Ларк обернулась в седле.
– Вы бы заметили ее раньше, если бы не занимались пустой болтовней с мистером Янгбла-дом.
– Ах, госпожа Ехидство, – с улыбкой сказал Оливер, – когда-нибудь вы прогрызете бедного мужа до самых костей.
И Оливер проскакал вперед, чтобы взглянуть на незадачливых путешественников.
Вместительная карета явно направлялась к городу. Однако вместо крепких деревенских лошадок в нее была впряжена пара изящных коней дляверховой езды. Любопытно. Похоже, они переехали мост и завязли в грязи у обочины.
–Привет! Вы застряли? – крикнул Оливер, заглядывая в маленькое квадратное окошко. Он вытянул вперед руки, показывая, что у него нет оружия. Ответа не последовало.
Оливер, нахмурившись, оглядел лошадей. Они явно не годились для упряжки.
– Эй! Есть там кто живой? – Оливер переглянулся с Китом.
Дверца кареты с шумом распахнулась. Высунувшийся оттуда клинок чуть не задел его. Оливер мгновенно спешился, на ходу вытаскивая шпагу. Кит последовал его примеру.
К большому раздражению Оливера, Ларк не осталась в седле, как поступила бы любая разумная женщина. Вместо этого она спрыгнула на землю и кинулась к карете. Оттуда выскочили трое мужчин в поношенных мундирах. Судя по суровому выражению их лиц, они приготовились сражаться насмерть.
Оливер парировал удар высокого бородатого мужчины и увернулся от выпада. Ответом ему послужил молниеносный взмах шпагой, задевшей камзол.
Оливера охватило пьянящее чувство восторга. Кровь вскипела в жилах. Предвкушение битвы, брошенный ему вызов, опасность, риск – все это возбуждало его.
– Неплохо, – сказал он своему противнику, – как я и надеялся.
Он обожал дух сражения. Кто-нибудь со стороны мог назвать это мужеством, но Оливер слишком хорошо знал себя, чтобы согласиться на эту похвалу. Все дело в том, что умереть во время поединка на шпагах куда как привлекательней, чем задохнуться в своей постели.
– Защищайся, навозная куча, – весело крикнул Оливер.
Солдат с угрожающей быстротой сделал выпад. Оливер довольно хмыкнул.
– Кит! – крикнул он. – Как дела?
За его спиной послышалось недовольное ворчание, потом звон шпаг.
Оливер сражался блестяще. Противник сделал низкий выпад. Оливер, словно танцовщик, перепрыгнул через его шпагу. Воспользовавшись тем, что солдат на мгновение потерял равновесие, Оливер без труда выбил шпагу из его рук и молниеносно выхватил кинжал...
– Милорд, разве вы не христианин? – раздался рядом с ним укоризненный женский голос. – Убивать грешно.
Воспользовавшись заминкой, солдат отскочил в сторону и, спрятавшись за спиной Ларк, схватил ее рукой за горло.
– Только шевельнись, и я сверну ей шею, – прохрипел он и, нагнувшись, подобрал упавшую шпагу.
– Только не причини вреда девчонке, – прокричал ему другой нападавший.
В это мгновение Ларк с силой наступила острым каблуком на сапог бородатого негодяя. Одновременно ее локоть нанес точный и сильный удар в пах. Солдат сложился пополам и несколько минут не шевелился. Затем, обхватив себя руками, прихрамывая и приседая, побежал в лес за дорогой.
Раненый противник Кита к этому времени с трудом вскочил на одну из лошадей и ускакал прочь.
Оливер кинулся к третьему противнику. Тот побежал к оставшейся лошади, но тут дорогу ему преградила Ларк. Она вцепилась в одежду солдата, но тот с силой оттолкнул ее, вскочил на лошадь и ускакал вслед за своим сообщником.
– Ларк! – Оливер подбежал к девушке. Она походила на птичку со сломанным крылом. – Боже мой, Ларк! Ты ранена... – Внезапно Оливеру стало трудно дышать. Неужели начинается приступ?! Боже, только не сейчас.
Он увидел, как Ларк неуверенно поднимается на ноги. Кит наклонился и что-то подобрал с земли. Ларк заговорила, но из-за шума в ушах Оливер не слышал ее.
– А-а-ах, – вырвалось из его измученных легких, и он рухнул на землю, раскинув руки и хватая пальцами воздух.
3
4
– Вы бы заметили ее раньше, если бы не занимались пустой болтовней с мистером Янгбла-дом.
– Ах, госпожа Ехидство, – с улыбкой сказал Оливер, – когда-нибудь вы прогрызете бедного мужа до самых костей.
И Оливер проскакал вперед, чтобы взглянуть на незадачливых путешественников.
Вместительная карета явно направлялась к городу. Однако вместо крепких деревенских лошадок в нее была впряжена пара изящных коней дляверховой езды. Любопытно. Похоже, они переехали мост и завязли в грязи у обочины.
–Привет! Вы застряли? – крикнул Оливер, заглядывая в маленькое квадратное окошко. Он вытянул вперед руки, показывая, что у него нет оружия. Ответа не последовало.
Оливер, нахмурившись, оглядел лошадей. Они явно не годились для упряжки.
– Эй! Есть там кто живой? – Оливер переглянулся с Китом.
Дверца кареты с шумом распахнулась. Высунувшийся оттуда клинок чуть не задел его. Оливер мгновенно спешился, на ходу вытаскивая шпагу. Кит последовал его примеру.
К большому раздражению Оливера, Ларк не осталась в седле, как поступила бы любая разумная женщина. Вместо этого она спрыгнула на землю и кинулась к карете. Оттуда выскочили трое мужчин в поношенных мундирах. Судя по суровому выражению их лиц, они приготовились сражаться насмерть.
Оливер парировал удар высокого бородатого мужчины и увернулся от выпада. Ответом ему послужил молниеносный взмах шпагой, задевшей камзол.
Оливера охватило пьянящее чувство восторга. Кровь вскипела в жилах. Предвкушение битвы, брошенный ему вызов, опасность, риск – все это возбуждало его.
– Неплохо, – сказал он своему противнику, – как я и надеялся.
Он обожал дух сражения. Кто-нибудь со стороны мог назвать это мужеством, но Оливер слишком хорошо знал себя, чтобы согласиться на эту похвалу. Все дело в том, что умереть во время поединка на шпагах куда как привлекательней, чем задохнуться в своей постели.
– Защищайся, навозная куча, – весело крикнул Оливер.
Солдат с угрожающей быстротой сделал выпад. Оливер довольно хмыкнул.
– Кит! – крикнул он. – Как дела?
За его спиной послышалось недовольное ворчание, потом звон шпаг.
Оливер сражался блестяще. Противник сделал низкий выпад. Оливер, словно танцовщик, перепрыгнул через его шпагу. Воспользовавшись тем, что солдат на мгновение потерял равновесие, Оливер без труда выбил шпагу из его рук и молниеносно выхватил кинжал...
