Страница:
– Но это всего лишь предварительный разговор. Он отказался.
– Отказался? – воскликнула Анжелика. – Кого ты пытаешься обмануть? – она нарочно говорила громко, так громко, чтобы ее голос отразился эхом от далекой стены леса.
– Тише! – зашипел на нее Шанкуров.
– Это так, пустые разговоры, – передразнила его Анжелика. – Почему же я должна говорить тихо? Давай повеселим еще кого-нибудь. Шутка оказалась удачной, я думаю, в ФСБ будут сильно смеяться, узнав о ней.
– Заткнись!
– Вот уже и ты кричишь.
Аркадий Геннадьевич понял: дальше финтить и увиливать бессмысленно. Нужно договориться с ней, договориться любой ценой, или он пропал. Правда, оставался запасной вариант – можно отказаться от начатого, встретиться с Сазоновым и пойти на попятный, пока дело не раскрутилось. Ведь он еще даже но получил задаток от Измаила.
– Ты хочешь все испортить? – зло спросил он у Анжелики.
Та сверкнула глазами.
– Для тебя, может, это и называется испортить, но не для меня.
Аркадий Геннадьевич не выдержал. Он с размаху ударил Анжелику по щеку и тут же остыл, вместив всю свою злость в пощечину.
Но женщина никак не отреагировала на это, даже не вздрогнула, хоть ее щека и вспыхнула четырьмя красными полосами, оставленными ладонью мужа.
– Эта пощечина, Аркадий, будет стоить тебе… – н она весело засмеялась.
– Сучка…
Аркадий Геннадьевич был готов наброситься на Анжелику, задушить ее, растерзать на месте, но взял себя в руки. Он прекрасно усвоил, вбил себе в голову за время занятиями бизнесом: если начинаются неприятности, никогда не стремись увеличить их число, не пытайся убежать от них, все равно нагонят. Но тогда их будет гораздо больше, чем в начале пути. Постарайся погасить их, пустив встречный пожар.
– Сколько ты хочешь отступного за молчание? – спросил он Анжелику. Она пожала плечами.
– Я же не знаю, сколько ты получишь в результате.
– Я не могу этого сказать.
– Почему?
– Сам еще не знаю.
– Я и не сомневалась. Даже если бы ты и назвал сумму, все равно обманул бы. А теперь, Аркадий, выслушай меня внимательно. Ты хорошо меня знаешь, знаешь, что, один раз вытащив из тебя деньги, я не остановлюсь на этом.
– Знаю, – угрюмо подтвердил Шанкуров.
– Так что не будем обманывать друг друга. И единственный способ избежать недоразумений – это посвятить меня во все тайны. Тогда мы сумеем быть полезными друг другу.
– Я должен подумать, – наморщил лоб Шанкуров, обхватил голову руками и принялся большими пальцами тереть виски.
Сейчас ему было плевать, как он выглядит. За неполный час он постарел лет на десять;
– Что ты так волнуешься? – Анжелика оставалась спокойной. – Не собираюсь я тебя продавать, нет мне в этом смысла.
– Сука! – процедил сквозь зубы Шанкуров. – Какого черта я на тебе женился…
– Да, сука. И не скрывала этого с самого начала. Поэтому ты и женился на мне.
– Если бы я знал!..
– Знал, знал. Ни для кого не секрет – чем красивее женщина, тем больше в ней от суки.
– Молчи, дура!
– Да, я красивая, породистая сука.
Анжелике доставляло удовольствие говорить в свой собственный адрес эти оскорбительные для нормального человека вещи. Это оправдывало ее, давало возможность требовать большего от попавшего в ее сети мужа.
– Вот что, – наконец отозвался Аркадий Геннадьевич, – если ты собираешься войти в долю, то и ответственность мы поделим поровну.
– Ты, однако, труслив, – презрительно вымолвила Анжелика.
– В чем дело?
– Нельзя начинать, думая о худшем. Так успеха не достигнешь.
– Ну что ж, ты мне поможешь.
Аркадий Геннадьевич по привычке протянул было руку он всегда так поступал, завершая разговор с партнерами, – но Анжелика вместо того чтобы пожать его ладонь, обняла мужа за шею и поцеловала долгим, жарким поцелуем. Шанкуров с удивлением отметил; "Никогда прежде Анжелика не была так искренна в своей страсти ко мне, – и следом мелькнула в голове у него мысль:
– Или к моим деньгам? Ведь что я, собственно, представляю собой без денег? – Но тут же он отыскал и утешение для себя:
– Каждый человек ничего сам собой не представляет.
Одних сделали деньги, других – талант, третьи равняют себя и должность. И я ничем не лучше Анжелики. Она тоже берет от жизни все, что можно. Для меня жизнь – это мокрая тряпка, которую я стремлюсь выжать до последней капли, выкручиваю ее, пока в ней есть влага".
На душе у Шанкурова стало легче. Отступил страх, преследовавший его после разговора с полковником Сазоновым. Уже успело похолодать, в небе зажглись первые крупные звезды, поверхность озера выровнялась, вода успокоилась. И озеро показалось Аркадию Геннадьевичу бездонной ямой, провалом, если сорвешься и полетишь туда – ничто тебя уже не остановит: звезды над головой, звезды под ногами… Он настолько явственно это почувствовал, что всерьез испугался, когда Анжелика предложила:
– Подойдем к озеру.
Он схватил ее за руку и остановил:
– Нет, не надо.
– Почему?
– Уже холодно и нужно идти домой.
Он не стал говорить ей о своих ощущениях.
Глава 9
– Отказался? – воскликнула Анжелика. – Кого ты пытаешься обмануть? – она нарочно говорила громко, так громко, чтобы ее голос отразился эхом от далекой стены леса.
– Тише! – зашипел на нее Шанкуров.
– Это так, пустые разговоры, – передразнила его Анжелика. – Почему же я должна говорить тихо? Давай повеселим еще кого-нибудь. Шутка оказалась удачной, я думаю, в ФСБ будут сильно смеяться, узнав о ней.
– Заткнись!
– Вот уже и ты кричишь.
Аркадий Геннадьевич понял: дальше финтить и увиливать бессмысленно. Нужно договориться с ней, договориться любой ценой, или он пропал. Правда, оставался запасной вариант – можно отказаться от начатого, встретиться с Сазоновым и пойти на попятный, пока дело не раскрутилось. Ведь он еще даже но получил задаток от Измаила.
– Ты хочешь все испортить? – зло спросил он у Анжелики.
Та сверкнула глазами.
– Для тебя, может, это и называется испортить, но не для меня.
Аркадий Геннадьевич не выдержал. Он с размаху ударил Анжелику по щеку и тут же остыл, вместив всю свою злость в пощечину.
