Влодавец Леонид. Против лома нет приема (Таран)

   Таран подошел к машине, изобразил радостную улыбку, будто увидел старого знакомого, с которым сто лет не виделся, и восторженно воскликнул:
   - Е-мое! Суслик. Здорово, братуха!
   Психологического образования, Юрка, конечно, не получал, но жизненный опыт имел уже приличный. И его экспромт сработал безукоризненно.
   Суслик, естественно, ни сном ни духом не догадывался, что данный гражданин видит его первый раз в жизни. Конечно, он Тарана тоже никогда не видел, но полной уверенности в этом не имел. Мало ли у него по жизни было всяких шапочных знакомых? Хрен его знает, в каких компания он поддавал хотя бы за последний месяц...
   А Таран уже без лишних приглашений открыл левую заднюю дверцу, которая была не заблокирована на кнопку, и уселся на сиденье за спиной Суслика.
   - Ну ты что, братан, не узнал, в натуре? - произнес Юрка самым бодрым тоном. - Склероз, что ли? Приглядись!
   Пока Суслик ворочал своими тормозными мозгами, силясь вспомнить, что это за друг такой и откуда он взялся, Таран одним движением выхватил из подмышки ствол и направил его на водилу:
   - Узнал? Чувствуешь, какая жизнь пошла? Одно движение - и мозгами лобовое стекло измажешь.
   Суслика проняла мелкая дрожь. А дар речи он вообще потерял на какое-то время. Соображал он тоже туго. Во-первых, все еще по инерции пытался вспомнить, где он встречался с этим парнем и чем мог лично ему насолить, во-вторых, в ужасе думал, что будет, если его, Суслика, мозги действительно вылетят через лобовое стекло, а в-третьих, мечтал, чтоб из подъезда выскочили Сидор и Митя. Таран сказал ледяным тоном:
   - Оружие есть? Подай его мне. Рукояткой вперед!
   Суслик повиновался, как робот, беспрекословно. Юрка левой рукой забрал у него "Иж-71" и положил рядом с собой. После этого Таран, опять-таки левой рукой, немного опустил тонированное стекло дверцы, заложил два пальца в рот и дважды пронзительно свистнул. Из подъезда появилась Полина и, дробно стуча каблучками по асфальту, подбежала к машине. Вообще-то только сейчас Таран сообразил, что Полина, оставленная без присмотра, запросто могла бы и не выбегать по условному сигналу и даже вовсе, не дожидаясь свиста, смыться куда подальше. Например, домой, благо ей отсюда было совсем близко. Но, должно быть, домой она идти боялась, а что такое Таран - не забыла еще с зимы.
   - Рядом с водителем сядь! - приказал ей Юрка. - Пристегнись ремнем. Поехали!
   Перепуганный Суслик даже не спросил куда. Он уже узнал пистолет Сидора, которым ему угрожал этот жутковатый детина. Хотя Юркино превосходство в силе и имело место, разница между ним и Сусликом была не столь уж велика. Однако страх, который Таран сумел внушить водиле, привел к тому, что полутяжеловес Юрка приобрел в глазах Суслика размеры какого-нибудь ультрасупертяжа.
   А Таран, едва машина тронулась с места, предался напряженным размышлениям. Опять втрескался хрен знает во что...
   ЗДРАВОЕ РЕШЕНИЕ
   Действительно, было отчего задуматься. Да, все вроде бы сошло как нельзя лучше. Удалось спасти себя, дискету, Ольгу Петровну и Полину. Правда, с последней явно необходимо разобраться. По крайней мере, хорошо и солидно побеседовать. Возможно, кое-что знает и этот хмырь, то есть Суслик. Очень хорошо, что Таран захапал машину с водителем, теперь можно гнать куда угодно. И особо не бояться гаишников, потому что Суслик небось имеет нормальные права и все документы на машину у него в порядке. Конечно, оружие в машине присутствует, но навряд ли их сразу обыскивать полезут. Это все плюсы. А минусы?