– Милорд, разве вы не христианин? – раздался рядом с ним укоризненный женский голос. – Убивать грешно.
Воспользовавшись заминкой, солдат отскочил в сторону и, спрятавшись за спиной Ларк, схватил ее рукой за горло.
– Только шевельнись, и я сверну ей шею, – прохрипел он и, нагнувшись, подобрал упавшую шпагу.
– Только не причини вреда девчонке, – прокричал ему другой нападавший.
В это мгновение Ларк с силой наступила острым каблуком на сапог бородатого негодяя. Одновременно ее локоть нанес точный и сильный удар в пах. Солдат сложился пополам и несколько минут не шевелился. Затем, обхватив себя руками, прихрамывая и приседая, побежал в лес за дорогой.
Раненый противник Кита к этому времени с трудом вскочил на одну из лошадей и ускакал прочь.
Оливер кинулся к третьему противнику. Тот побежал к оставшейся лошади, но тут дорогу ему преградила Ларк. Она вцепилась в одежду солдата, но тот с силой оттолкнул ее, вскочил на лошадь и ускакал вслед за своим сообщником.
– Ларк! – Оливер подбежал к девушке. Она походила на птичку со сломанным крылом. – Боже мой, Ларк! Ты ранена... – Внезапно Оливеру стало трудно дышать. Неужели начинается приступ?! Боже, только не сейчас.
Он увидел, как Ларк неуверенно поднимается на ноги. Кит наклонился и что-то подобрал с земли. Ларк заговорила, но из-за шума в ушах Оливер не слышал ее.
– А-а-ах, – вырвалось из его измученных легких, и он рухнул на землю, раскинув руки и хватая пальцами воздух.
3
– Я никогда раньше не останавливалась в гостинице, – призналась Ларк.
Они сидели в большой чистой комнате. Оливер прислонился к большому сосновому столу, чтобы не рухнуть на пол от боли, и смотрел на Ларк. Было в ней что-то неуловимо прекрасное, проникающее в душу. Хотелось нежно обнять ее, попробовать вкус ее губ...
Кит опустился на лавку рядом с Оливером, которому все еще было очень плохо. Сам Кит был ранен. Стиснув зубы, он протянул руку Ларк, и та начала промывать ему рану.
«Старый верный дружище, – с нежностью подумал о Ките Оливер. – Всегда рядом со мной в трудную минуту».
– Как это случилось? – спросила Ларк Кита, выжимая тряпку над тазиком.
– Я попытался выбить шпагу из руки противника, но у него оказалась более крепкая хватка, чем я предполагал.
– Попытайся избежать сражений в течение ближайших дней, Кит. Может быть, рана успеет зажить.
– Интересно, черт побери, что нужно было этим негодяям, – вслух размышлял Кит. – Онидаже не пытались нас ограбить. Спасибо. – Кит прижал забинтованную руку к груди. – Сейчас я чувствую себя намного лучше. Но все же хотелось знать, чего ради эти заблудшие души накинулись на нас, как бешеные псы. Да, кстати... – Он залез здоровой рукой в отворот сапога и вытащил оттуда монету. – Они обронили вот это. Похоже, серебро. Старый шиллинг?
–Нет. – Оливер с трудом наклонил голову, пытаясь прочитать надпись на серебряном кружочке. – Оео Гауепе.
– С божьей любовью, – перевела Ларк и виновато опустила голову.
Оливеру показалось, что она что-то знает, но не говорит.
– Кто это был, Ларк? – потребовал ответа Оливер.
–Не знаю. – Ларк дерзко задрала подбородок и уставилась на Оливера.
–Я возьму ее с собой и наведу справки, – сказал Кит и вышел из кухни.
– Наконец-то одни, – вздохнул Оливер. Ларк закатила глаза:
– Снимайте камзол и рубашку. Оливер оживился:
– Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят.
–Мое единственное желание – посмотреть вашу рану. – Ларк указала на темное липкое пятно, проступившее сквозь ткань.
Может быть, это следы твоего острого язычка? – предположил Оливер.
–Если бы я могла наносить такие раны, милорд, вы бы давно оказались в больнице. – Ларк похлопала по крышке стола. – Сядьте сюда, чтобы мне не приходилось наклоняться.
Оливер подчинился. Ларк осторожно вытащила шнурки, соединяющие рукава с камзолом, обнажив загорелые мускулистые руки.
–А теперь камзол, – сказала Ларк. – Помочь?
– Заманчивое предложение. Прикосновения ее рук были легкими и нежными, как касание птичьего перышка. От нее исходил тонкий приятный запах, не духов, не масла, а чего-то особенного и прекрасного. Она все больше нравилась Оливеру.
–Интересно, почему ты помешала мне убить того паразита?
Ларк распахнула его камзол.
– Вы не убийца, милорд.
– Откуда ты знаешь?
–Интуиция подсказывает мне, что вы никогда никого не убивали и что вам будет больно, если это случится. Вы не лишены сострадания.
– Сострадания? – Камзол упал на стол. – Я всего-навсего наглый и грубый распутник. Негодяй, на котором клейма негде ставить.
– Негодяй, который падает в обморок сразу после сражения?
Значит, она приняла его приступ астмы за обморок? Рассказать ей правду или оставаться в ееглазах трусом? Или, может быть, хуже, чем трусом, – нервным, изнеженным, слабым человеком. Следующие слова Ларк рассеяли все сомнения.
– Милорд, я не считаю вас трусом.
– Спасибо и на этом, – пробормотал Оливер.
– Ваше поведение сегодня доказало ваше мужество. Для того, кто любит сражения, участие в них не является признаком храбрости. Но тот, кто ненавидит их, вступает в новую битву как герой.
– Не стану спорить. – Ее предположение понравилось Оливеру. Если уж говорить начистоту, то он обожал фехтование и добрую драку. Но пусть думает, что ради нее он собрал свою волю в кулак и принял бой.
– Вам будет больно, – предупредила Ларк. – Рубашка прилипла к ране.
Она осторожно потянула за ткань. Оливер почувствовал горячее жжение – видимо, вновь пошла кровь. Ларк сняла с него рубашку и испуганно вскрикнула.
– Обожаю, когда женщина кричит при виде моей обнаженной груди, – пошутил Оливер.
Ларк сделала вид, что не слышала его шутки.
– Ничего страшного, просто идет кровь. Промой, забинтуй, и я буду как новенький.
Ларк заставляла себя думать только о ране, но Оливер был так красив, так прекрасно сложен, что она на какое-то мгновение замерла в восхищении.
Однако Оливер оказался прав. Рана поверхностная и быстро заживет. Толстый камзол неплохо защитил его от шпаги противника.
– Вот и все. – Ларк помыла руки в тазике, потом взяла сложенную тряпицу и прижала к ране. – Подержите ее, а я забинтую.
