Сашка достал платок и громко высморкался.
– Больше гостей не будет, – твердо произнес он и звучно ударил картой по капоту машины. Никто не ожидал, что у него в запасе окажется козырной король, поэтому лес огласился громким матом. – Вот так-то! – лейтенант сиял, как начищенная пряжка. – Товарищ капитан, придется вам нос подставлять.
– Я тебе подставлю!
– Ничего не поделаешь.
И жизнь на посту пошла своим чередом. Милиционеры уже и не вспоминали о странной машине, появившейся в неурочное время.
– Не надо, я сам отгоню на стоянку, – сказал Илларион Забродов охраннику, когда тот замер у машины. – Только покажи, где она.
– Поезжайте прямо пятьдесят метров, потом налево, – отозвался охранник, довольный тем, что ему не придется покидать пост. Его напарник отпросился отойти.
Забродов поставил машину и осмотрелся. Среди крутых тачек виднелось штук пять таких же, как у него, дорогих, но служебных – на лобовых стеклах белели пропуска.
"Я тут не один такой, вряд ли меня запомнят”, – усмехнулся Илларион, поправляя очки и приглаживая приклеенные усы – точь-в-точь, как у Мещерякова.
Четкого плана действий у него пока не было, здание он не знал. Но не первый раз ему приходилось действовать в незнакомой обстановке. Он резво сбежал на крыльцо, приложив к уху трубку сотового телефона.
– Да-да, я сейчас вхожу.
Естественно, выключенная трубка молчала.
– Да, я тебя уже вижу, – кричал он в микрофон, якобы высматривая кого-то в толпе гостей.
Охранник даже не спросил у него документы и отступил в сторону. Солидный костюм, уверенный голос и наглость, с которой действовал Илларион, сработали безотказно, казалось, он только на минутку выбежал на улицу и возвращается. Забродов нырнул в толпу гостей и тут же спрятал в карман трубку сотового телефона.
"Наверное, чиновник какой-то, – подумал охранник и достал сигарету. – Власть не дает покоя, для отдыха им нет ни дня, ни ночи”.
Илларион уже стоял у фуршетного стола, держа в руках тарелку, на которую положил два бутерброда. Теперь он ничем не выделялся в толпе гостей. Осматривался осторожно, чтобы не выдать себя взглядом. Пока Галкина-старшего он не видел.
"Да уж, – подумал Забродов, – народ собрался тут неразговорчивый. С незнакомым никто не станет откровенничать, хотя…”, – он улыбнулся, заметив кучку журналистов, сбившихся в углу.
Корпоративная солидарность заставляла их держаться вместе. Все журналисты чувствовали себя обиженными, хотя и записали множество интервью. Но всегда хочется чего-нибудь этакого, а оно не приходит.
"Эти ребята знают все и даже больше”.
Илларион с бокалом в одной руке и с тарелкой в другой уверенно направился к журналистам.
"К кому бы из них обратиться?” – Илларион безошибочно выбрал девушку, стоявшую особняком, с выключенным диктофоном в руке. Было такое впечатление, словно она записывала интервью, а интервьюер внезапно отказался, и она теперь не знает, что делать.
– Привет, – сказал Забродов, становясь рядом с девушкой. Сказал это таким тоном, будто знал ее всю жизнь.
На бэдже он прочитал “Анжела Малинина. Деловая газета”.
– Мы знакомы? – неуверенно произнесла девушка.
Мужчина понравился ей с первого взгляда. Бывают такие мужики, которых редко встретишь среди журналистов – уверенные в себе, но не наглые, спокойные, но не флегматичные.
– Ваше имя написано на бэдже, – усмехнулся Илларион. – Меня зовут Андрей, – добавил он.
Журналистке ничего не оставалось, как приподнять бокал, взяв его с подоконника, и чокнуться с Забродовым.
– За знакомство, – произнес он и отпил маленький глоток. – Неудача на творческом фронте? – он бросил взгляд на диктофон.
– Как они мне остохренели! – выпалила журналистка, выпивая залпом шампанское. – Только хотела Галкина-младшего попотрошить, а его охрана увела. Да и папашка боится, чтобы сынок лишнего не ляпнул. Целый день за ними охочусь, а интервью, которое записала, хуже некуда, никакой конкретики.
– Бывает, – согласился Забродов, отводя девушку в сторону, – я тоже хотел бы увидеться с Галкиным.
– Старшим или младшим? – тут же спросила журналистка.
– Собственно говоря, мне без разницы.
– Извините, а вы из какого издания? – девушка искала бэдж на пиджаке Иллариона.
– Зря стараетесь, – улыбка тронула губы Забродова, – я работаю на арабскую газету, название которой вам ничего не скажет. Но я тут присутствую не как журналист, а как ответственный за связи с общественностью представительства ОПЕК в России, – врал Илларион, – Галкин-старший затеял один нефтяной проект, и переводит стрелки на сына, но дорожное происшествие спутало им все карты.., мои работодатели хотели бы знать об этом.
– Вы иностранец? – изумилась девушка.
– Вас удивляет, что почти нет акцента? Я русский, но долго жил на Востоке.
Журналистка напрягла память, чтобы извлечь из нее что-нибудь арабское, но ничего не выходило. И Забродов помог ей, сказав пару распространенных фраз.
