Влодавец Леонид. Против лома нет приема (Таран)

   - Спокойной ночи, приятных снов!
   После этого она демонстративно бросила на стол некое подобие пулеметной ленты из презервативов в упаковках. Полина хихикнула и произнесла вслед Тине:
   - Спасибо за заботу!
   Замок щелкнул, шаги и шелест колесиков каталки в коридоре затихли.
   - Ну что, будем шампанское пить? - предложила Полина.
   - Я бы сейчас водяры глотнул, - сказал Юрка, - настроение такое. Погода клевая, так и шепчет: займи и выпей! А это что...
   Шампанское было с красивой, жутко занимательной этикеткой. На горлышке была наклейка: "1722 год". Какой-нибудь наивный гражданин мог бы подумать, будто это вино чуть ли не триста лет выдерживалось. Но на основной этикетке, с точки зрения исторической, была такая ахинея, что Таран, который все-таки недавно школу окончил и еще не все забыл, аж прибалдел. Шампанское называлось "Император" и посвящалось посещению императором Петром I с армией и флотом города Дербента, ради чего на этикетке были нарисован царь и медаль, посвященная этому событию. А ниже значилось:"Советское шампанское". Это ж точно только в нынешней России может быть такое: "Советское шампанское "Император"! Ни самому Петру Великому, ни учредителям советской власти такое и во сне присниться не могло. Однако для фирмы "Дагвино" и Дербентского завода игристых вин сие смотрелось вполне нормально. Кстати, само шампанское Тарану показалось вполне приятным, хотя он, конечно, не принадлежал к числу крупных ценителей и великих дегустаторов. Он вообще-то шампанское пил третий раз в жизни. Первый раз на выпускном вечере в школе, второй - на своей свадьбе. Воспоминание о свадьбе возникло очень не к месту, и настроение у Тарана опять сильно упало.
   - Ну, и за что мы это выпили? - спросила Полина, когда они без тоста осушили бокалы.
   - Фиг его знает, - честно признался Юрка. - За все хорошее, наверно.
   - Удобный тост! - хмыкнула Полина, отщипывая крупную ягоду от виноградной грозди. - И главное - всеобъемлющий... М-м! А виноград-то сладенький. Я такой люблю.
   - Знаешь, - сказал Таран, - что-то меня в сон клонит. Извини, но мне больше сидеть неохота.
   - Понятно, - криво усмехнулась Полина. - Значит, Алик верно подметил. Мы еще несколько часов не проехали, а тебе уже скучно стало?
   - А чему радоваться? Ты знаешь, зачем нас везут, куда?
   - Не знаю! - беспечно сказала Полина, прожевав виноградинку. - И знать не хочу. Мне на все стало наплевать. Главное, что сейчас хорошо. Даже если нас утром выбросят за борт вместе со всеми этими шмотками. Но этого наверняка не будет, потому что тогда не стоило бы их брать в таком количестве. Я уверена, что нас должны где-то и кому-то показать. Шикарно одетыми и красивыми. Может быть, нас даже за границу увезут.
   Таран насторожился. Как-то сразу вспомнилось, что, пока он беседовал с Магомадом, Полина общалась с дядиными племянницами. О чем они там толковали, интересно? Может, они сказали Полине нечто, во что Магомад не стал посвящать его? И вообще не играет ли она с ними в одной команде? Последнее предположение Юрке сразу же показалось абсурдным, но он уже настолько заплутался во всех хитросплетениях, что не стал его отбрасывать насовсем. Потом вспомнилось, что о том, какой разговор Полина подслушала на борту "Светоча", он знает только от нее самой. А если там никакого разговора не было? И она его специально придумала, чтоб навести подозрения на Васю и Кинзу? Ведь прошлым летом Жора Калмык заставил Дашку придумать, будто Седой, отправляя ее с Юркой на "операцию" против журналиста Крылова, произнес фразу:
   "Теперь Калмыку не поздоровится!" И фиг бы кто это смог опровергнуть...
