Воронин Андрей Николаевич. Последний аргумент закона

   – Конечно, для него все смертные люди – букашки да козявки.
   – Было бы у тебя столько бабок, и ты бы так смотрел. Открывай дверь, запускай гостей.
   Толик открыл дверь, поздоровался и вместо приветствия услышал короткое:
   – Мы от Бориса Аркадьевича.
   – Проходите, – он спустил самопальную лесенку.
   Антон сумел подняться по ней, не теряя собственного достоинства и не сгибая спину, даже не придерживаясь руками за стену. То же самое проделали и его охранники. Гаражные ворота оставались закрытыми навесными замками, чтобы никто не влез с улицы, чтобы слесари не отлучались никуда без ведома хозяина. Выход из гаражей существовал лишь один – через смотровую яму, оттуда лесенка выводила прямо в коридор дома.

Глава 9

   Трое слесарей уже в кровь сбили руки, вспотели, разбирая краденую машину. Основную часть внутренностей они уже вытащили, и теперь предстояло разобрать остальное на детали и порезать газовой горелкой.
   – Сушит, – сказал слесарь “золотые руки”, прополаскивая горло минералкой и брезгливо выплевывая ее на пол.
   – Правду говоришь, Валик, – отозвался самый молодой слесарь, – после пива всегда сушит. Когда пьешь, кажется, жажду утоляешь, а потом начинается.
   – Ни пивом, ни водой никогда не напьешься, – назидательно произнес Валик Кошель, – и вином тоже. Жажду можно утолить только водкой.
   Спорить с ним не стали. Когда нельзя выпить, то выпить хочется еще больше.
   – Пиво только раззадоривает, – регулируя пламя горелки резака, ответил слесарь и сглотнул слюну. – Копоть, гад, не позволяет пить, хотя и можно было бы. Одно дело – агрегаты снимать, пьяному их можно повредить, а другое дело – кузов резать.
   – Ребята, все будет шито-крыто, – предложил мастер “золотые руки” Валик, готовый найти выход из любой ситуации. – Я тихонько за пузырем сбегаю, а вы за меня поработаете.
   – А если Копоть хватится, что тебя нет? Голову снимет.
   – Скажите, что мне плохо стало.
   Валик после отсидки на зоне страдал множеством болезней, и еще большее количество научился мастерски симулировать.
   – Астма прихватила, скажете. Мол, вышел воздухом подышать. Или нет, скажите, домой ушел, потому, как совсем невмоготу сделалось. А не заметит моего отсутствия, я с пузырями и вернусь. Много брать не будем, две бутылки на троих без закуси – в самый раз.
   Предложение выглядело соблазнительным, и отказаться от него никто не смог. Быстро скинулись, и Валик, переодевшись в чистое, спустился в смотровую яму, откуда лестница вела прямо в коридор дома. Еще находясь внизу, он услышал доносившиеся из гостиной негромкие голоса. Беседовали трое. Двоих он узнал сразу – Копоть и Клещ – голос же третьего человек был ему незнаком, низкий, грудной, уверенный.
   Валик особо не вдавался в смысл разговора, ему важно было незамеченным прошмыгнуть возле двери в гостиную, взять замок на собачку и сбегать в ближайший магазин. Он поднимался до тех пор, пока его глаза не оказались вровень с полом коридора. Темный проем лестницы специально не освещался, чтобы не бросался в глаза непосвященным. Гостиная просматривалась неплохо.
   Клещ с Толиком сидели на диване. Гостей оказалось трое: двое абсолютно молчаливых парней стояли в профиль к слесарю, заложив руки за спины. Третий, беседовавший с Клещом, сидел на стуле.
   "Солидный мужик, – решил Валик, – и ухоженный.
   Антон был гладко выбрит, недавно стриженные седоватые волосы аккуратно зачесаны.
   – Вы здесь одни? – спросил начальник охраны Галкина.
   – Еще трое ребят в гараже ковыряются.
   Валик немного присел, чтобы не быть замеченным.