   Таран представил себе, что будет, когда Ольга Петровна придет в себя. От газа она отдышится минут через десять, потом еще минут пять уйдет на то, чтоб окончательно очухаться от нервного шока. Затем она снимет пластырь со рта и кинется к телефону, звонить в милицию. А в гостиной - труп, в комнате сына еще один. Насчет Сидора, кстати, еще неизвестно. Черепок ему, Таран, конечно, проломил, но ухайдокал ли насмерть - это вопрос. Надо было ему контрольку заделать, но Юрка поленился. Фиг его знает, может, и оживет еще... Навряд ли до такой степени, что сможет придушить Ольгу Петровну, но и это совсем не исключено.
   Вообще-то даже если Сидор капитально укантован, возможность летального исхода с этой тетенькой-отоларингологом вовсе не исключена. Конечно, врачи народ закаленный, они все через анатомичку проходят и к трупам относятся философски. Но одно дело, когда они, эти трупы, смирно лежат в морге, и совсем другое - когда в твоей родной квартире. Да еще брызги от мозгов по стенам, гардинам и скатерти на обеденном столе размазаны. Ежели у Ольги Петровны сердце слабое - вполне может дело до инфаркта дойти.
   Пожалуй, как это ни парадоксально, в мозгу Тарана возникла пакостная мыслишка, что вообще-то такой исход был бы самым лучшим. Потому что тогда звонок в милицию мог бы и не состояться. По крайней мере, до вечера, когда часов в десять вернется с лекций муж Ольги Петровны.
   Конечно, Юрка вовсе не желал смерти Ольге Петровне. Но он прекрасно понимал, что максимум через полчаса следует дожидаться милиции. Опера не только осмотрят квартиру, но и опросят народ во дворе, который, возможно, сообщит им, что примерно в 15.15 во дворе остановилась синяя "шестерка", из которой вышли двое мужчин и девушка. Они же доложат и то, что в 15.30 или около того из дома вышли сперва какой-то третий парень, а потом та же девушка, что приехала с двумя кавалерами. После чего машина уехала. Запросто кто-нибудь может запомнить номер. И тогда - "Внимание! Всем постам..." - на Тарана запустят "сирену".
   Сумасбродная мысль - махнуть на "нехорошую дачу" и освободить Гену Тарана еще не оставила, но уже достаточно охладела. Даже не потому, что он не верил в удачу. В конце концов, когда он в компании с Милкой дважды - прошлым летом и нынешней зимой - штурмовал резиденцию Дяди Вовы, а потом Седого в бывшем пионерлагере химкомбината, шансов было совсем немного. Нет, просто он понимал, что лезет не в свои сани и может невзначай подставить Птицына. В конце концов, у того тоже нервы не резиновые и заниматься воспитанием бестолкового бойца ему может надоесть.
   - Куда ехать-то? - робко спросил Суслик, когда "шестерка" выехала со двора и покатила до улице в сторону метро "Сокольники".
   - На "Речной вокзал", - сказал Юрка, постаравшись придать голосу твердое звучание, будто он с самого начала туда собирался. Суслик поежился и порулил, размышляя над тем, чем вся эта история может кончиться лично для него.
   Выходило, что ничем хорошим. Тот, что сидел за спиной, пристрелит даже в том случае, если машину окружат менты с автоматами - Суслик чуял в нем человека без башни и без тормозов. Куда он заставит Суслика ехать, неизвестно. Вполне возможно, что "Речной" не крайняя точка. Сперва этот зверюга потребует ехать за город, потом куда-нибудь в лесок, а там, глядишь, заставит вылезти - и пристукнет. Но не повиноваться - значит быть застреленным уже сейчас, немедленно. А этого Суслик не хотел категорически.
   Возможность того, что Таран его помилует и отпустит - даже отобрав машину и "пушку", хрен с ними! - Суслик рассматривал как некую хрустальную мечту. Правда, при этом у него было вполне ясное представление, что в этом случае его ждет очень сложное объяснение с товарищами по работе. Кончиться оно может не менее плачевно, хотя особой вины в том, что Сидора и Митю замочили, Суслик за собой не чуял. На его личный взгляд, конечно. Как братва посмотрит - вопрос другой. "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать..." - Суслик дедушку Крылова в школе проходил, хотя мало что помнил, кроме этой фразы.
