Страница:
Глава 4
Збручский идол
В предыдущей главе мы обрисовали общую тенденцию, по которой происходило развитие человека и общества на ранних этапах истории, и именно эта тенденция побудила первых людей создать идолов, которым они поклонялись. Не составили в этом отношении исключения и наши предки, которые в познании окрующего мира и осознании себя в этом мире прошли через все те же стадии, что и остальное человечество.
Из того, что представления древних людей о Прабоге-огне, как высшей созидательной силе, со временем трансформировались в образ Первобога в виде фаллоса, как животворящего символа, вовсе не следует, что, как утверждал Лютер, «люди плохи всегда – как перед потопом, так и после», а потому-де «человеческий разум мелет одни только глупости и вздор, особенно когда принимается высказывать свою мудрость в делах священных».
Древние люди были просты и естественны, как проста и естественна природа, подчиняющаяся единственно законам (программе, матрицам), заложенным в ее основании. Вовсе не случайно некоторые современные физики так озабочены поисками общей теории поля, которая, как они в этом убеждены, одна только и способна объяснить единство всего многообразия природных явлений[34].
Естественность древних людей, включая наших предков, поверивших во всемогущество заложенных внутри природы созидательных сил, направленных на вечное самообновление как самой природы, так и ее составляющих, избрание в качестве символа этой веры вначале не поддающийся фиксации огонь, а затем фаллос, – сыграли решающую роль в дальнейшем очеловечивании человека, развитии его не только по горизонтали, но и по вертикали. Поклонение огню, сопровождавшееся телодвижениями, имитирующими движения при соитии мужчины и женщины (энергичное трение двух дощечек), привело к возникновению танца (присущего, кстати сказать, и некоторым видам животных в брачный период), танец вызвал к жизни музыку, музыка дала начало поэзии как ритмически организованному слову, то и другое породило театр, а все увеличивавшееся число идолов, которые устанавливались на возвышенных местах, или капищах, навели древних людей на мысль о строительстве храмов, крыши которых, защищавшие людей от непогоды, опирались на колонны-фаллосы, а затем к возникновению зодчества.
Из всей совокупности этих частностей, прямо связанных с отправлением религиозных обрядов, родилась культура, значение которой в жизни как отдельно взятого человека, так и всего человечества невозможно переоценить.
Особое место культ фаллоса, как животворящего начала всего сущего, занял в религии древних славян, символом которого поначалу служил огненный змей[35]. На этот счет существует множество преданий, и все они сводятся к тому, о чем поведал Афанасьев: «В сказках змей представляется похитителем красавиц; эту роль разделяют с ним и олицетворения грозовых сил природы, выводимые в народном эпосе под своими нарицательными названиями: Ветер, Гром, Дождь и Град…Любовь огненного змея точно так же сушит и изводит избранную красавицу, как и высасывание им молока из женских грудей; оба представления равносильны и в преданиях нередко заменяются одно другим; ибо та же извивающаяся змеем молния, которая сосет молоко-дождь, уподоблялась и фаллосу».
Ко времени принятия христианства на Руси религия славян представляла собой сложный пантеон богов, охвативший практически все явления природы и связавший их с жизнью и судьбой каждого конкретного человека. И все же даже к этому времени высшим божеством для славян оставался Первобог, который вытеснил Прабога-огонь. Имя этого Первобога славян – Род, т. е. существо высшего порядка, самым непосредственным образом связанное с рождением (отсюда – родители, народ как сообщество людей одного происхождением, Родина, урожай, родник и т. д., что находилось в прямой связи с родоначальником, или, как его называл С. Соловьев, старшиной, под началом которого жили наши предки в условиях самоуправления). Другое имя этого Первобога – Святовит[36].
На землях древних славян можно было встретить множество каменных изображений этого Первобога. Характерным признаком, объединяющим все его изображения, была шапка с небольшими полями. «Сущность таких идолов, – писал академик Б. Рыбаков, – прямо связана с идеей рождения, жизни, урожая, что подтверждается множеством фольклорных материалов, начиная от ритуального coitus’а на свежезасеянном поле и кончая похоронами Ярилы (Herovit’а)[37] в середине лета, когда старая рождающая сила зерна-семени уже перешла в новые колосья. Ярилу в этом обряде изображали с огромным фаллом». Наряду с большими каменными идолами, которые древние славяне, как и другие народы, ставили на высотах (иногда капища устраивались в рощах; в этом случае люди поклонялись не искусственно созданным идолам, а живым деревьям, стволы которых воспринимались как фаллосы, а кроны олицетворяли женские половые органы; соединение мужского и женского начал порождало в воображении наших предков множество чудес; достаточно в этой связи вспомнить знакомые каждому с детства пушкинские строки «у лукоморья дуб зеленый» с его золотой цепью, ученым котом, русалкой, сидящей на ветвях, и т. д.), существовали маленькие домашние идольчики в виде все тех же фаллосов. Эти идольчики, продолжает Рыбаков, «являлись принадлежностью языческого свадебного обряда и тоже выполняли функцию символа плодовитости, воздействия на рождение новой жизни»[38]. Домашние идольчики-фаллосы хранились у славян в течение долгого времени и после принятия христианства. Именно их имел в виду неизвестный монах XV века, который порицал бытовавший в среде славян свадебный обряд: «Словене же на свадьбах въкладываюче срамоту и чесновиток в ведра пьють…»
Сохранился огромный, высотой 2 м 67 см, четырехгранный известняковый Род-Святовит, найденный в 1848 году на дне реки Збруч и известный больше как Збручский идол, хранящийся ныне в Краковском Археологическом музее, Польша[39]. Этот памятник интересен нам тем, что связал воедино религиозные представления древних славян от космоса до семьи, придав им фаллическую форму. Чтобы не пересказывать давно и хорошо известное, предоставим еще раз слово академику Борису Рыбакову[40]:
«На фоне того, что нам известно о славянских идолах как по реальным находкам, так и по древним описаниям, совершенно исключительным оказывается збручский Род-Святовит, представляющий собой не изображение какого-либо отдельного божества, а дающий целую космогоническую систему, четко сложившуюся в IX в.