   – Они свои ребята, я их приучил, что их место – гараж, остальное слесарей не касается.
   От Валика не ускользнул быстрый взгляд, брошенный Антоном своим спутникам. Он улучил момент, когда никто не смотрел в сторону двери, и на четвереньках пробрался к выходу. Новый, хорошо отрегулированный замок беззвучно открылся. Валик соскочил на тротуар и тут же прикрыл дверь.
   "Не заметили!” – радостно подумал он и, подбежав к гаражу, прошептал в щель между металлическими створками:
   – Получилось, ждите!
   "Классная машина! – Валик не удержался от искушения получше рассмотреть автомобиль гостей. – Жаль, что редкая марка, ее угонять на запчасти нет смысла. Разберешь, а потом два года ждать придется. Лучше уж массовые марки на запчасти разбирать, они со свистом уходят”.
   Держа в потном кулаке деньги, Валик беззаботно шагал к магазину.
   Антон пристально смотрел на Клеща. И странное дело, его взгляд обладал удивительным свойством. Яшка хоть и хотел отвести глаза в сторону, но вынужден был смотреть на гостя, не хватало духа ни опустить веки, ни повернуть голову.
   – Значит, ты абсолютно уверен в том, что видел на шоссе Аркадия Галкина? – с легкой ухмылкой поинтересовался начальник охраны.
   – Да, – простодушно сказал Клещ, – конечно! Мы еще секунд десять стояли, смотрели друг другу в глаза. Я его отлично запомнил.
   – И ты видел, как он, сидя за рулем, проституток переехал?
   – Видел. С ним еще баба была красивая, видная, – Яшка чувствовал, что в определении дамы чего-то не хватает. Наконец, нашелся:
   – Дорогая баба была.
   – Откуда ты знаешь, что видел именно Галкина-младшего?
   – Я на фотографии его рассмотрел, в компьютере.
   – Да уж-Антон ухмыльнулся, запустил руку в карман куртки и вытащил фотографию, которую вот уже неделю возил с собой. Борис Аркадьевич просил его отыскать одного ингуша, который крепко нагадил олигарху.
   – Узнаешь?
   Яшка, ничего не понимая, уставился на фотографию.
   – Это Аркадий Галкин, – без тени эмоций произнес Антон.
   Яшка быстро повернулся к Копотю:
   – Не догоняю. Это не он, а кавказец какой-то.
   – Это Аркадий Галкин, – повторил Антон. – Ты его видел на шоссе.
   – Не надо из меня дурака делать, – осмелел Клещ.
   – Парень, я не пойму, за что ты хочешь пятьдесят штук получить?
   – Сынок Галкина сам за рулем сидел, а не этот.., черный… – нервно принялся говорить Клещ, – я его видел сам. Он моих телок переехал, я ментам могу все засвидетельствовать.
   – Дурак ты, – незлобно отозвался Антон, – если Галкин-младший за рулем сидел, тогда за что тебе платить пятьдесят тысяч? А вот если человек на фотографии тот самый Аркадий Галкин, которого ты на шоссе видел, тогда – другое дело.
   До Яшки Клеща стало понемногу доходить:
   – Хитро, – усмехнулся он. – Значит, я этого мужика на шоссе видел? Это он телок переехал?
   – Можешь считать его кем угодно – Галкиным, Палкиным, Шмалкиндом, но запомни его лицо. Он сидел за рулем.
   – А баба рядом с ним была?
   – Была, но ты ее не рассмотрел.
   – Понятно. Я и ментам то же самое говорить стану, если только… – и тут Клещ поводил пальцами, будто мял в них невидимые деньги.
   Насчет показаний, которые Яшка должен дать в милицию, Антон договаривался для отвода глаз. Он хотел успокоить Клеща и хозяина дома, который имел несчастье узнать правду от Яшки.
   Человека, бдительность которого усыпили обещанием близких денег, быстрее идет на откровенность, становится менее подозрительным. Он уже видит деньги, ощущает их в своих руках, и все остальное потихоньку становится для него неважным.
