Страница:
Роммель принял смелое и сравнительно простое решение: 15-я немецкая пехотная бригада{108} и 10-й и 21-й итальянские корпуса должны были наступать фронтально на тот участок эль-газальского оборонительного рубежа, который оборонялся 1-й южноафриканской и 50-й английской дивизиями. Командование соединениями стран оси на этом участке фронта поручалось генералу Крювелю, и они получали название «группы Крювеля»; я был назначен первым офицером штаба этой группы. Главная ударная группа, которой должен был командовать сам Роммель, состояла из Африканского корпуса (его командиром теперь был генерал Вальтер Неринг), 20-го итальянского корпуса (танковая дивизия «Ариете» и моторизованная дивизия «Триесте») и 90-й легкопехотной дивизии. Эта ударная группа имела задачу совершить форсированный ночной марш в обход эль-газальских позиций с целью выйти в район Акромы и атаковать английские войска с тыла. 90-я дивизия и разведывательные отряды должны были наступать на Эль-Адем и перерезать английские пути снабжения.
Сначала Роммель думал, что можно будет захватить Бир-Хакейм на начальном этапе наступления, поэтому направление главного удара Африканского корпуса проходило через этот населенный пункт. В окончательном варианте плана, известном под названием «Венеция», Африканский корпус и 90-я дивизия направлялись значительно южнее Бир-Хакейма, но дивизия «Ариете», действовавшая на левом фланге, должна была подойти вплотную к этому опорному пункту и попытаться овладеть им. Дальнейшие события показали, что мы недооценили значения Бир-Хакейма и что захват этого населенного пункта являлся sine qua non{109} успеха любых действий в тылу эль-газальской позиции. Поскольку наши главные танковые силы пошли в обход, Бир-Хакейм оказался удобной базой для нападения на наши транспортные колонны, и он действительно доставил нам много неприятностей. По моему мнению, в первый же день наступления 90-й дивизии и итальянскому бронетанковому корпусу при сильной поддержке авиации следовало атаковать и захватить Бир-Хакейм.
Возникает вопрос, не был ли план Роммеля ошибочным или чересчур дерзким. Говорят, что было бы лучше нанести удар в центре эль-газальского оборонительного рубежа, вдоль дороги Тарик-эль-Абд или дороги Тарик-Капуццо. Однако такой удар пришелся бы по 1-й и 7-й бронетанковым дивизиям, обороняющимся под прикрытием плотных минных полей и поддерживаемых артиллерией из хорошо защищенных опорных пунктов. Меня немало удивило, что такой выдающийся полководец, как фельдмаршал Окинлек, мог внушить Ритчи (в письме, датированном 20 мая) мысль о таком ударе, как о наиболее вероятном, ибо, по моему мнению, такое наступление не имело бы никаких шансов на успех. Для Роммеля единственная надежда на победу заключалась в маневренных действиях, так как отличная выучка наших войск и командиров позволила бы ему искусным меневрированием добиться преимущества над англичанами и сосредоточить превосходящие силы против отдельных изолированных групп. Однако, безусловно, можно говорить о том, что Ром-мелю следовало бы ограничить свое обходное движение выходом на рубеж Надурет-эль-Гесеуаск, Бир-эль-Хармат, вместо того чтобы ставить задачу своим танковым дивизиям выйти в район Акромы в первый же день наступления. Этот слишком широкий замысел заставил нашу ударную группу рассредоточить свои силы на большом пространстве и предоставил англичанам прекрасные возможности для контратак. Посылать 90-ю дивизию и наши разведывательные отряды до самого Эль-Адема было ошибочно; правда, их появление вызвало панику в английских тыловых районах, но они были слишком слабы, чтобы достигнуть решающих результатов, и это лишь распылило силы нашей ударной группы.
8– я английская армия состояла из двух корпусов: 13-го под командованием генерала Готта и 30-го под командованием генерала Норри. 13-му корпусу подчинялись 1-я южноафриканская и 50-я английская дивизии, удерживавшие северный участок оборонительного рубежа, 2-я южноафриканская дивизия и 9-я индийская бригада в Тобруке и гарнизон опорного пункта Эль-Адем (батальон 9-й индийской бригады). Этому корпусу были приданы 1-я и 32-я армейские танковые бригады, расположенные непосредственно за северным участком фронта и поддерживавшие оборонявшиеся там войска. В подчинении 30-го корпуса находились 1-я бронетанковая дивизия (2-я и 22-я бронетанковые бригады и 21-я гвардейская бригада), 7-я бронетанковая дивизия (4-я бронетанковая бригада и 7-я моторизованная бригада), 1-я бригада войск Свободной Франции, оборонявшая Бир-Хакейм, 29-я индийская бригада, оборонявшая Бир-эль-Гоби, и 3-я индийская бригада, которая прибыла перед самым сражением для организации нового опорного пункта юго-восточнее Бир-Хакейма. 201-я гвардейская бригада имела задачу удерживать опорный пункт Найтсбридж, а 7-я моторизованная бригада в дополнение к организации заслона к западу от Бир-Хакейма имела задачу оборудовать опорный пункт в Ретма.
1– я бронетанковая дивизия седлала дорогу Тарик-Капуццо, а 7-я бронетанковая дивизия располагалась далее на юг в готовности к отражению удара в обход Бир-Хакейма. Такое построение войск соответствовало основному принципу боевого использования танков, а именно, никогда не подчинять бронетанковые дивизии пехотным соединениям, занимающим оборонительные позиции, а сохранять их для массированного контрудара. Однако, к своему несчастью, англичане связали 201-ю гвардейскую бригаду обороной Найтс-бриджа, и в течение всего сражения эта бригада была лишена всякой возможности поддержать 1-ю бронетанковую дивизию. 7-я моторизованная бригада была, безусловно, подвижным соединением, но ее ударная мощь была сведена к нулю тем, что бригада была разбита на отдельные самостоятельные колонны, которые не взаимодействовали с. танковыми частями дивизии на поле боя. Моторизованная бригада является неотъемлемой частью бронетанковой дивизии, и ее существование оправдывается лишь тогда, когда она ведет бой в тесном взаимодействии с бронетанковыми бригадами.