Идол разделен на три горизонтальных яруса. Верхний ярус – 160 см; средний ярус – 40 см; нижний – 67 см. Таким образом, отдельных секций 12; из них одна секция в нижнем ярусе пустая, без изображений, а в остальных 11 по одному изображению. При таком обилии персонажей очень важно определить лицевую, фасадную сторону, на которой должно быть изображено главное божество. В этом нам помогает нижний ярус с одной пустой гранью. На противоположной грани изображен усатый мужчина, стоящий на коленях и поддерживающий обеими руками всю среднюю зону. На двух прилегающих гранях этого же нижнего яруса эта же коленопреклоненная фигура показана сбоку и только личина анфас. Колени обеих боковых фигур соприкасаются с коленями основной, точно обозначая лицевую сторону всего изваяния. Боковые фигуры изображены ступнями к пустой задней грани, которая, очевидно, прислонялась к чему-то и менее всего была видна участникам обряда.
Учет всего этого помогает нам определить – чтó скульптор считал первостепенным, а что – второстепенным.
Верхний ярус содержит крупные изображения двух женщин и двух мужчин в длинной подпоясанной одежде. Средний ярус аналогичен верхнему, но фигуры здесь значительно мельче. Они также делятся по полу: под каждым женским изображением верхнего ряда в среднем тоже женское, под мужским – мужское. Одежды тоже длинные, но без пояса. Фигуры среднего яруса даны с расставленными руками; они как бы образуют хоровод.
Рассмотрим верхний ярус. На главной лицевой грани (А) изваяна женская фигура с рогом изобилия в правой руке. Женская фигурка этой грани в среднем ярусе сопровождена маленьким плоско-рельефным изображением ребенка. Завершается внизу эта грань, как уже говорилось, фигурой мужчины, поддерживающим весь средний ярус.
Разномасштабность фигур верхнего и среднего яруса говорит в пользу того, что наверху изображены боги и богини, а под ними – простые люди. Боги в 3,5 раза крупнее людей. Стоящий на коленях Атлант нижнего яруса должен быть причислен к богам, так как, если распрямить его согнутую фигуру, то она будет точно соответствовать божествам верхнего яруса. Рядом с центральной богиней с рогом изобилия, по ее правую руку (грань В) находится еще одно женское божество с кольцом или браслетом в правой руке. По левую руку центральной богини изображена мужская фигура с саблей (точнее – с палашом) и конем без седла (грань С). На задней грани идола помещено мужское божество с солярным знаком на одежде (грань D). Такова схема распределения 11 изображений.
Для расшифровки религиозного содержания Збручского идола и для определения его места в славянской мифологии нам необходимо, во-первых, разгадать каждую из пяти фигур божеств, а, во-вторых, определить общий смысл одиннадцатифигурного комплекса. Главной фигурой на лицевой грани А является богиня с рогом изобилия; вторая, соседняя с ней (В), находится в подчиненном положении. Обозначу этих богинь: богиня с рогом изобилия – Макошь, “Мать урожая”, а богиня с кольцом – Лада, богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви.
Не представляет трудности определение мужской фигуры на грани С. Конь и сабля-палаш (датируемая археологически IX в.) позволяют назвать только Перуна, бога грозы и войны, именем которого русские бояре клялись, положив обнаженные мечи “и прочая оружия”.
Задняя грань D с мужской фигурой наверху и с пустой нижней секцией представляет особый интерес, так как на одежде бога слабым рельефом изображен крупный (но малозаметный) знак солнца – круг с шестью лучами внутри него. Божество со знаком солнца может быть или Хорсом, божеством самого светила, или же Дажьбогом, богом солнечного “белого света”, подателем благ, названным в летописи мифическим царем, сыном небесного Сварога, “именем Солнце, его же наречють Дажьбог”. Солнце и “белый свет” четко различались древнерусскими людьми; солнце-светило рассматривалось лишь как субъект света (“вещь бо есть солнце свету”), а сам свет вселенной оценивался как “неосяжаемый”, т. е. без видимого источника. Здесь, в Збручских рельефах, безусловно следует предполагать не Хорса, а Дажьбога, славянского солнечного Аполлона, для которого солнечный символ был не сущностью, как для Хорса, а лишь опознавательным знаком, помещенным поэтому не в руках, как атрибуты у обеих богинь, а лишь на его одежде.
