Влодавец Леонид. Шестерки сатаны (Black Box - 7)

- Вы меня в колдовстве подозреваете, Виктория Рэймондовна? - подчеркнуто иронически спросил Сарториус. - Нет, вас лично, - уверенно произнесла Вика, - я ни в чем не подозреваю. Просто мне кажется, что "Black Box" перестал вести себя тихо. Все, что он вытворяет, - демонстрация его возможностей. Психологическое давление на наш разум. - Вы считаете его разумным существом? - Сверхразумным... - ответила Вика. - И я думаю, что нам надо в данный момент забыть обо всех идейных и материальных спорах, наплевать на всю ситуацию вокруг фонда О'Брайенов и всерьез подумать о том, что делать сейчас, когда этот сверхразум себя проявил. - Занятно... - произнес Сорокин, почесав закопченным пальцем обгорелую бороду. - Провести, стало быть, научно-практическую конференцию на тему: "Что такое "Black Box" и как с ним бороться?" Это предложение исходит от вашего тестя? - Нет. Это мое личное мнение. А Сергей Сергеевич как раз считает, что это вы провели эксперимент по дистанционному управлению "ящиком". Поэтому он поднял всех на ноги и потащил сюда... - Простите, - перебил Сарториус, - когда вы вылетели из Москвы? - Я точно не помню, - произнесла Вика, - где-то вчерашним утром, по-моему. - С посадкой? - Даже с двумя, кажется... А почему вас это интересует? - Потому что мне хочется уточнить хронологию событий. Но одно я знаю точно: контакт по РНС с Сергеем Сергеевичем состоялся около двух часов ночи по хайдийскому времени. В Москве было девять утра сегодняшнего дня... То есть либо я вел переговоры по РНС не с Москвой, либо с кем угодно, но не с господином Бариновым! А когда была РНС из Лагоса? - Это я знаю точно: позавчера в 19.34.25. На всю жизнь запомню! - Прекрасно! - вскричал Сарториус. - Разница во времени между Москвой и Лагосом - три часа. В Лагосе было 16.34.25, но меня-то гам уже не было! Я летел на Хайди и был уже в тысяче километров от побережья Гвинейского залива! - "Black Box"! - вырвалось у меня. - Это он, гад, все накрутил! Значит, ему еще надо свести вас с отцом... - Да, похоже, что так... - пробормотал Сергей Николаевич. Тут по лестнице сверху, из холла, бойко затопали каблучки дамских туфель. Мы, все четверо, как по команде, повернулись и увидели сеньору Эухению Дорадо. Следом за ней поспешала Аурора. Супергадалка была страшно взволнована. Она явно спустилась в подвал не для того, чтобы предложить нам пообедать. - Боже мой, Деметрио! - вскричала она, не тратя времени на "здрассте". Только вы можете спасти нас всех! Меня бы кто спас, что ли? Приятно, конечно, когда тебя считают всемогущим и единственным, так сказать, защитником страждущих, только вот хрена ли я могу сделать? - Не уверен, - сказал я, хотя на самом деле был уверен в том, что от меня ничего не зависит. Конечно, застрелить кого-нибудь я, в принципе, могу, но скорее всего Вика, Элен или даже Люба сделают такую работу более качественно, чем я. Насчет мордобития я тоже думаю, что есть профи куда покруче. - Идемте со мной, - сказала Эухения. - Только что мне звонил президент Морено. Он в отчаянии и может приказать своей авиации разбомбить "Горное Шале". "Ни фига себе, понимаешь, отчаяние!" - подумалось мне. - Погодите, - удивленно спросил Сарториус, - что ему надо? Разве он не понял, что ему грозит, если он не прекратит боевые действия? - Поэтому-то он и в отчаянии! - заломила руки Эухения. - Двое ваших солдат только что разгромили целую роту "тигров" в горах, сожгли несколько машин, еще одну захватили и гонятся за остатками коммандос в направлении их базы. - А почему я? - Я не очень верил дону Фелипе, который очень любил преувеличивать. Когда мы с ним только познакомились, во времена диктатора Лопеса, он был мэром городка