Девушка тут же закивала:
– Да-да, вспоминаю… У меня был один друг из Египта, – девушка почувствовала, что если она одна не смогла прорваться к Галкину-старшему, то мужчина сможет ей помочь. Он напорист, уверен в себе, и в отличие от нее выглядит представительно. Его вряд ли посмеет остановить охранник.
– Давайте объединим наши усилия? – заговорщическим тоном предложил Забродов на ухо девушке. – Вы, как я понимаю, знаете, где остановился Галкин, а я вам помогу туда пробраться. Договорились?
– У меня даже телефон есть, – проникшись доверием к незнакомцу, говорила журналистка.
Еще десяти минут Забродову хватило но то, чтобы выведать у журналистки все, что его интересовало. Теперь он знал, где находятся апартаменты Галкина.
Фуршет был в разгаре. Появились артисты, они заняли место на маленькой сцене. Зазвучала музыка, полилась песня. Некоторые мужчины и дамы уже танцевали на небольшой сцене.
Илларион Забродов и журналистка стояли у окна.
– Так вы мне поможете встретиться с младшим Галкиным? – уже в который раз задала вопрос Анжела.
– Вполне может быть. А сейчас, извини, я должен ненадолго отлучиться.
Как работает служба безопасности в этом комплексе, Забродов уже уяснил. Также он знал все, что ему было необходимо: знал номер, в котором живет Галкин-старший и его мерзкий сын, убийца и негодяй. Он понимал, что либо сегодня, либо этим вечером или ночью, либо уже никогда он не сможет добраться до Галкина-младшего. А этого Иллариону хотелось страстно, слишком много невинных жертв было на счету у Галкина старшего и его сына.
Психологический портрет Аркадия Галкина Илларион уже составил. Таких людей он знал, чувствовал. Знал, что они сильно подвержены психологическим воздействиям, и именно этим способом Илларион решил действовать. Для начала ему надо было подобраться как можно ближе к Галкину-младшему.
Он оказался в коридоре, посмотрел на двух охранников, стоящих у стеклянной двери, затем вернулся в зал, отыскал Анжелу и предложил девушке:
– Не прогуляться ли нам по улице? Погода, как говорится, шепчет.
От подобного предложения журналистка не отказалась. Ей уже осточертели музыка, коллеги, и все те, кто поглядывал на нее вожделенно. В глазах мужчин, разогретых алкоголем, читалось желание затащить журналистку к себе в номер.
Через пять минут Илларион Забродов и его спутница покинули шумный зал. Они двинулись по вымощенному брусчаткой тротуару вокруг комплекса. Илларион время от времени поглядывал на здание.
– Что это вы так рассматриваете здание? Нравится?
– Красивое.
– Думаю, в Эмиратах таких зданий хоть пруд пруди.
– Таких нет. Хотя это, насколько я понимаю, построили югославы или турки, – комментировал Забродов.
Они обошли комплекс зданий и вернулись к входу. “Странный он какой-то… Болтает о разных пустяках, – думала девушка, – совсем ко мне не пристает.
Удивительный мужчина”.
То, что ее собеседник и спутник нормальной ориентации, журналистка не сомневалась. На “голубого” Илларион абсолютно не походил, этот контингент девушка знала прекрасно, некоторые из ее коллег принадлежали к сексуальным меньшинствам.
Вернувшись в зал, выпив немного шампанского и станцевав один танец, Илларион извинился:
– Я оставлю тебя, Анжела, но ненадолго. Если хочешь, мы можем уехать отсюда вместе.
– Нет, завтра у меня здесь съемка… У меня, кстати, здесь номер, – улыбнувшись, произнесла девушка. – Только не в этом корпусе, а в другом – там, где поселили всех журналистов.
Илларион, извинившись, удалился. А через десять минут он уже был на улице. Темнота ему была на руку. Перебираясь с одного балкона на другой, Илларион оказался на соседнем балконе номера, где жил Галкин-младший.
Аркадий после очередной ссоры с отцом пометался по номеру, затем упал в кресло и, зло матерясь, сжал голову руками. Охраны в комнате не было, они стояли за дверью в коридоре. Дважды Аркадий открывал дверь. Он был зол. Дважды обращался к охранникам, требовал принести бутылку коньяка, но охрана безмолвствовала, на замечания и просьбы Галкина-младшего не отвечала.
Выбраться из номера Аркадий не мог.
– Чтоб вы все сдохли, мерзавцы и холопы! – крикнул он охранникам.
Охранник повертел пальцем у виска:
– Совсем мозги отпил, – прокомментировал он выкрики Аркадия.
Галкин-младший сорвал с себя пиджак, бросил на кровать очки, рубаху. Ему было плохо, чертовски болела голова, хотелось выпить. Алкоголя в номере не было. Он вспотел так сильно, что майка прилипла к телу.
"Надо принять душ, переодеться. Я позвоню отцу, попрошу, чтобы он отпустил меня, позволил уехать с этого долбаного форума, где я абсолютно не нужен”.
Он вошел в ванную.
Илларион слышал, как хлопали двери в номере.
