Виггз Сьюзен. Лилия и Леопард

   Стоя в шумном окружении французов и англичан, которые наперебой высказывали свои пожелания, Джек и Бонни принимали поздравления. Звучали тосты, приветственно поднимались кубки с вином. Пылающие щеки Бонни и широкая гордая улыбка Джека свидетельствовали об их огромной радости.
   Ранд взял руку Лианны в свою.
   — Прекрасная пара, — сказал он. — Хотя я никак не мог предположить, что французская девушка сумеет обуздать моего Джека, — Ранд засмеялся. — И, конечно же, я никогда не думал, что француженка похитит мое сердце.
   Лианна опять подумала о неизвестной Джас-тин, но тут же поспешно прогнала от себя эту мысль.
   — Ты не хочешь чего-нибудь поесть?
   Он посмотрел на Бонни и Джека.
   — Пусть веселятся, не будем отнимать у них эту радость.
   Помахав счастливой паре, они вышли из зала и стали подниматься наверх по широкой каменной лестнице.
   — Это первая ночь, когда я сама не укладывала Эймери спать, — сказала Лианна.
   Супруги вместе вошли в маленькую детскую комнату, которая соединялась со спальней Лианны. В комнате было тихо, огонь в камине оказался потушен.
   Лианна почувствовала смутное беспокойство. Неужели Маси не знает, что должна находиться возле Эймери? Ведь если он заплачет, то внизу никто не услышит этого из-за шума веселой пирушки.
   В висках у Лианны стучала кровь. Взглянув на Ранда, она увидела, как напряглось его лицо. Обойдя залитое лунным светом большое кожаное кресло, они осторожно приблизились к колыбели. Лианна откинула покрывало и наклонилась, ожидая увидеть сына.
   Колыбель была пуста.

Глава 17

   Мир перестал существовать для Лианны. Обезумевшими глазами она, не мигая, смотрела на Ранда и видела на его лице отражение собственного ужаса и вины.
   — Нет, — простонала Лианна. — Прошу тебя, Господи, нет!
   Она взяла из колыбели детское одеяльце и зарылась в него лицом, вдыхая нежный аромат Эймери. Потом Лианна с надеждой взглянула на мужа.
   — Может быть, он капризничал… Может быть, Маси взяла его к себе…
   С застывшим как маска лицом, не в силах вымолвить ни единого слова, Ранд повел ее в комнату Маси. По мере того как они приближались к двери, Лианну все сильнее охватывал страх. Ранд вошел первым и… Лианна ахнула, судорожно стиснув похолодевшими пальцами мягкое шерстяное одеяльце Эймери: в комнате было пусто и холодно, на кровати никто не спал.
   Ужас проник в ее сердце.
   — Господи Иисусе!
   Ранд, словно очнувшись ото сна, бросился вон из комнаты.
   — Мы должны немедленно поднять всех на ноги!
   Страх и тревога за ребенка росли в них с каждой минутой. Лианна быстро спускалась по лестнице, судорожно хватая ртом воздух.
   Ранд ворвался в зал, перепугав веселящихся там людей.
   — Маси и Эймери пропали! — выкрикнул он.
   Со всех сторон послышались испуганные возгласы. Отыскав матушку Брюло, Ранд нетерпеливо схватил ее за плечи. Женщина вся тряслась от страха.
   — Милорд, Маси сказала, что сама уложит его спать. Я никогда не думала, что она…
   — Когда? — допытывался Ранд. — Когда ты видела ее в последний раз?
   Матушка Брюло опустила голову.
   — Несколько часов назад, милорд.
   — Господи, если что-нибудь случится с моим сыном… — он не договорил, но ярость и ужас, пылавшие в его глазах, были красноречивее многих слов.
   Все разом засуетились, бросаясь во все углы замка.
   Лианна схватила Ранда за руку.
   — Боже мой, мы не найдем их здесь, — всхлипывая, произнесла она, — Пресвятая Дева Мария, Маси похитила Эймери!
   Ранд прижал ее к себе.
   — Она не причинит ему зла, Лианна. Маси любит мальчика.