   – Ты все понял, теперь знаешь, что следует говорить следователям?
   – Конечно, – рассмеялся Клещ, – понял, но усвоил не до конца.
   О том, что речь идет о передаче денег, убеждал масляный взгляд сутенера.
   – Мы, кажется, поладили? – спросил Антон.
   – Еще как! Но это в будущем, – предупредил Клещ.
   – Будущее всегда можно сделать настоящим. Как я понимаю, времени с того момента, как ты понял, кто был на шоссе, прошло не очень много, но парень ты болтливый. Скажи-ка честно, кто еще знает?
   Копоть и Клещ переглянулись.
   – Никто”. – ответил Клещ без особой уверенности.
   – Все ясно, – произнес Антон, – правду знаете ты и ты, – он развязно ткнул пальцем на парней, а затем указал на дверь, ведущую в коридор. – И те трое слесарюг в гараже. Думаете, я не знаю, чем занимаются ваши ребята?
   – Это к делу не относится, – вставил Копоть.
   – Я бы хотел договориться и с ними, – вкрадчиво произнес Антон.
   – Можно.
   "Он прав, если человек собирается платить деньги, то должен знать, за что”, – рассудил Толик.
   Но на всякий случай, ткнул локтем в бок Клеща, между ними произошел немой диалог.
   "Эти парни привыкли получать все сполна, но наши деньги останутся нашими. С ними договор отдельный”.
   "С ними отдельный расчет”, – молча подтвердил Яшка.
   "Какие проблемы? – улыбнулся Толик, подумав.
   – Деньги все равно не мои, – и подмигнул Яшке. Тот, как идиот, ответил радостным подмигиванием сразу двумя глазами.
   – Позови ребят.
   Копоть бегом бросился выполнять просьбу. В гараже он застал лишь двоих слесарей. Те, понимая, что сейчас придется объясняться насчет Валика, делали вид, что усердно работают и даже не замечают появление хозяина.
   – Стоп! – крикнул Копоть, ударяя молотком по толстому железному листу, прислоненному к стене.
   – А, это ты, – промямлил один из слесарей, снимая сварочную маску.
   – Где Валик?
   "Ну вот, началось”, – подумали ребята.
   – Плохо ему стало, дымом надышался. Пока резаки не включали, он как огурчик был.
   – Но кому же пять лет зоны на пользу пойдут? Астма у него, задыхаться начал, подышать вышел. А потом вернулся и говорит, мол, пойду-ка, ребята, домой, пока не сдох, вы тут без меня управитесь.
   – Не хотели тебе мешать.
   В другое время Толика насторожили бы столь пространные объяснения в два голоса. Обычно люди, говорящие правду, изъясняются коротко. Врущие же пускаются в долгие разговоры.
   – Ушел так ушел, – махнул рукой Копоть. – Кончайте пока работу – и наверх, в гостиную. Разговор есть.
   – Ну вот, теперь из-за Валика неприятности начнутся, – шептали слесари, сворачивая сварочные шланги. – Говорил я, не надо за водкой бежать. Кончили бы работу и выпили.
   – Ничего ты не говорил. Тебе, как и мне, выпить хотелось!
   Наконец, ребята поднялись в гостиную. Антона и его подручных они видели впервые. Первая мысль была о том, что незнакомцы из милиции, но радостное выражение лица Яшки опровергло эту версию.
   – Вот, пожалуйста, договаривайтесь – мои работники.
   – Их было трое, – напомнил Антон.
   – Валик домой ушел, плохо себя почувствовал.
   – Когда, прямо сейчас? – недовольно спросил Антон.
   – Нет, раньше. Вас еще не было.
   "Черт с ним”, – подумал начальник охраны Галкина и поднял руку, вскинув два пальца. Сэм и Пит чуть заметно кивнули ему, мол, все поняли, теперь, если понадобится, вступаем в дело.
   – Водка у тебя есть?
   – Плохая, – разочарованно протянул Толик. – Я ее не для себя держу. А для вас, если хотите, и коньяк найдется.