В своем письме от 20 мая Окинлек указывал Ритчи, что наш удар, вероятно, будет нанесен вдоль дороги Тарик-Капуццо; однако он не исключал возможности обходного движения вокруг Бир-Хакейма. Письмо содержало ряд ценных советов. Главнокомандующий предупреждал Ритчи о необходимости расположить бронетанковые дивизии по обе стороны дороги Тарик-Капуццо и говорил{110}:
«Судя по карте, нельзя сказать, что они будут слишком оттянуты к северу, если придется отражать главный удар в том случае, когда он будет нанесен в обход левого фланга… Я считаю чрезвычайно важным, чтобы Вы не нарушали организационной целостности ни одной из бронетанковых дивизий. Их обучали действовать как дивизии, и я полагаю, что как дивизии они и должны сражаться. Норри должен ими управлять как командир корпуса и, таким образом, использовать ту гибкость, которую обеспечивает ему обладание двумя соединениями».
Можно многое сказать в защиту предложения Окинлека, потому что сосредоточение двух английских бронетанковых дивизий между Найтсбриджем и Бир-эль-Харматом позволило бы 30-му корпусу очень успешно действовать как в случае удара вдоль дороги Тарик-Капуццо, так и в случае обходного движения вокруг Бир-Хакейма. Можно было бы также расположить 7-ю бронетанковую дивизию у Бир-эль-Гоби в готовности ударить во фланг Африканскому корпусу при его обходном движении, в то время как 1-я бронетанковая дивизия вела бы подвижную оборону восточнее Бир-эль-Хармата. Это возможное решение выглядит заманчиво, но я склонен сомневаться, был ли уровень подготовки английских бронетанковых дивизий достаточным для этого маневра. При таких обстоятельствах 8-я армия поступила бы правильно, приняв простое и совершенно разумное решение, предложенное Окинлеком.
Ритчи, однако, не последовал этому совету. В результате 27 мая его бронетанковые бригады вводились в бой одна за другой, а штаб корпуса и штабы дивизий потеряли всякое управление своими соединениями.
НАСТУПЛЕНИЕ
«КОТЕЛ»
Сначала Роммель думал, что можно будет захватить Бир-Хакейм на начальном этапе наступления, поэтому направление главного удара Африканского корпуса проходило через этот населенный пункт. В окончательном варианте плана, известном под названием «Венеция», Африканский корпус и 90-я дивизия направлялись значительно южнее Бир-Хакейма, но дивизия «Ариете», действовавшая на левом фланге, должна была подойти вплотную к этому опорному пункту и попытаться овладеть им. Дальнейшие события показали, что мы недооценили значения Бир-Хакейма и что захват этого населенного пункта являлся sine qua non{109} успеха любых действий в тылу эль-газальской позиции. Поскольку наши главные танковые силы пошли в обход, Бир-Хакейм оказался удобной базой для нападения на наши транспортные колонны, и он действительно доставил нам много неприятностей. По моему мнению, в первый же день наступления 90-й дивизии и итальянскому бронетанковому корпусу при сильной поддержке авиации следовало атаковать и захватить Бир-Хакейм.
Возникает вопрос, не был ли план Роммеля ошибочным или чересчур дерзким. Говорят, что было бы лучше нанести удар в центре эль-газальского оборонительного рубежа, вдоль дороги Тарик-эль-Абд или дороги Тарик-Капуццо. Однако такой удар пришелся бы по 1-й и 7-й бронетанковым дивизиям, обороняющимся под прикрытием плотных минных полей и поддерживаемых артиллерией из хорошо защищенных опорных пунктов. Меня немало удивило, что такой выдающийся полководец, как фельдмаршал Окинлек, мог внушить Ритчи (в письме, датированном 20 мая) мысль о таком ударе, как о наиболее вероятном, ибо, по моему мнению, такое наступление не имело бы никаких шансов на успех. Для Роммеля единственная надежда на победу заключалась в маневренных действиях, так как отличная выучка наших войск и командиров позволила бы ему искусным меневрированием добиться преимущества над англичанами и сосредоточить превосходящие силы против отдельных изолированных групп. Однако, безусловно, можно говорить о том, что Ром-мелю следовало бы ограничить свое обходное движение выходом на рубеж Надурет-эль-Гесеуаск, Бир-эль-Хармат, вместо того чтобы ставить задачу своим танковым дивизиям выйти в район Акромы в первый же день наступления. Этот слишком широкий замысел заставил нашу ударную группу рассредоточить свои силы на большом пространстве и предоставил англичанам прекрасные возможности для контратак. Посылать 90-ю дивизию и наши разведывательные отряды до самого Эль-Адема было ошибочно; правда, их появление вызвало панику в английских тыловых районах, но они были слишком слабы, чтобы достигнуть решающих результатов, и это лишь распылило силы нашей ударной группы.
8– я английская армия состояла из двух корпусов: 13-го под командованием генерала Готта и 30-го под командованием генерала Норри. 13-му корпусу подчинялись 1-я южноафриканская и 50-я английская дивизии, удерживавшие северный участок оборонительного рубежа, 2-я южноафриканская дивизия и 9-я индийская бригада в Тобруке и гарнизон опорного пункта Эль-Адем (батальон 9-й индийской бригады). Этому корпусу были приданы 1-я и 32-я армейские танковые бригады, расположенные непосредственно за северным участком фронта и поддерживавшие оборонявшиеся там войска. В подчинении 30-го корпуса находились 1-я бронетанковая дивизия (2-я и 22-я бронетанковые бригады и 21-я гвардейская бригада), 7-я бронетанковая дивизия (4-я бронетанковая бригада и 7-я моторизованная бригада), 1-я бригада войск Свободной Франции, оборонявшая Бир-Хакейм, 29-я индийская бригада, оборонявшая Бир-эль-Гоби, и 3-я индийская бригада, которая прибыла перед самым сражением для организации нового опорного пункта юго-восточнее Бир-Хакейма. 201-я гвардейская бригада имела задачу удерживать опорный пункт Найтсбридж, а 7-я моторизованная бригада в дополнение к организации заслона к западу от Бир-Хакейма имела задачу оборудовать опорный пункт в Ретма.