   Лианна сквозь слезы взглянула на мужа.
   — Как ты думаешь, где они?
   — Скорее всего, она отправилась в Мезонсель, чтобы отыскать Жерве.
   — Тогда почему мы стоим здесь? — вскричала Лианна.
   Они вместе выскочили из зала и бросились к конюшне. Действительно, быстрой чалой кобылы, любимицы Маси, не было в стойле.
   — Будь она проклята! — взвыла Лианна. — Эймери ведь такой маленький, он замерзнет! Лошадь напугает его, — она заломила руки. — Я нужна ему…
   Ранд обнял жену за плечи. Двор замка заполнили люди с факелами.
   — Ты получишь его, Лианна, еще до рассвета.
   Она судорожно вцепилась в его тунику.
   — Я тоже поеду.
   Он покачал головой.
   — Возвращайся в зал и жди меня там.
   — Нет, не могу…
   Ранд с силой встряхнул жену.
   — Черт побери, Лианна, можешь ты хоть раз послушаться меня?! Неужели ты думаешь, что я не сумею найти своего собственного сына?!
   Ошеломленная его неожиданной грубостью, Лианна опустила голову. Оставив жену, Ранд принялся резким голосом отдавать приказы рыцарям и конюхам.
   Лианна замерла лишь на какое-то мгновение. Сердце ее бешено колотилось, готовое вот-вот выскочить из груди. Она оглянулась по сторонам и, убедившись, что никто в этой суматохе не обращает на нее внимания, схватила валявшийся в углу конюшни еще с незапамятных времен ржавый нож и вывела кобылу на опустевший двор. По-прежнему не замеченная никем, Лианна вскочила в седло и вылетела из замка.
   Мезонсель находился в сорока милях к северу от Буа-Лонга.
   В голове Лианны билась только одна мысль: Эймери похищен, и она должна во что бы то ни стало вернуть его. Дорога пошла через лес. Со всех сторон раздавались какие-то непонятные угрожающие звуки. Шепча молитвы, Лианна судорожно вцепилась в поводья, ей повсюду мерещились дикие звери. Ее бросало в дрожь от страха и холодного влажного воздуха. Она представила себе, каким потрясением это было для Эймери, и сердце Лианны сжалось от жалости к сыну.
   Не успела она проскакать несколько миль, как услышала позади чей-то крик. Пригнувшись к шее своей кобылы, Лианна продолжала лететь вперед. Ветви деревьев больно хлестали ее по лицу, цеплялись за волосы, пытались сорвать повязанную на груди шаль. Извилистая дорога едва угадывалась при тусклом свете луны. Топот копыт становился все ближе.
   Вот всадник поравнялся с Лианной и, перекрыв дорогу, заставил ее кобылу остановиться.
   — Ранд! — ахнула она, пытаясь объехать его жеребца.
   Ранд схватил ее поводья.
   — Немедленно возвращайся в замок, Лианна, — приказал он.
   Но его слова были для нее пустым звуком, она попыталась вырваться.
   — Пусти меня! Я не собираюсь сидеть сложа руки, когда моему сыну грозит опасность!
   Лианна хватала ртом воздух и сжимала коленями бока своей лошади, побуждая ее вырваться вперед.
   К ним галопом подскакал Джек Кейд, который ничуть не удивился, увидев здесь Лианну.
   — Мы еще можем настигнуть Маси, — нетерпеливо подгонял он Ранда.
   Лианна тяжело дышала, не отрывая от мужа горящих глаз.
   — Если ты захочешь вернуть меня, тебе придется применить силу.
   Ранд вопросительно посмотрел на Джека, но тот отрицательно покачал головой.
   — Только не я, мой господин. Нельзя становиться между львицей и ее львенком, — он восхищенно взглянул на Лианну. — Ваша жена скачет на лошади не хуже любого мужчины.
   Ранд взревел, изрыгая проклятия.
   — Оставь это мне, Лианна. Не я ли уже не раз обвел Жерве вокруг пальца?!
   Она вспыхнула.