Лос-Панчос и усердно убеждал нас, псевдопартизан, будто завсегда сочувствовал коммунистам и в студенческие годы держал портрет Фиделя над койкой в кампусе. А потом, после того, как пришла штатовская эскадра, утверждал, будто мы с капитаном хотели его расстрелять, изнасиловали его жену Мануэлу, да еще и напоили его водой из унитаза. Потом, когда Сифилитик с братанами метелил его в офисе дендрологов, он тоже вешал этих собак на меня, да еще в присутствии тогдашней Ленки. Впрочем, насчет бомбового удара по "Горному Шале" он мог и не преувеличивать... Президенты - они народ суровый. Им все время хочется кому-нибудь врезать, чтоб другие боялись и уважали. - Почему я? Ведь здесь же Сергей Сергеевич! - Сергей Сергеевич сказал, что остановить этих двух солдат можете только вы... Нет, ни фига я не верил. Не могли Ваня и Валет разгромить роту "тигров". Пожечь пару "М-114" или "М-113" они, конечно, сумели бы, но пострелять даже полста вдвоем - это уж слишком до фига. В конце концов остальные полста должны были их ухойдакать, невзирая на всю живучесть и выносливость, полученные от инъекций "Зомби-8" и "331". Ну уж во всяком случае, эта уцелевшая полурота должна была гнаться за ними, а не наоборот... - Вы знаете, сеньора, мне не хотелось бы его отпускать, - вмешался Сорокин, - сейчас не лучшее время для каких-либо сепаратных переговоров. И потом, куда он пойдет вразумлять этих солдат? Вам сообщили по крайней мере их примерное местонахождение? - Господи! Вы еще тянете время! Если через десять минут Деметрио не выйдет на связь с президентом Морено, то две эскадрильи бомбардировщиков нанесут удар по "Горному Шале". Неужели вам это непонятно? - У вас ведь есть сотовый телефон, - сказал Сарториус. - Пусть Дмитрий поговорит с Морено в моем присутствии. - Нет у меня сотового! - неожиданно заорала Эухения. - То есть здесь нету, при себе. Ну давайте вместе поднимемся в холл... Там есть стационарный аппарат. - Там я не буду чувствовать себя комфортно, - сказал Сорокин дипломатично. Дело явно шло к тому, что шахматисты называют "патом". Хотя мне лично было вполне понятно упрямство Сергея Николаевича, затяжка этого базара не сулила ничего хорошего. Конечно, Сорокин, оккупировав подвал, чувствовал себя в большей безопасности, чем Эухения, которой было жалко не только себя, но и любимую виллу, не столь уж давно отремонтированную после предыдущей бомбардировки. Но тут захрюкала рация, висевшая под мышкой у компаньеро Умберто. На его физиономии появилась озадаченная гримаса. Несмотря на то что я, в отличие от Сорокина, мыслей читать не умел, мне было вполне понятно, что такое выражение может появиться на лице человека, который считал, будто все свои уже здесь и на этой волне с ним некому больше связываться. Впрочем, то, что Сарториус все же держал рацию на приеме, могло означать, что какого-то вызова он все-таки ожидал. - "Чиж", "Чиж", иси Тимбукту! - позвали из эфира, надо полагать, по-французски. Сорокин, однако, ответил на каком-то другом языке, который был для меня и для всех прочих полной абракадаброй. Должно быть, он бубнил на языке какого-либо африканского племени, к которому принадлежал гражданин Роже Тимбукту. (Как мне прикидывалось, Роже Тимбукту можно было перевести и как Роже Тимбуктовский, по аналогии с Колей Питерским.) Откуда товарищ Сорокин, который вроде бы не специализировался на западной Африке, знал этот язык, меня особо не заинтересовало. И ему, и Чуде-юде, нетрудно было и самим выучить любое, самое дикое и экзотическое наречие. Да и научить кого угодно шпрехать хоть по-пигмейски, хоть по-удэгейски им было раз плюнуть. Другой вопрос состоял в том, с чего это дон Умберто взялся балакать на этой непонятной мове. Либо ему не хотелось, чтобы