– Пора! – сказал он сам себе и, проделав немыслимый, почти акробатический трюк, оказался на балконе. Дверь в номер была полуоткрыта. Пальцем толкнув дверь, Илларион проскользнул в номер.
Он слышал окрик Галкина-младшего:
– Я буду принимать душ. Если отец спросит, скажете, я моюсь.
– Мойся, мойся, – произнес про себя Илларион и, когда услышал шум воды, проскользнул в номер.
Быстро осмотрелся. Вытащил из-за спины пистолет “ТТ” и, держа его в руке, подошел к кровати, поднял подушку и сунул оружие под нее. В обойме было два патрона.
"Думаю, что этого, мерзавец, тебе хватит!”. Перед тем, как положить пистолет, Илларион тщательно протер его. Теперь он знал: его отпечатков нет на пистолете. Таким же сложным способом он перебрался на соседний балкон, спустился этажом ниже и уже через пятнадцать минут, вальяжно куря и пьяно пошатываясь, двигался по коридору к стеклянной двери, ведущей на лестницу. По этой лестнице он спустился в зал. Уходя из номера Галкина-младшего, он погасил свет.
Еще через десять минут он уже был на улице, стоял и смотрел на окна апартаментов Галкина-младшего.
Наконец там зажегся свет.
"Значит, ты помылся. Молодец, – подумал Илларион, вытаскивая из кармана трубку мобильного телефона, а из другого кармана маленький плоский диктофон. – А сейчас я тебя, мерзавец, немножко огорчу”, – он набрал номер.
Аркадий Галкин в это время стоял у зеркала, завернутый в махровую простыню, и смотрел на свое отражение. Зазвенел телефон.
– Отец звонит. Сейчас я с ним поговорю. Опять буду паинькой, – злясь, проговорил Аркадий. Подошел к телефону, снял трубку:
– Это я, – сказал Аркадий.
– А это я, – ответил Забродов.
– Кто это – ты?
– Илларион Забродов. Мою фамилию, надеюсь, ты слышал?
– Ты еще жив? – процедил сквозь зубы Аркадий, вновь обливаясь потом, холодея от страха.
– Как ты можешь догадаться, пока еще жив. Хочу дать тебе послушать кое-что, – Илларион включил кнопку диктофона.
Аркадий задрожал. Из трубки слышался голос Лили:
«Да, я сидела справа, Аркадий сидел за рулем. Конечно, я все видела. Он решил показать свою прыть. Увидел девушек, стоящих у обочины, и помчался прямо на них. Я говорила ему, не надо это делать, но он не послушал. Он вообще никогда никого не слушал. Джип сбил девушек, потом мы бросили машину и уже добрались до Москвы на каком-то микроавтобусе. Он сказал мне, чтобы я молчала”»
– Ну, как тебе? – пряча диктофон в карман, спросил Забродов. – Узнал голос? Это голос с того света, она зовет тебя к себе. Ведь она тебе нравилась?
– Ты сволочь! Сволочь! Гнусный убийца! – закричал в трубку Галкин-младший.
– Нет, убийца – ты. У тебя, кстати, под подушкой лежит пистолет, и ты можешь красиво уйти.
– Куда уйти?
– На тот свет. Если ты не уйдешь сам, то я сейчас к тебе приду, помогу тебе это сделать, – Илларион отключил телефон.
Аркадий Галкин после услышанного в ужасе замер с телефонной трубкой в руке. Он был абсолютно голый, простыня упала, лицо побелело, губы отливали синевой.
– Пистолет? Какой пистолет?! – в истерике он бросился к дивану, откинул подушку.
Затем кинулся в спальню, сбросил подушку на пол и увидел черный пистолет. Рука Аркадия Галкина потянулась к оружию.
«Надо позвонить отцу, надо предупредить его! Пусть он спасет меня! Пусть защитит!»
Такого страха Галкин еще не испытывал ни разу в жизни. Больше всего его потряс голос убитой им Лили, Галкин не мог понять:
– Неужели она жива? Неужели произошло чудо? Нет, нет, она мертва… – бормотал Аркадий.
Он подбежал к телефону. Но номера отца не знал. Он приоткрыл дверь и крикнул охраннику:
– Эй, ты! Ты! Быстро вниз, найди отца, скажи, чтобы срочно шел ко мне! Скорее!
Видя бледное, перекошенное от страха лицо хозяйского сынка, охранники переглянулись.
– Давай, сходи, а я побуду здесь, – предложил один из них.
Один из охранников быстро помчался по длинному коридору к стеклянной двери. Он прибежал вниз, с трудом отыскал Бориса Аркадьевича, а вот Антона, как ни старался, найти не мог. Рядом с Борисом Аркадьевичем был его пресс-секретарь.
– Чего тебе?
– Да там Аркадий чудит. Весь какой-то странный, кричит, отца зовет. Что-то у него случилось.
Пресс-секретарь, извинившись перед своим шефом и седовласым политиком, с которым Борис Аркадьевич увлеченно беседовал о политической ситуации, сообщил то, что его просил Аркадий.
– Черт бы его подрал! Что, пьяный? – охранник пожал плечами. – Извините, у меня здесь дела. Я скоро вернусь, – и Галкин-старший, мило улыбнувшись, двинулся из банкетного зала.
Впереди шел охранник, сзади секретарь. Лицо Галкина-старшего было мрачным и злым.