   — Маси уже несколько часов в дороге. Ты теряешь драгоценное время, споря со мной.
   Ругаясь на чем свет стоит, Ранд выпустил из рук поводья Лианны и пришпорил коня; его жена и Джек Кейд поскакали вслед за ним.
   Лошади быстро покрывали расстояние. Они мчались на север, пересекая уже второй мост через реку. Лес начал редеть. Туман, окутывающий низину, становился все гуще. Наконец на горизонте в неясной мгле замаячили башни и стены Мезонселя.
   От дикой тряски у Лианны нестерпимо болели переполненные молоком груди. Представив, что Эймери пришлось проделать этот же путь, она едва сдержала отчаянный вопль. «Боже мой, — думала Лианна. — Какую цель преследует Маси? Неужели она, бесплодная, хочет присвоить Эймери себе? Или, что еще хуже, надеется завоевать любовь Жерве, взяв в заложники ребенка?» То, что ее сын может быть использован для каких-то безумных целей, что его жизнь сейчас подвергается риску, сводило Лианну с ума.
   Они подъехали к Мезонселю с южной стороны, безмерно усталые и встревоженные. Кучка крестьян, ожидающих открытия городских ворот, с подозрением уставилась на всадников.
   — Ты не видел здесь темноволосую женщину на отличной лошади с маленьким ребенком на руках? — обратился Ранд к сторожу.
   Тот сонно заморгал.
   — Нет. Я недавно заступил на пост.
   — Открой ворота, — приказал Ранд. — У нас срочное дело.
   Сторож лениво пожал плечами.
   — Нет ничего срочного, что не могло бы подождать, пока церковные часы не пробьют к заутрене, — он посмотрел на небо. — Еще минут двадцать…
   — Это слишком долго, — взревел Ранд.
   Сунув руку в карман туники, он вытащил несколько серебряных монет и бросил их к ногам сторожа.
   В глазах толстяка появился жадный блеск, но, посмотрев на крестьян, он с сожалением покачал головой.
   — У меня строгий приказ. В городе находится дофин Луи, поэтому все правила должны неукоснительно выполняться.
   Лианна нетерпеливо подалась вперед.
   — Ты не откроешь ворота перед племянницей герцога Бургундского?
   В глазах сторожа промелькнул страх, но он все-таки стоял на своем.
   — Наш город не принадлежит герцогу Бургундскому.
   Только сейчас Лианна в полной мере осознала, что значит жить во Франции, раздираемой внутренними распрями. Бросив взгляд на Ранда, она поняла, что он тоже потерял терпение.
   С потемневшим от гнева лицом рыцарь с молниеносной быстротой выдернул из ножен свою шпагу и угрожающе произнес:
   — Ты возьмешь мои деньги… или примешь удар моей шпаги.
   Насмерть перепуганный сторож тут же открыл перед ними ворота.
   — Дофин, а? — удивился Джек, осматриваясь по сторонам; они направлялись к центру города. — Интересно, что он здесь делает?
   — Не сомневаюсь, — ответил Ранд, — дофин зазывает всех на свою сторону, чтобы противостоять Генриху.
   Лианну рассердило это замечание мужа, но она ничего не сказала. Сейчас ее волновал только Эймери. Она чувствовала за собой огромную вину в случившемся. Ей следовало бы знать, что Ма-си никогда не откажется от Жерве, и ни в коем случае не доверять ребенка жене Мондрагона. Кроме того, да простит Господь их обоих, им с Рандом не следовало бы часами предаваться любовным утехам вдали от сына.
   Только после того, как еще несколько алчных ладоней зажали серебряные монеты Ранда, они выяснили, где обитает Жерве Мондрагон.
   Узкая, заваленная отбросами улица привела их к старому обшарпанному дому.
   Джек насмешливо проворчал:
   — После истории со свиньями Мондрагон пал совсем низко.
   — Он падет еще ниже после того, что я сейчас сделаю с ним, — с угрозой пообещал Ранд.