– С удовольствием.
Он был самым обходительным мужчиной из всех, кого она знала. Возможно, из-за этого его и выбрал Спенсер.
– Мне придется как следует забинтовать рану, чтобы не слезла повязка.
– Я в твоем распоряжении.
Это оказалось самым трудным, потому что ей пришлось наклониться ближе, а когда она перекладывала бинт из одной руки в другую, то практически прижималась щекой к его груди.
Ларк чувствовала тепло его кожи. Слышала биение его сердца. Вдыхала упоительный аромат мужчины.
За один день она увидела и услышала больше, чем за предыдущие девятнадцать лет, и ее смущал водоворот ощущений, который вызывал в ней этот невозможный, возмутительно красивый мужчина.
Ей нравилась жизнь в Блэкроуз-Прайори. Тихие часы занятий науками. Молитвы. Спокойный ритм домашней работы. Безопасность. Уединенность.
Один день с Оливером де Лэйси вырвал ее из этого надежного кокона.
– Ларк? – прошептал он. Его дыхание щекотало ей кожу.
– Да? – Ларк оборвала свои размышления.
– Моя дорогая, ты буквально спеленала меня по рукам и ногам. Я, конечно, не против игр с ленточками в некоторых ситуациях, но сейчас, мне кажется, вполне достаточно нескольких ярдов бинта.
Ларк, тряхнув головой, отступила назад и взглянула на Оливера. Он был похож на капусту. Ларк невольно хихикнула и начала поспешно убираться. Сложила остатки бинта, потом взялась за тазик с водой.
– Я еще не поблагодарила вас и Кита, милорд, за то, что вы ради меня претерпели столько волнений.
– Это я должен благодарить тебя.
– За что? – искренне удивилась она.
– Ты помешала мне убить человека. Правда, он был негодяем, но мне не хотелось бы иметь его кровь на своей совести.
– Моя глупость чуть не стоила вам жизни. Я позволила ему схватить себя.
– Но ты сражалась как тигрица, Ларк. Немногие женщины могут похвастаться таким мужеством. – На его губах заиграла ленивая улыбка. – Когда я вспоминаю выражение лица того бедолаги... Он не ожидал, что его одолеет такая малышка, как ты.
Ларк никогда не слышала так много похвал всвой адрес. Оливер же, казалось, был искренне восхищен ею.
– Как ты думаешь, почему главарь этих разбойников настаивал, чтобы тебе не причинили вреда? – Оливер потянулся за рубашкой.
Ларк виновато опустила голову. Увидев найденную Китом монету, она сразу поняла, чей приказ выполняли убийцы. Засада на пути в Блэкроуз-Прайори не была случайной. Этих беглых солдат послали, чтобы остановить их.
– Я не ожидала, что все так обернется, – тихо сказала она.
Оливер накинул рубашку на плечи и, морщась от боли, попытался вдеть руку в рукав. Ларк поспешила ему на помощь.
Когда их руки встретились, Ларк вдруг почувствовала такую удивительную нежность, что чуть не расплакалась. Она затаила дыхание и взглянула на Оливера.
Он чувствовал то же самое! Она поняла это, увидев его потрясенное лицо. Они едва знали друг друга, но уже не были чужими. Ларк нравились его морщинки, разбегающиеся от уголков глаз, когда он улыбался. Она знала, как он слегка вскидывает бровь в знак удивления. Помнила тепло его рук.
– Оливер? – неуверенно произнесла она.
–Ш-ш-ш. – Он откинул прядь волос с ее щеки. – Пусть слова не мешают.
– Не мешают чему?
– Вот этому.
Оливер слегка раздвинул колени, чтобы Ларк могла удобно прижаться к нему, и поцеловал ее. Ларк испуганно замерла.
Так продолжалось всего несколько секунд, а потом вдруг произошло нечто удивительное. Где-то глубоко внутри ее медленно зародилось тепло, которое затопило все ее тело.
Она отдалась ощущениям и полностью растворилась в них. Не отдавая себе отчета, Ларк коснулась его груди, затем обняла его за шею. Его великолепные золотистые волосы на ощупь действительно оказались именно такими, какими и казались, – мягкими и шелковистыми.
Его поцелуй был осторожным и нежным. Он легко прикоснулся губами к ее губам, смягчая и увлажняя их, пока они не раскрылись. Затем он провел языком по ее нижней губе. Шок пробудил ее от сладостного, вызванного поцелуем сна.
– Прекратите! – Ларк отпрянула и... неожиданно запуталась в рукавах его рубашки. Пытаясь высвободить руку, она дернулась, и белая тонкая ткань с треском лопнула.
Сгорая от стыда, Ларк отскочила назад, глядя на Оливера так, словно совершила тяжкий грех, поддавшись его обаянию.
Оливер же выглядел довольным.
– Не изображай из себя правоверную пуританку, моя дорогая. Я могу подарить тебе намного больше, чем просто поцелуй.
Просто поцелуй? Люди целуются при встречеи прощаясь, когда поздравляют с праздником или встречают друг друга после молебна.
Но не так, как только что поцеловал ее Оливер де Лэйси.
Не так, как она сама поцеловала его в ответ.
Это был греховный поступок, – сказала она, обхватив себя руками и едва ли не ожидая, что сейчас ее насмерть поразит удар молнии.
Оливер хмыкнул:
– Как это грустно, что ты не можешь отказаться от своих строгих пуританских принципов, моя милая Ларк.
– Ты порочный человек.
– А ты тошнотворно порядочная женщина. Неужели тебе не надоела такая праведная жизнь?
Если бы он только знал! Ее жизнь едва ли можно было назвать праведной.
Она больше не могла оставаться здесь с этим полуобнаженным мужчиной, который смотрит на нее так, словно она одна из его легкомысленных шлюх. Ларк молча развернулась и вышла.
Впервые в жизни женщина оставила его по своей воле. Оливер не мог с этим смириться. Можно подумать, он ее изнасиловал!
– Это же просто поцелуй, – повторил он себе, неуклюже натягивая камзол. – Я же не покушался на ее драгоценную невинность!
Поморщившись от резкой боли в боку, он потянулся к фляге с вином. Наполнив глиняную кружку, Оливер сделал большой глоток.
– Я перецеловал половину всех женщин в Англии, – заявил Оливер, обращаясь к пустой комнате, рядам горшков на полках и железным крюкам над очагом, – но на этот раз все было не так, как обычно.
Держа Ларк в объятиях, он испытал непривычное чувство нежности, желание заботиться о ней и полную уверенность в том, что может быть счастлив только с этой женщиной.
В его постели перебывало много женщин. Но сейчас мысль о том, что в его объятиях может оказаться кто-то еще, кроме скромной, застенчивой Ларк, внезапно стала ему неприятна.