Но женщина никак не отреагировала на это, даже не вздрогнула, хоть ее щека и вспыхнула четырьмя красными полосами, оставленными ладонью мужа.
– Эта пощечина, Аркадий, будет стоить тебе… – н она весело засмеялась.
– Сучка…
Аркадий Геннадьевич был готов наброситься на Анжелику, задушить ее, растерзать на месте, но взял себя в руки. Он прекрасно усвоил, вбил себе в голову за время занятиями бизнесом: если начинаются неприятности, никогда не стремись увеличить их число, не пытайся убежать от них, все равно нагонят. Но тогда их будет гораздо больше, чем в начале пути. Постарайся погасить их, пустив встречный пожар.
– Сколько ты хочешь отступного за молчание? – спросил он Анжелику. Она пожала плечами.
– Я же не знаю, сколько ты получишь в результате.
– Я не могу этого сказать.
– Почему?
– Сам еще не знаю.
– Я и не сомневалась. Даже если бы ты и назвал сумму, все равно обманул бы. А теперь, Аркадий, выслушай меня внимательно. Ты хорошо меня знаешь, знаешь, что, один раз вытащив из тебя деньги, я не остановлюсь на этом.
– Знаю, – угрюмо подтвердил Шанкуров.
– Так что не будем обманывать друг друга. И единственный способ избежать недоразумений – это посвятить меня во все тайны. Тогда мы сумеем быть полезными друг другу.
– Я должен подумать, – наморщил лоб Шанкуров, обхватил голову руками и принялся большими пальцами тереть виски.
Сейчас ему было плевать, как он выглядит. За неполный час он постарел лет на десять;
– Что ты так волнуешься? – Анжелика оставалась спокойной. – Не собираюсь я тебя продавать, нет мне в этом смысла.
– Сука! – процедил сквозь зубы Шанкуров. – Какого черта я на тебе женился…
– Да, сука. И не скрывала этого с самого начала. Поэтому ты и женился на мне.
– Если бы я знал!..
– Знал, знал. Ни для кого не секрет – чем красивее женщина, тем больше в ней от суки.
– Молчи, дура!
– Да, я красивая, породистая сука.
Анжелике доставляло удовольствие говорить в свой собственный адрес эти оскорбительные для нормального человека вещи. Это оправдывало ее, давало возможность требовать большего от попавшего в ее сети мужа.
– Вот что, – наконец отозвался Аркадий Геннадьевич, – если ты собираешься войти в долю, то и ответственность мы поделим поровну.
– Ты, однако, труслив, – презрительно вымолвила Анжелика.
– В чем дело?
– Нельзя начинать, думая о худшем. Так успеха не достигнешь.
– Ну что ж, ты мне поможешь.
Аркадий Геннадьевич по привычке протянул было руку он всегда так поступал, завершая разговор с партнерами, – но Анжелика вместо того чтобы пожать его ладонь, обняла мужа за шею и поцеловала долгим, жарким поцелуем. Шанкуров с удивлением отметил; "Никогда прежде Анжелика не была так искренна в своей страсти ко мне, – и следом мелькнула в голове у него мысль:
– Или к моим деньгам? Ведь что я, собственно, представляю собой без денег? – Но тут же он отыскал и утешение для себя:
– Каждый человек ничего сам собой не представляет.
Одних сделали деньги, других – талант, третьи равняют себя и должность. И я ничем не лучше Анжелики. Она тоже берет от жизни все, что можно. Для меня жизнь – это мокрая тряпка, которую я стремлюсь выжать до последней капли, выкручиваю ее, пока в ней есть влага".
На душе у Шанкурова стало легче. Отступил страх, преследовавший его после разговора с полковником Сазоновым. Уже успело похолодать, в небе зажглись первые крупные звезды, поверхность озера выровнялась, вода успокоилась. И озеро показалось Аркадию Геннадьевичу бездонной ямой, провалом, если сорвешься и полетишь туда – ничто тебя уже не остановит: звезды над головой, звезды под ногами… Он настолько явственно это почувствовал, что всерьез испугался, когда Анжелика предложила:
– Подойдем к озеру.
Он схватил ее за руку и остановил:
– Нет, не надо.
– Почему?
– Уже холодно и нужно идти домой.
Он не стал говорить ей о своих ощущениях.
Глава 9
После разговора Сазонова и Аркадия Геннадьевича прошло не так уж много времени. За эти дни они встречались еще дважды. Полученный от Измаила задаток таял в руках Аркадия Геннадьевича, потому что все время возникали непредвиденные расходы. Но полковник Сазонов каждый разумел убедить: именно этих денег не хватает для успешного предприятия.
Как ни настаивала Анжелика, Шанкуров лишь частично посвятил ее в свои планы. В общем-то он рассказал ей только то, что она знала и без него – кто, где и когда будет заниматься похищением ядерного фугаса. Кто заказчик, для женщины так и оставалось пока тайной. Этим самым Аркадий Геннадьевич оградил себя от участи всех посредников, которых обычно выбрасывают из цепи или чье место занимают другие люди, вовремя прознавшие о схеме сделки.
И вот наконец в доме Шанкурова раздался долгожданный звонок Сазонова.
Естественно, сообщники не говорили в открытую о своем деле. Нескольких условных фраз хватило, чтобы Аркадий Геннадьевич узнал: ядерный фугас похищен, но еще не вывезен. А самое главное – никто пока еще не хватился пропажи.
– Все обговорим при встрече, – произнес Шанкуров, сжимая телефонную трубку трясущейся от волнения рукой.
– Я скоро буду звонить, – ответил Сазонов.
– Когда?
– Ждите и готовьтесь, – в голосе полковника послышалась насмешка. – Я позвоню, когда окажусь с покупкой" там, где мы условились.
Сердце у Шанкурова сжалось. Он понял: теперь Сазонов постарается выкачать из него все, что только возможно. Но даже в своих самых смелых планах Сазонов наверняка не предполагал размеров той суммы, о которой Аркадий Геннадьевич договорился с Измаилом. Правда, от аванса ничего уже, скорее всего, Шанкурову не останется.
Анжелика, смотревшая во время этого разговора на мужа, сразу догадалась, о чем идет речь, так уж велико было его волнение. Дома они избегали обсуждать затеянное, вели разговоры, прохаживаясь по берегу озера. В последние дни Аркадий Геннадьевич окончательно забросил все свои дела. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о грандиозной сделке, Шанкуров настолько основательно выпал из своей прежней жизни, что даже не сразу сообразил, что от него хотят, когда охрана дачного поселка передала ему, что возле ворот ждет разрешения на въезд его старший брат Артур Геннадьевич Шанкуров.
– Да, пропустите его, – сказал Аркадий в переговорное устройство и, удивленно подняв брови, посмотрел на жену:
–Артур приехал. Какого черта?