   Он остановил коня и, повернувшись к жене, твердо сказал ей:
   — Ты останешься здесь, — Ранд указал на сплошь увитую плющом арку. — Жди нас в этом дворике и спрячь от людских глаз лошадей: они слишком ценные, чтобы потерять их.
   Лианна судорожно сглотнула и молча кивнула ему.
   — Лианна… — Ранд сжал ее руку. — Я хочу, чтобы ты кое-что обещала мне, это очень важно. Если дела пойдут плохо, ты должна во весь опор скакать в Кале.
   — Кале?! Но это же еще сорок миль на север, и там ведь находится английская крепость, — она вздернула подбородок. — Я не уеду отсюда без моего сына и ни за что не брошусь в лапы своего врага.
   — Интересно, кто сейчас твой враг, Лианна? Англичанин или француз, который держит нашего ребенка?
   Она до боли закусила губу.
   — Обещай мне.
   — Я… Да, супруг мой, я обещаю.
   Ранд крепко поцеловал жену. Лианна почувствовала вкус слез на своих губах и только теперь поняла, что плачет.
   — Будь осторожен, Ранд, — дрожащим от волнения голосом попросила она. — И верни нашего сына.
   Его улыбка показалась Лианне вымученной, но нежность в глазах мужа успокоила ее.
   — Да, — пообещал он.
   Приготовив кинжалы, Ранд с Джеком двинулись к дому Мондрагона. Гнев и тревога за сына придавали Ранду силы, заглушая усталость после бессонной ночи. Входная дверь оказалась заперта. Недолго думая, Ранд распахнул ее резким ударом ноги.
   Они с Джеком вошли внутрь. Пахло потухшим очагом и пивом. Постепенно их глаза привыкли к полумраку, и Ранд увидел ведущую наверх шаткую лестницу. Казалось, дом необитаем: ни признаков Жерве, ни плача ребенка…
   И все-таки Ранд чувствовал опасность. Инстинкт подсказывал ему, что нужно быть настороже. Затаив дыхание, он еще крепче сжал шпагу.
   Вдруг откуда-то из глубины дома донеслось слабое хныканье ребенка. Этот звук пронзил Ранда в самое сердце, кровь закипела в его жилах. Стараясь не звенеть шпорами, он начал медленно подниматься по лестнице.
   Слева от Ранда качнулись какие-то тени, справа блеснул холодный металл шпаги. Он сделал молниеносный выпад.
   В то же мгновение две шпаги скрестились у его горла. Ранд замер, успев заметить краем глаза, как две дородные фигуры прижали к стене Джека.
   — Добро пожаловать, лорд Лонгвуд, — ядовито произнес Жерве Мондрагон. — Мы ждали вас.
   * * *
   С замирающим от страха сердцем Лианна ждала под аркой возвращения Ранда, ей не терпелось подойти поближе к дому, но она не осмеливалась оставить лошадей. Время тянулось слишком медленно; каждая секунда до предела выматывала нервы Лианны. Находились ли Жерве и Маси одни с ребенком? Она умоляла Господа, чтобы так оно и было.
   Неожиданно Лианна подумала о том, что Жерве бежал из Буа-Лонга на отличной лошади, в доспехах работы флорентийского мастера. Все это стоило целого состояния, вполне достаточного, чтобы прибегнуть к услугам наемников.
   У Лианны словно что-то оборвалось внутри: у Маси тоже было достаточно времени для подготовки побега. Они сами предоставили ей такую возможность. При желании она могла бы набрать целые сундуки всякого добра. Пока Бонни была занята празднованием своей помолвки с Кейдом, Маси вполне могла взять и драгоценности Лианны.
   Ее охватил гнев, который, впрочем, не смог заглушить все возрастающую тревогу. Лианна с трудом подавила желание войти в дом. То, что Жерве и Маси могли стащить что-нибудь ценное из замка, было ничто по сравнению с тем бесценным сокровищем, которое они украли. Лианна судорожно вцепилась в свою шаль. Эти люди похитили ее Эймери…
   Чтобы совсем не упасть духом, Лианна стала наблюдать за просыпающимся городом. Женщины распахивали ставни и шумно перекликались друг с другом. Уличные торговцы катили вдоль улиц свои тележки, протяжно расхваливая свежие овощи. Вот из таверны, пошатываясь, вышел пьяный и помочился на стену дома. Из домов выбегали дети, катая обручи и мячи. Лианна изо всех сил напрягала слух, надеясь услышать голосок Эймери.