«За сегодняшний день он умудрился меня несколько раз вывести из себя. Ну, я ему сейчас задам! Какого черта?!»
На лестнице, метрах в десяти от стеклянной двери, с большим букетом цветов в руках стоял Илларион Забродов. Когда Галкин-старший уже поднимался к лестнице, Илларион, прижав к уху телефон, набрал номер.
Трубку сняли тотчас.
– Ну, что, мерзавец, еще не пустил себе пулю в лоб? – Илларион слышал тяжелое прерывистое дыхание. Аркадий был так напуган, что даже не мог вымолвить слова. – Я к тебе сейчас приду. Я уже иду. Охранник у твоих дверей уже мертв, как будешь мертв и ты.
Аркадий поднял пистолет и прошептал:
– Ну, иди, иди!
– Иду! – ответил Забродов. – А ты не забыл снять пистолет с предохранителя?
– Нет, не забыл.
– Ну, тогда молодец.
Галкин-старший подошел к двери номера, где был его сын, положил руку на дверную ручку.
– Я пришел! И сейчас войду, у тебя остался последний шанс покончить с собой, – услышал в трубке Галкин-младший голос Забродова.
Дверь резко открылась. Галкин-младший, прищурившись, нажал на спусковой крючок. Он увидел силуэт человека в темном костюме, в белой рубашке и ярко-синем галстуке. Лишь после второго выстрела он сообразил, что это его отец.
Одна пуля вошла Галкину-старшему в шею, другая – в грудь, как раз в область сердца. Промахнуться с такого расстояния было почти невозможно. Охранник, услышав выстрелы, выхватил оружие и выстрелил в абсолютно голого мужчину, в руке которого был пистолет, а в другой – телефонная трубка.
Галкин-младший качнулся и рухнул, стягивая на пол телефон. Бориса Аркадьевича Галкина подхватил пресс-секретарь.
Илларион Забродов услышал выстрелы в телефонной трубке, увидел, что происходит в конце коридора сквозь стеклянную дверь. Телефон он опустил в карман пиджака и с букетом цветов, не спеша, двинулся вниз по лестнице. Он отыскал Анжелу, подарил ей цветы, а затем извинился, сказав, что его срочно вызывают в Москву.
– Можно, я вам позвоню?
Анжела написала на листочке блокнота свой телефон.
– До встречи, Анжела.
– Илларион! Илларион! – немного охрипшим голосом крикнул Мещеряков. – Что это с нами было? Мы вчера столько выпили!
– Да, выпили сильно, – сказал Илларион, появляясь с подносом, на котором стоял кофейник и две чашки. Рядом на комоде стояла недопитая бутылка виски.
– Давненько мы с тобой так не сидели.
– Да уж, и не говори. Может, ты хочешь полечиться, Андрей?
– Нет, нет, у меня и так голова трещит.
– Тогда выпей кофе, а я выпью виски, – Илларион налил себе в стакан немного виски, сел в кресло, включил телевизор.
Когда из ванной появился вымытый и довольный Андрей, Илларион смотрел на экран телевизора.
Мещеряков сел к столу:
– Что ты там смотришь?
– Да жду, когда передадут сводку погоды. Может, сегодня съезжу на озеро, что-то хочется порыбачить.
– А меня возьмешь?
– Почему бы и нет? Ты же сегодня и завтра свободен, выходные как-никак, – сказал Забродов. – Твое здоровье, Андрей, – он пил виски.
Запах алкоголя сегодня раздражал Мещерякова.
Он поморщился:
– Как ты можешь с утра пить эту самогонку?
– Мне нравится, – сказал Илларион.
– И что, ты в таком виде поведешь машину?
– Почему я? Ты поведешь машину. Ты же хочешь поехать и поймать большую щуку?
– Хочу.
– Тогда и порулишь.
Первой новостью, которую Мещеряков и Забродов услышали после заставки новостей было сообщение о том, что известный предприниматель Борис Аркадьевич Галкин трагически погиб. Так же погиб и его сын Аркадий Борисович Галкин. Все это произошло поздним вечером во время проведения форума. На экране появились две фотографии – Галкина-старшего и его сына.
– Не может быть! – вскочил из-за стола Андрей Мещеряков.
– А ты говорил, – делая глоток виски, сказал Забродов, – что олигарх фигура неприкасаемая, и ничего с ним никто не сможет сделать.
– Как это произошло? – Мещеряков бросился к телефону, затем, положив трубку, сказал. – Ерунда какая-то… Черт знает что! Мне сказали, что по предварительным данным сын застрелил отца, а охранник застрелил Галкина-младшего.
– Вот видишь, есть же высший суд!
– Какой к черту суд! Налей-ка и мне.
– А как же рыбалка?
– Налей, налей, Илларион.
Забродов поставил стакан рядом со своим и разлил остатки виски из большой граненой бутылки.
– За справедливость! – прикоснувшись своим стаканом к стакану Мещерякова, сказал Илларион.
– Ничего не понимаю! Как это могло произойти?
– Думаю, разберутся, – делая глоток, ответил бывший инструктор спецназа ГРУ Илларион Забродов.