Анжелика оказалась более здравомыслящей. Она снисходительно усмехнулась:
– Ты уже совсем потерял голову.
– Что ему надо?
– Забыл, что ли?
Шанкурову-младшему пришлось напрячь память.
– Вот так да! Совсем забыл. У него же завтра день рождения!
В отличие от Аркадия, у Артура дела обстояли не так блестяще. Он как был в душе производственником, так и остался. И по большому счету дальше набоек на женские сапоги не двинулся. Он зарабатывал вполне прилично для того, чтобы удовлетворять не только свои потребности, но и прихоти. Входил, наверное, в число десяти тысяч самых богатых людей столицы, но его состояние не шло ни в какое сравнение с состоянием младшего брата.
Артур приехал сам, без шофера. С шофером он ездил лишь на деловые встречи, чтобы произвести должное впечатление на партнеров. Прислугу Аркадий Геннадьевич уже отпустил, было все-таки довольно поздно, поэтому Анжелика наскоро приготовила закуску из того, что оказалось под рукой. Братья виделись в последние годы не очень часто – раз в месяц, в два, но традиции сохранялись.
День рождения пропустить было невозможно.
Братья по-показному обнялись, хозяин усадил гостя, они закурили.
Шанкуров-младший не подавал и виду, что едва не забыл о дне рождения брата.
– А я все думаю – когда же ты позвонишь? Думал сам к тебе заехать. По телефону можно говорить с чужими людьми, а вот родственников нужно видеть, расплываясь в приторной улыбке, говорил Аркадий.
– Зря не хотел тебя беспокоить: еще вчера не знал, где буду праздновать.
– И где же? – вступила в разговор Анжелика, присаживаясь к мужу на подлокотник кресла и обнимая его за шею.
Все трое были так ласковы, как могут быть ласковы змеи, пригревшиеся на солнышке в хорошую погоду.
– Хотел было отпраздновать за городом, – Артур Геннадьевич разглядывал медленно растущий столбик пепла на конце сигареты, – а потом подумал: чего людей от дела отрывать? Лучше в Москве.
– Правильно, – согласился Аркадий.
Ему и впрямь не с руки было куда-нибудь уезжать из Москвы, хотя бы и на половину дня.
– Наверное, ты присмотрел самое модное заведение, – вставила Анжелика.
Артур, недолюбливавший жену брата, покосился на нее. Раньше Анжелика не позволяла себе называть его на «ты». Он почувствовал: что-то изменилось в отношениях брата с женой. Если раньше она вела себя в доме, как посторонний человек, то теперь ощущала себя здесь полноправной хозяйкой.
– Я закоренелый традиционист, – не скрывая своего враждебного отношения к Анжелике, проговорил Артур Геннадьевич, – и решил отпраздновать день рождения так, как это делал раньше.
– До Перестройки? – рассмеялась женщина. – На кухне, с тремя бутылками водки и вафельным тортом? Аркадий тоже рассмеялся.
– Плохо же ты о нас думаешь, Анжела. Даже в самые застойные времена мы умели круто гулять. Наверняка ты выбрал «Прагу».
– Именно «Прагу», – потеплел Артур.
Аркадий забросил руки за голову и мечтательно прищурил глаза.
– Боже мой, как вспомню – хорошо было!
– Да, – подхватил Артур, – зеркальный потолок…Я понимаю, Аркадий, почему ты теперь смотришь вверх.
– Да-да, вспоминаю. И дурацкие пальмы в кадках. Тогда мне казалось: стоит появиться у меня деньгам и я сделаю в своем доме зеркальный потолок, а самое главное, расставлю пальмы.
– Нет, мечты никогда не должны осуществляться, – Артур загасил докуренную до фильтра сигарету, – на то они и мечты. Можно возвращаться в них только на один день, по большим праздникам.
– День рождения – великий праздник! – Хлопнул себя по колену Аркадий.
– Так что жду тебя завтра, приезжай, – сказал Артур, а затем, сощурив глаза, глянул на Анжелику:
– Извини, Анжелика, но у нас была традиция: на мой день рождения мы всегда собирались без женщин, чисто мужской компанией. Так что и на этот раз я приглашаю Аркадия одного.
– Женоненавистники, – попыталась отшутиться Анжела, но по ее лицу нетрудно было догадаться, что ей не хотелось бы отпускать Аркадия одного. Ясное дело, не потому, что она его любила, а слишком уж крутое предприятие они затеяли. И в таком случае лучше всегда присутствовать поблизости, чтобы не упустить своей доли. Но уже прозвучало волшебное слово «традиция», возразить против которого было нечего. Традиции на то и существуют, чтобы их соблюдать. Анжелика осталась дома. Ответить полковнику Сазонову могла и она. Только Аркадий знал, где спрячут фугас, и только он знал номер, по которому можно было связаться с Сазоновым. Женщина не отходила от телефона. А Шанкуров-младший собрался хорошенько расслабиться. Он имел на это право. Все пока шло отлично, и ничто не предвещало неприятностей. Явиться на день рождения брата он решил во всем блеске своего великолепия. Шофер вывел из гаража последнее приобретение Аркадия Геннадьевича – шестисотый черный «мерседес». Уже на выезде из поселка к нему присоединился джип «чероки» с охраной банкира.
Артур встречал гостей прямо у входа в ресторан.
Да, Аркадию Геннадьевичу удалось перещеголять всех. Его распирало от удовольствия, что другие гости сгорают от зависти, глядя, как шофер распахивает дверцу и раскрывает над его головой зонт – моросил мелкий дождь.
Вновь последовали театральные объятия братьев, вручение подарка.
Говоря Анжелике насчет женщин, которым нельзя появляться на празднике, Артур сказал лишь половину: нельзя было появляться женам, а о девочках для развлечения он позаботился лично, привезя целую дюжину тщательно подобранных проституток на вкус каждого из гостей.
Стол, накрытый на тридцать персон, от общего зала отделяла ширма с шелковыми занавесками. Сперва все шло чинно-благородно, произносились тосты, Артур принимал поздравления. Но уже через полчаса сотрапезники почувствовали себя более раскрепощенно. Каждый вспомнил о тех временах, когда они еще не считали денег пачками, когда для того чтобы попасть сюда, в «Прагу», им приходилось во многом себе отказывать. Гости постепенно разбились на группки, у каждой из которых существовала своя тема для беседы, свои, .малоинтересные другим, воспоминания. Артур, как хозяин праздника, обходил одну группку за другой. Где-то включался в разговор, где-то сам начинал его.
К Аркадию, зная, что брат не станет обижаться на него, он подошел в последнюю очередь. Шанкуров-младший сидел в компании двух девиц и одного из своих постоянных клиентов, занимавшегося торговлей медикаментами, – Пашаримова.
