копание в прошлом.
— Вы даже после этого хотите, чтобы я был менеджером флота? Он так ненавидел эту должность! И сейчас ненавидел ее еше больше, хотя совсем по другим причинам. А предводитель только кивнул.
— Вы подходили к этой работе раньше и подходите сейчас. Более того, нам нужна непрерывность в работе. Если вы открыто и чистосердечно примете мое руководство, у нашего общества в целом шансы повысятся.
— Да, сэр.
Иногда бывает возможно искупить вину. И это будет больше. чем в самом лучшем случае могли бы сделать Джимми, Цуфе и Фам Патил.
— Отлично. Насколько я понимаю, физическая ситуация стабилизировалась. Чрезвычайных событий не ожидается. Что там у Циня и Вена? Удастся им спасти те блоки льда, за которыми они погнались? Дополнительное топливо — задача самая приоритетная.
— Дистилляторы уже запушены, сэр. Подача сырья начнется через несколько килосекунд. — И можно будет заправить катера. — Я надеюсь, что последние блоки льда будут приземлены в тени в течение сорока килосекунд.
Hay глянул на Анне Рейнольт.
— Вполне разумная оценка, предводитель. Остальные проблемы под контролем.
— Тогда у нас есть время для самого важного вопроса — человеческого фактора. Мистер Винж, сегодня мы сделаем еще несколько объявлений. Я хочу, чтобы вы их поняли. Вы и Чиви Лиэолет получите благодарность за помощь в раскрытии заговора.
— Но…
—Да, я понимаю, что здесь есть элемент… сфабрикованное(tm). Но Чиви в заговоре не участвовала и помогала нам от всей души. — Hay помолчал. — Бедная девочка рвется на части. В ней накопилось много злости. Ради нее и ради всего нашего общества я хочу, чтобы вы придерживались этой версии. Мне это нужно, чтобы подчеркнуть: не все люди Кенг Хо неразумны, есть такие, кто откликнулся на мой призыв.
Он снова помолчал.
— А теперь — самое важное. Вы слышали сегодня мою речь? То, что я говорил об изучении путей эмергенто»?
— О… Фокусе?
И о том, что они на самом деле сделали с Триксией.
За спиной у Hay на лице Брюгеля снова мелькнула садистская усмешка.
— Это самое главное, — сказал Hay. — Может быть, нам следовало сказать об этом в открытую, но период обучения еще не был закончен. В настоящих обстоятельствах Фокус может определить разницу между жизнью и смертью. Эзр, я хочу, чтобы Анне взяла вас с собой в Хаммерфест и все вам объяснила. Вы будете первым. Я хочу, чтобы вы поняли, чтобы вы примирились. После этого я хочу, чтобы вы объяснили своим людям, что такое Фокус, так, чтобы они это приняли. Тогда то', что осталось от нашей экспедиции, получит шанс выжить.
И теперь тайна, к которой так рвался Винж, тайна, не отпускавшая его сны много мегасекунд, готова была открыться перед ним. Следом за Рейнольт он вышел в ангар катеров. И каждый метр для него был тяжел, как в бою. Фокус. Инфекция, которую они не умели лечить. Мозговая гниль. Были слухи, кошмары, но сейчас он узнает.
Рейнольт жестом велела ему влезть в катер.
— Сядьте туда, Винж.
Парадоксально, но он предпочитал иметь дело с Анне Рейнольт. Она не скрывала своего презрения, и в ней не было садистского триумфа, которым от Брюгеля просто разило.
Катер герметизировался и отчалил. Времянка Кенг Хо все еще была привязана к скале — солнце было слишком ярким, чтобы ее можно было отвязать. Пурпурное небо снова потемнело до черного, но кое-где к звездам устремлялись кометные хвосты — оторвавшиеся ледяные блоки, плававшие теперь в нескольких километрах отсюда. И где-то там были Вен с Цинем.