   «Вот же, гад, – подумал Яшка Клещ, – меня гнусным пойлом потчевал, а у самого и коньяк имеется!»
   – Много водки – бутылок шесть, семь.
   – Зачем? – пожал плечами Толик.
   – Секрет, – подмигнул Антон.
   Толик, словно под гипнозом, двинулся к холодильнику, открыл дверцу. Семь бутылок по ноль семь стояли на полке. Одну за другой он выставил их на пол.
   – На стол неси. А ты стаканы поставь, – Антон кивнул Клещу.
   Тот уже уловил перемену в настроении визитера, но еще не чувствовал опасности, выставлял с нижней полки журнального столика стаканы, блестевшие чисто вымытым стеклом. И лишь когда поставил последний стакан, увидел, что один из охранников – Пит – уже стоит в дверном проеме, широко расставив ноги, запустив руку под полу куртку.
   – Толик, засада! – прошептал Яшка, когда тот сел рядом с ним.
   Но это тихое, практически беззвучно промолвленное слово услышал Антон.
   – И вы садитесь к столу, – бесцветным голосом произнес Сэм.
   В руках у охранников уже появились пистолеты с короткими цилиндрами глушителей на стволах.
   – Мужики, вы чего? – в страхе попятились слесари.
   – К столу, я сказал! – мягко улыбнувшись, приказал Антон. – Я, по-моему, ничего плохого не предлагаю. Слесари смотрели на Толика. Тот согласно кивал:
   – Садитесь, делайте, что говорят.
   Он уже был не рад, что связался с Яшкой Клещом.
   – Так, мужики, – сказал Антон, – налили по полному стакану водки и выпили.
   – А вы? – по-идиотски моргая, поинтересовался Клещ.
   Антон сухо хохотнул:
   – Я не пью, – и тут же крикнул:
   – Налили! Дрожащими руками все четверо принялись откупоривать бутылки. Водка полилась в стаканы. Антон, Сэм и Пит зорко следили за каждым движением подопечных.
   – А теперь выпили. И не дай бог вам проливать спиртное!
   – Зачем? – выдохнул Клещ.
   – Дурак ты, – незлобно произнес Антон и улыбнулся, – отметить договор.
   – А– неуверенно произнес Яшка и, только поднеся стакан ко рту, почувствовал, что руки страшно дрожат. Стекло застучало о зубы.
   – Пить до конца, не отрываясь!
   Давясь водкой, парни пили, с трудом сглатывая спиртное. Выпивка, казавшаяся совсем недавно им вожделенной, теперь пилась, как отрава.
   "Странно, – подумал Антон, – как быстро удовольствие для человека превращается в пытку. Например, секс – приятное занятие, но лишь только он принимает форму насилия, тут же превращается в пытку, одну из самых изощренных”.
   – ..закусить, – неуверенно попросил Яшка.
   – Сидеть! – остановил его этим коротким словом Антон. – Налили по второму стакану и выпили.
   Спиртное еще не успело ударить в голову. До Яшки стало доходить, что ситуация повернулась не в его пользу.
   – Я не буду пить, – он поставил стакан. И тут же ствол пистолета в руках Пита повернулся в его сторону.
   – По-моему, ты не это хотел сказать?
   – Вообще-то, да…
   И вновь полилась водка. Сидевшие за столом осилили и по второму стакану.
   – А теперь из горла. И если кто-нибудь попробует пролить больше десяти граммов, я буду думать, что меня не уважают, – рассмеялся Антон.
   Давясь, булькая, парни допили водку из бутылок. Их взгляды уже сделались совсем осоловевшими.
   – Еще! – приказал Антон и заставил на одном дыхании распить оставшиеся две бутылки водки.
   Человек устроен так, что если попадает в безвыходное положение, то сознание практически отключается. В самом деле, к чему сопротивляться, если на это нет сил? Поэтому парни за столом пьянели буквально на глазах. Антон смотрел на них с хитрой улыбкой.