1– я бронетанковая дивизия седлала дорогу Тарик-Капуццо, а 7-я бронетанковая дивизия располагалась далее на юг в готовности к отражению удара в обход Бир-Хакейма. Такое построение войск соответствовало основному принципу боевого использования танков, а именно, никогда не подчинять бронетанковые дивизии пехотным соединениям, занимающим оборонительные позиции, а сохранять их для массированного контрудара. Однако, к своему несчастью, англичане связали 201-ю гвардейскую бригаду обороной Найтс-бриджа, и в течение всего сражения эта бригада была лишена всякой возможности поддержать 1-ю бронетанковую дивизию. 7-я моторизованная бригада была, безусловно, подвижным соединением, но ее ударная мощь была сведена к нулю тем, что бригада была разбита на отдельные самостоятельные колонны, которые не взаимодействовали с. танковыми частями дивизии на поле боя. Моторизованная бригада является неотъемлемой частью бронетанковой дивизии, и ее существование оправдывается лишь тогда, когда она ведет бой в тесном взаимодействии с бронетанковыми бригадами.
В своем письме от 20 мая Окинлек указывал Ритчи, что наш удар, вероятно, будет нанесен вдоль дороги Тарик-Капуццо; однако он не исключал возможности обходного движения вокруг Бир-Хакейма. Письмо содержало ряд ценных советов. Главнокомандующий предупреждал Ритчи о необходимости расположить бронетанковые дивизии по обе стороны дороги Тарик-Капуццо и говорил{110}:
«Судя по карте, нельзя сказать, что они будут слишком оттянуты к северу, если придется отражать главный удар в том случае, когда он будет нанесен в обход левого фланга… Я считаю чрезвычайно важным, чтобы Вы не нарушали организационной целостности ни одной из бронетанковых дивизий. Их обучали действовать как дивизии, и я полагаю, что как дивизии они и должны сражаться. Норри должен ими управлять как командир корпуса и, таким образом, использовать ту гибкость, которую обеспечивает ему обладание двумя соединениями».
Можно многое сказать в защиту предложения Окинлека, потому что сосредоточение двух английских бронетанковых дивизий между Найтсбриджем и Бир-эль-Харматом позволило бы 30-му корпусу очень успешно действовать как в случае удара вдоль дороги Тарик-Капуццо, так и в случае обходного движения вокруг Бир-Хакейма. Можно было бы также расположить 7-ю бронетанковую дивизию у Бир-эль-Гоби в готовности ударить во фланг Африканскому корпусу при его обходном движении, в то время как 1-я бронетанковая дивизия вела бы подвижную оборону восточнее Бир-эль-Хармата. Это возможное решение выглядит заманчиво, но я склонен сомневаться, был ли уровень подготовки английских бронетанковых дивизий достаточным для этого маневра. При таких обстоятельствах 8-я армия поступила бы правильно, приняв простое и совершенно разумное решение, предложенное Окинлеком.
Ритчи, однако, не последовал этому совету. В результате 27 мая его бронетанковые бригады вводились в бой одна за другой, а штаб корпуса и штабы дивизий потеряли всякое управление своими соединениями.
НАСТУПЛЕНИЕ
В течение 26 мая наши танковые части двигались в район сосредоточения восточнее Ротонда-Мтейфель. Моральный дух войск был необычайно высок, и они радовались даже густым облакам пыли, поднятым хамсином{111}, потому что они помогали скрыть наши передвижения.
В тот день группа Крювеля наступала на эль-газальский оборонительный рубеж, и ее артиллерия вела интенсивный огонь по позициям южноафрикан-цев и англичан – мы хотели создать впечатление, что на этом участке готовится сильный удар.
С наступлением темноты Роммель стал во главе Африканского корпуса и, воспользовавшись ярким светом луны, начал марш. Движение этой колонны в несколько тысяч машин было подготовлено до мельчайших подробностей; направление, дистанции и скорость движения были тщательно рассчитаны; тусклые огоньки, горевшие в банках из-под бензина, указывали путь движения, и с плавностью хорошо смазанной машины полки Африканского корпуса двинулись к своему заправочному пункту, расположенному юго-восточнее Бир-Хакейма. Роммель говорит в своих мемуарах, что он находился в состоянии «крайнего напряжения», когда его машины тронулись с места, и, в самом деле, весь Африканский корпус рвался в бой и был исполнен уверенности в победе.
Командованию Африканского корпуса тогда казалось, что противник полностью застигнут врасплох, потому что не было никаких признаков ведения им разведки. Однако теперь мы знаем, что 4-й южноафриканский полк бронеавтомобилей все время внимательно следил за нашим продвижением и передавал подробные донесения 7-й моторизованной бригаде и штабу 7-й бронетанковой дивизии. Но эти донесения, видимо, особого действия не оказали, потому что, когда наши танки на рассвете атаковали противника, они не встретили организованного сопротивления.
На левом фланге дивизия «Ариете» разгромила 3-ю индийскую моторизованную бригаду, а на правом фланге 90-я дивизия и разведотряды с хода овладели опорным пунктом Ретма, обороняемым лишь частью сил 7-й моторизованной бригады. В центре 15-я танковая дивизия застигла 4-ю бронетанковую бригаду врасплох, когда та еще развертывалась для боя; штаб 7-й бронетанковой дивизии был захвачен на марше{112}, а тыловые части дивизии были уничтожены или рассеяны. Правда, 15-я дивизия понесла тяжелые потери в бою с 4-й бронетанковой бригадой и почувствовала большое облегчение, когда на ее левый фланг подошла 21-я дивизия; но и на английской стороне 8-й гусарский полк был фактически уничтожен, а 3-й танковый полк потерял шестнадцать «грантов». Мы нанесли поистине сокрушительное поражение знаменитой 7-й бронетанковой дивизии, которая стремительно покатилась к Бир-эль-Гоби и Эль-Адему. 90-я дивизия и разведотряды преследовали ее по пятам.
Поражение англичан объяснялось нечем иным, как неспособностью их командования организовать массированное применение и взаимодействие моторизованных и бронетанковых бригад. Но и 1-я бронетанковая дивизия действовала не намного лучше. В 8 час. 45 мин. 22-я бронетанковая бригада (располагавшаяся в шестнадцати километрах южнее дороги Тарик-Капуццо) получила приказ продвинуться к югу, а было бы лучше, если бы она отошла к северу, чтобы соединиться с 2-й бронетанковой бригадой у дороги Тарик-Капуццо. 22-я бронетанковая бригада была захвачена Африканским корпусом на марше и подверглась жестокой атаке 15-й и 21-й танковых дивизий. Ее арьергард, однако, нанес тяжелые потери нашим танкам, и мы убедились, что танки «Грант» были значительно мощнее всех боевых машин, с которыми до сих пор приходилось встречаться Африканскому корпусу.