Хаммерфест был метрах в пятистах от времянки — простой свободный прыжок, если бы Рейнольт решила его сделать. Вместо этого они шли через космос в комфорте рукава. Если бы не видеть все это до Вспышки, ни за что бы не догадаться, что была катастрофа. Чудовищные скалы уже давно остановились. Оторвавшийся снег и лед снова распределили в тени, сначала большие куски, потом все меньше, и меньше, и меньше, фрактальным узором. Только теперь было меньше льда и намного меньше воздушного снега. Теперь теневая сторона нагромождения была освещена яркой луной — отраженным от Арахны светом. Катер прошел в пятидесяти метров над группами, устанавливающими заново электронно-реактивные двигатели. Когда он проверял последний раз, Чиви Лизолет была там и в какой-то степени руководила работами. Рейнольт пристегнулась к сиденью напротив Винжа.
— Все успешно Фокусированные находятся в Хаммерфесте. Вы сможете говорить почти с любым из них по вашему выбору.
Хаммерфест выглядел как изящное частное владение. Роскошный центр операций эмергентов. Это было для Эзра несколько утешительно. Он говорил себе, что с Триксией и другими здесь будут обращаться достойно. А могли ведь держать как заложников из истории Кенг Хо, как Сотню на Дальней Пьоре. Но ни один разумный торговец не построит обитаемую базу, закрепленную на груде щебня. Катер проплыл над башнями, красивыми странной красотой, над замком, восстававшим из хрустальной плоскости. Скоро он узнает, что прячет в себе этот замок… Но тут его внимание привлекли слова Рейнольт.
— Успешно Фокусированные? Рейнольт пожала плечами.
— Фокус — это укрощенная мозговая гниль. В первых обращениях мы потеряли до тридцати процентов, в грядущие годы можем потерять и еще. Самых больных мы переместили на «Далекое сокровище».
— Но что…
— Успокойтесь и дайте мне рассказать. — Ее внимание переключилось на что-то за плечом Винжа, и несколько секунд она молчала. — Вы помните, как во время нападения вам стало плохо. Вы догадались, что это искусственная болезнь нашего изготовления; ее инкубационный период был важной частью нашего плана. Чего вы не знаете — это то, что военное применение этого микроба имеет лишь второстепенное значение.
Мозговая гниль была вирусным заболеванием. Ее исходная, естественная форма убила миллионы людей в родной солнечной системе эмергентов, разрушила их цивилизацию… и создала базу для грядущих лет экспансии. Поскольку исходные штаммы вируса оказались новым кладом: это был склад нейротоксинов.
— За прошедшие после Чумы столетия эмсргенты укротили мозговую гниль и поставили ее на службу цивилизации. Ее теперешняя форма требует специальной помощи для преодоления гемато-энцефального барьера и распространяется в мозгу почти безвредно, инфицируя около девяноста процентов клеток глии. И теперь мы контролируем высвобождение нейроактивных веществ.
Катер притормозил и повернулся точно к люку Хаммерфеста. Арахна скользила по небу — полная «луна» почти полградуса в диаметре. Планета сияла бело и ровно; облачный покров скрывал ее бешеное возрождение.
Эзр едва это заметил. Его воображение зацепилось за то, что пряталось за сухим профессиональным жаргоном Анне Рейнольт:
дрессированный вирус эмергентов, проникающий в мозг, размножающийся десятками миллиардов, выделяющий яд в еще живой мозг. Он вспомнил невыносимое давление в голове при взлете посадочного модуля с Арахны. Это болезнь ударила в ворота его сознания. Эзр Винж и другие обитатели времянки Кенг Хо отбили атаку — или остались инфицированы, но болезнь затихла. А Триксия Бонсол и другие, отмеченные в списках значком «Фокусированные», получали специальные процедуры. Вместо лечения люди Рейнольт выращивали болезнь в мозгах жертв, как плесень в толще фрукта. Будь в катере хоть какая-то сила тяжести, Эзра стошнило бы.
— Но зачем?