   Но вместо этого до нее донеслось металлическое звяканье шпор. Она в страхе вытянула шею, осторожно выглядывая из-за тележки меховщика. Приближались два рыцаря. «О Боже, только не сейчас», — со страхом подумала Лианна.
   На их плащах красовались золотые лилии, плюмажи были выкрашены в ярко-синий цвет. Этот пестрый наряд указывал на то, что они принадлежат к королевским рыцарям дома Валуа.
   Лианна поспешно отпрянула в тень арки. Еще год назад она наивно считала французских рыцарей надеждой и опорой простых людей, но сейчас смотрела на них совершенно другими глазами. Ее уже не могли обмануть роскошные одеяния и молодцеватая походка. У этих двоих были неприятные рты и безжалостный вид людей, привыкших добиваться уважения к себе насилием.
   Однако рыцари успели заметить девушку. Помня предупреждение Ранда насчет лошадей, Лиайна шагнула на улицу, отвлекая внимание на себя.
   Первым к ней подошел мужчина средних лет с грубоватыми чертами лица и седеющими волосами. Второй оказался примерно одного возраста с Лианной, хотя двойной подбородок и толстые щеки делали его гораздо старше. Ее неприятно поразил циничный, похотливый взгляд этого человека. И вообще он выглядел так, словно провел бурную бессонную ночь.
   Опустив глаза, Лианна сквозь завесу ресниц украдкой наблюдала за рыцарями.
   — Доброе утро, мадемуазель.
   Ее удивило, что тот, который моложе, заговорил первым.
   — Доброе утро, — она слегка присела.
   — Ниже, мадемуазель, — приказал старший. — Ты же не хочешь оскорбить своего дофина?
   Лианна широко открыла глаза и уставилась на Луи, чувствуя одновременно и трепет, и разочарование. Неужели этот толстый циничный молодой человек и есть наследник престола Франции?
   — Ну же?
   Она сделала глубокий реверанс, предназначенный для членов королевской семьи.
   — Встаньте, мадемуазель.
   Дофин говорил в нос; полные неприятные губы заглушали слова. Этот голос, подумала Лианна, совсем не подходит для принца королевской крови.
   — Да хранит Господь дофина, — торопливо пробормотал какой-то прохожий.
   Луи горделиво выпятил грудь.
   — А у нее, оказывается, хорошие манеры, после напоминания, — сказал седой рыцарь, пристально рассматривая Лианну узкими хищными глазками. — И хорошенькая, Ваша Светлость. Может, возьмем ее для развлечения. Что еще нам остается делать в этом захудалом городишке?
   Рука Лианны незаметно скользнула под шаль, пальцы нащупали нож на поясе. Лианна стояла ни жива ни мертва. К страху за ребенка, за Ранда примешивался теперь и страх за себя.
   — Она не просто хорошенькая, — проговорил дофин, разглядывая девушку. — А настоящая красавица. Как тебя зовут?
   — Бел… Лианна.
   — Говори громче, девушка!
   — Лианна из Бланжа.
   Дофин, безусловно, знал об Эймори-Воине, ее отце. Барды до сих пор распевали песни о его подвигах. Кроме того, Луи был женат на дочери герцога Бургундского — Маргарите, двоюродной сестре Лианны. Однако после заключения позорного перемирия в Аррасе дофин вряд ли хорошо расположен к бургундцам, поэтому Лианна решила не открывать своего настоящего имени.
   По его мутным глазам было трудно понять, о чем он думает.
   — Ты похожа на служанку из благородного дома, — сказал Луи.
   Радуясь, что на ней простое домотканое платье, Лиайна кивнула.
   — Я простая сельская девушка.
   У нее совершенно непроизвольно получился протяжный крестьянский выговор.