Мужское божество, держащее на своих плечах всю землю, а следовательно, находящееся под землей, может быть сопоставлено, следуя указаниям лингвистов, с Велесом-Волосом, одна ипостась которого связана с подземным миром умерших. Велес, хотя и был связан с мрачным подземным миром, но отнюдь не являлся враждебным божеством, а напротив, был “скотьим богом”, т. е. богом богатства, обилия. Несовместимые на первый взгляд понятия “мертвый” и “богатство” сближались в языческом миропонимании через посредство такого звена, как “предки”, “деды”, – они умерли, прах их закопан в земле, но они помогают оставшимся в живых, к ним, заложившим фундамент хозяйственного благополучия потомков (расчистили пашню, построили дом, обжили угодья), постоянно обращаются с просьбами, к ним на кладбище приносят дары.
Не менее важным, чем выяснение отдельных персонажей идола-комплекса, является установление той общей идеи, которая связывает отдельные сюжеты в единое целое. Эта идея уже намечена тем, что изваяние наглядно изображает картину вселенной средневекового славянина с ее тремя мирами – верхним небесным божественным, средним – земным, человеческим, и нижним миром предков и земных глубин. Следовательно, речь идет еще об одном божестве, которым объединены все ярусы Вселенной и все основные виды покровителей человеческой жизни: богини урожая, солнечный бог – податель благ, бог-воин и защитник, и бог предков. Незримые силы объединены по вертикали трех миров и по важнейшим для человека функциям: свет, изобилие, плодовитость, безопасность и покровительство предков.
Общий облик Збручского идола – фаллический. Его отношение к культу “срамных уд”, которые “в образ створены” и которым приносят жертвы и поклоняются, подчеркнуто окраской всего истукана в красный цвет. Следы былой покраски до сих пор сохранились в разных местах изваяния и могут быть обследованы в том специальном зале, который отведен Збручскому идолу в Краковском Археологическом музее.
Взятые в совокупности все признаки этого замечательного создания древнеславянской теологии позволяют назвать восточнославянское имя всеобъемлющего и вездесущего бога. Это – Род, сопоставлявшийся русскими писателями XII в. с вавилонским Ваалом-Гадом, египетским Озирисом и (еврейским) Саваофом. Род, находящийся на небе и вдувающий жизнь во все живое и имеющий вид “лингама”, фалла».
Из анализа многофигурной композиции Збручского идола, сделанного Б. Рыбаковым, логично следуют пять выводов, которые проливают свет на коренные особенности русской ментальности, доставшиеся нам в наследство из глубокой древности.
Вывод первый. Главным кумиром славян было женское божество (Макошь) и связанные с нею надежды на щедрый урожай и рождение детей (женская фигура с ребенком, расположенная под Макошью). Не случайно именно богиня Макошь и обыкновенная земная женщина заняли главенствующее место на лицевой стороне идола. Это вполне согласуется с сильно развитым женским началом в русских, в отличие, скажем, от немцев, у которых ярче выражено мужское начало. Женское начало предполагает терпение, покорность, зависимое положение от более сильного мужского пола, безынициативность и в то же время способность к бескорыстному созиданию, основанному на природной потребности зачинать и рожать детей, выступать в роли хранительницы и продолжательницы рода. Отсюда, между прочим, и наше принципиальное отличие от других народов, нашедшее отражение в языке. Так, нам ближе и доступнее понятие Родина-мать, тогда как немец назовет свое отечество не иначе, как Vaterland, или Страна-отец (термин отечество, в котором явственно слышится слово отец и указывает на кальку с немецкого Vaterland, в русском языке употребляется лишь как торжественное наименование страны проживания, но всегда при этом в среднем роде, точно бы подчеркивая неопределенность и расплывчатость этого понятия.) Впервые разделение всего сущего на женское и мужское начала было предложено еще древнекитайскими философами, которые в универсальной жизненной энергии («ци») различали противоположные и взаимодополняющие мужское начало («ян») и женское («инь»). При этом мужское начало символизировало свет, тепло, сухость, твердость, активность, а женское – мягкость, холод, влажность, податливость, пассивность. Согласно древнекитайской философии, соединение мужчины и женщины в половом акте было не чем иным, как аналогом космического брака Неба и Земли в момент грозы.
Вывод второй. У властей предержащих на Руси с самых зачатков возникновения государственности были иные, свои боги, не всегда понятные, а порой и чуждые народу. К числу таких богов следует отнести в первую очередь главного княжеского бога Перуна, что в буквальном переводе с древнеисландского означает «разящий гром». Его-то, а не Макошь и Ладу[41], власти и почитали как верховного бога, ему приносили жертвы (в том числе человеческие), его именем клялись в первую очередь, как, впрочем, клялись и именем бога богатства Велеса (Волоса)[42]. В «Истории России с древнейших времен» Сергея Соловьева читаем о завоевательном походе Олега в Грецию, предпринятом в 907 году, и церемонии заключения мирного договора на условиях, продиктованных грекам русскими: «Императоры Леон и Александр целовали крест в соблюдении договора; привели также к присяге Олега и мужей его, те клялись по русскому закону: оружием, Перуном, богом своим, Волосом, скотьим богом, – и таким образом утвердили мир».