В этот момент Роммель считал, что сражение уже выиграно; он поздравил Неринга и приказал ему продолжать наступление. Однако нас еще ожидал целый ряд неприятных неожиданностей. В полдень Африканский корпус при попытке перерезать дорогу Тарик-Капуццо восточнее Найтсбриджа был атакован 2-й бронетанковой бригадой; 1-я армейская танковая бригада вступила в бой западнее Найтсбриджа, и атака этих двух бригад, хотя между ними и не было взаимодействия, расстроила наше наступление и поставила Роммеля перед катастрофой.
«Гранты» и «матильды» действовали очень смело – наши танки подверглись жестокому обстрелу, один пехотный батальон понес такие потери, что его пришлось расформировать, а транспортные колонны были отрезаны от танковых дивизий. Правда, наши противотанковые пушки нанесли противнику большой урон, но кое-где английские танки прорвались к их позициям и уничтожили расчеты. Когда наступила ночь, 15-я и 21-я дивизии организовали круговую оборону между кряжем Ригель и Бир-Лефа; их положение было очень тяжелым, так как более трети танков вышло из строя, а 15-я дивизия израсходовала почти все боеприпасы и горючее. Дивизия «Ариете» не смогла взять Бир-Хакейм и расположилась биваком около Бир-эль-Хармата. 90-я легкопехотная дивизия, достигнув перекрестка дорог у Эль-Адема, была контратакована 4-й бронетанковой бригадой; в результате ей также пришлось занять круговую оборону южнее Эль-Адема.
Пути подвоза танковой армии оставались совершенно незащищенными от английских легких отрядов, действовавших из Бир-Хакейма и Бир-эль-Гоби, и, несмотря на первоначальные неудачи этого дня, 8-я армия могла одержать решающую победу.
Ритчи следовало бы 28 мая сосредоточить свои бронетанковые силы, с тем чтобы решительным контрударом уничтожить Африканский корпус. По общему признанию, английские бронетанковые войска 27 мая понесли тяжелые потери, но 32-я армейская танковая бригада со своими 100 тяжелыми пехотными танками еще не участвовала в боях, а при сложившейся обстановке ввод в сражение свежего и нетронутого танкового соединения мог бы сыграть решающую роль. Однако главное заключалось в том, чтобы согласовать действия [97 – схема 16; 98] бронетанковых бригад и направить их к общей цели. Любой ценой Ритчи следовало держать свои бронетанковые части на наших коммуникациях. Боевые действия 28 мая являются разительным примером плохого управления английским командованием своими войсками. 22-я бронетанковая бригада целый день только «наблюдала» за 15-й дивизией на кряже Ригель, а 4-я бронетанковая бригада ограничивалась тем, что беспокоила 90-ю дивизию, хотя делать этого не следовало, так как дивизия была хорошо обеспечена противотанковыми средствами. 1-я армейская танковая бригада и 2-я бронетанковая бригада действовали южнее Найтсбриджа и нанесли потери дивизии «Ариете»; 32-я армейская танковая бригада вовсе ничего не делала, оставаясь позади 1-й южноафриканской дивизии.
События 27 мая не поколебали решимости Роммеля, и 28-го он приказал Африканскому корпусу возобновить наступление на север. У 15-й дивизии не было горючего, и она не могла двигаться, но 21-я дивизия разгромила. английскую колонну севернее кряжа Ригель и достигла высот южнее шоссе Виа-Бальбиа. Сам Роммель в тот день не был в Африканском корпусе; его штаб находился в Бир-эль-Хармате, и когда он пытался проехать к кряжу Ригель, оказалось, что дорога блокирована английскими танками. Пока он отсутствовал, штаб танковой армии был атакован английскими танками и рассеян, а транспортные колонны тщетно пытались найти безопасный путь через дорогу Тарик-Капуццо.
В это время я находился в штабе Крювеля западнее Эль-Газалы. Мы получили из танковой армии радиограмму с настойчивым требованием прорвать эль-газальский оборонительный рубеж и соединиться с 20-м итальянским корпусом около Бир-эль-Хармата. Упорное сопротивление, которое встретили наши атаки 27 и 28 мая, предпринятые с целью прощупать оборону противника, не предвещало успеха; тем не менее Крювель приказал дивизии «Саб-рата» 29 мая начать наступление на позиции южноафриканцев. Ночью итальянцы выдвинулись на исходные позиции, а на рассвете решительно атаковали противника около Алам-Хамза. Они были встречены ураганным огнем, минные поля преодолеть не сумели, а 400 человек были отрезаны огнем южноафриканцев и взяты в плен.
Утром 29 мая положение Африканского корпуса стало отчаянным, но личное руководство Роммеля спасло положение. Приняв командование над транспортными колоннами, он провел их через разрыв, который обнаружил накануне вечером, к 15-й дивизии на кряж Ригель. Роммель теперь разместил свой командный пункт вместе с Африканским корпусом и нанес сильный удар по 2-й бронетанковой бригаде, которая двигалась от Найтсбриджа в западном направлении и пыталась вбить клин между дивизией «Ариете», расположенной южнее Тарик-Капуццо, и двумя танковыми дивизиями севернее этой дороги.
Этот день был одним из самых тяжелых за всю кампанию; один из английских источников{113} характеризует его как, «пожалуй, день наиболее ожесточенных боев» и продолжает: «Гранты» стреляли великолепно, то и дело выводя изстроя приземистые черные Т-III и T-IV». На помощь 2-й бронетанковой бригаде прибыла 22-я бронетанковая бригада, но, к большому счастью для нас, 4-я бронетанковая бригада оставалась в корпусном резерве около Эль-Адема почти до самого вечера, когда она двинулась на Бир-эль-Хармат, чтобы вступить в бой с 90-й дивизией. Горячий ветер и крутящиеся песчаные смерчи изматывали силы и без того уставших от постоянного напряжения танковых экипажей, и к вечеру обе стороны были рады передышке. Несмотря на значительные потери танковых дивизий, этот день был для нас успешным: 90-я дивизия «Ариете» и Африканский корпус находились теперь вместе.
Английские бронетанковые силы понесли большие потери – опять их командование не сумело организовать взаимодействия танковых бригад.