– Ну-ка, девочка, уступи место моему братишке! – Аркадий согнал одну проститутку со стула. Официант незамедлительно поставил перед именинником тарелку с закуской, рюмку и замер, ожидая распоряжений.
– Иди на хрен, – отмахнулся от него Аркадий Геннадьевич, – сами нальем, руки еще не отсохли.
Официант с такой же профессионально приветливой миной отошел от стола.
– Помнишь, – сказал Аркадий, – нам казалось, что после двадцати наступает старость? Как звучали тогда слова «третий десяток»?
– Да, тогда мы с тобой впервые отмечали мой день рождения в «Праге». Я заметил одну интересную вещь, – Артур собственноручно налил водку в три рюмки, сперва брату, потом Пашаримову и только после – себе. – Кажется, мы сидели тут же…
– В этом мире все интересно, даже те вещи, к которым давно привык, – при этих словах Аркадий Геннадьевич похлопал себя по колену и кивнул проститутке:
– Садись.
Та устроилась у него на коленях. Рука Аркадия скользнула ей под юбку.
– Есть вещи, Артур, которые никогда не приедаются: это помидоры, водка и женщины…
– Я не договорил, – прервал его Артур. – Сколько мы не празднуем, а девочки всегда остаются молодыми.
– Я уже знаю, к чему ты клонишь, – захохотал Аркадий, – ты хочешь произнести тост: «Так выпьем же за то, чтобы и на нашем семидесятилетии за нашими столами сидели двадцатилетние сучки».
– Восемнадцатилетние, – поправил Артур.
Аркадий Геннадьевич прекрасно справлялся за столом одной рукой. Он выпил, отставил рюмку и наколол на вилку ломоть тонко нарезанного копченого мяса.
Вторая рука так и осталась под юбкой у девушки.
– Из всех подержанных вещей есть смысл покупать только женщин.
Теперь бутылкой завладел уже Пашаримов. Он разлил неловко, водка полилась на скатерть. Аркадий Геннадьевич достаточно быстро хмелел. Волнения последних дней измотали его нервы. В голове шумело, мир покачивался перед глазами, но ему страстно хотелось выпить еще. Он знал, что потом будет плохо, наутро разболится голова, но остановиться не мог. Жадно проглотив водку, он на этот раз даже не стал закусывать, лишь учащенно задышал.
– Да, кстати, о подержанных бабах, – Артур покосился на Аркадия, перебиравшего пальцами под юбкой у проститутки, – подержанных – это от слова «держаться»?
Пашаримов весело сверкнул глазами и принялся раскачиваться на двух ножках стула.
Его забавляло, что братья так упились, что путают, кто о чем начинал говорить. Стоило замолчать одному, и другой уже искренне отстаивал позицию, против которой всего минуту назад выступал с пеной у рта. Пашаримов продолжал качаться на стуле и с отсутствующим видом смотрел в потолок. Ему были неприятны и Аркадий Геннадьевич, и его брат Артур. Если бы не дела, связывающие их троих, никогда бы он не сидел с ними за одним столом. Больше всего Пашаримова раздражало то, что Шанкуров-младший совмещает общение с проституткой и застольный разговор. «Ни стыда ни совести! Весь аппетит испортил! Как какую дрянь придумать – он горазд». Аркадий Геннадьевич медленно вытащил руку из-под юбки девушки и схватился за вилку. «Дурак! В правой руке вилку держит», – подумал Пашаримов, и ему захотелось сплюнуть.
– Так вот, – вздохнул Артур и тоже с неприязнью посмотрел на более удачливого, чем он, младшего брата. – Подержанные женщины куда лучше. Это как выдержанное вино. Помнишь, как мы с тобой поссорились в молодости? Нехорошо получилось. Аркадий Геннадьевич наморщил лоб, затем взял крахмальную салфетку с вензелем ресторана и промокнул ею крупные капли пота, выступившие на щеках.
.Проститутка, поняв, что в ее услугах больше не нуждаются, поднялась и отошла в сторону.
– Как же, помню, – осклабился Аркадий Геннадьевич, – Галюся была баба что надо! Это сколько же лет прошло? Небось, сейчас она похожа на потрепанную мочалку, за ненадобностью выброшенную на помойку.
– А вот и ошибаешься, – сказал старший брат, извлек из кармана пиджака портмоне крокодиловой кожи, развернул и вместе с пачкой долларов бросил на стол несколько снимков, сделанных «Поляроидом».
Аркадий кончиками пальцев взял снимки и стал их рассматривать. На его губах появилась сладострастно-брезгливая улыбка.
– Да, искусница была. И сейчас выглядит неплохо. Может, освещение такое?
– Освещение ни при чем, – возразил Артур, – она сейчас действительно процветает. Открыла турбюро, мотается по заграницам и не дает, как раньше, направо и налево.
– Но тебе же дала, судя по фотографиям?
– Мне дала, но по старой дружбе и за приличные деньги.
– За сколько? – по-деловому осведомился Аркадий.
Он был уже изрядно пьян, и этот разговор его явно веселил. – Так сколько же все-таки ты заплатил? Столько лет прошло… Тогда она была стройненькая, длинноногая, похожа на школьницу.
– И теперь ноги у нее будь здоров, короче не стали. А вот грудь размера на два увеличилась.
– Хорошо, что я на ней не женился. А ведь мог… – промычал Шанкуров-младший, сплюнул себе под ноги и даже не удосужился растереть плевок подошвой. Пашаримов поморщился от бесцеремонности, с какой братья-бизнесмены обсуждали женщину. :
– Так сколько все-таки? – повторил вопрос и постучал вилкой по тарелке Аркадий.
– Пятьсот баксов. Но зато весь комплекс услуг. По полной программе.
– Дурак ты, брат, – промычал Шанкуров-младший, – за пятьсот баксов ты мог бы взять пятерых молоденьких, и они бы тебе сделали то же самое – только резвее.
– Я знаю, что такое пять баб. На следующий день болело бы все тело, каждая кость, каждая жила, каждый мускул, каждый волос.
– Тебе же это нравится?
– Нет, не нравится. А вот с ней мне было хорошо. Кстати, она и тебя вспоминала.
– Говорила какие-нибудь гадости? Рассказывала о моих привычках?
– А вот и нет. Говорила, будто ты мужчина что надо и если бы она тебя сейчас увидела, то отдалась бы не задумываясь.
– Правда? – у Аркадия Геннадьевича зачесалась шея, и он расслабил узел дорогого галстука.
– Правда.
– А ну-ка, налей! – сказал банкир Пашаримову, но не успел тот потянуться за бутылкой, как у стола вырос официант, и водка «с его руки» полилась в рюмки.
Те мгновенно запотели.