   Яшка сдавал первым, начиная пьяно сопеть и раскачиваться. Сидевший перед ним на стуле Антон, то расплывался, то двоился. А потом вдруг изображение резко сфокусировалось, и тогда он увидел издевательскую улыбку врага.
   – Эй, да я тебя… – пробурчал Яшка, поднимаясь и пытаясь дотянуться до начальника охраны.
   Копоть тоже осмелел и привстал, одновременно замахнувшись.
   – Сидеть! – Сэм ткнул Яшку пистолетом в грудь. – Еще одно движение и дырка!
   – Можешь бить. Насчет синяков не беспокойся, – негромко, почти не шевеля губами, произнес Антон.
   Сэм наотмашь ударил Яшку в грудь, и тот, пьяно взмахнув руками, плюхнулся на низкий диван. Засуетился, засучил ногами, но второй раз подняться у него не хватило сил. Голова его свесилась на грудь, он бормотал, тихо ругался.
   Копоть крутил головой, словно его одолевала невидимая стая мух.
   – Мудаки! – бурчал он. – Падлы! Суки! Разговаривать с пьяными уже не было смысла. Они практически ничего не слышали, погрузившись в свой мир. Самый молодой слесарь, не выдержав, блеванул прямо на стол. Блевотина медленно стекала парню на ботинки, а он сидел и вздрагивал от новых приступов тошноты.
   Сэм брезгливо поморщился:
   – Пристрелить бы их, чтобы не мучились.
   – Никаких пуль, – ответил Антон. – Пит, сходи в гараж, наверняка там найдется бензин.
   Пит спустился по крутой лестнице в смотровую яму, и за металлическим шкафом вскоре нашел две ярко-красные канистры с бензином. Он прекрасно понял замысел Антона – все должно выглядеть как несчастный случай. Пит осмотрел гараж. Газовый резак, бензин – ситуация для возникновения пожара идеальная.
   Пожарники, которым придется искать очаг пожара, легко примут на веру, что все началось именно отсюда. Надо лишь оставить кран на вентиле чуть приоткрытым, будто бы пьяные слесари оставили на горелке небольшой огонь, а сами пошли добавить в гостиной, окончательно плюнув на работу.
   Держа канистру на отлете, Сэм лил из нее бензин. Сильная рука легко удерживала двадцатилитровую емкость, лицо даже не выражало напряжения, тревоги, будто человек занимался обыденным делом. Отдельные ручейки Сэм провел к куче ветоши, к газовым баллонам. По лестнице он поднимался спиной вперед.
   По деревянным ступеням темной полоской разливался бензин.
   Антон встретил Сэма улыбкой и быстро взмахнул рукой.
   Они тщательно полили ковер бензином перед спящими пьяными парнями. На все хватило одной канистры, вторая даже не понадобилась.
   – Занеси ее в гараж. Немного подозрительно, если канистру хранят в гостиной.
   – Хороший мог получиться дом, но хозяин так и не успел его достроить, – Пит глубоко вздохнул, потому как сам никак не мог привести в порядок собственный дом, который начал строить за городом два года назад. – Для Запада, – проговорил он, – лучшая имитация несчастного случая – автокатастрофа, для России – пожар, случившийся по пьяне.
   Антон не стал консультироваться с Галкиным, что делать с жадным шантажистом. По глазам олигарха во время разговора он понял, того устроит только смерть свидетеля. Сколько ни плати человеку, ему захочется больше. А знания – такой товар, за который можно платить до бесконечности.
   – Ребятки, вы не наследили?
   "Как можно!” – хотел было возмутиться Пит.
   Служба в охране олигарха приучила его к полной индифферентности. Он огляделся. В доме он вообще ни к чему не прикасался, ни к дверной ручке, ни к стакану, ни к спинке стула. Делал он это уже автоматически.
   Поджог люди из охраны Галкина организовали профессионально, но Антону недоставало пары штрихов.
   – Форточку открой.
   Сэм хотел открыть ее в окне, выходящем на улицу, но Антон отправил его на второй этаж.
   – Воздух должен проходить через весь дом, он и потянет за собой огонь.