Однако решающим фактором по-прежнему оставалось снабжение. Хотя Роммель и провел колонны к Африканскому корпусу утром 29 мая, но было очевидно, что путь подвоза в обход Бир-Хакейма был слишком длинным и ненадежным. К вечеру 29 мая Африканский корпус остался почти без боеприпасов, а у многих машин были пустые баки; выполнение первоначального плана – атаки эль-газальского оборонительного рубежа с тыла – стало невозможным. Роммель решил отойти к Сиди-Муфтаху, расчистить проход в английских минных полях, восстановить непосредственную связь с группой Крю-веля и обеспечить себе путь подвоза. Это не означало, что Роммель считал сражение проигранным. Напротив, упорство и мужество этого человека проявились здесь как нельзя лучше. Он был даже готов несколько отойти, чтобы, как только снабжение наладится, снова двинуться вперед и добиваться решающей победы над 8-й английской армией.
В тот день группа Крювеля наступала на эль-газальский оборонительный рубеж, и ее артиллерия вела интенсивный огонь по позициям южноафрикан-цев и англичан – мы хотели создать впечатление, что на этом участке готовится сильный удар.
С наступлением темноты Роммель стал во главе Африканского корпуса и, воспользовавшись ярким светом луны, начал марш. Движение этой колонны в несколько тысяч машин было подготовлено до мельчайших подробностей; направление, дистанции и скорость движения были тщательно рассчитаны; тусклые огоньки, горевшие в банках из-под бензина, указывали путь движения, и с плавностью хорошо смазанной машины полки Африканского корпуса двинулись к своему заправочному пункту, расположенному юго-восточнее Бир-Хакейма. Роммель говорит в своих мемуарах, что он находился в состоянии «крайнего напряжения», когда его машины тронулись с места, и, в самом деле, весь Африканский корпус рвался в бой и был исполнен уверенности в победе.
Командованию Африканского корпуса тогда казалось, что противник полностью застигнут врасплох, потому что не было никаких признаков ведения им разведки. Однако теперь мы знаем, что 4-й южноафриканский полк бронеавтомобилей все время внимательно следил за нашим продвижением и передавал подробные донесения 7-й моторизованной бригаде и штабу 7-й бронетанковой дивизии. Но эти донесения, видимо, особого действия не оказали, потому что, когда наши танки на рассвете атаковали противника, они не встретили организованного сопротивления.
На левом фланге дивизия «Ариете» разгромила 3-ю индийскую моторизованную бригаду, а на правом фланге 90-я дивизия и разведотряды с хода овладели опорным пунктом Ретма, обороняемым лишь частью сил 7-й моторизованной бригады. В центре 15-я танковая дивизия застигла 4-ю бронетанковую бригаду врасплох, когда та еще развертывалась для боя; штаб 7-й бронетанковой дивизии был захвачен на марше{112}, а тыловые части дивизии были уничтожены или рассеяны. Правда, 15-я дивизия понесла тяжелые потери в бою с 4-й бронетанковой бригадой и почувствовала большое облегчение, когда на ее левый фланг подошла 21-я дивизия; но и на английской стороне 8-й гусарский полк был фактически уничтожен, а 3-й танковый полк потерял шестнадцать «грантов». Мы нанесли поистине сокрушительное поражение знаменитой 7-й бронетанковой дивизии, которая стремительно покатилась к Бир-эль-Гоби и Эль-Адему. 90-я дивизия и разведотряды преследовали ее по пятам.
Поражение англичан объяснялось нечем иным, как неспособностью их командования организовать массированное применение и взаимодействие моторизованных и бронетанковых бригад. Но и 1-я бронетанковая дивизия действовала не намного лучше. В 8 час. 45 мин. 22-я бронетанковая бригада (располагавшаяся в шестнадцати километрах южнее дороги Тарик-Капуццо) получила приказ продвинуться к югу, а было бы лучше, если бы она отошла к северу, чтобы соединиться с 2-й бронетанковой бригадой у дороги Тарик-Капуццо. 22-я бронетанковая бригада была захвачена Африканским корпусом на марше и подверглась жестокой атаке 15-й и 21-й танковых дивизий. Ее арьергард, однако, нанес тяжелые потери нашим танкам, и мы убедились, что танки «Грант» были значительно мощнее всех боевых машин, с которыми до сих пор приходилось встречаться Африканскому корпусу.
В этот момент Роммель считал, что сражение уже выиграно; он поздравил Неринга и приказал ему продолжать наступление. Однако нас еще ожидал целый ряд неприятных неожиданностей. В полдень Африканский корпус при попытке перерезать дорогу Тарик-Капуццо восточнее Найтсбриджа был атакован 2-й бронетанковой бригадой; 1-я армейская танковая бригада вступила в бой западнее Найтсбриджа, и атака этих двух бригад, хотя между ними и не было взаимодействия, расстроила наше наступление и поставила Роммеля перед катастрофой.
«Гранты» и «матильды» действовали очень смело – наши танки подверглись жестокому обстрелу, один пехотный батальон понес такие потери, что его пришлось расформировать, а транспортные колонны были отрезаны от танковых дивизий. Правда, наши противотанковые пушки нанесли противнику большой урон, но кое-где английские танки прорвались к их позициям и уничтожили расчеты. Когда наступила ночь, 15-я и 21-я дивизии организовали круговую оборону между кряжем Ригель и Бир-Лефа; их положение было очень тяжелым, так как более трети танков вышло из строя, а 15-я дивизия израсходовала почти все боеприпасы и горючее. Дивизия «Ариете» не смогла взять Бир-Хакейм и расположилась биваком около Бир-эль-Хармата. 90-я легкопехотная дивизия, достигнув перекрестка дорог у Эль-Адема, была контратакована 4-й бронетанковой бригадой; в результате ей также пришлось занять круговую оборону южнее Эль-Адема.
Пути подвоза танковой армии оставались совершенно незащищенными от английских легких отрядов, действовавших из Бир-Хакейма и Бир-эль-Гоби, и, несмотря на первоначальные неудачи этого дня, 8-я армия могла одержать решающую победу.