– Чем бы захавать? – заозирался Шанкуров-младший так, словно стол перед ним был пустой.
Наконец он выбрал устрицу, лежащую прямо на розовато-лиловой раковине, взял лимон, обильно выдавил его. Края устрицы вздрогнули, она съежилась.
Аркадий Геннадьевич, залпом выпив водку, отправил устрицу в рот, не забывая при этом громко чавкать.
– И как эту гадость жрут! Дерьмо дерьмом, а стоит… Хотя ладно, заплачено. Так где, ты говоришь, она живет? Где прежде?
– У нее новая квартира.
– Где?
Старший Шанкуров медлил, не решаясь – сказать брату адрес или нет. Затем вывернулся:
– Если хочешь, можешь ей позвонить.
– Ты и телефон знаешь, бабский угодник?
– А то!
Шанкуров-младший посмотрел по сторонам и подозвал своего охранника.
– Телефон.
Тот подал трубку.
– Говори номер, – приказал он брату.
Артур надиктовал цифры. Но Аркадий Геннадьевич был настолько пьян, что не смог справиться с набором и со злости чуть не разбил телефон. Тогда Шанкуров-старший сам набрал номер и вернул трубку брату. Тот взял телефон и облизал губы, готовясь сказать какую-нибудь сальность.
– Алло. Это ты, Галюся? Догадываешься, кто тебе звонит?
– Ты, как и прежде, пьян?
– Как и прежде, пьян. Правда, теперь я вдобавок к этому и богат.
– Артур мне говорил. И чего же ты хочешь? Зачем звонишь?
– Да вот, хочу узнать, так ли ты хороша в постели, как и прежде.
Галюся захохотала в трубку, захохотала каким-то патологически сексуальным смехом, зная наверняка, что такой смех возбуждает Шанкурова так же сильно, как и стакан хорошей водки.
– Я к тебе сейчас приеду-трахну.
– Ой, не надо. Ты еще не поинтересовался, соглашусь ли я сделать это с тобой.
– За деньги все согласны.
– Вопрос в том, за какие деньги, – женщина вновь захохотала.
– А сколько ты хочешь? Ведь я богат, побогаче Артура буду.
– Меня деньги интересуют мало.
Артур вырвал трубку и громко закричал:
– Галюся, Галюся, слушай сюда!
– Да, слушаю, Артур.
– Давай так: кто первый из нас к тебе приедет, тому ты и отдашься, а платит за это опоздавший.
– Я согласна. Только скажи об этом своему брату.
– Слышал, Аркадий? – сказал Артур. – Она предлагает отдаться тому…
– Не отдаться,. а дать, – пьяно уточнил Шанкуров-младший.
– Ну, если хочешь, то и так. Она даст тому, кто первый до нее доберется, а заплатишь ты.
– Давай доберемся до нее вместе, – прорычал Шанкуров-младший, – и оттрахаем вдвоем? Во будет потеха! Я спереди…
– Сзади не буду.
– Тогда пристроишься сбоку, в ноздрю или в ухо под свой размер, ха-ха!
– Нет, это ухе какое-то скотство, – сказал Артур.
– Скотство так скотство – с животными тоже интересно. Ты пробовал?
– С ума сошел?!
– Все бабы животные.
– Эй, ребята, я все ваши разговоры слышу, – несся из трубки игривый голос Галюси. – Только одному, только первому и по человечески – в рот… Ответьте! У Аркадия Шанкурова в голове, затуманенной алкоголем, появилась блестящая идея.
Он огляделся по сторонам, словно чего-то ища.
– Тебе что, брат, скверно? – спросил Артур.
– Да нет, в туалет хочу.
– Сходи, какие проблемы?
– Сейчас пойду.
Аркадий выбрался из-за стола, прихватив с собой трубку телефона.
– Ты из туалета звонить собрался? – спросил Артур, не поняв, что Галюся все еще не окончила разговор.
– Твое дело?
– Да так, просто спросил, – Куда он? – заинтересовался Пашаримов, глядя на пошатывающегося Шанкурова-младшего.
– Да у него вечно… У него бывает. Идет-идет, а потом вдруг ни с того ни с сего свернет в подворотню и мочиться начинает. С детства такая привычка, все боится, что почки заболят, если не сходит вовремя.
– Понятно.
Но у Шанкурова-младшего была совсем другая цель. Помочиться он мог и у Галюси. Спустившись вниз, он вышел на крыльцо ресторана. Его «мерседес» и джип для охраны стояли неподалеку. Охранник бросился к: своему хозяину, чтобы открыть дверцу.
– Где шофер? – закричал Аркадий Шанкуров, махая кулаком перед лицом испуганного охранника. – Я вам, уродам, не за то плачу, чтобы вы ходили, а за то, чтобы сидели на своих местах.
– Да отскочил куда-то за сигаретами. Вы же сказали, что еще долго будете… – охранник в душе чертыхался: он сам отправил молодого шофера за куревом.
– А мне срочно ехать!
– Я за руль сяду.
– Пошел на хрен! – Шанкуров оттолкнул охранника и сел в машину.
Телохранитель не успел остановить хозяина. «Мерседес» взревел, его длинное, сверкающее тело дрогнуло, зачем-то зажглись фары, раздался звук взвизгнувших тормозов, и огромный автомобиль сорвался с места. «Чероки» с тремя охранниками помчался следом. Аркадий Геннадьевич, держа руль левой рукой, неверным от выпитого почерком записывал на приборной панели адрес Галюси.
Только минут через пять до Артура Шанкурова дошло, как младший брат решил его обставить. Его лицо налилось краской.
– Сволочь! Сволочь! – закричал он, а затем обреченно махнул рукой и выпил полбокала водки. – Все равно не успею.
Как ни настаивала Анжелика, Шанкуров лишь частично посвятил ее в свои планы. В общем-то он рассказал ей только то, что она знала и без него – кто, где и когда будет заниматься похищением ядерного фугаса. Кто заказчик, для женщины так и оставалось пока тайной. Этим самым Аркадий Геннадьевич оградил себя от участи всех посредников, которых обычно выбрасывают из цепи или чье место занимают другие люди, вовремя прознавшие о схеме сделки.
И вот наконец в доме Шанкурова раздался долгожданный звонок Сазонова.
Естественно, сообщники не говорили в открытую о своем деле. Нескольких условных фраз хватило, чтобы Аркадий Геннадьевич узнал: ядерный фугас похищен, но еще не вывезен. А самое главное – никто пока еще не хватился пропажи.
– Все обговорим при встрече, – произнес Шанкуров, сжимая телефонную трубку трясущейся от волнения рукой.
– Я скоро буду звонить, – ответил Сазонов.
– Когда?
– Ждите и готовьтесь, – в голосе полковника послышалась насмешка. – Я позвоню, когда окажусь с покупкой" там, где мы условились.