Вывод третий. Представление о Роде-фаллосе (детородном органе), как некой животворяще силе, объемлющей собой все видимое и невидимое пространство – небо, землю и подземное царство, – настолько глубоко укоренилось в сознании наших предков, что и после принятия христианства русские продолжали считать мир трехмерным, только теперь эти три составляющие Вселенной объединял не Род-фаллос, а символ веры христиан – крест. Сохранился нательный крестик X века, известный как крест-энколпион, на котором видно то же трехъярусное деление: верхний ярус отдан Христу с распятыми руками (причем под правой кистью Христа изображено зерно, а под левой проросшее из этого зерна растение), средний ярус занимает Богородица, а на нижнем помещен человек. Интересно при этом, что женское божество, почитавшееся славянами, как и другими древними народами, в качестве верховной богини (Великая Мать), опустившись в средний ярус, сохранило непосредственную связь с человеком, а нижний ярус, символизировавший в космологии славян подземное царство, исчез вовсе (живородящая сила земли перешла в ведение Христа).
По-видимому, не случайно уже в то далекое от нас время покровительницей Руси стала считаться именно Богородица, стоящая ближе к простым смертным, а не Христос. В нашем языке до сих пор живут многочисленные пословицы, указывающие на дистанцию, разделяющую Бога и человека: «На Бога надейся, а сам не плошай», «С Богом не поспоришь», «Бог Богом, а люди людьми», «На весь мир и сам Бог не угодит», «До царя далеко, до Бога далеко». Иное дело Богородица, к которой можно обратиться за заступничеством запросто, как обращаются к близкому человеку, указав при этом конкретный адрес: «Спаси и помилуй ты меня, Мать Пресвятая Богородица: а живу я в крайней избе на селе…» В этой непосредственной связи человека с Богородицей кроется объяснение того факта, почему на Руси особо почитались иконы, изображавшие Богородицу с Младенцем на руках (изображение отдельных святых, как и многофигурные композиции, стали почитаться русскими людьми значительно позже, с развитием христианства и переходом от строгого монотеизма к признанию множественности святых, выстроенных в определенной иерархии). А вот Богородица с Младенцем на руках была сразу принята русскими как своя, понятная и близкая сердцу каждого, – таких «Богородиц с Младенцем» каждый русский во множестве находил в любой избе, о них в первую очередь заботился, их кормил и одевал, ради них трудился. В этой связи достаточно напомнить, что в России насчитывается свыше семисот икон Богородицы, из них более половины – 468 – почитаются как чудотворные, пекущиеся о «заступлении» за каждого человека вне зависимости от его социального положения. Почитание Богородицы, перенесенное на нее с Макоши, было столь велико, что превосходило даже почитание Христа, действия которого не всегда можно было предсказать: «Бог не Макешь (т. е. не Мокошь), чем-нибудь да потешит». Это всеобщее обожение женского начала, присущее именно русским, достигло таких масштабов, что вошло даже в государственную символику; так, в государственном флаге России, разделенном, как некогда славянский Род-Святовит, на три горизонтальных яруса, средний – центральный – окрашен в синий цвет и олицетворяет Богородицу как покровительницу и заступницу русского народа[43].
Вывод четвертый. Сказанное не означает, что христианство утвердилось на Руси легко и быстро, вытеснив из подсознания русских веру в Род как всеобъемлющую созидательную вселенскую силу. Выше мы уже говорили о том, что с утверждением христианства и уничтожением идолов русские долго еще почитали домашних идольчиков, изображавшихся в виде фаллоса («срамных уд»). Обычай поклоняться Роду, символизировавшему рождение новой жизни и плодовитость, приносить ему дары и справлять в его честь праздник рожаниц (вытесненный позже празднованием Рождества Христова), почитать его как непременного участника свадебного обряда и т. д., сохранялся и во времена Ивана Грозного, а в ряде удаленных от Москвы регионов дожил до более поздних времен. Сохранился любопытный документ XVI века, написанный как бы от имени Бога, предававшего анафеме христиан, продолжавших хранить верность языческим культам: «Вас же, покинувших меня, забывших мою святую гору, готовящих пир в честь Рода и рожаниц, наполняющих ковши свои на потребу бесам, – вас я предам мечу и все вы падете пронзенными!»
Угрозы вообще не лучший способ убеждения людей, тем более людей с развитым женским началом. Поведенческие инстинкты таких людей определяются не столько страхом за собственную жизнь, сколько стремлением обезопасить слабых и беззащитных, зависимых от тебя существ (отношения мать – дитя). Потому-то, как мы увидим дальше, русских людей не особенно страшила не только угроза физического уничтожения, но и самая смерть, какой бы изощренной и мучительной она ни была. Иное дело люди с развитым мужским началом. Их легче запугать (мужчины больше боятся боли, чем женщины), ими легче манипулировать, а потому их психика более податлива внушениям. Разница между мужским и женским поведенческими инстинктами объясняется и чисто физиологическими свойствами. Психолог Лев Щеглов пишет: «Согласно клиническим и психофизиологическим исследованиям, мужская сексуальность более фаллоцентрична, то есть сконцентрирована на детородном органе, ее кульминацией является семяизвержение. У женщин дело обстоит несколько иначе: для большинства из них психологические переживания и эмоциональный настрой превалируют над физиологическими ощущениями. Оргазм у женщин более зависим от психоэмоциональных механизмов, нежели от генитальных».