   Конечно, предполагать все это было очень глупо. Не прошло и минуты - Таран в это время успел раздеться и улечься, - как он нашел несуразицу в своих размышлениях. Если Полина что-то наврала, для того чтоб подставить экипаж "Светоча", то по идее должна была это сделать для того, чтоб обелить Колю. Но Таран-то, блин, остался жив совершенно случайно! Кто бы ни нажимал кнопку, экипаж "Светоча" или Колины друзья, ни один из них не планировал, что Таран пойдет посрать в лесок и благодаря этому уцелеет. На фига придумывать враки для того, кто должен быть мертв при всех раскладах? Нет, скорее всего Полина не врет и "шестерку" взорвал Кинза по поручению Васи.
   Но вопрос о "Светоче" и Васе с Кинзой был сейчас не главным. Вряд ли они рискнут брать на абордаж большой теплоход, тем более что скорее всего ни шиша не знают о том, куда делась Полина.
   Гораздо интереснее, что же все-таки затеял Магомад и почему это похищение - а как еще назвать мероприятие, когда двух людей куда-то увозят против их воли? - обставлено в форме свадебного круиза? На фига был ограблен честный торгаш Гуссейн? То, что с ним сделали, конечно, трудно подвести под соответствующую статью, ибо его не били (по крайней мере, в этот-раз!) и даже ничем не угрожали. Он просто добровольно отдал товар на десять тысяч рублей или даже больше, однако в житейском понимании - это чистой воды грабеж. Насколько проще было бы, если б Тарана с Полиной запихнули бы в трюм какой-нибудь баржи или повезли по суше в каком-нибудь фургончике! И сама цель этого "круиза" была не очень понятной. Ну, за Полину, возможно, планируют выкуп взять в наличных или услугой. А Таран? Неужели надеются что-то поиметь с Птицына? Конечно, кавказские граждане риск любят. Но не настолько, чтобы собственные головы терять. Птицын не будет раскошеливаться и бабки платить. Ему российские демократические законы не писаны. Он просто похватает в области, а если надо и в Москве десяцка два таких кадров, как Магомад, и спрячет их поглубже. Вот после этого, пожалуйста, можно поторговаться. Нет, Магомад Птицына знает хорошо и навряд ли что-то такое прикинул...
   Пока Таран размышлял, Полина поставила шампанское и фрукты в холодильник, разделась и залезла под одеяло на своем диванчике.
   - Спишь? - спросила она шепотом.
   - Угу...- ответил Таран, попытавшись изобразить сонный голос.
   - Врешь, не спишь, - хихикнула Полина и выпустив из-под одеяла длинную и стройную, в меру полненькую ножку; задрала ее вертикально вверх и носочек оттянула. Полюбуйся, мол, неулыба!
   - Гимнастикой занялась? - демонстративно зевнул Таран. - Вечерняя зарядка?
   - Ага! Не хочешь позаниматься вместе?
   - Нет, - ответил Юрка, отворачиваясь к стене, потому что Полина спихнула с себя одеяло, задрала обе ноги вверх и начала то сводить их вместе, то разводить в стороны. С палубы, где горели фонари, через деревянную шторку полосками проникал свет и раскрашивал эти ноги в цвета зебры. Полина поняла, что таким зрелищем Юрку не раззадорить, и перестала изгаляться, сказав:
   - Ну, раз так, я тоже буду спать.
   Фиг она, конечно, собиралась это делать. Но Тарану и самому не спалось. Все мысли в голове бродили и ни одной связной. Нет, надо было все же осведомиться у Полины, о чем с ней говорили племянницы Магомада. Хотя ясно, что не могли они ей сказать ничего особо секретного. Но, может, по характеру вопросов станет ясно что-нибудь? Но спрашивать Полину, которая сделала вид, будто спит, не хотелось. Пришлось выдержать паузу. Все же Полине было трудно переиграть Тарана в молчанку.
   - Ну чего ты такой? А? - спросила она, повернувшись в его сторону. Скажи, что тебя мучит, - легче станет.
   Очень вовремя она это спросила. Таран понял, что лучшего момента для того, чтоб задать назревший вопрос, пожалуй, не будет.