Сердце у Шанкурова сжалось. Он понял: теперь Сазонов постарается выкачать из него все, что только возможно. Но даже в своих самых смелых планах Сазонов наверняка не предполагал размеров той суммы, о которой Аркадий Геннадьевич договорился с Измаилом. Правда, от аванса ничего уже, скорее всего, Шанкурову не останется.
Анжелика, смотревшая во время этого разговора на мужа, сразу догадалась, о чем идет речь, так уж велико было его волнение. Дома они избегали обсуждать затеянное, вели разговоры, прохаживаясь по берегу озера. В последние дни Аркадий Геннадьевич окончательно забросил все свои дела. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о грандиозной сделке, Шанкуров настолько основательно выпал из своей прежней жизни, что даже не сразу сообразил, что от него хотят, когда охрана дачного поселка передала ему, что возле ворот ждет разрешения на въезд его старший брат Артур Геннадьевич Шанкуров.
– Да, пропустите его, – сказал Аркадий в переговорное устройство и, удивленно подняв брови, посмотрел на жену:
–Артур приехал. Какого черта?
Анжелика оказалась более здравомыслящей. Она снисходительно усмехнулась:
– Ты уже совсем потерял голову.
– Что ему надо?
– Забыл, что ли?
Шанкурову-младшему пришлось напрячь память.
– Вот так да! Совсем забыл. У него же завтра день рождения!
В отличие от Аркадия, у Артура дела обстояли не так блестяще. Он как был в душе производственником, так и остался. И по большому счету дальше набоек на женские сапоги не двинулся. Он зарабатывал вполне прилично для того, чтобы удовлетворять не только свои потребности, но и прихоти. Входил, наверное, в число десяти тысяч самых богатых людей столицы, но его состояние не шло ни в какое сравнение с состоянием младшего брата.
Артур приехал сам, без шофера. С шофером он ездил лишь на деловые встречи, чтобы произвести должное впечатление на партнеров. Прислугу Аркадий Геннадьевич уже отпустил, было все-таки довольно поздно, поэтому Анжелика наскоро приготовила закуску из того, что оказалось под рукой. Братья виделись в последние годы не очень часто – раз в месяц, в два, но традиции сохранялись.
День рождения пропустить было невозможно.
Братья по-показному обнялись, хозяин усадил гостя, они закурили.
Шанкуров-младший не подавал и виду, что едва не забыл о дне рождения брата.
– А я все думаю – когда же ты позвонишь? Думал сам к тебе заехать. По телефону можно говорить с чужими людьми, а вот родственников нужно видеть, расплываясь в приторной улыбке, говорил Аркадий.
– Зря не хотел тебя беспокоить: еще вчера не знал, где буду праздновать.
– И где же? – вступила в разговор Анжелика, присаживаясь к мужу на подлокотник кресла и обнимая его за шею.
Все трое были так ласковы, как могут быть ласковы змеи, пригревшиеся на солнышке в хорошую погоду.
– Хотел было отпраздновать за городом, – Артур Геннадьевич разглядывал медленно растущий столбик пепла на конце сигареты, – а потом подумал: чего людей от дела отрывать? Лучше в Москве.
– Правильно, – согласился Аркадий.
Ему и впрямь не с руки было куда-нибудь уезжать из Москвы, хотя бы и на половину дня.
– Наверное, ты присмотрел самое модное заведение, – вставила Анжелика.
Артур, недолюбливавший жену брата, покосился на нее. Раньше Анжелика не позволяла себе называть его на «ты». Он почувствовал: что-то изменилось в отношениях брата с женой. Если раньше она вела себя в доме, как посторонний человек, то теперь ощущала себя здесь полноправной хозяйкой.
– Я закоренелый традиционист, – не скрывая своего враждебного отношения к Анжелике, проговорил Артур Геннадьевич, – и решил отпраздновать день рождения так, как это делал раньше.
– До Перестройки? – рассмеялась женщина. – На кухне, с тремя бутылками водки и вафельным тортом? Аркадий тоже рассмеялся.
– Плохо же ты о нас думаешь, Анжела. Даже в самые застойные времена мы умели круто гулять. Наверняка ты выбрал «Прагу».
– Именно «Прагу», – потеплел Артур.
Аркадий забросил руки за голову и мечтательно прищурил глаза.
– Боже мой, как вспомню – хорошо было!
– Да, – подхватил Артур, – зеркальный потолок…Я понимаю, Аркадий, почему ты теперь смотришь вверх.
– Да-да, вспоминаю. И дурацкие пальмы в кадках. Тогда мне казалось: стоит появиться у меня деньгам и я сделаю в своем доме зеркальный потолок, а самое главное, расставлю пальмы.
– Нет, мечты никогда не должны осуществляться, – Артур загасил докуренную до фильтра сигарету, – на то они и мечты. Можно возвращаться в них только на один день, по большим праздникам.
– День рождения – великий праздник! – Хлопнул себя по колену Аркадий.
– Так что жду тебя завтра, приезжай, – сказал Артур, а затем, сощурив глаза, глянул на Анжелику:
– Извини, Анжелика, но у нас была традиция: на мой день рождения мы всегда собирались без женщин, чисто мужской компанией. Так что и на этот раз я приглашаю Аркадия одного.
– Женоненавистники, – попыталась отшутиться Анжела, но по ее лицу нетрудно было догадаться, что ей не хотелось бы отпускать Аркадия одного. Ясное дело, не потому, что она его любила, а слишком уж крутое предприятие они затеяли. И в таком случае лучше всегда присутствовать поблизости, чтобы не упустить своей доли. Но уже прозвучало волшебное слово «традиция», возразить против которого было нечего. Традиции на то и существуют, чтобы их соблюдать. Анжелика осталась дома. Ответить полковнику Сазонову могла и она. Только Аркадий знал, где спрячут фугас, и только он знал номер, по которому можно было связаться с Сазоновым. Женщина не отходила от телефона. А Шанкуров-младший собрался хорошенько расслабиться. Он имел на это право. Все пока шло отлично, и ничто не предвещало неприятностей. Явиться на день рождения брата он решил во всем блеске своего великолепия. Шофер вывел из гаража последнее приобретение Аркадия Геннадьевича – шестисотый черный «мерседес». Уже на выезде из поселка к нему присоединился джип «чероки» с охраной банкира.
Артур встречал гостей прямо у входа в ресторан.
Да, Аркадию Геннадьевичу удалось перещеголять всех. Его распирало от удовольствия, что другие гости сгорают от зависти, глядя, как шофер распахивает дверцу и раскрывает над его головой зонт – моросил мелкий дождь.
Вновь последовали театральные объятия братьев, вручение подарка.
