Виггз Сьюзен. Лилия и Леопард

   Ранд тяжело вздохнул.
   — Без сомнения, сейчас он добивается аудиенции у дофина Луи. Но я уверен, что влияние его настолько слабо, что вряд ли ему окажут серьезную поддержку, кроме незначительной демонстрации силы.
   Ранд пристально посмотрел в сердитые серебристые глаза. Ему так хотелось остаться с Лианной, прогнать ее невеселые думы, но она выглядела бледной, усталой, а его ждали неотложные дела. Он поцеловал жену долгим, многообещающим поцелуем и выбрался из постели.
   Спустя несколько минут Ранд уже шел по длинным переходам Буа-Лонга, с удовлетворением отмечая, что везде наведен лоск. В комнатах пахло свежим камышом — им были покрыты каменные плиты — и вербеной. Слуги спокойно занимались своими привычными делами, а встречая Ранда, не забывали приветствовать его.
   Да, Лианна оказалась очень хорошей хозяйкой, можно сказать, образцовой. Он представил, как здесь будут расти их дети, с интересом слушая захватывающие рассказы о том, как леопарды Англии и лилии Франции объединились под этой крышей.
   С тяжелым вздохом Ранд достал список наиболее важных дел и заставил себя сосредоточиться. Прежде всего ему предстояло как следует ознакомиться с замком: повседневные дела, средства защиты, а также нужно пополнить запасы продовольствия на случай осады. Кроме того, королю Генриху необходимо отправить письмо; корабль отплывает с вечерней зарей.
   Ранд уже спускался в зал, когда его остановил, отчаянный женский крик. Он торопливо повернул направо и увидел в полутемном коридоре мужчину и женщину, которые боролись между собой.
   — Клянусь зубами Святой Аполлонии, — пронзительно кричала женщина. — Ты все же отпустишь меня!
   Подойдя поближе, Ранд узнал Джека и служанку Лианны, Бонни. Руки девушки были опутаны веревкой; пользуясь ситуацией, Джек ласкал ее упругие груди, соблазнительно выпиравшие из лифа платья.
   — Честное слово, Джек, — раздраженно бросил Ранд. — Неужели нужно связывать своих побежденных? Я же приказал…
   — Постойте, мой господин, — перебил его Джек. — Это же просто невинная игра.
   Не понимая ни слова по-английски, Бонни отчаянно пыталась высвободить руки, бормоча проклятия и упоминая бороду святого Уилгефорта.
   — Мой человек утверждает, что он — сама невинность, — сказал Ранд по-французски. — А ты что скажешь на это, девушка?
   — Он такой же невинный, как свинья во время течки, — возмутилась Бонни, — и хитрее, чем исцелитель Святого Луи.
   Весь сияя от удовольствия, Джек принялся осторожно разматывать веревку на ее руках.
   — Вот так, дорогая, — приговаривал он, — честное слово, я только пытался развлечь тебя игрой в лестницу Иакова, — Джек засунул шнур в карман и поднял свою покалеченную правую руку. — Увы, в этом у меня еще нет достаточной сноровки.
   Бонни отвела взгляд от его кисти, на которой вместо трех пальцев были обрубки, и колко заметила:
   — Для такого жалкого калеки, как ты, следует найти более подходящее занятие.
   Ранд насторожился. Джек никогда не давал спуску своим обидчикам. Но, судя по всему, пленительная фигурка девушки, ее сладкий голосок, казалось, больше забавляли его, чем обижали.
   — Я очень искусен в других вещах, — на ломаном французском невозмутимо ответил он. — Далеко не одна удовлетворенная женщина опробовала мой инструмент любви, — и взмахнул рукой.
   Бонни покраснела до корней мягких каштановых волос.
   — Тебя поджарят в аду, Джек Кейд!
   Он игриво ущипнул ее за мягкое место.
   — Я бы предпочел гореть вместе с тобой на земле.
   Ранд слегка кивнул служанке.
   — Если тебе нужно к своей госпоже…
   Бонни поспешно удалилась, все еще краснея от смущения.