   - Да так...- сказал он. - Интересно стало, о чем ты с Асият и Патимат толковала?
   - А-а...- разочарованно произнесла Полина. - Ну, я им рассказала, как мы на дачу попали, потом они на всякие семейные дела перешли. Кто папа, кто мама, кто дедушки и бабушки... Даже до прадедов дошли. А я всех и не помню. Они удивлялись: "Как так, слушай? Не помнишь родственников! Мы и прадедов, и прапрадедов помним..."
   - На фига им это? - искренне удивился Юрка. - Ну, кто папа-мама - понятно. Если хорошо зарабатывают - выкуп можно запросить. А дедушек-бабушек с миллионами в России трудно найти. Может, думали, будто у тебя в Америке родственники есть?
   - Может быть, - хмыкнула Полина, - но у меня таких точно не имеется. Да они про заграницу и не спрашивали. Почему-то им было очень интересно, в честь кого мне такое имя дали.
   - И что ты сказала?
   - Я сказала, что в честь бабушки. Тогда они прицепились, что за бабушка, как зовут, жива или нет... Настырные до ужаса!
   - Орали на тебя?
   - Нет, почему? Очень спокойно говорили. Но мне все равно страшно было. Интересно, кто это придумал, будто мусульманки забитые и тихие? Может, перед мужем они и забитые, а я так и чуяла, будто они мне вот-вот горло перережут...
   - А чем их твоя бабушка могла заинтересовать? Она хоть жива?
   - Нет, умерла уже. Года три назад. Это мамина мама была.
   - В торговле работала? - предположил наобум Таран.
   - Нет, простая учительница, и дедушка Борис тоже учителем был, историю преподавал. Но он еще раньше, лет десять назад, умер.
   - Теперь понятно, почему у тебя маму Рогнедой назвали, - хмыкнул Таран. Не иначе, твой дед сильно западал на Древнюю Русь!
   - Ну, это я не знаю. Вообще-то, насколько я помню, он больше 1812 годом интересовался, историю Московского пожара изучал.
   - "Скажи-ка, дядя, ведь недаром, - припомнил Таран из школьной программы, - Москва, спаленная пожаром, французу отдана?" Чего ж там изучать, интересно? Где и чего сгорело, небось уже все известно...
   - Ну, это я с тобой не соглашусь. Между прочим, до сих пор историки спорят, кто Москву поджег, французы или русские?
   - Какая, блин, разница! - хмыкнул Таран. - Даже если докажешь, что французы, так все равно, хрен они через двести лет без малого будут компенсацию платить...
   - Это ты прав, конечно, но историкам главное - истину найти.
   - Фигня все это - "истину найти"! - презрительно произнес Юрка. Историки, блин, это продажные шкуры, хуже проституток. Когда, е-мое, коммунисты были у власти, они все писали: Великая Октябрьская революция, Ленин - гений, Сталин - великий полководец и тэ дэ и тэ пэ. Сейчас, когда демократы наверх уселись, они в момент перекрестились: подлый переворот, катастрофа России, Ленин - изверг, Сталин - параноик. Однако помяни мое слово: если коммунисты опять к власти доберутся - эти же историки по новой будут Ленина хвалить и говорить, будто он все правильно делал...
   - Ну, 1812 год - это от Ленина далеко, - заметила Полина, - на конъюнктуру можно было не обращать внимания. И потом деда Боря все изучал не для публикации или диссертации, а просто так, в порядке хобби. Так же как генеалогию своей семьи и бабушкиной. Вот если б эти самые племянницы дяди Магомада его спросили, то он мог бы им и про всех своих прадедов и прабабок рассказать, и про предков бабушки. Он мне, помнится, рассказывал чего-то, но я тогда еще маленькая была, и мне неинтересно слушать было.
   - Но чего-то небось запомнила?
   - Так, мелочи какие-то, например, про то, что в бабушкином роду были какие-то дворяне, хотя она сама из крестьян и ее отец, мой прадед, то есть Карасев Михаил Иваныч, был родом не то из Сибири, не то даже с Дальнего Востока, а в Москве остался после Гражданской войны. Вообще-то у мамы где-то лежат дедушкины бумаги, если она их еще не выкинула...