   Но все-таки он послушно крутил баранку, надеясь на лучшее.
   Тарану, конечно, хотелось задать много вопросов Полине. Начиная с того, как она вернулась к маме с папой, хотя, как представлялось Юрке, Птицын не собирался ее отпускать. Ну, а закончил бы он вопросами о том, каким образом она попала в одну компанию с Сидором, Митей и Сусликом, как заманила в ловушку Гену и так далее. Но Тарану не хотелось, чтоб она слишком много рассказывала при Суслике. Пусть их Колины ребята сами допросят. Причем порознь, чтоб не сговаривались.
   В общем, к тому моменту, когда "Жигуль" подруливал к метро, у Тарана уже было четко выработано мнение: дискету он достал, нашел сверх плана пару людей, которые могут пролить кое-какой свет на судьбу Гены, а дальше - хоть трава не расти. Ему еще вчера было положено вернуться к Надьке.
   Поскольку Суслик стремился строго соблюдать правила дорожного движения, опасаясь невзначай ускорить собственную кончину - не от ДТП, естественно, а от пули! - синяя "шестерка" добиралась до "Речного" гораздо медленнее, чем могла бы. Но на часах Тарана было всего 16.10, так что об опоздании и речи не шло. Да и сам Коля небось только-только приехал.
   Темно-красная "Нива" действительно стояла и дожидалась Тарана. И Коля стоял, облокотившись на крышу машины, покуривал. Таран заставил Суслика подкатить почти впритык к "рашен джипу". Теперь у Юрки была серьезная проблема, как высадить водилу и пассажирку так, чтоб они не разбежались. Ведь они не дураки, догадаются, что здесь при большом стечении народа Таран стрелять не станет. Какой бы трус ни был Суслик, а уж этот момент он просечет. Да и Полина, хотя вроде бы поехала с Юркой вполне добровольно, может выкинуть фокус: бабы люди непредсказуемые.
   Поразмыслив, Юрка опустил стекло и негромко позвал:
   - Коля! - Вообще-то Таран сильно сомневался, что его здешний шеф все сразу поймет. Юрка должен был на метро подъехать, а не на "Жигулях". И с собой, по идее, никого привозить не должен. В конце концов Коля мог подумать, что Тарана сцапали и теперь приехали за Колей. Не орать же ему здесь, в людном месте, что я тут, мол, двоих под пистолетом держу?!
   Но Николай оказался догадливым. Он сам подошел к "шестерке" и быстро разобрался, кто у кого в плену.
   - Так, - сказал он. - Сейчас поедете за мной. Не отставайте!
   И быстро отбежал к своей "Ниве". Таран подождал, пока Коля вырулит из ряда, и приказал Суслику:
   - Трогай следом!
   Суслик вздохнул и отпустил тормоз.
   - Юрик, - в явном волнении произнесла Полина, - я должна все объяснить! Я не нарочно! Меня заставили!
   - Заткнись! - скорее посоветовал, чем приказал Таран. - Приедем на место расскажешь все по порядку. Не спеши!
   Как и следовало ожидать, Коля покатил в сторону той самой укромной дачки, на которой Юрка провел (и приятно провел!) минувшую ночь. Дорога заняла немного времени, никто хвостом не привязывался, и очень скоро обе машины вкатились в уже изве9тный Тарану тупичок, а затем проехали через ворота.
   - Привет! - оскалилась золотом Фрося. - Давненько не видались, однако. И опять новые гости. Это как, за чей счет, извиняюсь?
   - Белено передать! - Вместо ответа на эти язвительные реплики Коля вынул из-под куртки сложенный вдвое конверт. Фрося заглянула в него, улыбнулась и сказала:
   - Ну, это уже по-людски. Если не сам печатал, конечно. Я ведь проверю!