– Больше гостей не будет, – твердо произнес он и звучно ударил картой по капоту машины. Никто не ожидал, что у него в запасе окажется козырной король, поэтому лес огласился громким матом. – Вот так-то! – лейтенант сиял, как начищенная пряжка. – Товарищ капитан, придется вам нос подставлять.
– Я тебе подставлю!
– Ничего не поделаешь.
И жизнь на посту пошла своим чередом. Милиционеры уже и не вспоминали о странной машине, появившейся в неурочное время.
– Не надо, я сам отгоню на стоянку, – сказал Илларион Забродов охраннику, когда тот замер у машины. – Только покажи, где она.
– Поезжайте прямо пятьдесят метров, потом налево, – отозвался охранник, довольный тем, что ему не придется покидать пост. Его напарник отпросился отойти.
Забродов поставил машину и осмотрелся. Среди крутых тачек виднелось штук пять таких же, как у него, дорогих, но служебных – на лобовых стеклах белели пропуска.
"Я тут не один такой, вряд ли меня запомнят”, – усмехнулся Илларион, поправляя очки и приглаживая приклеенные усы – точь-в-точь, как у Мещерякова.
Четкого плана действий у него пока не было, здание он не знал. Но не первый раз ему приходилось действовать в незнакомой обстановке. Он резво сбежал на крыльцо, приложив к уху трубку сотового телефона.
– Да-да, я сейчас вхожу.
Естественно, выключенная трубка молчала.
– Да, я тебя уже вижу, – кричал он в микрофон, якобы высматривая кого-то в толпе гостей.
Охранник даже не спросил у него документы и отступил в сторону. Солидный костюм, уверенный голос и наглость, с которой действовал Илларион, сработали безотказно, казалось, он только на минутку выбежал на улицу и возвращается. Забродов нырнул в толпу гостей и тут же спрятал в карман трубку сотового телефона.
"Наверное, чиновник какой-то, – подумал охранник и достал сигарету. – Власть не дает покоя, для отдыха им нет ни дня, ни ночи”.
Илларион уже стоял у фуршетного стола, держа в руках тарелку, на которую положил два бутерброда. Теперь он ничем не выделялся в толпе гостей. Осматривался осторожно, чтобы не выдать себя взглядом. Пока Галкина-старшего он не видел.
"Да уж, – подумал Забродов, – народ собрался тут неразговорчивый. С незнакомым никто не станет откровенничать, хотя…”, – он улыбнулся, заметив кучку журналистов, сбившихся в углу.
Корпоративная солидарность заставляла их держаться вместе. Все журналисты чувствовали себя обиженными, хотя и записали множество интервью. Но всегда хочется чего-нибудь этакого, а оно не приходит.
"Эти ребята знают все и даже больше”.
Илларион с бокалом в одной руке и с тарелкой в другой уверенно направился к журналистам.
"К кому бы из них обратиться?” – Илларион безошибочно выбрал девушку, стоявшую особняком, с выключенным диктофоном в руке. Было такое впечатление, словно она записывала интервью, а интервьюер внезапно отказался, и она теперь не знает, что делать.
– Привет, – сказал Забродов, становясь рядом с девушкой. Сказал это таким тоном, будто знал ее всю жизнь.
На бэдже он прочитал “Анжела Малинина. Деловая газета”.
– Мы знакомы? – неуверенно произнесла девушка.
Мужчина понравился ей с первого взгляда. Бывают такие мужики, которых редко встретишь среди журналистов – уверенные в себе, но не наглые, спокойные, но не флегматичные.
– Ваше имя написано на бэдже, – усмехнулся Илларион. – Меня зовут Андрей, – добавил он.
Журналистке ничего не оставалось, как приподнять бокал, взяв его с подоконника, и чокнуться с Забродовым.
– За знакомство, – произнес он и отпил маленький глоток. – Неудача на творческом фронте? – он бросил взгляд на диктофон.
– Как они мне остохренели! – выпалила журналистка, выпивая залпом шампанское. – Только хотела Галкина-младшего попотрошить, а его охрана увела. Да и папашка боится, чтобы сынок лишнего не ляпнул. Целый день за ними охочусь, а интервью, которое записала, хуже некуда, никакой конкретики.
– Бывает, – согласился Забродов, отводя девушку в сторону, – я тоже хотел бы увидеться с Галкиным.
– Старшим или младшим? – тут же спросила журналистка.
– Собственно говоря, мне без разницы.
– Извините, а вы из какого издания? – девушка искала бэдж на пиджаке Иллариона.
– Зря стараетесь, – улыбка тронула губы Забродова, – я работаю на арабскую газету, название которой вам ничего не скажет. Но я тут присутствую не как журналист, а как ответственный за связи с общественностью представительства ОПЕК в России, – врал Илларион, – Галкин-старший затеял один нефтяной проект, и переводит стрелки на сына, но дорожное происшествие спутало им все карты.., мои работодатели хотели бы знать об этом.
– Вы иностранец? – изумилась девушка.
– Вас удивляет, что почти нет акцента? Я русский, но долго жил на Востоке.
Журналистка напрягла память, чтобы извлечь из нее что-нибудь арабское, но ничего не выходило. И Забродов помог ей, сказав пару распространенных фраз.