Вика и Эухения, которые отлично владели французским, поняли его беседу с Тимбуктовичем, либо он заподозрил, что этот вызов по радио исходит от "черного ящика". Последнее мне показалось несколько наивным. Гость из иных миров - дай Бог, чтоб и вовсе не из преисподней! - запросто мог адаптироваться и говорить хоть по-каковски. Минуту или две мы все, то есть Эухения, Вика, Зина и я, стояли, как идиоты, и недоуменно переглядывались, слушая все те "барбарамей кергуду", которые выговаривал в рацию Сарториус и которые ему выхрюкивались обратно из динамика. Наконец "Чиж" с настороженно-непроницаемой миной на лице подал мне рацию и сказал по-русски: - На, можешь побеседовать с Морено. Я взял рацию, нажал кнопку и сказал, как по телефону: - Это Баринов. Слушаю вас, дон Фелипе. - О, сеньор Баринов! - Голос президента Хайди и владельца "Каса бланки де Лос-Панчос" я узнал тут же, несмотря на эфирные шорохи и трески. - Вы должны меня спасти! Вы должны спасти весь остров, а может быть, все человечество! Как слышите меня? Прием. Приятно было слышать, что тебя считают такой важной персоной, черт побери! Это ж надо - за спасителя человечества почитают! Правда, это дело стремное - один спасал-спасал, а его взяли да и распяли на горке. - Нормально вас слышу, сеньор президент. Насчет спасения человечества и всего остального надо поконкретнее, дон Фелипе. Если можно, излагайте побыстрее. Прием! - Два ваших подчиненных, несмотря на объявленное нами по договоренности с вашим отцом прекращение огня, продолжают боевые действия. Сеньор Серхио объяснил мне, что они подчиняются только вам и никто другой не в силах их остановить. Они настроены исключительно на выполнение ваших приказов. Это правда? Прием. - Да, это так, дон Фелипе. Где они сейчас находятся? Прием. - Они в пяти километрах от Сан-Исидро, на подступах к базе батальона "тигров". Только что полковник Гарсиа доложил, что они атакуют блок-пост у поворота на базу. Вы меня поняли? Прием. - Понял вас, дон Фелипе. Сколько "тигров" защищают блокпост? Прием. - Всего пятнадцать, они и часа не продержатся! А от базы до блок-поста всего пятьсот метров! Прием. - Пятнадцать человек против двух? Не продержатся и часа? В укреплении? Я вас правильно понял, сеньор президент? Прием. - Да, да! Правильно поняли! Какой там час! Дай Бог полчаса! Я взываю к вашему человеколюбию! Не заставляйте меня идти на отчаянный шаг! Если вы согласны, через десять минут за вами прилетит вертолет, если нет - через пять минут "Горное Шале" будет подвергнуто бомбардировке с воздуха. Пилоты уже в кабинах ждут приказа. Как поняли, прием?! - Я вас понял, дон Фелипе. Вы представляете все последствия такого налета? Прием. - Да! Я понимаю, что это может привести к ядерной войне, и отдаю себе в этом отчет. Но у меня нет другого выхода! Я в отчаянии, сеньор Баринов! Я в отчаянии! Прием. Совсем весело! Насчет ядерной войны я как-то уж и думать позабыл... То ли Чудо-юдо неудачно припугнул президента, тс ли еще чего произошло - хрен знает! - Дон Фелипе, - сказал я, - вы можете высылать вертолет. Но в нем не должно быть никого, кроме пилота. Один пилот, как поняли? - Понял, понял! - почти с восторгом в голосе забубнил Морено. В это время Сарториус прямо-таки выдернул рацию у меня из рук: - Сеньор президент! Это говорит Умберто Сарториус, вы меня слышите? - Да, слышу. У вас какие-то дополнительные условия? - Именно так. В вертолете, кроме пилота, должны быть вы лично Это гарантия вашей честности и правильного поведения, прием. - А где гарантия, что меня не возьмут в заложники? - забеспокоился дон Фелипе. - Гарантия в том, что вы мне абсолютно не нужны, - заявил Сорокин. - Если не согласны, можете начинать бомбардировку. После этого вам не