   - После проверишь. Сейчас размести гостей. Вот этого, - Коля указал на Суслика, - помести в самое безопасное место. Девочку - в другое. Лично ее досмотришь и ответишь, если что прозевала...
   - Ладно, ладно! - проворчала Фрося, которой не понравился Колин тон. "Ответишь!" Раскомандовался, как у себя дома!
   Тот тоже неожиданно окрысился:
   - Тебе уплочено, халява старая! Бабки дали - отрабатывай!
   Здешние охранники, услышав, что базар переходит в резкую форму, выжидательно поглядели на хозяюшку: сейчас врезать Коле или немного погодя? Но Фрося, как видно, хорошо знала, что на Николая ворчать можно, а вот бить его ни в коем случае. Тем более что он, как видно, не настроен нынче на шуточки.
   - Чего пялитесь? - рявкнула она на своих молодцов. - Проводите этого хлопца в безопасное место... А ты, очкастая, - со мной пойдешь.
   И крепко взяла Полину за руку, а затем повела куда-то за угол дачи. Таран хотел вылезти из "шестерки", но Коля сам влез на заднее сиденье.
   - Дискету привез? - спросил он строгим тоном.
   Таран вытащил драгоценную пластиночку и подал Коле. Тот повертел ее в руках, осмотрел наклейку и сказал:
   - Ты уверен, что это та самая?
   - Я не просматривал... - пробормотал Таран. - Давай, я лучше по порядку все расскажу?
   - Рассказывай! - кивнул Коля. Юрке показалось, что ответ "я не просматривал" Николая весьма устроил.
   Таран принялся излагать все по порядку. Коля слушал, кивал, что-то соображал, но не перебивал. Когда Юрка завершил свою исповедь, Николай закурил и задумчиво произнес:
   - Очень все это весело: два трупа, причем один без гарантии, живая мама, сын на "нехорошей даче"... Плюс эта твоя знакомая, которая "что-то знает", и Суслик-придурок. Везучий ты, однако, на приключения!
   - Николай, - сказал Таран с обидой в голосе, - мне что, надо сдохнуть было?
   - Сказать откровенно? - вздохнул Коля.
   - Скажи, чего стесняться...
   - Понимаешь, я лично - человек простой и доверчивый. И я могу во все это прямо так, с ходу, поверить. Тем более что вчера сам влетел, как кур в ощип. И в то, что Гена дискету взял, и в то, что тебе пары минут не хватило, чтоб с Сидором разминуться, и в то, что Полина эта влипла случайно...
   - Этого я не говорил, - поправил Юрка, - она, между прочим, на той самой "нехорошей даче" вполне своя девушка была. И братец ее, Кося, на них пахал помаленьку, пока его не траванули. Просто она сейчас визжит, мол, "не виновата я, он сам пришел!", а как на самом деле было - уточнять надо.
   - Вот видишь, - еще раз вздохнул Коля, - даже ты сам, молодой и не испорченный жизнью человек, проявляешь недоверие. А есть люди, которым все, что ты сейчас рассказал, может показаться недостоверным. Даже если Полина с Сусликом все подтвердят в общих чертах и в частностях. Потому что вы трое в глазах этих людей запросто могли сговориться...
   - Чего-о? - откровенно возмутился Таран. - Да на хрена бы мне тогда их привозить? Тогда бы, наверно, ты меня сразу на аэродром доставил, верно? И я без проблем улетел бы домой...
   - Насчет этого, Юрик, - покачал головой Коля, - опять все. переиграли. Еще до того, как ты приехал со всеми своими сюрпризами. Но теперь, как говорят интеллигентные люди, "все стало еще более проблематично".
   - Знаешь что, Николай, - Юрка аж весь кипел от негодования. - Я вообще-то иногда бываю без тормозов. Мне уже кажется, что вы меня тут за болвана держите и стараетесь на меня побольше повесить всего... Мол, он тупой, из какой-то там области приехал - свалим все на дурака! А Птицыну скажем, что это он сам фигню спорол - молодой, неопытный... Может, и вовсе у вас на уме Генриха подставить?! Короче, или вы меня на прямую связь с Генрихом выводите, или я тут небольшую бучу отчебучу!