   Таран хотел спросить, что это за бумаги, но придержал язык. Фиг его знает, может, в них-то и скрывается разгадка всех этих запутанных и перепутанных дел?
   Между тем никто не гарантировал Юрке и Полине, что у них здесь не установлена прослушка, проводки от которой ведут в каюту напротив, к Алику и Тине или еще куда-нибудь в другое место, где дежурят какие-нибудь молодцы, записывающие все здешние разговоры. Возможно, Юрку с Полиной и посадили-то вместе специально для того, чтоб выцеживать из ихней болтовни разные полезные для кого-то сведения. И может быть, как только окажется, что Полина уже достаточно наболтала, их совместное путешествие внезапно завершится...
   ЧЕМ ДАЛЬШЕ, ТЕМ НЕЖНЕЕ...
   Юрка понял, что надо завязывать с этой болтовней и менять тему разговора.
   - Ладно, - сказал он так, будто сообщение о дедушкиных бумагах его никак не озаботило. - По-моему, кто-то мне предлагал вечерней гимнастикой заняться?
   - Было такое предложение...- мурлыкнула Полина. - Но, по-моему, кто-то его отверг. Неужели погода переменилась? Мне снять рубашечку?
   - Как раз совсем рубашка необязательно! - Таран процитировал "Кавказскую пленницу". Очень хорошо, с выражением и даже с акцентом. Полина прыснула и, закончив хохотунчики, доложила:
   - А все, что обязательно, у меня уже снято... Теперь Таран сильно волновался. Никакого жаркого влечения к Полине он не испытывал. Но надо было превозмочь это дело и заставить все системы работать нормально.
   Он перебрался к Полине, которая отодвинулась к стенке, но при этом сразу же вытянула руки и обняла его за спину. И левую ножку ему на бок забросила: нежную, гладенькую, горячую...
   - Какой ты бяка, Юрчик! - прошептала Полина. - Неужели надо было надо мной издеваться? Ведь ты же знаешь, что я тебя люблю...
   - Может, я немного садист по натуре? - произнес Юрка, спуская с ее плеч бретельки ночной рубашки. Грудки, пухлые и чуть-чуть вспотевшие, нежно соприкоснулись с его крепкой, рельефной мускулатурой. Таран подсунул ладонь под левую сисечку, приподнял ее и осторожно тронул кончиком языка сосочек.
   - Тебе так нравится? - спросил он после того, как его язык описал кружок вокруг соска, а Полина, сладко вздохнув, погладила его по спине руками, а по боку - нежной ляжечкой.
   - Да...- выдохнула она. - Мне все нравится! Я хочу, чтоб ты со мной делал все, что тебе угодно! И все, что мне угодно...
   Таран понял, что никаких долгих преамбул ей не надо. Прибор пришел в форму и уже упирался Полине в область пупка, правда, через шелковую ночнушку. Юрка взялся за подол этого эфемерного одеяния, Полина помогла Тарану стащить его через голову, а еще через пару секунд настежь распахнула ноги, изобразив нечто вроде перевернутой буквы Y.
   - Ну! - выдохнула она, притягивая к себе Юрку, и тому осталось только воткнуться куда следовало.
   - Не торопись... - пробормотала Полина когда Таран принялся долбить ее в быстром темпе. - Я не хочу, чтоб все было так же, как утром...
   - А как надо? - приостановив свои труды, спросил Юрка. - В час по чайной ложке?
   - Не-ет... - нежась на Юркиных ладонях, плавно мотнула головой Полина. - Я хочу, чтоб ты вошел плавно и глубокоглубоко...
   - Вот так? - продемонстрировал Таран.
   - Ага-а...- выдохнула Полина. - Я так его лучше чувствую... Мне он так нравится! Это секс-машина пятого поколения...