поможет даже система Лопесовских убежищ. Вы умрете в гнилых подземельях как крыса. - Нет-нет! - возопил Морено, видимо, хорошо знавший, во что превратились подземные бункеры за последние четырнадцать лет демократического правления. - Я готов рискнуть собой ради спасения страны! Кроме того, сеньор Сарториус, не забывайте, что в молодости я сочувствовал социалистам... Я аж закашлялся от этих шибко знакомых интонаций. А Сарториус железным тоном революционного фаната продолжал диктовать президенту свои условия: - Вертолет должен сесть точно посреди посадочного круга на крыше главного здания виллы. Сначала к вертолету подойдет осмотровая группа. Если вас в вертолете не окажется, Дмитрий в него не сядет, а вертолет мы уничтожим. Далее. Вы должны оставаться в машине и никуда не выходить. После того, как в вертолет сядут Дмитрий и его сопровождающие, взлет будет разрешен. Связь с землей будет контролироваться Дмитрием. - Мы исполним это непременно! - И вы должны немедленно отдать приказ, отменяющий бомбардировку "Горного Шале". Прием. - Господи, зачем теперь мне это нужно? Вертолет уже взлетает! До встречи, сеньор Сарториус! Эухения просияла. Похоже, что такой исход переговоров был для нее самым оптимальным. - Сеньор Умберто, Деметрио, я так рада! Господи, только бы все уладилось! - Надо надеяться, - сухо сказал Сарториус, - что мы не стали жертвой очередного коварства. - Вот именно, - заметила Вика, - все это очень странно. Я не верю ни одному его слову. Чтобы весь хайдийский спецназ не мог сладить с двумя пацанами? Даже после "Зомби-8" они еще не стали бессмертными... Я промолчал. Мне тоже все казалось стопроцентной липой. Точнее, почти стопроцентной, потому что я хоть и представлял себе в общих чертах, насколько убедительно может лгать "Black Box" или даже просто дон Фелипе Морено, но все-таки мог допустить какую-то долю истины во всех этих воплях души. В общем и целом я неплохо знал боевые возможности Вани и Валета, но, конечно, не мог поверить, что пятнадцать "тигров", сидящих в укрепленном блок-посту, не смогут отразить их атаку. Но с расстояния метров в 100 при обычной плотности огня, которую могут создать пятнадцать автоматов или даже десять автоматов и пять ручных пулеметов, Ваня и Валет почти неуязвимы. Вместе с тем точность их огня вполне позволяет им поражать солдат противника через бойницы. И пулями, и гранатами из подствольников, если последние у них еще остались... А что? Влепят три-четыре ВОГа в укрытие, переранят и переглушат всех, кто там сидит, потом, проскочив стометровку секунд за десять - им это запросто, даже в ботинках и при полной навьючке! - добьют тех, кто еще дышит. У них ведь приказ уничтожать. Но если их подпустят поближе и выпалят длинными метров с 20 25, эффективность огня возрастет. Если попадут в ногу, особенно в кость, то могут свалить. А тут уж долби не хочу. Нет, нереально, чтоб хайдийские коммандос были такими уж лохами, чтоб не справиться с Ваней и Валетом. Где ж их вертолеты, БТРы, танки, наконец? Минометы и гранатометы? Против бронетехники у биороботов были только одноразовая "муха" да два выстрела к "РПГ-9". А в той роте, которую они, по утверждению Морено, расколотили, должно быть пятнадцать "М-113" или "М-114", если штаты техники в хайдийской армии не поменялись. Ну, даже если и поменялись, то уж меньше десяти БТРов в роте быть не может. И тем не менее принять все стенания Морено за абсолютную лажу я почему-то не мог. Каким-то подсознанием я чуял, что если по радио я говорил действительно с ним, а не с каким-либо искусственным образованием, смоделированным "черным ящиком", то паника у хайдийского президента была слишком естественная, чтобы быть наигранной. Морено издревле славился