   И Юрка тряхнул пистолетом, который все еще был у него в руках. У Коли в глазах промелькнула искорка страха, но он все-таки выдержку имел недюжинную.
   - Ты, пожалуйста, не верти у меня перед мордой оружием. Я тоже могу быть ужасно нервным и горячим. Но, между прочим, очень хочу, чтоб вся эта история для тебя закончилась вполне спокойно и без потерь. Приложу все усилия, клянусь всемогущим Богом! Однако никакого раздрая между нами быть не должно. Играй по моим правилам - и все будет путем.
   - А почему это, - не унимался Таран, - чтоб держаться вместе, надо выбирать твои правила? Может, ты мои примешь?
   - Ты, дорогой юноша, правил вовсе не знаешь и понятия не имеешь, отчего идет вся эта заваруха. Ты - пешка, которую с клеточки на клеточку переставляют. Ход делаешь только прямо, бьешь по диагонали налево и направо, назад - ни шагу. Попал в размен - и слетел с доски. Спокойно шагаешь под прикрытием фигур глядишь, в ферзи пробьешься.
   - Ну, ты меня в шахматы играть не учи, - проворчал Юрка, - я, конечно, не Каспаров, но ходы знаю. Ты лучше про свою игру расскажи, просвети недоумка! - Насчет того, что ты недоумок, - этого я не утверждал, - заметил Коля. Напротив, башка у тебя хорошо варит для твоих лет. И это, к сожалению, сейчас не в твою пользу. Для той работы, которую ты здесь делал, строго говоря, нужен балбес с крепкими кулаками. Но оказалось, что ты умнее, чем требовалось. А это, между прочим, может означать, что Птицын в этом деле свой интерес имеет и ставит его выше общего. Уловил, куда я клоню?
   - Уловить нетрудно, - хмыкнул Таран. - Дескать, Птицын меня прислал специально, чтоб вас подставить!
   - Учти, - хмыкнул Коля, - это ты сам сказал. Значит, можешь поверить, что найдутся люди, которые именно так и подумают. Так что учти: от того, как ты себя поведешь, будет очень многое зависеть. Если у тебя детство взыграет и ты станешь чучи-бучи устраивать, то те, кому у нас твой шеф не нравится, аж зааплодируют от восторга. Вот тут ты его капитально подставишь, понял? И будь покоен, он тебе этого не простит, даже если ты сумеешь до родной области добраться.
   Таран не мог не признать, что логика во всем этом присутствует. И, сбавив тон, сказал:
   - Но все-таки мне нужно будет его подтверждение на задержку здесь.
   - Будет, все будет. Иди пока наверх, отдыхай. Фроська тебя покормит, если уже проголодался. А мне надо будет еще кое-куда съездить.
   - Ты с Полиной и Сусликом говорить не станешь?
   - Нет. И ты к ним тоже не лезь. Это могут неверно понять. Кроме того, они могут сказать что-нибудь такое, что нам, грешным, знать не положено. С ними другие люди будут общаться... А пистолеты, пожалуйста, оставь в "шестерке". Не надо с оружием баловать.
   НОВЫЙ ПОВОРОТ
   Когда Таран вновь вошел в дом, куда еще утром и не собирался возвращаться, настроение у него было неважное. Наверно, если б не Фроська, которая уже, видать, успела определить Полину в безопасное место и теперь хлопотала на кухне, то Юрка точно предпринял бы какое-нибудь безрассудство. Фиг его знает, какое, но точно, нахулиганил бы. Даже безоружным он был способен многое поломать и перекалечить.
   Но Фроська спросила:
   - Пожрать не желаешь, молодой человек? Обед как в ресторане: суп харчо, свиная отбивная с горошком и компот.
   Таран в ресторанах отродясь не бывал, но догадывался, что если там и кормили такими блюдами, то еще при советской власти. Впрочем, возможно, что сама Фрося в рестораны тоже давненько не хаживала, да и то если и бывала когда-то, то не в самых престижных.