Говоря Анжелике насчет женщин, которым нельзя появляться на празднике, Артур сказал лишь половину: нельзя было появляться женам, а о девочках для развлечения он позаботился лично, привезя целую дюжину тщательно подобранных проституток на вкус каждого из гостей.
Стол, накрытый на тридцать персон, от общего зала отделяла ширма с шелковыми занавесками. Сперва все шло чинно-благородно, произносились тосты, Артур принимал поздравления. Но уже через полчаса сотрапезники почувствовали себя более раскрепощенно. Каждый вспомнил о тех временах, когда они еще не считали денег пачками, когда для того чтобы попасть сюда, в «Прагу», им приходилось во многом себе отказывать. Гости постепенно разбились на группки, у каждой из которых существовала своя тема для беседы, свои, .малоинтересные другим, воспоминания. Артур, как хозяин праздника, обходил одну группку за другой. Где-то включался в разговор, где-то сам начинал его.
К Аркадию, зная, что брат не станет обижаться на него, он подошел в последнюю очередь. Шанкуров-младший сидел в компании двух девиц и одного из своих постоянных клиентов, занимавшегося торговлей медикаментами, – Пашаримова.
– Ну-ка, девочка, уступи место моему братишке! – Аркадий согнал одну проститутку со стула. Официант незамедлительно поставил перед именинником тарелку с закуской, рюмку и замер, ожидая распоряжений.
– Иди на хрен, – отмахнулся от него Аркадий Геннадьевич, – сами нальем, руки еще не отсохли.
Официант с такой же профессионально приветливой миной отошел от стола.
– Помнишь, – сказал Аркадий, – нам казалось, что после двадцати наступает старость? Как звучали тогда слова «третий десяток»?
– Да, тогда мы с тобой впервые отмечали мой день рождения в «Праге». Я заметил одну интересную вещь, – Артур собственноручно налил водку в три рюмки, сперва брату, потом Пашаримову и только после – себе. – Кажется, мы сидели тут же…
– В этом мире все интересно, даже те вещи, к которым давно привык, – при этих словах Аркадий Геннадьевич похлопал себя по колену и кивнул проститутке:
– Садись.
Та устроилась у него на коленях. Рука Аркадия скользнула ей под юбку.
– Есть вещи, Артур, которые никогда не приедаются: это помидоры, водка и женщины…
– Я не договорил, – прервал его Артур. – Сколько мы не празднуем, а девочки всегда остаются молодыми.
– Я уже знаю, к чему ты клонишь, – захохотал Аркадий, – ты хочешь произнести тост: «Так выпьем же за то, чтобы и на нашем семидесятилетии за нашими столами сидели двадцатилетние сучки».
– Восемнадцатилетние, – поправил Артур.
Аркадий Геннадьевич прекрасно справлялся за столом одной рукой. Он выпил, отставил рюмку и наколол на вилку ломоть тонко нарезанного копченого мяса.
Вторая рука так и осталась под юбкой у девушки.
– Из всех подержанных вещей есть смысл покупать только женщин.
Теперь бутылкой завладел уже Пашаримов. Он разлил неловко, водка полилась на скатерть. Аркадий Геннадьевич достаточно быстро хмелел. Волнения последних дней измотали его нервы. В голове шумело, мир покачивался перед глазами, но ему страстно хотелось выпить еще. Он знал, что потом будет плохо, наутро разболится голова, но остановиться не мог. Жадно проглотив водку, он на этот раз даже не стал закусывать, лишь учащенно задышал.
– Да, кстати, о подержанных бабах, – Артур покосился на Аркадия, перебиравшего пальцами под юбкой у проститутки, – подержанных – это от слова «держаться»?
Пашаримов весело сверкнул глазами и принялся раскачиваться на двух ножках стула.
Его забавляло, что братья так упились, что путают, кто о чем начинал говорить. Стоило замолчать одному, и другой уже искренне отстаивал позицию, против которой всего минуту назад выступал с пеной у рта. Пашаримов продолжал качаться на стуле и с отсутствующим видом смотрел в потолок. Ему были неприятны и Аркадий Геннадьевич, и его брат Артур. Если бы не дела, связывающие их троих, никогда бы он не сидел с ними за одним столом. Больше всего Пашаримова раздражало то, что Шанкуров-младший совмещает общение с проституткой и застольный разговор. «Ни стыда ни совести! Весь аппетит испортил! Как какую дрянь придумать – он горазд». Аркадий Геннадьевич медленно вытащил руку из-под юбки девушки и схватился за вилку. «Дурак! В правой руке вилку держит», – подумал Пашаримов, и ему захотелось сплюнуть.
– Так вот, – вздохнул Артур и тоже с неприязнью посмотрел на более удачливого, чем он, младшего брата. – Подержанные женщины куда лучше. Это как выдержанное вино. Помнишь, как мы с тобой поссорились в молодости? Нехорошо получилось. Аркадий Геннадьевич наморщил лоб, затем взял крахмальную салфетку с вензелем ресторана и промокнул ею крупные капли пота, выступившие на щеках.
.Проститутка, поняв, что в ее услугах больше не нуждаются, поднялась и отошла в сторону.
– Как же, помню, – осклабился Аркадий Геннадьевич, – Галюся была баба что надо! Это сколько же лет прошло? Небось, сейчас она похожа на потрепанную мочалку, за ненадобностью выброшенную на помойку.
– А вот и ошибаешься, – сказал старший брат, извлек из кармана пиджака портмоне крокодиловой кожи, развернул и вместе с пачкой долларов бросил на стол несколько снимков, сделанных «Поляроидом».
Аркадий кончиками пальцев взял снимки и стал их рассматривать. На его губах появилась сладострастно-брезгливая улыбка.
– Да, искусница была. И сейчас выглядит неплохо. Может, освещение такое?
– Освещение ни при чем, – возразил Артур, – она сейчас действительно процветает. Открыла турбюро, мотается по заграницам и не дает, как раньше, направо и налево.
– Но тебе же дала, судя по фотографиям?
– Мне дала, но по старой дружбе и за приличные деньги.
– За сколько? – по-деловому осведомился Аркадий.
Он был уже изрядно пьян, и этот разговор его явно веселил. – Так сколько же все-таки ты заплатил? Столько лет прошло… Тогда она была стройненькая, длинноногая, похожа на школьницу.
– И теперь ноги у нее будь здоров, короче не стали. А вот грудь размера на два увеличилась.
– Хорошо, что я на ней не женился. А ведь мог… – промычал Шанкуров-младший, сплюнул себе под ноги и даже не удосужился растереть плевок подошвой. Пашаримов поморщился от бесцеремонности, с какой братья-бизнесмены обсуждали женщину. :
– Так сколько все-таки? – повторил вопрос и постучал вилкой по тарелке Аркадий.