   – Боюсь, возле них гореть плохо будет.
   – Каркас в диване деревянный и стол сосновый. А главное, дыма от ковра много будет, сразу и задохнутся. Пошли, – бросил он своим спутникам. – Ты, Сэм, выходи первым и отгони машину за угол налево. Там нас и жди.
   Антон немного постоял у входной двери, разглядывая замок, поставленный на собачку. Он никак не мог припомнить, фиксировал ли его Копоть, когда впустил их в дом. По логике выходило, что он, наоборот, должен был закрыть дверь надежно – так, чтобы никто посторонний случайно не вошел в дом. Так поступил бы осторожный человек. В том, что Копоть и Клещ – люди недалекие, сомнения не оставалось. Они легко подыграли Антону, сами того не желая, в задуманной им пьесе по названию “Смерть от несчастного случая”.
   Они и двое слесарей еще жили, сопели, бормотали в пьяном забытьи, но уже ничто не могло их спасти.
   "Может, он и не такой дурак, – усмехнулся Антон, – и оставлял дверь открытой, чтобы унести ноги в случае чего? Какая теперь разница? Даже если он поступил так, это ему не помогло”.
   – Выходи, – бросил он Сэму.
   Через две минуты после того, как Сэм уехал на машине, Пит спрыгнул. Антон достал коробок спичек. Картинных жестов с зажигалкой он не любил, бросишь бензиновую "Zippo”, потом ее найдут пожарники, возьмут версию несчастного случая под сомнение. Поджигать же и забирать зажигалку неудобно, обожжешь руку. Спичка же хороша тем, что сгорает, превратившись в пепел, и не оставляет никаких следов.
   С секунду Антон смотрел на огонек, миллиметр за миллиметром пожиравший толстую туристскую спичку, которая не гаснет даже на ветру, загорается, даже если перед этим ее окунули в воду.
   "Я становлюсь сентиментальным, – подумал Антон. – Плохой признак. Хочется сказать что-то, вроде, “аминь” или “мир вашему праху”.
   Он разжал пальцы, и короткая спичка, чуть слышно фыркая огнем, упала на доски пола. Сперва начальнику охраны показалось, что огонь погас, но это было обманом. Синие язычки пламени заплясали над лужицей, а затем огонь по проложенным Сэмом дорожкам рванул в две стороны – в переход, соединяющий гараж с домом, и в гостиную.
   Когда появился первый дым, Антон удовлетворенно хмыкнул. Движение воздуха сложилось так, как он и хотел. Дым клубами вырывался из подвала, исчезал в гостиной. Прижимаясь к стене, Антон заглянул в комнату, посреди которой уже полыхал костер, занималась обивка дивана. Дым уходил по лестнице, ведущей на второй этаж.
   Антон снял замок с собачки и спрыгнул на тротуар. Захлопнул дверь. С улицы еще не было видно признаков пожара, лишь чуткому уху Антона удалось различить гудение огня в гараже.
   – Там газовые баллоны, могут рвануть в любой момент, – зашептал Пит.
   Мужчины быстро зашагали по неширокой улице. Они шли, не оборачиваясь, спокойные и уверенные в себе.
   Бывший зек, пять лет отмотавший в зоне, слесарь “золотые руки” Валик родился под счастливой звездой. До магазина он добрался быстро, и водка в отделе оказалась его любимая, так что у него имелись все шансы быстро вернуться в гараж.
   Определение “любимая водка” относилось не к сорту, а к цене. Валик любил дешевую, лишь бы только она не была подделкой. “Здоровье прежде всего” – любил говорить он. Хватило еще и на две бутылки пива. Продавщица, молоденькая девушка, уже отлично изучила покупателей своего отдела, знала, с кем можно полюбезничать, а с кем следует вести себя также непреклонно, как инспектор ГАИ с нарушителем правил дорожного движения. Валик входил в число тех, с кем лучше любезные разговоры не заводить. Заговорит зубы, а тем временем один из его дружков что-нибудь стащит.