Ритчи следовало бы 28 мая сосредоточить свои бронетанковые силы, с тем чтобы решительным контрударом уничтожить Африканский корпус. По общему признанию, английские бронетанковые войска 27 мая понесли тяжелые потери, но 32-я армейская танковая бригада со своими 100 тяжелыми пехотными танками еще не участвовала в боях, а при сложившейся обстановке ввод в сражение свежего и нетронутого танкового соединения мог бы сыграть решающую роль. Однако главное заключалось в том, чтобы согласовать действия [97 – схема 16; 98] бронетанковых бригад и направить их к общей цели. Любой ценой Ритчи следовало держать свои бронетанковые части на наших коммуникациях. Боевые действия 28 мая являются разительным примером плохого управления английским командованием своими войсками. 22-я бронетанковая бригада целый день только «наблюдала» за 15-й дивизией на кряже Ригель, а 4-я бронетанковая бригада ограничивалась тем, что беспокоила 90-ю дивизию, хотя делать этого не следовало, так как дивизия была хорошо обеспечена противотанковыми средствами. 1-я армейская танковая бригада и 2-я бронетанковая бригада действовали южнее Найтсбриджа и нанесли потери дивизии «Ариете»; 32-я армейская танковая бригада вовсе ничего не делала, оставаясь позади 1-й южноафриканской дивизии.
События 27 мая не поколебали решимости Роммеля, и 28-го он приказал Африканскому корпусу возобновить наступление на север. У 15-й дивизии не было горючего, и она не могла двигаться, но 21-я дивизия разгромила. английскую колонну севернее кряжа Ригель и достигла высот южнее шоссе Виа-Бальбиа. Сам Роммель в тот день не был в Африканском корпусе; его штаб находился в Бир-эль-Хармате, и когда он пытался проехать к кряжу Ригель, оказалось, что дорога блокирована английскими танками. Пока он отсутствовал, штаб танковой армии был атакован английскими танками и рассеян, а транспортные колонны тщетно пытались найти безопасный путь через дорогу Тарик-Капуццо.
В это время я находился в штабе Крювеля западнее Эль-Газалы. Мы получили из танковой армии радиограмму с настойчивым требованием прорвать эль-газальский оборонительный рубеж и соединиться с 20-м итальянским корпусом около Бир-эль-Хармата. Упорное сопротивление, которое встретили наши атаки 27 и 28 мая, предпринятые с целью прощупать оборону противника, не предвещало успеха; тем не менее Крювель приказал дивизии «Саб-рата» 29 мая начать наступление на позиции южноафриканцев. Ночью итальянцы выдвинулись на исходные позиции, а на рассвете решительно атаковали противника около Алам-Хамза. Они были встречены ураганным огнем, минные поля преодолеть не сумели, а 400 человек были отрезаны огнем южноафриканцев и взяты в плен.
Утром 29 мая положение Африканского корпуса стало отчаянным, но личное руководство Роммеля спасло положение. Приняв командование над транспортными колоннами, он провел их через разрыв, который обнаружил накануне вечером, к 15-й дивизии на кряж Ригель. Роммель теперь разместил свой командный пункт вместе с Африканским корпусом и нанес сильный удар по 2-й бронетанковой бригаде, которая двигалась от Найтсбриджа в западном направлении и пыталась вбить клин между дивизией «Ариете», расположенной южнее Тарик-Капуццо, и двумя танковыми дивизиями севернее этой дороги.
Этот день был одним из самых тяжелых за всю кампанию; один из английских источников{113} характеризует его как, «пожалуй, день наиболее ожесточенных боев» и продолжает: «Гранты» стреляли великолепно, то и дело выводя изстроя приземистые черные Т-III и T-IV». На помощь 2-й бронетанковой бригаде прибыла 22-я бронетанковая бригада, но, к большому счастью для нас, 4-я бронетанковая бригада оставалась в корпусном резерве около Эль-Адема почти до самого вечера, когда она двинулась на Бир-эль-Хармат, чтобы вступить в бой с 90-й дивизией. Горячий ветер и крутящиеся песчаные смерчи изматывали силы и без того уставших от постоянного напряжения танковых экипажей, и к вечеру обе стороны были рады передышке. Несмотря на значительные потери танковых дивизий, этот день был для нас успешным: 90-я дивизия «Ариете» и Африканский корпус находились теперь вместе.
Английские бронетанковые силы понесли большие потери – опять их командование не сумело организовать взаимодействия танковых бригад.
Однако решающим фактором по-прежнему оставалось снабжение. Хотя Роммель и провел колонны к Африканскому корпусу утром 29 мая, но было очевидно, что путь подвоза в обход Бир-Хакейма был слишком длинным и ненадежным. К вечеру 29 мая Африканский корпус остался почти без боеприпасов, а у многих машин были пустые баки; выполнение первоначального плана – атаки эль-газальского оборонительного рубежа с тыла – стало невозможным. Роммель решил отойти к Сиди-Муфтаху, расчистить проход в английских минных полях, восстановить непосредственную связь с группой Крю-веля и обеспечить себе путь подвоза. Это не означало, что Роммель считал сражение проигранным. Напротив, упорство и мужество этого человека проявились здесь как нельзя лучше. Он был даже готов несколько отойти, чтобы, как только снабжение наладится, снова двинуться вперед и добиваться решающей победы над 8-й английской армией.
«КОТЕЛ»
29 мая был сбит самолет генерала Крювеля, когда он пролетал над позициями противника, направляясь в 10-й итальянский корпус. Крювель попал в плен к англичанам, и мне пришлось временно возглавить штаб группы. Очень кстати прибыл фельдмаршал Кессельринг – он хотел ознакомиться с ходом сражения, – и я попросил его взять на себя командование группой, пока Роммель не сделает другое распоряжение. Кессельрингу это показалось забавным, и он заметил, что как фельдмаршал он вряд ли может получать приказания от генерал-полковника Роммеля. Но я указал, что в такой критической обстановке нам было бы нежелательно иметь во главе группы Крювеля итальянского генерала, и Кессельринг согласился принять командование на несколько дней{114}. Это был один из немногих случаев за время войны, когда мне пришлось близко соприкасаться с этим выдающимся немецким полководцем, чье руководство итальянской кампанией всегда будет расцениваться как шедевр оборонительной стратегии.
Хотя атаки группы Крювеля на позиции южноафриканцев и были отражены, 10-му итальянскому корпусу все же удалось проделать проходы в минных полях в районе дороги Тарик-Капуццо. 50-я английская пехотная дивизия оборонялась на слишком растянутом фронте, и между 150-й бригадой у Сиди-Муфтаха и французскими войсками у Бир-Хакейма был примерно двадцатипятикилометровый разрыв; таким образом, многие участки английских «минных болот» не были прикрыты огнем. Создавая эль-газальский рубеж, английское командование пренебрегло элементарным тактическим принципом, что «минное поле само по себе не имеет никакого значения; важен огонь, который его прикрывает». Проходам, проделанным итальянцами, предстояло сыграть важную роль при отступлении Роммеля в район Сиди-Муфтаха 30 мая.