   Ранд вместе с Джеком направились в зал.
   — Я хочу, чтобы ты поехал в Руан, — озабоченно сказал Ранд.
   — Сейчас, мой господин?
   — Да, прямо сегодня. Нам нужно наблюдать за Жерве Мондрагоном. Маловероятно, что он уговорит дофина Луи двинуться на Буа-Лонг, но если все-таки это ему удастся, я буду знать.
   Джек удрученно вздохнул.
   — Почему я, мой господин? Я только… — он с тоской оглянулся на темный коридорчик. — Я только начал привыкать к нашему новому дому.
   — Мне нужен человек, которому я могу доверять, который понимает французский.
   Хитро сверкнув глазами, Джек поднял правую руку.
   — Но я — меченый, мой господин. Это слишком заметно.
   Ранд снисходительно усмехнулся.
   — Да, правда.
   — Пьер Атвуд! — радостно вскричал Джек, хлопнув себя по ляжкам. — Он тоже говорит по-французски и почти без акцента: его мать была, кажется, фламандкой. Пьер справится, мой господин. Кроме того, ему не терпится проявить себя после того, как его так нелепо ранил этот азиат.
   Ранд от души рассмеялся.
   — Почему мне так трудно тебе отказать, Джек Кейд?! Ладно, пусть будет Пьер Атвуд. А ты можешь остаться и попытаться соблазнить эту острую на язык девушку своим знаменитым инструментом любви.
   * * *
   Лианне хотелось сегодня подольше остаться в постели. Она чувствовала себя усталой, разбитой, ее немного тошнило. Был прерван самый сладкий сон, и организм Лианны протестовал против этого.
   Но она не могла допустить, чтобы Ранд считал ее ленивой и беззаботной, поэтому поднялась сразу же после того, как он ушел. Бонни, как всегда, поблизости не оказалось. Лианна сама оделась в легкое платье и причесала спутавшиеся за ночь волосы.
   Уже подходя к двери, она покачнулась и чуть не упала. Боже, сегодня Лианна чувствовала себя хуже, чем обычно. Скорее всего, в этом виноват Ранд. В отличие от других людей ему, казалось, совершенно не требовался отдых. Предаваясь ночь напролет любви, утром он встал таким же свежим, как после нескольких часов крепкого сна. «Интересно, — подумала Лианна, — сохранит ли Ранд такую энергию, когда его золотистые волосы посеребрит седина?»
   Говорят, у кого совесть чиста, у того подушка под головой не вертится. Или у Ранда совсем нет совести, или он, действительно, вполне искренне убежден, что имеет на нее полное право. Лианна снова подавила приступ дурноты.
   Она еще немного постояла, опираясь о притолоку, затем направилась в комнату Маси.
   — Пиво уже выдохлось, — послышался капризный голос жены Жерве. — Я не собираюсь начинать завтрак с таким пивом.
   Заметив Лианну, Маси смущенно вспыхнула и помахала ей рукой, приглашая войти.
   Они сидели в уютной нише за накрытым к завтраку столиком. Поток солнечных лучей вливался через окно за их спинами, согревая затылок и шею Лианны. Со двора доносился привычный шум: уже закончились утренние молитвы и обитатели замка принялись за работу.
   — Пришла поделиться радостью победы своего мужа? — спросила Маси, отправляя в свой похожий на розовый бутон рот кусочек овечьего сыра.
   Лианна отвела взгляд от обильно уставленного стола, желая, чтобы свежий ветерок отнес от нее аппетитные запахи еды.
   — Ты знаешь, что это не так, Маси, — судорожно сглотнув, ответила она.
   Покончив с сыром, Маси принялась за засахаренные фрукты и, слизывая с пальцев крошки, с иронией заметила:
   — Неужели? Англичанин был у Жерве в руках, но тем не менее ты помогла ему бежать.
   — Я ничего такого не…
   — Это сделала ты, — тоном, не допускающим возражения, сказала Маси. — Возможно, тебе и удалось одурачить Жерве, но не меня. Англичанин взорвал дверь и выбрался наружу.