Из того, что представления древних людей о Прабоге-огне, как высшей созидательной силе, со временем трансформировались в образ Первобога в виде фаллоса, как животворящего символа, вовсе не следует, что, как утверждал Лютер, «люди плохи всегда – как перед потопом, так и после», а потому-де «человеческий разум мелет одни только глупости и вздор, особенно когда принимается высказывать свою мудрость в делах священных».
Древние люди были просты и естественны, как проста и естественна природа, подчиняющаяся единственно законам (программе, матрицам), заложенным в ее основании. Вовсе не случайно некоторые современные физики так озабочены поисками общей теории поля, которая, как они в этом убеждены, одна только и способна объяснить единство всего многообразия природных явлений[34].
Естественность древних людей, включая наших предков, поверивших во всемогущество заложенных внутри природы созидательных сил, направленных на вечное самообновление как самой природы, так и ее составляющих, избрание в качестве символа этой веры вначале не поддающийся фиксации огонь, а затем фаллос, – сыграли решающую роль в дальнейшем очеловечивании человека, развитии его не только по горизонтали, но и по вертикали. Поклонение огню, сопровождавшееся телодвижениями, имитирующими движения при соитии мужчины и женщины (энергичное трение двух дощечек), привело к возникновению танца (присущего, кстати сказать, и некоторым видам животных в брачный период), танец вызвал к жизни музыку, музыка дала начало поэзии как ритмически организованному слову, то и другое породило театр, а все увеличивавшееся число идолов, которые устанавливались на возвышенных местах, или капищах, навели древних людей на мысль о строительстве храмов, крыши которых, защищавшие людей от непогоды, опирались на колонны-фаллосы, а затем к возникновению зодчества.
Из всей совокупности этих частностей, прямо связанных с отправлением религиозных обрядов, родилась культура, значение которой в жизни как отдельно взятого человека, так и всего человечества невозможно переоценить.
Особое место культ фаллоса, как животворящего начала всего сущего, занял в религии древних славян, символом которого поначалу служил огненный змей[35]. На этот счет существует множество преданий, и все они сводятся к тому, о чем поведал Афанасьев: «В сказках змей представляется похитителем красавиц; эту роль разделяют с ним и олицетворения грозовых сил природы, выводимые в народном эпосе под своими нарицательными названиями: Ветер, Гром, Дождь и Град…Любовь огненного змея точно так же сушит и изводит избранную красавицу, как и высасывание им молока из женских грудей; оба представления равносильны и в преданиях нередко заменяются одно другим; ибо та же извивающаяся змеем молния, которая сосет молоко-дождь, уподоблялась и фаллосу».
Ко времени принятия христианства на Руси религия славян представляла собой сложный пантеон богов, охвативший практически все явления природы и связавший их с жизнью и судьбой каждого конкретного человека. И все же даже к этому времени высшим божеством для славян оставался Первобог, который вытеснил Прабога-огонь. Имя этого Первобога славян – Род, т. е. существо высшего порядка, самым непосредственным образом связанное с рождением (отсюда – родители, народ как сообщество людей одного происхождением, Родина, урожай, родник и т. д., что находилось в прямой связи с родоначальником, или, как его называл С. Соловьев, старшиной, под началом которого жили наши предки в условиях самоуправления). Другое имя этого Первобога – Святовит[36].
На землях древних славян можно было встретить множество каменных изображений этого Первобога. Характерным признаком, объединяющим все его изображения, была шапка с небольшими полями. «Сущность таких идолов, – писал академик Б. Рыбаков, – прямо связана с идеей рождения, жизни, урожая, что подтверждается множеством фольклорных материалов, начиная от ритуального coitus’а на свежезасеянном поле и кончая похоронами Ярилы (Herovit’а)[37] в середине лета, когда старая рождающая сила зерна-семени уже перешла в новые колосья. Ярилу в этом обряде изображали с огромным фаллом». Наряду с большими каменными идолами, которые древние славяне, как и другие народы, ставили на высотах (иногда капища устраивались в рощах; в этом случае люди поклонялись не искусственно созданным идолам, а живым деревьям, стволы которых воспринимались как фаллосы, а кроны олицетворяли женские половые органы; соединение мужского и женского начал порождало в воображении наших предков множество чудес; достаточно в этой связи вспомнить знакомые каждому с детства пушкинские строки «у лукоморья дуб зеленый» с его золотой цепью, ученым котом, русалкой, сидящей на ветвях, и т. д.), существовали маленькие домашние идольчики в виде все тех же фаллосов. Эти идольчики, продолжает Рыбаков, «являлись принадлежностью языческого свадебного обряда и тоже выполняли функцию символа плодовитости, воздействия на рождение новой жизни»[38]. Домашние идольчики-фаллосы хранились у славян в течение долгого времени и после принятия христианства. Именно их имел в виду неизвестный монах XV века, который порицал бытовавший в среде славян свадебный обряд: «Словене же на свадьбах въкладываюче срамоту и чесновиток в ведра пьють…»
Сохранился огромный, высотой 2 м 67 см, четырехгранный известняковый Род-Святовит, найденный в 1848 году на дне реки Збруч и известный больше как Збручский идол, хранящийся ныне в Краковском Археологическом музее, Польша[39]. Этот памятник интересен нам тем, что связал воедино религиозные представления древних славян от космоса до семьи, придав им фаллическую форму. Чтобы не пересказывать давно и хорошо известное, предоставим еще раз слово академику Борису Рыбакову[40]:
«На фоне того, что нам известно о славянских идолах как по реальным находкам, так и по древним описаниям, совершенно исключительным оказывается збручский Род-Святовит, представляющий собой не изображение какого-либо отдельного божества, а дающий целую космогоническую систему, четко сложившуюся в IX в.