Во второй половине дня 30 мая Роммель сам проехал через минное поле для встречи с Кессельрингом и личным адъютантом Гитлера майором фон Беловом. Положение танковой армии все еще было очень тяжелым, так как 150-я бригада прочно окопалась в Сиди-Муфтахе и держала проходы в минных полях под непрерывным артиллерийским огнем. Роммель считал, что англичане немедленно предпримут крупную танковую атаку, а учитывая острую нехватку боеприпасов в Африканском корпусе, нам было бы трудно ее отразить. Утром 30 мая генерал Ламсден, командир 1-й бронетанковой дивизии, действительно отдал приказ на наступление силами 2-й и 22-й бронетанковых бригад, но, понеся потери от огня 88-мм пушек и противотанковых орудий, англичане пали духом и больше не пытались нас атаковать{115}.
30 мая Роммель окружил опорный пункт 150-й бригады в Сиди-Муфтахе, а на следующий день атаковал его частями 90-й дивизии, дивизии «Триесте» и сильными отрядами Африканского корпуса. Английская Пехота оказала упорное сопротивление с искусно выбранных позиций; ее храбро поддерживали тяжелые «матильды» 44-го английского танкового полка. Прорывом обороны руководил лично Роммель. Когда пехота 21-й дивизии была остановлена, он сам принял командование продвинувшимся дальше остальных взводом. К 1 июня бригада израсходовала боеприпасы и прекратила сопротивление; мы взяли 3 тыс. пленных и 124 орудия разных калибров. Пока шла эта отчаянная борьба, 8-я армия не сделала ни малейшей попытки вмешаться, если не считать эпизодических воздушных налетов на проходы в минных полях.
Уничтожение 150-й бригады намного облегчило положение Роммеля, и 2 июня он направил 90-ю дивизию и дивизию «Триесте» к югу с целью атаковать Бир-Хакейм. Учитывая неудачный опыт своей первой атаки, Роммель решил действовать методически, захватывая позиции 8-й армии одну за другой. В это время я получил приказание возвратиться в свой штаб и принять должность первого офицера от подполковника Вестфаля, который был ранен в бою под Сиди-Муфтахом{116}.
Между 2 и 5 июня мы окружили Бир-Хакейм и приготовились к наступлению англичан, которое, как нам казалось, долго не начиналось. Прежде чем перейти к непосредственному описанию крупных боев в «котле», я намерен рассмотреть, какие действия могли предпринять англичане. Дело в том, что обстановка в районе Эль-Газалы в начале июня 1942 года была одной из самых интересных, с какой мне только приходилось встречаться.
2 июня после разгрома 150-й бригады генерал Ритчи доносил Окинлеку, что «весьма огорчен» этим событием, но считает свое положение «благоприятным» и «улучшающимся с каждым днем». В ответ Окинлек заявил, что он «опасается» возможности Роммеля использовать для развития наступления «широкий и глубокий клин в центре вашей позиции». Главнокомандующий предупреждал Ритчи, что он теряет инициативу, и настаивал на необходимости широкого наступления на северном участке оборонительного рубежа с задачей прорвать фронт группы Крювеля и овладеть пунктом Бир-Темрад. Командование 8-й армии рассмотрело этот план и наметило вариант, при котором 5-я индийская дивизия должна была пройти через боевые порядки южноафриканцев и прорваться в западном направлении вдоль побережья. Если бы наступающие части достигли Тмими, это серьезно нарушило бы коммуникации танковой армии и могло бы заставить Роммеля отступить из «котла». Но с английской точки зрения этот план был рискованным, так как в ответ Роммель мог вырваться из «котла» в восточном направлении и прорваться к английским базам снабжения в Бельхамеде и Гамбуте; с другой стороны, он мог прорваться на север, пересечь шоссе и выйти в тыл эль-газальскому рубежу.
В общем, я склонен считать, что большое наступление англичан в направлении Тмими было бы слишком рискованным, учитывая выгодное положение [101 – схема 17; 102] Роммеля в «котле». Примерно такой же маневр привел к разгрому русско-австрийской армии под Аустерлицем.
Был также возможен и двусторонний охват наших позиций в «котле». Я считаю, что 1-я и 7-я бронетанковые дивизии с 5-й индийской дивизией, пройдя южнее Бир-Хакейма, могли бы атаковать «котел» с тыла, тогда как 13-й корпус атаковал бы с севера силами 32-й армейской танковой бригады, а также 2-й южноафриканской и 10-й индийской дивизии, снятой из района границы (схема 17). Правда, Африканский корпус мог бы предпринять ответное наступление на Тобрук или Бельхамед, но в этом случае танковая армия была бы окончательно расчленена, и 8-я армия могла бы уничтожить группу Крювеля, а затем повернуть назад, чтобы разгромить Африканский корпус.
Это один из тех планов, которые на бумаге выглядят очень рискованными, а потому осторожные генералы стараются их избегать; однако, будучи проведен смело и решительно, он привел бы, я думаю, к разгрому танковой армии. Предварительно надо было бы создать запасы горючего и боеприпасов в районе 50-й дивизии, которыми могли бы воспользоваться английские бронетанковые дивизии в случае, если бы Роммель, двигаясь на Тобрук или Бельхамед, [103, 104 – лист утерян; 105] но она так и не состоялась. Судя по английским источникам, их танки, выполняя противоречивые приказания, провели весь день 6 июня в бесполезных перемещениях и, конечно, не могли помешать нашим действиям в районе кряжа Аслаг. 10-я индийская бригада и английская артиллерия храбро сопротивлялись, но к исходу дня один лишь Африканский корпус захватил 3100 пленных, 96 орудий и 37 противотанковых пушек. 10-я индийская бригада была разгромлена, 9-я индийская бригада сильно потрепана, противник потерял более 100 танков. Четыре полка полевой артиллерии просто перестали существовать.