Девушка тут же закивала:
– Да-да, вспоминаю… У меня был один друг из Египта, – девушка почувствовала, что если она одна не смогла прорваться к Галкину-старшему, то мужчина сможет ей помочь. Он напорист, уверен в себе, и в отличие от нее выглядит представительно. Его вряд ли посмеет остановить охранник.
– Давайте объединим наши усилия? – заговорщическим тоном предложил Забродов на ухо девушке. – Вы, как я понимаю, знаете, где остановился Галкин, а я вам помогу туда пробраться. Договорились?
– У меня даже телефон есть, – проникшись доверием к незнакомцу, говорила журналистка.
Еще десяти минут Забродову хватило но то, чтобы выведать у журналистки все, что его интересовало. Теперь он знал, где находятся апартаменты Галкина.
Фуршет был в разгаре. Появились артисты, они заняли место на маленькой сцене. Зазвучала музыка, полилась песня. Некоторые мужчины и дамы уже танцевали на небольшой сцене.
Илларион Забродов и журналистка стояли у окна.
– Так вы мне поможете встретиться с младшим Галкиным? – уже в который раз задала вопрос Анжела.
– Вполне может быть. А сейчас, извини, я должен ненадолго отлучиться.
Как работает служба безопасности в этом комплексе, Забродов уже уяснил. Также он знал все, что ему было необходимо: знал номер, в котором живет Галкин-старший и его мерзкий сын, убийца и негодяй. Он понимал, что либо сегодня, либо этим вечером или ночью, либо уже никогда он не сможет добраться до Галкина-младшего. А этого Иллариону хотелось страстно, слишком много невинных жертв было на счету у Галкина старшего и его сына.
Психологический портрет Аркадия Галкина Илларион уже составил. Таких людей он знал, чувствовал. Знал, что они сильно подвержены психологическим воздействиям, и именно этим способом Илларион решил действовать. Для начала ему надо было подобраться как можно ближе к Галкину-младшему.
Он оказался в коридоре, посмотрел на двух охранников, стоящих у стеклянной двери, затем вернулся в зал, отыскал Анжелу и предложил девушке:
– Не прогуляться ли нам по улице? Погода, как говорится, шепчет.
От подобного предложения журналистка не отказалась. Ей уже осточертели музыка, коллеги, и все те, кто поглядывал на нее вожделенно. В глазах мужчин, разогретых алкоголем, читалось желание затащить журналистку к себе в номер.
Через пять минут Илларион Забродов и его спутница покинули шумный зал. Они двинулись по вымощенному брусчаткой тротуару вокруг комплекса. Илларион время от времени поглядывал на здание.
– Что это вы так рассматриваете здание? Нравится?
– Красивое.
– Думаю, в Эмиратах таких зданий хоть пруд пруди.
– Таких нет. Хотя это, насколько я понимаю, построили югославы или турки, – комментировал Забродов.
Они обошли комплекс зданий и вернулись к входу. “Странный он какой-то… Болтает о разных пустяках, – думала девушка, – совсем ко мне не пристает.
Удивительный мужчина”.
То, что ее собеседник и спутник нормальной ориентации, журналистка не сомневалась. На “голубого” Илларион абсолютно не походил, этот контингент девушка знала прекрасно, некоторые из ее коллег принадлежали к сексуальным меньшинствам.
Вернувшись в зал, выпив немного шампанского и станцевав один танец, Илларион извинился:
– Я оставлю тебя, Анжела, но ненадолго. Если хочешь, мы можем уехать отсюда вместе.
– Нет, завтра у меня здесь съемка… У меня, кстати, здесь номер, – улыбнувшись, произнесла девушка. – Только не в этом корпусе, а в другом – там, где поселили всех журналистов.
Илларион, извинившись, удалился. А через десять минут он уже был на улице. Темнота ему была на руку. Перебираясь с одного балкона на другой, Илларион оказался на соседнем балконе номера, где жил Галкин-младший.
Аркадий после очередной ссоры с отцом пометался по номеру, затем упал в кресло и, зло матерясь, сжал голову руками. Охраны в комнате не было, они стояли за дверью в коридоре. Дважды Аркадий открывал дверь. Он был зол. Дважды обращался к охранникам, требовал принести бутылку коньяка, но охрана безмолвствовала, на замечания и просьбы Галкина-младшего не отвечала.
Выбраться из номера Аркадий не мог.
– Чтоб вы все сдохли, мерзавцы и холопы! – крикнул он охранникам.
Охранник повертел пальцем у виска:
– Совсем мозги отпил, – прокомментировал он выкрики Аркадия.
Галкин-младший сорвал с себя пиджак, бросил на кровать очки, рубаху. Ему было плохо, чертовски болела голова, хотелось выпить. Алкоголя в номере не было. Он вспотел так сильно, что майка прилипла к телу.
"Надо принять душ, переодеться. Я позвоню отцу, попрошу, чтобы он отпустил меня, позволил уехать с этого долбаного форума, где я абсолютно не нужен”.
Он вошел в ванную.
Илларион слышал, как хлопали двери в номере.
– Пора! – сказал он сам себе и, проделав немыслимый, почти акробатический трюк, оказался на балконе. Дверь в номер была полуоткрыта. Пальцем толкнув дверь, Илларион проскользнул в номер.