Идол разделен на три горизонтальных яруса. Верхний ярус – 160 см; средний ярус – 40 см; нижний – 67 см. Таким образом, отдельных секций 12; из них одна секция в нижнем ярусе пустая, без изображений, а в остальных 11 по одному изображению. При таком обилии персонажей очень важно определить лицевую, фасадную сторону, на которой должно быть изображено главное божество. В этом нам помогает нижний ярус с одной пустой гранью. На противоположной грани изображен усатый мужчина, стоящий на коленях и поддерживающий обеими руками всю среднюю зону. На двух прилегающих гранях этого же нижнего яруса эта же коленопреклоненная фигура показана сбоку и только личина анфас. Колени обеих боковых фигур соприкасаются с коленями основной, точно обозначая лицевую сторону всего изваяния. Боковые фигуры изображены ступнями к пустой задней грани, которая, очевидно, прислонялась к чему-то и менее всего была видна участникам обряда.
Учет всего этого помогает нам определить – чтó скульптор считал первостепенным, а что – второстепенным.
Верхний ярус содержит крупные изображения двух женщин и двух мужчин в длинной подпоясанной одежде. Средний ярус аналогичен верхнему, но фигуры здесь значительно мельче. Они также делятся по полу: под каждым женским изображением верхнего ряда в среднем тоже женское, под мужским – мужское. Одежды тоже длинные, но без пояса. Фигуры среднего яруса даны с расставленными руками; они как бы образуют хоровод.
Рассмотрим верхний ярус. На главной лицевой грани (А) изваяна женская фигура с рогом изобилия в правой руке. Женская фигурка этой грани в среднем ярусе сопровождена маленьким плоско-рельефным изображением ребенка. Завершается внизу эта грань, как уже говорилось, фигурой мужчины, поддерживающим весь средний ярус.
Разномасштабность фигур верхнего и среднего яруса говорит в пользу того, что наверху изображены боги и богини, а под ними – простые люди. Боги в 3,5 раза крупнее людей. Стоящий на коленях Атлант нижнего яруса должен быть причислен к богам, так как, если распрямить его согнутую фигуру, то она будет точно соответствовать божествам верхнего яруса. Рядом с центральной богиней с рогом изобилия, по ее правую руку (грань В) находится еще одно женское божество с кольцом или браслетом в правой руке. По левую руку центральной богини изображена мужская фигура с саблей (точнее – с палашом) и конем без седла (грань С). На задней грани идола помещено мужское божество с солярным знаком на одежде (грань D). Такова схема распределения 11 изображений.
Для расшифровки религиозного содержания Збручского идола и для определения его места в славянской мифологии нам необходимо, во-первых, разгадать каждую из пяти фигур божеств, а, во-вторых, определить общий смысл одиннадцатифигурного комплекса. Главной фигурой на лицевой грани А является богиня с рогом изобилия; вторая, соседняя с ней (В), находится в подчиненном положении. Обозначу этих богинь: богиня с рогом изобилия – Макошь, “Мать урожая”, а богиня с кольцом – Лада, богиня весны, весенней пахоты и сева, покровительница брака и любви.
Не представляет трудности определение мужской фигуры на грани С. Конь и сабля-палаш (датируемая археологически IX в.) позволяют назвать только Перуна, бога грозы и войны, именем которого русские бояре клялись, положив обнаженные мечи “и прочая оружия”.
Задняя грань D с мужской фигурой наверху и с пустой нижней секцией представляет особый интерес, так как на одежде бога слабым рельефом изображен крупный (но малозаметный) знак солнца – круг с шестью лучами внутри него. Божество со знаком солнца может быть или Хорсом, божеством самого светила, или же Дажьбогом, богом солнечного “белого света”, подателем благ, названным в летописи мифическим царем, сыном небесного Сварога, “именем Солнце, его же наречють Дажьбог”. Солнце и “белый свет” четко различались древнерусскими людьми; солнце-светило рассматривалось лишь как субъект света (“вещь бо есть солнце свету”), а сам свет вселенной оценивался как “неосяжаемый”, т. е. без видимого источника. Здесь, в Збручских рельефах, безусловно следует предполагать не Хорса, а Дажьбога, славянского солнечного Аполлона, для которого солнечный символ был не сущностью, как для Хорса, а лишь опознавательным знаком, помещенным поэтому не в руках, как атрибуты у обеих богинь, а лишь на его одежде.