   Таран только хихикнул, поскольку прекрасно знал, что точно такими же "машинами" были оборудованы еще древние греки. В отличие от техники природа заметно консервативнее, но ее шедевры хрен превзойдешь... Тем не менее жаркое и бесстыжее лопотание П9лины ему очень нравилось. И сама она нравилась все больше, даже если б Юрка не выпил с ней по бокалу слабенького шампанского, все равно бы нравилась. И Надюшкин укоряющий образ опять растворился, уступив место одуряющей страсти к чужой бабе, которая до прошлой ночи была для Тарана совершенно никем, кроме как неожиданной обузой и источником разных мелких неприятностей.
   Юрка еще боялся себе признаться, но уже подсознательно ощущал, что в данный момент ему гораздо слаще, чем было на семейном ложе. Потому что Надька как-то постепенно стала слишком привычной и хорошо изученной, слишком родной, что ли... А Полина именно тем и привлекала, что была чужой и загадочной, умеющей удивить и озадачить. Наконец, Надька и Таран были одного поля ягоды пролетарские дети, со всей вытекающей отсюда простотой и культурным уровнем. А Полина была чем-то вроде Даши, производившей впечатление интеллигентной девушки. Правда, Даша эту интеллигентность перед Юркой выпячивала и строила из себя бог знает какую интеллектуалку до тех пор, пока ее не разоблачили - в прямом и переносном смысле - перед Юркой ребята Жоры Калмыка. Полина же, наоборот, старалась свое интеллигентское воспитание спрятать, хотя на самом деле она - столичная уроженка и настоящая в отличие от Даши студентка! наверняка была куда большей интеллектуалкой, чем первая Юркина любовь. Фиг ее знает, зачем это было надо. Возможно, потому, что ей надоели приличные мальчики, похожие на Петю из рекламы ("Пригласи ее на чашечку кофе! Им это нравится, поверь мне!"), и потянуло к тем, которых от нее всемерно отгораживали: простым, дерзким на язык и на руку, грубым и даже жестоким. Таким, какими были дружки ее братца Кости - Форафон и Паваротти, например. Возможно, ей хотелось почувствовать себя немножко "своей" в мире бандюг. Поиграть в шмару отвязанную, так сказать. То есть получалась Даша наоборот. Та была платной шлюхой в натуре, но играла примерную студентку.
   То, что сегодня предложила Полина - все это "медленное и плавное", - Юрка сперва воспринял с иронией, но потом вдруг нашел в этом какой-то смак. Прямо-таки "открыл его для себя", как девушка из рекламы - прокладки с крылышками. Оказывается, плавно вжиматься и оттягиваться, успевая между делом вяло целоваться и слушать, как Полина, прикрыв глаза, шепчет ему на ухо какую-то бесстыдную и бессвязную, но очень сладкую чушь.
   - Иди-и... Иди-и в меня-а... - Она почти выпевала это шепотом, положив ладони на Юркину талию. И Таран в этот ритм вписывался, хотя временами ему хотелось прекратить эту игру и прибавить скорость. Как оказалось, сдерживать себя и ласкать Полину так, как она этого хочет, - это тоже удовольствие... Во, зараза! Юрка поймал себя на мысли, что желает, чтоб все это балдение длилось как можно дольше и, может быть, вообще никогда не кончалось. Ему хотелось лежать и лежать, даже вовсе не двигаясь, и ощущать под собой это гибкое, ласковое тело, прижиматься к этим грудкам и животику, гладить плечики, спинку и попку, ну и конечно, греться и нежиться внутри, в уютной влажной пещерке...
   Но, ясное дело, до бесконечности так продолжаться не могло. Полине эта игра надоела, и она возжаждала новой, контрастной.
   - Можно быстрее... - сказала она. Таран понял это так, что надо прибавить совсем немножко.
   - Еще! Сильнее, что ты как рохля вареная! - со злостью прошипела Полина и больно укусила Юрку за плечо.
   - У, бля! - прорычал Таран, освирепев совсем не в шутку. - Кусаться, стерва? Кусаться?! Быстрее тебе?! На! На! На! Получи, сучара!
   Он стиснул Полину так, что у нее косточки хрустнули, и заработал, как поршень паровой машины.