Ему захотелось жить вечно. Или хотя бы достаточно долго.
А именно это, думал Оливер, сделав еще один глоток дешевого вина, и невозможно.
Он вполне философски относился к своей судьбе. Болезнь была частью его жизни, и он принимал как должное, что умрет молодым. Иногда ему, правда, удавалось уговорить себя, что он вылечился, но потом снова возвращались стеснение в груди, удушье, темный проблеск вечности перед глазами и мысли о ранней смерти.
В некотором роде это знание даже помогло ему – он стал более дерзким и откровенным в своих желаниях и менее разборчивым в осуществлении их.
А потом он поцеловал праведную госпожу Ларк с вечно поджатыми губами – самую неподходящую из женщин или самую желанную? – и внезапно ему захотелось жить.
Оливер осушил кружку и с грохотом поставил ее на стол. Бегство Ларк не испортило его хорошего настроения. Ему просто потребуется больше времени, чтобы приручить эту пугливую птичку.
– Я могу заставить ее полюбить меня! – заявил он, обращаясь к пустой кружке.
Но что будет дальше? Ведь если он когда-нибудь и завоюет ее сердце, самой судьбою ему предназначено разбить его.
На следующий день они ехали на север, щурясь от неяркого зимнего солнца. Розоватые облака таяли на вершинах Чилтернских холмов, а по обеим сторонам дороги тянулись бесконечные леса. Сухая замерзшая трава липла к земле.
Ларк держалась очень скованно и старательно глядела прямо перед собой, избегая смотреть на Оливера.
– Вы знали тех людей, госпожа Ларк? спросил ее Кит.
С Китом она могла разговаривать спокойно и заглядывать ему в глаза, не боясь утонуть в них.
– Нет, конечно. Но, думаю, они были посланы, чтобы помешать нам добраться в Блэкроуз-Прайори.
– Неужели?
– Да. Враг Спенсера, должно быть, узнал о его планах.
– А какие планы у этого джентльмена?
– Пусть об этом расскажет сам Спенсер.
– Вы говорите, что у него есть враг. Кто он?
– Винтер Меррифилд. Его единственный сын. Ларк замолчала, глядя, как проплывающее облачко закрыло солнце.
– Сын – его враг?! – вскричал Кит.
– К сожалению, да. – Она вспомнила испанскую монету, которую нашел Кит. – Большего я не могу сказать. Спенсер объяснит вам все при личной встрече.
Пришпорив лошадь, Ларк поскакала вперед. Если она не будет видеть Оливера де Лэйси, то, может, быстрей забудет о том мучительном поцелуе.
Проводив Ларк глазами, Кит бросил на Оливера вопросительный взгляд.
– Что, черт побери, мы тут делаем?
– Может быть, спасаем прекрасную даму?
– Она ничуть не походит на прекрасную даму. Почему она так скрытна?
– Потому что мы парочка негодяев, которым она не доверяет.
– А ты ей доверяешь? Между прочим, из-за нее мы чуть было не распрощались с жизнью.
– А по-моему, все было прекрасно. – Оливер улыбнулся, с удовольствием вспоминая сражение. – Хороший поединок на шпагах всегда горячит мне кровь.
– Я беспокоюсь за тебя.
Оливеркивнулв сторонуих молчаливого предводителя.
– Она тоже горячит мне кровь.
– Как и любое существо в юбке.
– Еще лучше без юбки.
Оливер вновь вернулся мыслями к Ларк. На первый взгляд Ларк вполне соответствовала своему имени – маленькая и невзрачная, как птичка. Но он чувствовал, что за суровой внешностью таилась нежность, а сдерживаемая страсть только и ждала, чтобы ее выпустили на свободу.
– Она особенная...
Кит сдвинул шляпу на затылок и потер лоб.
– Она? Да ты сошел с ума. Только погляди на нее. И эта серая мышка горячит тебе кровь?
– Да. Она не похожа на других. Не очень красива. У нее характер мрачного барсука. Она грызет ногти и цитирует Библию. И все-таки она особенная.
– Она спасла тебя от виселицы. Может быть, это на тебя так подействовало? – хмуро буркнул Кит.
– Тебе не хватает воображения, мой друг. Ты видишь только то, что на поверхности, не понимая сути. Я не обвиняю тебя в том, что ты полюбил мою сестру, но Белинду очень легко любить. Она хорошенькая, у нее прекрасный характер, и она любит тебя.
– Неужели?
– Разумеется, тупая ты башка. Хотя могу поклясться, не за твои мозги.
– И почему я так долго терплю тебя? Чтобы не умереть от скуки. Скажи мне, Кит, как ты можешь изо дня в день возиться со всеми этими юридическими бумагами?
– Эти бумаги приносят мне кусок хлеба. Не все из нас рождены для богатства и лени.
Улыбка Оливера погасла. Иногда ему казалось, что он мог быть лучше, если бы сам зарабатывал себе на жизнь. Правда, подобные мысли посещали его редко и быстро исчезали, стоило ему вспомнить о своей болезни.
Через несколько часов они достигли Блэкро-уз – Прайори. Остановившись на склоне холма, Оливер с одобрением смотрел на поместье неизвестного ему лорда Спенсера. Длинная дорога, изгибающаяся к северо-западу, была ровной, без рытвин и камней. Живые изгороди недавно подстрижены. В ветвях деревьев пели птицы. На пологих холмах паслись овцы.
Они подъехали ближе к дому. Старая, в готическом стиле постройка из камня теплого коричневого цвета была когда-то райским пристанищем для монахов. Перед домом – красивый цветник с фонтанами и вымощенными галькой дорожками.
Выбежавший навстречу Ларк конюх отвесил ей глубокий поклон. Лакеи у входа последовали его примеру.
– Интересно, кто она Спенсеру? – тихо спросил Оливер своего друга, поднимаясь по высоким ступеням.
– Какая-нибудь родственница, – предположил Кит. – Тебе стоит разузнать поподробнее.
– Не думаю, что ей понравятся эти расспросы. Войдя в дом, Ларк остановилась и повернулась к своим сопровождающим. Мраморная белизна ее лица потрясла Оливера. Прошлой ночью, когда они целовались, Ларк была мягкой, теплой и живой. Она совсем не походила на эту чужую женщину с серым каменным лицом, которая стояла перед ним сейчас.
– Подождите здесь. Я попрошу, чтобы вам принесли что-нибудь поесть и выпить. Его светлость примет вас в ближайшее время.
Она повернулась и направилась к низкой двери, но не успела еще выйти в коридор, как в холле с противоположной стороны появился одетый в черный бархат молодой человек.
–Очаровательна, не правда ли? – с иронией спросил он, кивнув вслед Ларк.
– Несомненно.
Оливер быстро оглядел вошедшего. Среднего роста, блестящие черные волосы, острая бородка и приветливая улыбка на лице. Движения грациозные и спокойные.