   Выйдя на крыльцо, Валик принялся распихивать бутылки. Водку, как наиболее ценное, он пристроил во внутренние карманы куртки, поближе к сердцу. Пиво он запихнул в рукава и, придерживая бутылки пальцами, двинулся по улице, с виду не обремененный никакой ношей. Он вышел из-за угла и тут же остановился. Джип гостей, приехавших к Копотю, все еще стоял перед домом, хотя, по мнению Валика, они не собирались пробыть долго. Если собираешься остаться надолго, то хотя бы сядешь, а двое из гостей, как он помнил, стояли.
   – Мудаки, – тут же обозвал их слесарь “золотые руки”. Рисковать не хотелось. Открыть дверь и нос к носу столкнуться с Толиком он не желал.
   "Чего это я переживаю? – рассмеялся Валик. – Мне и подождать можно”.
   Он уселся на низенькую узкую лавочку у забора соседского дома и скрылся от посторонних глаз под защиту разросшихся кустов шиповника. Одна бутылка пива выскользнула из рукава. Натренированными пальцами Валик снял жестяную пробку и щелчком отправил ее в кусты, вспугнув огромного полосатого шмеля. Валик пил и поглядывал на машину.
   Вскоре открылась дверь, и один из гостей спрыгнул на тротуар. Валик успел заметить двух оставшихся в коридоре. Джип выбросил из выхлопной трубы легкое облачко дыма и скрылся за поворотом.
   "И какого хрена они остались? Неужели пешком пойдут? Такие мужики своими ногами не ходят, – подумал Валик, отправляя пустую бутылку под лавку и откупоривая вторую. – Если они решили надолго остаться, то придется мне и водку пить в гордом одиночестве”, – усмехнулся слесарь.
   Тут дверь отворилась, и двое мужчин спрыгнули на тротуар, двинулись в том же направлении, в котором скрылся джип.
   – Херня какая-то! – подытожил Валик, торопливо открывая пиво. – Не дай бог, дверь окажется закрытой!
   Его насторожило то, что он не увидел Копотя. Тот, прежде чем захлопнуть дверь, осматривал улицу в обе стороны. Валик пробрался к дому и подковырнул ногтями край двери, потянул ее на себя.
   "Закрыто! – он выругался себе под нос. – Ребятам стучать придется”.
   Он прислушался. Из-за двери гаража доносилось неровное гудение.
   «Резак, что ли, так шипит? Быть того не может!»
   Он подобрался к гаражным воротам, закрытым на навесной замок, и еще раз прислушался к гудению. Так сильно шуметь не мог даже резак, пламя гудело, как в паровозной топке. И тут на глазах у пораженного Валика свежая краска на гаражных воротах стала вздуваться пузырями. Не веря собственным глазам, он тронул ворота рукой и тут же вскрикнул, одергивая ладонь.
   – Вашу мать! – закричал Валик. – Да вы сейчас сгорите!
   Он уже не прятался. Несколько раз ударил ногой в ворота, затем подбежал к двери и бросился колотить в нее кулаками.
   – Толик, Яшка, гараж горит! На его крик никто не откликнулся. Зато в соседнем доме распахнулось окно.
   – Чего орешь?
   – Пожар!
   И, словно в подтверждение слов слесаря, в окне лопнуло стекло, сквозь планки защитной роллеты пробились языки пламени.
   – Точно, дым со второго этажа валит, – почему-то очень спокойно сказал сосед.
   , Валик огляделся, чем бы выломать дверь, но, естественно, ни топора, ни лома на улице не валялось. Он бросился к двери гаража, под которой лежал обломок бордюрного камня.
   И тут взорвался газовый баллон, стоявший в гараже. От взрыва распахнулись ворота, Валика бросило на проезжую часть. Падая, он даже толком не успел подставить руки. От соприкосновения с асфальтом хрустнули обе бутылки водки. Валик лежал лицом вниз, а из-под куртки сочилась кровь – стекло порезало ему грудь. Огонь, как водопад, текущий вопреки законам тяготения вверх, лизал балки гаража.