   — Ты впервые в Мезонселе?
   — Да, Ваша Светлость.
   Луи взглянул на своего компаньона.
   — Тогда мы должны быть уверены, что тебе здесь понравится, — прогнусавил он.
   Внезапно послышался тоненький детский плач. Лианна рванулась вперед, но дофин схватил ее за руку.
   — Не торопись, девушка.
   Лианна даже не обратила на это никакого внимания, ее глаза были прикованы к обшарпанному дому на противоположной стороне улицы. В проеме выбитой двери показался Джек Кейд с ребенком на руках.
   Джек был весь в крови.
   Лианна пронзительно вскрикнула и, вырвав свою руку, бросилась к Кейду.
   Схватив плачущего Эймери, она стала лихорадочно ощупывать его, проверяя, все ли с ним в порядке. Наконец Лианна поняла, что это только кровь Джека. Чувствуя одновременно и облегчение и ужас, она спросила:
   — Джек, где Ранд?
   Лианна заглянула внутрь дома, но увидела только темноту и полуоткрытую дверь черного хода.
   Тяжело дыша, Джек привалился к косяку, лицо его посерело.
   — Госпожа… Вы должны… отсюда…
   — Ранд…
   — Нет… надежды, — с трудом вымолвил Джек, потом, собрав все свои силы, продолжил: — Ранд удерживал их, чтобы я смог забрать ребенка и убежать. Одна жизнь за две. Спасайте… себя и мальчика, — из уголка его рта стекала кровь. — Лошади…
   — Что случилось, мадемуазель?
   К ним подошел дофин Луи. Он внимательно посмотрел на Джека и побледнел, затем, выхватив шпагу, ринулся в дом. Его компаньон последовал за ним.
   Лианна хотела броситься следом, но Джек схватил ее за руку.
   — Нет, — с мольбой в голосе произнес он. — Когда они увидят… мы поплатимся своими жизнями.
   — Но… Ранд…
   — Нет, черт возьми!
   Ужасное предчувствие охватило Лианну. По реакции Джека она поняла, что Ранд мертв. И смерть его будет напрасной, если они не используют возможность спастись.
   Душа Лианны разрывалась на части от горя, когда она помогала Джеку добраться до лошадей, удаляясь от этого страшного дома. Эймери все еще плакал.
   Под аркой Джек ухватился за поводья своего коня и какое-то время стоял, не в силах вымолвить ни слова. Лианна попыталась осмотреть его рану, но он отвел ее руку от своего плеча.
   — Поезжайте… — задыхаясь, сказал Джек. — Ка… Кале.
   Он кивком головы указал на север.
   — Я хочу домой, — прошептала Лианна.
   — Там… небезопасно, — прохрипел Джек. — Вы ведь обещали Ранду, обещали…
   — Да, — выдавила она. — Я сдержу свое последнее обещание, но ты должен ехать со мной, Джек.
   — У меня другая дорога, — он попытался взобраться на лошадь. — Я обещал Ранду… Возьмите его коня.
   — Что обещал? — допытывалась Лианна.
   — Вернуться в Буа-Лонг… удержать крепость для Генриха.
   Больше года она всеми силами сопротивлялась этому. Но теперь это уже не имело значения… ничего не имело значения.
   С улицы донеслись крики. Подгоняемая страхом, Лианна перестала спорить с Джеком и помогла ему взобраться в седло. Судорожно вцепившись в поводья, он тотчас же поскакал на юг.
   Трясущимися руками Лианна шалью привязала к себе сына и села на лошадь.
   Некоторое время она оставалась неподвижной.
   Огромный жеребец Ранда нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Лианна старалась отогнать от себя образ мужа, но он так и стоял перед ней — сильный, мужественный, полный решимости вернуть сына.
   Сейчас не время поддаваться скорби, одернула она себя. У нее нет времени для отчаяния. Ребенок снова громко заплакал.
   Перегнувшись из седла, Лианна взяла поводья Шарбу и медленно выехала из дворика. Эймери притих, а ей хотелось кричать во весь голос от горя.