Оливер мгновенно почувствовал неприязнь к нему, но быстро взял себя в руки и изобразил такую же очаровательную улыбку.
Молодой человек протянул ухоженную белую руку.
– Добро пожаловать в Блэкроуз-Прайори. Я Винтер Меррифилд, виконт Грэнхэм.
И тут Оливер понял, что это и есть тот самый наследник, враг, который послал наемников, чтобы убить их по дороге.
– Вы очень любезны, милорд. Спасибо за ваше гостеприимство, – произнес Оливер, не переставая улыбаться, – мы уже успели почувствовать его на своей шкуре.
Они сидели в большой чистой комнате. Оливер прислонился к большому сосновому столу, чтобы не рухнуть на пол от боли, и смотрел на Ларк. Было в ней что-то неуловимо прекрасное, проникающее в душу. Хотелось нежно обнять ее, попробовать вкус ее губ...
Кит опустился на лавку рядом с Оливером, которому все еще было очень плохо. Сам Кит был ранен. Стиснув зубы, он протянул руку Ларк, и та начала промывать ему рану.
«Старый верный дружище, – с нежностью подумал о Ките Оливер. – Всегда рядом со мной в трудную минуту».
– Как это случилось? – спросила Ларк Кита, выжимая тряпку над тазиком.
– Я попытался выбить шпагу из руки противника, но у него оказалась более крепкая хватка, чем я предполагал.
– Попытайся избежать сражений в течение ближайших дней, Кит. Может быть, рана успеет зажить.
– Интересно, черт побери, что нужно было этим негодяям, – вслух размышлял Кит. – Онидаже не пытались нас ограбить. Спасибо. – Кит прижал забинтованную руку к груди. – Сейчас я чувствую себя намного лучше. Но все же хотелось знать, чего ради эти заблудшие души накинулись на нас, как бешеные псы. Да, кстати... – Он залез здоровой рукой в отворот сапога и вытащил оттуда монету. – Они обронили вот это. Похоже, серебро. Старый шиллинг?
–Нет. – Оливер с трудом наклонил голову, пытаясь прочитать надпись на серебряном кружочке. – Оео Гауепе.
– С божьей любовью, – перевела Ларк и виновато опустила голову.
Оливеру показалось, что она что-то знает, но не говорит.
– Кто это был, Ларк? – потребовал ответа Оливер.
–Не знаю. – Ларк дерзко задрала подбородок и уставилась на Оливера.
–Я возьму ее с собой и наведу справки, – сказал Кит и вышел из кухни.
– Наконец-то одни, – вздохнул Оливер. Ларк закатила глаза:
– Снимайте камзол и рубашку. Оливер оживился:
– Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят.
–Мое единственное желание – посмотреть вашу рану. – Ларк указала на темное липкое пятно, проступившее сквозь ткань.
Может быть, это следы твоего острого язычка? – предположил Оливер.
–Если бы я могла наносить такие раны, милорд, вы бы давно оказались в больнице. – Ларк похлопала по крышке стола. – Сядьте сюда, чтобы мне не приходилось наклоняться.
Оливер подчинился. Ларк осторожно вытащила шнурки, соединяющие рукава с камзолом, обнажив загорелые мускулистые руки.
–А теперь камзол, – сказала Ларк. – Помочь?
– Заманчивое предложение. Прикосновения ее рук были легкими и нежными, как касание птичьего перышка. От нее исходил тонкий приятный запах, не духов, не масла, а чего-то особенного и прекрасного. Она все больше нравилась Оливеру.
–Интересно, почему ты помешала мне убить того паразита?
Ларк распахнула его камзол.
– Вы не убийца, милорд.
– Откуда ты знаешь?
–Интуиция подсказывает мне, что вы никогда никого не убивали и что вам будет больно, если это случится. Вы не лишены сострадания.
– Сострадания? – Камзол упал на стол. – Я всего-навсего наглый и грубый распутник. Негодяй, на котором клейма негде ставить.
– Негодяй, который падает в обморок сразу после сражения?
Значит, она приняла его приступ астмы за обморок? Рассказать ей правду или оставаться в ееглазах трусом? Или, может быть, хуже, чем трусом, – нервным, изнеженным, слабым человеком. Следующие слова Ларк рассеяли все сомнения.
– Милорд, я не считаю вас трусом.
– Спасибо и на этом, – пробормотал Оливер.
– Ваше поведение сегодня доказало ваше мужество. Для того, кто любит сражения, участие в них не является признаком храбрости. Но тот, кто ненавидит их, вступает в новую битву как герой.
– Не стану спорить. – Ее предположение понравилось Оливеру. Если уж говорить начистоту, то он обожал фехтование и добрую драку. Но пусть думает, что ради нее он собрал свою волю в кулак и принял бой.
– Вам будет больно, – предупредила Ларк. – Рубашка прилипла к ране.
Она осторожно потянула за ткань. Оливер почувствовал горячее жжение – видимо, вновь пошла кровь. Ларк сняла с него рубашку и испуганно вскрикнула.
– Обожаю, когда женщина кричит при виде моей обнаженной груди, – пошутил Оливер.
Ларк сделала вид, что не слышала его шутки.
– Ничего страшного, просто идет кровь. Промой, забинтуй, и я буду как новенький.
Ларк заставляла себя думать только о ране, но Оливер был так красив, так прекрасно сложен, что она на какое-то мгновение замерла в восхищении.
Однако Оливер оказался прав. Рана поверхностная и быстро заживет. Толстый камзол неплохо защитил его от шпаги противника.
– Вот и все. – Ларк помыла руки в тазике, потом взяла сложенную тряпицу и прижала к ране. – Подержите ее, а я забинтую.
– С удовольствием.
Он был самым обходительным мужчиной из всех, кого она знала. Возможно, из-за этого его и выбрал Спенсер.
– Мне придется как следует забинтовать рану, чтобы не слезла повязка.
– Я в твоем распоряжении.
Это оказалось самым трудным, потому что ей пришлось наклониться ближе, а когда она перекладывала бинт из одной руки в другую, то практически прижималась щекой к его груди.
Ларк чувствовала тепло его кожи. Слышала биение его сердца. Вдыхала упоительный аромат мужчины.
За один день она увидела и услышала больше, чем за предыдущие девятнадцать лет, и ее смущал водоворот ощущений, который вызывал в ней этот невозможный, возмутительно красивый мужчина.
Ей нравилась жизнь в Блэкроуз-Прайори. Тихие часы занятий науками. Молитвы. Спокойный ритм домашней работы. Безопасность. Уединенность.
Один день с Оливером де Лэйси вырвал ее из этого надежного кокона.
– Ларк? – прошептал он. Его дыхание щекотало ей кожу.
– Да? – Ларк оборвала свои размышления.
– Моя дорогая, ты буквально спеленала меня по рукам и ногам. Я, конечно, не против игр с ленточками в некоторых ситуациях, но сейчас, мне кажется, вполне достаточно нескольких ярдов бинта.