   Лианна нахмурилась, вспомнив вчерашнее признание Шионга.
   — Англичане уже давно знают о порохе.
   Маси с подозрением взглянула на нее.
   — А почему ты не сказала Жерве, что вы поженились с Лонгвудом в Ле-Кротой?
   — Жерве хладнокровно убил бы его, а мы могли бы получить выкуп.
   — Выкуп? Ха! — понимающе усмехнулась Маси. — Скорее всего, ты любишь этого англичанина. Впрочем, ничего удивительного: он красив как бог и, без сомнения, великолепен в постели, — казалось, она говорила это сама себе. — Да, я знаю, что значит любить человека так сильно, что готов сделать для него все, что угодно.
   — Любовь здесь совершенно ни при чем, — продолжала защищаться Лианна. — Он мог утонуть в подземелье.
   — Как раз это от него и требовалось.
   Лианну до глубины души возмутила такая жестокость. Она так разволновалась, что к горлу опять подступила тошнота. Кое-как подавив ее, Лианна напомнила себе, что Маси переживает исчезновение Жерве и беспокоится о своем будущем.
   Маси сунула ей под нос блюдо с отличными солеными оливками.
   — Поешь что-нибудь. Ты бледна как смерть.
   Лианну чуть не вырвало. Она резко оттолкнула от себя тарелку.
   — У меня совсем нет аппетита.
   Маси подозрительно взглянула на нее.
   — Зачем ты здесь? Теперь за меня должны заплатить выкуп?
   — Конечно же, нет, — поспешно ответила Лианна. Она с мужем еще не говорила об этом, но она была уверена, что Ранд думает точно так же. — Как только Жерве придет за тобой, ты будешь свободна.
   — Свободна! — фыркнула Маси. — Свободна вернуться в разваливающийся дом Лазаря в Трамкуре?
   — До прихода Жерве ты вольна жить в Буа-Лонге.
   — Что ты имеешь в виду? — Маси положила в рот оливку. Ее глаза в этот момент были похожи на темные влажные маслины.
   — С тобой будут обращаться, как с благородным гостем.
   Маси с неожиданной силой схватила Лианну за запястье.
   — Этого недостаточно, — ее дыхание было горячим и солоноватым. — Лазарь — мертв. Буа-Лонг принадлежит Жерве.
   — Возможно. А возможно, и нет, — Лианна один за другим оторвала пальцы Маси от своей руки.
   — Что ты хочешь сказать? Что…
   Запахи еды, духота, горячность Маси в конце концов сделали свое дело. Пробормотав извинения, Лианна быстро вскочила на ноги. Зная, что ей не добежать до своей комнаты, она бросилась к ночному горшку и, опустившись возле него на колени, выплеснула туда содержимое своего желудка. Потом, схватив салфетку, Лианна вытерла лицо и поднялась; ноги ее дрожали.
   Она медленно повернулась к Маси и удивилась произошедшей с ней перемене. Жена Жерве сидела, словно пораженная громом. Гневное, застывшее лицо Маси напомнило Лианне василиска ^[27] из легенды. Тишину нарушало лишь учащенное дыхание Лианны; кровь стучала у нее в висках.
   Наконец Маси пришла в себя и вскочила на ноги, опрокинув столик:
   — Будь ты проклята! Ты — беременна!
   — Когда ты об этом узнала? — в голосе Ранда слышалась боль и плохо скрытое раздражение.
   Лианна рассматривала рыцарей в зале, слуг, щенков, возившихся под столом, не смея поднять глаза на своего мужа.
   — Когда, Лианна?
   — Я… стала догадываться несколько недель назад.
   — Несколько недель?!
   Его кулак с грохотом опустился на стол. Недалеко от них остановилось несколько человек и с любопытством уставились на Ранда. Схватив Лианну за локоть, он торопливо повел ее в комнату позади зала.
   Его гнев передался и ей. Лианна вскинула голову, глаза ее сверкали.