   - Ой! 0-ой! - завизжала она и даже испугала этим Юрку. Фиг его знает, не подумают ли Алик с Тиной, будто он уже душит свою спутницу? Таран остановился и извиняющимся тоном спросил:
   - Тебе правда больно?
   - Да! Но я и хочу, чтоб было больно! И мне, и тебе! Ну, так же! Ой! А-ай! Щипли меня! Царапай! - и опять кусанула Юрку зубами. Во придурочная! Хрен с тобой, однако! Что просила, то и получишь...
   Через несколько секунд той бешеной дрючки, которую организовал Юрка, кусачая стерва взвыла и обмякла, а Таран еще полминуты терзал ее скользкое нутро, пока сам не отстрелялся. Прямо туда.
   - Пусти! - Полина с неожиданной силой отпихнула Тарана и побежала в душевую. Пока она там плескалась, Юрка повалялся немного, а потом включил настольную лампу и поглядел на покусанные места. Ни фига себе! До крови, правда, не прокусила, но отпечатки зубов оставила. Ну и змея! Хорошо, хоть не ядовитая...
   Юрка погасил лампу, улегся на свой диванчик и откинулся на спину. Полина вернулась и без спроса прилегла к нему.
   - Ты на меня сердишься, Юрчик? - наваливаясь на Тарана грудью, бедром и животиком, прошептала она.
   - Сержусь, - подтвердил Юрка, - на фига надо было кусаться? Если тебе нравится, когда больно, то мне - ни хрена. Другой бы за такую "нежность" просто рожу набил.
   - Рожу не надо... - поглаживая Тарана по укушенному плечу, произнесла Полина. - А по попке - можно...
   - Давай лучше поспим? - предложил Юрка. - Мне лично на сегодня вот так всего хватило. Если тебе не хватает, так вызови этого Алика. Если он сам умаялся, так найдет тебе на пароходе пару клиентов, еще и бабки огребет.
   - А что? - сказала Полина. - Это мысль...
   И она взяла со стола телефончик, оставленный Аликом.
   Таран подумал, будто она просто шутит или издевается, но не угадал. Полина и не думала шутить. Она нажала на кнопочку с цифрой "2".
   - Алик? Это Полина. Вы не могли бы зайти к нам с Юрой? У нас кое-какие сексуальные проблемы.
   Даже после этого Таран еще не поверил в то, что эта засранка все затеяла всерьез. И даже после того, как щелкнул сперва замок двери напротив, а потом замок двери их каюты. Вошел Алик, в майке и спортивных штанах, судя по всему, явно поднятый этим звонком с постели. Таран лежал под одеялом, а вот Полина встретила Алика самым бесстыжим образом, откинувшись на подушку, с голой грудью и сдвинув одеяло так, что оно прикрывало только самый низ мохнатого кустика. Правда, все это было не при свете, но бывалый Алик, как видно, таким зрелищем был смущен.
   - Сейчас, между прочим, без пяти двенадцать, - заметил он. - По судну объявлен отбой. Нельзя ли эти ваши проблемы отложить до завтра?
   - Нет, - сказала Полина. - Вы наверняка слышали, что сказал Юра?
   - Ну, допустим, слышал, - проворчал Алик, которому, должно быть, не хотелось признавать наличие подслушки в каюте. - Что из этого?
   - А из этого следует, - жестко произнесла Полина, - что Юре хочется посмотреть, как меня .... (она употребила именно это слово!). И он предлагает вам это самому сделать или найти желающих.
   У Юрки не только уши загорелись, но даже, кажется, нос. Во, как все повернула, зараза! Он даже не нашелся, что вякнуть - до того стыдно стало! С другой стороны, если Алик через прослушку все слышал, то и возражать нечего. Угораздило же ляпнуть такое!
   Алик, конечно, заподозрил подвох. Он, стараясь не особо поглядывать на Полину, произнес мрачным тоном:
   - Знаете, мы уже с вами говорили насчет всяких ненужных фокусов. Так вот, эта задумка у вас дурная. Если ты считаешь, будто я такой наивный, что полезу тебя трахать, а твой мальчик после этого двинет меня по башке, - то глубоко ошибаешься.