Мужское божество, держащее на своих плечах всю землю, а следовательно, находящееся под землей, может быть сопоставлено, следуя указаниям лингвистов, с Велесом-Волосом, одна ипостась которого связана с подземным миром умерших. Велес, хотя и был связан с мрачным подземным миром, но отнюдь не являлся враждебным божеством, а напротив, был “скотьим богом”, т. е. богом богатства, обилия. Несовместимые на первый взгляд понятия “мертвый” и “богатство” сближались в языческом миропонимании через посредство такого звена, как “предки”, “деды”, – они умерли, прах их закопан в земле, но они помогают оставшимся в живых, к ним, заложившим фундамент хозяйственного благополучия потомков (расчистили пашню, построили дом, обжили угодья), постоянно обращаются с просьбами, к ним на кладбище приносят дары.
Не менее важным, чем выяснение отдельных персонажей идола-комплекса, является установление той общей идеи, которая связывает отдельные сюжеты в единое целое. Эта идея уже намечена тем, что изваяние наглядно изображает картину вселенной средневекового славянина с ее тремя мирами – верхним небесным божественным, средним – земным, человеческим, и нижним миром предков и земных глубин. Следовательно, речь идет еще об одном божестве, которым объединены все ярусы Вселенной и все основные виды покровителей человеческой жизни: богини урожая, солнечный бог – податель благ, бог-воин и защитник, и бог предков. Незримые силы объединены по вертикали трех миров и по важнейшим для человека функциям: свет, изобилие, плодовитость, безопасность и покровительство предков.
Общий облик Збручского идола – фаллический. Его отношение к культу “срамных уд”, которые “в образ створены” и которым приносят жертвы и поклоняются, подчеркнуто окраской всего истукана в красный цвет. Следы былой покраски до сих пор сохранились в разных местах изваяния и могут быть обследованы в том специальном зале, который отведен Збручскому идолу в Краковском Археологическом музее.
Взятые в совокупности все признаки этого замечательного создания древнеславянской теологии позволяют назвать восточнославянское имя всеобъемлющего и вездесущего бога. Это – Род, сопоставлявшийся русскими писателями XII в. с вавилонским Ваалом-Гадом, египетским Озирисом и (еврейским) Саваофом. Род, находящийся на небе и вдувающий жизнь во все живое и имеющий вид “лингама”, фалла».
Из анализа многофигурной композиции Збручского идола, сделанного Б. Рыбаковым, логично следуют пять выводов, которые проливают свет на коренные особенности русской ментальности, доставшиеся нам в наследство из глубокой древности.
Вывод первый. Главным кумиром славян было женское божество (Макошь) и связанные с нею надежды на щедрый урожай и рождение детей (женская фигура с ребенком, расположенная под Макошью). Не случайно именно богиня Макошь и обыкновенная земная женщина заняли главенствующее место на лицевой стороне идола. Это вполне согласуется с сильно развитым женским началом в русских, в отличие, скажем, от немцев, у которых ярче выражено мужское начало. Женское начало предполагает терпение, покорность, зависимое положение от более сильного мужского пола, безынициативность и в то же время способность к бескорыстному созиданию, основанному на природной потребности зачинать и рожать детей, выступать в роли хранительницы и продолжательницы рода. Отсюда, между прочим, и наше принципиальное отличие от других народов, нашедшее отражение в языке. Так, нам ближе и доступнее понятие Родина-мать, тогда как немец назовет свое отечество не иначе, как Vaterland, или Страна-отец (термин отечество, в котором явственно слышится слово отец и указывает на кальку с немецкого Vaterland, в русском языке употребляется лишь как торжественное наименование страны проживания, но всегда при этом в среднем роде, точно бы подчеркивая неопределенность и расплывчатость этого понятия.) Впервые разделение всего сущего на женское и мужское начала было предложено еще древнекитайскими философами, которые в универсальной жизненной энергии («ци») различали противоположные и взаимодополняющие мужское начало («ян») и женское («инь»). При этом мужское начало символизировало свет, тепло, сухость, твердость, активность, а женское – мягкость, холод, влажность, податливость, пассивность. Согласно древнекитайской философии, соединение мужчины и женщины в половом акте было не чем иным, как аналогом космического брака Неба и Земли в момент грозы.
Вывод второй. У властей предержащих на Руси с самых зачатков возникновения государственности были иные, свои боги, не всегда понятные, а порой и чуждые народу. К числу таких богов следует отнести в первую очередь главного княжеского бога Перуна, что в буквальном переводе с древнеисландского означает «разящий гром». Его-то, а не Макошь и Ладу[41], власти и почитали как верховного бога, ему приносили жертвы (в том числе человеческие), его именем клялись в первую очередь, как, впрочем, клялись и именем бога богатства Велеса (Волоса)[42]. В «Истории России с древнейших времен» Сергея Соловьева читаем о завоевательном походе Олега в Грецию, предпринятом в 907 году, и церемонии заключения мирного договора на условиях, продиктованных грекам русскими: «Императоры Леон и Александр целовали крест в соблюдении договора; привели также к присяге Олега и мужей его, те клялись по русскому закону: оружием, Перуном, богом своим, Волосом, скотьим богом, – и таким образом утвердили мир».