   — Я не стану отвечать на твои вопросы и выслушивать твои обвинения!
   Ранд стиснул плечи жены.
   — Нет, будешь! Лианна, подумай, сколько раз ты подвергала опасности жизнь нашего ребенка: спускалась по стене, устраивала взрывы, скакала на лошади во весь опор, как не каждый мужчина сумеет…
   — А не ты ли вытащил меня из постели, связал по рукам и ногам, чуть не уронил с лестницы?! — она получила огромное удовольствие, увидев, как он побледнел. — Да, Ранд, ты тоже подвергал опасности жизнь нашего ребенка.
   — Только потому, что ты не удосужилась сказать мне об этом, — проревел он так громко, что Лианна отшатнулась назад, как будто ее ударили.
   Ранд пристально посмотрел на жену; гнев постепенно исчез из его взгляда.
   — С этого дня, — ласково сказал он, прижимая ее к груди, — ты будешь очень осторожна. Мы оба будем осторожны.
   Лианна стояла, не шевелясь, раздираемая на части противоречивыми чувствами: яростью и печалью; она всем сердцем стремилась к Ранду и не могла ему покориться. Лианне было так хорошо, спокойно с ним, она знала, что нежно любима мужем, и в то же время всячески противилась этому.
   Ранд приподнял ее волосы, нагнулся и нежно прижался к пульсирующей жилке на шее. Теплая волна желания разлилась по телу Лианны, но она не хотела поддаваться своему чувству. Боже, где взять силы сопротивляться ему?
   — Почему… — Лианна откашлялась и подавила чувство вины. — Почему ты так уверен, что ребенок твой?
   Ранд сначала застыл от неожиданности, затем выпрямился и пристально посмотрел на жену.
   Лианна заставила себя продолжать, хотя ее голос предательски дрогнул:
   — О, я вижу, твоя мужская гордость не позволяет тебе даже допустить такую возможность, но подумай, я отдалась в лесу незнакомцу. Что остановит меня перед любым другим мужчиной?
   Только когда Ранд наклонился и подхватил губами слезинку с ее щеки, она поняла, что плачет.
   — О, Лианна, — прошептал он. — Мы оба прекрасно это знаем. Мне достаточно заглянуть в твои глаза, чтобы понять, что ребенок мой, — Ранд нежно погладил ее плечи, грудь. — Мне достаточно вспомнить последнюю ночь, чтобы понять, что ты никогда не отдашься другому. Ребенок мой, как и твое сердце, хотя ты и не хочешь признаться в этом.
   Лианна молчала, проклиная себя за то, что не в силах обмануть Ранда. Наконец, сдаваясь, она прошептала:
   —Я боюсь, Ранд. Я не знаю, что делать с ребенком.
   Он прижал ее к себе.
   — О, Лианна. Люби его, просто люби его, — она всхлипнула и уткнулась ему в плечо. — Ты ведь сама хотела ребенка, — продолжал Ранд, — наследника Буа-Лонга. Почему же ты чувствуешь себя несчастной?!
   — Я хотела наследника — француза. А этот ребенок будет разрываться, как и я, между Францией и Англией, ведь ты постараешься сделать его вассалом короля Генриха.
   Ранд покачал головой.
   — Я буду любить нашего ребенка, как люблю и тебя. Я стану осыпать его подарками, поцелуями, оберегать и защищать, впрочем, так же, как и… его братьев и сестер, которые появятся вслед за ним.
   Эти слова окончательно успокоили Лианну, слезы ее высохли, сердце уже не выскакивало из груди. Ранд поцеловал жену и отправился по своим делам.
   Весь остаток дня Лианна задумчиво бродила по замку. Ей хотелось верить Ранду, стать ему верной женой, родить от него ребенка. А еще хотелось забыть, что он собирается использовать Буа-Лонг с выгодой для англичан…
   В эту ночь дверь ее спальни была широко открыта: Лианна ждала Ранда. В ней затеплилась пока еще слабая надежда на лучшее для себя, для ребенка, для их дома, и эта надежда заставила Лианну отказаться от сопротивления Ранду — на время. Да, она станет его страстной возлюбленной… сегодня.