Он слышал окрик Галкина-младшего:
– Я буду принимать душ. Если отец спросит, скажете, я моюсь.
– Мойся, мойся, – произнес про себя Илларион и, когда услышал шум воды, проскользнул в номер.
Быстро осмотрелся. Вытащил из-за спины пистолет “ТТ” и, держа его в руке, подошел к кровати, поднял подушку и сунул оружие под нее. В обойме было два патрона.
"Думаю, что этого, мерзавец, тебе хватит!”. Перед тем, как положить пистолет, Илларион тщательно протер его. Теперь он знал: его отпечатков нет на пистолете. Таким же сложным способом он перебрался на соседний балкон, спустился этажом ниже и уже через пятнадцать минут, вальяжно куря и пьяно пошатываясь, двигался по коридору к стеклянной двери, ведущей на лестницу. По этой лестнице он спустился в зал. Уходя из номера Галкина-младшего, он погасил свет.
Еще через десять минут он уже был на улице, стоял и смотрел на окна апартаментов Галкина-младшего.
Наконец там зажегся свет.
"Значит, ты помылся. Молодец, – подумал Илларион, вытаскивая из кармана трубку мобильного телефона, а из другого кармана маленький плоский диктофон. – А сейчас я тебя, мерзавец, немножко огорчу”, – он набрал номер.
Аркадий Галкин в это время стоял у зеркала, завернутый в махровую простыню, и смотрел на свое отражение. Зазвенел телефон.
– Отец звонит. Сейчас я с ним поговорю. Опять буду паинькой, – злясь, проговорил Аркадий. Подошел к телефону, снял трубку:
– Это я, – сказал Аркадий.
– А это я, – ответил Забродов.
– Кто это – ты?
– Илларион Забродов. Мою фамилию, надеюсь, ты слышал?
– Ты еще жив? – процедил сквозь зубы Аркадий, вновь обливаясь потом, холодея от страха.
– Как ты можешь догадаться, пока еще жив. Хочу дать тебе послушать кое-что, – Илларион включил кнопку диктофона.
Аркадий задрожал. Из трубки слышался голос Лили:
«Да, я сидела справа, Аркадий сидел за рулем. Конечно, я все видела. Он решил показать свою прыть. Увидел девушек, стоящих у обочины, и помчался прямо на них. Я говорила ему, не надо это делать, но он не послушал. Он вообще никогда никого не слушал. Джип сбил девушек, потом мы бросили машину и уже добрались до Москвы на каком-то микроавтобусе. Он сказал мне, чтобы я молчала”»
– Ну, как тебе? – пряча диктофон в карман, спросил Забродов. – Узнал голос? Это голос с того света, она зовет тебя к себе. Ведь она тебе нравилась?
– Ты сволочь! Сволочь! Гнусный убийца! – закричал в трубку Галкин-младший.
– Нет, убийца – ты. У тебя, кстати, под подушкой лежит пистолет, и ты можешь красиво уйти.
– Куда уйти?
– На тот свет. Если ты не уйдешь сам, то я сейчас к тебе приду, помогу тебе это сделать, – Илларион отключил телефон.
Аркадий Галкин после услышанного в ужасе замер с телефонной трубкой в руке. Он был абсолютно голый, простыня упала, лицо побелело, губы отливали синевой.
– Пистолет? Какой пистолет?! – в истерике он бросился к дивану, откинул подушку.
Затем кинулся в спальню, сбросил подушку на пол и увидел черный пистолет. Рука Аркадия Галкина потянулась к оружию.
«Надо позвонить отцу, надо предупредить его! Пусть он спасет меня! Пусть защитит!»
Такого страха Галкин еще не испытывал ни разу в жизни. Больше всего его потряс голос убитой им Лили, Галкин не мог понять:
– Неужели она жива? Неужели произошло чудо? Нет, нет, она мертва… – бормотал Аркадий.
Он подбежал к телефону. Но номера отца не знал. Он приоткрыл дверь и крикнул охраннику:
– Эй, ты! Ты! Быстро вниз, найди отца, скажи, чтобы срочно шел ко мне! Скорее!
Видя бледное, перекошенное от страха лицо хозяйского сынка, охранники переглянулись.
– Давай, сходи, а я побуду здесь, – предложил один из них.
Один из охранников быстро помчался по длинному коридору к стеклянной двери. Он прибежал вниз, с трудом отыскал Бориса Аркадьевича, а вот Антона, как ни старался, найти не мог. Рядом с Борисом Аркадьевичем был его пресс-секретарь.
– Чего тебе?
– Да там Аркадий чудит. Весь какой-то странный, кричит, отца зовет. Что-то у него случилось.
Пресс-секретарь, извинившись перед своим шефом и седовласым политиком, с которым Борис Аркадьевич увлеченно беседовал о политической ситуации, сообщил то, что его просил Аркадий.
– Черт бы его подрал! Что, пьяный? – охранник пожал плечами. – Извините, у меня здесь дела. Я скоро вернусь, – и Галкин-старший, мило улыбнувшись, двинулся из банкетного зала.
Впереди шел охранник, сзади секретарь. Лицо Галкина-старшего было мрачным и злым.
«За сегодняшний день он умудрился меня несколько раз вывести из себя. Ну, я ему сейчас задам! Какого черта?!»