Ларк, тряхнув головой, отступила назад и взглянула на Оливера. Он был похож на капусту. Ларк невольно хихикнула и начала поспешно убираться. Сложила остатки бинта, потом взялась за тазик с водой.
– Я еще не поблагодарила вас и Кита, милорд, за то, что вы ради меня претерпели столько волнений.
– Это я должен благодарить тебя.
– За что? – искренне удивилась она.
– Ты помешала мне убить человека. Правда, он был негодяем, но мне не хотелось бы иметь его кровь на своей совести.
– Моя глупость чуть не стоила вам жизни. Я позволила ему схватить себя.
– Но ты сражалась как тигрица, Ларк. Немногие женщины могут похвастаться таким мужеством. – На его губах заиграла ленивая улыбка. – Когда я вспоминаю выражение лица того бедолаги... Он не ожидал, что его одолеет такая малышка, как ты.
Ларк никогда не слышала так много похвал всвой адрес. Оливер же, казалось, был искренне восхищен ею.
– Как ты думаешь, почему главарь этих разбойников настаивал, чтобы тебе не причинили вреда? – Оливер потянулся за рубашкой.
Ларк виновато опустила голову. Увидев найденную Китом монету, она сразу поняла, чей приказ выполняли убийцы. Засада на пути в Блэкроуз-Прайори не была случайной. Этих беглых солдат послали, чтобы остановить их.
– Я не ожидала, что все так обернется, – тихо сказала она.
Оливер накинул рубашку на плечи и, морщась от боли, попытался вдеть руку в рукав. Ларк поспешила ему на помощь.
Когда их руки встретились, Ларк вдруг почувствовала такую удивительную нежность, что чуть не расплакалась. Она затаила дыхание и взглянула на Оливера.
Он чувствовал то же самое! Она поняла это, увидев его потрясенное лицо. Они едва знали друг друга, но уже не были чужими. Ларк нравились его морщинки, разбегающиеся от уголков глаз, когда он улыбался. Она знала, как он слегка вскидывает бровь в знак удивления. Помнила тепло его рук.
– Оливер? – неуверенно произнесла она.
–Ш-ш-ш. – Он откинул прядь волос с ее щеки. – Пусть слова не мешают.
– Не мешают чему?
– Вот этому.
Оливер слегка раздвинул колени, чтобы Ларк могла удобно прижаться к нему, и поцеловал ее. Ларк испуганно замерла.
Так продолжалось всего несколько секунд, а потом вдруг произошло нечто удивительное. Где-то глубоко внутри ее медленно зародилось тепло, которое затопило все ее тело.
Она отдалась ощущениям и полностью растворилась в них. Не отдавая себе отчета, Ларк коснулась его груди, затем обняла его за шею. Его великолепные золотистые волосы на ощупь действительно оказались именно такими, какими и казались, – мягкими и шелковистыми.
Его поцелуй был осторожным и нежным. Он легко прикоснулся губами к ее губам, смягчая и увлажняя их, пока они не раскрылись. Затем он провел языком по ее нижней губе. Шок пробудил ее от сладостного, вызванного поцелуем сна.
– Прекратите! – Ларк отпрянула и... неожиданно запуталась в рукавах его рубашки. Пытаясь высвободить руку, она дернулась, и белая тонкая ткань с треском лопнула.
Сгорая от стыда, Ларк отскочила назад, глядя на Оливера так, словно совершила тяжкий грех, поддавшись его обаянию.
Оливер же выглядел довольным.
– Не изображай из себя правоверную пуританку, моя дорогая. Я могу подарить тебе намного больше, чем просто поцелуй.
Просто поцелуй? Люди целуются при встречеи прощаясь, когда поздравляют с праздником или встречают друг друга после молебна.
Но не так, как только что поцеловал ее Оливер де Лэйси.
Не так, как она сама поцеловала его в ответ.
Это был греховный поступок, – сказала она, обхватив себя руками и едва ли не ожидая, что сейчас ее насмерть поразит удар молнии.
Оливер хмыкнул:
– Как это грустно, что ты не можешь отказаться от своих строгих пуританских принципов, моя милая Ларк.
– Ты порочный человек.
– А ты тошнотворно порядочная женщина. Неужели тебе не надоела такая праведная жизнь?
Если бы он только знал! Ее жизнь едва ли можно было назвать праведной.
Она больше не могла оставаться здесь с этим полуобнаженным мужчиной, который смотрит на нее так, словно она одна из его легкомысленных шлюх. Ларк молча развернулась и вышла.
Впервые в жизни женщина оставила его по своей воле. Оливер не мог с этим смириться. Можно подумать, он ее изнасиловал!
– Это же просто поцелуй, – повторил он себе, неуклюже натягивая камзол. – Я же не покушался на ее драгоценную невинность!
Поморщившись от резкой боли в боку, он потянулся к фляге с вином. Наполнив глиняную кружку, Оливер сделал большой глоток.
– Я перецеловал половину всех женщин в Англии, – заявил Оливер, обращаясь к пустой комнате, рядам горшков на полках и железным крюкам над очагом, – но на этот раз все было не так, как обычно.
Держа Ларк в объятиях, он испытал непривычное чувство нежности, желание заботиться о ней и полную уверенность в том, что может быть счастлив только с этой женщиной.
В его постели перебывало много женщин. Но сейчас мысль о том, что в его объятиях может оказаться кто-то еще, кроме скромной, застенчивой Ларк, внезапно стала ему неприятна.
Ему захотелось жить вечно. Или хотя бы достаточно долго.
А именно это, думал Оливер, сделав еще один глоток дешевого вина, и невозможно.
Он вполне философски относился к своей судьбе. Болезнь была частью его жизни, и он принимал как должное, что умрет молодым. Иногда ему, правда, удавалось уговорить себя, что он вылечился, но потом снова возвращались стеснение в груди, удушье, темный проблеск вечности перед глазами и мысли о ранней смерти.
В некотором роде это знание даже помогло ему – он стал более дерзким и откровенным в своих желаниях и менее разборчивым в осуществлении их.
А потом он поцеловал праведную госпожу Ларк с вечно поджатыми губами – самую неподходящую из женщин или самую желанную? – и внезапно ему захотелось жить.
Оливер осушил кружку и с грохотом поставил ее на стол. Бегство Ларк не испортило его хорошего настроения. Ему просто потребуется больше времени, чтобы приручить эту пугливую птичку.
– Я могу заставить ее полюбить меня! – заявил он, обращаясь к пустой кружке.
Но что будет дальше? Ведь если он когда-нибудь и завоюет ее сердце, самой судьбою ему предназначено разбить его.
На следующий день они ехали на север, щурясь от неяркого зимнего солнца. Розоватые облака таяли на вершинах Чилтернских холмов, а по обеим сторонам дороги тянулись бесконечные леса. Сухая замерзшая трава липла к земле.