   И опять Лианна парила в облаках. Руки и губы Ранда были повсюду, разжигая в ней страсть, отнимая дыхание. Он доставлял ей огромное наслаждение, и Лианна с готовностью отзывалась на его исступленные ласки, отдавая ему себя без остатка. Ранд заполнил ее собою, своей нежностью. Когда он шептал, что любит, она уже безоглядно верила ему.
   Да, верила. Прежнее негодование и обиды мешали Лианне хорошенько обо всем подумать. Теперь же она пришла к заключению, что если бы Ранд, действительно, знал, что Лианна — его нареченная, то не стал бы рисковать, похищая ее. Ему гораздо проще было увезти мадемуазель де Буа-Лонг в Ле-Кротой прямо от креста Святого Катберта. Но Ранд не сделал этого, потому что искренне верил, что его будущая жена — брюнетка, которую он видел на мосту.
   — Я люблю тебя, — повторял Ранд, осыпая поцелуями лицо, шею, плечи Лианны, — и хочу, чтобы ты верила мне.
   — Да, — легко сорвалось с ее губ. — Но разве это облегчит нашу жизнь? Я не могу предать Францию и отбросить от себя, как вышедшее из моды платье.
   Ранд провел пальцами по щеке Лианны.
   — Возможно, наши короли и военачальники сумеют договориться между собой. Может быть, война и не начнется.
   Но Лианна знала совсем другое и по его глазам видела, что он тоже понимает это.
   — Ты говоришь, что любишь меня, но любишь ли ты и мою преданность Франции, и мое неповиновение Англии?
   — Это все — часть тебя. Я люблю тебя за твою преданность, за твой характер.
   Внезапно Лианну осенила блестящая идея: у нее есть любовь Ранда. Ее дядя, герцог Бургундский, однажды сказал, что это — самое сильное чувство на свете. Сможет ли она когда-нибудь положиться на эту самую любовь, испытать, есть ли у нее предел?
   Да, подумала Лианна, страстно обнимая Ранда, вызывая в нем трепет наслаждения. Она знает ответ на свой вопрос. Вместо того чтобы бороться с Рандом, ей нужно привязать его к себе, подчинив тело, сердце, душу…
   Они опять предались неистовой страсти.
   Потом, когда Ранд наконец уснул, она долго лежала без движения рядом с ним, вдыхая аромат его обласканных солнцем волос.
   «Он — мой, — яростно заявила Лианна неумолимому английскому королю. — Он — мой, и ты не получишь его. Потому что к тому времени, когда ты надумаешь вторгнуться во Францию, Ранд будет полностью принадлежать мне и отвернется от тебя!»
   Она даже вздрогнула от своих мыслей. Нужно ли испытывать судьбу? Решение заставить Ранда выбирать между женщиной, которую он любит, и монархом, которому он служит, наполняло ее душу сомнениями. Такой выбор труден для любого. А Ранд с его глубокими чувствами, чистой душой и железной силой воли, просто разорвется на части.
   «Я докажу, что это стоит твоей боли, — пообещала Лианна, уютно устроившись у него на плече. — Да, однажды ты поставишь меня выше империи, и я буду свободна любить тебя».
   Она улыбнулась, вспомнив его предсказание в их брачную ночь. Настанет день, поклялась себе Лианна, и она скажет ему о своей любви.

Глава 15

   Осень началась в Буа-Лонге с невыносимой, изматывающей жары. Жгучие лучи нормандского солнца превратили каждую комнату, каждый уголок огромного замка в раскаленную печь.
   Возможно, удрученно думал Ранд, наблюдая за единственной оставшейся свиньей, которая разгуливала по двору, жара не казалась бы такой изнуряющей, если бы они могли опустить мост, выехать на природу, подставить лицо свежему морскому ветру, в конце концов, искупаться в реке.