Рейнольт промолчала. Она открыла люк и повела Винжа в Хаммерфест. Когда она заговорила снова, в ее голосе слышалось что-то похожее на энтузиазм.
— Фокусирование облагораживает. Это ключ к успеху эмергентов, и он куда тоньше, чем вы можете себе представить. Это не то, что мы просто сделали психоактивного микроба. Он растет в мозгу, и его можно контролировать с миллиметровой точностью — а действиями установленного на местах ансамбля можно управлять с той же точностью.
Недоумение Винжа было так сильно, что даже пробило стену невнимания Рейнольт.
— Как вы не понимаете? Мы можем улучшить фокусировку внимания, мы можем взять человека и превратить его в аналитическую машину.
И она углубилась в омерзительные детали. В мирах эмергентов процесс Фокусирования распространился за последние годы на обучение специалистов, позволяя постепенно формировать в школах гениев. Для Триксии и остальных процесс был по необходимости более резким. В течение многих дней Рейнольт и ее ассистенты дергали вирус, включая генетические последовательности, освобождавшие химикаты мысли, — и все это управлялось медицинскими компьютерами эмергентов, собиравших информацию с приборов диагностики мозга…
— И теперь обучение закончено. Выжившие смогут вести свои исследования так, как никогда нс смогли бы раньше.
Рейнольт провела его по комнатам с плюшевой мебелью и завешанными коврами стенами. Они шли по коридорам, которые становились все уже и уже, пока нс превратились в туннели едва ли метровой ширины. Капиллярная архитектура, которую он видел и исторических книгах… картины из сердца какой-нибудь городской тирании. И наконец, они остановились у простой двери. Как и на оставленных позади, на ней был номер и специализация. Они гласили: «Ф042, ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛИНГВИСТИКА».
Рейнольт остановилась и сказала:
— И последнее. Предводитель Hay считает, что вас может огорчить то, что вы увидите. Я знаю, что инопланетники, впервые встретившись с Фокусом, могут реагировать крайне неадекватно. — Она склонила голову, будто сомневаясь в разумности Эзра Винжа. — И потому предводитель просил меня особо подчеркнуть: Фокус обычно обратим, по крайней мере до определенной — очень высокой степени.
Она пожала плечами, будто закончила механически запомненную речь.
— Откройте дверь, — произнес Эзр севшим голосом.
Комнатка была крошечной, освещенной лишь сиянием дюжины активных окон. Свет образовывал гало над головой находившегося внутри человека: короткие волосы, изящная фигура в простой одежде.
— Триксия? — тихо сказал Винж.
Он протянул руку, чтобы коснуться ее плеча. Она не повернула головы. Винж подавил ужас и заглянул ей в лицо.
— Триксия?
Мгновение казалось, что она. смотрит ему прямо в глаза. Потом она вывернулась из его руки и попыталась заглянуть ему за спину, в окна.
— Вы закрываете мне обзор. Я не вижу! — произнесла она нервным, почти паническим тоном.
Эзр наклонил голову и повернулся посмотреть, что же там такого важного. Стены вокруг Триксии были заполнены диаграммами структур и поколений. Целая секция была посвящена словарным вариантам. Слова низского языка в соотношении «п-к-одному» с непроизносимой абракадаброй. Типичная среда языкового анализа, хотя окон больше, чем включит любой разумный человек. Взгляд Триксии перебегал от точки к точке, пальцы вбивали варианты выбора. Время от времени она бормотала какие-то команды. На лице ее было выражение полной сосредоточенности. Это не был нечеловеческий вид, и сам по себе он Эзра не пугал: он уже видел такое. когда она целиком уходила в какую-нибудь языковую проблему.
Как только он отодвинулся, она тут же о нем забыла. Она была более… сфокусирована, чем он когда-либо раньше видел.
И Эзр Винж начал понимать.
Он несколько секунд наблюдал за ней, смотрел, как расширяются узоры в окнах, смотрел на выбранные варианты, на изменения структур. Потом он спросил спокойным и почти нс заинтересованным голосом:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента