Влодавец Леонид. Против лома нет приема (Таран)

   А между тем именно под этим сундуком и прятался вход в нижний подвал-"бункер". Одним нажатием на какой-то неприметный штырек где-то на уровне земли можно было откинуть дно сундука вертикально вниз и открыть доступ на довольно крутую бетонную лесенку, уводящую метра на три под землю. Спустившись по этой лесенке, Коля в сопровождении Фроськи оказался на небольшой, метр на метр, площадочке, где в стену был зацементирован электрощит. Скрытой проводкой он был подключен к общей сети в 220 вольт, хотя, возможно, как не без оснований предполагал Коля, барыга-"шестидесятник" намечал притащить сюда и автономный генератор. Вообще этот бедняга много чего не успел доделать. По идее раз он собирался отсиживаться тут в период ядерного заражения, в убежище должна была быть фильтро-вентиляционная установка, цистерна с водой, отопительная система и еще что-то. Вероятно, именно поэтому в бункере было четыре изолированных друг от друга помещения, выходящих в общий коридорчик. Именно это обстоятельство навело Колю на мысль превратить этот "бункер" в маленькую тюрьму для временного содержания должников, заложников и разного рода "подследственных". Поэтому помещения превратили в камеры, оборудовав их стальными дверями. Не бронированными герметичными, конечно, а примерно такими, какие ставят в своих квартирах состоятельные граждане, опасающиеся воров. Разница заключалась только в том, что в этих дверях были проделаны окошки, для того чтоб выдавать пленникам пищу, и установлены прочные засовы с внешней стороны. В камерах был проведен свет и даже установлены розетки, для того чтоб подключать масляные обогреватели, ибо здесь даже летом выше пятнадцати градусов температура не поднималась.
   Правда, чести получить камеру с обогревателем удостаивались немногие. В основном те, кого предполагалось держать долго и в относительном здравии. Должников или тех, из кого выбивали какие-нибудь нужные подписи на различных документах, наоборот, старались посадить в самые неприятные условия. Как правило, посидев тут всего сутки без света и отопления, человек мог подписать признание в том, что он потопил "Титаник", взорвал Чернобыльскую АЭС, сбросил будущего президента с моста в мешке из-под риса, или даже в том, что является Евой Браун, поменявшей пол. Конечно, таких глупых признаний ни от кого не требовали, но вот документы о передаче различных имущественных прав люди подписывали элементарно. И все это без малейших телесных повреждений.
   Тех граждан, которых предполагалось при выполнении ими определенных условий отпустить живыми и здоровыми - ОРЗ и пневмония не в счет, - сюда привозили с завязанными глазами, в закрытых кузовах, причем не прямой дорогой, а повертев часа три по разным шоссе и проселкам, так что даже коренной москвич иной раз не знал, что жуткое подземелье, где он сидел, находилось недалеко от его родного дома. Увозили точно так же, как правило, ночью, высаживали где-то на пустыре и строго предупреждали, что обращение в милицию может вызвать самые неприятные последствия.
   Суслика привезли сюда с открытыми глазами. По идее такие люди живыми отсюда не уходили. Но Коля, как уже говорилось, пока не торопился с принятием решения. Что же касается Полины, то ее было приказано передать Васе, а что с ней будет дальше, Коли уже не касалось. Ответственность за то, что может быть нарушена секретность "объекта", брал на себя сам шеф...
   Фроська включила свет и одновременно осветила коридор и камеры. Сейчас все двери в них были открыты и распахнуты настежь.
   - Ну-ка, повтори еще раз, как ты обнаружила, что его нет! - потребовал Коля тоном военного прокурора.
   - Значит, минут через пять после того, как ты утром уехал, - устало начала Фроська, которой уже в третий раз приходилось повторять все сызнова, - я взяла миску с кашей, ложку, хлеб и кружку с чаем. Кружку в левой руке держала, остальное все в правой было. Когда сундук открывала, все поставила на пол. Потом снова взяла все так же и спустилась сюда. Когда свет включала, опять все поставила на пол...
   - Покажи, как это делала! В натуре!
   - Что мне, за миской и кружкой идти? -вылупилась Фроська.
   - Не надо, - с досадой проворчал Коля. - Ты просто покажи, как нагибалась, когда ставила. Точно покажи!
   - Ну, вот так как-то... - Фроська, кряхтя и пыхтя, неуклюже нагнулась, показав, как она ставила свою ношу на пол. Коля между тем засек время. Получилось, что у нее на сгибание и разгибание ушло аж шесть секунд.
   - Так, - сказал Коля задумчиво, - стало быть, ты, дорогая подруга, в коридор при этом не глядела, верно?
   - А чего глядеть-то? Там, один хрен, темно было... Свет включила и поглядела.
   - То-то и оно. Все камеры, как и сейчас, с открытыми дверями стояли?
   - Ага, окромя его, конечно, - кивнула Фроська. - А его была заперта, чин чинарем, на засов.
   - Ладно, показывай, чего дальше было.
   - Чего дальше? Дальше я до камеры пошла.
   - Вот и топай. Учти, у тебя в руках как бы понарошку - кружка и миска!
   Фроська, недовольно пыхтя, направилась к дальней от выхода камере с правой стороны коридора.
   - Чего, нагибаться опять?
   - А как же? - сказал Коля. - Тяжело?! Ни фига, гимнастикой заниматься полезно!
   - Жопу, что ли, мою не видел? - проворчала Фроська.
   Однако нагнулась, еще раз показав, как она ставила на пол кружку и миску.
   - Так, - прикинул по времени Коля, - еще шесть секунд ничего, кроме пола, не видела. Что дальше делала?
   - Дальше? Форточку в двери открывала.
   - Хорошо. Сначала закроешь дверь на засов, потом покажешь, как открывала форточку.
   "Форточка" представляла собой прямоугольное окошко, прорезанное в двери, примерно 30х20 сантиметров, закрывавшееся с внешней стороны двери заслонкой, которая откидывалась вниз и превращалась в эдакий мини-столик, на котором вполне помещались миска и Кружка. Когда заслонка поднималась, то ушко, наваренное у нее на верхней кромке, входило в прорезь форточной рамки, сваренной из стальных уголков, прикрытую с внутренней стороны. А с внешней стороны в рамку был вделан прочный шпингалет. Именно его надо было отодвинуть, чтоб открыть форточку, что и сделала Фроська под наблюдением Коли.
   - Ну вот, - сказала она. - Поставила я вот сюда миску и кружку. "Эй, говорю, - пацан, забирай хавку!" А он ни хрена не отзывается. Я заглянула через форточку: мама родная - нету! Дверь открыла - все пусто! А минут через десять ты вернулся...
   - Весело, - хмыкнул Коля, отодвинул засов и вошел в камеру. Лампочка довольно ярко освещала щербатый цементный пол, на котором остались следы грязных кроссовок. Духан в камере был еще тот. В углу располагалась яма, прикрытая досками с прорубленной дырой, служившая вместо параши. Для спанья "зеков" были сооружены дощатые нары с сенным тюфяком, драной подушкой без наволочки и парой фланелевых одеял.
   - Ну-ка, - попросил Коля, - закрой-ка меня на засов! А форточку пока не закрывай!
   - Как скажешь, гражданин начальник! - буркнула Фроська, захлопнула дверь и оставила открытой форточку.
   Коля, недолго думая, высунул в форточку руку, дотянулся до рукоятки засова и одним рывком отдернул его. Дверь открылась!
   - Видела? - спросил он мрачно.
   - Ну и что? - заморгала баба. - Фортка-то была закрыта. А шпингалет с той стороны хрен отодвинешь...
   - А ты уверена? - грозно прогудел Коля. - Ты вчера когда здесь была в последний раз? Ну, быстро вспоминай!
   - А при чем вчера-то? - выпучилась Фроська. - Он сегодня сбежал...
   - Хрена с два! Ты вчера косая была уже после обеда! Ну-ка, блин, покажи, как форточку закрывала! Ага, видишь, шпингалет заедает. Форточка вроде держится, а не закрыта! Надо второй раз дернуть, а ты, сука, забыла! Когда ты вчера последний раз заходила, быстро!
   - Коленька, - виновато проныла Фроська, опасаясь, что разъяренный мужик может ей по морде намякать. - Я вчера вечером сильно пьяная была. Решила ужин не носить... Короче, я после того, как девку выводила, больше не заходила.
   - Ты когда Полину выводила, в камеру зашла?
   - Конечно. Она на лежаке дремала.
   - Вот теперь мне все ясно, - торжествующе произнес Коля. - Хошь, я тебе объясню, как все было? После обеда ты пошла забирать у него посуду и забыла запереть форточку. Ты вышла, закрыла сундук, а Суслик в это время открыл форточку, отодвинул засов, потом закрыл камеру, запер форточку по-нормальному и перескочил вон в ту камеру, что около двери. Потом стал ждать, когда ты ему ужин принесешь. Но ты пришла раньше - Полину выводить. Дверь в ту камеру, где он прятался, была открыта, но он встал в угол, вот с этой стороны, и ты его, даже когда свет включила, ни хрена не увидела. Ты мимо его протопала, зашла к Полине. А он в это время, сняв обувку, выскочил из-за двери, пронырнул на лестницу и выскочил наверх. У тебя же дверь в верхний подвал на амбарный замок запирается? Стало быть, она, пока ты тут Полину поднимала, оставалась открытой. Он вылез, огляделся малость и увидел, как я "шестерку" из гаража вывожу для Юрки. Твоих оглоедов почему-то в этой части двора не было, точно помню!
   - Да они в это время сарай поправляли... - вздохнула Фроська.
   - Во-во! Хозяйственница ты наша, - саркастически произнес Николай. - А Суслик между тем дождался, когда я за Тараном пойду, да и подскочил к машине. Небось, знал, что багажник не заперт и что в нем места для него вполне хватит. И нырнул туда, сукин сын! Наверно, думал, что выберет момент и выскочит. А я, когда уже Юрку привел, взял да и придавил крышку до щелчка. Должно быть, как изнутри открыть, он не знал. Так и пришлось ему кататься до тех пор, пока машина не взорвалась...
   СОВМЕСТНЫЕ ДЕЙСТВИЯ
   Хотя Коле удалось найти достаточно правдоподобное объяснение тому, как Суслик очутился в багажнике взорванной "шестерки", вопрос о том, почему она взлетела на воздух, оставался открытым. Как уже отмечалось, подозревать в том, что Фроська или ее туповатые подручные могли установить радиомину и привести ее в действие с расстояния в двадцать километров, мог только Николай Иванович Ежов, да и то в нетрезвом состоянии.
   Но хотя Коля по одним документам действительно был Николаем Ивановичем, Ежовым он не являлся, да и трезвым бывал значительно чаще, чем покойный генкомиссар НКВД. Поэтому он счел, что мина могла быть установлена только в то время, когда Таран оставлял машину недалеко от пристани. Конечно, несмотря на то что Коля в общем и целом считал, будто подозревать в теракте Васю и его гвардейский экипаж тоже не стоит, кое-какая тень на них все-таки падала. Именно поэтому Коля немного поразмышлял насчет того, как позвонить Васе и в какой деликатной форме расспросить его.
   Пока Коля думал, Вася позвонил сам. Строго говоря, это было некоторое нарушение конспирации. Их общий шеф требовал, чтоб все контакты между ними шли через посредников и личные встречи, не говоря уже о телефонных переговорах, допускались лишь в самых крайних случаях. Более того, кроме специально выделенных связников, никто в обеих командах не подозревал, что Коля и Вася действуют согласованно, а связники, в свою очередь, не подозревали, что Коля и Вася пашут на одну контору.
   Вася предложил встретиться в одной придорожной шашлычной тет-а-тет. Причем Вася приехал на пикапе, который завозил продукты в это заведение общепита, в одежде грузчика и даже помог занести в подсобку ящик с бутылками сухого вина, естественно, через служебный вход, а Коля зашел в шашлычную с парадного входа и попросил разменять пятисотенную купюру. На купюре была в уголке нарисована простым карандашом звездочка в кружочке, а потому кассир предложил ему пройти к директору - мол, у меня нет, может, шеф разменяет.
   Вот там, в небольшой комнатке без окон позади директорского кабинета, Коля с Васей и провели свою встречу.
   Инициативу Вася проявил не от хорошей жизни. Пожалуй, именно он сейчас находился в наиболее трудном положении. Во-первых, Коля не получил от него денег, которые могли бы послужить общему делу и в большой перспективе работали на их общего шефа. Во-вторых, шеф не получил Полину, которая была нужна то ли ему самому, то ли еще кому-то. В-третьих, шеф знал, что у Коли в команде есть хорошие специалисты по взрывным устройствам. В-четвертых, менты получили от Сте-паныча и других пристанских алкашей достаточно много сведений о том, что "Светоч" и погибшая "шестерка" находились в какой-то "диалектической" связи.
   Кроме алкашей, в поле зрения ментов угодили два мужика из недальней деревни. Они проезжали на тракторе по этому самому шоссе, возвращаясь со вспашки участка под картошку. Эти тоже были не очень трезвы, но, по крайней мере, слышали взрыв и даже сумели вспомнить, что когда ехали, то видели у обочины синюю "шестерку". Один даже припомнил, что вроде бы видел издали, как из нее выходил какой-то парень и углубился в кусты. Днем милиция еще раз осмотрела место происшествия и нашла, пардон за неаппетитность, следы Юркиного пребывания в кустах. Неподалеку обнаружили след от кроссовки, а потом такие же - на тропке, ведущей вдоль забора к канаве, через которую Таран с Полиной пролезли на дачу. А рядом со следами от кроссовок на тропке обнаружились глубокие характерные ямки от женских каблуков-шнилек. Очень похожих на те, что были на Полине. Пожалуй, именно это в -первую голову и заставило Васиного друга из райотдела побеспокоить своего кормильца.
   В общем и целом, Вася и без него беспокоился. Еще с ночи, когда увидел на берегу, -откуда всего несколько минут назад вернулся Кинза, не столь уж далекую вспышку взрыва, происшедшего на шоссе. То, что это не грозовой разряд, Вася понял сразу.
   Таран, наверно, опять был бы очень удивлен, если б узнал, что никаких похвальных слов в адрес Кинзы, о которых Тарану поведала стучащая зубами от холода Полина: "Н-ну, вот и с-сработало... Молодец, Кинза! Отдыхай, п-пацан!" Вася не произносил и даже не собирался.
   Тем не менее Полина действительно спрыгнула с катера. И именно так, как рассказывала Тарану. Выдернув шнур и выдавив стекло, причем не абы как, а в тот момент, когда "Светоч" уже отворачивал от берега и рулевой из рубки не сумел толком разглядеть, как она выпрыгнула за борт. К тому же за шумом дизеля, воем ветра и плеском солидных волн не удалось даже услышать ничего подозрительного. Наконец, ни Вася, ни все четверо остальных "мореплавателей" никогда бы не подумали, что тихая, испуганная и к тому же очкастая девица решится совершить такой финт, на который отважится редкий мужик-спортсмен. Вася обнаружил пропажу только тогда, когда решил спуститься в каюту и проверить самочувствие пассажирки. А это было минут через двадцать после взрыва. Возвращаться и искать было стремно. На берегу у пристани появились ментовские "мигалки", начался шухер, и раздосадованный Вася вынужден был следовать на свою "базу". Правда, добравшись туда, он тут же вышел на экстренный канал связи с шефом и доложил ему о нештатной ситуации. Шеф не стал засорять эфир матом, хотя бы и в кодированной форме. Он просто сказал, что если через три дня баба не найдется, то Вася должен написать заявление об уходе. "Заявление об уходе" означало, что Вася должен застрелиться сам, пока не зарезали.
   Вася, конечно, поднял свои связи. Честно сказать, он полагал, что ежели девицу и найдут, то уже только как утопленницу. На всякий случай он дал своему "свату" очень подробное описание одежды - во всяком случае, верхней - и упомянул в том числе про каблуки-шпильки. Ну, а на случай, ежели дуре повезет и она выберется на берег, уговорился, чтоб тот своевременно упредил, где и как ее получить.
   Коле Вася ночью звонить не стал. Во-первых, был уверен, что Коля сам позвонит, если что не так с его парнем и машиной. А во-вторых, предполагал, что Коля тоже человек и по ночам спит, отключив сотовый. Сам Вася провел бессонную ночь, размышляя, что ему будет, если баба найдется в неживом виде, и что будет, если девушка окажется слишком интересной с ментовской или эфэсбэшной точки зрения. Вполне возможно, что "свату" будет очень сложно ее вытащить из объятий коллег-правоохранителей, а ее рассказ о деятельности Коли и Васи прервет плодотворную деятельность обеих команд. Более того, под прямой угрозой мог бы оказаться и их общий шеф. Последствия были бы ужасные.
   Утром Вася немного поспал, не раздеваясь, прямо в своей конторе, а потом отправил одного братка с "удочками для конспирации" на злополучный дебаркадер, где Степаныч и два его вчерашних собутыльника как раз похмелялись. Естественно, для того чтоб разговор пошел лучше, разведчику пришлось привезти два пузыря.
   Самое главное, что удалось выяснить братку, так это то, что взрыв был, взлетела"шестерка", постоявшая какое-то время рядом с дебаркадером, что около нее обнаружен труп какого-то парня, что менты алкашей опросили и что смогли от них узнать. Косвенным образом "агент" узнал также, что никакой бабы, ни старой, ни молодой, ни живой, ни мертвой, менты поблизости от пристани не забирали.
   "Рыболов" вернулся из разведки достаточно трезвым, чтоб более-менее связно поведать о результатах Васе. А пять минут спустя после того, как разведчик закончил доклад, позвонил на сотовый "сваток" из ментуры и вызвал Васю на срочную встречу, где и поведал все подробности, о которых говорилось выше. Правда, добавил, что следы шпилек и кроссовок, ведущие на дачу, покамест признали "случайными" и не относящимися к делу. Вот после этого Вася и позвонил Коле, потому что из независимых источников знал о том, что дача, ранее принадлежавшая бывшему гендиректору фирмы "Малекон" Виктору Сергеевичу Колтунову, входит в Колину "сферу жизненных интересов". И было бы не худо проверить, что за товарищ в кроссовках и подруга на шпильках могли на нее пробраться, если, конечно, их не утащили туда насильно.
   Звонил Вася, естественно, с некоторой опаской. Все-таки он понимал, что если у Коли погиб его парень и пропали сто тысяч баксов, то разговор может либо вовсе не состояться, либо продолжиться где-нибудь у шефа, где Вася окажется в самом хреновом положении. Но Коля уже был на семьдесят процентов убежден, что Таран при взрыве не погиб, что менты не нашли на месте взрыва ни одной долларовой купюры, пусть и в обгорелом виде, и даже пистолет Суслика, который сгореть никак не мог, в "шестерке" не обнаружился.
   Поэтому Коля, прибыв на встречу, повел диалог в конструктивном русле. Для начала он откровенно поведал Васе о том, как самолично исследовал подвал и как установил, откуда на дороге мог взяться труп Суслика. Потом выслушал все, что рассказал Вася, и, конечно, с особым вниманием воспринял известие о том, что следы кроссовок и шпилек ведут на бывшую дачу господина Колтунова, которую Коля путем кое-каких негромких операций в ускоренном порядке оформил на подставное лицо и продал Магомаду.
   Подставное лицо - того самого типа славянской национальности, которого Таран и Полина видели в свите Магомада, - Коля и Вася дружно решили побеспокоить. Он отбыл с дачи еще до того, как Магомад решил отправить "молодых" в "свадебный круиз", но видел, как ребят поймали. Это вызвало у Коли и Васи приступ острого беспокойства за их судьбу - Восток дело тонкое! - и они, усевшись каждый в свою тачку, покатили в направлении дачного поселка. Правда, при этом не очень торопились, ибо для разговора с таким уважаемым человеком нужно было высвистать кое-какие дополнительные .силы. Именно поэтому они и опоздали. Пока собирались, "Ниссан-Патрол" под командой Нарчу уже выехал из поселка.
   Коля эту машину знал, но разглядеть через тонированные стекла, есть ли в нем нужные лица, не сумел. Тем не менее, пересев для солидности в джип "Гранд-Чероки", он послал следом за "Ниссаном" красную "девятку". Это еще больше оттянуло сроки визита к Магомаду, потому что до возвращения "девятки" Коля не хотел торопить события. Кроме того, и он, и Вася неожиданно вспомнили, что шеф запретил им показываться вместе. Решили, что Вася позвонит начальству, доложит, насколько возможно, ситуацию, а потом испросит высочайшего соизволения на совместный визит. Шеф, как это ни странно, тут же дал согласие.
   Тем временем на поселковую трассу, где в заметном отдалении друг от друга стояли две Васины тачки и Колин "Чероки", вернулся "Ниссан", следом за которым прибыла и "девятка". Экипаж ее доложил, что "Ниссан", судя по всему, просто-напросто ездил за отстежкой на базар, где, по данным Колиной разведки, у Магомада было несколько подмандатных точек. "Соболь", увы, даже не попал в поле зрения этих горе-"наружников".
   Только после этого Коля набрал телефончик Магомада и сказал, что хотел бы поздравить старого друга с новосельем и кое о чем побеседовать. Ну и предупредил, что приведет с собой одного знакомого, у которого есть некоторые деловые предложения.
   - Хорошо, заходи! - лаконично ответил Магомад и позвонил на проходную, чтоб Колин джип, куда уселся Вася и еще несколько человек "для поддержки штанов", мог беспрепятственно проехать в поселок.
   Принял их Хасаныч все в том же банном теремке и даже в том же номере, где он беседовал с Юркой. Туда принесли коньячок и прочее скромное угощение.
   Поначалу разговор не очень клеился. Магад хорошо знал и Колю, и Васю, но не знал, что у них есть общие интересы. Более того, он даже некоторое время стеснялся показывать, что вел с Васей какие-то дела, Вася тоже поддерживал эту игру, хотя все это было чистой воды секретом полишинеля. К тому же если Коля был внутренне убежден, что Таран и Полина живы и здоровы, то Вася сильно опасался, не пустил ли их Магомад на шашлык.
   В то время, как шел дипломатический разговор на околовсяческие темы, теплоход все дальше уходил от Химкинского водохранилища. А непосредственно по теме беседовать стали только тогда, когда огни его уже давно скрылись за створами Канала имени Москвы.
   - Ладно, - сказал Магомад, - не пора ли о деле? Приятно просто так побеседовать с хорошими людьми, но я вижу, что вы чем-то озабочены. Поговорим откровенно, без всяких этих сюсю-масю? Как мужчины!
   НЕПОНЯТНАЯ ИСТОРИЯ
   - Поговорим, - согласился Коля. - Тут есть мнение, что к тебе сюда то ли ночью, то ли утром залезли мальчик и девочка. Не очень маленькие, даже совершеннолетние, кажется. Правда это или нет?
   - Были тут такие, - кивнул Магомад. - Но теперь нет. Вася слегка встрепенулся, однако Коля немного лучше его знал Магомадову манеру вести дела и сразу уловил легкую хитринку в глазах Хасаныча.
   - Гулять, что ли, ушли? - с беспечным видом произнес Коля.
   - А как бы тебе хотелось, дорогой? Чтоб они у меня тут насовсем остались, а? Не слишком ли много неприятностей для одного дня?
   - Каких неприятностей? - удивился Коля. - Ты дачу принял? Принял. Понравилась она тебе? Вроде да. Какие проблемы?
   - Я Зуба в виду имею, дорогой. Зачем ты Зуба подставил? Монополистом хочешь быть, да? И вместе с Васей будете мне цены диктовать? Валлаги, как нехорошо!
   - Насчет Зуба я ничего не знаю, - пробормотал Коля, хотя, как известно, намекал своему "сваточку" насчет того, что у Зуба на даче заложника держат.
   - Знаешь, дорогой! И сюда ты пришел вместе с Васей, чтоб сказать мне: "Магомад, видишь, как с Зубом получилось? Он думал всех умней быть, переплачивал тебе за товар. Теперь сидит в СИЗО, волнуется, сколько денег уйдет на то, чтоб отмазаться. А у Гены Сметанина отец - очень непростой лекарь. Он больших людей лечил, хорошие ходы-выходы знает. Скажи, что будет, если у тебя мальчика и девочку найдут, а Зуб признается, что он своего заложника тебе продать хотел? Заберут тебя, дорогой!" Ты это мне хотел сказать, да?
   - Слышь, Хасаныч, - оскорбление заявил Коля, хотя понимал, что в словах Магомада есть логика, - тебе не кажется, что ты за меня слишком много придумал?
   - Зачем придумал? Мне один умный адвокат, горский еврей, говорил: "Магомад, в Древнем Риме, когда судили, первым делом смотрели, кому то, что произошло, выгодно. Если хочешь понять, кто сделал то-то и то-то, смотри, кому выгод-; но". Даже говорил, как это у них по-ихнему, по-римски, называлось. Точно не помню, но очень похоже на "кто продаст?"...
   - "Кви продес?", кажется, - проявил свои познания в римском праве хмурый Вася.
   - Во-во! Наверно, так. Скажи, Вася, разве не выгодно было Коле такой финт сделать?
   - Не знаю, - произнес Вася. - На хрена ему тебя топить?
   - Э-э, зачем топить, слушай? Зуба посадят, а я буду у Коли на ниточке ходить - и мне никуда не деться! Мне надо будет либо свою розницу в Москве делать, а это стремно очень, либо на нового оптовика выходить. Тоже неприятно, можно землякам дорогу перейти, а договориться туго будет.
   - Слушай, - неожиданно спросил Коля, - про Сметанина тебе Юрка с Полиной рассказали?
   - Я все сам знал...- На лице Магомада вдруг появилась какая-то неуверенность. - Да ты сам мне сказал!
   - Я-а? - Теперь Коля выпучил глаза от удивления. - Да мы с тобой последний раз на прошлой неделе виделись! Когда всех этих дел еще и в помине не было!
   - Слушай, - в глазах Магомада сверкнул зловещий огонь, - ты мне мозги не пудри! Мы с тобой вчера вечером виделись...
   - Когда?! В котором часу?! - Коля прямо-таки готов был взорваться от ярости. - В каком месте?
   И опять у Магомада появилась на лице очень не свойственная ему растерянность. Огонь в глазах потух, и Магомад пробормотал:
   - Не помню... Но ты сказал, точно! Могу повторить все, что ты мне говорил.
   - Ни хрена себе! - прорычал Коля. - Где и когда мы с тобой виделись - не помнишь, а что говорил - помнишь?! Магомад, ты ж не алкаш, верно?! Как так может быть?!