изворотливостью и трусостью, а потому, наверно, не стал бы так рисковать, если б действительно не пришел в отчаяние. - Пять минут прошло, - сказала Зинка, - вроде бы нас не бомбят. - Не сглазь! - проворчала Вика. Сорокин повернулся к баррикаде, за которой все еще находились Агафон и Налим. - Агафон! Гребешка и Лузу - ко мне. С вещами! Агафон скрылся за дверь, и через полминуты оттуда выскочили Гребешок и Луза. Конечно, "с вещами", то есть с оружием. - Эухения, проводите нас на крышу, - очень твердо попросил Сергей Николаевич. - Пожалуйста, - вздохнула супергадалка, - если вам так спокойнее... - Мы тоже пойдем, - сказала Вика, - на всякий случай. Я поприкинул, где у нее может быть оружие, но ничего путного не придумал. Разве что под титьками могла укрыть. Конечно, Вика и голыми руками могла хорошо достать, но все-таки, ежели на крышу сядет вместо вертолета с президентом вертолет с "тиграми", лучше иметь что-нибудь стреляющее. Эухения проводила нас на крышу самым прямым маршрутом - на лифте. Памятуя, как несколько часов назад мне пришлось застрять в кабине на 50-метровой глубине, в кабину я входил с опаской. Но лифт работал прекрасно и тихо вознес нас прямо на край вертолетного круга. Вертолетный круг находился на самой высокой точке виллы. Отсюда было удобно обозревать окрестности, в частности наблюдать за тем, что и откуда летит в направлении "Горного Шале". В прошлый раз, три года назад, я уже побывал тут. Правда, тогда рассматривал виллу, находясь чуточку ниже, на просторной веранде. Но и с веранды я, помнится, разглядел, что строение, где мне тогда пришлось ночевать, состояло из нескольких прямоугольных корпусов-блоков, соединенных переходами, и в проекции похоже на букву Ш. Эти корпуса ступенями поднимались по склону, и "перекладина" Ш была где-то на сорок метров ниже, чем верхушка правой "палочки", на которой я находился в тот момент. Окружающая территория представляла собой маленькую - меньше километра в диаметре - горную котловину, заросшую джунглями. Из этих джунглей сумели сделать более-менее нормальный парк, а из застойного озерца-болотца на самом дне котловины соорудили прелестный просторный бассейн. Опять же, помнится, мне тогда пришло в голову, что здесь вполне можно устроить место отдыха для лиц с доходом выше среднего, но хозяйка этого заведения, должно быть, не собиралась выжимать отсюда деньги. В общем и целом, особых перемен во внешнем облике виллы не наблюдалось. Диск солнца помаленьку катился вниз к темным, мохнатым от леса горам. Неровная цепочка скругленных вершин выглядела словно застывшая штормовая волна. На крышах и стенах корпусов, на аллеях парка, разумеется, не было ни единого следа от обстрела и бомбардировки с вертолетов, которую учинили "джикеи" в 1994 году. Да, хорошо тут отдохнуть можно! Только вот, видно, опять не судьба... Круг для посадки вертолетов имел 30 метров в диаметре и являлся в некотором роде украшением крыши, ибо был накрашен очень яркими красками синей, белой и алой. - Так, - сказал Сарториус, оглядевшись, - Дима остается за лифтовой надстройкой и выходит на круг только по моей команде. Сеньора Эухения, Зина и Вика находятся там же, но ближе к парапету. Мы с Гребешком и Лузой идем встречать гостей первыми. Всем ясно? Естественно, никто не возразил. Я боялся, что ожидание затянется, но тарахтение вертолета послышалось меньше чем через три минуты. - Летит! - произнес Сарториус, показывая пальцем в северную часть небосклона. - И один, как ни странно... Действительно, из-за волнообразной горной цепи вынырнул ярко раскрашенный сине-бело-зеленый (цветов хайдийского триколора) явно невоенный вертолетик, который не очень стремительно, но все же довольно быстро стал приближаться к "Горному