   - Платить не надо? - спросил Юрка, припомнив, как язвила Фроська до получения конверта от Коли.
   - Нет-с, уже уплочено! - сверкнула своим зубастым золотом хозяйка. Теперь можешь месяц жить и каждый день по бабе привозить, если Колян разрешит.
   - Ни фига себе! - проворчал Таран. - Месяц! Да я тут сдохну, на хрен!
   - Может, и сдохнешь, - порадовала Фроська. - Все смертные, всех Господь прибирает в свой час. Но уедешь ты отсюда, когда старшие разрешат. А чего ты, кстати, забыл дома-то? Народ сейчас в Москву не только со всех волостей прет, не только из СНГ, но и хрен знает откуда - из Нигерии и то едут, ниггеры. Как медом намазано! По Тверской вон уже черные и желтые бляди шастают - своих, белых, видишь ли, не хватает. Во как в Москву рвутся! А тебя забесплатно здесь пристроили. Что у тебя там дома, семеро на лавке, десять - на печи?
   - Ну, семеро не семеро, а жена и сын есть...- неохотно ответил Юрка.
   - Мама моя родная! - всплеснула руками Фроська, - Это ж сколько тебе лет?
   - Девятнадцать скоро...
   - Е-мое! Это что ж ты, не успел школу кончить - и охомутался? Вот чудик! Не иначе, хитрая девка попалась. Обштопала сосунка!
   - Слышь, теть Фрось, - с максимальной вежливостью произнес Юрка, - я твою старость уважаю и грубостей говорить не стану, но ты за языком присматривай, а?
   - Это ты присматривай! - не очень сердито проворчала Фроська. - Насчет "старость уважаю" - это ты комплимент сделал, что ли? Мне, между прочим, всего тридцать четыре. Понял? А старше выгляжу оттого, что в тюряге пять лет сидела. Там зубки повыпали частично, за исключением тех, которые выбили. Морда немного потерлась, не без того. Чифир, он цвет лица портит - это все медики признают. Но вообще-то я еще ого-го!
   После чего вызывающе-нахально подбоченилась, отставив мощную, но вовсе не уродливую ногу и выпятив бюст.
   - А что, - хмыкнул Таран, - сексуально! Вообще-то он постарался произнести это с издевочкой, по крайней мере иронически. Но при всем при этом, если сказать откровенно, Фрося произвела на него совершенно неожиданное впечатление. Если до этого Таран видел в ней просто пожилую и довольно злющую бабу - почти старуху! - то этот фокус с движением ножкой пробудил у Юрки какие-то спинномозговые центры. То есть возникло какое-то противное, мерзковатое желание, которое - Таран был в этом совершенно четко убежден! - ни в жисть бы не возникло до вчерашнего прелюбодеяния. Юрка перешел некий Рубикон. Если еще вчера вечером он не мог представить себя с другой бабой, кроме Надьки, и от всех этих "других" его отделял этакий незримый, но непробиваемый барьер типа "железного занавеса", то сейчас этот барьер рухнул, как Берлинская стена. И хотя Юрка вроде бы внутренне осуждал себя за вчерашнее безобразие с Аней, все же у него сформировалась еще одна, подспудная, самооценка - все ништяк, ты поступил как мужчина!
   - Ишь ты, глазенки вылупил! - Фроська была, видать, баба опытная, и Таранова демонстративная ирония ее не обманула. - Значит, еще ничего выгляжу, раз таращишься...
   - Ладно, - смутился Таран и решил уйти от этой скользкой темы. - Ты тут чего-то насчет обеда распространялась?
   - Присаживайся... - сказала Фроська, стрельнув глазками. Ух, зараза! Как Таран ни старался, глаза у него все время так и елозили по Фроськиным объемам. В том году летом он на расстоянии вытянутой руки совсем голую Милку разглядывал, которая и по фигуре, и по роже была намного симпатичнее. Но ничего такого, что сейчас заставляло стыдиться своих мыслей, к Милке не испытывал. Конечно, там ситуация была другая, не до того было. Хотя Милка, наколотая стимулятором, сама на шею вешалась.