   Не спуская глаз с темного проема двери, она двинулась по улице. Слава Богу, что дофина и его человека не было видно. Но мысль о том, что в этом доме где-то лежал мертвый Ранд, отнимала у Лианны последние силы.
   Неожиданно в дверях появился бледный как смерть дофин. На крыльце перед ним была лужа крови. Рядом два нищих спорили из-за пропитанного кровью плаща. Лианна с ужасом узнала золотисто-белый плащ Ранда.
   Сердце у нее совсем ушло в пятки, когда она увидела, что Луи не спускает глаз с ее лошади, ребенка и перепачканной кровью Джека шали. Он поднял руку, желая что-то сказать. — О, пожалуйста, Ваша Светлость, не задерживайте меня! — взмолилась Лианна.
   Сын короля в изумлении уставился на нее, потом неожиданно молча кивнул, отпуская девушку. «Ведьма!» — кричали ей вслед в Агинкуре. Колдуньей и сумасшедшей назвали Лианну в Сен-Омере. Жители Ардре приняли ее за белую цыганку. И не удивительно: ни одна благородная женщина не путешествовала бы в таком неопрятном виде. Ни одна здравомыслящая женщина не набрасывалась бы с дикой яростью на тех, кто восхищался ее лошадьми. Безусловно, шептали ей в спину злые языки, эта незнакомка появилась на свет в день затмения Луны. На дверях домов, мимо которых проезжала Лианна, тут же появлялись связки чеснока, чтобы отогнать злых духов.
   Но она не обращала внимания на слова, которые бросали ей вслед, Лианна ни на что не обращала внимания. Потрясения и переживания сегодняшнего дня были настолько сильны, что она ехала словно в полусне и даже не помнила, как добралась до Кале. Ее беспокоило только одно: как защитить своего сына.
   Стражник у южных ворот Кале не поверил, что Лианна — баронесса Лонгвуда, замка на Сомме, но все же сжалился и впустил ее.
   Кале, который столько раз переходил из рук в руки, представлял собой удивительную смесь двух культур. В городе все говорили на каком-то ужасном языке — смеси английского, французского и латыни. Французские крестьяне бойко торговали с англичанами, снабжая их продуктами.
   Граф Уорвик занимал роскошный дворец в самом центре города. Его охранник разглядывал Лианну, не скрывая своего отвращения.
   — Убирайтесь, мадемуазель. Вам здесь нечего делать.
   Смертельно усталая, убитая горем и ошеломленная тем, что ей приходится обращаться за помощью к англичанам, она тихо сказала:
   — Передайте графу, что его хочет видеть баронесса Лонгвуд. Вам знакомо это имя?
   Охранник в изумлении уставился на Лианну.
   — Я знаю, что Энгуиранд Лонгвуд победил Рауля Гокура и захватил замок Буа-Лонг в течение нескольких часов без единой капли крови. Мне известно также, что потом он сорвал планы Жерве Мондрагона взять замок измором, — в его голосе чувствовалось глубокое уважение.
   — Тогда, надеюсь, вы не откажете вдо… — она осеклась, потом судорожно схватила ртом воздух, — жене Лонгвуда.
   Охранник пристально посмотрел на нее измученное лицо, перепачканную кровью одежду, на младенца, спящего у нее на руках.
   Лианна потянулась к поясу, вытащила нож и, протянув его, сказала:
   — Я не причиню никому вреда.
   Охранник коротко кивнул.
   — Хорошо, граф примет вас. Но не в таком виде.
   Лианна благодарно улыбнулась ему вымученной улыбкой.
   С помощью двух служанок она как следует вымылась, потом покормила Эймери и облачилась в чье-то простое голубое платье. Одна из девушек предложила ей посидеть с ребенком, пока Лианна будет разговаривать с графом.
   Прижав к себе сына, она твердо сказала:
   — Я возьму его с собой.
   С сонно посапывающим на руках ребенком Лианна вступила в апартаменты графа Уорвика. Мимо нее прошел высокий белокурый рыцарь, который так остро напомнил ей Ранда, что она едва не потеряла сознание.