Шале". Еще пара минут - и он снизился почти до уровня площадки, а затем перешел на зависание и мягко опустился на крышу, точно в центр круга. Сарториус, Гребешок и Луза с оружием на изготовку подошли к вертолету, открыли дверцы, что-то поглядели, а потом я услышал, как Сорокин заорал: - Дима! Все в норме, иди сюда. Дон Фелипе Морено ничуть не изменился, и даже если б мне сказали, что это не он, а его двойник, я бы не поверил. Даже через стекло кабины его запросто можно было узнать. - Сеньор Баринов! - возрадовался он, отодвинув боковое стекло и высовываясь, так сказать, "в форточку". - Как я рад вновь вас видеть! Уверен, что и Республика Хайди, и вся мировая цивилизация теперь смогут с уверенностью смотреть в будущее! Я подошел, влез в открытую дверцу. Следом втиснулись Луза и Гребешок. - Запомните, - сказал Сарториус прежде, чем закрыть дверцу кабины, - если что - не церемоньтесь. По-русски, понятно?! - Бу'сделано! - отозвался Гребешок. Со стороны показалось, будто он просто пожелал нам счастливого пути. Ни Морено, ни его пилот, тощий флегматичный мулат, по-русски не знали ни бельмеса. Дверцу задвинули, Сарториус отошел от вертолета, помахал рукой. Двигатель прибавил обороты, машина потянулась вперед и вверх. Прежде чем вертолет развернулся, я еще успел послать воздушный поцелуй Вике, которая вместе с Эухенией и Зинулей тоже высунулась посмотреть... МОНСТРЫ Вертолет уже подлетал к горному гребню, опоясывавшему виллу, когда я надумал спросить у Морено, с чего это его войско так хреново сражается. - Сеньор президент, прошу меня извинить за то, что мы приняли такие меры предосторожности, которые вы могли бы расценить, как унизительные. Но, согласитесь, ситуация настолько необычная, что у многих из нас могли появиться серьезные сомнения в вашей искренности. Мы имеем представление как о возможностях двух наших бойцов, так и о возможностях батальона "Тигры". Мне неоднократно приходилось иметь дело с хайдийскими коммандос, а потому с большим трудом верится в то, что они бессильны что-либо сделать против двух человек. Конечно, их индивидуальная подготовка, быть может, и несколько выше обычного уровня, но все же - их только двое... - О, сеньор Баринов, я понимаю, что выгляжу круглым идиотом или коварным подлецом, но все обстоит именно так, как я сказал. Полковник Гарсиа, командир батальона "Тигры", примерно, в 14.30 получил от меня приказ прекратить операцию по захвату террористов, под которыми подразумевалась, как нам стало ясно, группа из трех человек, в которую входили вы и эти двое. Этот приказ я отдал после переговоров с вашим отцом, который настаивал на необходимости проявить человеколюбие и гуманность, чтобы прекратить этот прискорбный конфликт, произошедший от неверной информированности наших спецслужб. Дон Серхио убедил меня в том, что надо прислать вертолет в "Горное Шале", откуда он лично вылетит за вами в район боевых действий. Как раз в это время вторая рота "тигров", подошедшая на бронетранспортерах, взаимодействуя с первой ротой, высадившейся с вертолетов, замкнула кольцо окружения со стороны шоссе, и по докладу полковника Гарсиа всякая возможность вашего прорыва была исключена. Я отдал Гарсиа приказ прекратить огонь и объявить террористам через мегафоны, что им надо сделать то же самое, оставаться на прежних позициях и ждать прибытия вертолета с господином Бариновым... - Меня к этому времени с ними уже не было, - поспешил сообщить я. - Да, мне это известно, - столь же торопливо закивал Морено, - полковник Гарсиа сообщил, что его солдаты ведут перестрелку только с двумя террористами, а третий куда-то исчез или убит. Заметьте, я не спрашиваю, как вам удалось проскочить через заслоны "тигров" и пройти незамеченным двадцать