Хотя атаки группы Крювеля на позиции южноафриканцев и были отражены, 10-му итальянскому корпусу все же удалось проделать проходы в минных полях в районе дороги Тарик-Капуццо. 50-я английская пехотная дивизия оборонялась на слишком растянутом фронте, и между 150-й бригадой у Сиди-Муфтаха и французскими войсками у Бир-Хакейма был примерно двадцатипятикилометровый разрыв; таким образом, многие участки английских «минных болот» не были прикрыты огнем. Создавая эль-газальский рубеж, английское командование пренебрегло элементарным тактическим принципом, что «минное поле само по себе не имеет никакого значения; важен огонь, который его прикрывает». Проходам, проделанным итальянцами, предстояло сыграть важную роль при отступлении Роммеля в район Сиди-Муфтаха 30 мая.
Во второй половине дня 30 мая Роммель сам проехал через минное поле для встречи с Кессельрингом и личным адъютантом Гитлера майором фон Беловом. Положение танковой армии все еще было очень тяжелым, так как 150-я бригада прочно окопалась в Сиди-Муфтахе и держала проходы в минных полях под непрерывным артиллерийским огнем. Роммель считал, что англичане немедленно предпримут крупную танковую атаку, а учитывая острую нехватку боеприпасов в Африканском корпусе, нам было бы трудно ее отразить. Утром 30 мая генерал Ламсден, командир 1-й бронетанковой дивизии, действительно отдал приказ на наступление силами 2-й и 22-й бронетанковых бригад, но, понеся потери от огня 88-мм пушек и противотанковых орудий, англичане пали духом и больше не пытались нас атаковать{115}.
30 мая Роммель окружил опорный пункт 150-й бригады в Сиди-Муфтахе, а на следующий день атаковал его частями 90-й дивизии, дивизии «Триесте» и сильными отрядами Африканского корпуса. Английская Пехота оказала упорное сопротивление с искусно выбранных позиций; ее храбро поддерживали тяжелые «матильды» 44-го английского танкового полка. Прорывом обороны руководил лично Роммель. Когда пехота 21-й дивизии была остановлена, он сам принял командование продвинувшимся дальше остальных взводом. К 1 июня бригада израсходовала боеприпасы и прекратила сопротивление; мы взяли 3 тыс. пленных и 124 орудия разных калибров. Пока шла эта отчаянная борьба, 8-я армия не сделала ни малейшей попытки вмешаться, если не считать эпизодических воздушных налетов на проходы в минных полях.
Уничтожение 150-й бригады намного облегчило положение Роммеля, и 2 июня он направил 90-ю дивизию и дивизию «Триесте» к югу с целью атаковать Бир-Хакейм. Учитывая неудачный опыт своей первой атаки, Роммель решил действовать методически, захватывая позиции 8-й армии одну за другой. В это время я получил приказание возвратиться в свой штаб и принять должность первого офицера от подполковника Вестфаля, который был ранен в бою под Сиди-Муфтахом{116}.
Между 2 и 5 июня мы окружили Бир-Хакейм и приготовились к наступлению англичан, которое, как нам казалось, долго не начиналось. Прежде чем перейти к непосредственному описанию крупных боев в «котле», я намерен рассмотреть, какие действия могли предпринять англичане. Дело в том, что обстановка в районе Эль-Газалы в начале июня 1942 года была одной из самых интересных, с какой мне только приходилось встречаться.
2 июня после разгрома 150-й бригады генерал Ритчи доносил Окинлеку, что «весьма огорчен» этим событием, но считает свое положение «благоприятным» и «улучшающимся с каждым днем». В ответ Окинлек заявил, что он «опасается» возможности Роммеля использовать для развития наступления «широкий и глубокий клин в центре вашей позиции». Главнокомандующий предупреждал Ритчи, что он теряет инициативу, и настаивал на необходимости широкого наступления на северном участке оборонительного рубежа с задачей прорвать фронт группы Крювеля и овладеть пунктом Бир-Темрад. Командование 8-й армии рассмотрело этот план и наметило вариант, при котором 5-я индийская дивизия должна была пройти через боевые порядки южноафриканцев и прорваться в западном направлении вдоль побережья. Если бы наступающие части достигли Тмими, это серьезно нарушило бы коммуникации танковой армии и могло бы заставить Роммеля отступить из «котла». Но с английской точки зрения этот план был рискованным, так как в ответ Роммель мог вырваться из «котла» в восточном направлении и прорваться к английским базам снабжения в Бельхамеде и Гамбуте; с другой стороны, он мог прорваться на север, пересечь шоссе и выйти в тыл эль-газальскому рубежу.
В общем, я склонен считать, что большое наступление англичан в направлении Тмими было бы слишком рискованным, учитывая выгодное положение [101 – схема 17; 102] Роммеля в «котле». Примерно такой же маневр привел к разгрому русско-австрийской армии под Аустерлицем.
Был также возможен и двусторонний охват наших позиций в «котле». Я считаю, что 1-я и 7-я бронетанковые дивизии с 5-й индийской дивизией, пройдя южнее Бир-Хакейма, могли бы атаковать «котел» с тыла, тогда как 13-й корпус атаковал бы с севера силами 32-й армейской танковой бригады, а также 2-й южноафриканской и 10-й индийской дивизии, снятой из района границы (схема 17). Правда, Африканский корпус мог бы предпринять ответное наступление на Тобрук или Бельхамед, но в этом случае танковая армия была бы окончательно расчленена, и 8-я армия могла бы уничтожить группу Крювеля, а затем повернуть назад, чтобы разгромить Африканский корпус.
Это один из тех планов, которые на бумаге выглядят очень рискованными, а потому осторожные генералы стараются их избегать; однако, будучи проведен смело и решительно, он привел бы, я думаю, к разгрому танковой армии. Предварительно надо было бы создать запасы горючего и боеприпасов в районе 50-й дивизии, которыми могли бы воспользоваться английские бронетанковые дивизии в случае, если бы Роммель, двигаясь на Тобрук или Бельхамед, [103, 104 – лист утерян; 105] но она так и не состоялась. Судя по английским источникам, их танки, выполняя противоречивые приказания, провели весь день 6 июня в бесполезных перемещениях и, конечно, не могли помешать нашим действиям в районе кряжа Аслаг. 10-я индийская бригада и английская артиллерия храбро сопротивлялись, но к исходу дня один лишь Африканский корпус захватил 3100 пленных, 96 орудий и 37 противотанковых пушек. 10-я индийская бригада была разгромлена, 9-я индийская бригада сильно потрепана, противник потерял более 100 танков. Четыре полка полевой артиллерии просто перестали существовать.