– Пятьсот баксов. Но зато весь комплекс услуг. По полной программе.
– Дурак ты, брат, – промычал Шанкуров-младший, – за пятьсот баксов ты мог бы взять пятерых молоденьких, и они бы тебе сделали то же самое – только резвее.
– Я знаю, что такое пять баб. На следующий день болело бы все тело, каждая кость, каждая жила, каждый мускул, каждый волос.
– Тебе же это нравится?
– Нет, не нравится. А вот с ней мне было хорошо. Кстати, она и тебя вспоминала.
– Говорила какие-нибудь гадости? Рассказывала о моих привычках?
– А вот и нет. Говорила, будто ты мужчина что надо и если бы она тебя сейчас увидела, то отдалась бы не задумываясь.
– Правда? – у Аркадия Геннадьевича зачесалась шея, и он расслабил узел дорогого галстука.
– Правда.
– А ну-ка, налей! – сказал банкир Пашаримову, но не успел тот потянуться за бутылкой, как у стола вырос официант, и водка «с его руки» полилась в рюмки.
Те мгновенно запотели.
– Чем бы захавать? – заозирался Шанкуров-младший так, словно стол перед ним был пустой.
Наконец он выбрал устрицу, лежащую прямо на розовато-лиловой раковине, взял лимон, обильно выдавил его. Края устрицы вздрогнули, она съежилась.
Аркадий Геннадьевич, залпом выпив водку, отправил устрицу в рот, не забывая при этом громко чавкать.
– И как эту гадость жрут! Дерьмо дерьмом, а стоит… Хотя ладно, заплачено. Так где, ты говоришь, она живет? Где прежде?
– У нее новая квартира.
– Где?
Старший Шанкуров медлил, не решаясь – сказать брату адрес или нет. Затем вывернулся:
– Если хочешь, можешь ей позвонить.
– Ты и телефон знаешь, бабский угодник?
– А то!
Шанкуров-младший посмотрел по сторонам и подозвал своего охранника.
– Телефон.
Тот подал трубку.
– Говори номер, – приказал он брату.
Артур надиктовал цифры. Но Аркадий Геннадьевич был настолько пьян, что не смог справиться с набором и со злости чуть не разбил телефон. Тогда Шанкуров-старший сам набрал номер и вернул трубку брату. Тот взял телефон и облизал губы, готовясь сказать какую-нибудь сальность.
– Алло. Это ты, Галюся? Догадываешься, кто тебе звонит?
– Ты, как и прежде, пьян?
– Как и прежде, пьян. Правда, теперь я вдобавок к этому и богат.
– Артур мне говорил. И чего же ты хочешь? Зачем звонишь?
– Да вот, хочу узнать, так ли ты хороша в постели, как и прежде.
Галюся захохотала в трубку, захохотала каким-то патологически сексуальным смехом, зная наверняка, что такой смех возбуждает Шанкурова так же сильно, как и стакан хорошей водки.
– Я к тебе сейчас приеду-трахну.
– Ой, не надо. Ты еще не поинтересовался, соглашусь ли я сделать это с тобой.
– За деньги все согласны.
– Вопрос в том, за какие деньги, – женщина вновь захохотала.
– А сколько ты хочешь? Ведь я богат, побогаче Артура буду.
– Меня деньги интересуют мало.
Артур вырвал трубку и громко закричал:
– Галюся, Галюся, слушай сюда!
– Да, слушаю, Артур.
– Давай так: кто первый из нас к тебе приедет, тому ты и отдашься, а платит за это опоздавший.
– Я согласна. Только скажи об этом своему брату.
– Слышал, Аркадий? – сказал Артур. – Она предлагает отдаться тому…
– Не отдаться,. а дать, – пьяно уточнил Шанкуров-младший.
– Ну, если хочешь, то и так. Она даст тому, кто первый до нее доберется, а заплатишь ты.
– Давай доберемся до нее вместе, – прорычал Шанкуров-младший, – и оттрахаем вдвоем? Во будет потеха! Я спереди…
– Сзади не буду.
– Тогда пристроишься сбоку, в ноздрю или в ухо под свой размер, ха-ха!
– Нет, это ухе какое-то скотство, – сказал Артур.
– Скотство так скотство – с животными тоже интересно. Ты пробовал?
– С ума сошел?!
– Все бабы животные.
– Эй, ребята, я все ваши разговоры слышу, – несся из трубки игривый голос Галюси. – Только одному, только первому и по человечески – в рот… Ответьте! У Аркадия Шанкурова в голове, затуманенной алкоголем, появилась блестящая идея.
Он огляделся по сторонам, словно чего-то ища.
– Тебе что, брат, скверно? – спросил Артур.
– Да нет, в туалет хочу.
– Сходи, какие проблемы?
– Сейчас пойду.
Аркадий выбрался из-за стола, прихватив с собой трубку телефона.
– Ты из туалета звонить собрался? – спросил Артур, не поняв, что Галюся все еще не окончила разговор.
– Твое дело?
– Да так, просто спросил, – Куда он? – заинтересовался Пашаримов, глядя на пошатывающегося Шанкурова-младшего.
– Да у него вечно… У него бывает. Идет-идет, а потом вдруг ни с того ни с сего свернет в подворотню и мочиться начинает. С детства такая привычка, все боится, что почки заболят, если не сходит вовремя.
– Понятно.
Но у Шанкурова-младшего была совсем другая цель. Помочиться он мог и у Галюси. Спустившись вниз, он вышел на крыльцо ресторана. Его «мерседес» и джип для охраны стояли неподалеку. Охранник бросился к: своему хозяину, чтобы открыть дверцу.
– Где шофер? – закричал Аркадий Шанкуров, махая кулаком перед лицом испуганного охранника. – Я вам, уродам, не за то плачу, чтобы вы ходили, а за то, чтобы сидели на своих местах.
– Да отскочил куда-то за сигаретами. Вы же сказали, что еще долго будете… – охранник в душе чертыхался: он сам отправил молодого шофера за куревом.
– А мне срочно ехать!
– Я за руль сяду.
– Пошел на хрен! – Шанкуров оттолкнул охранника и сел в машину.
Телохранитель не успел остановить хозяина. «Мерседес» взревел, его длинное, сверкающее тело дрогнуло, зачем-то зажглись фары, раздался звук взвизгнувших тормозов, и огромный автомобиль сорвался с места. «Чероки» с тремя охранниками помчался следом. Аркадий Геннадьевич, держа руль левой рукой, неверным от выпитого почерком записывал на приборной панели адрес Галюси.
Только минут через пять до Артура Шанкурова дошло, как младший брат решил его обставить. Его лицо налилось краской.
– Сволочь! Сволочь! – закричал он, а затем обреченно махнул рукой и выпил полбокала водки. – Все равно не успею.