   - Ну, я вам подскажу, как от этого подстраховаться, - нагло ухмыльнулась Полина. - У вас же есть наручники, верно? Усадите его вон туда, в угол у окна, и пристегните его за левое запястье к батарее отопления, которая под окном. Никуда не денется и ничем вас не ударит. Ну, на худой конец - в смысле если он у вас совсем худой или вам Тина запретила - позовите кого-то из ваших мальчиков. Можно даже двух...
   Алик проворчал:
   - Дурдом какой-то... Вы что теперь, все такие, с присвистью?
   - Да, мы такие! - произнесла Полина, пока Таран лихорадочно соображал, чего бы сказать, чтоб не выглядеть таким же извращением, как эта психованная дура. - Но между прочим, если вы не сделаете так, как я прошу, то очень пожалеете! Голос у Полины звучал так, будто за ее спиной стояло двадцать вооруженных боевиков. Юрка подумал, что после этой выходки их точно пересадят в трюм с крысами.
   Но он в очередной раз не угадал. Алик как-то сник и голову в плечи втянул, будто Полина действительно была жутко крутой женщиной:
   - Ладно... Что-нибудь придумаю... Подождете пять минут? Надо посоветоваться.
   И вышел из каюты, заперев за собой дверь. Таран прибалдело посмотрел на победоносно ухмыляющуюся Полину. Он ровным счетом ничего не понимал. Мысли в голове бешено закрутились, пытаясь дать какое-то объяснение, но ничего более-менее приемлемого выстроить не удавалось.
   Конечно, первое, что ему пришло на ум: Полина - самое главное лицо этого "бал-маскарада", а может, даже и его скрытый организатор. Теперь его вовсе не смущало, что Полина до самого прибытия на теплоход напоминала бедную овечку, обреченную на заклание, а тут резко изменилась и принялась командовать крутыми мужиками. То, как бабы умеют играть разные роли, он уже знал на примере Даши. С другой стороны, если Вася с катера "Светоч" или его боссы заплатили за нее сто тысяч баксов, то, наверно, знали, за что платили. То есть Полина представляла собой какую-то ценность в бандитском мире, может быть, даже не меньшую, чем Аня Петерсон со своими компьютерными прибамбасами и заморочками. Та, последняя, тоже знала себе цену, но особо не наглела. И вела она себя в основном спокойно, хладнокровно и, что очень важно, - почти одинаково во всех ситуациях независимо от степени их остроты. Полина же поначалу ахала и охала, тряслась и стучала зубами, а потом вдруг резко оборзела. Либо ее первоначальная робость была вполне искренней до того момента, пока она не узнала о себе нечто важное, либо все ее поведение до посадки на теплоход было загодя срежиссированной игрой. Впрочем, могло быть и не так. Например, во время беседы с Патимат и Асият Полине дали какие-то инструкции, как себя вести... Тогда получалось, что весь этот спектакль был разыгран для того, чтоб каким-то образом охмурить Юрку. Но зачем его охмурять, хрен поймешь. Что можно взять с Тарана, который, как ни крути, всего лишь пешка, которая ходит только прямо и бьет только наискосок?
   Впрочем, чем внимательней вспоминал Юрка все, что произошло с того момента, как Полина в обществе братков Зуба появилась на квартире Сметаниных, тем больше находил всяких нестыковок в логике, которые легко опровергали версию насчет того, что события эти представляли заранее обдуманный спектакль.
   Ясно ведь, что если б Таран с самого начала пошел на квартиру к Гене, то мог бы уйти минут за двадцать до того, как туда прибыла Полина. Это раз. Во-вторых, он вполне мог бы и не тащить ее на дачу к Фроське на машине Суслика. Мог просто-напросто связать и оставить с Гениной мамой дожидаться приезда милиции. В-третьих, Полина, находясь на "Светоче", никак не могла знать, что. он остался в живых при взрыве. В-четвертых, он сам потащил ее через канаву на дачу, где пришлось встретиться с Магомадом и племянницами. В-пятых, они могли бы и не проспать так долго, а просто уйти еще до приезда нового хозяина.