На лестнице, метрах в десяти от стеклянной двери, с большим букетом цветов в руках стоял Илларион Забродов. Когда Галкин-старший уже поднимался к лестнице, Илларион, прижав к уху телефон, набрал номер.
Трубку сняли тотчас.
– Ну, что, мерзавец, еще не пустил себе пулю в лоб? – Илларион слышал тяжелое прерывистое дыхание. Аркадий был так напуган, что даже не мог вымолвить слова. – Я к тебе сейчас приду. Я уже иду. Охранник у твоих дверей уже мертв, как будешь мертв и ты.
Аркадий поднял пистолет и прошептал:
– Ну, иди, иди!
– Иду! – ответил Забродов. – А ты не забыл снять пистолет с предохранителя?
– Нет, не забыл.
– Ну, тогда молодец.
Галкин-старший подошел к двери номера, где был его сын, положил руку на дверную ручку.
– Я пришел! И сейчас войду, у тебя остался последний шанс покончить с собой, – услышал в трубке Галкин-младший голос Забродова.
Дверь резко открылась. Галкин-младший, прищурившись, нажал на спусковой крючок. Он увидел силуэт человека в темном костюме, в белой рубашке и ярко-синем галстуке. Лишь после второго выстрела он сообразил, что это его отец.
Одна пуля вошла Галкину-старшему в шею, другая – в грудь, как раз в область сердца. Промахнуться с такого расстояния было почти невозможно. Охранник, услышав выстрелы, выхватил оружие и выстрелил в абсолютно голого мужчину, в руке которого был пистолет, а в другой – телефонная трубка.
Галкин-младший качнулся и рухнул, стягивая на пол телефон. Бориса Аркадьевича Галкина подхватил пресс-секретарь.
Илларион Забродов услышал выстрелы в телефонной трубке, увидел, что происходит в конце коридора сквозь стеклянную дверь. Телефон он опустил в карман пиджака и с букетом цветов, не спеша, двинулся вниз по лестнице. Он отыскал Анжелу, подарил ей цветы, а затем извинился, сказав, что его срочно вызывают в Москву.
– Можно, я вам позвоню?
Анжела написала на листочке блокнота свой телефон.
– До встречи, Анжела.
* * *
Полковник ГРУ Андрей Мещеряков открыл глаза в половине седьмого. Стол в гостиной уже был убран. Мещеряков протер глаза. С кухни слышалась музыка и звяканье посуды.– Илларион! Илларион! – немного охрипшим голосом крикнул Мещеряков. – Что это с нами было? Мы вчера столько выпили!
– Да, выпили сильно, – сказал Илларион, появляясь с подносом, на котором стоял кофейник и две чашки. Рядом на комоде стояла недопитая бутылка виски.
– Давненько мы с тобой так не сидели.
– Да уж, и не говори. Может, ты хочешь полечиться, Андрей?
– Нет, нет, у меня и так голова трещит.
– Тогда выпей кофе, а я выпью виски, – Илларион налил себе в стакан немного виски, сел в кресло, включил телевизор.
Когда из ванной появился вымытый и довольный Андрей, Илларион смотрел на экран телевизора.
Мещеряков сел к столу:
– Что ты там смотришь?
– Да жду, когда передадут сводку погоды. Может, сегодня съезжу на озеро, что-то хочется порыбачить.
– А меня возьмешь?
– Почему бы и нет? Ты же сегодня и завтра свободен, выходные как-никак, – сказал Забродов. – Твое здоровье, Андрей, – он пил виски.
Запах алкоголя сегодня раздражал Мещерякова.
Он поморщился:
– Как ты можешь с утра пить эту самогонку?
– Мне нравится, – сказал Илларион.
– И что, ты в таком виде поведешь машину?
– Почему я? Ты поведешь машину. Ты же хочешь поехать и поймать большую щуку?
– Хочу.
– Тогда и порулишь.
Первой новостью, которую Мещеряков и Забродов услышали после заставки новостей было сообщение о том, что известный предприниматель Борис Аркадьевич Галкин трагически погиб. Так же погиб и его сын Аркадий Борисович Галкин. Все это произошло поздним вечером во время проведения форума. На экране появились две фотографии – Галкина-старшего и его сына.
– Не может быть! – вскочил из-за стола Андрей Мещеряков.
– А ты говорил, – делая глоток виски, сказал Забродов, – что олигарх фигура неприкасаемая, и ничего с ним никто не сможет сделать.
– Как это произошло? – Мещеряков бросился к телефону, затем, положив трубку, сказал. – Ерунда какая-то… Черт знает что! Мне сказали, что по предварительным данным сын застрелил отца, а охранник застрелил Галкина-младшего.
– Вот видишь, есть же высший суд!
– Какой к черту суд! Налей-ка и мне.
– А как же рыбалка?
– Налей, налей, Илларион.
Забродов поставил стакан рядом со своим и разлил остатки виски из большой граненой бутылки.
– За справедливость! – прикоснувшись своим стаканом к стакану Мещерякова, сказал Илларион.
– Ничего не понимаю! Как это могло произойти?
– Думаю, разберутся, – делая глоток, ответил бывший инструктор спецназа ГРУ Илларион Забродов.