Ларк держалась очень скованно и старательно глядела прямо перед собой, избегая смотреть на Оливера.
– Вы знали тех людей, госпожа Ларк? спросил ее Кит.
С Китом она могла разговаривать спокойно и заглядывать ему в глаза, не боясь утонуть в них.
– Нет, конечно. Но, думаю, они были посланы, чтобы помешать нам добраться в Блэкроуз-Прайори.
– Неужели?
– Да. Враг Спенсера, должно быть, узнал о его планах.
– А какие планы у этого джентльмена?
– Пусть об этом расскажет сам Спенсер.
– Вы говорите, что у него есть враг. Кто он?
– Винтер Меррифилд. Его единственный сын. Ларк замолчала, глядя, как проплывающее облачко закрыло солнце.
– Сын – его враг?! – вскричал Кит.
– К сожалению, да. – Она вспомнила испанскую монету, которую нашел Кит. – Большего я не могу сказать. Спенсер объяснит вам все при личной встрече.
Пришпорив лошадь, Ларк поскакала вперед. Если она не будет видеть Оливера де Лэйси, то, может, быстрей забудет о том мучительном поцелуе.
Проводив Ларк глазами, Кит бросил на Оливера вопросительный взгляд.
– Что, черт побери, мы тут делаем?
– Может быть, спасаем прекрасную даму?
– Она ничуть не походит на прекрасную даму. Почему она так скрытна?
– Потому что мы парочка негодяев, которым она не доверяет.
– А ты ей доверяешь? Между прочим, из-за нее мы чуть было не распрощались с жизнью.
– А по-моему, все было прекрасно. – Оливер улыбнулся, с удовольствием вспоминая сражение. – Хороший поединок на шпагах всегда горячит мне кровь.
– Я беспокоюсь за тебя.
Оливеркивнулв сторонуих молчаливого предводителя.
– Она тоже горячит мне кровь.
– Как и любое существо в юбке.
– Еще лучше без юбки.
Оливер вновь вернулся мыслями к Ларк. На первый взгляд Ларк вполне соответствовала своему имени – маленькая и невзрачная, как птичка. Но он чувствовал, что за суровой внешностью таилась нежность, а сдерживаемая страсть только и ждала, чтобы ее выпустили на свободу.
– Она особенная...
Кит сдвинул шляпу на затылок и потер лоб.
– Она? Да ты сошел с ума. Только погляди на нее. И эта серая мышка горячит тебе кровь?
– Да. Она не похожа на других. Не очень красива. У нее характер мрачного барсука. Она грызет ногти и цитирует Библию. И все-таки она особенная.
– Она спасла тебя от виселицы. Может быть, это на тебя так подействовало? – хмуро буркнул Кит.
– Тебе не хватает воображения, мой друг. Ты видишь только то, что на поверхности, не понимая сути. Я не обвиняю тебя в том, что ты полюбил мою сестру, но Белинду очень легко любить. Она хорошенькая, у нее прекрасный характер, и она любит тебя.
– Неужели?
– Разумеется, тупая ты башка. Хотя могу поклясться, не за твои мозги.
– И почему я так долго терплю тебя? Чтобы не умереть от скуки. Скажи мне, Кит, как ты можешь изо дня в день возиться со всеми этими юридическими бумагами?
– Эти бумаги приносят мне кусок хлеба. Не все из нас рождены для богатства и лени.
Улыбка Оливера погасла. Иногда ему казалось, что он мог быть лучше, если бы сам зарабатывал себе на жизнь. Правда, подобные мысли посещали его редко и быстро исчезали, стоило ему вспомнить о своей болезни.
Через несколько часов они достигли Блэкро-уз – Прайори. Остановившись на склоне холма, Оливер с одобрением смотрел на поместье неизвестного ему лорда Спенсера. Длинная дорога, изгибающаяся к северо-западу, была ровной, без рытвин и камней. Живые изгороди недавно подстрижены. В ветвях деревьев пели птицы. На пологих холмах паслись овцы.
Они подъехали ближе к дому. Старая, в готическом стиле постройка из камня теплого коричневого цвета была когда-то райским пристанищем для монахов. Перед домом – красивый цветник с фонтанами и вымощенными галькой дорожками.
Выбежавший навстречу Ларк конюх отвесил ей глубокий поклон. Лакеи у входа последовали его примеру.
– Интересно, кто она Спенсеру? – тихо спросил Оливер своего друга, поднимаясь по высоким ступеням.
– Какая-нибудь родственница, – предположил Кит. – Тебе стоит разузнать поподробнее.
– Не думаю, что ей понравятся эти расспросы. Войдя в дом, Ларк остановилась и повернулась к своим сопровождающим. Мраморная белизна ее лица потрясла Оливера. Прошлой ночью, когда они целовались, Ларк была мягкой, теплой и живой. Она совсем не походила на эту чужую женщину с серым каменным лицом, которая стояла перед ним сейчас.
– Подождите здесь. Я попрошу, чтобы вам принесли что-нибудь поесть и выпить. Его светлость примет вас в ближайшее время.
Она повернулась и направилась к низкой двери, но не успела еще выйти в коридор, как в холле с противоположной стороны появился одетый в черный бархат молодой человек.
–Очаровательна, не правда ли? – с иронией спросил он, кивнув вслед Ларк.
– Несомненно.
Оливер быстро оглядел вошедшего. Среднего роста, блестящие черные волосы, острая бородка и приветливая улыбка на лице. Движения грациозные и спокойные.
Оливер мгновенно почувствовал неприязнь к нему, но быстро взял себя в руки и изобразил такую же очаровательную улыбку.
Молодой человек протянул ухоженную белую руку.
– Добро пожаловать в Блэкроуз-Прайори. Я Винтер Меррифилд, виконт Грэнхэм.
И тут Оливер понял, что это и есть тот самый наследник, враг, который послал наемников, чтобы убить их по дороге.
– Вы очень любезны, милорд. Спасибо за ваше гостеприимство, – произнес Оливер, не переставая улыбаться, – мы уже успели почувствовать его на своей шкуре.
4
Винтер Меррифилд подошел к камину и остановился, облокотившись на массивную полку. Длинный, с высоким сводчатым потолком холл, похоже, когда-то служил трапезной. Стены украшали вырезанные из камня фигуры, чьи лица невозможно было рассмотреть под слоем столетней копоти.
– Мы встречались с вами раньше, милорд? – спросил Винтер, внимательно разглядывая висевшие над камином скрещенные шпаги.
– Мы встречались с вашими наймитами, милорд, – отчеканил Оливер.
Винтер повернулся к гостям. На его красивом лице не дрогнул ни один мускул.
– Наймиты? Не понимаю, о чем вы.
Кит посмотрел на Винтера с плохо скрываемым презрением.