   В общем, когда Фрося налила ему миску харчо - этим гордым именем называлась крепко перченная похлебка из бараньего мяса, заправленная томатной пастой, рисом, чесноком и. перцем, в которую стряпуха сверху накрошила кинзы, Таран был очень благодарен. По крайней мере, теперь можно было уткнуться в суп и хлебать его, не глядя на эту, непонятно, чем соблазнительную тетку.
   - Как насчет ста грамм? - спросила, прищурившись, хозяйка.
   И хотя, проснувшись утром, Таран клялся и божился, что до скончания веку капли спиртного не глотнет, что-то резко включилось и заставило Юрку бодренько произнести:
   - Положительно!
   Фрося тут же пару стопок достала и соленья на закусь. Ну, а пузырь - само собой. Запотевший, холодненький... Таран, увидев, как "кристалловская" жидкость наполняет граненую стопочку, с тайным ужасом отметил про себя, что ему очень хочется эту жидкость выпить и что, может быть, ему в конце концов уготована участь мамаши и папаши, которые без этой водяры уже существовать не могут. Однако жажда расслабить нервы, раскрепостить душу, которую сегодня опять могли загубить, избавиться от всяких неаппетитных видений типа мозгов, разлетевшихся по стене и тюлевым шторам, была сильнее всех этих вполне здравых соображений.
   В общем, Таран хлебанул эту первую стопочку, разом ощутил веселость и раскрепощенность, аппетита прибавилось, и он быстренько сметал острый супец. А заодно весьма непринужденно дотянулся до гладкой Фроськиной коленки и вполне уверенно погладил ее - покамест через ткань довольно длинной ситцевой юбки. Дама показалась ему вполне достойной внимания. Пословица "Не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки" оказалась полностью соответствующей действительности. Пока Фрося второе накладывала, рассказал какой-то старый анекдот с матом, слышанный когда-то от шпаны в родном городе. И хотя, кроме мата, в анекдоте ничего смешного не было, сам первый заржал.
   - А ты озорной парнище! - порадовалась толстуха и погладила Юрку по спине своей пухлой лапой. - Споемся!
   Петь Таран, правда, не стал, но зато уже совсем без страха и сомненья хлебнул вторые сто грамм - под второе. На сей раз он уже без долгих преамбул приподнял Фроськин подол и приласкал не только коленки, но и жирные ляжки. Хозяйка всего этого оборудования только пьяно хихикнула.
   Поскольку бог любит троицу, налили еще по полстакашка - и поллитра кончилась. Запивая это компотом, Юрка рассказал еще один малосмешной анекдот, где даже мата не было, но лично ему казалась до ужаса уморительной фраза "Отнюдь!" - сказал граф и долго имел графиню на подоконнике".
   Вообще-то Фроська была куда менее пьяна, чем казалась - она и две поллитры под хорошую закусь могла вылакать! - и более того, спаивала и совращала Тарана не столько из удовольствия, сколько из принципа "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке". Иначе говоря, надеясь, что он в поддатом состоянии выболтает то, что трезвым бы сообщать не стал. Задачи такой перед ней никто не ставил. Просто Фроська не любила, когда ее мало информировали о тех людях, которые здесь появлялись.
   Однако Таран на темы, связанные со своей трудовой деятельностью, говорить не собирался. Здесь у него стоял самый прочный ограничитель. А вот лапал Фроську все энергичнее. И хотя поначалу у нее не планировалось на послеобеденный период ничего сексуального, бабе эта настырнось юного кобелька стала нравиться. Решающую роль, как ни странно, сыграл тот самый дурацкий анекдот, рассказанный Тараном. Фроська много чего перепробовала по жизни, много чего со стороны видела, но сообщение насчет "подоконника" отчего-то поразило ее воображение. То ли потому, что ей, бабе очень конкретной, трудно было представить такой подоконник, на который ее можно было уложить, то ли, наоборот, богатое воображение нарисовало ей некий графский дворец, где все подоконники просторные, как двуспальная кровать.