   Но прогулки и купания были невозможны: замок находился в осаде.
   Ранд сжал кулаки. Годы спустя барды, очевидно, будут распевать песни о бескровной передаче Буа-Лонга в руки англичанина. Но эта победа окажется совершенно бесполезной, если Жерве удастся сейчас добиться успеха.
   Мондрагон вернулся сюда шесть недель назад и привел с собой тридцать рыцарей, предоставленных в его распоряжение дофином Луи. Все зная о замке, он избрал самый коварный метод убеждения.
   Жерве решил взять замок не штурмом, а измором.
   Глядя на норовистую свинью, Ранд сокрушенно покачал головой. Этой беспокойной особе требовался боров, но все они уже давно были съедены. И Ранд чувствовал себя таким же покинутым и расстроенным, как эта свинья, тяжелый груз безысходности буквально давил его.
   Он направился на лужайку для тренировок рыцарей в метании копья и стрельбе из лука.
   — Не целься одним глазом, — еще издалека донесся до него голос Джека. — Наш добрый Господь дал тебе два.
   Увидев Ранда, тот зачастил:
   — Стреляет, как зеленый юнец со своей первой женщиной: быстро и мимо цели. Не может толком поразить эту чертову мишень.
   Ранд кивнул.
   — Интересно, стрелял бы Жофрей точнее, если бы не знал, что его тренируют, чтобы сражаться с рыцарями дофина. Боюсь, что я прошу слишком… — он осекся, увидев Лианну, которая направлялась к баку с водой.
   В последнее время ее тело заметно округлилось в ожидании ребенка, и вся она светилась каким-то внутренним светом. Ранд словно зачарованный смотрел, как Лианна пьет из ковша, откинув назад длинные, удивительно светлые волосы.
   Ее появление заставило его забыть, о чем он только что говорил. Так происходило всегда. Стоило Ранду увидеть Лианну, даже самые мрачные мысли тут же улетали прочь. От нее исходило удивительное спокойствие, оно было написано на ее прекрасном лице, угадывалось в грациозных движениях. Внутри Лианны развивалось чудесное и неоспоримое доказательство его любви, и это наполняло гордостью сердце Ранда. Толчок Джека вывел Ранда из задумчивости.
   — Мой господин?
   — Я… забыл, — перехватив широкую понимающую ухмылку Джека, он покачал головой и добавил: — Она заставляет меня терять голову.
   — Вижу, между моим господином и леди дела идут хорошо.
   — Да, просто прекрасно.
   Между тем Лианна повернулась, послала мужу воздушный поцелуй и исчезла в зале. За эти месяцы, когда Ранд взял управление замком в свои руки, она сверх всяких ожиданий с готовностью подчинялась ему. Днем Лианна была мужу преданной помощницей, а ночью — пылкой и страстной возлюбленной. Правда, она еще не призналась ему в любви, но все ее поведение красноречиво свидетельствовало об этом: как Лианна разговаривала с мужем, улыбалась, ласкала его.
   Между ними словно существовало молчаливое соглашение не касаться тех тем, по которым они не сходились во мнениях. Пока это удавалось. Но что произойдет, если начнется война?
   Сомнения не покидали Ранда: слишком уж быстро Лианна сдала свои позиции. Господи, как ему окончательно завоевать эту женщину? Ранд смотрел на флаг с лилиями и леопардами и со страхом думал о том, что когда-нибудь наступит час расплаты.
   Неожиданно его внимание привлекло какое-то движение на крепостной стене: туда прорвалась группа женщин, несмотря на отчаянные попытки стражников остановить их. Они с криками устремились на ту часть стены, которая выходила к реке.
   — Черт возьми, чего хотят эти старухи? — удивился Джек.
   Ранд уже бежал через двор. Перемахнув через каменную ограду, он взлетел по ступенькам наверх.
   — Прошу прощения, милорд, — виновато сказал Жиль, один из стражников. — Мондрагон соблазняет их едой. Они просят хотя бы посмотреть.