Вывод третий. Представление о Роде-фаллосе (детородном органе), как некой животворяще силе, объемлющей собой все видимое и невидимое пространство – небо, землю и подземное царство, – настолько глубоко укоренилось в сознании наших предков, что и после принятия христианства русские продолжали считать мир трехмерным, только теперь эти три составляющие Вселенной объединял не Род-фаллос, а символ веры христиан – крест. Сохранился нательный крестик X века, известный как крест-энколпион, на котором видно то же трехъярусное деление: верхний ярус отдан Христу с распятыми руками (причем под правой кистью Христа изображено зерно, а под левой проросшее из этого зерна растение), средний ярус занимает Богородица, а на нижнем помещен человек. Интересно при этом, что женское божество, почитавшееся славянами, как и другими древними народами, в качестве верховной богини (Великая Мать), опустившись в средний ярус, сохранило непосредственную связь с человеком, а нижний ярус, символизировавший в космологии славян подземное царство, исчез вовсе (живородящая сила земли перешла в ведение Христа).
По-видимому, не случайно уже в то далекое от нас время покровительницей Руси стала считаться именно Богородица, стоящая ближе к простым смертным, а не Христос. В нашем языке до сих пор живут многочисленные пословицы, указывающие на дистанцию, разделяющую Бога и человека: «На Бога надейся, а сам не плошай», «С Богом не поспоришь», «Бог Богом, а люди людьми», «На весь мир и сам Бог не угодит», «До царя далеко, до Бога далеко». Иное дело Богородица, к которой можно обратиться за заступничеством запросто, как обращаются к близкому человеку, указав при этом конкретный адрес: «Спаси и помилуй ты меня, Мать Пресвятая Богородица: а живу я в крайней избе на селе…» В этой непосредственной связи человека с Богородицей кроется объяснение того факта, почему на Руси особо почитались иконы, изображавшие Богородицу с Младенцем на руках (изображение отдельных святых, как и многофигурные композиции, стали почитаться русскими людьми значительно позже, с развитием христианства и переходом от строгого монотеизма к признанию множественности святых, выстроенных в определенной иерархии). А вот Богородица с Младенцем на руках была сразу принята русскими как своя, понятная и близкая сердцу каждого, – таких «Богородиц с Младенцем» каждый русский во множестве находил в любой избе, о них в первую очередь заботился, их кормил и одевал, ради них трудился. В этой связи достаточно напомнить, что в России насчитывается свыше семисот икон Богородицы, из них более половины – 468 – почитаются как чудотворные, пекущиеся о «заступлении» за каждого человека вне зависимости от его социального положения. Почитание Богородицы, перенесенное на нее с Макоши, было столь велико, что превосходило даже почитание Христа, действия которого не всегда можно было предсказать: «Бог не Макешь (т. е. не Мокошь), чем-нибудь да потешит». Это всеобщее обожение женского начала, присущее именно русским, достигло таких масштабов, что вошло даже в государственную символику; так, в государственном флаге России, разделенном, как некогда славянский Род-Святовит, на три горизонтальных яруса, средний – центральный – окрашен в синий цвет и олицетворяет Богородицу как покровительницу и заступницу русского народа[43].
Вывод четвертый. Сказанное не означает, что христианство утвердилось на Руси легко и быстро, вытеснив из подсознания русских веру в Род как всеобъемлющую созидательную вселенскую силу. Выше мы уже говорили о том, что с утверждением христианства и уничтожением идолов русские долго еще почитали домашних идольчиков, изображавшихся в виде фаллоса («срамных уд»). Обычай поклоняться Роду, символизировавшему рождение новой жизни и плодовитость, приносить ему дары и справлять в его честь праздник рожаниц (вытесненный позже празднованием Рождества Христова), почитать его как непременного участника свадебного обряда и т. д., сохранялся и во времена Ивана Грозного, а в ряде удаленных от Москвы регионов дожил до более поздних времен. Сохранился любопытный документ XVI века, написанный как бы от имени Бога, предававшего анафеме христиан, продолжавших хранить верность языческим культам: «Вас же, покинувших меня, забывших мою святую гору, готовящих пир в честь Рода и рожаниц, наполняющих ковши свои на потребу бесам, – вас я предам мечу и все вы падете пронзенными!»
Угрозы вообще не лучший способ убеждения людей, тем более людей с развитым женским началом. Поведенческие инстинкты таких людей определяются не столько страхом за собственную жизнь, сколько стремлением обезопасить слабых и беззащитных, зависимых от тебя существ (отношения мать – дитя). Потому-то, как мы увидим дальше, русских людей не особенно страшила не только угроза физического уничтожения, но и самая смерть, какой бы изощренной и мучительной она ни была. Иное дело люди с развитым мужским началом. Их легче запугать (мужчины больше боятся боли, чем женщины), ими легче манипулировать, а потому их психика более податлива внушениям. Разница между мужским и женским поведенческими инстинктами объясняется и чисто физиологическими свойствами. Психолог Лев Щеглов пишет: «Согласно клиническим и психофизиологическим исследованиям, мужская сексуальность более фаллоцентрична, то есть сконцентрирована на детородном органе, ее кульминацией является семяизвержение. У женщин дело обстоит несколько иначе: для большинства из них психологические переживания и эмоциональный настрой превалируют над физиологическими ощущениями. Оргазм у женщин более зависим от психоэмоциональных механизмов, нежели от генитальных».