–На нас напали, – сказал он. – Госпожа Ларк думает, что это были ваши люди.
– Госпожа Ларк – очень странная особа, – Винтер развел руками. – Она часто становится жертвой собственного воображения. Подозрительная маленькая женщина. Мой отец делает все возможное, чтобы изменить ее, но безрезультатно.
– Она ваша сестра? – задал Оливер давноволновавший его вопрос. При мысли, что Ларк родственница этому холодному типу, по коже забегали мурашки. А вдруг они помолвлены? Он приказал себе не думать о худшем.
Винтер рассмеялся. Его веселье было искренним и странно чарующим.
– Нет.
– Тогда кузина? Воспитанница вашего отца?
– Думаю, можно и так сказать.
–В таком случае вы, вероятно, помолвлены? – с трудом выговорил Оливер.
Винтер расхохотался:
– Милорд, вы так забавны. Ларк не помолвлена со мной, слава богу.
Оливер немного расслабился и сделал вид, что эта тема его не особенно интересует.
Оттолкнувшись от камина, Винтер грациозно подошел к Оливеру и Киту. Его глаза на мгновение дольше, чем требовали приличия, задержались на лице Оливера.
Они не касались друг друга и даже не говорили, но Оливер почти физически чувствовал неприязнь Винтера. Тишина в холле напоминала затишье перед бурей.
– Господа, – на тонких губах Винтера играла улыбка, – я хотел бы спросить о цели вашего пребывания здесь.
Кит сжал руки в кулаки.
– Его светлость сейчас примет вас.
Оливер оглянулся и увидел старого слугу, который делал им знак следовать за собой.
–Простите. – Оливер вежливо поклонился Винтеру.
Винтер ответил таким же учтивым поклоном. При этом его пальцы коснулись рукоятки шпаги.
Оливер нервно мерил шагами спальню Спенсера Меррифилда, графа Хардстафа. Занавеси на высоких окнах почти не пропускали солнечный свет, и длинная узкая комната была погружена в таинственный полумрак. Спенсер только что велел удалиться всем, кроме Оливера.
–Ты мечешься, как загнанныйв клетку волк, – заметил Спенсер спокойно.
Оливер заставил себя замедлить шаг. Эта темная комната, пропитанная запахами тяжелой болезни, напомнила ему первые семь лет его собственной жизни в похожем месте. Только любовь самой удивительной на свете женщины заставила Стивена де Лэйси вывести своего больного сына на свет.
– Я могу открыть занавески? – спросил Оливер.
–Как хочешь. – Спенсер неопределенно махнул рукой. – Врачи утверждают, что солнечный свет губителен для моего здоровья, но я чувствую себя одинаково плохо и ночью и днем.
Оливер отодвинул занавески. Мгновение он любовался видом красивой долины, которую пересекала серебристая лента реки, желто-зелеными полями и лугами.
Затем он повернулся и внимательно посмотрел на человека, который спас его от виселицы и ради которого он оставил все свои развлечения. Дневной свет проникал сквозь оконный переплет, набрасывая черно-золотой узор на вымощенный плиткой пол. Длинные полосы света падали на хрупкого, кожа да кости, старика. У него были всклокоченные седые волосы, резкие черты лица и умные, проницательные глаза.
– Мы встречались с вами раньше, милорд? – спросил Винтер, внимательно разглядывая висевшие над камином скрещенные шпаги.
– Мы встречались с вашими наймитами, милорд, – отчеканил Оливер.
Винтер повернулся к гостям. На его красивом лице не дрогнул ни один мускул.
– Наймиты? Не понимаю, о чем вы.
Кит посмотрел на Винтера с плохо скрываемым презрением.
–На нас напали, – сказал он. – Госпожа Ларк думает, что это были ваши люди.
– Госпожа Ларк – очень странная особа, – Винтер развел руками. – Она часто становится жертвой собственного воображения. Подозрительная маленькая женщина. Мой отец делает все возможное, чтобы изменить ее, но безрезультатно.
– Она ваша сестра? – задал Оливер давноволновавший его вопрос. При мысли, что Ларк родственница этому холодному типу, по коже забегали мурашки. А вдруг они помолвлены? Он приказал себе не думать о худшем.
Винтер рассмеялся. Его веселье было искренним и странно чарующим.
– Нет.
– Тогда кузина? Воспитанница вашего отца?
– Думаю, можно и так сказать.
–В таком случае вы, вероятно, помолвлены? – с трудом выговорил Оливер.
Винтер расхохотался:
– Милорд, вы так забавны. Ларк не помолвлена со мной, слава богу.
Оливер немного расслабился и сделал вид, что эта тема его не особенно интересует.
Оттолкнувшись от камина, Винтер грациозно подошел к Оливеру и Киту. Его глаза на мгновение дольше, чем требовали приличия, задержались на лице Оливера.
Они не касались друг друга и даже не говорили, но Оливер почти физически чувствовал неприязнь Винтера. Тишина в холле напоминала затишье перед бурей.
– Господа, – на тонких губах Винтера играла улыбка, – я хотел бы спросить о цели вашего пребывания здесь.
Кит сжал руки в кулаки.
– Его светлость сейчас примет вас.
Оливер оглянулся и увидел старого слугу, который делал им знак следовать за собой.
–Простите. – Оливер вежливо поклонился Винтеру.
Винтер ответил таким же учтивым поклоном. При этом его пальцы коснулись рукоятки шпаги.
Оливер нервно мерил шагами спальню Спенсера Меррифилда, графа Хардстафа. Занавеси на высоких окнах почти не пропускали солнечный свет, и длинная узкая комната была погружена в таинственный полумрак. Спенсер только что велел удалиться всем, кроме Оливера.
–Ты мечешься, как загнанныйв клетку волк, – заметил Спенсер спокойно.
Оливер заставил себя замедлить шаг. Эта темная комната, пропитанная запахами тяжелой болезни, напомнила ему первые семь лет его собственной жизни в похожем месте. Только любовь самой удивительной на свете женщины заставила Стивена де Лэйси вывести своего больного сына на свет.
– Я могу открыть занавески? – спросил Оливер.
–Как хочешь. – Спенсер неопределенно махнул рукой. – Врачи утверждают, что солнечный свет губителен для моего здоровья, но я чувствую себя одинаково плохо и ночью и днем.
Оливер отодвинул занавески. Мгновение он любовался видом красивой долины, которую пересекала серебристая лента реки, желто-зелеными полями и лугами.
Затем он повернулся и внимательно посмотрел на человека, который спас его от виселицы и ради которого он оставил все свои развлечения. Дневной свет проникал сквозь оконный переплет, набрасывая черно-золотой узор на вымощенный плиткой пол. Длинные полосы света падали на хрупкого, кожа да кости, старика. У него были всклокоченные седые волосы, резкие черты лица и умные, проницательные глаза.