   — Отойдите от бойниц! — услышав громовой голос Ранда, женщины забегали по стене, как испуганные куры. — Уберите детей!
   — Он привел стадо свиней, — пронзительно закричала матушка Брюло.
   У Ранда от изумления даже округлились глаза. Дразнить голодных людей едой! На такое был способен только Жерве.
   Ранд подошел к краю стены и посмотрел вниз: на другом берегу реки маячил Жерве и примерно пятьдесят голов свиней. Неподалеку от них со смущенным видом стоял Сильван, свинопас замка. Он часто делал удачные вылазки, добывая пропитание, но теперь Жерве удалось схватить его. Ранд негромко выругался.
   За рекой простирался луг, за которым начинался лес. Между деревьями Ранду чудилось дви-жение и мерцание. Он знал, что рыцари дофина, сидя верхом в полной боевой готовности, ждали удобного момента, когда откроются ворота замка, если Ранд вдруг допустит такую оплошность.
   — Приветствую вас, — закричал Жерве. — Я привел подарок от дофина, — он сделал широкий жест в сторону беспокойного стада.
   — Оставь его лучше себе, — ответил Ранд. — Свиньи — самая подходящая компания, чтобы согреть тебя ночью.
   — Я не хочу, чтобы французы голодали, — заложив руки за спину, Жерве не спеша ходил туда-сюда по мосту через Сомму. — Открой ворота, милорд, и сегодня вы будете есть свинину, а не черствый хлеб с жидким супом.
   — Дайте нам мяса, милорд, — запричитала матушка Брюло, другие женщины тоже присоединились к ее просьбе. — Вы ведь не позволите нам умереть с голоду!
   Ранд повернулся к ним.
   — Нет, но я не могу рисковать жизнью наших мужчин.
   Матушка Брюло твердо посмотрела ему в глаза.
   — Если уж на то пошло, у нас остался всего лишь недельный запас продовольствия. А неделю назад моя племянница родила двойню, и кузнецу необходимо свежее мясо, чтобы залечить недавно полученные ожоги.
   Ее слова сопровождались кивками и ропотом остальных.
   Ранд бросил угрюмый взгляд на усталые, исхудавшие лица женщин и опять повернулся к Жерве, который красовался на фоне стада откормленных свиней.
   Дуновение горячего ветра взъерошило его темную гриву волос и донесло до Ранда терпкий запах животных.
   — Не забывай, что и твоя жена находится здесь, — крикнул Ранд.
   — Не забывай, что мне нет до нее никакого дела, — ответил Жерве. — Кроме того, ты не причинишь ей никакого вреда, — проницательно добавил он. — Я чувствую в воздухе запах голода, голода и раздоров! Думаешь, они пойдут за англичанином на голодную смерть? Их французские желудки наверняка скажут: «Нет!»
   На стене с длинной узкой аркебузой в руках появился Шионг.
   — Милорд, возможно, настало время показать им…
   Ранд протестующе помахал рукой.
   — Очень рискованно: Сильван стоит слишком близко.
   Да, если он не откроет ворота, люди будут голодать, а если откроет — умрут. Ранд стиснул зубы; нужно было найти какой-то выход…
   Горячий ветер с юга растрепал его волосы и словно принес с собой интересную мысль. Идея была настолько остроумной и необычной, что как раз могла сработать в подобной ситуации.
   — Мы примем твой дар, Мондрагон, — крикнул Ранд.
   Позади него женщины забормотали слова благодарности, а Шионг ахнул от изумления.
   Жерве схватил Сильвана и теперь держал его перед собой как щит.
   — Помни, англичанин, ты сейчас не в том положении, чтобы шутить.
   Ранд приказал женщинам уйти со стены и сам поспешил вниз по лестнице.
   * * *
   Лианна выбежала из зала с бьющимся от страха сердцем. Матушка Брюло только что предупредила ее, что Ранд собирается открыть ворота Жерве. Во дворе наготове стояли лучники, а вооруженные до зубов рыцари уже оседлали своих лошадей.