километров до "Горного Шале". - Пусть это останется моей маленькой тайной, - произнес я чуть ли не кокетливо. Во всяком случае, Морено мог подумать, что меня вывезла сеньора Эухения, укрыв под собственной юбкой. - Согласен, - покорно кивнул Морено, должно быть, полагая, что даже если я удрал под юбкой его супертолстухи Мануэлы, то это ничего кардинально не меняет. - Итак, продолжаю. В 14.45 Гарсиа доложил, что боевые действия продолжаются, так как террористы не прекратили огонь и более того продолжают продвигаться вперед. Его подчиненные, как он утверждал, вынуждены вести ответный огонь в целях самообороны. Еще через десять минут он в паническом тоне сообщил, что события на шоссе развиваются каким-то странным образом, а командир роты, вероятно, контужен, потому что несет полную белиберду. После этого полковник вылетел на вертолете в район шоссе, чтобы лично разобраться в обстановке. - Ну и что же он выяснил? - Прежде всего то, что доклад командира роты был абсолютно достоверен. Остатки роты на четырех уцелевших бронетранспортерах отходили в направлении базы "тигров", а оба ваших бойца преследовали их на захваченном "М-113". Облетев район боя, Гарсиа насчитал восемь подожженных бронетранспортеров и более пятидесяти трупов. Это было невероятно! Первое, что он подумал, - к террористам подошли подкрепления. Однако никаких новых групп противника при облете местности он не обнаружил. Тогда Гарсиа поднял пару вертолетов "ирокез" с реактивными снарядами, которые должны были атаковать и уничтожить бронетранспортер с террористами. Это были отличные пилоты и операторы, сеньор Баринов, уверяю вас! Однако они нанесли удар по колонне отступающих "тигров", по сути дела, полностью добив все, что еще оставалось от роты, а сами, выполняя совершенно ненужный маневр, неожиданно столкнулись, несмотря на все усилия наземных служб увести их с опасно близких курсов! - Чертовщина какая-то! - пробормотал я, очень некстати увидев справа по борту "ирокез" с эмблемами аэромобильного батальона. Холодок прошел по спине! А ну как "черный ящик" и наши вертолеты заставит столкнуться?! - Но это еще не все! - простонал Морено. - Тот самый блок-пост, на подступах к базе "тигров", о котором мы говорили по радио, уже взят. Из пятнадцати солдат спаслись двое, которые настолько напуганы, что их вряд ли можно признать вменяемыми. Но то, что они рассказывают, в какой-то мере совпадает с докладами командира погибшей роты, которые показались Гарсиа бредом сумасшедшего. Например, то, что ваши бойцы не поражаются огнем из стрелкового оружия. - Это преувеличение, - пробормотал я, - на них достаточно хорошие бронежилеты и каски, но с небольших расстояний их вполне можно пробить. Кроме того, они обладают хорошей реакцией и в них достаточно сложно попасть. - Не в этом дело! - горестно воскликнул дон Фелипе. - В них попадали и не раз, но пули не причиняют им видимого вреда. Даже если пуля попадает в бронежилет, она обычно наносит солдату сильный удар, сбивает с ног. А от ваших боевиков пули просто отскакивают, причем даже тогда, когда попадают в открытые участки тела! - Не может такого быть... - произнес я, хотя и не очень уверенно. Я прекрасно помнил, как Валет еще там, в России, когда мы орудовали на даче Кири, прикрыл меня от выстрелов равалпиндевцев и получил ранение в плечо. Он, правда, очень быстро его залечил и уже к вечеру вроде бы был почти ни в одном глазу, но все-таки ему и перевязку пришлось накладывать, и боеспособность он на какое-то время потерял. Да и совсем недавно змея его в руку укусила, зубы не сломала... А уж пуля и подавно должна была продырявить! - Подлетаем, - доложил пилот, указывая на несколько дымных столбов, поднимавшихся в небо по правому борту.